Регина Грёз
Мой нежный хищник
Глава 18. Бурная встреча
Едва ушей Волка коснулось известие о том, что Катарина отправилась в Блодсбург, барон пришел в неописуемый гнев. Нарида пятилась задом, прижимая к груди кувшинчик с водой, который припасла, чтобы напоить «мальчика», уставшего с дороги – немного охладить его пыл.
Веймар рвал и метал, понося старую прислугу последними словами. И вдруг осознав, что никакой бранью не приблизит к себе желанную девушку, он потребовал свежего коня и стремительно помчался в сторону города.
Чуть поодаль летели его верные слуги, правда, приказа сопровождать себя барон не отдавал, но, быстренько посовещавшись, воины решили, что не годится оставлять хозяина Ульфенхолла одного в таких расстроенных чувствах. И все же из некоторых соображений свита нарочито отставала.
В это время Катя наслаждалась поездкой по ровной проселочной дороге и чем дальше оставался Блодсбург и его развлекательные мероприятия, тем веселее становилось у нее на душе. Не прошло и получаса, как на взмыленной лошади маленькую кавалькаду догнал Ансельм. Оказалось, он торопится в поместье к рыцарю Дагмару, дабы рассказать последние новости и посетовать на собственные неудачи.
Путь в Черные камни лежал через Волчьи земли, и Катя от души была рада словоохотливому спутнику. Она как могла утешала приятеля, предсказывая Ансельму впереди множество успешных турниров и благосклонных женских улыбок. Путешествие до родного поместья обещало быть весьма приятным.
Торм и Кротх помалкивали, следя по сторонам, а Катя вовсю болтала со своим «паладином», который так и не смог подарить ей победу на поединке. Девушку это совершенно не заботило, о чем она открыто заявила Ансельму, а заодно спела новую песенку на стихи Бернса:
Король лакея своего
Назначит генералом,
Но он не может никого
Назначить честным малым.
При всем при том, п ри всем при том,
Награды, лесть и прочее
Не заменяют Ум и Честь
И все такое прочее!
Ансельм не скрывал восхищения:
– Как же мне повезло, что вы согласились стать моей дамой на празднестве! Я непременно сложу в вашу честь прекрасную балладу, где воспою ваш тонкий ум, несравненную красоту и дивный голос.
Катя едва рот открыла, чтобы рассыпаться в благодарностях, как ее остановил Торм, – в отличии от нее у старого вояки настроение по дороге к дому почему-то стало быстро ухудшаться.
«Не о вдовушке ли симпатичной он уже тоскует…» – догадалась Катя.
Как бы не обстояло дело, вслух Торм заботился о другом:
– Веймару совершенно не нужно знать, что у вас появился такой пылкий поклонник. Прошу держаться подальше от Ансельма, леди… Юноша только начинает жить, зачем лишать его возможности найти себе другую даму.
– Зачем же другую? – немного обиделась Катя. – Ведь это только красивая традиция: куртуазные песенки, посвящение побед, прочие изящные рыцарские жесты.
– Уверяю вас, барон не поймет! – усмехнулся Торм в седые усы. – И кое – кто может уже не дожить до следующего ристалища! А парнишка славный, мне было бы его искренне жаль.
После такого внушения Катя нахмурилась и примолкла. Ансельм пытался ее развеселить и вскоре ему это вполне удалось. И вот тогда-то она попросилась у Торма сесть на коня, распряженного из повозки, чтобы самой проехаться верхом. Однорукому воину идея не пришлась по вкусу, но разве с увлеченной девицей поспоришь? Да еще с будущей госпожой…
Катя еще на постоялом дворе переоделась в свои удобные джинсы и сейчас вполне была готова к верховой езде. Вот только резвый конь был не особенно рад чувствовать над собой неуверенного седока. Едва она закрепилась в седле, как молодой жеребец тут же понесся, – Кате оставалось лишь вцепиться в поводья, прижавшись к разгоряченному крупу.
Торм был рядом, он непременно остановил бы норовистого скакуна, но на беду из придорожных кустов наперерез всадникам выскочил рыжий зверек. Огненным всполохом метнувшись перед самыми копытами лошади, лис помчался через поле за дорогой. Катин конь встал на дыбы, а сама она полетела наземь.
Через пару минут будущая хозяйка Ульфенхолла сидела на плаще Торма и, всхлипывая, держала у щеки смоченную в воде тряпицу. Где-то неподалеку затрубили охотничьи рожки, послышался остервенелый лай собак, вскоре на дорогу выбежали первые гончие псы.
Торм спрятал Катю под полог повозки и велел не выглядывать оттуда ни при каких обстоятельствах. Потом они с Кротхом обнажили мечи и стали ждать приближения незнакомых всадников.
Впереди мчался сам Альберт фон Холле – сын любимой сестры короля Гальбо. Вскоре рыцарь с дьявольской улыбкой загарцевал перед повозкой и бесцеремонно отогнув край полотна, принялся разглядывать испуганную девушку.
– Какая удача! Мы гнали лисицу, а она обратилась в златокудрую красавицу! Если бы каждая моя погоня приводила к столь прелестной добыче – ого!
Катя едва сдерживала слезы от обиды и боли, в голове у нее словно колокол гудел, на лице и руках ныли свежие ссадины. Похоже, Альберт считал себя достойным более развернутого ответа.
– У тебя от одного моего вида язык отсох? Эй, милашка! Скажи хоть слово…
– Зато у вас язык, похоже, никогда не отдыхает! – грубовато огрызнулась Катя. – Усмирите собак, из-за вашей своры я упала с лошади, а это больно, если можете себе представить.
«Он что же – принял меня за лавочницу или крестьянку из-за неброской одежды? Ну, что за хамское обращение!»
– Как вы смеете так разговаривать с благородной дамой?! Немедленно принесите свои извинения или я вызову вас на поединок! – Ансельм с воинственным видом взмахнул мечом перед фон Холле, но кажется, только развеселил последнего.
– А это еще что за сосунок? Из нянькиных пеленок выпал, не иначе…
За спиной фон Холле раздался пренебрежительный смех челяди, а у Ансельма покраснели уши.
– Да вы… вы…
Торм оттолкнул юношу себе за спину, и со сдержанным достоинством обратился к знатному всаднику:
– Мы приветствуем вас на границе Волчьих Земель, милорд! Перед вами леди Катарина, супруга барона де Лостан.
Катя даже не стала возражать по поводу своего статуса, видимо, Торм знал, как надо разговаривать с разряженным наглецом.
Альберт фон Холле многозначительно свистнул.
– А я и не знал, что Веймар женат! Надо же – меня забыли пригласить на свадьбу, вот несчастье! А, впрочем, что я не видел в вашем хлеву… И все же интересно – хм… обычно он развлекался со шлюхами… наверно, ты уже понесла от него Волчонка – леди… как тебя там? Верно, и леди ты стала совсем недавно – обычно Лостаны любят брать за себя деревенских скотниц.
«Ах, ты петух недорезанный!»
Катя не хотела оставаться в долгу, – ответ немедленно прыгнул ей на острый язычок:
– Вы-то сами, милорд, верно, предпочитает пастушков?
Кто-то из многочисленной свиты Альберта не сдержал смех, который вскоре сменился чуть ли не одобряющим шепотом. Сановный всадник побагровел от злости.
– Ты хоть знаешь, с кем говоришь, потаскуха?
– Конечно! – парировала Катя. – Передо мной наглый, невоспитанный, невежливый, самонадеянный мужлан, который явно не рыцарь, потому что Рыцарская честь не позволяет обижать дам, пусть даже их предки сеяли хлеб и пекли булочки.
Наступившую тишину прерывал только яростный хрип собак, которым не терпелось мчаться в погоню за ускользающей добычей.
– Ах, ты маленькая дрянь! Я тебе этого не прощу, ты в ногах у меня будешь валяться, моля о пощаде, а я еще подумаю, какое наказание для тебя выбрать!
Альберт спешился с коня и уже направился в сторону повозки, как к нему подбежал слуга постарше, одетый не менее богато и вычурно.
– Мой Господин! Я вас прошу оставаться благоразумным! Нам не следует ссориться с де Лостаном на границе Волчьих земель. Если это, и правда, его жена, нам лучше поехать дальше…
– Девчонка меня оскорбила!
– Вы сами себя оскорбили, осмелившись унизить достойную леди! – важно ответил Торм.
Вдали послышался топот копыт, на дороге заклубилась серое облако пыли. Кротх приложил руку к глазам и воскликнул с наигранной радостью:
– Барон выехал нас встречать, а с ним и целое войско, что ж – он тоже будет не прочь поохотиться, хозяин это безумно любит… особенно, на крупную дичь!
Свита Альберта фон Холле заметно заволновалась, вскоре и сам племянник короля вскочил на коня и кивком головы велел спутникам следовать за ним дальше на убранное поле. Уже съезжая с дороги, он бросил сквозь зубы, обращаясь к Кате:
– Надеюсь еще увидеться с тобой в более удобной для меня обстановке!
Ответом ему был лишь презрительный взгляд будущей леди Ульфенхолла. А потом Катя сомкнула веки и устало повалилась на свернутый плащ. Но следовало успокоиться и подбодрить друзей или просто принять их заботу.
– Вы сильно ударились, Катарина? Нужно приложить холод. Вот фляжка с водой, но боюсь, она уже успела нагреться…
Рядом юлой крутился Ансельм, его жесты были полны искреннего сочувствия, а вот Торм… Он тяжело вздыхал, подкручивая усы, а потом невесело усмехнулся:
– Ох, и достанется же мне, старому дурню! И как у меня хватило ума усадить вас на лошадь…
– Ты не при чем, это все лиса и болваны ряженые… да еще в перьях! Ну, вылитые петухи.
– Я бы не отказался одного такого ощипать! – боевой дух Ансельма, кажется, ничуть не угас.
– Как бы вас самого сейчас не ощипали, юноша, немедленно отойдите от госпожи! Иначе, клянусь Спящими богами, Веймар из вас всю душу вытрясет! – прошипел Торм, указывая на подъезжающего всадника.
Катя взволнованно наблюдала за тем, как барон спрыгивает с коня и быстрым шагом направляется к повозке.
– Катарина! Что здесь произошло? Ты ранена?
– Я немного ушиблась… совсем чуть-чуть… я неудчно упала с лошадки. Простите!
Она вдруг оробела, – Веймара жутко выглядел, у него был совершенно дикий взгляд и верхняя губа приподнялась, обнажая какие-то уж очень белые и острые клыки.
– Ты больше никогда не сядешь на лошадь!
Катя быстренько закивала головой со всем соглашаясь, «сейчас его лучше не злить, а потом посмотрим…». Между тем, не довольствуясь расспросами, барон начал очень активно проводить физический осмотр ее тела, а точнее, просто ощупывать сквозь одежду руки и ноги.
– Ты цела? Покажи лицо… что это… будет синяк… Ты себе что-нибудь сломала?
Она краснела, пыталась оттолкнуть настойчивые пальцы Веймара и уже начинала злиться, тем более, что не очень деликатная сцена происходила на глазах Ансельма.
– А если бы вдруг сломала? Вы бы передумали на мне жениться? – с вызовом спросила Катя.
– Ничего подобного! Все равно первый месяц вам не пришлось бы вылезать из постели!
– Вы просто хам!
– А какого Бешеного Могра вам понадобилось в городе? Я возвращаюсь домой, а вас нет, что я должен был думать?
– Но леди Катрин всего лишь хотела увидеть турнир… что ж тут предосудительного?
Лучше бы Ансельм не раскрывал рта, потому что Веймар подозрительно замедлил движения и сузил глаза.
– А это еще кто? Кто такой, я тебя спрашиваю? Ты притащила из города зеленого юнца, и он смеет учить меня, как я должен разговаривать со своей женой?
– Я вам еще не жена… – тихо промолвила Катя, пытаясь выбраться из повозки, чтобы расправить ноющие от долгого сидения ноги.
О, нет! Ансельм бросился поддержать «даму сердца» за локоть и тут же отлетел назад на несколько шагов от звучной оплеухи Веймара. Кажется, барон намеревался подойти к лежащему на земле парню, чтобы продолжить экзекуцию, но Катя бросилась между ними:
– Стойте! Веймар, так нельзя – он же щенок по сравнению с вами! Ансельм просто ехал рядом, ему по пути в Черные камни. Он смело заступился за меня, когда здесь появился Ряженый Клоун… Торм, как его зовут – Холл? Из-за этого Холла, а точнее, из-за его собак, которые гнали лису, я и упала. Не смейте обижать мальчика, он совсем не при чем! Я вам клянусь, что перед вами не виновата… клянусь нашими будущими детьми.
Веймар медленно прижал Катю к себе и, закрыв глаза, она с удовольствием устроилась на его широкой груди.
«Кажется, гроза миновала…»
Волк был настороже, Волку отчаянно хотелось пустить кровь, хотя бы даже дерзкому мальчишке, но это было бы, пожалуй, бесчестно. Вокруг угадывались чужие запахи и отдаленные звуки погони, лошадиный и людской пот вперемешку, охрипшие от бешенства псы и тяжелый мускусный дух загнанного зверька, которому едва удалось улизнуть, чтобы немного зализать раны.
И среди тяжкого дурмана тонкий аромат Его пары, нежный, едва уловимый. И вот теперь Она рядом, совсем близко и Ей ничто не грозит. Зверь потихоньку успокаивался.
Веймар усадил Катю на своего коня и повернул к Ульфенхоллу, до него оставалось пара часов неспешной прогулки. Торм благоразумно решил задержаться, помог Ансельму встать и даже предложил глоток вина, припасенного еще в городе.
– Ну, ты хоть можешь идти? Кости целы?
– О, не стоит беспокоится… пустяки. Оплеуха от самого барона – это даже почетно!
– Можешь передать Дагмару, что тебя посвятили в Рыцари второй раз!
Торм рассмеялся от души: «А парень – молодец! Удар держит и еще пытается шутить, хорошо бы Даркос его подучил, тогда мальчишка и впрямь мог бы совладать с Альбертом, всего-то надо годок подрасти и окрепнуть…»
Ансельм благодарно улыбнулся.
– Непременно передам ему ваши слова, господин Торм, а не нужно ли чего передать моей тетушке, когда навещу ее на обратном пути?
Торм задумался, с легкой грустью обернувшись в сторону Блодсбурга.
– Я приеду к ней при первой же возможности, так и скажешь.
Молодой рыцарь отправился своим путем, а старый воин поспешил догонять молодцев из родного поместья. Ох, и тяжелый разговор у него будет позже с бароном, но поездка того стоила. К тому же госпожа, ни смотря ни на что, кажется, осталась довольна, а уж Торму не впервой сносить брань от хозяина, авось переживет и на сей раз его лютый гнев.
Катя склонила усталую голову на плечо барона и теперь наблюдала, как нервно бьется крохотная голубая жилка на его шее, так и хотелось прижать ее пальчиком, а потом отпустить, но ведь не осмелишься.
– Ты на меня очень злишься, Веймар?
– Очень!
И ведь он даже на нее не посмотрел, не расправил сурово сведенные брови, и золотистых искорок сейчас не было видно в его серых глазах. Катя вздохнула и погладила белую рубашку, что выглядывала из распахнутого плаща барона. А потом ее пальцы осторожно коснулись горячей кожи груди и задержались там на миг… и даже гораздо дольше.
– У тебя так быстро бьется сердце. Ты, наверно, обдумываешь, куда меня теперь посадить – в холодный, темный подвал или на вершину башни, а там, наверняка, сквозняки. В замке есть высокая башня, Веймар? Жаль, я не успела все изучить.
– У тебя будет достаточно времени, ты больше и шагу не ступишь за пределы поместья!
– Ах, я так и знала! А ты… Ты больше никуда не уедешь?
– Теперь никуда! Тебе жаль, да? Больше не выпадет возможность позабавиться с юнцами? – оскалился он.
– Что ты такое говоришь? Ансельм моложе меня. Да я вообще его не воспринимаю как… ну, как настолько близкого приятеля. Зря ты его ударил, это было очень грубо с твоей стороны, очень дико…
– Да, я такой! И тебе придется привыкнуть!
Катя немедленно убрала руку с груди барона и ухватилась за ворот его рубашки, но в ответ на порывистое движение послышалась грозная реплика де Лостана:
– Сейчас же верни на место!
– Что вернуть на место? – искренне растерялась Катя.
– Свою ладонь! Туда, где она была!
– Ну, надо же… ты все командуешь, а меня будто и не слышишь.
– У меня превосходный слух!
– Веймар, не сердись, пожалуйста. Я больше никогда не буду покидать Ульфенхолл без спроса. Я же только хотела тебе помочь, Торм меня представил Райнбоку, я за тебя заступилась.
Из горла барона вырвалось рычание, Катя испуганно отпрянула, заглядывая ему в глаза.
– Как это у тебя получается, и ведь ты часто так делаешь, я заметила…
– Всего лишь скверная привычка! И учти, что в твоем заступничестве я не нуждаюсь. Надо же, Райнбок! Этот похотливый старый тролль на тебя глазел! Гррарр…
– Он пожелал нам весело провести медовый месяц.
Катя вдруг отчего-то вздумала и за Райнбока постоять, забавный в принипе дядька, хотя так пошло шутил с ней. Но Веймару было не до веселья.
– Пусть его не заботит, уж я постараюсь, чтобы наш медовый месяц прошел как следует.
– Задушишь меня в объятиях? – проворковала она.
– Довольно меня дразнить, женщина, или я сейчас же остановлю Кора и утащу тебя в лес!
– Ты обещал не трогать до свадьбы! Слово Лостана!
– Ну, слова-то я вам, кажется, не давал… что-то я плохо помню, кажется, нет…
Веймар вдруг резко натянул поводья и, в самом деле, велел коню остановиться. Впереди уже показался каменный вал, окружавший поместье. Лошади рвались домой. Барон отправил своих спутников вперед, а сам поехал шагом, пристально глядя на Катю.
И та, смущаясь, отводила глаза и прятала пылающее лицо на груди жениха, ибо никогда прежде Веймар не смотрел на нее с таким откровенным желанием и обожанием.
Хвала небесам! Впереди показалась группа селян с мотыгами, – они торопливо шли навстречу всадникам, громко что-то обсуждая. Следовало обратить внимание на их нужды, выслушать и принять решение, ведь это прямой долг знатного землевладельца.
А причина столь шумного сборища оказалась серьезной – несколько всадников из вассалов Одри заехали в поселение на местную свадьбу и увезли с собой юную невесту.
Катя не сдержала возмущенный возглас, а Веймар стиснул зубы до скрипа. Его Зверь утробно зарычал, обнажая клыки, сегодня он все же переломит чей-то гнилой хребет.
Будущая хозяйка была доставлена к замку, а барон с кучкой воинов поехал разбираться с новой бедой.
Глава 19. «Мой молчаливый друг…»
Катя чувствовала себя настолько измотанной дорогой, что мечтала лишь об отдыхе. И находилась в будуаре вплоть до обеда следующего дня, пока не пришла мысль отправиться на прогулку вдоль крепостной стены, а точнее за ее пределами.
Пока барон разбирается с недругами можно немного подышать ароматами цветущих лугов. Тем более осень в местном мире не за горами.
– Леди, я вас умоляю, останьтесь в замке хотя бы до возвращения Веймара, – взмолился Торм.
Его серьезный разговор с бароном был отложен на неопределенный срок, но вряд ли Хозяин забудет пожурить старого слугу за недавнюю вылазку госпожи. А тут еще новые приключения назревают. Катя твердо решила отстоять свое право на свободное передвижение.
– Во дворе все смотрят и кланяются, мне не по себе, вот и хочу просто побродить немного у леса.
– Прямо у реки? – задумался Торм.
– А рядом есть река? Что же ты молчал, я люблю текущую воду! Пойдем со мной, туда и обратно, ну, давай еще кого-нибудь возьмем для охраны моей драгоценной персоны. Чтобы Тиран больше не рычал.
– Госпожа, вы меня погубите! Какая там река – крохотный мутный ручеек, да и только… Барон запретил вам выходить.
– Я всего одним глазком взгляну на ручеек, Торм! И тотчас назад. Неужели ты так сильно боишься, Веймара? Нарида сказала, ты ему и слово не можешь сказать поперек, а когда-то носил на руках.
Старый воин украдкой погрозил кулаком окну, из которого выглядывал белый чепец болтливой няньки.
– Идемте, Госпожа. Только туда и сразу обратно.
– Ну, конечно же, дорогой Торм. Сразу обратно, – заверила довольная Катя.
Веймар вернулся в Ульфенхолл, когда солнце стояло уже высоко. Ему удалось договориться с людьми Одри вернуть украденную крестьянку. Бедняжка не пострадала, хотя была порядком напугана. На обратной дороге маленький отряд застигла ночь, и уставшие воины разбили небольшой лагерь у леса, зажарив на углях половину бараньей туши, полученной в знак примирения с соседом.
Потом пришлось заезжать в Брахту, чтобы вернуть девушку семье, барон сам проследил за тем, чтобы ее как должно принял обиженный супруг. А порукой чести юной красавицы должен был послужить именной перстень Веймара. После такого подарка никто не осмелится роптать. Покидая деревню, барон досадливо морщился.
«И с каких пор я стал сентиментальным? Меня ждет своя прелестная невеста, а я развожу по домам деревенских девок… Гр-рауф-ф! Зато еще один повод местному люду восхвалять отвагу и доброту своего господина».
А когда Нарида с нескрываемым удовольствием сообщила, что Катрин вопреки приказу отправилась за крепостную стену и «выживший из ума старый Торм» даже не попытался ее остановить барон не на шутку рассердился.
«Выпорю!» – безоговорочно решил Веймар, – «уж на сей раз она не отвертится!»
И отправляясь на поиски непоседливой избранницы, Зверь был с ним сейчас абсолютно согласен. Барон заметил Торма еще издали на высоком берегу реки, вместе с таким же пожилым дюжим конюхом он грел кости на полуденном теплом солнышке, но Катарины рядом с ними не оказалось.
– Где госпожа? – мрачно поинтересовался Веймар, передавая поводья слуге.
– Она спустилась к воде, хозяин.
– Одна?
– Леди запретила нам идти за ней. Катрин хотела искупаться.
– И ты так просто ее послушал? Я тебя не узнаю, Торм… да что с тобой стало!
– Если бы ты сам больше времени проводил с госпожой, то понял, что ей очень трудно в чем-то отказать. Да и что же с ней может случиться? Она в трех шагах, я отсюда слышу ее голос.
Со стороны обрыва неподалеку действительно доносился смех Катарины и какая-то из ее задорных песенок, а также плеск воды.
Веймар зловеще прищурился:
– Ну, что ж… тогда я сам отважу ее от далеких прогулок. Она штаны обмочит от страха и будет целыми днями сидеть в замке. Можете возвращаться, леди скоро сама прибежит домой.
Закатав до колен узкие джинсы, Катя весело шлепала босыми ногами по мелководью. И вдруг странное ощущение чьего-то присутствия заставило ее подозрительно оглядеться. На обрыве, прямо напротив нее стоял большой лохматый волк.
Несколько мгновений она смотрела прямо в его холодные желтоватые глаза, а потом зверь, угрожающе зарычал и спрыгнул вниз, сократив расстояние между ними до трех шагов.
– Боже мой! Помогите!
Катя в ужасе отбежала подальше в воду и, прижав ладони к судорожно бьющемуся сердцу, не спускала взгляд с волка. А тот почему-то остановился, словно раздумав нападать, а напротив, насмешливо фыркнул, встряхиваясь всем телом.
– Так ты еще и смеешься, глупое животное! – возмутилась Катя, – думаешь, я тебя не узнала? Ты явился мне на Моховом болоте, помог в Священной роще, а сейчас собираешься напугать? Ничего не выйдет, дружочек! Я тебя не боюсь ни капли, так и заруби на своей серой морде.
Волк тонко заскулил и приблизился к самой воде, теперь в глазах зверя была тоска.
– Я тебе, конечно, признательна почти за все, но не мог бы ты уже отправиться в лес погулять. Звери должны жить в лесу или я не права?
Волк снова насмешливо фыркнул, словно не соглашаясь с суровым доводом и бесцеремонно улегся на сухой желтоватой глине, явно поджидая Катю.
– Что за новости? – строго спросила она. – Мы так и будем здесь валяться, ваша серая милость? А мне как быть?
Волк зевнул во всю клыкастую пасть, обнажив внушительные челюсти. Катя вздрогнула и задумалась – если бы он хотел наброситься, пожалуй, сделал бы это уже давно, может, в самом деле не нужно его бояться.
– Я выхожу… Не смей приближаться, слышишь!
Волк склонил лохматую голову набок и с любопытством рассматривал ее побледневшие щеки. Катя медленно, шажочек за шажочком выбралась из воды и замерла.
«Может, позвать Торма? Он, конечно, прогонит Серого, но Волк кажется безобидным… и всегда приходит один. Наверно, у него нет семьи и ему скучно, грустно, вот и бродит тут сам по себе – одинокий волк. Какая же я леди Волчьих земель, если буду бегать от хищника из местной легенды? Хорошо бы с ним подружиться!»
Ей вдруг пришла в голову мысль, что это – ручной зверь, сбежавший от прежнего хозяина, возможно, его еще волчонком нашли в лесу и вырастили люди, вот потому и проявляет дружелюбие не слишком свойственное зубастым предкам.
Немного успокоенная мирным поведением странного гостя, Катя смело вышла из воды и уселась на траву чуть выше волка.
– Привет! Меня зовут Катя, а ты у нас серый грозный хищник. Гроза баранов и лосей. Но я тебя, почему-то уже не боюсь. Слушай, давай дружить!
Кате даже в голову не могло прийти, что зверь может понимать человеческую речь, но Волк после ее слов приподнялся и, подойдя вплотную, лизнул ей сложенные на коленях руки. От столь галантного жеста в пору бы завизжать на всю округу да задать деру, но Катя только дыхание затаила и дрожащим голосом произнесла вслух:
– Ой, да ты у нас знатный кавалер раз научился дамам целовать ручки. Прямо как Ансельм…
При упоминании юного рыцаря у Волка вдруг поднялась шерсть на загривке, и он зарычал так свирепо, что Катя в ужасе отшатнулась:
– Ну, тише, тише… Чего разошелся? Когда так злобно рычишь, мне хочется тебя Веймаром назвать, тот вечно не в настроении.
После этой фразы волк дернулся в сторону и, прижав уши к голове, посмотрел на нее обиженно-виновато. Кто бы еще понимал звериную «мимику»…
– Ты, что же, тоже его боишься? – догадалась Катя. – Знаю, знаю, это его земля и все здесь трясутся от страха перед Феодалом. Ну, разве что кроме меня, хотя и мне порой бывает с ним жутковато. Но вот тебя-то я должна боятся по-настоящему, ты все-таки дикий зверь и, несомненно, хищник, а кто же знает, что на уме у настоящего хищника? Даже если он порой и бывает добрым, как ты со мной.
Казалось, Волк внимательно прислушивался к ее диалогу, и вдохновленная Катя продолжила исповедь:
– А потому, не рычи, не пугай меня. Давай-ка лучше поедим хлеб и сыр, я сегодня не хотела обедать в замке, взяла с собой пару бутербродов. Будешь? Ах, какой здесь вкуснейший сыр… просто сказка.
Волк взял кусочек ячменной лепешки из ее рук и, словно в благодарность, снова лизнул теплую ладонь, а после улегся у ног Кати, покорно положив голову на передние лапы.
– Вот какой ты у меня молодец, послушный мальчик!
Она погладила зверя по загривку, невольно запустив пальчики в густой подшерсток.
– А еще ты очень красивый, тебе кто-нибудь такое говорил прежде? Нет? Ну, что ж, тогда я буду первой.
Катя тихо рассмеялась своей шутке, а Волк поднял большую голову и пристально посмотрел на нее, теперь во взгляде его таилась настоящая человеческая тоска, как тут не приласкать.
– Знаешь, я рада, что ты опять пришел ко мне, я правда, не очень понимаю, зачем тебе такие встречи, но мне ты нужен, поэтому не бросай одну, ладно? Понимаешь, здесь все чужое, другое, и я никак не могу привыкнуть, хоть и делаю вид, что все хорошо, а еще это предстоящее замужество… ну, какая из меня баронесса де Лостан?
И если честно, я бы хотела сбежать куда-нибудь подальше, я бы даже взяла тебя с тобой, будь я мужчиной – мы бы путешествовали вместе, но я всего лишь маленькая трусливая женщина. Меня сразу же вернут обратно и Веймар будет в ярости.
Волк будто нахмурился и сузил желтоватые глаза, но Катя продолжала размышлять вслух:
– Он закроет меня в башне наверху и не выпустит гулять, а я умру, если не увижу больше знакомых в Лосте, реку, лес, луг, и… тебя. Ведь ты будто ниточка между двумя мирами – между Березовкой и Дэриланд. Я верю, ты все понимаешь и сочувствуешь мне, иначе б не приходил. А, может, ты тоже заколдован и тебе нужна моя помощь? Ах, если бы я знала, как помочь, я бы все сделала для тебя.
Вдоволь растравив душу признаниями, Катя порывисто обхватила руками лохматую шею Волка и прижала серую голову к своей груди. Вдруг показалось, что по телу зверя пробежала дрожь. Они еще немного посидели так, почти обнявшись, а потом Катя всерьез забеспокоилась о своей долгой отлучке и решила вернуться в замок.
– Наверно, Веймар уже вернулся и будет меня искать, только бы не ругался, я же ничего плохого не сделала. Так не хочется снова ссориться с будущим мужем. Знаешь, он мне даже начинает нравиться иногда, он бывает такой… ммм… заботливый… и еще…
Катя задумалась, а Волк терпеливо и весьма заинтересованно ждал ее следующих слов.
– Мне порой хочется к нему прикоснутся, представляешь? Погладить его по груди, по лицу… расправить сведенные вместе брови, словно два черных крыла… он мне даже кажется симпатичным. Ну, мужчина не должен быть уж совсем красавцем, такие как Альберт фон Холле мне точно не по вкусу.
В мужчине должно сразу чувствоваться это самое мужское – что он сильнее, сможет защитить и помочь. Веймар именно такой! И то, что он любит командовать – это даже правильно, если в пределах разумного. А кто же должен быть в доме главным, как не достойный, умный мужчина? И я совсем не против, лишь бы меня не сильно тиранил. Ответь, разве я не права?
Волк выслушал Катю и потом будто бы покачал головой, со всем соглашаясь. Жест полный сдержанного достоинства привел ее в восторг, – она снова обхватила ладошками морду зверя, прижавшись щекой к серой шерсти у глаз, тогда Волк осторожно лизнул ее почти в губы.
Катя рассмеялась, обозвала волка проказником и побежала в сторону каменного укрепления Ульфенхолл.
– Приходи сюда завтра, Серый, – я попробую отпроситься погулять после обеда. Буду тебя ждать у реки!
Она без помех вернулась в свою комнату, разузнала от служанок, что барон недавно прибыл в замок, но снова отправился куда-то по важным делам, – и выдохнула с облегчением. Значит, ее короткое отсутствие осталось незамеченным, Веймар не будет ворчать.
