Нина Дианина
Капля времени
Но их оказалось всего три! Как вы понимаете, уже выбранные отдельные объекты изучать намного проще. Так что прямо перед обедом искин многократно просканировал и оценил всех четырёх кандидатов на первую зацепку и расставил приоритеты.
Так что этот объект, что сейчас на экране, я всего лишь поставила первым из этой интересной четвёрки, потому что он ближе всех остальных от края астероидного пояса. Второй, явный обломок от имперского фрегата, чуть дальше, а вот остальные два из моего сита существенно глубже.
В плюс идёт, что именно к этому ближайшему объекту есть хороший доступ: он свободен от роя мелких глыб, способных повредить нам обшивку, и что самое главное – его детальное сканирование по ряду признаков всё же уверенно указывает на искусственное происхождение.
– Что именно указывает?
– Датчики нащупали в нём пустоту типа каверны.
– Ну и что? Не в первый раз, – фыркнул Териос.
– В этой каверне есть фрагменты геометрических линий.
Капитан откинулся в кресле.
– Да, это действительно серьёзный аргумент. Природа избегает ровных линий.
Наступило молчание. Мы с Тером терпеливо ждали решения. Можно было просто отставить в сторону мои непроверенные опытом изыскания, задвинуть и забыть эти непонятные три объекта и сразу направиться к обломку имперского фрегата. Ресурсы корабля не безграничны и стоит ли капитану тратить их на что-то сомнительное, хоть и очень весьма любопытное?
Интересно, что он выберет. Хотя… думаю, ответ Бера очевиден. Профессиональный поисковик без любопытства – нонсенс.
– Ну хорошо, – наконец задумчиво произнёс Бернан. – Попробуем начать поиск с этого непонятного объекта. Тем более Селеста ничего другого нам пока не предложила. Будем рассматривать эту выбранную Нейси четвёрку как зацепку для погружения.
– Когда прыгаем? – спросил Тер, который отвечал за навигацию.
– Когда ты сделаешь расчёты на первые два объекта. Сначала нужно понять и оценить насколько хорошо работает сито Нейси и действительно ли ценен первый объект.
Я усмехнулась. Словосочетание «Сито Нейси» прозвучало весомо, как название какого-то физического закона или явления. Интересно, можно будет как-то закрепить за мной эту интеллектуальную собственность? Формулы динамических параметров, которые я внесла в программу, вызревали во мне последние годы и отличались весьма нестандартной формулой расчёта.
– Сегодня к вечеру и сделаю, – произнёс Тер и забегал своими длинными музыкальными пальцами по управляющей панели. – Можно было бы и за час приблизительно посчитать, но ведь тебе, Бер, нужен оптимальный путь, правда? Самый экономный и одновременно самый быстрый.
– Считай точно, а не приблизительно. Мы пока никуда не торопимся. Внутри пояса можно нарваться на неожиданный камешек, оказавшийся не там, где нужно, но ты это и сам знаешь. Сегодня ещё обсудим все оставшиеся детали, вечером объявим эту новость остальному экипажу и с утра начнём погружение в пояс, – подвёл итог Бер и повернулся ко мне. – Спасибо, Нейси!
Тер мазнул по мне нечитаемым взглядом, кивнул и как-то задумчиво улыбнулся. Наверное, мыслями уже крутился вокруг нашей первой необычной цели.
Глава 2
Тер назвал мой первый объект Загадкой, и это название сразу же прилипло к этому первому из трёх попавших в моё сито таинственных странников, прибившихся к астероидному поясу, окружавшему Селесту.
Пару дней мы продвигались к своей цели внутри пояса, осторожно лавируя среди огромных астероидных глыб. На третий день наш корабль приблизился к Загадке практически вплотную, на расстояние километра и стал медленно двигаться вокруг этого гигантского и на первый взгляд ничем не примечательного заледеневшего от космического холода обломка.
Вся команда с самого утра собралась в рубке и с любопытством пялилась на панорамный экран, на котором перед нашими глазами медленно проплывали чёрные оплавленные каким-то катаклизмом бока нашего первого таинственного объекта.
Однако пока все тщательные визуальные наблюдения оптимизма не вызывали. Наша горящая живым интересом дюжина глаз никаких зияющих дыр, в которых просматривались бы остатки каких-нибудь механизмов или приборов, в обломке не наблюдала. Объект выглядел как гигантская природная наполовину оплавленная каменная глыба ощерившаяся острыми гранями выпирающих скальных пород.
– Что-то не видно никаких обещанных полостей и каверн! – заявил Стен. Его овальные зрачки воспринимали мир более многоцветно. Спектр видимого бирмианами света был чуть пошире, чем у остальных членов команды, но даже это преимущество оказалось бесполезным. Сейчас даже глазастый Стен не видел ничего особенного.
– Полость в наличии. Отсюда не видно, там сверху тёмное пятно, как вмятина. Это вход в неё и есть, – задумчиво протянул Териос, не отрывая глаз от поверхности глыбы. За эти два дня он с помощью датчиков исследовал Загадку вдоль и поперёк. – Слушайте, а вам ничего не кажется странным?
– А что? – немедленно среагировал капитан. – Тебе что-то не нравится? Чувствуешь опасность?
– Да нет, всё нравится. Ничего опасного. Просто от глыбы на самом деле есть ощущение чего-то искусственного. Какая-то она слишком круглая. Может, очертания что-то напоминают? Или нет? Или это всего лишь моё воображение, которому хочется, чтобы он был рукотворным?
Бер покачал головой, внимательно рассматривая на экране побитые жизнью бока Загадки.
– Меня ничего не настораживает, – произнёс он. – Хотя на рукотворный корабль, действительно, совсем не похоже. Друрри, твои захваты готовы?
– Да, капитан!
– Швартуемся здесь, недалеко от входа в полость! – Бернан указал на относительно ровную вмятину на облюбованном нами космическом страннике и назвал координаты.
Корабль медленно подплыл к заданной точке, максимально приблизился, выбросил захваты и осторожно притянул себя к тёмной поверхности.
Раздался скрежет. Обшивка застонала от этих крепких объятий, а потом всё стихло.
– Прибыли, капитан. Закрепились удачно, – доложил Друрри. – Не сорвёмся.
– Нейси, выпускай, – скомандовал капитан, не отрывая взгляда от экрана.
Я шевельнула пальцами по панели, что висела у меня перед глазами, и на Загадку, словно рой ос, вылетел рой маленьких мобильных роботов – наблюдателей, похожих на крошечных насекомых.
Поток полезной информации о странной Загадке от их датчиков потёк к искину, а уже потом, очищенный от всякой лишней шелухи, попадал на панорамный экран. Жаль, что использовать этих удобных помощников можно было только на близких расстояниях. К тому же у конкретно этих минироботов не было лапок для манипуляций, как у настоящих насекомых. Они могли только двигаться и наблюдать.
Рой медленно втягивался в щели, исправно присылал данные и докладывал о происходящем. Пока всё шло штатно.
– Достаточно общего обзора. Нейси, направляй их в каверну, – скомандовал капитан.
Я тронула панель, и на большом экране стало видно, как мои механические осы собрались в облачко, словно настоящий рой насекомых, подлетели к тёмному зеву каверны и потихоньку втянулись внутрь.
– Нейс, дай вид изнутри.
Экран моргнул, и искин переключил на него на данные, поступающие от роя. Теперь мы как бы плыли в полутёмной пещере вместе с нашими маленькими наблюдателями. Мои подопечные прекрасно обходились и без яркого прямого света, используя крохи отражённого. К тому же они короткими импульсами как иглами протыкали вокруг себя пространство, отслеживали отклик и исправно передавали данные искину, который услужливо на панорамном экране разворачивал перед нами открывшуюся картину, переводя полученные данные в спектр, видимый человеческому глазу.
Вся команда затаила дыхание. Был слышен только чёткий голос Бера, отдающий приказания:
– Чуть направо… Теперь левее… Теперь вверх.
Рой послушно осматривал неровные стены пещеры. Вход в неё был небольшим, а вот сама полость внутри Загадки оказалась достаточно объёмной.
– Ну и где твои геометрические линии, Нейси? – прошептал Териос, будто кто-то в этой пещере нас мог подслушать. – Что-то я не вижу ни одной.
Прямо в этот момент перед нашими глазами на экране возникла плоская массивная, в метр толщиной, плита, упирающаяся в стену. Часть её была обломана и даже раскрошилась. Однако то, что когда-то она была ровной и круглой, не вызывало сомнений.
– Вот и геометрия, – задумчиво протянул Бер, разглядывая на экране чуть дрожащее зеленоватое изображение, созданном искином на основе данных, идущих от датчиков роя. Лично мне эта плита показалась обломком гигантской монеты с ребристым краем. На мгновение я почувствовала удовлетворение нумизмата, разглядывающего под микроскопом редкую находку, только что выкопанную из земли.
– Очень похоже на крышку люка, – сказал капитан. – Опять же, если говорить о геометрии, то у меня ощущение, что и само входное отверстие в каверну слишком ровное для природного и больше напоминает шахту.
Он повернулся ко мне:
– Ну что, Нинейс, поздравляю, работает твоё сито. Теперь нужно понять, есть ли здесь что-нибудь ценное. Хотя, признаюсь честно, такое я вижу в первый раз. Что-то очень древнее.
– Работаем по стандартному протоколу? – спросил Друрри буднично.
– Да, всё как всегда, сначала рой закончит свою работу, потом анализ результатов, затем запускаем твоих роботов, Дру. А там разберёмся, имеет ли смысл самим лезть в эту дыру. Пока, кроме геометрии, в ней не видно ничего интересного ни снаружи, ни внутри.
Однако, как выяснилось, Бер ошибался. Интересное внутри всё же было.
Недалеко от этой странной плиты обнаружилась очень узкая щель, сквозь которую несколько роботов из роя смогли проникнуть сквозь скопившийся и слежавшийся до состояния камня толстый слой космического мусора.
Я хотела отправить весь рой вслед, но капитан остановил меня.
– Не всех. Посылай только четверть, для детального осмотра. Остальные пусть подождут. Мало ли что там. Не хочется лишиться всего роя одним махом.
Искин переключил экран в рубке на вид, что показывали проникшие через щель мои глазастые осы. Теперь мы словно плыли в мутном полумраке по ограниченному пространству размером приблизительно с нашу рубку.
Не было ни пульта управления, ни кресла, ни экрана, даже подобия привычного интерьера рубки космического корабля. Только по центру то ли пола, то ли потолка в зелёной мути торчало какое-то растопырившееся ветвями в разные стороны угловатое дерево. Мои осы подлетели поближе. Дерево оказалось кристаллическим.
– Ближе к стене! – скомандовал Бер, и я увела рой из центра.
К экрану приблизились волнообразные неровные стены, а на них ряды полос из какого-то непонятного материала, образующие решётку с ячейками из строгих геометрических рисунков.
– Это что? – недоуменно выдохнул Бер, на мгновение растеряв всё своё хладнокровие.
– Это, наверное, та самая геометрия, которая зацепилась за сито Нейси. – не менее ошеломлённо откликнулся Териос, не потерявший своего сарказма даже в необычных обстоятельствах.
– Нет, это не моя геометрия, – возразила я, и сама с удивлением рассматривая нашу непонятную находку. – Капсула, заключённая внутри астероида с этим странным деревом, наверняка экранирована. На такую чёткую геометрию решётки любая поисковая программа среагировала бы сиреной. Моё сито, скорее всего, среагировало на ту круглую плиту на входе. Если бы не обломок этого люка, нас бы тут не было.
– Ну-ка, давай посмотрим поближе, что это за решёточка, – скомандовал капитан.
Я направила рой ещё ближе к стенам. Вблизи появилась возможность рассмотреть, что полосы, как иглами, ощерились обломками гранёных стержней непонятного назначения.
Мои глазастые осы, подчиняясь приказу, последовали вдоль полос. Один из стержней оказался ещё цел. Он выдавался из стены на расстояние около полуметра, а на его уцелевшем конце виднелось что-то вроде овального тупого наконечника. Целый стержень очень напоминал нацеленную на кристаллическое дерево стрелу.
– Дай общий вид, Нейси.
– Будет слишком темно и расплывчато.
– Не имеет значения, на детали мы уже налюбовались.
Я выполнила приказ Бера и собрала четверть роя шаром в центре капсулы. Теперь изображение стало совсем мутным и нечётким, зато появился круговой обзор.
Искин медленно вёл изображение по кругу и стало ясно, что эти ряды переплетающихся полос покрывают почти все стены от пола до потолка. Точнее сказать, от низа до верха, если низом можно было назвать место, откуда выходил ствол этого кристаллического дерева. Оно в таком ракурсе оказалось где-то внизу. Полосы кольцом охватывали всю капсулу, а внизу около ствола что-то темнело.
Всё здесь было каким-то странным и чуждым.
– Кто-нибудь такое раньше где-нибудь видел? Хотя бы на картинках? – немного хрипло спросил капитан и немного растеряно оглядел экипаж.
Единодушное молчание было ему ответом.
– Искин? У тебя есть какая-либо информация про подобные объекты?
– Нет, капитан, – сухо ответил наш бортовой умник, знающий ответы на все вопросы. Мне показалось, что даже сам искин оказался в некотором ошеломлении.
– Хорошо. Нейс, давай посмотрим что там рядом с кристаллом. Тяни туда рой.
Тёмное пятно у кристалла оказалось скрючившимся мумифицированным гуманоидом, которого цепко удерживали веточки проросшего сквозь скафандр кристалла.
– Гуманоид! Ну, хоть какие-то знакомые очертания! – капитанское кресло даже крякнуло, когда Бернан резко откинулся в кресле. – Всё, на сегодня заканчиваем. Возьмём паузу на размышления. Друрри, готовь своих роботов на завтра. Будем расковыривать ту дырку, через которую внутрь проник рой. Всё как следует осветим, рассмотрим толком и потом сориентируемся по ходу процесса. По крайне мере, гуманоида заберём. Мы же законопослушные граждане империи.
Кто бы сомневался, что вечером сразу после ужина Бер и Тер тихо слиняли из кают-компании, явно увиливая от вопросов любопытной команды. Руководство корвета явно стремилось побыстрее и поплотнее влезть в галанет, чтобы разобраться, какой величины рыба приплыла к нам в сети.
Рядовой состав остался в кают-компании расслабляться после трудового дня и заинтересованно обсуждать находку.
– Нейси, я не пойму, отчего наш капитан так взъерошился-то? – рыжий механик, как обычно, выбрал меня как жертву для поиска ответов на свои вопросы. Ясное дело, от молчаливого Громи он развёрнутых объяснений не дождётся. – Ты можешь мне объяснить, с чего вдруг они с Тером так напряглись и озадачились? Ну кристаллическое корявое дерево, ну решётка непонятная, ну и что? Чего только в космосе не болтается! Ничего пока не понимаю.
– Есть у меня предположения, – повернулась я к нему, прекрасно понимая, что от настойчивого Дру одной фразой не отделаться.
– Давай выкладывай свои предположения,– напористо произнёс он и подозрительно поглядел на меня. – Ты же у нас очень умная, когда-то Космическую академию заканчивала.
– Да, закончила когда-то. Только сам знаешь, Дру, давно уже, почти с десяток лет прошло. Кое-что из лекций по сравнительной космобиологии ещё помню, конечно, но ведь у меня все знания теоретические. Практики почти никакой. Негуманоидные расы видела только издали, на нашей станции их представители практически не появляются.
– Полюбуйся на меня, – рыжий механик смешно выпятил челюсть. – Я много где побывал. Можешь назвать меня чистым практиком! Я много чего видел, но ничего подобного пока не встречал даже на картинках. Так что там вам в академии про чужаков рассказывали?
– Да ничего особенного. Думаю, ты и сам многое прекрасно знаешь. Итак, начну с самого начала, чтобы было логично, – начала я лекцию издалека. – Наша империя включает в себя планеты с разными типами разумных существ. В столичной системе действует Совет Рас империи.
– Ага, я в курсе, – кивнул Друрри, – Где-то далеко отсюда на одной из планет этой системы Совет Рас не покладая рук трудится на благо нашей раскинувшейся на всю галактику империи.
– Да, как-то так, – усмехнулась я и продолжила: – Безусловно, большинство планет у нас населяют существа гуманоидного типа, то есть человекоподобные.
– Почему так и почему безусловно?
– Да потому что нашу империю создали собственно гуманоиды, – ответил за меня Стен. – Им было легче договориться между собой. Если не впадать в ненужные частности, общая структура тела диктует общую понятную схему жизни. Ноги должны по каким-то дорогам ходить, руки что-то щупать и хватать, а мозг в голове думать и смотреть глазами или слушать чем-то вроде ушей. Как бы мы не различались по условиям жизни, основные общие линии всё же есть.
– Да, – продолжила я лекцию. – Тем более немалая часть из живущих ныне на подконтрольных империи планетах и станциях вообще были потомками выходцев с Земли или их дальними, но родственниками. У меня, у тебя, и у Громи, – я кивнула в сторону длинного и немного нескладного миррианца с кожей голубого оттенка, – в далёких предках всё равно числятся земляне. То есть, гуманоиды.
– Это точно, – подтвердил Громи, чуть наклонив голову. Он сидел на своём любимом месте, согнув мосластые, обтянутые черными штанами ноги и держал в руке кружку со своей миррианской бурдой. – У нас на инфокристаллах сохранились документы и дневники древних времён. На Мирри когда-то прибыли переселенцы с Земли в поисках лучшей жизни и обосновались там. Уж не знаю, почему мои предки выбрали влажную туманную планету с чуть пониженной силой тяжести по сравнению с Землёй, но это так.
– Да понятно всё с гуманоидами, сам такой. Нейси, продолжай! Что там с негуманоидами? – рыжий механик нетерпеливо шлёпнул по столу ладонью.
– Хорошо, продолжаю. Водных обитателей, условно названых акваниками, в империи у нас существенно меньше, ты и сам это знаешь. Им сложно с нами контактировать. Но всё-таки в империю входят и планеты такого типа. Мы как-то смогли с ними договориться и найти общие интересы. Кстати, некоторые из акваников живут не в воде, а в достаточно ядовитых для нас растворах. У водных обитателей есть своё крыло в Совете имперских рас.
– У бурлов тоже представители есть? – сморщил нос Дру.
– Да, и у бурлов. Они, конечно, негуманоиды, ближе к паукам и на людей совсем не похожи. Однако своё крыло в Совете Рас есть и у инсектоидов, и у древесных.
– Эти жители империи хотя бы состоят из органики и представляют собой белковые существа, – снова встрял Стен. – Да, они не являются гуманоидами, часто совершенно другой формы и ведут принципиально другой образ жизни. У бурлов вообще размножение сложное: и непарное, и не от единой матки. Однако, рано или поздно, но у нас с ними нашлись и точки соприкосновения, и общий язык. Да, конечно, всё это с большим с трудом и под давлением внешних обстоятельств, но всё же планеты, на которых живут эти существа, теперь входят в состав империи. Да, со своими особыми условиями, но входят.
– Да, всё так, – кивнула я Стену. – Продолжу своё долгое вступление в суть. Так вот, мы быстро пробежались по органической жизни и дошли до главного вопроса. С органиками ясно, а вот как и где существуют живые неорганические организмы? Как функционируют и на чём базируется их логика?
Так вот, Дру, с неорганической жизнью всё чертовски непонятно, никакой ясности не наблюдается. С одной стороны, существуют ли вообще живые неорганики? Такие странные организмы в нашу империю пока не входят. Нет точек соприкосновения и хоть какого-то общего логического базиса, от которого можно выстраивать общение.
Я читала, что недавно на одной из планет в секторе А2021 у скопления облачного слоя случайно обнаружили признаки разумной жизни. То есть, все формально утверждённые в империи признаки разумной жизни у облаков были налицо. Однако на этом всё затихло. Похоже, интереса у имперских стратегов эта новость, похоже, не вызвала.
С другой стороны, есть гипотеза, что мы с неорганическим разумом уже тысячи лет параллельно сосуществуем на одних и тех же планетах, не обращая друг на друга внимания. Эта гипотеза утверждает, что на тех же планетах, что уже входят в состав империи, бурлит бурная разумная неорганическая жизнь. Только, похоже, мы её не замечаем.
– Как это не замечаем? – удивился Друрри. – Замечаем. А роботы?
– Ну мы же не о созданных человечеством аппаратах и приборах говорим. Мы говорим о натуральной самообразованной самобытной неорганической цивилизации.
– Не понимаю, почему ты отмела роботов, – буркнул Друрри. – Давай конкретными примерами.
– Хорошо, – кивнула я. – Например, облака на, скажем, Земле. Дру, ты хоть раз был на Земле?
– Был один раз. Просто из любопытства слетал туда на неделю. Кучу денег там оставил.
– Бог с ними с деньгами, Дру. Ты видел там облака?
– Видел.
– Правда, красиво? Плывут себе по своим законам, то сбиваются в кучи или растягиваются в тонкие покрывала, то куда-то исчезают.
– Да, впечатляет.
– Вот именно. Заметь, я сказала, что плывут по своим законам, а ты даже не удивился. У них могут быть свои законы, свои правила, созданные неорганическим разумом, логика которого нам абсолютно непонятна.
– Но они же видят нас внизу.
– Чем? Друрри, чем видят?! Во-первых, у них тупо нет глаз! Они вообще не могут нас «видеть». А во-вторых, даже если и воспринимают как-то, то, возможно, принимают за бестолковых суетящихся насекомых. Каким образом мы можем помахать облакам снизу и передать привет как разумный разумному, совершенно непонятно. Может оказаться, что и горы на Земле обладают разумом, да только по времени жизни наши белковые организмы с ними не совпадают. Наша жизнь для них слишком скоротечна для полноценного общения. Мы для них как бабочки однодневки, а точнее, одномиговки. Только миг в их восприятии, а нас уже нет, только прах осыпался. Им просто нет возможности с нами контактировать.
– Ну ладно, я понял. Облака, горы, реки, что там ещё? Кометы могут быть разумными по-своему, – пробурчал Дру. – А причём тут наша находка? Почему так напрягся капитан?
– Не знаю, могу только предполагать, – пожала плечами я.
– Озвучивай свои предположения, не тяни, – механик нетерпеливо побарабанил пальцами по столешнице.
– Хорошо. Просто вспомни, что наш капитан не абы что, а спец по космическим кораблям, – напомнила я механику. – Не только гуманоидным. Знаю, что в своё время разобрался с устройством летающих аппаратов инсектоидов. Так вот, насколько я понимаю, он, специалист высокого класса, такого типа рубку с кристаллическим деревом и решёткой на стенах видит вообще в первый раз. Вероятно, поэтому и удивился. А разросшийся кристалл по центру намекает на свою базовую роль в этом странном аппарате, что подразумевает принципиально другую структуру управления, отличную от всех тех, что Бернан встречал раньше.
– Может, это вообще не рубка.
– А что? По-твоему, это кусок от жилого модуля?
– Почему бы и нет? Опять же, там и гуманоид нашёлся. Может, это его кристаллическое дерево.
– Да гуманоид там так лежал, будто за кристалл просто зацепился и умер, а уже потом живой кристалл пророс сквозь него, – ответил за меня Стен. – А представь, Дру, возможно, этот кристалл вообще до сих пор живой? Ты сама, Нейси, только что тут вещала про несовпадение длительности жизни человека и гор. Кристаллы тоже долго живут. Холод ему не страшен, время жизни у него не ограничено, цели непонятны.
Мы переглянулись. Эта простая мысль до этих пор никого не посещала.
– Что-то мне туда лезть не хочется. – поёжился Друрри.
– Так ты и не полезешь. Вместо тебя туда твои роботы полезут, – беззаботно пожал плечами Стен. – Да и вообще, там эти стержни, что из стен торчат, все обломаны. Наверное, был бы кристалл живым, не допустил бы.
– Или наоборот, кристалл ещё живой, но без своих стержней функционировать не может, – добавил молчавший до этого Громи, внимательно слушающий наши рассуждения.
– Или воспринимать может, но его восприятие мира настолько отлично от нашего, что он нас вообще не видит и не замечает, потому что он живёт сотню тысяч лет или больше. Мы для него мгновение, который кристалл даже не осознает. Мы прилетели, улетели, он нас и не заметит, – произнесла я и добавила: – Мне кажется, именно об этом сейчас Бер и размышляет.
– Ну, о чём я там размышляю? – пророкотал капитан, шагнул в кают-компанию и оглядел нас прищуренным взглядом.
– О загадке в Загадке, – хмыкнула я. Интересно, давно он тут за дверью стоит и слушает наши рассуждения?
– Что, до сих пор сидите и обсуждаете? Шли бы вы спать. Завтра начнём думать, что с этой непонятной капсулой делать. Она как чемодан без ручки, и бросить жалко, и как тащить непонятно. Опять же вопрос – куда и к кому его тащить. Да ещё и что судьба нам в том чемодане преподнесёт! Может, рухлядь одна ненужная, которую потом никто не купит. Только зря время потратим.
