Регина Грёз
Мой нежный хищник
Глава 20. «Расскажу перед свадьбой!»
Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.
Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным…
С. Есенин
До самого вечера Катя развлекалась тем, что дразнила Нариду, обсуждала с кухарками количество блюд, которые можно приготовить из молока и яиц, с таинственным видом поведала секреты приготовления настоящего мороженого и пасхального кулича, потом сама завела тесто, сама разделала его на пирожки и занялась начинкой.
Горячей стряпни досталось даже маленькому поваренку, который присматривал за перепелками на вертелах. Нарида прожевала второй круглый пирожок с крученым мясом «девчонка называла их беляшами, чудное слово…» и авторитетно изрекла:
– Барон такое пробовать не будет! Из муки он ест только хлеб, а больше предпочитает мясо.
– Так они же с мясом как раз… вам самой нравится, – заметила Катя.
– Барон любит есть прямо с кости и чтоб капала кровь!
– Фи, это как-то дико… по-звериному, что ли…
В кухне мгновенно установилась тишина. Вся прислуга настороженно уставилась на Катю, а мальчишка даже поперхнулся, пришлось повару усердно приложиться к его спине широкой ладонью.
– В Ульфенхолл свои традиции, милая, и тебе придется их уважать! – важно сказала Нарида, вытирая жирные руки о передник.
– Я буду-буду уважать, только если смогу сохранить некоторые свои привычки, например, любовь к расстегаям и булочкам, а еще к большим пирожищам с капустой, с грибами и картофелем, с зеленым лукой и с рыбой, с фаршем, разумеется, и с ягодами. А еще такие маленькие рыженькие лепешечки с сыром… ммм… какая прелесть.
Катя театрально возвела глаза к закопченному потолку, изобразив на раскрасневшемся личике крайнюю степень блаженства.
Восторженно глядя на хозяйку, поваренок шумно проглотил слюну, а служанка, чистившая рыбу, так задумалась, что уронила нож, который едва не отсек хвост толстому коту, караулившему потроха под столом. Поднялась шумная суета, и Нарида украдкой стащила еще один пирожок с аппетитной горки на блюде.
С Веймаром Катя встретилась только за ужином. На первое барону подали оленя, разрезанного на куски и сильно приправленного горячим перцовым соусом. Также на столе в изобилии были представлены колбасы, начиненные мясом каплуна, бараньи ноги, утопающие в подливке с добавлением шафрана, жареные перепелки и парочка кроликов, источающих ароматы мускатного ореха и гвоздики, маринованный имбирь, соус из вареной моркови, и, конечно же, свежий шпинат.
Большие металлические кувшины с вином слегка запотели. На десерт предполагались яблоки и пирожные в виде лесных зверушек и птах. В самом же центре стола торжественно возвышалось блюдо с мясными пирожками, изготовленные белыми ручками будущей госпожи.
К некоторому удивлению Кати барон пребывал в глубоких раздумьях. На нее он не смотрел, отрешенно потягивая белое вино из высокого бокала. Ох, не к добру это затянувшееся молчание.
«Лучше бы покричал немного да успокоился, а так… вообще страшно, что у него сейчас в голове – еще посадит меня в башню, как Рапунцель, придется косу отращивать».
Катя решила начать разговор с безобидной фразы:
– Я очень рада вашему возвращению, Веймар… то есть твоему возвращению рада. Поездка прошла хорошо? Мне сказали, что деревенская девушка уже дома, с мужем. Ты благородно спас ее, вырвал из рук злодеев, как настоящий герой.
Не дождавшись ответа, Катя отложила в сторону столовые приборы и взволнованным тоном спросила:
– Веймар, что случилось? Ты снова злишься на меня? Совсем разговаривать не хочешь?
Барон наконец вернул бокал на специальную серебряную подставку и непривычно спокойно и даже несколько устало произнес:
– Я долго думал о нас, дорогая леди. Кажется, я иногда слишком вас тираню и притесняю. И я пришел к выводу, что вы вполне заслуживаете моего доверия. А как иначе? Должен же я доверять своей второй половине – ненаглядной будущей женушке.
И потому, начиная с сегодняшнего дня вы свободны в праве гулять за каменным валом у реки. Торм будет находится рядом, но, если вам потребуется уединение, можете оставлять слугу на пригорке, а сами спускаться к воде и наведываться к лесу. Таково мое решение, Катарина.
Она в недоумении опустила взгляд в тарелку с остывающим сочным рагу, мигом пропал аппетит.
«И как это понимать? Сложно поверить… нет, он что-то хитрое задумал, он ни за что бы не разрешил мне гулять по округе еще и без Торма».
Катя решила глубже прозондировать «почву» разговора, для начала изобразив наивную радость:
– Я благодарю вас… тебя за доверие и, конечно, его оправдаю. Но мне не хочется в последнее время покидать замок. Мне уютно в своей комнате, где стены обиты дубовыми панелями и в ненастный день от камина тянет домашним теплом. К тому же Торм собирался отпрашиваться в город, у него там, кажется, появился личный интерес.
Серебряное блюдо вдруг выпало из рук Нариды и с грохотом завертелось на каменной плитке пола. Две глиняные мисочки с пряным зеленым соусом разлетелись вдребезги, забрызгав низ роскошной льняной скатерти.
– Какой это еще интерес в городе может быть у старого дурака?
– Ну, видимо, не все считают Торма старым… гм… дураком, – осторожно ответила Катя, еле сдерживая смех. – К тому же у нас в Березовке – там, откуда я родом, говорят, что «старый конь борозды не портит».
– Я этому Торму сама бы попортила… все его старые борозды!
Теперь Нарида вымещала свой неправедный гнев на худенькой служанке, которая торопливо подбирала с пола керамические осколки. Веймар равнодушно взирал на эту сцену, словно улетев мыслями куда-то далеко, и Катя поглядывала на жениха с нарастающим беспокойством.
«А, может, у него там где-то в деревне краля завелась, и он ночевал у нее? Или понравилась дочка какого-нибудь местного Знатного Грубияна, а жениться приходится на мне из-за всяких там предсказаний, предназначений. Только мелодрам мне тут не доставало для полного счастья!»
Потрясенная своими догадками, Катя вновь обратила к барону пылающий негодованием взгляд:
– Знаешь что, дорогой Веймар, если твое отношение ко мне изменилось, так и скажи. Второй раз я насмешки не потерплю… я не переживу, если ты будешь жить со мной и бегать к другой девице, я уже этого нахлебалась досыта, больше не надо! Если я тебе разонравилась, и ты передумал жениться – отправь меня немедленно домой! Слышишь, немедленно!
Катя бросила на стол двузубую вилку и всерьез приготовилась заплакать, опустив голову и чинно сложив руки на коленях, конечно, предварительно зажав в кулачке салфетку – надо же будет вытирать слезы.
За хлопотами с салфеткой она не расслышала, как сзади подошел барон и, наклонившись к самому уху, хрипло проговорил:
– Моя прекрасная Катарина! Я считаю минуты до нашей свадьбы, но я не из стали. Мне трудно находиться рядом и не сжимать вас в объятиях, не осыпать поцелуями вашу нежную шейку. Ни о какой другой девице не может быть и речи.
«Волк меня просто разорвет в клочья, я не успею даже представить подобное бесчинство!»
– А потому, позвольте мне какое-то время держаться на расстоянии от вас, если вы, конечно, не сжалитесь и не освободите меня от моего обещания не ласкать вас до брака.
Окончив страстную речь, Веймар прильнул губами к слегка оголенному Катиному плечику, совсем близко к «нежной шейке», а потом провел дорожку из поцелуев до самой линии подбородка. Катя только глубоко вздохнула и зажмурилась, поскольку это было волнительно хорошо.
– Так вы готовы избавить меня от данного слова, леди? Я сейчас же отнесу тебя в спальню!
И Катя колебалась какие-то доли секунды, а потом в голову ее, как шустрый мышонок в кладовку, закралась всего лишь одна мысль:
«А если это проверка? Если он хочет знать, насколько я податлива, недаром же вчера так взревновал к бедному Ансельму. Нет, мой дорогой, придется подождать еще три недели или сколько там еще осталось до того самого».
– Я… я еще не готова… прости, Веймар.
У Кати на глазах показались слезы, ей вдруг безумно захотелось, чтобы он просто схватил ее на руки и утащил к себе, безо всяких там разрешений и церемоний. Просто решил все сам и за нее тоже.
Она бы ни капельки не сопротивлялась, позволила бы делать все, что он пожелает, она ему почти полностью доверяла… только бы он был хоть чуточку ласковым и деликатным, например, как тот нежный хищник, что снова встретился ей у воды – как ее серый молчаливый друг, что всегда появляется вовремя, когда он особенно нужен.
Барон шумно выдохнул, заставив разметаться пушистые Катины локоны, потом потерся носом о ее русую макушку и тихо рассмеялся.
– Ты вкусно пахнешь! Булочками с корицей.
– Ты же не любишь булочки.
– А их запах люблю… теперь…
– Я сама испекла пирожки, а Нарида сказала, что ты их даже не оценишь, – обиженным тоном пожаловалась Катя, искоса поглядывая на сумрачную кормилицу.
– Чепуха! Где твои пирожки? Сейчас я с ними разберусь – гаррр…
– Ты же опять рычишь! – засмеялась Катя, вдруг осознав, как где-то глубоко в груди зарождается теплое чувство к грозному мужчине, который сейчас вел себя словно шаловливый ребенок.
Веймар звучно откашлялся, придвинул к себе блюдо с пирожками и принялся поглощать их один за другим, вознося при этом похвалы Щедрым Небесам за ручки, приготовившие столь вкусные кушанья. Катя открыто смеялась и, желая поедлиться радостью со всем миром, вдруг сорвалась со стула, подбежала к Нариде, крепко ее обняла и поцеловала в висок:
– Милая бабушка! Мы вас так любим, я и Веймар! И не вздумайте чахнуть и хворать, вам же еще с внуками придется водиться. Набирайтесь сил, ешьте мои пирожки, здесь на всех хватит!
Нарида притворно хмурилась, уворачиваясь от ловких рук, и вдруг расплакалась, в ответ обнимая Катю:
– О драгоценная госпожа! Как я рада, что Веймар нашел именно вас. Только уже скорее бы уже у вас появились «волчата»… мне не терпится взять их на руки.
Катя немного удивленно заглянула в покрасневшие глаза старой женщины:
– Волчата? Так принято здесь говорить? Еще одна традиция Ульфенхолла?
Нарида захлюпала носом и, часто моргая, обратилась к барону:
– Я совсем выжила из ума! Простите старуху, мой господин, но не пора ли ей уже знать.
– Знать что, Веймар?
Катя повернулась к барону с заинтересованным видом, но лицо того будто окаменело.
– Нарида, иди к себе и, наконец, успокойся. Терпеть не могу этой сырости. И пусть здесь все уберут!
– Веймар… зачем ты…
Но барон бросил на стол скомканную салфетку и с грохотом отодвинул тяжелый стул.
– Я сейчас пойду в свою комнату, пора отдохнуть, день был тяжелым. Ты побудешь рядом со мной? Просто рядом… я тебе что-нибудь покажу: карты, книги… драгоценности… что захочешь… Или заберемся вместе на самую высокую башню и посмотрим сверху на окрестности Ульфенхолла? Что бы ты сейчас хотела, Катрин?
Она опустила глаза, немного смутившись, сердце стучало как сумасшедшее.
– Но ты… ты же сам только что сказал, что хочешь держаться от меня подальше.
– Разве я мог так сказать? – грустно усмехнулся Веймар. – Разве я могу теперь расстаться с тобой хоть на час… Единственная… желанная… любимая.
Веймар легко прикоснулся губами к ее губам, но тут же отстранился и уже серьезно добавил:
– Завтра после обеда мне нужно будет уехать по делам, а ты сможешь погулять у реки, как и планировала, я не буду держать тебя в клетке. Лишь бы не заблудилась, не попала в беду. Только не уходи далеко и знай – в сторожевой башне всегда сидит человек, он затрубит в рог, если вдали покажется какая-нибудь опасность.
«С чего он взял, что я собиралась гулять у реки, кажется, я даже Торму этого не говорила. Просто чудеса!»
Потом по крутой лестнице со стертыми ступенями Веймар увлек Катю на одну из старых башен замка, откуда открывался прекрасный вид на окружающие луга и ближайшие поселения, на темно-зеленый мрачный лес, озаренный сейчас малиновыми лучами заходящего солнца. А вот на востоке небо уже покрывали тяжелые тучи.
– Завтра будет гроза, – заметил барон, – настоящий ливень.
Волк сонно заметил, что у него еще с утра ноют лапы, но Веймар проигнорировал «безмолвного» собеседника. Сейчас не до него, тем более Катарина в двух шагах к разгадке его тайны. Не время еще… не время.
– А все-таки, Веймар, есть то, чего я еще об этом замке не знаю? Или скорее о тебе? Какая-то древняя традиция или легенда, правильно?
– Я тебе потом расскажу, осталось недолго ждать… расскажу перед свадьбой. Если ты, конечно, не испугаешься.
– С тобой я ничего не боюсь. Ты же всегда будешь рядом?
– Конечно!
«А как же иначе… Гарр-ах…».
У волка и впрямь сегодня было дремотное настроение, но пока все шло хорошо и не требовало его непосредственного вмешательства. Эти двое стояли сейчас близко друг к другу, их ладони переплелись, глаза смотрели в одном направлении, а губы мужчины осторожно касались золотистого локона на виске женщины.
Волку можно было немного вздремнуть.
Глава 21. Забавы на берегу
На следующий день Катя проснулась поздно и настороженно прислушалась к характерному шуму, за окнами шел дождь, немного похолодало. Сирма всерьез беспокоилась, не разжечь ли в комнате камин, и получив утвердительный ответ, принялась орудовать железной клюкой, поправляя сложенные горкой поленья.
Завернувшись в одеяло, Катя лениво мечтала о завтраке прямо в постель, пыталась угадать, как встречают родители первые заморозки в другом мире и неспешно планировала распорядок дня.
«Уж нам ли – сибирячкам, бояться небольшого дождика? Зато как приятно будет в теплой кухне готовить гороховую запеканку со сливочным маслом и пряными травами».
– А Веймар еще не выходил?
– Господин барон недавно уехал, какие-то люди попросили его защиты от нападок соседской охотничьей своры. На границах Волчьих земель гостит высокомерный фон Холле. У нашего барона с ним давние разногласия, а уж прислужники Одринтона всегда не упускают возможности «пощипать» наших крестьян.
– Видела я этого Ряженого петуха…
До обеда Катя выслушала полный отчет Нариды о пополнении запасов муки и колбас в кладовой, понаблюдала за тем, как молодые служанки кроят льняные холсты на постельное белье, досконально изучила устройство ножной прялки.
«Крутись, вертись, мое колесо, тянись, тянись, шестяная нить…»
Между старой домоправительницей и будущей хозяйкой установились теплые отношения, однако старшая из них не упускала случая продемонстрировать свой кулинарный опыт и знание жизни. А Катя порой откровенно тосковала, вспоминая вчерашний вечер и места себе не могла найти в ожидании Веймара.
«Неужели я влюбилась? Влюбилась в барона Волчьих земель и взаправду стану его женой? Неужели это все не во сне и он тоже любит меня? Невероятное чудо. И три недели осталось до того, как мы с ним перед людьми и богами станем единым целым! Как их прожить – эти дурацкие три недели… Вот его нет все утро, а я уже с ума схожу, где он, что с ним… Нет, мне непременно надо отвлечься».
Убедившись, что дождь кончился, и земля парит теплой влагой, Катя переоделась в свою походную одежду и ни у кого не отпрашиваясь, выбралась на прогулку.
«Интересно, явится волк или нет, понял ли меня вчера? Ведь исчез внезапно, будто растаял в воздухе… Что ему до меня – дикому зверю, своих хватает хлопот».
Она с трудом добралась по мокрому лугу до мелководной речушки, сапоги вязли в размокшей глине. Катя даже успела пожалеть о неосмотрительной «вылазке», но вдруг увидела на другом берегу своего вчерашнего серого друга.
Волк сделал несколько быстрых прыжков из стороны в сторону и покрутился на месте, выражая искреннюю радость от появления будущей хозяйки Ульфенхолла.
Между тем, солнце, словно раскаиваясь за утреннюю хмарь, теперь немилосердно палило, желая вернуть в небесные чертоги прежний запас воды. Недолго думая, Катя разулась и стащила с себя теплую безрукавку.
– Что у них за страна, утром от холода из постели не выберешься, а в обед просто Африка да и только. Ну, привет, дружище! Ты не вымок? Конечно, нет! Попробуй-ка промочи такую знатную шубу!
Катя весело потрепала Волка по загривку и аккуратно подвернула брючки до самых колен. Зверь крутился рядом и будто бы пытался ей с этим делом помочь, хотя, кажется, больше был занят голыми Катиными ножками, чем ее одеждой.
– Ай, не лезь, я немного боюсь щекотки! Вот шалун! Если бы эту сцену видел Веймар, непременно полез бы драться, но ведь ты зверь, с тебя-то какой спрос.
Катя смеялась, да и волк был невероятно рад такому развитию событий, иначе с чего бы он вдруг лизнул ее прямо в лицо, а потом в треугольничек белой кожи на груди, что был виден из распахнутого ворота блузки. Катя неловко качнулась назад, совершенно не ожидая от зверя столь бурного проявления дружеских чувств.
– Что ты творишь, чудак! У меня вся рубашка промокла, смотри… Возвращаться в замок я не хочу. Я бы с удовольствием искупалась и высушила одежду на берегу, но здесь так мелко, кто-нибудь еще заметит из замка.
Волк вдруг ухватил Катю за штанину крепкими зубами и потащил в сторону леса.
– Перестань баловаться! Это единственные джинсы на всю округу, мне бы их еще надолго хватило. Осторожно, говорю! Отпусти! Я поняла, что ты куда-то меня зовешь, ну, пойдем, если это не очень далеко. Правда, мне «его милость» разрешили болтаться по всей округе, но нельзя злоупотреблять доверием. Веймар куда-то опять исчез… скучаю… просто не могу без него… представляешь?
Волк резко разжал челюсти и уставился на Катю с удивлением. Та в ответ пожала плечами и тяжко вздохнула.
– И что ты на меня смотришь? Да, влюбилась! Как последняя дура! А почему сразу как дура? Подумаешь, ну, барон… Я полюбила бы его без замка и без подарков. Он удивительный… необыкновенный… у него такие глаза… вот, почти как у тебя, тоже иногда золотистые.
Волк немедленно отвернулся и потрусил вперед, впрочем, постоянно оглядываясь, идет ли за ним следом Катюша. Так вскоре они добрались до ближайшего леса на новом пригорке, а спустившись в небольшую лощинку, она обнаружила, что речка размыла пологие песчаные берега в небольшом котловане наподобие чаши.
За редкими деревьями Катю уже не было видно даже со сторожевых башен замка, так что лучшего места для купания и придумать нельзя. Однако никто не спешил…
– Наверно, вода совсем холодная, утром шел настоящий ливень. Нет, нет, что ты, я же просто так сказала, я не собираюсь тут барахтаться.
Тогда Волк сам подбежал к маленькому водоему и ткнул носом воду, а после чего вполне удовлетворенно фыркнул и выразительно уставился на колеблющуюся девушку.
– Утверждаешь, что она уже успела нагреться? Сейчас проверим.
Катя босыми ногами зашла в воду у самого берега и скоро сама убедилась, что купаться в таком «парном молоке» было бы одним удовольствием. Оставалось всего-ничего – скинуть одежду и окунуться. Напевая задорную мелодию, она собрала волосы в узел потуже и укрепила прическу лентой, что прежде служила лишь украшением.
Потом Катя сняла промокшую на спине рубашку и разложила ее на высоком бережке под жаркими лучами, «высохнет за пять минут». Сейчас же рядом легли потрепанные джинсы, и Катя с наслаждением потянулась, оставаясь в коротенькой белой маечке, что удобно поддерживала грудь и шортиках из такого же приятного эластичного материала.
Кстати, этот комплект своеобразного белья, как и несколько других пар одежды еще вчера вечером она получила от лучшей швеи замка. Все было раскроено и сшито по Катиным просьбам за пару дней.
Волк какое-то время стоял, как каменный, безмолвно взирая на полуодетую девушку, а потом отчего-то засуетился и отвернулся, с явным намерением бежать прочь.
– Эй, постой-ка! Я ж тебя не гоню… Ты можешь остаться, только отвернись, я тебя тоже немножко стесняюсь, хоть ты и не человек.
Волк неуверенно оглянулся, чтобы тут же снова опустить голову, Катюша уже избавилась от оставшихся на ней тряпочек и теперь медленно входила в теплую воду.
– Ах, как же здорово! Это просто огромная песчаная ванна, а сам ты не желаешь побарахтаться со мной, дружок?
Она уже зашла в котлованчик по пояс и с наслаждением поливала себя водой из ладоней.
– Ты, наверно, не умеешь плавать, эх, ты… у тебя сколько меха… потом надо полдня сушить, мне-то хорошо, я совсем голышка… только посмотри, как умею…
Катя плескалась и дурачилась, подобно ребенку, которому в летний денек, наконец, разрешили добраться до речного мелководья. Она даже подбегала к берегу и пару раз окатила и самого зверя, что теперь лежал у воды, положив лохматую голову на лапы, взирал на нее почему-то с самым несчастным видом, даже тонко поскуливая порой.
– Я понимаю, тебе очень жаль, что не можешь со мной поплавать, ну, ничего, придется поскучать на берегу. Не повезло, значит, не повезло!
Наморщив брови, Веймар подумал, что когда-нибудь этой дерзкой девчонке здорово достанется от него за такое издевательство над его звериной сутью… а пока… пока можно только смотреть на нее, глотая слюну, и строить множество планов на первую ночь, один привлекательнее другого…
Но вот Катя выбежала из воды и, вздрагивая всем делом, мигом залетела на пригорок, где находилась ее рубашка.
– Б-р-р, холодина! А в речке просто благодать.
Она торопливо натянула на мокрое тело шортики и, чтобы быстрее согреться, сразу же взялась за рубашку, пропитанную полуденным солнцем.
– Теперь можно и позагорать.
Катя улеглась на траву, раскинув руки и ноги, как морская звезда и закрыла глаза от удовольствия.
– Просто счастье! Вот если бы еще здесь был он…
Голой Катиной коленки коснулся влажный нос Зверя.
«Я совсем рядом, Любимая… ты даже не представляешь, насколько я рядом… и как хочу быть еще ближе…»
Катя вдруг ощутила как горячий шершавый язык осторожно облизывает ее ножки, поднимаясь все выше и выше до самого края коротеньких шортиков, едва ли не пробираясь под них.
«Как-то неправильно, надо бы это безобразие остановить! Это даже странно, ведь не с волчицей же он меня спутал от долгого своего одиночества».
Но Катя отчего-то медлила, сама удивляясь тому, сколько приятных откликов вызвали в ее теле какие-то чересчур умелые действия Зверя.
«А все оттого, что у меня давно не было мужчины… я тоже человек и тоже хочу иногда… даже прямо сейчас… очень-очень…»
Она протянула руку и попробовала оттолкнуть чересчур нахальную морду от своих голых ног, но ее движение было слишком неуверенным и вряд ли могло остановить голодного зверя.
– Послушай, прекрати… так нельзя.
Когда Волк огрызнулся и острыми зубами осторожно оттянул ее шортики книзу, Кате стало совершенно не по себе. Она тут же села и попыталась вернуть одежду на место, а Волк немедленно переключился на ее плечи и грудь. Орудуя острейшими клыками он резко дернул ткань у ворота и разорвал рукав.
Катя ахнула, смущенно пряча открывший розовый сосок, но Волк, словно осознав свое дурное поведение, жалобно заскулил и лег рядом, положив голову на ее колени.
Несколько минут она сидела смирно, боясь пошевелится, а потом несмело погладила серую шерсть на холке зверя.
– Слушай, ты меня напугал! Никогда больше так не делай, ясно? Вот уж не думала, что ты у нас такой озабоченный… прости, я тебе не собачка, вылизывать себя не позволю хотя бы с точки зрения гигиены и здравого смысла. Но, знаешь… Я сама сейчас кое-что поняла. Я больше не хочу ждать, не хочу дожидаться этой дурацкой свадьбы. Мне срочно нужен мужчина и это Веймар!
«Ну, вот и славно…»
Волк довольно лязгнул зубами и поудобнее устроился на Катиных ножках, потешаясь в душе над своим человеческим собратом:
«Всему-то вас людей надо учить, а любимой женщине требовалось лишь немного настоящей звериной нежности, и она уже сама готова дарить ласку в ответ – пусть и человеку, что ж, я совсем не против, я тоже буду рядом и прослежу, чтобы все прошло хорошо и собрат не сплоховал в ответственный момент, потому что есть такие моменты, когда сила и выносливость зверя человеческому мужчине точно не помешает».
Где-то вдали раздался зычный звук охотничьего рога. Волк вскочил на все четыре лапы и потянул носом воздух, в котором остро запахло бедой. Катя тоже поднялась и начала одеваться. Волк снова потянул ее за штанину, только теперь уже в сторону замка.
– Ну, конечно, куда мне еще идти… А сам ты в лес? С тобой ничего не случится? Будь осторожен, там, кажется, охотники буянят! Там всадники и собаки, у мужчин арбалеты в руках, не попадайся им на глаза, я тебя прошу! Береги себя, Серый друг.
Волк проводил Катю до цветущего луга, с которого до Ульфенхолл было рукой подать и повернул в обратную сторону. Нужно было все хорошенько разведать, пока Желанная останется в безопасности за крепкими стенами.
