Олег Айрапетов
Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны

Но дипломатический фронт Европы был прорван, начался резкий рост советско-германской торговли. Если в 1921 году импорт из Германии в РСФСР составил 160,2 млн руб., то в 1922 году он достиг уже суммы в 367,1 млн руб. Значительно выросли и показатели советского экспорта в Германию¹⁴⁸⁴. До весны 1921 года весь импорт в РСФСР шел через Ревель, за исключением хлеба, поставляемого из США в помощь голодавшим, – американцы использовали для этого Ригу. Но с открытием навигации 1921 года стало возможно плавание в Петроград. В этот порт в 1921 году пришло 250 судов суммарной грузоподъемностью в 333 тыс. тонн¹⁴⁸⁵. В мае-июне 1922 года Балтийский флот обеспечил, наконец, надежную очистку фарватеров, ведущих в Петроград. В торговый порт прибыло 682 парохода, а всех видов судов – 785 (более всего финских (176), германских (172), норвежских (140), остальные страны были представлены более скромными показателями). Было доставлено 58 118 300 пудов (в 1913 году – 244 667 000 пудов)¹⁴⁸⁶. Внешняя торговля РСФСР восстанавливалась.

Отношения между Берлином и Москвой все же не были идиллическими. СССР нуждался в долгосрочных кредитах под небольшие проценты, финансовое положение Германии было не идеальным. Кроме того, немецкие деловые круги не были уверены в прочности советского режима и не хотели рисковать. Первый кредит был дан 6 октября 1925 года. Его размер составил 75 млн марок (затем его повысили до 100 млн), процент – 8,5. Кредит был погашен через Нью-Йорк 29 января и 20 февраля 1926 г. Советская сторона была недовольна этими условиями¹⁴⁸⁷. Далее выяснилось, что Дойче Банк не хотел давать кредиты СССР под проценты менее 11,75 при ставке в Германии 8 %, а Москва не хотела идти навстречу этим требованиям и принять кредиты выше 8 %. В конечном итоге договориться удалось только в июле 1926 г¹⁴⁸⁸. Кредит в 300 млн марок был погашен в конце 1928 и 1930 гг¹⁴⁸⁹. Несмотря на разногласия, в Рапалло были созданы новые реалии послевоенного мира. Вместе с ними возникали и новые возможности. Даже Ллойд Джордж, недавно требовавший подчинения от советской делегации в Генуе, в декабре 1922 года заявил о необходимости принять действительность и пойти на признание Советов, исходя из политических и экономических интересов Великобритании¹⁴⁹⁰.

Глава 8
1923 – год кризиса и ультиматумов

1923 год стал годом начала полноценного признания Советского государства на международном уровне. В военном отношении оно оставалось слабым и остро нуждалось в мире для развития и преодоления последствий Мировой и Гражданской войн. РККА победила в Гражданской войне, но для большой войны с современными западными армиями она была явно не готова. Выступая в парламенте в декабре 1922 года, Ллойд Джордж описал Красную армию следующим образом: «Она не имеет ни транспортных средств, обеспечивающих подвижность, ни артиллерии, необходимой для атак. Состояние русских арсеналов и фабрик таково, что всякая попытка заново экипировать русскую армию должна кончиться неудачей»¹⁴⁹¹. Эта оценка весьма близка к истине. Отсталость была особенно заметной в технических родах оружия.

В 1922 году в авиации РККА числилось 509 самолетов, в морской – 49, и в учебной – 270. 90 % советских военных самолетов было закуплено за границей (с этой практикой было покончено только в 1925 году)^14921493. Для сравнения отметим, что численность французской военной авиации в 1923 году составила 1566 самолетов (174 эскадрилий), британской – 371 самолет (26 эскадрилий). Британцы планировали увеличить численность Royal Air Forces к 1925 году на 1200 самолетов (на 100 эскадрилий)¹⁴⁹⁴.

У Красной армии была еще одна особенность – она была построена по классовому принципу, исходя из интересов будущей, мировой революции. Уже в конце 1917 года при демобилизации старой армии и увольнении в запас старших возрастов местные советские власти распорядились «приступить тотчас же к созданию красной революционной армии», которую должны были сформировать люди, готовые «идти на борьбу с контрреволюционной буржуазией, откуда бы она не повела наступление изнутри или извне России»¹⁴⁹⁵. 14 января 1918 г. Ленин заявил о необходимости создания новой социалистической армии, в которую «вольются пролетарские силы других стран»¹⁴⁹⁶. 28 января был издан Декрет о создании «новой армии, которая явится оплотом Советской власти в настоящем, фундаментом для замены постоянной армии всенародным вооружением в ближайшем будущем и послужит поддержкой для грядущей социалистической революции в Европе»¹⁴⁹⁷.

Армия поначалу строилась на добровольческой основе, вступить в нее мог любой гражданин страны, готовый отдать жизнь «для зашиты завоеваний Октябрьской революции, власти Советов и социализма», но при условии рекомендации партийных или советских органов¹⁴⁹⁸. С началом белочешского мятежа и Гражданской войны начали практиковаться и мобилизации¹⁴⁹⁹ по принципу классовой принадлежности – призывались рабочие и крестьяне, не использующие наемного труда¹⁵⁰⁰. V Всероссийский съезд Советов 10 июля 1918 г. признал справедливым предложение Совнаркома о введении всеобщей воинской повинности от 18 до 40 лет¹⁵⁰¹. Определенные ограничения все же были. Лица от 18 до 45 лет, не призываемые по классовому признаку в армию, призывались в ополчение (бывшие офицеры, присяжные поверенные, артисты, монахи, инженеры и т. п.)¹⁵⁰². Впрочем, офицеры ставились на особый воинский учет для использования их опыта в строительстве новой армии, которая должна была стать централизованной, хорошо обеспеченной и обученной, построенной на принципах централизма и железной дисциплине¹⁵⁰³.

В начале 1920-х Рабоче-Крестьянская Красная Армия, созданная в 1918 году по классовому признаку, сохранила этот характер обоюдоострого оружия, направленного как против внешних, так и против внутренних врагов победившей в Гражданской войне революции. Победители явно не собирались ничего менять. В январе 1923 года Троцкий обратился к бойцам Красной армии с памяткой, ряд положений которой вошли в её Устав: «Красная армия есть вооруженная сила, предназначенная для защиты интересов трудящихся от насилий и покушений со стороны эксплоататоров. Красная армия будет существовать до тех пор, пока на свете остаются монархии или помещичье-буржуазные республики… Красная армия состоит из рабочих и трудовых крестьян, не эксплоатирующих чужого труда. Буржуи, нэпманы, кулаки, равно как развращенные элементы из среды трудящихся, в состав Красной армии не допускаются…. Буржуазные элементы военнообязанного возраста призываются только в команды обслуживания для вспомогательных работ и остаются во время службы невооруженными. В Советской Республике ношение оружия есть привилегия трудящихся. Эксплоататоры к оружию не могут иметь доступа, дабы они не овладели им и при помощи иностранных эксплоататоров не подчинили себе снова рабочих и крестьян»¹⁵⁰⁴. Советское общество вовсе не было монолитом, а руководство партии явно опасалось союза побежденных классов с возможными интервентами.

В октябре 1922 г. Ллойд Джордж подал в отставку с поста премьер-министра. Его преемником стал Эндрю Бонар Лоу. Пост главы Форин-офис сохранил за собой лорд Керзон. Он был одним из последовательных противников России, и императорской, и тем более – советской. Керзон с явным неодобрением относился к советско-английскому торговому договору 1921 г., который заключил Ллойд Джордж¹⁵⁰⁵. НЭП способствовал исцелению экономики РСФСР, что немедленно отразилось на росте экспорта. В 1921 году вывоз из страны составил 12 960 млн пудов (20,195 млн руб.), а в 1922 г. – уже 56,3 млн пудов (81,6 млн руб.)¹⁵⁰⁶ Англо-советская торговля в условиях НЭПа развивалась вполне успешно. По итогам 1921 года Великобритания вышла на первое место во внешней торговле РСФСР. На Англию приходилось 6,352 млн пудов вывоза (на 9,344 млн руб.) в 1921 г., и 22,440 млн пудов (на 25,177 млн руб.) – в 1922 г. Занимавшая второе место Германия – 0,637 млн пудов (на 1,666 млн руб.) в 1921 г. и 8,353 млн пудов (на 14,749 млн руб.) в 1922 г¹⁵⁰⁷. Основными статьями советского экспорта были хлеб, разные виды продовольствия (мясо, яйца, масло и т. п.), нефть, лес, пушнина, лен, пенька. В 1922–1923 гг. вывоз из СССР составил 187 млн руб¹⁵⁰⁸. Объем советских закупок в Великобритании в 1921 г. достиг 61,7 млн руб. золотом, более чем в 10 раз превысив показатели 1920 г. (6 млн руб.)¹⁵⁰⁹.

В июне 1920 г. было создано общество «Аркос» («All Russian Cooperative Society»), через которое поначалу проходила вся советская торговля с Англией. В правовом отношении это было британское акционерное общество, регулируемое британским законодательством¹⁵¹⁰. Единственным акционером общества был Наркомат Внешней Торговли. Основной капитал общества в 1920 г. равнялся всего 15 тыс. фунтов, с 1 января 1922 г. он вырос до 150 тыс. фунтов, а к 1 января 1924 – до 1 млн фунтов¹⁵¹¹. Основными статьями советского ввоза в Англию (в порядке убывания) были меха, лес, лен, кудель, пенька, хлеб¹⁵¹². В июле 1922 года «Аркос» удачно провел выставку на международной торговой выставке в Лондоне. Основным рекламным товаром были меха¹⁵¹³. Положение с рынком хлебов в 1921–1922 годах было невыгодным для Москвы. В европейских странах, Северной Африке, да и в России урожай был незначительным, и потребности обеспечивались поставками из Канады, США, Австралии и Аргентины¹⁵¹⁴. Тем не менее торговля шла удачно. В 1921 г. объемы продаж в Англии через «Аркос» составили 1 765 287, в 1922 г. – 4 942 245 и в 1923 году 6 107 068 фунтов¹⁵¹⁵. Объем закупок в Великобритании также уверенно рос, они составили: в 1920 г. – 2 809 641, в 1921 – 7 281 258, в 1922 – 8 981 874 фунта¹⁵¹⁶. Это были значительные суммы.

В новом британском кабинете Керзон получил большую свободу действий в отношении «советской» политики Лондона¹⁵¹⁷. Бонар Лоу, как и большинство членов его правительства, не был воинственно настроен, но он тяжело болел, ходили слухи о его скорой и неизбежной отставке. Керзон мечтал стать главой правительства¹⁵¹⁸. Вскоре министр стал действовать. Слабость провоцирует… И не только в случае с Россией. 1923 год начался глубоким кризисом в Германии. Тяжелое положение её экономики привело к задержкам при расчетах по репарациям. За 1922 год Берлин смог заплатить от 12 до 16 % годовых выплат¹⁵¹⁹. Конференция союзников в Париже, последовавшая за Генуей, не привела ни к чему. 12 декабря 1922 г. Бонар Лоу сообщал Керзону: «Конференция полностью провалилась, потому что Пуанкаре убежден в двух вещах: 1) что бы не случилось, он оккупирует Эссен; 2) он не сможет сократить объем французских требований, разве только до уровня, до которого мы сократим долг французов нам…» Более того, Пуанкаре был уверен – британцы не откажутся от долгов и не будут протестовать против силовых действий в Руре¹⁵²⁰. По ряду вопросов британский представитель голосовал все же против решений конференции. Итальянский занимал примирительную позицию, но это не имело значения¹⁵²¹. Бонар Лоу высказал особое мнение относительно планов Франции, предупреждая, что «не будут достигнуты желанные результаты», но и попытки достичь их «будут по всей вероятности иметь тяжкие и даже роковые последствия для экономического положения Европы»¹⁵²².

Французы все же выбрали силовые действия. 10 января французское правительство издало акт о предстоящем вводе войск в Рур с целью обеспечения репарационных выплат. Итальянцы поддержали союзников¹⁵²³. Их поддержали и бельгийцы. Рейнская область была уже занята 280-тыс. французской армией, что облегчило выполнение задачи. 11 января войска двух стран стали входить на территорию Германии. 18 января намеченные к оккупации районы были заняты¹⁵²⁴. Протесты германского правительства были игнорированы. Президент Эберт обратился к согражданам с воззванием «К германскому народу», в котором заявил о необходимости протестовать «против насилия над правом и мирным договором»¹⁵²⁵.

Союзники заняли 2/3 территории важнейшего для Германии промышленного региона¹⁵²⁶. В Руре проживало 1,6 млн из 6,9 млн немецких промышленных рабочих. Здесь добывали 92 % каменного угля страны, 40 % олова, 44 % цинковой руды, выплавляли 41 % железа и 74 % чугуна, на Рур приходилось 70 % всех грузовых железнодорожных перевозок Германии¹⁵²⁷. Беззащитная страна не могла сопротивляться силой – в результате стартовала кампания неповиновения оккупантам, к которой призвал рейхстаг. За это проголосовали 283 депутата, против – 28¹⁵²⁸. Вскоре против французов начали действовать вооруженные группы немецких патриотов. Последовали репрессии¹⁵²⁹. Кризис в Руре имел явную угрозу расширения.

Одновременно с франко-германскими резко ухудшились и советско-английские отношения. Резкое ухудшение положения в Ираке, Персии, Афганистане и даже самой Индии глава Форин-офис был склонен связывать с влиянием Москвы, осуществляемым через агентов Коминтерна¹⁵³⁰. Уже с конца 1922 года начались атаки британской прессы против «Аркоса» и отказы Министерства иностранных дел в предоставлении въездных виз советским торговым сотрудникам¹⁵³¹. Тем не менее торговая деятельность «Аркос» продолжалась и была довольно удачной. В феврале 1923 года общество продало товаров на 178 451 фунт и купило на 724 356 фунтов¹⁵³². Поводом для развернувшегося затем кризиса Керзон выбрал проблему положения церкви в Советской России и инциденты с британскими рыбаками у советских берегов в Баренцевом море.

Весной 1922 года в 6 милях от Мурманского побережья были задержаны два британских рыболовецкого траулера, – «Магнета» и «Св. Губерт». Экипажи вели себя крайне вызывающе, они портили сети советских рыбаков и топили их лодки. Это и послужило причиной вызова пограничников. К сожалению, во время следования кораблей в Мурманск начался шторм – «Магнета» затонул, погибло 10 британских и 2 советских моряка¹⁵³³. Вскоре за первыми тральщиками последовал и рыболовный пароход «Джеймс Джонсон». Британское правительство еще в октябре 1921 года заявило, что не признает «границу территориальных вод более чем в три морские мили». В ответ Совнарком заявил, что международных соглашений по территориальным водам не существует, а 24 мая 1921 г. ширину своих собственных Советское правительство определило в 12 морских миль, и потому промысел рыбы английские моряки вели незаконно¹⁵³⁴. 28 апреля британский официальный агент в Москве Роберт МакЛеод Ходжсон представил в НКИД ноту протеста своего правительства относительно задержанных рыболовецких судов¹⁵³⁵. А еще 30 марта Ходжсон заявил протест против смертного приговора католическому священнику Константину Ромуальду Буткевичу за его контрреволюционную деятельность. Исполнение приговора, гласил документ, вызовет «ужас и негодование во всем цивилизованном мире, что едва ли может быть желательно для Российского правительства, хотя бы с точки зрения его материальных интересов, помимо прочих соображений»¹⁵³⁶.

Советское правительство не признало законность подобного вмешательства¹⁵³⁷. Представитель НКИД Г.И. Вайнштейн ответил на британский демарш нотой, в которой говорилось о праве независимого Советского государства судить по своему законодательству и отмечалось, что «всякая попытка извне вмешаться в это право и защитить шпионов и предателей России является актом недружелюбия и возобновления интервенции, которая успешно была отражена русским народом»¹⁵³⁸. В ноте говорилось (со ссылкой на власти Ирландской республики) о том терроре, который был развернут против ирландцев, где были убиты тысячи людей, в т. ч. «женщины и молодые девушки». Ходжсон категорически отказался принимать ноту, составленную таким образом и со ссылками на власти «Ирландской республики» (Ирландия с 1921 г. считалась доминионом)¹⁵³⁹. Очередной ответ НКИД не был дипломатичным – Вайнштейн заявил, что ввиду того, что вся переписка предается гласности, он надеется, что британское правительство узнает содержание ноты, не принятой Ходжсоном¹⁵⁴⁰.

Этот обмен выпадами вскоре перерос в нечто более серьезное. В начале мая 1923 года британское правительство распространило информацию о готовящемся обращении к ССР, которое будет весьма жестким¹⁵⁴¹. 7 мая заместитель наркоминдела Литвинов ответил на претензии Лондона подробной нотой, смысл которой сводился к тому, что НКИД вынужден был «…констатировать, что разгадку той непримиримости, которую Британское Правительство ныне проявляет в вопросе о территориальных водах в общей его постановке, следует искать вовсе не в принципиальном раз навсегда решении не допускать компромиссов в этой области, а, по-видимому, в нежелании установить точки соприкосновения с Российским Советским Правительством в этом осложняющем взаимоотношения обеих сторон деле»¹⁵⁴². Действительно, к этому времени все было более или менее ясно. 8 мая Ходжсон вручил Литвиному ноту с требованиями своего правительства¹⁵⁴³.

Она действительно оказалась исключительно жесткой – это был ультиматум из 26 пунктов. В нем перечислялись британские претензии относительно ответов НКИД по вопросу об освобождении задержанных траулеров и преследовании религии на советской территории (в марте был арестован патриарх Тихон, прошли аресты высших экзархов Грузинской православной церкви, был арестован католический архиепископ Ян Цепляк), отмечена недопустимость тональности ответов Вайнштейна, антибританский характер советской политики в Персии, Афганистане и Индии, преследование британских подданных под видом борьбы с разведкой и т. д. Власти РСФСР обвинялись в оказании финансовой помощи британской и индийской компартиям. Керзон требовал освободить арестованных британских подданных, заплатить им компенсацию, прекратить практику антибританской деятельности в колониях, поддержки революционеров и т. п. Ответ эти требования нужно было дать в течение 10 дней¹⁵⁴⁴.

Ходжсон был взволнован – он опасался последствий и просил предоставить британской миссии охрану. Британский агент также беспокоился относительно судьбы своих соотечественников, находившихся в РСФСР, и британских учреждений. Литвинов заверил его, что ни миссии, ни британцам ничего не угрожает¹⁵⁴⁵. «Правда» поначалу отметила, что речь идет об угрозе разрыва торговых отношений¹⁵⁴⁶, но уже 11 мая назвала ультиматум дипломатическим нападением¹⁵⁴⁷. 9 мая пограничные суда РСФСР задержали в 4 милях от мурманского берега еще один тральщик – «Лорд Астор»¹⁵⁴⁸. Британское правительство заявило о посылке к советским берегам для охраны своих рыбаков посыльного судна «Харибел» и канонерки «Годолия»¹⁵⁴⁹. 10 мая произошло еще одно важное событие: в Лозанне был убит В.В. Воровский – полпред и торгпред РСФСР в Италии, направленный в Швейцарию для участия в переговорах. Сопровождавший его сотрудник НКИД М.А. Дивилькович был тяжело ранен в живот, спецкор РОСТА И.И. Арис получил легкое ранение в бедро. Убийцей был швейцарский гражданин и бывший белогвардеец Морис Конради¹⁵⁵⁰. Конради заранее готовил покушение. Взяв с собой браунинг, он пошел в ресторан гостиницы «Сесил», выпил там несколько рюмок, и, прокричав «Вот вам, коммунисты!», открыл огонь¹⁵⁵¹.

16 мая Чичерин поставил в известность власти Швейцарии, что после его отъезда из Лозанны Воровский был приглашен для официального участия в работе конференции в составе советской делегации и имел право находиться в Лозанне в таком качестве, но его безопасность не была обеспечена властями¹⁵⁵². В тот же день Совнарком обвинил Федеральный Совет Швейцарии в попустительстве убийцам и возложил на него ответственность за случившееся. Москва ожидала наказания убийц и ответственных. Федеральный Совет немедленно отверг эти обвинения. Было отмечено, что правительство Швейцарии с самого начала осудило убийство, а степень наказания убийцам определит суд, в действия которого правительство не полномочно вмешиваться¹⁵⁵³.

Вскоре последовали новые протесты Москвы, а 20 июня был издан декрет ВЦИК и СНК «О бойкоте Швейцарии». Все отношения РСФСР со Швейцарией были разорваны¹⁵⁵⁴. Как выяснилось, вместе с Конради покушение готовил другой бывший участник Белого движения А.П. Полунин. Оба они были арестованы и предстали перед судом в кантоне Во. Он был публичным и проходил в здании казино в Лозанне¹⁵⁵⁵. Процесс продолжался 9 дней, с 5 по 16 ноября. Защитник Полунина Шарль Обер заявил на процессе: «Но большевиков мы любить не можем. Нравственный закон повелевает ненавидеть большевизм. Большевизм это олицетворение зла»¹⁵⁵⁶. Полунин и Конради, к вящей радости эмиграции, были оправданы судом присяжных и освобождены¹⁵⁵⁷.

Весной и летом 1923 г. по советским городам прокатилась волна многочисленных демонстраций протеста. Один из лозунгов демонстрантов был недвусмысленным предупреждением кандидатам в интервенты: «Советская Россия не Рур!»¹⁵⁵⁸ С другой стороны, демонстрации в поддержку мира прошли и в Англии. Лейбористы и либералы были против войны с Россией, и даже умеренная британская пресса критиковала излишне резкий тон ноты¹⁵⁵⁹. Время для ухудшения отношений было выбрано неудачно. Британская экономика испытывала трудное время. Экспорт сократился с 1557,2 млн фунтов в 1920 г. до 885,8 млн фунтов в 1923 г. Предприниматели не хотели новых внешнеполитических осложнений¹⁵⁶⁰.

Уже 11 мая в ответной ноте Советское правительство ответило по пунктам на обвинения Керзона. По большей части это было отрицание обвинений как не доказанных (частности в случае финансовой поддержки Коммунистической партии Великобритании), в отношении арестованных британских подданных отмечалось, что они были задержаны за антисоветскую деятельность, и советская сторона, в свою очередь, также может потребовать компенсаций за многочисленные аресты и казни, практиковавшиеся британцами во время интервенции и Гражданской войны. В отношении траулеров Совнарком согласился сделать жест добровольной воли и отменить их конфискацию и штрафы, наложенные на владельцев. Спорные вопросы предлагалось обсудить на международной конференции¹⁵⁶¹.

Советская пресса недвусмысленно назвала этот ответ предложением Лондону мирного решения возникших разногласий¹⁵⁶². В тот же день было заявлено, что НКИД не видит препятствий к освобождению «Джеймса Джонсона» и еще одного задержанного парохода – «Лорда Астора»¹⁵⁶³. 23 мая Керзон продлил срок действия ультиматума еще на 10 дней¹⁵⁶⁴. Накануне его ждал очень сильный удар. Керзон ожидал назначения на пост премьера и даже говорил о том, что не переедет на Даунинг-стрит 10, а будет использовать это здание исключительно для официальных приемов. Но главой Консервативной партии и преемником Бонар Лоу был объявлен Стэнли Болдуин. Керзон был потрясен, но нашел в себе силы поздравить Болдуина, добавив, что планирует уйти в отставку¹⁵⁶⁵.

В это время по советским республикам проходили демонстрации под лозунгами её защиты от внешней угрозы. Случайно получилось так, что 8 мая в Обществе друзей Воздушного флота (оно было создано в марте того же года) прошло заседание под руководством С.С. Каменева и В.А. Антонова-Овсеенко. Они объявили о начале сбора средств на развитие советской авиации и объявили о проведении с 10 по 17 июня «Недели Воздушного флота»¹⁵⁶⁶. Даже подготовка к ней в условиях возможного конфликта с внешним врагом приобрела ярко выраженный политический характер¹⁵⁶⁷. 3 июня «Правда» вышла с программной статьей Троцкого о необходимости создания Красного Воздушного флота, который будет защищать воздушные границы Советской страны¹⁵⁶⁸.

4 июня Советское правительство дало официальный ответ на требования англичан – он представлял собой комбинацию формальных уступок (в частности, Москва была готова рассмотреть вопрос о замене полпредов в Тегеране и Кабуле и заплатить компенсации двум арестованным британским подданным – женщинам) и фактических отказов¹⁵⁶⁹. Общественное мнение Англии в этот момент не было настроено в пользу войны. В Англию вернулся «Джеймс Джонсон» и рассказы его капитана о том, что они неплохо провели время в России – ходили в театр, играли в футбол с охранниками и т. п. – сыграли очень положительную роль. Ранее официальная пресса сообщала о мучениях британцев в большевистских застенках. В Лондоне активно работал Красин, деловые круги были настроены против разрыва отношений¹⁵⁷⁰.

Советский импорт продолжал расти. В 1923–1924 гг. он составил 439 млн руб., а в 1925–1926 гг. – уже 1 009 млн руб. Основную его часть составляли предметы, необходимые для промышленности (53,2 % в 1922–1923 гг. и 74,3 % в 1923–1924 гг.)¹⁵⁷¹. Естественно, что британские промышленники хотели принять участие в торговле с Советской Россией. В 1923 году объем закупок «Аркоса» сократился до 4 137 874 фунтов¹⁵⁷². Эти показатели начали расти только после преодоления политического кризиса, в 1924 году¹⁵⁷³. Между тем послевоенное положение финансов Великобритании не располагало в пользу крупных военных приключений на севере или востоке. Доход за 1922–1923 финансовый год составил 758 959 060 фунтов, а расход – 910 777 000 фунтов. При этом государственный долг страны равнялся 314 млн фунтов¹⁵⁷⁴. Лондон был рад предоставившейся возможности выхода из создавшегося положения. 13 июня 1923 г. Лондон признал переписку по вопросам ультиматума законченной¹⁵⁷⁵. В этот день Керзон написал лорду Крю: «Я думаю, что могу заявить о том, что нами одержана значительная победа над Советским правительством, и ожидаю, что они будут вести себя с большей осмотрительностью некоторое время в будущем»¹⁵⁷⁶. 16 июня Чичерин ответил нотой, подтверждавшей окончание переписки, но с особым удовлетворением отмечавшей отказ Лондона от компенсаций, требование которых содержалось в ультиматуме.

Наркоминдел связал отказ советской стороны от поддержки антибританских движений с отказом властей Великобритании от поддержки антисоветской эмиграции. Что касается отзыва Раскольникова с поста полпреда в Афганистане, который действительно был переведен в центральный аппарат НКИД, то Чичерин подчеркнул, что это внутреннее дело РСФСР и поэтому оно не может ни обсуждаться, ни рассматриваться в качестве прецедента¹⁵⁷⁷. Обе стороны записали результат кризиса в копилку своих побед. 21 июня «Известия» констатировали – дипломатический конфликт преодолен, но опасность конфликта в будущем остается весьма большой¹⁵⁷⁸. В декабре 1923 года британский ультиматум был представлен и Афганистану. Лондон требовал пересмотра договора 1921 года и также запугивал разрывом. Ничего не произошло. Раскольников был настроен скептически: «Эти керзоновские ультиматумы, по существу, просто блеф»¹⁵⁷⁹.

Англо-советский кризис несколько оттенил события в Руре. В августе 1923 г. здесь началась забастовка, в которой приняло участие около 400 тыс. чел. Лозунгом был уход оккупантов¹⁵⁸⁰. Германию поразила дикая, невиданная инфляция. В январе 1923 года британский фунт стоил 83 тыс. марок, в сентябре – 18 миллиардов¹⁵⁸¹. Доллар в январе стоил 18 тыс. марок, осенью уже триллионы. К инфляции добавилась массовая безработица. Не хватало продовольствия, тепла, недостача была во всем¹⁵⁸². В стране резко обострилась внутриполитическая ситуация. При поддержке французов сепаратисты на Рейне попытались создать «независимую Рейнскую республику». Она была провозглашена 21 октября 1923 г. Была сделана и попытка получить поддержку от баварских сепаратистов. В октябре 1923 года в Саксонии и Гамбурге восстали коммунисты и социал-демократы, 8–9 ноября в Мюнхене попытались захватить власть нацисты. Выступления были подавлены при помощи армии. Положение Франции также было далеко не блестящим – оккупация стоила ей 1 млрд франков (при общем военном бюджете 1923 г. в 4 191 060 324 франка¹⁵⁸³). Французы вынуждены были уйти из Рура¹⁵⁸⁴.