Олег Айрапетов
Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны

Полная версия

Глава 12
Советско-польские отношения в конце 1920-х годов. Попытки эмиграции спровоцировать войну

Угроза военного столкновения в Европе постоянно увеличивалась. Весьма напряженными были отношения с Польшей. 12–14 мая 1926 года в Варшаве произошел государственный переворот, власть захватил опиравшийся на армию Пилсудский. В ходе боев столице было убито 379 и ранено 920 чел. 15 мая победитель объявил о начале т. н. режима «санации»¹⁹⁰⁸. Внешняя политика оказалась под полным контролем диктатора. Он провел чистку армии от нелояльных элементов (таковыми были признаны до трети офицеров). В мае 1932 года был избран президентом страны¹⁹⁰⁹. Диктатура Пилсудского практически исключала возможность нормализации советско-польских связей.

Более чем дружественными, хотя и не союзными формально, были отношения СССР с Литовской республикой¹⁹¹⁰. Созданная Желиговским марионеточная «Срединная Литва» стала неразрешимой проблемой для польско-литовских отношений. 9 января 1922 года польские военные организовали выборы в сейм этого псевдогосударства. 13 января в связи с проведением выборов Совет Лиги Наций постановил считать процедуру Лиги по польско-литовскому конфликту законченной. Белорусское, литовское, еврейское население игнорировало выборы, что, вместе с контролем армии, обеспечило победу нужных депутатов. 20 февраля собравшийся Сейм провозгласил «Срединную Литву» неотъемлемой частью Польши¹⁹¹¹. Захват поляками Виленского края в 1920–1922 годах упорно официально не признавался Литвой, которая объявила Каунас своей временной столицей и разорвала дипотношения с Польшей¹⁹¹². Маленькое государство с трехмиллионным населением вынуждено было содержать 50-тысячную армию¹⁹¹³. С самого начала советское правительство не признало этого захвата, что создало основу для советско-литовского сотрудничества¹⁹¹⁴. Вильно был не единственной проблемой Литвы – вторую она создала себе сама, хотя и не без англо-французской помощи.

Решением Версальской конференции город Мемель был отторгнут от Германии в пользу союзников по образцу Данцига: они должны были решить его судьбу (Часть III. Отдел X, Мемель, ст. 99)¹⁹¹⁵. Мемель был основан крестоносцами в 1252 году и с тех пор находился в составе германских государственных образований. Население города и округа было преимущественно немецким. В 1920 году Мемель был оккупирован французскими войсками. Возродившееся литовское государство считало его своим, как будто 650 лет его немецкой истории не значило ничего. Позиция Каунаса была изложена в ноте от 6 ноября 1922 года, где на первое место были поставлены экономические и финансовые соображения – Мемель был необходим Литве. Что касается соображений национальных, то литовская дипломатия была лаконичной и не разменивалась на доказательства и статистику: «Территория Мемель, а также некоторые земли к югу от Немана, не отделенные от Германии, по своему происхождению и языку является неотъемлемой частью Литвы. Немецкому господству удалось частично германизировать только регионы, расположенные к югу от Немана». ¹⁹¹⁶

Представители Каунаса энергично протестовали против проекта союзников, которые 27 июля 1923 года снова предложили создать здесь фактически отдельное государство под названием «территория Мемель» с весьма широкой автономией (со своей администрацией, полицией, законами, финансами и т. п.) под общей политической властью Каунаса, т. е. формально в составе Литвы¹⁹¹⁷. Население «территории» равнялось 140 760 чел., площадь – 241 093,3 гектара¹⁹¹⁸. Здесь проживало 69,1 % немцев и 30,9 % литовцев. Абсолютное большинство последних были протестантами, то есть германизированными литовцами¹⁹¹⁹. Даже в условиях союзной оккупации основными экономическими партнерами города оставались немецкие фирмы. В 1921 году в Мемель пришли 9 британских, 2 французских, 3 финских, 1 бельгийское судно – и 390 немецких и 51 данцигское. В 1922 году под английским флагом пришло 8, французским 10, финским 31 и бельгийским 1 судно – а под немецким 495 и данцигским 19¹⁹²⁰.

Развитие кризиса вокруг Виленского края и явное желание завершить затянувшийся вопрос привели к паллиативному решению, в целом в пользу Литвы. 8 мая 1924 года была подписана конвенция между Литвой и державами-победительницами о передаче Мемельского края, который литовцы предпочитали называть Клайпедским¹⁹²¹. Для Литвы получение порта на Балтике при разрыве отношений с Польшей (граница была закрыта, включая движение по шоссе и железной дороге) имело огромное значение. Как и для ее финансов: с 1923 по 1938 год доходы Мемельского порта в 3–4 раза превосходили расходы на его содержание (в 1924 году – 489 440 литов против 2 338 014; в 1929 – 499 073 литов против 1 965 124, в 1938 – 1 598 474 литов против 3 078 840)¹⁹²².

В январе 1926 года журнал НКИД опубликовал статью с разбором Виленской проблемы. Она справедливо утверждала: «Завеса над будущей судьбой Виленщины далеко еще не приподнята. Та игра политических сил, которая ведется в течение десяти лет вокруг этого края, далеко еще не закрыта, а наоборот, грозит новым взрывом, поскольку в эту игру втянуты могущественные политические группировки Европы»¹⁹²³. 28 сентября 1926 года Советский Союз и Литва заключили договор, в котором подтверждали приверженность принципу территориальной целости и неприкосновенности друг друга (Ст. 2), что явно свидетельствовало о непризнании оккупации Виленского края поляками¹⁹²⁴.

Официально Литва декларировала, что не собирается добиваться возвращения края силой, но при этом считала себя в состоянии войны с Польшей, не налаживала с ней дипломатических отношений, не вела торговли, даже дорожное сообщение между двумя странами было прервано¹⁹²⁵. Советско-литовский договор был подписан в период очередного обострения польско-литовских отношений. Осенью 1927 года в Литве были уволены 68 польских учителей, не выдержавших экзамена по литовскому языку. В ответ польские власти закрыли 48 литовских школ в Виленском крае, начались преследования и аресты литовских общественных и культурных деятелей¹⁹²⁶. Аресту подверглось 180 человек. Часть из них после заступничества костела была освобождена и позже депортирована из Польши¹⁹²⁷. Чтобы избежать двусмысленных трактовок, НКИД в день подписания советско-литовского соглашения известил советских полпредов, что Москва никогда не поддерживала захвата Вильно и не изменила своего отношения по этому вопросу¹⁹²⁸. Последовали протест польской стороны, заявившей, что вопрос решен¹⁹²⁹, и разъяснения Москвы, которая не считала его решенным¹⁹³⁰. Этой же позиции Москва придерживалась и далее, в том числе при продлении советско-литовского договора в 1931 и 1934 годах¹⁹³¹.

24 августа 1926 года советская сторона вручила полякам проект договора о ненападении. Только 30 октября Варшава заявила о готовности приступить к переговорам¹⁹³². Поляки не торопились и явно затягивали время, надеясь выждать более благоприятных обстоятельств «для более активной политики»¹⁹³³. Теперь у Варшавы возникла иллюзия возможности такого выбора. Министерство иностранных дел Польши весьма позитивно восприняло новость о разрыве англо-советских отношений. Оно было настроено продолжать, не ускоряя, обсуждение с СССР условий договора о ненападении. Причина, по словам главы МИД Аугуста Залеского, была проста: несколько тысяч километров польских границ с Германией и Советским Союзом не имели никаких гарантий¹⁹³⁴. С самого начала переговоров Польша не хотела брать на себя ряд обязательств, отсутствие которых явно обесценивало соглашение, – польским дипломатам не нравилось положение о нейтралитете в случае войны договаривающейся стороны с третьим государством или группой государств, которое требовало гарантий относительно статуса Финляндии, Латвии, Эстонии и Румынии¹⁹³⁵. Споры продолжались, и тут внезапно начался серьезный кризис.

В 1924 г. был нанесен серьезный удар по радикально настроенному эсеровскому сегменту эмиграции. 16 августа с фальшивым паспортом на имя В.И. Степанова в Минске был арестован Борис Савинков. Об этом немедленно сообщила советская пресса¹⁹³⁶. Арест стал результатом операции, проведенной разведкой – Объединенным государственным политическим управлением. Она проходила под названием «Синдикат-2». Создав видимость существования мощной эсеровской организации, ОГПУ сумело завлечь в СССР Савинкова. Еще ранее та же судьба постигла полковника Павловского. Савинков был приговорен к смерти¹⁹³⁷. По ходатайству Верховного Суда смертная казнь Савинкову была заменена заключением, но 7 мая 1925 г. он совершил самоубийство, выбросившись из окна кабинета следователя на пятом этаже¹⁹³⁸. Против монархической эмиграции в 1922 г. была организована операция «Трест». Контрразвдека использовала для этого контролируемую ей МОЦР – «Монархическую организацию Центральной России». Целями её были удержание радикального крыла монархистов от политического террора и передача разведкам соседних стран (в первую очередь Польше, Финляндии и Эстонии) дезинформации¹⁹³⁹.

Организационным центром радикалов был созданный в 1924 году Русский Общевоинский Союз (РОВС) насчитывавший в своих рядах около 100 тыс. членов. Большинство из них были офицерами, имевшими опыт Мировой и Гражданской войн. РОВС имел структуры по подготовке молодого поколения эмигрантов к военным действиям, пытался сохранять в изгнании традиции русского офицерского корпуса и белого движения. Главой Союза был ген. П.Н. Врангель¹⁹⁴⁰. Сторонником активных действий был генерал А.П. Кутепов. Его эмиссары – М.В. Захарченко-Шульц и Г.Н. Радкевич – активно работали в Москве в МОЦР, не подозревая, что их деятельность находится под контролем ОГПУ. Успех был временным, тем не менее в 1922–1925 гг. советской разведке удалось оказать серьезное влияние на действия своих противников. Большим успехом был организованный чекистами 27 сентября 1925 г. арест в Москве приглашенного по каналам МОЦР в Советскую Россию английского разведчика Сиднея Рейли. 3 ноября 1925 г. он был расстрелян¹⁹⁴¹. Для того, чтобы не возникло подозрений в отношении «Треста», на границе была устроена имитация перестрелки, при которой Рейли был якобы убит, а сопровождавший его пограничник (это был чекист Тойво Вяхя) захвачен пограннарядом. Вяхя был объявлен предателем, ему пришлось менять фамилию на новую, под которой он и продолжал свою службу¹⁹⁴².

Разрыв англо-советских отношений совпал с решением руководства военного крыла белой эмиграции перейти к активным действиям, то есть к вооруженной борьбе против СССР. Идеологом «активизма» был тесно связанный с РОВС философ И.А. Ильин. Первую Мировую и Гражданскую войны он провел в Москве, продолжая читать лекции в Московском университете. В 1922 году он был выслан из России на «философском пароходе». В 1925 году он выступил с призывом к насильственному сопротивлению советской власти в своей работе «О сопротивлении злу силой». Он призывал ветеранов Белого движения, рядом с которыми он никогда не сражался: «Да будет ваш меч молитвою и молитва ваша да будет мечом!»¹⁹⁴³ Выступления Ильина в Праге, Берлине и Париже 26 апреля, 24 мая и 5 июня 1925 года пользовались большим успехом. Философ фактически призывал к террористическим актам, а правая часть эмиграции слушала эти призывы с восторгом. В начале 1927 года сторонник активной борьбы с Советским Союзом, то есть террора, – генерал Кутепов – создал «Союз национальных террористов»¹⁹⁴⁴.

В то же время советская контрразведка была вынуждена прекратить операцию «Трест». Поняв, что его водили за нос, Кутепов приступил к действиям. В марте 1927 года он посетил Финляндию. Здесь, в Териоках (совр. Зеленогорск) было проведено совещание о подготовке к терактам¹⁹⁴⁵. Финляндия стала базой «Союза национальных террористов», так как местный Генеральный штаб решил поддержать радикалов. Летом 1927 года было принято решение перейти к действиям¹⁹⁴⁶. В ночь на 3 июня 1927 г. боевики РОВС во главе с Захарченко-Шульц произвели атаку с гранатами на приемную ОГПУ на Лубянке и попытались подорвать общежитие чекистов. После этого террористы попытались уйти в Польшу и были уничтожены при попытке перехода границы в Белоруссии. Была предпринята, пусть и неудачная, попытка совершить диверсию на Мурманской железной дороге¹⁹⁴⁷.

7 июня 1927 г. в 9:55 на главном вокзале Варшавы Б.С. Коверда¹⁹⁴⁸, сотрудник издававшегося при поддержке польского правительства националистического еженедельника «Белорусское слово»¹⁹⁴⁹, стрелял в советского полпреда в Польше П.Л. Войкова, тот получил два пулевых ранения и через час скончался в госпитале¹⁹⁵⁰. Даже по свидетельству врагов СССР, полпред вел себя мужественно. Истекая кровью – смертельным было ранение в легкое – он, придя в себя, прежде всего дал распоряжения по службе – относительно бывших при нем ключей и документов¹⁹⁵¹. Коверда сдался подбежавшему полицейскому. На вопрос, почему он совершил покушение, террорист ответил: «Я за национальную Россию и против интернационала». Это не мешало ему работать в белорусской националистической газете, издававшейся на деньги польского правительства¹⁹⁵².

Реакция СССР была чрезвычайно острой, характерно, что в день убийства было созвано заседание Политбюро, где обсуждались польский и китайский вопросы¹⁹⁵³. Москва энергично протестовала, возложив ответственность за произошедшее на польское правительство. НКИД немедленно потребовал роспуска белоэмигрантских организаций, действовавших в Польше. В ответной ноте польский МИД осудил «гнусное убийство», совершенное представителем «непольской национальности в ущерб Польскому государству». Взять на себя ответственность за действия польского гражданина Варшава категорически отказалась¹⁹⁵⁴. Вдохновителями убийства в советской прессе были недвусмысленно названы британские власти. В Народном комиссариате иностранных дел приказом М.М. Литвинова был объявлен двухнедельный траур¹⁹⁵⁵. Русская эмиграция объявила Коверду героем и начала сбор средств в его пользу. За месяц было собрано 12636 франков¹⁹⁵⁶.

В тот же день, 7 июня 1927 года, произошел еще один теракт – в Ленинграде. Группа во главе с В.А. Ларионовым¹⁹⁵⁷, из числа боевиков организации Кутепова, проникла на территорию СССР через Финляндию и забросала бомбами здание партийного клуба. Им удалось уйти¹⁹⁵⁸. По подсчетам эмигрантской печати погибло не менее 20 человек¹⁹⁵⁹ (в официальном сообщении говорилось о 31 раненом¹⁹⁶⁰). 8 июня вышло «Правительственное сообщение» о росте терроризма в СССР. Среди предотвращенных покушений назывались попытки убить представителей высшего партийного руководства страны¹⁹⁶¹. 9 июня были расстреляны 20 человек из числа монархистов, захваченных при попытке осуществления террористического акта или незаконно перешедших советскую границу и пытавшихся создать в СССР подпольную деятельность¹⁹⁶². Разумеется, это никого не остановило. Газета «Возрождение» с восторгом писала о росте терактов в СССР¹⁹⁶³, её редактор П.Б. Струве под влиянием новостей внешней политики призывал к единению «царистов» и социалистов в борьбе с Советами¹⁹⁶⁴, для которых, по его мнению, наступили «последние времена»¹⁹⁶⁵. Как показали события, Струве явно принимал желаемое за действительное.

25 июня Совет труда и обороны принял постановление об организации мобилизационных отделов во всех центральных наркоматах¹⁹⁶⁶. В СССР и его столице проходили массовые демонстрации, тем не менее, по свидетельству польского посланника, власти сделали «все возможное, чтобы избавить Миссию (то есть посольство – А.О.) от неприятности непосредственного соприкосновения с гневом масс… никто из членов Миссии не испытывал никаких неприятностей»¹⁹⁶⁷. То же самое делалось и в Варшаве. Правда, здесь власти столкнулись с другой проблемой – огромная масса людей, и прежде всего это были рабочие, захотела проститься с телом советского полпреда. После прощания на вокзале с военными почестями полиция и армия начали разгонять демонстрации¹⁹⁶⁸.

Посланник в СССР Станислав Патек убеждал свое правительство в том, что мягкий приговор убийце советского полпреда будет чрезвычайно негативно воспринят в СССР, и рекомендовал решение, которое в конечном итоге и было принято: «Что касается меня, то если речь не идет о смертной казни, размеры наказания политических преступников меня мало пугают, так как политическая ситуация часто меняется и эти изменения вместе с амнистиями создают множество удобных случаев для пересмотра приговоров и смягчения наказаний»¹⁹⁶⁹. Дело Коверды было передано в военно-полевой суд в Варшаве. В своей речи представитель государства – прокурор Казимир Рудицкий – однозначно осудил акт террора и назвал его преступлением, требующим самого сурового наказания¹⁹⁷⁰. 15 июля суд приговорил убийцу к бессрочным каторжным работам¹⁹⁷¹. Просьба о смягчении наказания была отклонена президентом республики¹⁹⁷². Но уже в 1928 году она была принята и приговор смягчен до 10 лет тюремного заключения. 15 июня 1937 года Коверда был освобожден¹⁹⁷³. Впрочем, в 1927 году инцидент был исчерпан, а опасность советско-польского столкновения – снята с повестки дня. 14 августа Министерство внутренних дел Польши предупредило эмигрантские организации о необходимости соблюдать правовые нормы польского законодательства, в противном случае обещая приступить к роспуску организаций и высылкам из страны¹⁹⁷⁴.

11 августа в советское генконсульство в Париже вошла женщина с двухмесячным ребенком на руках. А.В. Щепихина напала на швейцара и нанесла ему несколько ударов ножом. Она была задержана и передана полиции, при первом же допросе она заявила, что хотела убить кого-либо среди сотрудников полпредства или консульства¹⁹⁷⁵. 2 сентября 1927 г. была предпринята попытка застрелить советского полпреда в Литве, антисоветская пропаганда в Англии и Франции сопровождалась призывами к «крестовому походу» против Советского Союза. Доказательств агрессивных намерений Москвы не предъявлялось¹⁹⁷⁶. 4 сентября история повторилась в Варшаве. Правда, здесь нападавший был мужчиной, которого застрелила охрана. Польские власти вынуждены были приступить к высылке русских эмигрантов¹⁹⁷⁷. Военная слабость СССР была очевидной, и поэтому не требовала доказательств его агрессивности, и поэтому заинтересованная сторона провоцировала поводы к войне. Один за другим. Но если в Европе эти усилия не были удачными, то неожиданно для многих они отозвались в Китае.

Глава 13
1927–1929 гг. Кризис в Китае, конфликт на КВЖД

Апрельский переворот Чан Кай-ши сопровождался расширением репрессий, в том числе и против крестьян¹⁹⁷⁸. Между январем и августом 1928 года было проведено 27 699 зарегистрированных казней, в 1931 году их число достигло 39 778¹⁹⁷⁹. В начале мая 1927 г. Бородин еще верил в успех выбранного им курса в Китае. Главное, по его мнению, было достичь успеха в Маньчжурии – разбить Чжан Цзо-лина, после чего «легче будет ликвидировать Чан Кай-ши». По словам представителя Коминтерна, нужно продержаться всего 3–4 месяца – и победа будет за коммунистами¹⁹⁸⁰.

Рекомендованный им курс на аграрную революцию летом 1927 года получил поддержку в Исполнительном комитете Коминтерна. Как показали дальнейшие события, это было ошибочное решение¹⁹⁸¹. В июле 1927 года КПК организовала Наньчанское восстание, поддержанное дивизией республиканской армии, в которой было сильно влияние коммунистов. Оно было разгромлено чанкайшистами в сентябре¹⁹⁸². Командовавший войсками восставших Чжу Дэ приказать отступать. В октябре 1927 года в центральном и южном Китае началось «восстание осеннего урожая»¹⁹⁸³. Единого выступления коммунистов не получилось, что сказалось на судьбе восстаний. Чанкайшисты стянули значительные силы и разгромили и второе восстание¹⁹⁸⁴.

Остатки разбитых отрядов отступили в горы, где приступили к созданию советских районов¹⁹⁸⁵. Горный район Цзинганшан стал основой этого движения. Поначалу все было непросто. Под командованием Мао Цзе-дуна осталось около 1 тыс. чел. «Казалось, наше движение обречено на неудачу, – вспоминал он. – Тем не менее мы не распустили армию в Цзинганшане, уверенные, что мы проводим правильную линию; последующие события полностью подтвердили это». ¹⁹⁸⁶ Нуклеус будущей Красной армии Китая был спасен. Вскоре к нему подошли отряды Чжу Дэ. Началась партизанская война, нападения на небольшие гарнизоны гоминьдановцев, которые фактически снабжали отряды коммунистов оружием и боеприпасами. Поддержка со стороны крестьян была значительной, в результате чего разбитые отряды в течение нескольких месяцев значительно выросли в числе¹⁹⁸⁷.

21 июля 1927 г. Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение об отзыве советников из армии Китайской республики. Бородин должен был немедленно покинуть страну¹⁹⁸⁸. Это было своевременное решение. Положение советских военных советников в Китае стало небезопасным: в Гуаньчжоу их вместе с семьями начали брать под охрану, которая весьма походила на домашний арест¹⁹⁸⁹. Останавливалась материальная и финансовая помощь СССР Китайской Республике. На первое полугодие 1926–1927 гг. она составила 94 547,7 руб. и 183 819 американских долларов, 3 тыс. винтовок, 5 млн патронов, 4 орудия, 5 тыс. трехдюймовых снарядов¹⁹⁹⁰. Советский Союз продолжал поддерживать китайских коммунистов. В 1927 году в советских военных училищах и академиях училось около 200 китайцев, половина из них была коммунистами¹⁹⁹¹. В 1930 году, в связи с изменившимися обстоятельствами, обучение китайских военных было перепрофилировано на партизанскую войну¹⁹⁹².

Тем временем репрессии против коммунистов расширялись. 11–13 декабря 1927 г. они подняли восстание в Гуаньчжоу, которое было быстро подавлено¹⁹⁹³. 14 декабря Нанкинское правительство приняло решение о закрытии всех советских представительств в Китае¹⁹⁹⁴. На следующий день генеральному консулу СССР в Шанхае была вручена соответствующая нота, в которой, по британскому примеру, советские представительства обвинялись во всех мыслимых грехах: «Уже в течение некоторого времени национальное правительство получало различные сообщения о том, что советские консульства и советские государственные коммерческие агентуры на территории, находящейся под юрисдикцией национального правительства, использовались в качестве центров для красной пропаганды и как убежище для коммунистов. Ввиду международных отношений, существующих между Китаем и Россией, мы до сих пор воздерживались от публичного изложения этих фактов. 11 декабря в Кантоне произошло восстание, закончившееся насильственным занятием города коммунистами, прервавшими средства сообщения и учинившими по всему городу пожары, грабежи и убийства. Это неслыханное происшествие со всеми сопутствующими трагическими последствиями приписывается, главным образом, тому обстоятельству, что коммунисты пользовались в качестве базы для руководства своими операциями советскими консульствами и советскими государственными коммерческими агентурами. Существуют опасения, что происшествия аналогичного характера могут иметь место и в других местах. Исходя из желания сохранения мира и порядка и предупреждения дальнейшего распространения таких бедствий, правительство считает, что такое положение вещей, чреватое неисчислимыми опасностями для партии и государства, не может быть далее терпимо. Ввиду этого настоящим устанавливается, что предоставленное консулам СССР, находящимся в различных провинциях, признание будет аннулировано, что советские государственные коммерческие агентуры в различных провинциях должны будут прекратить свою деятельность, с тем чтобы можно было уничтожить в корне дурное влияние и произвести тщательное расследование»¹⁹⁹⁵.

16 декабря последовал ответ Г.В. Чичерина. Наркоминдел отрицал право Нанкинского правительства решать вопрос о представительстве советских учреждений, так как их статус был определен соглашением 1924 года с Пекинским правительством. Что касается обвинений правительства Чан Кай-ши, то ответ Москвы был категоричен: «Советское Правительство должно самым решительным образом отвергнуть голословные заявления ноты от 15 декабря о том, что советские консульства и государственные коммерческие агентуры используются «для красной пропаганды и как убежище для коммунистов». В частности, мы должны самым решительным образом отвергнуть обвинение «по адресу» нашего консульства в Кантоне, которое якобы служило базой для руководства революционным движением рабочих и крестьян в Гуандуне. Нет ничего нового в том, что революционное движение рабочих и крестьян в Китае рассматривают как результат деятельности советских официальных учреждений. Вот уже несколько лет, как враги китайского народа, империалисты всех стран, рассматривают великое революционное движение китайского народа как результат интриг «внешних сил». Тот факт, что «национальное правительство» в Нанкине повторяет теперь контрреволюционные легенды угнетателей китайского народа, этот факт как нельзя лучше свидетельствует о том, чью волю выполняет оно теперь»¹⁹⁹⁶.

Тем не менее уже ничто не могло защитить советские представительства на территориях, которые контролировал Гоминьдан. 27 декабря 1927 года чанкайшисты совершили вооруженный налет и разгром генконсульства СССР в Ханькоу¹⁹⁹⁷. Тем временем в Европе говорили о пацифизме. Десятилетие вступления США в Первую Мировую войну послужило поводом к началу франко-американских переговоров об отказе от войны как средства политики. Они стартовали весной 1927 года¹⁹⁹⁸. 27 августа 1928 года главы внешнеполитических ведомств двух стран – Аристид Бриан и Френк Келлог – подписали в Париже соответствующий договор. Десять лет после окончания Первой Мировой США воздерживались от вмешательства в европейскую политику. Теперь, хотя и по формальному предложению французского правительства, но явно по инициативе общественного мнения Америки, происходил процесс возвращения Вашингтона в Европу. Так казалось многим, но почти всем неясными оставались его намерения¹⁹⁹⁹. Позже к пакту присоединились Англия, Бельгия, Германия, Италия, Польша, Франция, Чехословакия, Япония. 6 сентября того же года это сделал и Советский Союз²⁰⁰⁰.

К концу 1920-х Япония сблизилась с Нанкинским правительством. Капиталовложения японского бизнеса в Китае составили 1 831 млн иен, займы – около 700 млн иен²⁰⁰¹. Японские власти разумеется не руководствовались концепцией «единого Китая» и пытались добиться в Маньчжурии уступок в ряде вопросов: земельная собственность, железные дороги, контроль над денежным обращением и налогами. Чжан Цзо-лин не отказывался от предложений, но постоянно саботировал переговоры²⁰⁰². Между тем в Токио стали приходить к мысли о необходимости занять более жесткую линию по отношению к Китаю. 27 июня 1927 года в столице Японии была созвана «восточная конференция» – совещание, в котором приняли участие главы правительства, Военного, Морского министерств, МИДа, дипломаты, аккредитованные в Китае. 7 июля была принята «Политическая программа в отношении Китая»²⁰⁰³. В ней излагался японский взгляд на Маньчжурию и Монголию – эти территории признавались не китайскими. Но эта программа включала в себя и внутриполитические задачи. Необходимо было вернуть страну на путь, который повел бы её к настоящему величию, а также вывести армию из под влияния и контроля коррумпированных политиков. Участники совещания требовали проведения твердого правительственного курса²⁰⁰⁴.

25 июля Глава императорского правительства генерал Гиити Танака подал императору меморандум. Поскольку оригинала текста этого документа после окончания Второй Мировой войны не было обнаружено, японские историки отрицают его существование. Безусловным, впрочем, является то, что содержание меморандума созвучно с принятой «восточной конференцией» решением²⁰⁰⁵. Безусловно и то, что содержание меморандума весьма точно описывает последовавшую после 1927 года политику Японии на Азиатском континенте вообще и в Китае в частности. Особое внимание в меморандуме уделяется Маньчжурии и Монголии и по очевидным причинам: «Страна привлекает к себе внимание не только своей обширностью и незначительной плотностью населения: нигде в мире нет таких лесных богатств, такого изобилия минеральных ресурсов и сельскохозяйственных продуктов»²⁰⁰⁶. Захват Маньчжурии объявлялся условием для завоевания Китая, а захват Китая – условием для глобальной победы. Абсолютной необходимостью признавалось установление контроля Токио как над Внутренней, так и над Внешней Монголией, для чего требовалось установить прочные связи с местной феодальной верхушкой. Основными противниками Японии были объявлены США и СССР. Война с Советским Союзом признавалась неизбежной²⁰⁰⁷. Дальнейшие события никак не свидетельствуют о подложном характере меморандума.

С начала 1928 года Чжан Цзо-лин стал проявлять признаки неповиновения японцам. Танака хотел добиться добровольной отставки правителя Маньчжурии, но тот заартачился, рассчитывая на свою армию – формально около полумиллиона человек²⁰⁰⁸. «Старый маршал» пытался переориентироваться на Англию²⁰⁰⁹. Под прикрытием Управления ЮМЖД действовал разведывательный центр во главе с полковником Доихара Кэндзи²⁰¹⁰. По приказу командующего Квантунской армией генерал-лейтенанта Сигэру Хондзё он начал подготовку к захвату Маньчжурии²⁰¹¹. Вскоре Доихара получит прозвище «Маньчжурского Лоуренса»²⁰¹². В 5:30 4 июня 1928 года в одном километре от Мукдена на поезде, следовавшем в город, произошел взрыв. Правитель Манжурии был убит²⁰¹³. Покушение организовала группа офицеров Квантунской армии во главе с полковником Дайсаку Комото²⁰¹⁴. Технически акцию готовил капитан Такаеси Танака. Заговорщики закололи штыками двух солдат китайского патруля, уложили их трупы у полотна железной дороги у места планируемого взрыва. Третий солдат сбежал. Покушение не остановило и то, что в вагоне с Чжан Цзо-лином находился японский офицер – майор Гига Нобуя, доверенное лицо Токио²⁰¹⁵.

«Старый маршал» был ликвидирован, ему наследовал сын – «молодой маршал» Чжан Сюэ-лян²⁰¹⁶. Спасшийся солдат из патруля сумел добраться до преемника Чжан Цзо-лина и рассказал о том, что произошло. Тот сделал из этого рассказа соответствующие выводы²⁰¹⁷. Уже 8 июня 1928 года он поздравил Чан Кай-ши со вступлением его войск в Пекин, а 29 декабря поднял над своей резиденцией флаг Китайской республики²⁰¹⁸. На встрече оба лидера стали побратимами. Таким образом 41-летний Чан Кай-ши стал старшим братом 27-летнего Чжан Сюэ-ляна²⁰¹⁹. Дальнейшее развитие событий пошло по сценарию, в высшей мере нежелательному для Токио, официально стремившегося избежать обострения обстановки на северо-востоке Китая²⁰²⁰. Вновь возникла проблема Китайско-Восточной железной дороги. Позиция Чан Кай-ши сводилась к тому, что нужно сначала взять КВЖД под контроль, а уж потом обсудить возникшие проблемы. Спорные вопросы предполагалось решать силой оружия²⁰²¹.