Риджуэл Каллем
Ночные всадники. Нарушители закона (сборник)
Глава XI
Треслер бросает вызов
Эта ночь надолго запечатлелась в памяти Треслера. Он устал душевно и телесно, но так и не мог уснуть, когда улегся на свою койку. Голова его страшно болела, в висках стучало, но не это одно мешало ему спать. Мысли его вертелись вихрем, и разные сцены, одна за другой, проносились у него перед глазами без всякой последовательности. Ему казалось даже, что он сходит с ума.
Он долго разговаривал ночью со своим верным советником Джо Нелсоном, и прямым результатом этого разговора было то, что все его подозрения и выводы оказались неправильными. Джек и Красная Маска был не одним и тем же лицом. По всей вероятности, Джек не имел ничего общего с этим разбойником. Они пришли к такому заключению на основании того факта, что в то время, как Треслер наблюдал за выездом ночных всадников, Джо разыскивал следы Джека, но эти следы ни разу не направлялись к собственной конюшне Марболта. Очевидно, Джек сам кого-то выслеживал. Джо был в этом совершенно уверен. Он шел по его следам целых полчаса. Джек прошел через рощу к реке, потом, под покровом темноты, пробрался к веранде дома, точно подстерегая кого-то. На некоторое время Джо потерял его из вида в тени деревьев, и это, по-видимому, совпало с таинственным эпизодом с окном на кухне. Без сомнения, это он открыл окно и был свидетелем того, что происходило в кухне. Это и было причиной его внезапного нападения. Но кого выслеживал Джек раньше – Треслера или кого-нибудь другого? Тут была какая-то тайна.
Треслер заснул только перед самым рассветом. Джо позаботился о том, чтобы его товарищи, вернувшиеся на заре, не мешали спящему, и выпроводил их, рассказав им какую-то небывалую историю, которая, однако, их вполне удовлетворила. После того он быстро справился с своими непосредственными утренними обязанностями и стал терпеливо ждать пробуждения своего друга.
Треслер проснулся поздно. Сон освежил его. Головная боль прошла, и к нему вернулась прежняя бодрость. Он присел на скамье и, увидев Джо, спокойно смотревшего на него, быстро забросал его вопросами:
– Что, приятель? Кажется, уже поздно? Который час?.. А где же остальные ребята?.. Что ты здесь делаешь?
Но Джо не любил терять времени на лишние разговоры. Он пожал плечами и жестом показал, что все уже ушли на работу. Пока Треслер совершал свой туалет, он занялся собственным делом.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он.
– Прекрасно, – отвечал Треслер.
– Пойдешь к Джеку?
– Да. А где он?
– В своей лачуге. Послушай, – прибавил старик с несколько смущенным видом, – я полагаю, что сегодня ночью мы с тобою придумывали сказки. Но Джеку ты лучше не рассказывай этого и не слишком припирай его к стене. Такими разговорами на него не подействуешь. Он только посмеется над нами… А может быть, он укажет нам путь, если сам тут не участвует. Понимаешь?
Треслер не отвечал. В сущности, он не совсем понимал старика. Пристегнув к поясу револьвер, он собрался уходить и сказал спокойно:
– Увидим. Я намерен руководствоваться обстоятельствами.
– Это так, – возразил старик. – Но обстоятельствами руководствуются все. Я и прошу тебя сгладить острые углы для этих обстоятельств, чтобы не наткнуться на них.
Треслер улыбнулся. На этот раз совет старика был достаточно ясен.
– Увидим, – повторил он и поспешил выйти.
Джо посмотрел ему вслед и затем отправился на кухню к повару Тедди Джинксу, как будто хотел поговорить с ним, а на самом деле потому, что из окон кухни была видна хижина, где жил Джек.
Треслер быстрыми шагами пошел по направлению к ней. Никогда еще он не испытывал столь сильного желания встретиться с Джеком лицом к лицу. Все его дальнейшее поведение будет зависеть от исхода этого свидания, – он это знал, но о возможных результатах пока не думал. Он предполагал действовать, опираясь на свое знание характера своего соперника, и только на этом основывал свои надежды на успех.
«Там будет видно», – сказал он себе.
Джек, как оказалось, тоже встал поздно, и Треслер застал его за завтраком. Увидев его, Джек вскочил и чуть не опрокинул стол.
– Все хорошо, Джек, – сказал Треслер, улыбаясь. – Я прихожу к вам с самыми мирными намерениями.
С минуту Джек смотрел на него сверкающими глазами, не зная, как поступить. Треслер, не дожидаясь приглашения, сел на скамью и уставился прямо ему в лицо. Припоминая все события прошлой ночи, он чувствовал облегчение, что может презирать человека, который готов был сделаться убийцей.
– Что вам здесь нужно? – резко спросил Джек, потом, поразмыслив, прибавил: – Отчего вы не на работе?
Треслер облокотился на локоть и, положив нога на ногу, небрежно ответил:
– Вероятно, по той же причине, по которой и вы так поздно завтракаете сегодня. Я проспал.
Джек подавил свой гнев. Очевидно, он понял, что в данный момент лучше всего соблюдать холодную сдержанность в отношении своего посетителя. Вместо того, чтобы разразиться бранью, он спросил с наружным спокойствием:
– В чем же дело?
Треслер понял его настроение и сразу принял деловой вид.
– Я должен бы извиниться за мое внезапное вторжение к вам, – сказал он, – но когда вы выслушаете меня, то поймете, что это было необходимо. В эту ночь у меня было серьезное дело.
Но если он рассчитывал, что его слова произведут какое-нибудь впечатление на Джека, то должен был испытать разочарование. Джек продолжал угрюмо молчать, смотря на него.
– Да, – проговорил Треслер. – Этих всадников и Красную Маску – или как его еще называют, – я видел прошлой ночью. Я видел их здесь, на ранчо.
Джек встрепенулся. Он точно хотел пронзить своим взглядом противника, чтобы узнать его мысли.
– Вы видели Красную Маску… прошлой ночью? – спросил он.
– Да. Я видел его и одного из его спутников, – отвечал Треслер.
– Почему вы это рассказываете мне?
– Очень просто. Ведь вы же управляющий ранчо. Интересы мистера Марболта прямо касаются вас.
– Это так. Но я бы желал знать, что вы делали здесь, около дома, в этот час ночи, – возразил Джек.
Треслер ожидал этого. Но он прекрасно знал также, что Джек не ждал ответа, да и не стал бы настаивать на нем.
– Это мое личное дело, Джек, – ответил Треслер. – Но в данный момент мы оставим в стороне личные дела. Без сомнения, у нас есть счеты, которые надо свести. Но то, о чем я хочу говорить с вами теперь, касается интересов каждого в этом округе… То, что я видел сегодня ночью, не было новостью для меня. Я видел то же самое в первую же ночь, как приехал сюда. Но я был тогда новичком и не придал этому значения. Теперь дело другое. Вот почему я и пришел к вам. Но перед тем я тщательно взвесил и обсудил все подробности: время и место появления этих ночных посетителей, которых иногда видели по соседству и другие люди – все это вместе взятое произвело на меня такое впечатление, что именно тут, на ранчо, надо искать главного двигателя всего этого дела.
– Ну а кто же, по-вашему, этот главный двигатель? – спросил Джек, по-видимому, сильно заинтересованный.
Треслер внимательно наблюдал за действием, которое произвели на Джека его слова.
– Кого же здесь, на ранчо, можно подозревать? Только одного человека – Черного Энтони!
Треслер играл большую игру, и если бы ему не удалось втянуть в нее Джека, то было бы плохо. Наступившая пауза казалась ему бесконечной. Наконец Джек заговорил с неожиданной откровенностью:
– Я бы хотел знать наши взаимные отношения, прежде чем мы займемся этим вопросом, хотя, заметьте, я не спрашиваю вас об этом. Я искренно говорю вам, что не питаю к вам расположения, и уверен, что даже в микроскоп не удалось бы увидеть никаких признаков вашего расположения ко мне. Ввиду этого я спрашиваю себя: что привело вас ко мне? Почему вы это рассказали мне? Тут могут быть две причины: или вы думаете, в глубине души, что я кое-что знаю и смотрю на это сквозь пальцы. Другая же причина может быть та, что вы честны и хотите действовать прямо. Я прошу вас не обижаться, если я скажу, что вы до глупости честны. Если б я этого не думал, то… вы, вероятно, были бы выброшены теперь же из этой лачуги.
Джек протянул руку через стол и достал пачку жевательного табаку, от которого откусил кусок своими большими крепкими зубами.
– А теперь я скажу вам, – продолжал он, – что нас разделяет нечто такое, из-за чего мы никогда не сможем сделаться друзьями. Когда-нибудь я с вами посчитаюсь. Но пока оставим это. Говорю вам, что вы честны в этом деле и я буду честен с вами.
«Хитрость!» – промелькнуло в голове Треслера. Но вслух он серьезно заметил:
– Я рад, что вы так думаете, Джек. Моя цель – проникнуть в самую суть дела.
Они разговаривали друг с другом, точно два адвоката, стараясь сохранять любезный тон, но нисколько не доверяя друг другу.
– Ну вот, – сказал Джек, пытаясь выказать добродушие, – так как вы были настолько проницательны, что напали на настоящий след, то я готов рассказать вам все, что знаю. Хотя я еще не захватил их, но уже выследил. Энтони – вот кто тут действует. Я выследил его с другой стороны. Его настоящее имя Теф Мак-Куллок. Кажется, я знаю о нем все, что только можно знать, и знаю его историю, которая довольно-таки гнусная. Его требуют в Монтану в суд за убийство. И не за одно убийство, а за полдюжины убийств. Хотите знать, что он здесь делает? Он выезжает отсюда ночью и присоединяется к шайке паршивых метисов, таких, как он сам, и они-то и совершают набеги вокруг нас. Энтони же – я готов поставить на карту свой последний доллар, – именно и есть тот самый парень, который носит красную маску. Слушайте, я знал, что он отправился прошлой ночью с двумя лошадьми. Я обходил кругом. А на рассвете я пошел в конюшню в то время, как он спал, и этот дурак даже не потрудился стереть на спине лошадей следы от седел… Ну вот, если вы готовы приложить руку к поимке этого негодяя, то вполне можете рассчитывать на меня. Мы с вами не можем, по известной причине, ударить по рукам, но вашего слова мне достаточно.
– Ничего лучшего не желаю, – отвечал Треслер, стараясь угадать цель Джека.
– Хорошо! Теперь пойдем в конюшню. Вы можете сказать, была ли какая-нибудь лошадь недавно под седлом, даже если ее и вычистили после того?
– Могу.
– Тогда я покажу вам. Имейте в виду, что ни Марболт, ни мисс Диана не приказывали седлать для себя лошадей. Это Энтони взял их.
Джек встал, но Треслер остановил его:
– Одну минуту, Джек. Я не хочу вас обидеть, но все же я хотел бы знать, почему вы, зная так много относительно Энтони, предоставили вещи своему течению? Вспомните убийство Орра, рану Аризоны и многие другие злодеяния, которые и мне известны.
Джек несколько мгновений молча смотрел на него. Никаких признаков гнева у него не было заметно. Он слабо улыбнулся, и Треслеру послышалась насмешка в его тоне, когда он ответил:
– Я думал, что вы уже кой-чему научились здесь, где каждый стоит сам за себя. Разве вы не видите, что нет еще ни одной достаточной улики против этого человека? Разве вы когда-нибудь слышали, куда он гоняет свои стада? Разве кто-нибудь заглянул под эту маску? Нашелся ли кто-нибудь, могущий узнать его по фигуре? Нет! Красная Маска – это блуждающий огонь. Это – призрак. Я не так глуп, чтобы идти прямо к Энтони и сказать ему: «Ты – Красная Маска». Он засмеется мне в лицо, а потом я послужу мишенью для его выстрела. Если я укажу на него хозяину, то этим подставлю хозяина под пулю. Это было бы самое худшее. Удерживая же его здесь и действуя осторожно, мы можем не впутывать в это дело никого. Нет, сэр, мы тут имеем дело с самым ловким негодяем к западу от Виннипега. Но я его захвачу. Мы его поймаем. До сих пор никому не удавалось провести меня. Ну, а теперь идем.
Они вышли из хижины.
– Как-никак, а вы уже немало потратили времени на это дело, – заметил с улыбкой Треслер, пока они проходили по открытому пространству.
Джек не обиделся, и только глаза его засверкали. На его темном лице появилась сардоническая усмешка.
– Эх! – нетерпеливо воскликнул он. – Разве поспешность когда-нибудь приносила пользу? С грабителями скота совладать нелегко, и я не двинусь, пока не буду иметь в руках все, что нужно.
Треслер не отвечал, и оба дошли до конюшни, не обменявшись более ни одним словом. Там они нашли Энтони, который чистил сбрую. Треслер посмотрел на него с удвоенным вниманием. Темное лицо Энтони было совершенно неподвижно, но Треслеру почудилось в его черных глазах какое-то дьявольское выражение, и он удивился, почему не замечал его раньше.
Джек кивнул ему, и они прошли к стойлу Бесси.
– Это самая лучшая кобыла, Треслер, во всем ранчо. Осмотрите хорошенько все ее статьи, ее масть. Не правда ли, картина? Я думаю, что в вашей стране дали бы за нее не одну сотню долларов.
Он говорил все это ради Энтони, поглаживая спину Бесси. Треслер последовал его примеру и сразу ощутил рукой отпечаток седла на ее волосяном покрове. После этого он с видом знатока осмотрел ее ноги, а затем они занялись другой лошадью. Поговорив об относительных качествах обеих лошадей, они вышли наружу. Энтони не выказал ни малейшего интереса к тому, что они делали, хотя ничто не ускользнуло от его острых глаз.
Когда они отошли на такое расстояние, что Энтони уже не мог их слышать, Джек повернулся к Треслеру и спросил:
– Ну что?
– Обе лошади были оседланы.
– Прекрасно! Значит, этот факт у нас установлен, Вы слышали, как они подкрадывались к конюшне, и слышали стук двери. Вы видели двух человек, и один из них должен быть Энтони. Во всяком случае, он дал им лошадей. Но я утверждаю, что Энтони сам ехал на одной из этих лошадей, а на другой сидела какая-нибудь девка, его подруга… Ну хорошо. Теперь мы пойдем к хозяину.
– Зачем? – спросил Треслер.
– Чтобы передать ему ваш рассказ, – коротко ответил Джек.
Глава XII
Знаменательный разговор
Треслер нисколько не обманывался насчет перемирия, которое было заключено между ним и Джеком. Он прекрасно понимал, что Джек употребит это время, чтобы подготовить оружие против своего врага. Но чтобы помочь девушке, которую он любил, Треслер должен был неотступно находиться на поле битвы. Впрочем, с того момента, как они заключили свое сомнительное соглашение, он уже знал, что его ожидало. Если его догадки справедливы, то именно он явится центром атаки. Тем не менее он испытывал приятное возбуждение и с большим любопытством следовал за Джеком, ожидая дальнейшего развития событий.
Диана несколько встревожилась, увидев их вместе. Сначала она отказывалась вызвать слепого, как этого требовал Джек, но Треслер с улыбкой кивнул ей, и этого было достаточно.
– Хорошо, Джек, – холодно ответила она. – Полагаю, вы не стали бы беспокоить отца из-за пустяков.
Вскоре после ее ухода послышалось постукивание палки слепого в коридоре. Джекс беспокойством посмотрел на дверь, и Треслер, следя за переменой в выражении его лица, невольно подумал о приближении какого-нибудь восточного деспота, перед которым падают ниц его подданные.
Джулиен Марболт на мгновение остановился в дверях. Высокий, аскетического вида, с седой головой, он напоминал священника в своем длинном халате, который мог сойти за рясу.
– Ну, Джек, – сказал он глухим, ласковым голосом, – что тебя привело ко мне в этот час? Какие-нибудь новые затруднения?
– Да, – ответил Джек с легкой усмешкой. – Треслер расскажет об этом.
Холодная дрожь пронизала Треслера, когда незрячие глаза старика, повинуясь какому-то чудовищному инстинкту, устремились на него.
– Ах, это вы, Треслер! Ну хорошо, хорошо! Послушаем, что вы скажете?
Марболт медленно, без помощи палки, двинулся к столу и уселся возле него.
– Это старое дело, – сказал Джек. – Все те же грабители скота. Они снова обнаружены около ранчо.
– Ну! – Марболт повернулся к Треслеру, и тот начал свой рассказ.
Он повторил все, что говорил раньше Джеку, только лишь вскользь упомянул, что находился поблизости дома. Марболт слушал внимательно и с большим спокойствием. Только один раз у него вырвался нетерпеливый жест, когда Треслер упомянул, что Джек разделяет его подозрения относительно Энтони. Выслушав все до конца, слепой повернулся в сторону Джека и, указывая на Треслера, сказал:
– Для нас, Джек, в этой истории нет ничего нового. Я бы хотел, чтобы это было новостью, тогда мы могли бы над этим посмеяться. Но нет, смеяться тут нельзя, – прибавил он с огорчением. – Нет, прошлый опыт научил нас многому. Это очень серьезная вещь. Тут кроется опасность. Но у вас явились подозрения, которые я не могу вполне разделить. Я не говорю прямо, что вы ошибаетесь, – он обратился к Треслеру, – но не могу без оговорок признать справедливость ваших слов. Джек и раньше подозревал Энтони, хотя он никогда не говорил мне этого так прямо, как сказал, по-видимому, вам.
Он сделал паузу и затем снова заговорил:
– Я становлюсь стар. Я видел, как развивалась эта страна. Я видел, как поселенцы устраивались здесь на мелких участках и сеяли хлеб. Я отдавал им внаем луга, продавал им скот. Я наживал деньги, и они тоже наживали их, и страна процветала. Мне особенно приятно вспоминать это, потому что я был первым. Я был господином этой страны. Джек был моим помощником. Индейцы уже больше нас не тревожили, и я видел перед собой только мир и процветание. Говорю открыто: я деловой человек, и все, что я делаю здесь на ранчо, покоится на серьезном деловом основании. Затем является этот призрак – Красная Маска. Энтони был со мной три года, когда появился этот разбойник. С тех пор здесь было не менее двадцати грабежей, сопровождавшихся даже убийствами… Да, двадцать восемь грабежей! И я вместе с другими вычислил стоимость скота, похищенного этим негодяем. Круглым счетом похищено пять тысяч голов скота на сумму сто пятьдесят тысяч долларов только из одного этого округа в течение нескольких лет… Сто пятьдесят тысяч долларов! – повторил он с ударением. Потом вдруг лицо его приняло злобное выражение. – И я в общем потерял пятьсот быков, – почти крикнул он, – пятнадцать тысяч долларов, не считая лошадей! Некоторые из моих людей были ранены, даже убиты.
Он снова замолчал и задумался. Оба, Джек и Треслер, напряженно наблюдали за ним. Его личность приковывала к себе внимание Треслера. Ему казалось, что он теперь может объяснить себе то влияние, которое должен был оказывать Марболт на людей вроде Джека, не обладавших большой нравственной силой.
Наконец Марболт встрепенулся и продолжал:
– Красная Маска опустошал страну совершенно безнаказанно. Он осуществлял свою волю везде, где только хотел, невидимый и неведомый, известный только по одному своему прозвищу. А вы говорите, что он и Энтони – одно и то же лицо. Это великий человек, – потому что он велик в своем роде и на целую голову возвышается над обыкновенными преступниками! И еще скажу вам, в течение трех ночей, когда это чудовище совершало свои опустошительные набеги, Энтони возил меня, или, во всяком случае, был со мной. Один раз он возил меня в Форкс и два раза по направлению к Калфорду. Я знаю, что Энтони мошенник или был им, но он хорошо и верно служит мне с тех пор, как находится у меня. А что касается отметок седла на спине лошади… – Старик откинулся на спинку стула, и на лице у него появилась добродушная улыбка. – Нет, нет, Треслер, этого недостаточно. Не забудьте, что Энтони метис и молодой человек. С точки зрения метисов он недурен собой. Поблизости есть лагерь метисов, и там бывают всякие пляски и оргии. Мы должны расспросить его. Я думаю, что он просто воспользовался моими лошадьми.
– Но вы забываете, что лагеря метисов уже нет здесь, – поспешил заметить ему Джек. – С тех пор, как полиция явилась в Форкс, они исчезли, и мы еще не определили их местонахождение. Я думаю, что они удалились в горы.
– Конечно, Джек, – холодно возразил Марболт, поворачиваясь к своему управляющему. – Я и забыл, что ты мне уже говорил об этом. Но это ровно ничего не значит. Я не сомневаюсь, что Энтони знает, где они находятся… Но я вовсе не питаю особенного пристрастия к Энтони. – С этими словами он снова обратился к Треслеру: – Если бы у меня хоть на мгновение явилась уверенность, что это так, я сам с удовольствием постоял бы рядом, пока его будут вешать на одном из моих деревьев. Я наслаждался бы его криками, хотя бы его подвергали самым ужасным пыткам. Если вы можете доказать, что Энтони негодяй, он должен умереть, каковы бы ни были последствия этого. Мы не станем ждать вмешательства закона. Но вы напали на ложный след, я в этом убежден.
Старик опять вернулся к своей прежней добродушной манере, но Треслер почувствовал, что в эту минуту он его почти ненавидит.
– Вы хорошо защищаете Энтони, мистер Марболт, – заметил он. – Но после того, что я слышал сегодня ночью, я не могу поверить, что он не находится в союзе с этими людьми.
– Я не защищаю никого, Треслер. И тем более не защищаю метиса. Я лишь указываю вам, в чем вы не правы. Ваша неопытность прискорбна, но вы тут ничего не можете сделать. Если я не сумел вас убедить, идите со своим рассказом в полицию. Пусть там обсудят ваши доказательства, и если такой умный и ловкий человек, как Файлс, найдет их достаточно убедительными, то я уплачу вам сто долларов.
Резкий тон, которым были сказаны эти слова, задел Треслера за живое. Однако слепой, вероятно раскаиваясь в своей излишней резкости, сразу изменил свое обращение.
– Вы все-таки хорошо сделали, что пришли ко мне, – торопливо прибавил он. – Я сердечно благодарю вас. Судя по прошлому, то, что вы видели, означает злодейский набег. Может быть, он совершен сегодня ночью… Ты ничего не слышал об этом? – обратился он к Джеку.
– Нет, – ответил тот.
– Во всяком случае, мы предупреждены благодаря вам, Треслер. И не я буду виноват, если мы не вооружимся заранее. Мы должны послать предостережение в ближайшие поселки. Я в самом деле не знаю, что произойдет, если так будет продолжаться.
– Но отчего не прибегнуть к объединенным действиям? – возразил Треслер. – Отчего не сделать того, что предлагали недавно: организовать сторожевой отряд?
Марболт покачал головой и повернулся к Джеку, точно ожидая от него поддержки.
– Что ты на это скажешь, Джек? Я думаю, мы должны предоставить это полиции, а сами быть настороже.
– Конечно, – поторопился ответить Джек. – Мы должны быть настороже. Пожалуй, следует еще установить ночную стражу в некоторых пунктах.
При этих словах он с чуть заметной улыбкой бросил взгляд на Треслера.
– В особенности надо послать людей в Уиллоу-Блеф.
– Почему именно туда? – спросил Марболт с некоторой тревогой.
– Там мы подготовляем к отправке двести быков. Они уже проданы, как вам известно, и только два метиса, Джим и Лаг Гендерсон, присматривают за ними. Ведь это была бы настоящая находка для Красной Маски и его шайки! А станция эта уединенная, в двадцати милях отсюда.
Джулиен Марболт на минуту задумался.
– Ты прав, – сказал он наконец. – Мы пошлем туда ночных сторожей. Позаботься об этом. Отряди на несколько дней двух вполне надежных человек в Уиллоу-Блеф.
Джек повернулся к Треслеру.
– Подойдет ли это вам, Треслер? – спросил он. – Впрочем, нет, вы, пожалуй, не годитесь. Вы не из тех людей, которые умеют ловить воров. Это грубая работа и требует грубых людей.
Треслер попал в ловушку. Кровь у него вскипела, и он забыл всякую осторожность.
– Не думаю, чтобы я не годился, – горячо возразил он. – Странно, что говорите это вы, имеющий основание знать, что я умею постоять за себя. Вы должны помнить, что я могу справиться и с людьми посильнее меня.
Джек подскочил к нему и голосом, хриплым от злости, прошипел ему прямо в лицо:
– Я ничего не забыл. И клянусь…
Но слепой уже был около него и так крепко схватил его за руку, что он невольно скорчился.
– Остановись! – яростно крикнул Марболт. – Остановись, безумец! Еще одно слово, и я…
Джек старался высвободить свою руку, но Марболт крепко держал его.
– Назад! Слышишь! Я не хочу убийства здесь… Назад, черт возьми! – И Джек, несмотря на его сопротивление, был отброшен к стене. Марболт приставил дуло револьвера к его лицу, говоря: – Я застрелю тебя, как собаку, если ты двинешься.
Быстрота и ловкость движений слепого были почти невероятны, но Треслер убедился в этом собственными глазами и невольно вспомнил все рассказы, которые слышал про этого человека. Его действительно можно было бояться. Огромный, неистовый Джек был в его руках как ребенок. Теперь он стоял прижатый к стене, с лицом, искаженным ненавистью и страхом.
Усмирив Джека, Марболт повернулся к Треслеру.
– Не распускайте языка и помните, что я здесь господин! – сказал он холодно и после короткого молчания спросил: – Ну а как относительно людей для Уиллоу-Блеф?
Треслер поспешил ответить без малейшего колебания:
– Я бы хотел отправиться туда, мистер Марболт.
Он взглянул в сторону Джека и снова увидел на его лице слабую улыбку.
– Отлично, Треслер, – отвечал Марболт. – Можете сами выбрать себе спутника. Идите и собирайтесь в дорогу. А с тобою, Джек, мне надо еще поговорить.
Треслер вышел, чувствуя, что сделал какой-то промах.
Между тем двое людей, оставшись наедине, некоторое время прислушивались к его шагам, и, когда они совсем затихли, Марболт сказал:
– Джек, ты сущий идиот! Отчего ты не оставишь в покое этого парня? Он совершенно безвреден, а мне полезен.
– Безвреден… полезен! – повторил Джек, расхохотавшись. – Мне кажется, слепота поразила и ваши мозги. Лучше было бы, если б вы предоставили мне уничтожить его, лучше для нас… и для вас.
– Я так не думаю. Ты забываешь про деньги! – Слепой произнес это очень тихо. – Ты забываешь, что он хочет купить здесь ранчо и скот, что у него есть двадцать пять тысяч долларов, которые он намеревается истратить. Ба! Я никогда не сделаю из тебя делового человека.
– А как же относительно вашей девочки? – спросил Джек, не обращая внимания на его слова.
– Моей девочки? – Марболт тихо засмеялся. – Ты все только и твердишь об одном. Она прекрасно знает мои желания и будет мне повиноваться. Он оставит ее в покое. Мне нужны его деньги. И если ты усмиришь свой дьявольский нрав, то они будут мои. Твоя доля обеспечена в этом, как и во всех других делах.
На этот раз засмеялся Джек:
– Он оставит ее в покое, – так вы сказали. Ого! А вы знаете, что он делал сегодня ночью, когда видел этих грабителей? Или мне надо сказать вам?
– Говори, – холодно отвечал Марболт.
– Он искал вашу дочь! И что еще важнее, он видел ее. А главное – они целовались!
– Что такое? Повтори!
В словах слепого сквозила какая-то зловещая холодность.
– Я сказал, что он был у вашей дочери и они целовались.
– А…
Несколько минут продолжалось молчание. Красные, незрячие глаза были обращены к окну. Наконец Марболт глубоко вздохнул:
– Я увижу ее… и увижу его… после того, как он вернется из Уиллоу-Блеф.
Джек, привыкший к манерам Марболта, прочел в его словах гораздо больше, чем они выражали. Он все же подождал, не скажет ли тот ему еще что-нибудь. Но Марболт таким резким тоном велел ему выйти, что он поспешил повиноваться.