полная версия

Павел Степанович Назаров
Гонимый в даль из Кашгара в Кашмир

Вообще китайцы считают обед наиболее удобным временем для арестов. Вот типичный пример. Атаман Анненков¹¹² до последней возможности вёл решительную борьбу против большевиков в Сибири. В конце концов, с горсткой соратников был вынужден искать убежища на территории Китая. Как выдающегося офицера, дуду пригласил его на банкет, а после арестовал, бросил в тюрьму и приковал цепью к стене камеры.

Трапезы всякого рода особенно хороши для отправки в мир иной неугодных лиц посредством яда. По этой причине гость, у которого есть основания ожидать, что хозяин приготовит блюдо специально для него, всегда примет елико возможные меры предосторожности, заменив то, что подано ему, на поданное хозяину либо одному из соседей по столу. Кашгарский даоинь, к примеру, и титай ненавидели друг друга смертельно и принимали данную меру предосторожности всякий раз, когда приходилось им встречаться на каком-либо официальном обеде.

Перекресток у Северных ворот служил местом почти регулярных казней в базарные дни. Здесь публично отрубали руки, ноги или головы правонарушителям. Для экзекуций использовался особый короткий меч с широким лезвием. Палач протирал меч куском хлеба, который съедал, «дабы не питать жалости к людям». Затем и палачу доставалось несколько хороших ударов кнутом, «чтобы не чувствовал угрызений совести». В каждом таковом случае амбань, местный судья, за сам факт преступления в его районе штрафовался на двести сар – за проявленную халатность.

Одним из следствий учреждения российского консульства в Кашгаре стало временное запрещение публичных казней и увечий, равно уменьшение жестокости властей в целом, но теперь, с развитием «национального самосознания», китайцы всё меньше и меньше обращают внимание на мнение Европы по данному вопросу.

В мою бытность в Кашгаре, туземцам отрезали руки за отказ менять старые бумажные деньги на новые – вот уж поистине жёсткая финансовая мера! Однако на практике предельно жестокие меры наказаний и пыток едва ли достигают своей цели: кашгарские воры не побоялись даже ограбить дворец самого грозного титая. Убийства с целью наживы довольно распространены, но нет банд настоящих «разбойников с большой дороги».

Образованный китаец в Европе, если его упрекнут в жестокостях и пытках, что практикуются в его стране, с негодованием будет их отрицать и решительно заявит, что китайские суды ни в чем не уступят европейским. В оправдание укажет на недавний закон об уголовном наказании, подготовленный выдающимися европейскими юристами. Таковой, безусловно, не хуже, если не лучше любого уголовного кодекса в Европе. Европейские и американские делегаты на Вашингтонской конференции¹¹³ были настолько очарованы этим чудо-кодексом и безупречностью фрака доктора Веллингтона Ку¹¹⁴, что почти готовы были отдать своих граждан под сень китайской юрисдикции. Но китайцы, весьма напуганные собственным успехом, просили отложить обсуждение данного вопроса на три года. По сути, китайские суды так же далеки от закона, как их так называемая республика – от своей Конституции. Я очень сомневаюсь, что копия китайского Кодекса может быть найдена хотя бы в одном суде Синьцзяна. Свод законов здесь в любом случае считается совершенно излишним.

Забавной иллюстрацией к сказанному может послужить случай, когда представитель компании Маркони, желая купить участок для радиостанции, попытался кое-что выяснить в местном законе о земле и попросил показать копию Кодекса. Китайские власти просто не могли понять, чего хочет этот англичанин, просит какую-то книгу, и недоумевали, чем бы она могла быть ему полезна. «Мы дадим вам любой участок земли – пообещали ему. – Вам остается лишь выбрать и показать нам. Мы можем сделать всё, что нужно. Зачем вам книга законов? У нас её в помине нет, и не надо».

Боюсь, что утомил читателя рассказом о тёмных сторонах китайского характера, но, увы, он был необходим для завершения картины жизни в Кашгаре. Условия здешние таковы, что они ближе, скорее, к средневековью, нежели к сегодняшнему миру западному, и представления о них отличны от того, что могут представить себе европейцы и американцы, знакомые с жизнью в республиках Дальнего Востока.

Моя жизнь в этом уединенном уголке мира была бы очень одинокой и скучной, если бы не присутствие нескольких россиян и наличие британского консульства. Без таковых я оказался бы в роли перенесенного машиной времени в эпоху Марко Поло. Британское консульство послужило мне связующим звеном с ХХ веком и Европой. Полковник Этертон¹¹⁵ и мистер Н. Фицморис были необычайно добры ко мне. Я, который так долго был отрезан от книг и внешнего мира, упивался великолепной библиотекой, газетами, обзорами и телеграммами агентства Рейтер. То воистину было «окном в Европу» из затерянного мира.

Русская колония и англичане постоянно обменивались гостеприимством: обедами, чаепитиями и пикниками. В Кашгаре все эти развлечения называют словом тамаша¹¹⁶. Любой приём, пикник, прогулка за город, спектакль, представления, концерты и любые другие развлечения называются тамаша. Это очень полезное и исчерпывающее слово. Многие вещи, которые простой уроженец Кашгара не в состоянии понять, становятся ясны, если называть их тамашой. Когда я проводил геологические изыскания в окрестностях города, бродя по лабиринту вертикальных стен, каналов и каньонов в лёссовых отложениях пустыни, всякий сарт, который случайно встречал меня, обязательно спрашивал, что такое я тут делаю. Объяснить ему было бы совершенно невозможно, но его всегда вполне устраивали волшебные слова «Тамаша-га келган» («Я пришел за тамашой»). Вы даже можете пойти в чужой сад и сослаться на тот же повод – он безоговорочно будет принят как оправдание посягательства. Как, например, можно вбить в непрошибаемую голову средневекового азиата, что мы подразумеваем под прогулкой за город? Скажите, что это тамаша, и он поймет.

Однажды я получил приглашение на тамашу. «А что это?» – спросил я. «Кебаб», – было ответом, или то, что мы в России назвали бы шашлыком¹¹⁷, с народными песнями.

Местные обеды в Кашгаре – полная противоположность китайским. Обычно состоят из одного блюда, иногда из двух, редко из трёх. Одно из них – неизбежный среднеазиатский плов, или шашлык, или кавардак, разновидность тушеной баранины с овощами. Для обеда обязателен дастархан (слово, собственно говоря, означающее скатерть). Его раскладывают на столе, если присутствуют европейцы, или на полу, если это чисто местная вечеринка, сервируют всевозможными сладостями, сушеными и свежими фруктами, вареньем, арбузами и т.д. Трапеза включает чаепитие и сопровождается дружеской беседой и даже танцами. Когда настает время настоящего обеда, приносят порцию piece de resistance (главное блюдо) в виде плова или кебаба, к которому гости приступают со всей серьёзностью, дабы наесться. На этом этапе было бы плохим тоном начать интересный разговор.

Всеобщее внимание сосредоточено на серьезном деле. Даже во время последующего чаепития соблюдается молчание, чтоб не мешать пищеварению. Поскольку скудный аппетит является оскорблением для хозяина, гости вдоволь вкушают обильной и сытной пищи. Алкогольные напитки запрещены, всех клонит ко сну, но сонливость гостей не считается предосудительной.

Как-то раз я был приглашен на дастархан. На ковре средь подушек восседала дама в платье из красного шелка, в чёрной бархатной безрукавке, расшитой золотом, с блестящими чёрными волосами, украшенными золотой короной в виде гирлянды. Аккомпанируя себе на дутаре, местном инструменте наподобие гитары, она спела современную балладу неизвестного автора о подвигах туркестанского героя Хал-Ходжи¹¹⁸, погибшего на Тянь-Шане в 1922 г.

Дастархан. (Б.Л. Громбчевский, 1891)[13]

Много лет назад Хал Ходжа, как и многие герои Средней Азии, разбойничал в Фергане. Захваченный царским правительством, был сослан на каторгу в Сибирь. Вернувшись на родину незадолго до большевистской революции, Хал-Ходжа объявил себя ярым противником Советов. Он собрал отряд смельчаков и принялся нападать на эшелоны и отряды Красной Армии, а однажды даже захватил город Андижан, так что быстро стал национальным героем Туркестана. Начатое им движение против большевиков распространилось по всему Туркестану, и коренные жители стали возлагать на него большие надежды. В марте 1922 года, отступая через горы на территорию Китая, Хал-Ходжа попал в лавину в глубокой, узкой долине, и вся его группа из трёхсот человек погибла. В очередной раз судьба сыграла на руку большевикам, избавив их от опаснейшего врага и развеяв последние надежды несчастного населения Ферганы. Родственники в Кашгаре приняли близко к сердцу беду своих сородичей и страстно желали восстановления прежней власти в Туркестане. Их чувства нашли выражение в стихах и музыке на тему смерти Хал-Ходжи в балладе, которую ещё пели в Кашгаре в 1922 году. Она заканчивается призывом:

Пробудись от сна под снегом!

Встань защитой угнетенных!

Та зима была суровой. Обильные снегопады в горах пресекли сообщение с Русским Туркестаном или сделали его крайне трудным. С той стороны к нам доходили страшные слухи; на базаре говорили, будто в России страшный голод, а в Оренбурге люди убивают друг друга и пожирают трупы. В марте консульство получило экземпляр французской газеты L’Illustration с ужасными фотографиями из Оренбургской губернии: на одной – груды незахороненных тел умерших от голода мужчин и женщин, на кладбищах их просто некому было хоронить; на другой – заснеженная степь, усеянная телами замерзших киргизов. В стране, некогда изобильной, первым плодом трудов ленинских стало людоедство.

Летом 1922 года генеральный консул Великобритании полковник Этертон и вице-консул г-н Фицморис покинули Кашгар, и их место заняли гг. К.П. Скрин и Хардинг¹¹⁹. Русская колония тепло проводила уходящих друзей, которым была обязана за гостеприимство и доброту.

В русской колонии поднялся ажиотаж, особенно среди женщин, когда стало известно, что г-жа Скрин¹²⁰ тоже приедет, ибо это означало, что в роскошном здании британского консульства появится хозяйка. Так что не без некоторого внутреннего трепета наши дамы приняли приглашение на чаепитие в саду консульства. Конечно, были и языковые трудности, и понятная скованность дам, на долгие годы преданных забвенью в здешней «социальной пустыне», при знакомстве с леди одной из великих столиц Европы. Но все были покорены искреннею простотой и тактом хозяйки, которую сразу же полюбили.

Чай был подан в тени высоких деревьев меж розовых кустов, возле пруда с лилиями. Безупречное обслуживание и сервировка стола, вид огромного самовара, столь милого сердцу любого русского, сразу же создали лёгкую атмосферу непринуждённого общения. Несмотря на неудобство говорить через переводчика, беседа стала оживленной, и все получили от неё огромное удовольствие. То был знаменательный день для нашего маленького кашгарского сообщества, поскольку открыл новые возможности общественного досуга внутри колонии, страдавшей от гнетуще-однообразного существования.

Мистер и миссис Скрин никого не разочаровали на протяжении всего периода своего пребывания в Кашгаре. Своей общительностью, многочисленными «тамаша» они привносили оживление, много света и счастья в семьи, забывшие joie de vivre (радость жизни). Очаровательная юная хозяйка британского консульства стала для нас своего рода общественным покровителем и завоевала нашу искреннюю благодарность.

Особенно довольствовался детский состав нашей маленькой колонии. Бедные маленькие души, не было у них ни игрушек, ни книг, их жизнь доселе не была очень счастливой. Но теперь в консульстве последовала череда развлечений, увенчанных прибытием не кого-нибудь, а самого Деда Мороза с огромным мешком, полным всяческих чудес из Европы, с игрушками, о коих даже не мечтали. Неудивительно, что они твердо уверовали в волшебный мир, что представила им в Кашгаре добрая фея в садах британского консульства.

Генеральное Консульство Британии в Кашгаре. (H.H.P. Sykes, 1920)[14]

Глава IV

Птицы, звери и растения. – Новый взгляд на проблему опиума. – Поездка в Марал Баши. – Охота и естественная история. – Я чуть не утонул.

Зимой в Кашгарию из-за тянь-шаньских гор являются гости с севера: гуси, утки, бекасы и прочие. Их не столь много, как на главном пути миграции птиц из Сибири, что дальше к востоку, но всё же в окрестностях Кашгара у незамерзающих ручьев и тёплых источников птиц изрядное количество. Кроны высоких деревьев в садах зимними вечерами облепляют стаи чёрных ворон (Corvus intermedins) и грачей (C. Frugilegus), которые орут как оглашенные. Перед заходом солнца, вниз по реке летят вереницы красных уток-огарей (Casarca ferruginea, Pall.), их звонкие голоса звучат в воздухе как нечто среднее между звуком рожка и лаем собаки, за что киргизы дали этой красивой утке характерное название Ит-ала-каз, «пёстрый собачий гусь».

С началом зимних холодов превосходный родник возле садов британского консульства, с незамерзающей чистой водой, превращается в настоящий зоопарк. Большие стаи скворцов облепляют деревья и наполняют воздух своим приятным щебетом и свистом, совсем как их сородичи в Лондоне на карнизах Британского музея. Наши кашгарские скворцы, Sturnus nitens и St. Purpurascens, мигрируют в Индию зимой, им на смену прилетает обычный европейский скворец, St. vulgaris. Здесь каждый год зимуют особи большой белой цапли (Egretta alba, L.), а иногда – и обычной серой, Ardea cinerea, L.

Огромные стаи воробьев, Passer indicus, селятся в местах, нагретых солнцем, а на болоте можно встретить малого погоныша (Porzana bailloni, Vieill.)¹²¹, которого нетрудно приручить. Он позволяет взять себя в руки, не оказывая никакого сопротивления, а если отпустить, не делает попытки убежать и продолжает спокойно прогуливаться, поклевывая семена. Его старший собрат водяной пастушок, Rallus aquaticus, L.¹²², похож на него тем, что тоже не боится людей. Можно увидеть, как сквозь кусты пробираются крапивники (Troglodytes pallidus)¹²³, встретить нескольких бекасов (Scolopax stenura, Kuhl.)¹²⁴ – азиатских сородичей распространенного европейского вида. Ближе к сумеркам обязательно прилетают две или три кряквы.

Я не имел обыкновения охотиться здесь, и предпочитал отправляться дальше, на милю-две на восток, в рисовые поля, что раскинулись в болотистой местности за городской окраиной. Там было много бекасов, и я мог быть уверен, что непременно встречу большого бекаса, Capella media¹²⁵: он вдвое крупнее обыкновенного и скорее похож на вальдшнепа, только оперение у него более глубокого серого оттенка. Одно из его названий – одиночный бекас, потому что избегает компании не только других птиц, но и птиц своего вида. Scolopax solitaria – так назвал его Ходжсон¹²⁶.

Несмотря на холод, в нашем зоопарке в светлые дни можно было слышать приятное пение трясогузки (Motacilla dukhunensis), неизменной обитательницы всех дворов, улиц и садов нашего Туркестана. Впрочем, у нас встречаются ещё два её вида: M. personata, и M. luzoniensis.

На глиняных стенах Британского консульства часто можно было видеть красные всполохи крыльев стенолаза, Tichodroma phoenicoptera¹²⁷, красивой птицы, трудолюбиво собирающей пауков и насекомых, забившихся на зиму в щели. Этих жителей гор согнали с высот на равнину сильные морозы и глубокие снега. Теперь они красуются здесь, словно красные маки на стенах. Ещё одна симпатичная птица – наш зимородок, Alcedo bengalensis, подобно живому изумруду, дрожит над водой. Я получал огромное удовольствие часами напролёт наблюдать за птицами, в единении с природой в моём маленьком зоопарке.

Предвестники весны – это удоды, извечные старожилы сёл Туркестана. А появление в голубом небе Кашгарии «воздушных змеев», коршунов Milvus govinda, их пронзительный, зловещий крик – верный признак грядущей жары. К этому времени поля покрываются зеленью, деревья распускают листву, северные гости улетают домой, местные обитатели расселяются по гнездовьям, вороны устремляются на поля, и наш зоопарк опустевает.

Зелёная листва скрывает птиц, и их трудно различить. Нужно долго и терпеливо вглядываться в густую листву высоких тополей, чтобы найти их гнёзда. Невесть откуда выпархивают так называемые испанские воробьи (Passer hispanicus), или похожие на них, но как будто перепачканные в крови, великолепные дубоносы (Carpodacus rubicilla)¹²⁸. Свист местной золотистой иволги (Oriolus kundoo, Sykes)¹²⁹ слышится часто, но птицу видно только во время её полета.

Кашгарские сарты и китайцы любят птиц; их дети не беспокоят гнезд, поэтому в сельских садах всегда есть своя пернатая фауна. Сарты часто держат в клетках, исключительно для боёв, петушков перепела и чукара, среднеазиатской куропатки. Самцы этих птиц очень драчливы; устраивать и наблюдать их бои – любимая забава местных жителей. Сильные бойцы ценятся дорого, а ставки на победителей бывают высоки. Характерные звуки перепелов и «чуканье»¹³⁰ куропаток обычно можно слышать на базарах городов и деревень. Кашгарский перепел, по-видимому, является видом отдельным. Куропатки (иначе – кеклики) также варьируют по ареалам, например, обитающие в Яркенде и Ладакхе признаны как разные подвиды. Любопытно, что на дальнем конце Старого Света, в Испании, местная куропатка, двоюродная сестра нашего восточного чукара, также используется в качестве бойцовой птицы и ловится тем же способом, что и у нас. Возможно, таковой обычай унаследован от арабов, чье влияние было сильным как в Испании, так и в Кашгаре.

Кеклики доверчивы и легко одомашниваются. Но поскольку мясо у них очень вкусное, человек склонен этим доверием злоупотреблять. Если же птиц оставить в покое, как, например, это водится в Малом Тибете¹³¹, то они близ человеческого жилья начинают чувствовать себя как дома и становятся частью садовой фауны, как воробьи и голуби. В горном ущелье, возле одной из ранее принадлежавших мне шахт, я старался кекликов оберегать, и они бегали стаями прямо по выработкам, как домашние птицы, даже не боясь ружейных выстрелов.

Если кеклик сбегает из клетки, то в горы или поля не летит, а селится где-нибудь рядом в саду. Почему-то в качестве хозяйки-защитницы птицы выбирают женщину. Когда я жил в Ташкенте, одна из них так привязалась к знакомой мне девушке, что стала совсем ручной: кормилась под боком, сидела на плече и ходила по пятам. Однажды, когда моя жена варила варенье в саду, как это принято в нашей стране, подлетела пара доверчивых птиц, одна села на дерево неподалеку, а другая жене на плечо. В Индии кеклик (Caccabis chukar)¹³² – известная промысловая дичь.

Моими любимцами в Кашгаре были голуби. В округе представлены два их вида. Один из них, Streptopelia stoliczkae¹³³, размером с обычного голубя, нежного серо-сиреневого цвета, местами с розовым отливом, с бархатистым черным ошейником. Обитает только в деревнях и садах, и в Кашгарии никогда не встречается вдали от человеческого жилья. Другой вид, Peristera cambayensis¹³⁴, который намного меньших размеров и имеет однородный розовато-коричневый цвет, часто содержат голубятники Европы; он известен как горлица египетская. Птицы обоих видов являются неотъемлемой чертой каждого дома, сада или сельского двора, особенно горлица, которая привязывается к человеку и часто посещает сараи, склады, веранды и даже комнаты, если двери или окна открыты.

«Голубиное святилище» недалеко от Хотана. (P.M. Sykes, 1920)[14]

Каждый год парочка этих милейших птиц устраивала гнездо на печи в моей комнате и выводила там птенцов. Петушок приносил материал, а курочка строила гнездо, приветствуя каждый вклад супруга благодарным воркованием. Птенцы покидали гнездо, как только чуть-чуть могли летать, и проводили всё время во дворе, где их продолжали кормить родители. В течение нескольких дней они уже делались самостоятельными, а взрослые птицы, латая гнездо, готовились ко второму выводку.

Молодых голубей я не приручал, зато научил старших птиц клевать хлебные катышки, которые они очень любили, сначала на окне, потом с блюдца, затем с блюдца в руке, и, наконец, прямо с руки. Они садились мне на руки и плечи, а когда я лежал утром в постели, прилетали и садились на подушку или на голову. Но только мелкие виды я мог приручить таким образом, а более крупные, хоть и подлетали к окну, никогда не кормились с руки. Последние суть коренные жители района, тогда как более мелкий вид завезен из Ферганы в конце девятнадцатого века. Каждая пара выбирает своё определённое место, где гнездится каждый год, отгоняя незваных гостей. Мои голуби узнавали меня на улице и спускались поприветствовать меня, но никогда при этом не просили еды. Они боялись других людей, даже когда те находились в моей комнате. Интересно, что ни один из данного вида голубей не живет нигде в Центральной Азии в по-настоящему диком состоянии, например в лесах, а селится только близ человеческого жилья. С другой стороны, в Центральной Африке два близкородственных, если не идентичных вида живут только в лесах. Меньший вид, Peristera, правда, иногда встречается в городах, но другой вовсе избегает соседства с людьми. Может ли это означать, что тяготеющие к человеку виды были завезены в Центральную Азию из Африки, и в своём новом доме не захотели расставаться со своим «покровителем», который их сюда завез? Любопытно, что кашгарский голубь, Streptopelia, неизвестен в Западном Туркестане. Как же он попал сюда из Африки?

В Кашгарии обитает несколько видов млекопитающих, которые пока должным образом не описаны. Дикий кот, например, родственный камышовому коту (Felis chaus)¹³⁵, особый род куницы, и, по крайней мере, один новый вид летучих мышей.

Есть в Центральной Азии одно существо, которое, хотя дикое и пугливое, и ведет преимущественно ночной образ жизни, проявляет странную привязанность к человеку – это ёж. У нас обитают три его вида: Erinaceus auritus в Киргизской степи, E. russowi в Западном Туркестане, и E. albiventris – в Восточном. Они меньших размеров, нежели виды европейские, более желтоватого оттенка и с более широкими ушами. Все три похожи друг на друга и одинаково привязаны к человеку. Всем известен сердитый характер обычного европейского ежа, все видели, как он сворачивается в клубок при виде человека, как трудно его развернуть, как злобно он фыркает на своего предполагаемого врага, и пытается уколоть своими иглами всякого, кто пытается к нему прикоснуться. Наш маленький азиатский ёжик ведет себя таким вот образом только по отношению к животным, но при виде человека он не сворачивается в клубок, не делает попыток убежать и, возможно, позволит взять себя на руки, как котенка. Если на него нападают собаки, которые поднимают истошный лай, он сворачивается калачиком в целях самообороны, но при появлении человека бежит к нему, будто к своему естественному защитнику. Если взять его к себе на колени, он будет лежать там, как котенок, и будет рад, когда ему пощекочут шею, а если погладить его маленький бархатистый животик, он сложит свои иголки, чтобы его погладили по спине. Но и это ещё не все. Если вы положите его на стол, он будет охотно брать корм из ваших рук, пить молоко, съедать кусочки мяса. Воистину невероятно, что совершенно дикое маленькое создание, которое, вероятно, никогда раньше и не видело человека, а тем более не было им приручено, ведет себя как котенок, который был, так сказать, «окультурен» с незапамятных времен. Я встречал этих маленьких ёжиков в киргизских степях, в садах Ташкента, в горах Тянь-Шаня, в пустынях и садах Кашгара, и всюду они легко приручались, позволяли мне подойти к ним, покормить и приласкать.

Кашгарцы любят содержать диких животных в неволе. Нас часто удостаивал своим визитом великолепный киик или горный козёл, Capra sibirica¹³⁶. Словно огромная кошка, он приходил к нам по крышам домов и по верхам каменных стен, принимая их, без сомнения, за свои родные скалы и утесы. Он любил хлеб и особенно табак, который жевал столь же охотно, как любой сарт или янки. Газель (джейран) тоже не прочь отведать табака, как туркестанский вид, Gazella subgutterosa¹³⁷, так и её более крупная восточная сестра, G. yarkandensis. Они легко приручаются и могут зайти в комнату, чтобы попросить сигарету. Эту их склонность легко проверить в зоопарке. Когда нам хотелось выманить газель из глубины сада, достаточно было показать ей портсигар и постучать по нему, и она тут же прибегала за своим любимым лакомством.

К сожалению, практически невозможно содержать этих животных в Кашгаре или его окрестностях, так как рано или поздно они становятся жертвами уличных собак, чьи полчища терроризируют улицы Кашгара, как это было в Константинополе в старые добрые времена. Большинство из собак больны паршой или страшной тропической болезнью, вызванной паразитом Leishmania infantum¹³⁸, что обитает в крови и может передаваться детям. Вид бедных страдающих существ ужасен. Днём они тихи и незлобивы, большую часть времени спят на улицах или в норах под стенами и заборами. Но по ночам отправляются в свои мародерские рейды, и тогда никакие заборы и стены не могут противостоять их поистине дьявольской хитрости. Овцы, козы, телята, домашняя птица – все становятся жертвами алчных челюстей. Но местные жители не предпринимают никаких шагов против коварных бандитов, и тем более – не пытаются их истребить. Водобоязнь (бешенство) среди собак также отнюдь не редкость, но, согласно наблюдениям русских и шведских врачей, случаев этой страшной болезни среди людей, как ни странно, не наблюдалось в Кашгаре на протяжении тридцати лет.

Меня очень забавляла дружба с молодым снежным барсом, Panthera uncia¹³⁹, которого держал в неволе один мой знакомый сарт. В отличие от своего более известного родственника, обыкновенного леопарда Африки и Индии, которого мы, русские, можем встретить на Кавказе, снежный барс Центральной Азии легко приручается, становится мирным и дружелюбным по отношению к человеку. Я знаю несколько случаев, когда барсов ловили молодыми и держали в доме вместо собак. Некоторым неудобством для хозяев была лишь их докучливая игривость, постоянная подначка порезвиться с ними. Тот, о котором я говорю, был весьма умён: когда его выпускали из клетки, он сразу же начинал играть, но если его игра становилась слишком шустрой, стоило резко призвать его к порядку, и он тут же прекращал игру. Я с лёгкостью научил его понимать несколько команд, которым он всегда подчинялся. Однажды у него на спине появилась неприятная болячка, и его доставили на перевязочный пункт к русскому врачу. Зверь безропотно позволил выбрить себе спину, почистить и перевязать рану, причём стоял неподвижно и нежно лизал руку врача, очевидно, понимая, что тот делает ему добро. Немногие дети могли бы так спокойно вести себя у врача, без волнения и слез.

Расскажу теперь о флоре, которая здесь тоже интересна. Вот, к примеру, необычный кустарник, ранней весной дающий неплохие на вкус красные ягоды, похожие на вишню. Местные, по каким-то причинам, известным только им самим, связали его с английской историей, назвав генистой, то есть, планта генестой¹⁴⁰, которая дала своё название династии Плантагенетов. Можем заметить, что в Европе целый ряд растений получили такое же название, но само слово genesta, конечно, азиатского происхождения. И это не единственный случай, когда азиатское слово попадает в европейские языки. Даже самое что ни на есть английское «hurrah!» или русское «ура!», есть не что иное, как боевой клич тюрков, киргизов и, несомненно, их предков – скифов, принесенный в Европу гуннами и оставленный там в наследство. Буквально означает «урр! убей!» на языке тюркском. Другой вариант – турецкое и русское ураган, из которого французы сделали ouragan, а англичане – hurricane.

Ещё одно среднеазиатское растение может сыграть большую роль в текстильной промышленности. Это низкорослый кустарник с гроздьями розовых цветов, известный под местными названиями кендырь или туркẚ. Существует два вида, Apocynum venetum¹⁴¹ в Западном Туркестане и A. hendersonii – в Восточном. Оба вида дают первоклассное длинное волокно, похожее на лён. Молодые растения, срезанные весной, имеют волокно тонкое, белое, блестящее, похожее на шёлковую нить, и сотканные из него ткани, действительно, выглядят как шёлковые. А если убирать растение осенью, когда стебель вызревает, волокно грубее по структуре, коричневого цвета, как джут, но мягче и тоньше. Оно не только прочное, но и обладает важным свойством, что не гниет в воде и не портится от сырости. Трудно придумать более подходящий материал для рыболовных сетей, морских канатов и тому подобных снастей. В Хиве и на Аральском море, к примеру, рыболовные сети, лески, веревки и т.д. делают из кендыря, и рыбаки считают их наилучшими. Целенаправленно кендырь не выращивают, он сам растет в изобилии на песчаных берегах Амударьи. Женщины каракалпаков, т.е. черношапочников, коих я отождествляю с меланхленами¹⁴² Геродота, широко используют кендырь в домашнем хозяйстве. Будучи растением многолетним, он выдерживает сильные морозы, до – 25° и даже – 30° C, и требует определенной влажности почвы. Думаю, его можно будет успешно выращивать на многих землях в промышленном масштабе.

Интересным растением Кашгарии является туграк, тополь разнолистный (Populus diversifolia)¹⁴³. Дерево иногда довольно высокое, как тополь европейский, только листья у него толстые и жёсткие. Примечательно, что наряду с таковыми имеются ещё листья длинные, тонкие и нежные, совсем как у ивы, и размещаются они на ветвях, растущих непосредственно от ствола. Необычным свойством дерева является его способность переносить сильное засоление почвы, и потому часто образует лесные заросли на глинистых почвах, где зимой и летом земля выглядит так, словно покрыта снежной пеленой.

Говоря о флоре Китайского Туркестана, невозможно пройти мимо растительного продукта, который довлеет в жизни китайцев, а также в определенной степени и в жизни местных сартов. Речь пойдет об опиуме.

Я не думаю, что найдется иной предмет, в котором неведение европейцев о внутренней жизни и психологии китайцев проявилось столь же ярко, как в неуклюжем и необдуманном вмешательстве народов Запада в борьбу с традицией курения опиума, глубоко укоренившейся в народе Китая с незапамятных времен. Никогда ещё лицемерие Европы и Америки не было столь ярким, как в ту пору, когда они видели соринку в глазу своего китайского соседа, но не замечали бревна в своем собственном¹⁴⁴.

Торговец табаком. (Э. Чапман. 1873)[4]