Регина Грёз
Мой нежный хищник
– Именно! – сузил глаза Веймар. – Подойди ближе, парень, или ты намерен до ночи прятаться по углам?
– Я вовсе не прячусь, господин барон, просто… просто не знал, как вы примете меня после нашей последней встречи, я немного опасался, что вы… э-э… не позволите мне поздороваться с леди Катрин, к которой я лично… ммм… питаю… восхищаюсь… благоговею.
Ансельм замялся и попятился назад, слыша приглушенное ворчание хозяина Ульфенхолла. Катя только покачала головой, положив ладошку на колено Веймара, а потом наклонилась к его уху и быстрым шепотом произнесла:
– Успокойся и не рычи! Зачем мне связываться со щенками, если в постели ожидает матерый ручной волчище, весьма опытный в соблазнении почти невинных дев? Мне и тебя-то много… боюсь, к нашей первой брачной ночи я уже буду измучена как эта несчастная рыбина на тарелке. Ох, Веймар! Позволь мне просто повеселиться с друзьями, выпить немного разбавленного вина и спеть пару веселых песенок.
– О вине можешь сразу забыть, Нарида сказал, чрезмерное увлечение этим напитком способно дурно повлиять на наше будущее потомство.
– В таком случае, дорогой жених, вам бы я тоже не советовала так часто наполнять кубок, – строго заметила Катя, приняв воистину царственный вид.
– Вы полагаете? – притворно удивился Веймар.
– И настаиваю!
– Что ж… – вздохнул барон и деланной покорностью ответил, – видимо, придется вам уступить.
– И вовсе не мне! Это на благо ваших будущих волчат, господин де Лостан.
– Что я слышу! Леди сама называет будущих детишек волчатами, а ведь когда-то это слово обижало ваш тонкий слух… – лукаво заметил он.
– За последние дни мое мнение слегка изменилось. Когда любишь волка, надо быть готовой к тому, что наши малыши будут немного «волчатами», лишь бы не слишком кусали мою грудь, когда станут требовать молока.
Катя с очаровательным вызовом посмотрела на Веймара, а тот, до глубины души тронутый ее словами о детях, в который раз возблагодарил своего Зверя за прекрасную женщину, обещавшую ему всю полноту семейного счастья. И в глубине души тотчас послышался снисходительный отклик собрата.
«Еще бы меня не хвалить, где уж самому тебе сыскать такое сокровище, как моя хозяйка… моя очаровательная Катрин! Тут могло помочь только обостренное чутье и волчья интуиция. Учись, мой человеческий собрат и цени сей бесценный дар, что преподнесли тебе Боги, которым на мгновенье вздумалось проснуться от Древнего сна, снизойдя к моей дикой жажде…
Человеку ли – зверю должно быть ясно одно: как бы ты не был богат и облечен властью, как бы не были крепки твои мускулы и остры клыки – все это тлен, если нет рядом родной половинки, с которой ты можешь разделить и деньги, и славу, и свежепойманную дичь… Гра-ахх…».
Скоро Веймар сменил гнев на милость, благосклонно разрешил юному гостю присоединиться к застолью, и своды залы огласились звучными мелодиями. Катя и Ансельм вспомнили о «веселом короле», что «громко крикнул свите своей подать кубки, набить трубки и позвать скрипачей».
Затем Дагмар прорычал какую-то зловещую и не очень приличную балладу о неверной жене, которая, не дождавшись мужа из военного похода, соблазняется проезжим торговцем и дарит ему свою честь в обмен на новое платье, в котором ее потом и задушит внезапно объявившийся супруг.
Веймар петь отказался, но позволил невесте немного потанцевать под наигрыш популярной в Гальсбурге мелодии, после чего Катя отчаянно захотела посетить столицу «с кратким визитом в каком-нибудь далеком будущем»… о чем барон, разумеется, ничего не желал слышать.
Этот вечер в компании друзей прошел великолепно, впрочем, как и последовавшая за ним ночь. После обильной трапезы и долгих разговоров гости, наверняка, крепко спали в отведенных им комнатах, а вот хозяин Ульфенхолла и его суженая задремали только ближе к рассвету. Столько всего хотелось обсудить, и не обязательно словами.
Утром Дагмар с Ансельмом собрались уезжать в Черные камни, с собой они также прихватили бродячего менестреля, надеясь, что он будет еще немало дней веселить их в имении Даркоса. Катя неохотно расставалось с забавным музыкантом, однако, не стала спорить и только задала Дагмару вопрос:
– А почему же вы не оставили певца леди Марин? Он вам явно не конкурент и мог бы развлекать своей игрой эту славную даму.
– Вовсе ни к чему! В Тарлей худо идут дела, они там едва концы с концами сводят, на поместье одни долги. Никос де Альба каждый день готовится отдать душу предкам. Зачем Марин еще один лишний рот?
– Вы хотите сказать, что леди недоедает? И вы ничего не предприняли? – ужаснулась Катя.
Дагмар вспыхнул от подобного предположения.
– Она не пожелала ехать со мной, понимаете? Я привез ей кучу провизии, оставлял золото, – она его не взяла. Эта гордая женщина решила, что до конца останется с мужем, видите ли, ему непременно нужно помереть в родовом имении. Если Марин вдруг сбежит с ребенком, дядя Никоса просто вышвырнет больного племянничка из его клетушек, а замок немедленно заберет себе.
– Как все печально… Значит, Марин отказалась от услуг вашего менестреля?
– Он вовсе не мой, Марин нашла его где-то в дремучей чаще, притом она сама отлично брякает на этом… как его там зовут… такие маленькие дощечки, надо их нажимать и будет звучать дивная музыка… много-много дощечек в одном ряду…
– Пианино? Фортепиано? – подсказывала Катя, от волнения прижав руки с груди.
– Нет… как-то иначе она его называла… кол… клав…
– Господи! Клавесин! Ну, конечно.
– Кажется, так, – с облегчением кивнул Дагмар. – Марин прекрасно поет и играет… вот это ей нравится: «Я заботою тебя охвачу… ничего я не хочу…» как-то вот так… гхм!
– Что-о? – Катя ахнула и приложила руки к груди в крайнем волнении. – Именно так поет ваша Марин? А в ее песне есть слова: «Ах, ты бедная моя трубадурочка, ну смотри как исхудала фигурочка, я заботою тебя охвачу…» Есть? Ну, вспоминайте же, скорее, Дагмар!
– Да, да! – подтвердил рыцарь, шмыгая носом от умиления. – И потом опять: «Ничего я не хочу!» Вот так всегда – что бы я ей не предложил – ничего не хочет, мучительница.
Катя глубоко дышала, отчетливо слыша как быстро-быстро бьется ее сердце:
– Надо бы мне повидать вашу милую леди. Раз уж мы поем одни и те же песенки, полагаю, у нас найдутся и другие общие интересы.
– Конечно! Вас непременно надо познакомить! – радостно заорал Дагмар, начиная немедленно строить планы.
– Я хочу навестить Марин через месяц. Она попросила меня найти ей краски, поскольку желает рисовать, говорит, что малыш должен видеть вокруг только все самое красивое и не важно, что он пока еще сидит в ее животе. Марин все знает о детях. Она будет самая лучшая мать в Дэриланд.
– Не сомневаюсь! – Катя с улыбкой покачала головой, наблюдая, как дрожат губы рыцаря, кажется «хмурый медведь» опять готов был уронить скупую мужскую слезу на кожаную перчатку.
– О проклятая Долина, я бы вообще остался жить у них в Тарлей, но это вызовет подозрения, а я не хочу компрометировать любимую. Вокруг поместья сейчас подозрительное затишье. Никто не ожидал, что Никос вообще когда-нибудь женится и обзаведется детьми, про него ходили разные слухи. Самый скверный о том, будто во время восстания Гроз его пленили сторонники Кайро и лишили всего, что составляет гордость мужчины.
– Ох, какие ужасы вы говорите! – всплеснула руками Катя. – Но скажите, пожалуйста, муж Марин хотя бы добрый человек, он хорошо к ней относится?
Невероятные предположения заставляли ее голос срываться. Мысль о том, что в этом загадочном мире проживает молодая соотечественница, чрезмерно волновала. Катя тут же приняла решение.
– Я поговорю с Веймаром и все устроится как можно лучше. Обещаю, что после свадьбы мы непременно посетим вашу леди, поскольку я уже чувствую с ней духовное сродство, к тому же Марине жизненно необходимо сейчас дружеское участие.
Дагмар задумчиво почесал шею и постановил:
– Что ж… сразу после свадебного пира дам вам пару деньков поваляться в кровати и заберу с собой. Это будет выглядеть как увеселительная прогулка молодых супругов, обычный визит вежливости, хотя этот Никос так беден, что никто в округе с ним особо не считается. Мы как будто случайно, проезжая мимо, заедем к ним погостить, никаких подозрений вызвать не должно. Великие Боги! Я снова увижу мою Марин! Я начну считать дни.
Со слезами на глазах Катя осторожно коснулась крутого плеча рыцаря.
– Как бы я хотела, чтобы вы, наконец, стали жить вместе, словно одна семья. Жаль, что Никос не может просто отпустить Марину, раз уж вы любите друг друга, жаль, что у него такая сложная ситуация с наследованием имения и непременно нужен ребенок.
– Никос все понимает, – вздохнул Дагмар, стукнув себя по лбу раскрытой ладонью, – Альба прямо в моем присутствии пожелал нам счастья и даже просил Марин оставить его, уехать со мной, но она не согласилась. А ведь я даже не знаю, любит ли она меня всерьез, и этот вопрос часто не дает мне покоя. Марин убеждает, что с Никосом они просто друзья, а я жить без нее не могу. Что, если ей нужен от меня только малыш, а вдруг потом она исчезнет с младенцем и забудет меня. Ведь Марин и появилась-то в Дэриланд неизвестно откуда, даже не хочет говорить, где ее родные, а разве я против новых родственников?
Катя поджала губы, пытаясь придумать, как развеять тоску сентиментального великана, а тот продолжал изливать душу:
– Мне-то какая разница, пусть даже ее родичи бедны или отец ее пьет, не просыхая, пусть всех привозит в мой замок, всем найдется место. Да я и сам не прочь пропустить кувшинчик – другой, я бы непременно подружился с тестем. И для ее маменьки выделили бы комнатушку – только пусть сидит тихо и не брюзжит.
Слушая эти поистине мудрые слова, Катя опустила голову, делая вид, что с интересом рассматривает что-то у себя под ногами. Немного справившись с противоречивыми эмоциями, она с улыбкой посмотрела на расстроенного рыцаря, готового поселить у себя в поместье даже неблагонадежную родню супруги.
– Да-а-а… интересно знать, что же сейчас происходит в голове вашей дамы. При любом раскладе, она уже вручила вам все доказательства своей благосклонности.
Дагмар мечтательно улыбнулся и от души пожал Катину руку, протянутую ему в знак скорого расставания.
– Вам очень пойдет свадебный наряд, леди! Увидимся на большом торжестве.
– Сначала в Ульфенхолле, – согласилась Катя, – но верю, что однажды мы погуляем и на вашей свадьбе в Черных камнях.
– Непременно, ибо я приложу для того все усилия! – мрачно заверил Дагмар.
Глава 27. Торжество в Ульфенхолле
Одним из лучших предсвадебных даров Веймара она все же сочла ларец с разноцветными кусочками мыла – каждый завернут в чистое льняное полотно и обладает особенным запахом: лаванда, корица, лимон, мед и вербена.
«Узнаю у Нариды рецепты и сама научусь варить – еще и в город поставки наладим, тут главное при хорошем качестве эффектную рекламу сообразить».
Опаловое платье с розоватым оттенком также вызывало у Кати трепет искреннего восхищения. Долгие утомительные примерки дали свои плоды. Торжественный наряд имел аккуратный высокий воротник, длинные рукава и плотно облегающий грудь лиф, украшенный кружевами с «росинками» драгоценных камней.
Итог недельной работы семерых портних заслуживал высшей похвалы.
Произведение швейного искусства отлично смотрелось в сочетании с серебряным тонким пояском, трижды охватившим талию невесты. Нарида благоговейно расправила нитку жемчуга и кончиками дрожащих пальцев коснулась Катиной щеки.
– Пусть небеса хранят ваш союз! По всем приметам сегодня наилучший день для брачного обряда. Посмотри, как солнце играет на зубчиках твоего венца. Ты будешь счастлива с Веймаром, я знаю.
Катя легонько кивнула и пристально посмотрела в сторону раскрытого окна. Глаза немилосердно жгли слезы, а все происходящее казалось за гранью реальности.
«И мамочки рядом нет, чтобы поддержать. Даже фотографию не смогу выслать, хотя можно было придумать легенду об исторической реконструкции. Мол, в таком средневековом стиле сейчас проходят многие Европейские свадьбы. Папе бы очень понравилось. Удастся ли когда-нибудь их в гости пригласить…».
Но естественное для новобрачной смятении развеял громкий зов охотничьего рога. Веймар со товарищи возвращался с «мальчишника».
– Можно подумать, после женитьбы ему кто-то запретит бегать по лесу за бедными кроликами! – вздохнула Катя, растопырив пальцы с непривычно тяжелыми кольцами.
«Зачем так много нацепили? Нарида готова меня с макушки до пят заковать, как деву-рыцаря для любовной битвы. Как новогоднюю елку в Кремле. А вот у царя Грозного было много жен: одну отравили, другую утопили, третью сослали в монастырь…
Дагмар сказал, по дороге в Тарлей есть чудесная монастырская община, там в трапезной подают морских угрей и лосося. Конечно, не для всяких паломников деликатесы готовят, а только для добрых благотворителей. Дагмар ради щуки в галантине прошлым летом пожертвовал серебряные подсвечники и кубки.
Фух, что только в голову не придет на пустой желудок!»
– Бабушка Нарида, можно я вторую цепочку с шеи сниму, безвкусица получается вместе с жемчугом. И новые туфли мне чуточку жмут, как я буду танцевать?
– Скромность и смирение украшают добрую жену! Вы же не собираетесь задирать ноги, подобно трактирной девке?
– Да, помню я, помню ваши заветы… – успокоила Катя. – Еще целомудрие и множество добродетелей, пригодных в хозяйстве. Одного не пойму, зачем мне второй день поститься? Я же на сегодняшнем пиру буду больше в тарелку глядеть, чем на новоиспеченного супруга.
Эх, испеченного… пирог из печени очень попробовать хочется, – жаловалась она, делая вид, что от слабости едва держится на ногах.
– Ничего, ничего, постоишь – потерпишь, зато потом муж в теплую постельку уложит для утешения, – с обидой в голосе пригрозила Нарида.
– Лишь бы сначала накормил…
Сирма хихикнула, закрепляя на душистых Катиных волосах фамильное украшение де Лостанов. Золотой обруч был щедро усажен горным хрусталем и бледно-лиловыми аметистами.
Новые клики труб яростно вещали о том, что невесте надлежит показаться на дворе, где терпеливо или уже не слишком терпеливо ожидал жених.
Катя прекрасно понимала, что для самого Веймара ритуал бракосочетания с ней не болеее чем дань человеческим законам. Волк берет себе пару и растит с ней детей без клятвы верности у алтаря. Но раз людям нужны слова и красивые церемонии в рамках законов, изложенных на пергаменте и бумаге, пусть так и будет.
В пределах каменного укрепления Ульфенхолла находилась маленькая часовня, куда порой заглядывали слуги, чтобы помолиться незримому Всеблагому, посоветоваться о текущих делах или просто отдохнуть в тишине от мирской суеты.
Более десяти человек сразу помещение вместить не могло, но содержалось в чистоте, храня свежий запах размариновой воды и вересковых лугов. Нарида заботилась о каждом уголке Ульфенхолла. Приглашенный из Лоста священник быстро освятил союз Веймара и Катарины, после чего молодожены могли принять поздравления друзей и добрых соседей – землевладельцев.
Торжественные столы в Большом зале были застланы льняными скатертями, достававшими до пола, поверх них Нарида распорядилась положить более плотные полотнища, разделенные алой лентой посредине.
На скамьях вдоль стен лежали разноцветные подушки, заблаговременно взбитые и проветренные. Массивные посеребрённые ободы люстр отражали свет многочисленных свечей, а с потолочных балок вдоль стен свисали шелковые знамена с Волчьим гербом.
Ольховые дрова в камине дарили тепло и наполняли комнату тонким древесным ароматом уюта. Конечно, тому еще способствовали аппетитные запахи жареной в горчице свинины, мясной похлебки с бараниной, вином и специями, а также пирогов с осетром. Три кадки соленой рыбы намедни доставили с королевской пристани.
А еще Катя отлично знала, что на третью перемену блюд подадут самую мелкую и нежную дичь: тушеных в белом соусе кроншнепов и бекасов. Рекой разольется превосходный ячменный эль из пивоварен Дагмара и в драгоценном вине с Цветущих холмов недостатка не будет – Веймар приказал сбить обручи со столетних бочек.
Когда смолкли поздравительные речи и гости воздали должное богатому угощению, в ход пошли нехитрые забавы. Согласно зазвучали лютни, виолы и рожки, запрыгали по каменной кладке пола ловкие скоморохи.
Привезенная Дагмаром труппа даже разыграла комическую сценку со скромной невестой, которую изображал пухловатый, но очень подвижный юноша. По задумке «режиссера» новобрачная была так стыдлива, что семеро дюжих друзей жениха даже силой не могли уволочь ее в спальню, чтобы вручить не менее робкому мужу для исполнения заветного долга.
Соблюдению вековых традиций ничуть не помогали наставления тощего как жердь священнослужителя с крючковатым носом и болезненно-желтым лицом. От звуков его гнусавого голоса подвыпившие гости хохотали так, что дрожали цветные стеклышки в оконных витражах.
– Какой бы ни была жена святой,
Ночь выполнить велит один закон
Той радости, которой брак силен.
Велит он святость отложить на время.
(с)
Глядя, как осуждающе покачивает седой головой кормилица, Катя тихо попросила Дагмара сменить репертуар. Не стоило превращать торжество в балаган с сальными шуточками. Вообще Катя сегодня была не в меру строга и чувствительна одновременно. Говорят, такое часто бывает с женщинами в день собственной свадьбы.
Поглядывая на развеселившегося супруга с пенным кубком в сильной руке, она снова слышала слова клятвы, произнесенной перед каменным алтарем:
– Я – Веймар де Лостан, законный хозяин Волчьих земель и наследник Ульфенхолла, клянусь до конца дней своих любить, заботиться, уважать и оберегать Катарину…
Когда она вложила руку в его большую ладонь и, поднявшись с колен, встала рядом, солнечные лучи затопили часовню снопом света из маленького окна, а на противоположной стене вдруг отчетливо проявился силуэт волка, запрокинувшего морду в ликующем кличе. Может, то было всего лишь сочетание теней и причудливая игра воображения.
Трогательные раздумья прервались, когда Катя ощутила почтительное прикосновение к плечу.
– Не подарит ли госпожа танец старому слуге?
– Ох, Торм, с большим удовольствием! Но я не сведуща в современных пируэтах, поэтому возможны импровизации с моей стороны. Не обессудь…
Сегодня она была намерена веселиться от души, ведь в замке собрались только союзники Веймара и добрые друзья. А впереди столько приятных планов, взять хотя бы завтрашнюю поездку в Лост, где готовится большой праздник в честь женитьбы хозяина Ульфенхолла.
«Грейта и ее отец, наверно, до утра не сомкнут глаз, проверяя, как подходит тесто для утренних пирогов с традиционными зубчиками по краям. А староста лично будет следить за тем, как готовится жаркое из самых жирных гусей.
Какие же они милые люди! И Дагмар – молодец, на такого товарища всегда можно положиться, теперь понимаю, почему Марина в него влюбилась. Отдохнув после свадебной кутерьмы, настою, чтобы Веймар отвез меня в Тарлей, я должна во всех деталях узнать подробности…»
Придерживая одной рукой длинное платье, а второй – съехавший набок венец, запыхавшаяся от танца Катя вернулась на свое место, но супруг повелительно глянул на нее из-под сдвинутых темных бровей.
– Не пора ли вам, госпожа, отправиться в спальню?
– Но я думала…
– Не стоит утруждаться, дорогая, я уже все придумал за вас.
– Что за феодальные замашки, Веймар, праздник в самом разгаре! – запальчиво ответила Катя, сдувая со лба прядь волос, выпавшую из сложной прически.
– Но вы изрядно утомлены, любовь моя, – теперь в его голосе звучали те самые бархатисто-рокочущие нотки, что обычно ломали ее сопротивление. – Я весь вечер наблюдаю за вами, Катрин, и меня беспокоит частая смена вашего настроения.
– Неужели?
– Сейчас это прекрасное личико выражает готовность к борьбе, а минуту назад вы грустили, после чего показали Нариде язык – невинная шалость. Я намерен наставить вас на путь истинной добродетели и полагаю, спальня будет лучшим местом для душевной беседы.
Катя хотела возразить, но приняла притворно- покорный вид и последовала за Наридой. В самом деле, не пора ли отдохнуть, ведь одна подготовка к приему на трое суток лишила покоя. У лестницы на второй этаж стояли стражники с горящими факелами и обнаженными мечами. Среди них выделялся сияющей белозубой улыбкой Ансельм.
«Наверно, таковы традиции…» – устало решила Катя, из приличия опустив ресницы.
– Во дни моей юности порядочная девица обливалась слезами, когда ее вели на брачное ложе, – сурово заметила Нарида, отворяя дверь перед хозяйкой, и тут же простодушно добавила. – Может, оно и хорошо, что вы с Веймаром познали друг друга до этой скучной церемонии.
По мне так пышная свадьба нужна только обжорам-гостям и прощелыгам, за деньги выдувающим огонь изо рта. Будто я не знаю, что в горле у них прячется пропитанная дешевым вином пакля! Всех истинных колдунов давно сожгли служители Храма.
– Не может такого быть, половина точно попряталась по заповедным рощам вроде нашего Локмора! – засмеялась Катя и, взяв Нариду за руку, тихо добавила. – Кажется, Веймар от души радуется сегодняшней вечеринке, и я тоже расшалилась не в меру, а теперь грустно немного. Спасибо вам за все, бабушка. Как хорошо, что вы у нас есть.
– Ну, что ж, давай помогу снять украшения и расстегнуть платье. Скоро сюда явится твой муж. Нужны ли тебе мои наставления, госпожа? В любви вы оба знаете больше моего… – голос старой служанки трогательно дрожал.
Когда в спальню зашел барон, то замер на пороге, увидев, как полураздетая Катя успокаивает плачущую Нариду. Пришлось окликнуть Торма, бродившего с факелом по коридору. Скоро пожилая пара оставила покои новобрачных, и только отдаленный шум продолжающейся пирушки тревожил покой каменных стен, увешанных гобеленами поверх деревянных панелей.
– Наконец-то мы одни, – выдохнул Веймар, усаживаясь на постель, чтобы разуться. – После сегодняшней суматохи я уже подумываю, не сбежать ли нам завтра в лес до самого вечера. Пусть гости веселятся в Лосте, поднимая в нашу честь кубки и закусывая жирной гусятиной… А мы спрячемся в укромной лощинке сразу за Локмором, там ручьи бормочут древние баллады, и птицы распевают осенние гимны.
Хочу любить тебя на постели из мха и опавших листьев. В твоих золотых волосах запутается мягкое перышко, а губы станут краснее рябиновых ягод, только не в пример слаще на вкус.
Катя тихо смеялась, обнимая его со спины, зарываясь лицом в густые, тщательно расчесанные волосы, прикрывавшие затылок.
– Я так сердилась на тебя поначалу и даже боялась немножко в первый день, когда меня сюда привезли, а теперь мне страшно, что ты вдруг исчезнешь и сказка для меня сразу закончится. Веймар, я очень тебя люблю. Давай будем жить мирно и дружно. Пожалуйста, никуда не исчезай и меня держи крепче…
– В силе моей ты должна бы уже убедиться, дорогая супруга, – с мягким укором ответил барон.
– Я немножечко не о том… Мне теперь всегда хочется быть рядом и лично следить, чтобы с тобой ничего плохого не случилось. Наверно, это дикий эгоизм и неправильно. Тебе уж точно женская опека не нужна, ты привык быть сам по себе… Подожди, я сейчас успокоюсь.
– Я помогу. Я припас для тебя небольшой подарок. Следовало сказать раньше. Думаешь, так занят собой, что не замечаю твоей тоски? Я вот что решил, Катрин… Мы проводим гостей и вместе с Дагмаром отправимся в Тарлей, надо помочь другу, ведь я обещал. А потом навестим твоих родных вместе. Тебе по душе мой план?
Катя отвела темные локоны Веймара и поцеловала шею сразу за ухом.
– Значит, теперь ты мне веришь. Или волк тебя убедил. Спасибо серому чудищу, он всегда меня понимает.
– Он замечательный! – похвалила Катя, – и я бы не против еще погулять с ним на берегу.
– Немного обидно слышать мне, но ему невероятно понравилось, – хмыкнул Веймар. – Я вижу, ты устала за последние дни, Нарида совсем тебя измучила.
– Я старалась порадовать и ее, согласись, она заслужила. Хотя и ворчит, что свадьба – дело затратное и бесполезное, а сама не могла дождаться. И все любовалась на тебя, я же знаю.
– Тебе не кажется, что мы говорим много пустяков? И почему ты еще в сорочке?
– Чтобы тебе было трудней добраться до меня, Серый волк, – театрально понизив голос игриво ответила Катя.
– Очень не надежная броня, смею заметить, лучше вообще обойтись без нее, поскольку я приготовил вам покров из поцелуев, госпожа моего сердца.
– Вы коварны и ненасытны, барон! Я чрезвычайно взволнована. Впрочем, как и положено скромной супруге в первую ночь.
– Чего еще можно ожидать от феодального тирана? – притворно удивился Веймар, скидывая на ковер остатки одежды. – Но ты улыбаешься, а больше мне ничего не надо… ну, почти…
Я люблю тебя, Катрин. И сделаю все возможное, чтобы сделать счастливой. А с невозможным помогут Хранители Локмора. Подозреваю, что сон их протекает гораздо приятнее под звуки доброго людского веселья. В таких богов хочется верить.
Разговоры смолкли, сменившись откровенными ласками и нежными объятиями. В комнате стало жарко от прогоревшего камина, потому меховое одеяло валялось ненужным в изножье широкого ложа, где соединились тела и души.
В серебряных курильнях медленно остывали угольки, но тонкий дымок благовоний еще долго стелился понизу, вызывая причудливые фантазии, разжигая новые желания и мечты. Если загадать вдвоем между поцелуями, часть из них непременно сбудется.
