Ольга Арунд
Академия контролируемой магии
Глава 23
За мной негромко захлопнулась дверь, но я не обернулась – и так понятно, что за ней будет привычный коридор общежития вместо непривычного ректорского кабинета. Взгляд наткнулся на тёмную обложку и золотистые витиеватые буквы.
Проклятие Даруана.
Вздохнув, я села на край кровати.
Не знаю, с чего началась эта война. С первого сумасшедшего стихийника? С первого разрушенного им города? Или с первого императорского указа о казни? Прилюдной казни, которая ещё каких-то сто пятьдесят лет назад регулярно развлекала народ. Спасибо Бартолду II и его особой беспощадности к врагам, внутренним и внешним.
Но стоило Алемдару Оришанскому, сменив жестокого отца, взойти на престол и первым же указом он запретил казнить стихийников. И одним этим завоевал любовь столичных жителей – мало кому понравится, что тебя заставляют смотреть на показательное отрубание головы. Тем более что ещё вчера казнённый желал тебе доброго утра, помогал строить дом или жил с тобой под одной крышей.
И на этом Алемдар не остановился. Гвинбор построили в рекордные сроки, и через шесть месяцев после коронации стихийников отправляли уже туда – в антимагическую, выдолбленную прямо в скале, тюрьму. Тогда же появились ищейки, и со временем мало что изменилось – люди продолжали их опасаться, а стихийники ненавидеть. Вот только что именно могут императорские ищейки известно лишь им самим, но, по крайней мере, вместо плахи стихийников начали судить.
Тех, кого успевали.
Потому что сложно судить пепел, остающийся после битвы боевых и стихийных магов. И те, и другие не признавали поражения, и если первых вела преданность империи, то вторых – желание жить. А, как известно, лучшего стимула в этом мире ещё не придумали.
К сожалению, Алемдар умер слишком рано – ему не исполнилось и семидесяти трёх лет, когда траурные ленты заполонили город, но он оставил после себя достойные законы. И достойного наследника.
Лориан III – старший и единственный сын Алемдара вынужденно вступил на престол в двадцать семь. Невиданный возраст для императора, но он справился и справлялся до сих пор, придерживаясь политики, которую начал его отец.
И вот теперь это!
Почему Велинберг не передал оскант Бартолду, отцу Алдемара? Хотя, какие почему, если на тот момент Академия неконтролируемой магии вряд ли пользовалась любовью в народе. Скорее, служила темницей тем, кого Бартолд считал недостаточно опасными. Что было бы, получи он оскант? Да ничего бы не было! Если верить истории, Бартолду гораздо больше нравилось казнить, чем разбираться в причинах. Так что на месте Велинберга я тоже предпочла бы спрятать камень до лучших времён.
И, пока они не настали, я продолжу искать выход из ловушки собственного дара, но для этого нужна библиотека. И много времени.
А сейчас меня ждал Даруан и его проклятие, раз уж ночь всё равно выдалась бессонной.
К счастью, в академии начались трёхдневные выходные, и весь следующий день я провалялась в постели, встав с неё только ради того, чтобы открыть дверь огромному подносу с едой, в руках одного из поварят Николаса. Похоже, старый друг узнал, что меня не было на ужине, и обеспокоился, вот только аппетит всё также бастовал.
Да и у кого бы появился после знакомства с жизнеописанием Даруана и припиской резким угловатым почерком:
«Даруан Ранберг скончался на сорок шестом году жизни от вспыхнувшего в его доме пожара. В пламени не сохранилось ни единой целой вещи, а прибывшие маги нашли лишь обгоревшие кости хозяина. Очень надеюсь, что эта участь вас минует и готов всячески содействовать вашим поискам. С уважением, И.Ш.»
Пальцы, державшие страницу, дёрнулись так, что надорвали верхнюю часть листа. Содействовать поискам? И.Ш.?!
Исгард Шалинберг.
Рианы, можно я уже рехнусь?
Потому что этот, великого ума недоучка-боевик не сам съездил в родовое поместье, нет. Этот… Рик пошёл лёгким путём – обратился к деду, который, не будь дураком, быстро понял, в чём суть просьбы.
И теперь у нас пополнение. Просто прекрасно, потому что только имени Исгарда Шалинберга не хватало в списке магов, которые знали о моём стихийном даре и молчали. Каждый по собственным причинам, но все не бескорыстно.
Я захлопнула книгу и плашмя упала на спину.
Мои собранность и стойкость исчезли в никуда, оставив оцепенелость и мрачные мысли относительно ближайшего будущего.
Даруан был старше на восемь лет, когда впервые обнаружил ожог. Мои первые искры возникли девять лет назад. После несложных подсчётов выходило, что жить мне осталось от силы лет шесть, вряд ли больше. Конечно, если я не променяю одну академию на другую. А я променяю?
Очень может быть, если выбор встанет между смертью от собственного пламени и всего лишь десятью потерянными годами.
Полноценного отдыха не вышло – я проснулась от настойчивого стука в дверь. Не открыв толком глаза, не совсем соображая, что делаю, я распахнула её и увидела боевика, занёсшего руку для очередного удара по многострадальному куску дерева.
– Ты жива?
Он это серьёзно?
Я прислонилась к косяку, вряд ли осмысленным взглядом скользя по его лицу. Даже о полураздетом виде вспомнила далеко не сразу, но переживать ещё и об этом просто поленилась.
– Как видишь, – широкий зевок вырвался помимо воли. – А как ты вообще сюда попал? – Осознав вымерший коридор и глухую ночь за окном, я как-то вдруг проснулась и нахмурилась.
– Неважно, – отмахнулся Рик. – Точно всё нормально?
– Шалинберг, какое нормально, если ты посреди ночи торчишь в коридоре женского общежития!– Но из-за очередного зевка возмущение вышло и вполовину не таким убедительным.
– Ты не ответила на вестник, – с таким видом, будто это всё объясняло, сообщил он.
Да, был вестник, но отвечать на его «Как дела?» что тогда, что сейчас казалось издевательством.
– Я и не обязана отвечать. – Я скрестила руки на груди. – Спасибо тебе за книги, правда, – вздохнула в ответ на его прищуренный взгляд, – и за беспокойство спасибо, но сейчас доброй ночи, Рик!
С этими словами я захлопнула дверь прямо перед его носом, решив, что он уже большой мальчик и сам найдёт выход. Раз уж нашёл вход.
Утро оказалось на удивление неплохим, особенно, если сравнивать с двумя предыдущими днями.
Солнце слепило глаза, золотыми тенями проникая через окно. Солнце разбрызгивало яркие искры, отражаясь в металлической резной рамке. Солнце вносило жизнерадостное безумие в раскрашенные мрачными красками последние недели. Солнце терялось в тяжёлых складках портьер и находилось в массивной медной ручке входной двери. Солнце стремилось отогреть самые дальние уголки души даже в таких ледышках, как я.
И это ему удавалось.
В утреннем свете даже «Проклятие Даруана» виделось иначе, и я ещё раз пролистала книгу, но без толку. Отложив бесполезное теперь «Проклятие», я достала из шкафа платье в тёмном чехле и повесила его на дверцу.
Мой последний Зимний бал. Моё самое невероятное платье.
И пусть время, проведённое в академии, оказалось непростым, но эти годы я сохраню в том уголке памяти, где всё дышит уютом и покоем. Потому что, несмотря ни на что, мне было хорошо здесь. И потому что я буду скучать.
В то время как Присли наверняка тихо злорадствовал. Выпускной курс, как же! Осталось всего ничего и я снова окажусь в полном распоряжении его и… будущего жениха. Рианы, это даже звучит отвратно, несмотря на то, что советник всем хорош и вообще первый жених империи. Второй, если принять в расчёт его императорское величество.
И вот интересно, Присли так расщедрился, собирая меня на бал, только потому, что знал – компанию мне будет составлять член императорской семьи? Уверена, что так и было.
Вот только какая разница, если во время последней примерки, взглянув на себя в зеркало, я впервые за много лет не увидела хмурое, с вечной складкой между бровей, отражение. Больше того, я замерла от восторга, глядя на сверкающие камни и плавные линии, на искрящийся корсет и невесомое кружево. И как-то неожиданно становилась выше, стройнее и величественнее. Что говорить, если даже Присли впечатлился, застыв позади меня с округлившимися глазами и приоткрытым от изумления ртом.
Платье было великолепно, я в нём – ослепительна, вот только сейчас последнее, чего я хотела это идти на Зимний бал.
Поэтому убедившись, что с платьем всё в порядке, я оставила его висеть на дверце, накинув заклинание невидимости, и поспешила в библиотеку, на этот раз официально. Всё равно никто туда не сунется перед самым Зимним балом.
– Аурелия, – услышав звонкий голос, я вздрогнула, но поворачивалась уже с улыбкой, – ты здесь?
– Так же, как и ты, – весело развела я руками, попросила у библиотекаря нужные книги и пошла к ней. – Знаешь ведь, выпускной курс.
– Прекрасный ответ на любой вопрос, – весело хмыкнула Ариса и сдвинула свои книги, освобождая для меня место. – Присоединяйся.
– Спасибо. – Глупо отказываться от хорошей и, главное, молчаливой компании.
– Это всё, что я нашёл по вашей теме, лиерра Грасс. – Господин Рип положил передо мной три книги.
– Мне хватит, – благодарно улыбнулась в ответ, радуясь уже тому, что их больше одной.
С Арисой мы не первый раз делили стол в библиотеке, поэтому я открыла книгу, больше похожую на картографический справочник, и приготовилась не зевать.
– Слушай.– Я подняла взгляд, не успев даже вчитаться. – А вообще хорошо, что мы встретились сегодня, честно говоря, я сама хотела идти к тебе…
Прикушенная губа, поднятые брови и неуверенный взгляд. Ариса нервничает?
– Снова помочь с… тем умником?
Мне всё равно, если она снова хочет подпортить жизнь или хотя бы физиономию старшенькому, а вот помочь в этом – моя святая обязанность.
– Да нет, там… он непробиваемый, так что не в этом дело. – Ариса несколько раз нервно стукнула карандашом о столешницу, но поймала недовольный взгляд библиотекаря и перестала. – Пару недель назад ко мне обратилась Корса…
– Да брось! – Мои глаза распахнулись так, что шире некуда. – Ты же не будешь её…
– Её – буду, – нехорошо усмехнулась Ариса и продолжила: – Она заказала «Глас мертвеца», и это не самое безобидное зелье из моего ассортимента.
Рианы, у нас что, снова фаркасы с гор спустятся? Если даже Ариса рискнула тайной своего заказчика.
– Допустим, – вздохнула я, – но причём здесь я? И прости, но я понятия не имею что это за зелье.
– Это мой гений! – Ну да, вот только Ариса говорила что-то подобное о каждом своём отваре. – Тот, кто его выпьет, первые сутки будет слышать голоса в голове, но это не самое худшее. Потом со всей округи к отравленному будут притягиваться неупокоенные души и, рано или поздно, сведут его с ума. Или в могилу. – Ия бы впечатлилась зловещим шёпотом, если бы не одно но.
– А какой радиус действия у твоего зелья?
– До Унаша хватит, – что-то прикинув в уме, ответила она.
– Не хочу тебя расстраивать, – теперь подалась вперёд и шептала уже я, – но ближайшее кладбище с неупокоенными душами находится на расстоянии, вдвое превышающем твой радиус.
– Да ну тебя! – отмахнулась Ариса от моего смеха. – Хочешь сделать добро, а получаешь…
– Ладно, извини! – Я примиряюще подняла руки. – Спасибо за предупреждение, я как раз выкинула подаренные ею конфеты.
– Между прочим, не смешно,– покачала Ариса головой. – Говорят, она не успокоится, пока не доведёт тебя хотя бы до отчисления.
– Кто говорит? – Я устало положила подбородок на кулак. – Местные сплетницы? Так по их словам я не вылезаю из постели Шалинберга.
– А это не так? – Наткнувшись на мой более чем выразительный взгляд, она отступила. – Извини! Но, Аурелия… Вамбург давно засматривалась на Шалинберга, а своим подружкам чуть ли не с третьего курса пела о приближающейся свадьбе. Вот только после того, как он пригласил тебя на Зимний бал, да ещё так, её словам перестали верить.
– Ариса, – начала я, понимая, что эта тема меня достала до печёнок, – можешь верить, можешь нет, но и Шалинберг, и Вамбург могут катиться к фаркасам хоть вместе, хоть по отдельности!
– Сильно достали? – с сочувствием спросила она.
– Так, что скоро я сама стану твоей заказчицей, – хмыкнула я и вернулась к атласу.
На самом деле Корса должна быть полной идиоткой, чтобы всёрьез рассчитывать меня отравить. То, что навалившиеся сложности отодвинули мою месть в дальний угол, не значило, что я о ней совсем забыла. И если Корса собирается со мной разделаться, ей придётся придумать что-то более интересное. И умное.
Атлас, наконец, увлёк меня в мир гор, рек и равнин, но ничего толкового не показал. Карта империи не раз попадалась мне и раньше, поэтому я отложила бесполезную книгу на край стола и взялась за следующую.
«Ороканская пустошь – обширная часть территорий, расположенная на юго-востоке Ктарана, с трёх сторон ограниченная горной грядой. Иссушенная земля Ороканской пустоши не пригодна для земледелия и скотоводчества. Местами попадаются незначительные степные участки, не представляющие никакой ценности. Во время кровопролитной войны Ктарана с Миерией на этих территориях произошла финальная битва, вследствие чего выжженная сильнейшими проклятиями земля перестала использоваться для размещения поселений».
Увы, но и это я знала, поэтому без сожалений отложила вторую книгу. А последнюю просто пролистала, исключительно для того, чтобы освежить знания о Ктаране.
Найти место, куда стекались провинившиеся стихийники, до похода в библиотеку казалось проще. Гораздо проще.
Официально Ороканская пустошь была безлюдна и это подтверждали все её упоминания, правда, люди и, особенно, маги прекрасно знали кто именно там обитал. Вот только не могу же я подойти к первому попавшемуся стихийнику и начать допрос!
Правда, существовала ещё одна, последняя надежда найти хоть что-то полезное – изучить Ктаранские газеты, но они хранились только в одном месте – Имперской библиотеке Унаша, единственной библиотеке столицы, работающей непрерывно. Вот только чтобы туда попасть нужно не меньше двух выходных, а значит, придётся отложить это на попозже.
Завтра Зимний бал, после которого академию ждала свободная неделя, так что хоть в этом я не нарушу никаких правил.
– Нашла что-нибудь? – Оказалось, что Ариса тоже закончила.
– Ничего нового, – скривилась я, – кажется, куратор погорячилась с темой.
– А что она задала?
– Мифы Ороканской пустоши.
– Шутишь?! – не поверила Ариса. – В нашей библиотеке об этом всего-то пару строчек. Признавайся, чем ты её так достала на этот раз?
– Не знаю, – развела я руками, – но, похоже, после бала мне придётся ехать в Унаш.
Не то чтобы мне хотелось ночевать в столичной библиотеке, но какой выбор? Конечно, Академия неконтролируемой магии это лучший выход, но случается всякое и к этому всякому я должна быть готова хотя бы внутренне.
– Так, может, поедем вместе? – предложила вдруг Ариса и пояснила: – Я собиралась ехать домой и родители заказали мне повозку до Унаша, как раз на вечер следующего дня после бала. А обратно ты вернёшься в академической повозке любым другим вечером или утром.
Идея переливалась, обрастала всё более привлекательными гранями тем больше, чем дольше я об этом думала. Уже хотя бы потому, что транспорт из академии в столицу уходил рано утром, практически ночью, а возвращался буквально за полчаса до комендантского часа.
– Это было бы отлично, если совсем уж честно, – вздохнула я с улыбкой. —Даже при всём моём нежелании тебя напрягать.
– Ой, брось! – отмахнулась Ариса. – Значит, решено, – она поднялась и взяла сумку со спинки стула, – буду ждать тебя у ворот в семь вечера.
– Договорились.
Как хорошо, что мне не придётся толкаться в академической повозке, насквозь продуваемой всеми ветрами! Взяв книги, я последовала примеру Арисы и с настроением, близким к отметке «отлично», покинула библиотеку. Жаль, что на полпути меня перехватили, мгновенно приводя в боевое состояние.
– Шалинберг! – Я раздражённо скинула его руку со своего плеча. – Ты меня напугал.
– И тебе доброго дня! – хмыкнул Рик. – Ты в курсе, что Зимний бал завтра, а сегодня вся академия к нему готовится?
– Это их трудности.
– Аурелия, а ты вообще улыбаться умеешь? – иронично поинтересовался он, и я показательно растянула губы в улыбке. – Я не имел в виду этот оскал, но ладно – фыркнул Рик и перешёл, наконец, к делу: – Не знаю, какие у тебя планы на этот бал, но всё рано хочу, чтобы ты пошла со мной.
– Шалинберг, я устала водить тебя к лекарям, – со вздохом отозвалась я после недолгого молчания. – Может, в этот раз ты сам?
– Снова из-за приворотного? – широко улыбнулся он.
– Из-за самоубийственных порывов, – отбрила мрачно.
– Да брось, что такого в простом приглашении? – развеселился Рик, но глаза оставались серьёзными. – Зато со мной ты будешь защищена от приставаний и возможного недовольства своего… сама знаешь кого, – бросив взгляд за мою спину, в последний момент исправился он.
– Просто для сведения, – недовольно прищурилась я в ответ, – кроме тебя, за все шесть лет ко мне никто и не приставал. И потом, Шалинберг, объясни, ты чего добиваешься? Всё решили без тебя и даже без меня, отвертеться не получится, так что твои ухаживания выглядят вообще ни разу не адекватно.
– Ну, насчёт не получится – ещё вопрос, – пожал плечами Рик и засунул руки в карманы. – То есть на бал со мной ты не пойдёшь?
– Подожди-ка. – Плюнув на приличия, я шагнула вплотную к боевику и задрала голову. – Что значит «ещё вопрос»?
– Ничего. Совершенно, – ровно отозвался тот.
– Рик! – прорычала я. – Ты знаешь, что меня лучше не злить… что за очередная гениальная идея возникла в твоей отбитой пульсарами голове?
– Хорошего дня, моя аурика! – дурашливо пропел этот… Шалинберг, развернулся и отправился к лестнице с этажа.
– Рик! – Вместо ответа – лёгкий взмах руки и спина, быстро исчезнувшая из поля зрения.
Рианы, ну хоть его угомоните, иначе ничем хорошим это не закончится!
Глава 24
Вернувшись в комнату, я наткнулась взглядом на платье и не удержалась – провела рукой по ткани, расшитой сверкающими камнями, приложила к лицу полумаску и повернулась к зеркалу. Зимний бал назывался маскарадом не столько из-за маски, сколько из-за сложного заклинания на дверях бальной залы. Оно полностью скрывало личность гостя, даже если маска прикрывала одни только глаза.
Вернув едва ли на самую важную часть наряда на место, я решительно прошла в ванную. Пришло время привести себя в порядок.
Тугой узел на затылке, стоило вынуть шпильки, распался, а волосы рассыпались по спине и плечам. Прелесть какая – тёмные круги под глазами, нездоровый цвет кожи, выпирающие ключицы и опущенные уголки губ. Рианы, меня как будто в подвалах держали весь год!
Но ведь я же была другой.
В одиннадцатый день рождения из отражения на меня смотрела смешливая девчонка с задорными голубыми глазами, а белое пышное платье, сшитое по последней столичной моде, только добавляло мне сказочности. Но тот раз был последним, когда я с удовольствием смотрела в зеркало.
Я сбросила шаль, Грейс знала, что мне холодно зимой в академии, и расстегнула юбку, легко опавшую к ногам.
Что-то со мной происходило. Впервые за шесть лет вдруг захотелось выглядеть невероятной, волшебной, такой, чтобы смотрели все. И гадали, кто скрывается под маской.
Почему?
Так и не высмотрев в отражении ничего особенного, я доразделась и залезла в ванну – самое время, чтобыпотешить чисто женское самолюбие. И оно удовлетворилось, правда, уже на третьем часу моего отмокания, умывания и притирания. И то только потому, что ещё немного и вместе с косметическими мазями с меня слезла бы кожа.
Зато из ванной я выходила в прекрасном настроении. Меня сейчас не то, что академический, самИмператорский бал бы не смутил.
А под стопкой учебников белел край вырванного из тетради листа – то самое неизвестное заклинание. Захватив его с собой, я взяла карандаш и устроилась на постели, скрестив ноги. Не просто же так на меня снизошло озарение! Стоилохотя бы попробовать опознать, что это вообще такое.
Уже то, что заклинание состояло из четырёх углов,никак не укладывалось в голове – составители предпочитали пользоваться связками по три для большей устойчивости схемы. Но не может же быть, чтобы это оказалось лишь плодом моейфантазии! Или я пыталась додумать то, чего нет? Или принимала желаемое за действительное?
Шумно вздохнув, я откинулась на подушки, не выпуская лист.
Четыре угла? Недостоверно.Узлов в заклинании могло быть много, но я нигде, ни разу в жизни не видела четырёхугловой узел! Пусть практиковала я посредственно, но перерывала все доступные книги очень даже упорно, до рези в глазах вглядываясь в занудные для других строчки.
Неуловимая и невесомая, какая-то мысль мелькала на задворках сознания, но ускользала, стоило на ней сосредоточиться. Что яупустила? Не поленившись, я сходила за сумкой и вывалила её содержимое на кровать, быстро найдя нужный листок. Не ошиблась. Действительно четыре угла, без каких-либо других вариантов трактовки. Нахмурившись, я посмотрела на свет через лист с заклинанием, но и этот способ ничего не дал. Недовольная, я повернула лист и замерла.
Этого просто не может быть!
Боясь спугнуть догадку, медленно и осторожно я вернула схему в исходное положение,и всё пропало, но вот лист смещается на несколько градусов против часовой стрелки, и я снова вижу это.
Магический светильник под потолком не давал того эффекта, какой получался от стоящей на столе свечи. Подойдя к ней, я снова повернула лист. Невероятно! Не зная, что и думать, я рухнула на стул. Нереально, но дрожащеепламя свечи высвечивало ещё четыре угла – отражение тех, что я видела.
Поразительно – комбинированный узел!
И я вспомнила, где видела подобное! Это были два последних раздела «Основ», озаглавленные «Защита» и «Ограничения». Но как два настолько противоположных по значению узла могут быть соединены вместе?
Опустошённая, вымотанная, но до ужаса довольная я вернулась в постель, оставив схему на столе. Одна только зарисовка могла отправить меня в темницы, но кто её увидит!Оллэйстар? Подозреваю, что, пока мы не достанем оскант, он простит мне любые нарушения не только устава, но и законов империи. Как же, всё для народа.
И стоило подумать, но, кажется, я перерасходовала на сегодня запас своих сил, потому что стоило голове коснуться подушки, как я провалилась в сон без сновидений.
Разбудил меня стук в дверь.
– Какого… – простонала сонно, потирая глаза и привстав на локте.
– Есть шпильки? Красные! – выпалила третьекурсница, как только я открыла.
Совершенно незнакомая мне третьекурсница.
– Нет! – отрезала я и с силой захлопнула дверь.
Отсчёт пошёл. На двенадцать часов женское общежитие снова сошло с ума, лихорадочно бегаяиз комнаты в комнату в поисках шпилек, туши, заколок, серёжек и прочего барахла, необходимого взамен забытого, утерянного, украденного или просто недостающего для подготовки к Зимнему балу.
На первом курсе это буйство забавляло, на втором начало раздражать, но от настойчивости соседок не спасало даже заглушающее заклинание. И все последующие годы я терпела, отказывала и даже пару раз помогла, надеясь, что рано или поздно им надоест. Не надоело.
Сидя за столом, я всё быстрее перекатывала карандаш от руки к руке, но волновалась вовсе не из-за бала. Оставалось одно дело, которое я не могла отложить и о котором думала вторую неделю. То, от которого не хотелось отмахиваться. Потому что переносить в новый год недоверие и несправедливые упрёки так себе затея.
А значит мне срочно нужна Елана Гронберг.
– Войдите.
В этот раз стук был моим, решительным, но всё равно виноватым.
Ни строгость, ни резкий характер никогда не мешали куратору отстаивать интересы своих подопечных даже перед проректором Оелуоном. И идиотами были те, кто этого не понимал. Грубоватое лицо куратора отталкивало многих и давало повод особо одарённым придумывать ей обидные прозвища. Пару раз я лично посылалав идиоток безобидное, но очень неприятное заклинание, гарантирующее им неприятный запах недели так на полторы.
– Добрый день, куратор Гронберг. – Остановившись в паре шагов от её стола, я смирно сцепила перед собой руки.
– Чего тебе надо, Грасс? – нахмурилась она.
– Я не имею никакого отношения к краже в вашем кабинете и не знаю, кто это мог быть. И прошу прощения, что моё имя доставило вам столько неприятностей.
И это не только оподставной краже. Надеюсь, что куратор поверит хотя бы потому, что настолько искренней я бываю… никогда.
– То есть, – она поднялась со своего места, позволив увидеть, что под мантией на ней элегантное светлое платье с бордовым отливом, – вместо того, чтобы как все готовиться к балу ты примчалась извиняться?
– Подготовиться я всегда успею. – Я с лёгкой улыбкой пожала плечами. – Особенно, если есть дела поважнее.
– Поражаюсь я тебе, Аурелия! – Покачав головой, куратор обошла стол и приблизилась. – И тому, что за тонны ехидства ты извиняться не подумала, а за то, чегоне совершала, очень даже.
– Какая есть, – я улыбнулась под её внимательным взглядом.
– Иди уже, Грасс,– вздохнула куратор. – До бала всего ничего. – Она вернулась к месту за столом, но я и не подумала уходить.
– Я этого не делала, клянусь всем, что у меня осталось! – Удивительно, как это стало для меня важно.
– Да знаю я! – скривилась она. – И тогда знала, но, знаешь ли, сложно сдержать боевого мага, если он в ярости! Или она, – хмыкнула Гронберг. – Я хорошо изучила тебя, Аурелия, и знаю, что, захоти ты украсть тот журнал, никто бы в жизни не узнал.
– Спасибо! – Так себе комплимент, но я поняла главное – она действительно мне поверила.
– Только сделай одолжение, раз и навсегда выбрось из головы мысль об оправдании через ментальных магов. Даже в самом крайнем случае есть гораздо более надёжные и безболезненные способы самоубиться.
– Я… не могу обещать.
– Можешь, Грасс! – такого пристального взгляда у Гронберг я ещё не видела. Все ищейки загнулись бы от зависти. – Можешь. Потому что, чтобы не случалось, у тебя всегда есть ты, а это уже много! – Впечатляющая речь закончилась насмешкой. – Особенно, когда ты – такая.
И вот от комплимента мы удалились ещё больше, но почему-то сбилось дыхание и перехватило в груди. Я боялась моргать, неестественно долго держа глаза открытыми, только чтобы высушить в них всю влагу.
– Свободна, Грасс. У тебя времени в обрез! – Весело прикрикнула куратор и я, тепло улыбнувшись, вышла.
Накинув парадную мантию, я выдохнула, расправила плечи и вышла в коридор. А когдаперешла в учебный корпус, осознала, что всё же опаздываю – коридоры оказались пусты, а, значит,все уже собрались. И шаг ускорился помимо желания, вот только чем ближе я подходила к закрытым дверям, тем больше нервничала.
С чего вдруг этот бал стал для меня особенным?
Сбросив мантию и глубоко вздохнув, я подошла к дверям, которые открылись при моём приближении.
Как же красиво! В этом году академияи правда расстаралась – расписанные ледяными узорами стены сверкали, словно покрытые инеем, а с потолка падал крупный снег, растворяясь над головами гостей. Повсюду лежали снежинки самых разных форм и размеров, столы украсили ледяными фигурами и белоснежными розами, в дальнем конце на возвышении играли какую-то лёгкую мелодию музыканты, единственные из присутствующих в тёмно-серых костюмах.
В отличие от остальных, сливающихся в единую светлую массу, и я присоединилась к ним, направляясь к одному из столов с напитками.
– Добрый вечер, уважаемые студенты и гости нашего праздника! – раздалось в то же мгновение,и я замерла, не дойдя каких-то несколько шагов до цели. – От имени Академии контролируемой магии я рад приветствовать всех вас на ежегодном Зимнем балу! – Пожалуй, единственным здесь, кто не скрывался, был Оллэйстар. – Пусть эта ночь станет яркой звездой вашей памяти, достойно завершая прошедший год!
Ни одно академическое собрание не длилось дольше половины часа – Оллэйстара нельзя было назвать любителем длинных речей. И никто не удивился, что и сейчас, договорив, он бросил что-то музыкантам и спустился с подиума. Заиграла первая, лёгкая и ненавязчивая мелодия, но никто не торопился танцевать.
Бокал с несладким фруктовым соком унял нервную дрожь в ладонях, и я отошла к колонне, осматривая зал. Наложенная на двери магия работала отлично – не узнавался никтоиз присутствующих, и тем больше меня напугалонегромкое:
– Аурелия.– Я вздрогнула и обернулась, не узнавая стоящего передо мной студента. Вроде бы студента… – Великолепно выглядишь.
– Шалинберг?– предположила я после недолгой паузы.
Собственно, больше некому, даже с учётом того, что узнать меня он не мог.
– Всё также умна, моя прекрасная аурика, – весело хмыкнул боевик и подмигнул.
– Обязательно так пугать? – покачала я головой и вернулась к рассматриванию зала. – И как ты, вообще,меня узнал?
– Меня вело израненное твоим отказом сердце, ведь я не вижу никого, кроме тебя! – дурашливо начал он.
– Ещё немного и рана будет не внутри тебя, а снаружи. – Бокал с соком угрожающе качнулся в его сторону, но Рик лишь рассмеялся.
– Я подготовился, – он с намёком коснулся едва различимой серебряной броши на лацкане пиджака. – Не ты одна пользуешься условно-запрещёнными артефактами.
– Зачем тебе это здесь? – перевела я взгляд на его лицо.
– Терпеть не могу неизвестность,– криво улыбнулся Рик, а для меня в происходящем сразу пропало всё очарование.
– То есть все ваше общежитие в курсе кто есть кто? – скривилась я. Вряд ли кому-то из простых студентов придёт в голову запасаться артефактами для бала.
– Нет, конечно, – снова развеселился он. – Я, да Ар с Элом. Может, ещё пара человек, но не больше.
– Это радует.– Я пригубила сок.
Но волшебство развеялось и обратно возвращаться уже не желало.
– Да ладно тебе, – заметив моё настроение, Рик подошёл ближе, – забудь! Пойдём лучше потанцуем?
– Рик… – устало вздохнула я, снова качая головой.
– Эвилонберга здесь нет, и никто не узнает ни тебя, ни меня.
Серьёзное заявление, под стать взгляду. И протянутая ладонь тоже впечатляла – казалось, что для него это очень важно. Настолько, что у меня не повернулся язык отказать.
– Идём, – решилась я, сама не зная зачем.
Надеялась вернуть настроение? Может и так, но Рик мало подходил на эту роль. Заиграл вальс. Поклонившись друг другу, мы приблизились и встали в позицию, начав движение после первого аккорда.
– Подаришь мне следующий танец?
– Мы только начали этот, – отказ никак не повлиял на его довольную улыбку.
– В книгах нашлось что-то интересное? – сменил тему Рик.
– Можно сказать и так, – уклонилась я от ответа, вспомнив «Проклятие».
Думать об этом сейчас не хотелось, тем более, что танцевал Шалинберг и правда неплохо, настолько, что я расслабилась, наслаждаясь. Вот только он и сейчас умудрился все испортить.
