Риджуэл Каллем
Ночные всадники. Нарушители закона (сборник)
Глава XXII
Любовь и долг
В другое время Стэнли Файлс обрадовался бы чрезвычайно перспективе начать активную борьбу с нарушителями закона и наконец поймать их на месте преступления. Выжидательное состояние всегда тяготило его деятельную натуру. Но теперь в его душе произошел какой-то раскол. Он не мог, как прежде, думать о предстоящей работе и об успехе, окружающем его и открывающем ему блестящую карьеру, к которой были направлены все его честолюбивые мечтания. Его мысли как-то невольно снова обращались к Кэт Сетон, и он видел ее как живую перед своими глазами, ее красивое лицо, стройную фигуру и серьезный пронизывающий взгляд, который она бросала на него, когда говорила с ним о Чарли. И в первый раз его планы оказывались как-то связанными с ней. Чарли Брайант переставал быть в его глазах лишь простым нарушителем закона. Если он направит всю свою официальную деятельность против него и очистит округ от контрабандистов спирта, то этим восстановит против себя единственную женщину, которая ему нравится. Он навсегда лишит себя возможности завоевать ее симпатию. Женщина, оскорбленная в своих самых нежных чувствах, конечно, не простит ему его проступка.
Файлс чувствовал, что перед ним возникает трудная дилемма. Интерес, который Кэт принимала в Чарли, грозил разрушить его планы. Конечно, все ее уверения в невинности Чарли нелепы, и у Файлса не существовало никаких сомнений в его преступных действиях. Но в то же время он не сомневался в честности и искренности заявлений Кэт. Эта мысль сводила его с ума. Он ясно видел свой долг перед собой. Его карьера была поставлена на карту. Перед ним не было другого пути. Он должен идти вперед во что бы то ни стало.
Что, если эта умная, смелая женщина угадала его расположение к ней и решила воспользоваться этим, чтобы спасти своего возлюбленного от угрожающей ему участи, прикрываясь материнским и сестринским чувством к нему? Ведь такие вещи бывают. Тогда он, Файлс, станет простым орудием в ее руках, жалким обманутым дураком, не более!..
Нет, он должен видеть Кэт, должен увидеться с ней сейчас же, чтобы разрешить свои сомнения!..
Кэт Сетон сидела в тени, с северной стороны своего маленького домика, когда Стэнли Файлс проехал вниз, по южному склону долины, направляясь к пешеходному мостику. Она только отправила Билла разыскивать Эллен, чтобы привести ее домой. В сущности же это был только предлог, чтобы удалить его, так как она не чувствовала особенного желания, чтобы Эллен скорее вернулась. У Кэт было очень много дел по хозяйству своей фермы, но она все утро провела со своими наемными рабочими, а потом написала несколько писем. Только покончив со всем этим, она могла наконец взять свою корзину с шитьем и усесться отдохнуть в тени дома.
Топот копыт заставил ее поднять голову, и она увидела приближающегося всадника. Она тотчас же узнала его, но не высказала ни удивления, ни особенного интереса и оставалась по-прежнему спокойной, но между тем она чувствовала, что между ними должна произойти открытая, серьезная борьба. Кэт твердо решила выиграть ее и не допустить одного честного человека нанести вред другому честному человеку.
Файлс остановил лошадь. Нагнувшись вперед и опершись обеими руками на луку седла, он смотрел на Кэт.
– Что может быть прелестнее картины молодой девушки, сидящей в тени и занятой шитьем… каких-то белых вещей? – сказал он вместо всякого приветствия.
Кэт взглянула на него улыбаясь и затем тотчас же снова опустила голову и перевела взгляд на свою работу.
– Наверное, ничто не может произвести такой беспорядок в мыслях, как внезапное появление мужчины в тот момент, когда мозг девушки поглощен трудной задачей согласовать то, что никак нельзя согласовать, – ответила Кэт, продолжая улыбаться.
– Вы меня имеете в виду?
– Тут ведь никого нет другого.
– Может быть, я могу вам помочь? – предложил он, указывая на тесемки, которые она старалась распутать.
– Помочь? – засмеялась она. – Я думаю, вы еще больше запутаете их. Так обыкновенно бывает, когда двое берутся за одно дело. Я всю жизнь старалась согласовать такие вещи, которые не согласуются, и если вы хотите добиться успеха, то делайте это сами по себе.
Ее глаза улыбались, но Стэнли Файлс заметил в них вызов, как всегда, когда она говорила с ним.
– Это недурно, когда полиция становится такой деятельной и… вы находитесь во главе ее в этом округе, – проговорила она, глядя на него.
– Я должен еще раз заметить, что вы прекрасно осведомлены, – возразил Файлс, улыбаясь.
– А я еще раз отвечу вам, что я далеко не так осведомлена, как бы желала.
С минуту оба молчали. Кэт, по-видимому, была опять всецело поглощена своей работой.
– А могу я вас спросить, – сказал наконец Файлс, – откуда вы знаете, что мы стали очень деятельны?
– Видите ли, – чистосердечно расхохоталась Кэт, – у меня служат два самых отъявленных бездельника здесь, и они, по-видимому, считают более чем необходимым для себя следить за всеми вашими движениями.
– Конечно, я думаю, что они шпионят за всем решительно… ради выгоды самого вождя.
– Вот как? – Кэт всплеснула руками. – Вы полагаете, что у них есть вождь?
– Что же, мы опять начинаем свой старый спор? – сказал Файлс с раздражением. – Известно, что когда они не заняты работой на вашей ферме, они помогают Чарли Брайанту осуществлять свои планы доставки спирта в эту запрещенную область. Они его два сообщника.
– И потому, что эти два парня известны среди жителей деревни, вы продолжаете свой поход против другого человека, которого вы надеетесь захватить на месте преступления? – резко возразила Кэт.
– Мне достаточно личного убеждения, чтобы продолжить свой поход, – сказал с ударением Файлс. – Вы правильно заметили, что мы усилили свою деятельность.
– Да, я знаю, – ответила Кэт со вздохом, и ее блуждающий взгляд остановился на западных границах долины. – В вашем лагере замечается большое возбуждение, так же как и в лагере у Зимнего Перекрестка. А те старания, с которыми вы маскируете все свои движения, известны всем и каждому. Тут за самим охотником учреждена охота. Я говорю об этом без всякого раздражения. Я рада, что это так, потому что я… должна знать!
– Раз мы с вами противники, то это вполне понятно, – заметил Файлс.
– Да, мы противники, пока вы против Чарли, – подтвердила Кэт. – Но мы противники только в официальном отношении. О, вы так упрямы! – вскричала она с притворным отчаянием. – Ваши замыслы в этой долине нисколько не беспокоили бы меня, если б не то, что в интересах Чарли я желаю их разрушить. Вы получили какие-то известия вчера. Может быть, они касаются груза, который должен прибыть сюда и который вы собираетесь захватить вместе… с Чарли. Я не намерена выдавать вам никого и не буду говорить вам то, что знаю и даже должна знать, живя в этой долине. Но вы обречены, решительно обречены терпеть жестокую неудачу, если рассчитываете на успех посредством ареста Чарли Брайанта!
Несмотря на веселый тон Кэт, ее слова все же произвели впечатление на полицейского инспектора, и лицо его стало почти суровым. Вызов Кэт лишил его спокойной уверенности и самообладания, и он резко спросил ее:
– Что для вас этот человек? – Его челюсти как-то сжались, когда он почти бросил ей в лицо этот вопрос.
– Вы не имеете права… спрашивать меня об этом! – вскричала она.
– Не имею права?.. Все допускается в любви и… на войне! Между нами теперь война! – воскликнул он.
– Да… война, – сказала Кэт, – может быть, вы правы… Я сказала вам, что такое для меня Чарли, и сказала вам истину. Я пытаюсь защитить невинного человека. Для меня он не более как брат или сын. Я делаю это потому, что он сам, вследствие своего особенного болезненного состояния, не может позаботиться о себе. Вы видите, ему все равно! Его безопасность, его собственное благосостояние ровно ничего не значат для него. Вот по этой причине, потому что ему безразлично, как о нем думают, его и считают бездельником и негодяем. А я говорю вам, что это неправда!..
– Это не я упрям, – холодно возразил Файлс. – Это вы упрямы, мисс Кэт. Что, если я скажу вам, что у меня есть неопровержимые улики против него, уничтожит ли это вашу веру в него?
– Это, может быть, лишь случайное стечение обстоятельств, не более как ложные улики. Ведь известно, что такие случайные обстоятельства наполняли тюрьмы неправильным образом, – с горечью заметила она.
– Но если б не случайные обстоятельства, то у нас было бы на тысячу процентов больше злодеев на воле, чем теперь, – сухо возразил Файлс.
– Это только одно предположение! – воскликнула Кэт.
– Но оно не уничтожает факта…
Они сидели друг против друга с безмолвно вызывающим видом. Кэт улыбалась, но глаза ее блестели под влиянием сильного волнения.
– Я не привык сражаться с женщинами, – проговорил Файлс.
– Какое это имеет значение, если женщина может сражаться? – вскричала Кэт с жаром. – Рыцарские чувства? Но ведь это пережиток веков, тех времен, когда существовало так много нелепых понятий, наполнявших человеческие умы. Я… я люблю сражаться, люблю борьбу…
Файлс глубоко вздохнул.
– В этом нет ничего хорошего, – сказал он каким-то безнадежным тоном. – Вы должны держаться своих верований, а я своих… На одно только я надеюсь, мисс Кэт, что когда я покончу с этим делом, то горе, которое мне придется вам причинить этим, простится мне со временем.
Кэт отвернулась от него, и взоры ее снова обратились вдаль, туда, где виднелся дом Чарли среди зелени.
– Может быть, – сказала она тихо, – но вам не представится случая причинить вред Чарли.
Несколько мгновений спустя она наивно спросила, как бы невзначай:
– А когда прибудет груз?
– Когда? – вскричал он. – Тогда, когда этот бездельник будет готов встретить его… Не стоит спорить, мисс Кэт. Я не могу остановиться или… или я забуду, что вы женщина!.. Признаю, что вы обошли меня, но молодому Брайанту это не удалось. Я…
Он вдруг оборвался на полуслове и, несмотря на свою досаду, рассмеялся. Кэт тоже весело засмеялась над его вспышкой.
– Но он все-таки обойдет вас! – крикнула она Файлсу вслед, когда он повернул лошадь. – Прощайте, мистер Файлс… А теперь я примусь за свое прерванное дело..
В то время, как между полицейским инспектором и Кэт Сетон происходила эта словесная стычка, Чарли расхаживал со своим братом Билли по веранде, обсуждая действия полиции и шансы предстоящей борьбы.
– Да, насколько я могу судить по некоторым признакам, скоро тут должны начаться большие волнения, – сказал Чарли, засунув свои смуглые руки в карманы своих штанов. Голос его был серьезен и слегка дрожал. – Целая масса полиции пригнана теперь в долину. Полицейские разместились лагерем и воображают, что мы этого не знаем! Я удивляюсь, что они думают делать тут? Они, конечно, рассчитывают захватить большой груз спирта и думают захватить с ним меня. Скажу тебе, Билл, что для людей, упражнявшихся в выслеживании, они просто болваны. Все их методы такие топорные, неуклюжие! Я бы посмеялся над ними, если б не чувствовал тошноту от одного их присутствия.
Билл, усевшись верхом в кресло, как-то беспокойно завертелся.
– Если б тут не было контрабандистов спирта, то не было бы и полиции, – заметил он с ударением.
Чарли с любопытством посмотрел на него.
– Нет, конечно, – согласился он. – Но если б тут не было контрабандистов спирта, то не было бы здесь поселения, то не было бы и нас. Кэт и ее сестра тоже не были бы здесь. Ничего бы здесь не было, кроме Большой Сосны, которая существовала бы вечно. Этот поселок существует только благодаря запретительному закону. Файлс может иметь хорошую репутацию, но он неловок, в высшей степени неловок!.. Хотел бы я заглянуть на несколько дней вперед.
– Он пронюхал груз, который прибывает сюда, не так ли? – сказал Билл.
Чарли снова с любопытством посмотрел на него и наконец осторожно ответил:
– Да… кажется…
Билл, блуждая взором по долине, увидел всадника, подъехавшего к дому Сетонов.
– Это, кажется, Файлс, – сказал он.
– Да, это он! – вскричал Чарли с подавленным бешенством.
Билл снова заерзал в кресле.
– Что ему там нужно? – спросил он просто, чтобы сказать что-нибудь.
– Что ему там нужно? – злобно захохотал Чарли. – Да, ему нужно то, чего ему никогда не получить… пока я жив!
Билл видел, что брат его едва сдерживал свое бешенство. Неужели он боялся, что Файлс может выведать у Кэт что-нибудь касающееся Чарли? Наверное это так!
– Ну, он немного получит от нее! – сказал Билл, желая его утешить.
– Немного? – воскликнул Чарли. – Ничего не получит, ничего! Файлс тут имеет дело с самой умной, самой смелой женщиной, которую я когда-либо встречал в своей жизни. Я думаю теперь, как необыкновенно для человека, идущего по неровной дороге, споткнуться и разбиться. Чем больше он уверен в твердости своего шага, тем опаснее бывает его падение… Он рассчитывает на свое счастье, на случайность, и вот!.. Билл, ты понимаешь? Я изранен, изранен до смерти и совершенно обезумел! Я не могу стоять здесь и смотреть, как этот человек говорит с Кэт. Я не страшусь ни человека, ни дьявола, но я не могу выносить этого зрелища! Я должен бежать…
Он в сильнейшем волнении сбежал с веранды вниз. Билл бросился за ним.
– Что ты задумал? Куда ты идешь? – крикнул он, хватая брата за плечо своей огромной рукой. Чарли повернул к нему свое пылающее лицо и сверкающие гневом глаза.
– Не смей хватать меня подобным образом, Билл! – воскликнул Чарли угрожающим тоном. – Я этого не позволю никому… Но я скажу тебе, если ты хочешь знать: я иду к О’Брайену, и сам дьявол не остановит меня!..
Глава XXIII
Грозовые тучи
Брат Билл в тот же вечер поехал к Сетонам. Он чувствовал себя очень несчастным и совершенно лишился своей прежней жизнерадостности и бодрого оптимизма. Он знал, что Чарли угрожает опасность и что он сам сознает это, но не делает ни малейшей попытки оградить себя. Но он видел также, что Чарли страшится чего-то, страшится настолько, что теряет даже всякий контроль над собой. Это было ему непонятно. Он знал, что Чарли отправился в кабак О’Брайена, чтобы утопить в спирте чувства, раздирающие его душу. Но он был бессилен удержать его и только чувствовал, что начинает ненавидеть полицию, Файлса почти так же, как ненавидит их Чарли. Он знал, что если условия не изменятся, то он потеряет власть над собой и наделает таких вещей, от которых не поздоровится некоторым. Но он знал также и то, что ради Эллен Сетон он готов был перенести и всякие неприятности, и всякое беспокойство.
Он получил наконец сегодня свой багаж неизвестно откуда, и теперь, собираясь к Сетонам, принарядился в свой городской костюм, в свою красную панаму, крахмальную рубашку и новый галстук. Он чувствовал, что ему надо наконец преобразиться, снять свой тропический костюм и предстать перед Эллен в совершенно новом виде.
Молодая девушка ждала его. Она представляла очаровательную картину, сидя в своем светлом, легком платье в старом соломенном кресле, в тени дома. Рядом стояло другое такое же кресло, точно ожидавшее посетителя. Все грустные мысли отлетели от него, как только он увидел Эллен, и он не смог скрыть своего восторга. Эллен весело смеялась, кокетничая и подшучивая над ним. Однако она все-таки заметила, что он был чем-то озабочен, и сказала ему:
– Расскажите мне, в чем дело? Я хочу знать, что вас беспокоит.
Огромный Билл взглянул на нее сбоку каким-то нерешительным взглядом.
– Я не знаю, с чего начать, – проговорил он. – Так много мыслей теснится у меня в голове.
– Если не знаете с чего начать, – сказала Эллен наставительным тоном, – то говорите первую мысль, пришедшую вам в голову. Смелее!
– В самом деле? – воскликнул обрадованный Билл. – Вы думаете, так будет лучше?
– Разумеется.
– Ну, тогда я скажу прямо: хотите вы выйти за меня замуж? – выпалил он.
Молодая девушка бросила на него быстрый взгляд и, откинувшись в кресле, громко расхохоталась.
– Ведь мы же говорили о ваших затруднениях, о беспокойстве! – протестовала она.
– Ну да: о затруднениях, о беспокойстве. А разве мало беспокойства в моем шаге? Ведь это же корень всего! Я схожу с ума от вас. И каждый раз, когда я начинаю думать о Чарли и полиции… и о всех этих мошенниках в долине, вы всегда являетесь мне, примешиваетесь ко всем моим мыслям, так что в конце концов я забываю, где я и что мне нужно делать. Скажите, испытывали ли вы когда-нибудь подобное? Сходили ли вы когда-нибудь с ума по кому-нибудь? Знаете ли вы, что это значит? В голове у вас все мешается. Вы сидите и мечтаете о разных безумных вещах, не имеющих никакого смысла. Затем вы начинаете слагать стихи о луне и цветах. Все кажется вам пустяковым в сравнении с тем, что наполняет вашу душу. Это настоящее безумие! Вы начинаете ненавидеть каждого мужчину, который подходит к женщине, завладевшей вашими мыслями. Вы начинаете ненавидеть ее, потому что вам кажется, что она смеется над вами, ненавидите себя и весь мир! И вот!.. Скажите, хотите вы выйти за меня замуж?
Эллен продолжала хохотать, как безумная, и никак не могла остановиться. Но Билл терпеливо ждал. И когда она немного успокоилась, он повторил свой вопрос.
– Хотите вы выйти за меня замуж?
– Но что это такое?.. – воскликнула Эллен.
Он не дал ей продолжать, упорно повторяя одно и то же. Лицо его покраснело, и он заговорил с нею властным тоном. Эллен вдруг присмирела. Его властный тон вызвал у нее какой-то восхитительный трепет. Она кивнула головой и проговорила:
– Конечно, я хочу. У меня явилось это намерение в первый же момент, как я увидела ваше смешное лицо с огромными глупыми голубыми глазами, когда вы ехали со Стэнли…
– Как? Вы согласны? Эллен, в самом деле согласны выйти за меня замуж?
Этот смешной, огромный человек пришел в такой дикий восторг, что не мог удержаться, вскочил с места и, обхватив девушку своими большими, сильными руками, поднял ее, как ребенка, держа ее на руках, осыпая ее лицо и шею бешеными поцелуями. Но Эллен и не думала противиться его неистовым ласкам; она чувствовала себя бесконечно счастливой в его медвежьих объятиях. Однако к ней скоро вернулось сознание неуместности такой любовной сцены и того, что он держит ее на руках, словно младенца. Поэтому она постаралась поскорее высвободиться из его огромных лап. Он наконец поставил ее на ноги, громко смеясь и с восторгом глядя на ее раскрасневшееся личико.
– О! – воскликнул он. – Вы будете моей женой? Вы – девушка, по которой я схожу с ума?.. Пусть Файлс и все остальные провалятся сквозь землю, мне теперь все равно!..
Эллен пригладила свои растрепавшиеся волосы, поправила платье, которое он смял своими объятиями, и проговорила, смеясь веселым, счастливым смехом:
– Да, я слыхала немало смешных и странных предложений от здешних молодых людей, в особенности, когда они были пьяны. Но чтобы трезвый, воспитанный человек поступал подобным образом, как поступили вы, – это, я думаю, не бывало никогда! О, Билл, Билл! Вы сделали безумную вещь. Ведь я была охотником, а вы дичью. Я приехала сюда на запад, чтобы найти мужа, и нашла его. Я хотела выйти за вас замуж. Я стремилась к этому с первой же встречи с вами…
– Ого! – вскричал Билл, захлебываясь от восторга. – Какая же польза была бы жениться на девушке, которая не имеет желания выходить за вас замуж?
– Но девушка все же не должна была бы показывать своего желания… с самого начала!
– О нет! Я не хочу никакого притворства, никогда! Я хочу взять девушку, которая достаточно честна, чтобы полюбить меня и сказать мне это прямо.
– Билл, но как вы смеете? Как вы смеете утверждать, что я вас полюбила и сказала вам об этом? У меня теперь нет намерения выходить за вас замуж… Билл… вы просто смешны! Сидите же смирно и будем говорить о другом… о том, что вас так беспокоит.
По веселому, радостному лицу Билла пробежала тень. Он послушно уселся на свое место, но кресло все-таки оказалось так близко к Эллен, насколько это допускала его крупная фигура.
– Чарли… Чарли и полиция, – вот что тревожит меня! – сказал он унылым тоном. – И Кэт также!.. Я не знаю… Скажите, Хелл, что должно произойти? Файлс теперь горячо взялся за дело и преследует Чарли, а Чарли и в ус себе не дует! Но он боится чего-то, безумно боится… А потом – Кэт! Он видел Кэт, разговаривающую с Файлсом, и после этого совсем обезумел. А теперь он отправился к О’Брайену, и я даже не смею думать, зачем он туда пошел. Говорю вам, он такой странный! Я совсем не понимаю, что делается с ним. Я недостаточно умен. Я бы, конечно, смог удержать его дома своими руками, но какая польза была бы от этого? Он с ума сходит от любви к Кэт и от пьянства. Он готов решительно на все, лишь бы не подчиняться закону. Вот что я хотел сказать вам, когда пришел сюда, и что хотел бы решить, прежде чем женюсь.
Несколько минут Эллен ничего не отвечала. То, что говорил ей Билл и как раз в такой момент, когда она чисто по-детски обрадовалась мысли, что этот большой человек любит ее и хочет на ней жениться, совершенно лишило ее возможности хладнокровно рассуждать и понять все значение его слов. Когда наконец к ней вернулась способность говорить, то взгляд ее стал настолько серьезным, что Билл даже был изумлен. Он еще никогда не видел у нее подобного выражения.
– Это ужасно, – прошептала она, – поистине ужасно!
Билл даже привскочил.
– Ужасно?.. Да, это ужасно, если подумать, что он мой брат, а… Кэт – ваша сестра. Я не осмеливаюсь заглядывать вперед. Я не могу смотреть на то, куда все это может привести. В этом-то все и есть. Ах, я хотел бы, чтобы во мне было меньше мяса, а больше мозга! – закончил он каким-то безнадежным голосом.
У Эллен пропало всякое желание смеяться. Билл возложил теперь ответственность на нее, и в сердце у нее возникло какое-то особенное, нежное, материнское чувство по отношению к этому огромному мужчине и горячее желание поддержать его, помочь ему. И теперь она могла отнестись к нему и к его словам серьезно.
– Может быть, это хорошо, что вы все это узнали, и в особенности хорошо, что вы такой… такой сильный и так готовы помочь. Вы не можете видеть будущее. И я не могу. Может быть, никто этого не может, кроме… Файлса. Но я скажу вам, что мы можем сделать. Мы должны быть постоянно наготове протянуть руку помощи в надлежащий момент и удержать от падения или же помешать падению…
– Да, да, именно это мы должны сделать! – воскликнул Билл, просияв. – Я рад, что я такой большой и сильный. Вы будете думать и говорить мне, что я должен делать. И мы вдвоем помешаем падению…
– Но мы не должны только стоять и смотреть и ничего не делать. Мы должны идти по следам Файлса, – возразила Эллен. – Мы должны держаться возле Чарли, близко от него, и когда увидим, что ему грозит падение, то должны протянуть руку, чтобы помочь ему. И возможно, что мы будем в состоянии спасти Чарли помимо него самого. Кэт не должна пострадать из-за него… Я не знаю, как это случилось, что он с ума сходит по ней, а она… ей нравится другой.
– Может быть, Файлс? – отважился сказать Билл.
Эллен улыбнулась.
– Я вижу, что вы становитесь догадливы. Пожалуй, скоро вы будете думать за нас двоих…
Чарли Брайант стоял у прилавка в кабачке О’Брайена. Глаза у него были налиты кровью, а лицо покрыто страшной бледностью, в то время как он слушал сообщения О’Брайена. В кабачке не было никого, и О’Брайен мог воспользоваться этим удобным случаем, чтобы откровенно поговорить с Чарли.
– Да, я был очень рад, что прошлой ночью мне благополучно доставили бочонки, – сказал он, снова наполняя стакан Чарли. – Некоторое время тут придется соблюдать осторожность. Предстоит серьезное дело, и если вы согласны последовать моему совету, то будете пока сидеть смирно, совсем смирно.
– Вы имеете в виду Файлса… как всегда, – хриплым голосом проговорил Чарли. – К черту его и всех его проклятых полицейских!
О’Брайен быстро окинул взглядом своего полупьяного посетителя и слегка презрительно заметил:
– Это звучит несколько хвастливо. Но горячность ни к чему хорошему не ведет. Чтобы тягаться с Файлсом, надо иметь светлую голову и действовать обдуманно.
– Мне нет надобности хвастать, – ответил Чарли, взглянув на О’Брайена своими налитыми кровью глазами, и, подняв дрожащей рукой стакан, быстро осушил его.
О’Брайен облокотился обеими руками на прилавок и, пристально глядя на нежное, бледное лицо Чарли, воскликнул:
– Видите ли, большею частью хвастает и пытается пустить пыль в глаза тот, кто бывает напуган или прижат к стенке, как крыса, не находящая выхода. В моих интересах, конечно, чтобы Файлс скорее убрался из Скалистых Ручьев. Теперь выслушайте меня. Я достаточно умудрен в этой игре, иначе не могло быть. Ваши два негодяя, Пит и Ник, были здесь утром, и я слышал их разговор. Затем я заставил их рассказать все мне. Они выследили все движения Файлса. Это хитрые негодяи, и я чувствую, что они слишком хитры для вас. Если вещи пойдут своим путем, то вы будете в безопасности. Но вы должны иметь в виду, что могут возникнуть затруднения… Я предупреждал вас насчет этих двух парней, – продолжал О’Брайен, так как Чарли молча курил, не прерывая его. – Но это мимоходом. Видите ли, Файлс все разведал. Парни знают об этом и, в свою очередь, узнали, что он затевает. Файлс знает, что завтра ночью вам будет доставлен большой груз спирта. Единственное, что он не мог узнать до сих пор, – это где вы его прячете? Как бы то ни было, но он имеет уже в своем распоряжении большие отряды полиции, и Скалистые Ручьи будут окружены целой цепью патрулей завтра ночью. Каждому дана инструкция. Как только он даст сигнал, значит, он определил местонахождение груза. Тогда все соберутся туда, и ваша шайка будет окружена. Понимаете? Вы будете захвачены с поличным. Я думаю, что вы все это отлично знаете. Но вот в чем дело. Я всегда наблюдаю за людьми и выведываю от них то, что хочу знать. Так я сделал и с этими парнями. Они напуганы и выдадут вас Файлсу, как только дело примет худой оборот, в этом вы можете быть уверены. И вот тут замешаны и мои интересы.
Если О’Брайен ждал, что его слова произведут впечатление на Чарли, то ему пришлось испытать разочарование. Выражение лица Чарли нисколько не изменилось.
– Это все? – спросил он равнодушно.
– А разве этого мало? – сказал он почти угрожающим тоном. – Слушайте, я ведь делаю это не ради шутки. Люди здесь могут строить церковь для облегчения своих душ и выставлять напоказ свое благочестие. Но для меня это не имеет значения. Моей душе нужны доллары. Я говорю вам это, потому что вы ведете такую игру, которая доставляет мне эти доллары. Если ваша игра будет проиграна, то я ухожу с дороги, но пока вы ведете ее успешно, я остаюсь в Скалистых Ручьях. Весь мир не кончается для меня в этой долине, и в противном случае – я покину вас. Помните это!
Чарли вдруг вскочил и ударил кулаком по прилавку так, что стаканы зазвенели.
– Файлс? – вскричал он. – Всюду Файлс? Неужели я никогда не перестану слышать это ненавистное имя?.. Вы думаете, что знаете? Но вы ничего не знаете, ничего!..
И прежде чем О’Брайен опомнился, Чарли выскочил из кабака.