Ник Председатель
Воспоминания бывшего человека
– Мне никто ничего не давал…
– Чушь! – перебил голос. Интересно, что губы у огромного лица не шевелились. Только кривились в усмешке. – Я вижу, что они дали тебе силу! У тебя особая миссия и они, шаг за шагом, ведут тебя к цели, постепенно укрепляя твою силу.
– Ну, а кто ты? Какое место ты занимаешь в системе? – спросил я, уже спокойно рассматривая огромное лицо.
– Ты узнаешь позже… когда придет время… Вадима можешь уничтожить – он просто жалкий клоун. Ты гораздо более интересный материал. Мы еще не раз встретимся и, надеюсь, подружимся – на лице вдруг появилась грустная улыбка и оно стало таять.
Пустыня так же становилась менее вещественной. Постепенно сквозь песчаные холмы стала проступать знакомая комната, и я увидел Вадима, вцепившегося костяными пальцами Ленке в горло. Моя правая рука превратилась в молот Тора. Голова Вадима отлетела к стене. Из разорванных шейных артерий на Ленку брызнул фонтан крови. Обезглавленное туловище обернулось, и перед моими глазами замелькали скрюченные пальцы. Одновременно я почувствовал сильное давление на мозг. «Отступись, – гремел Вадим, – сдайся, ты все равно проиграл! С нами тебе не справиться! «
– Вадим, друг мой, – прохрипел я, освобождаясь от его мысленной хватки, – тебе не мешает знать, что тебя сдали! Ты отдан мне на заклание, клоун! Мне разрешено тебя уничтожить, хотя я сделал бы это и без разрешения! Прощай, паяц!
Я сложил вместе два молота. Искры сыпались из моих рук, освещая полутемную комнату.
– Не-е-ет! Нико, пожалуйста…– простонал Вадим, превращаясь в грустного молодого человека с ясным взглядом – моего старого друга. – Не убивай… мне так плохо тут… это было мое единственное развлечение, но теперь… я клянусь… больше никогда… – и Вадим исчез.
Я дал ему уйти. Я его пожалел. Стоило ли? Но я просто не мог нанести смертельный удар моему старому другу… Тому, кто когда-то восторженно внимал моим речам… даже подражал моему голосу.
Утром Оксана с непроницаемым лицом принесла мою чашечку кофе. То, что я ночевал не у себя, ее, казалось, нисколько не удивило.
– Мы работали. Я избавлял ее от кошмаров! – какого черта я оправдывался перед своей домработницей? Пусть даже и любовницей по совместительству.
– Нико! – Ленка душила меня в объятиях. И плевать она хотела на суровый вид этой девчонки, Оксаны, – Ты был великолепен! Ты был богом! Ты был светом, который материализовался, чтобы победить тьму! Он больше не будет меня мучить! Жизнь вновь прекрасна! – Ленка вскочила и, нимало не смущаясь своей наготы, поцеловала заледеневшую Оксану.
– Да, жизнь прекрасна, – грустно повторил я, оглядывая комнату в поисках трусов.
Глава 13
Следующие несколько дней я решил посвятить отдыху и размышлениям. Значит, Кураторы потихоньку-помаленьку увеличивали мои силы для выполнения некой миссии. Интересно, какой? И еще интересно, насколько сохранилась у меня свобода воли? Но не могли же Кураторы полностью контролировать мою жизнь?! Точнее, сказать – могли, если бы захотели, но зачем им это нужно? Они постепенно увеличивали мою силу – это я и сам стал чувствовать. Особенно, когда остановил падение любимой чашки – остановил на несколько мгновений – до тех пор, пока Оксана не подхватила ее у самого пола. Ну, хорошо, очевидно это требует времени – передача силы. Будем пока спокойно жить, копить силы и ждать призыва для выполнения миссии. Интересно, что будет со мной потом – после выполнения этой самой миссии? Может, за ненадобностью, буду уничтожен?
– Никодим Алексеевич, – прервала однажды мои размышления о природе добра и зла, Оксана, – ваша супруга сегодня прилетает… я забыла вам сказать вчера – она звонила.
– Что? Наташа? Я… черт! Да как это ты забыла?! – я вскочил с кресла, – как забыла?!
Понятно, что девчонка просто решила отомстить мне за ночь с Ленкой. И теперь…
– Когда она прилетает?! – я не на шутку рассердился, и Оксана испуганно попятилась.
– Она… наверное… уже, – залепетала она, – Лена поехала встречать…
– Что?! Да ты что себе вообразила?! Да еще и Ленка встречать поехала! Ты еще не знаешь, что я за это тебе сделаю…
И тут, громом среди ясного неба, прозвенел звонок входной двери. Оксана ускользнула открывать. Тварь! Да как она посмела так меня подставить?! Ладно, разберемся… чуть позже…
Радостная Наташа влетела в комнату. Ленка и шофер затаскивали увесистые чемоданы.
– Лена сказала, что ты занят, встретить не сможешь, – радостно щебетала Наташа, бросаясь мне на шею.
Я молча стиснул ее в объятиях. Зарылся лицом в роскошную прическу. Уткнулся и сопел носом в ушко. Почти изо всех сил сжимал значительно постройневшую фигурку жены и не мог заставить себя опустить руки. Мельком глянул вокруг. Оксана стояла, как и положено вышколенной горничной, скромно потупя взор. Ленка, казалось, слегка усмехается.
– Наташа, – я, наконец, вышел из ступора, – тут столько всего произошло…
– Знаю… Вадима убили… – она отстранилась, – я рада, что ты приютил Лену. Она мне в машине рассказала, как ее посадили… по ошибке… потом разобрались, но жить ей негде…
Я был уверен, моя проницательная супруга все поняла про нас с Ленкой. Интересно, а она там, в Великобритании… была… одна? Или какой-нибудь галантный джентльмен скрашивал ее одиночество?
Весьма к месту пришедшая Светлана, мигом организовала стол. Праздничный ужин, посвященный возвращению моей супруги, начинался несколько скованно.
– Как дети? Как учатся? – спрашиваю погрустневшую жену.
Слава богу – тема благодатная! Наташа долго и подробно рассказывает о детях, а я с тихой грустью замечаю морщинки около ее глаз, слегка увядшую шею, руки, хоть и по-прежнему, холеные, но уже не те – молочные ручки, которые я так любил целовать. Впрочем, все мы не юнцы тут, за исключением налитой Оксаны, непрерывно снующей на кухню и обратно. Заметив мой мрачный взгляд, она бледнеет. Наташа тут же замолкает и пытливо смотрит мне в глаза.
– Ну-ну… рассказывай, – как бы удивляюсь я ее замешательству, – значит, Володьке, трудно язык дается?
– Трудновато… Но я наняла репетитора… и он ежедневно занимается…
– Репетитор – мужчина? – зачем-то уточняю я
– Мужчина… – растерянно ответила Наташа, – а какая… причем тут… – она замолчала и с негодованием уставилась на меня.
Я с невинным видом разливаю вино по бокалам. Нужно будет подливать почаще… Трудный вечер предстоит.
Постепенно, под воздействием благородных напитков, собравшиеся, в том числе и я, немного оттаяли.
Наташка, как всегда, в черном, с черными волосами, похожая, как мне, почему-то, всегда казалось, на средневековую колдунью, весело рассказывала о жизни в Англии. Светлана и Оксана исправно приносили все новые блюда. Ленка увлеченно слушала смешные, с английским юмором рассказы Натальи. Ну, кто-то же научил мою жену так здорово рассказывать английские анекдоты…
– Девочек, я думаю, можно отпустить, – мимоходом бросает Наташа и продолжает рассказ, успевая, однако, наблюдать за моей реакцией.
Елки-палки, размышляю я, усердно качая изрядно захмелевшей головой, тут такие дела… Кураторы… еще какое-то чудо на хвосте… какая-то секретная миссия… а я должен разбираться с женой, точнее, это она скоро будет со мной разбираться. От нее ничто никогда не ускользало. Ее проницательность сделает честь любому сыщику. Ее чутье даст сто очков вперед любой ищейке. Вот сейчас она рассказывает Ленке что-то веселое, а сама просчитывает насколько мы успели сблизиться. Она, конечно, не сомневается в нашей сексуальной близости. Но ее, в данном случае, я думаю, больше волнует наша духовная близость. Ленка уже живет у меня – может, я надумал сменить жену? Так ведь, часто бывает – лучшая подруга… А с Оксаной – я не уверен, что Наташка просчитала, хотя комнату ее она видела и выводы, возможно уже сделала. Но, черт возьми, может же хозяин поселить в своем огромном доме домработницу – что тут плохого? Что тут подозрительного?!
– Ты уже и горничную тут прописал? – вскользь бросила Наталья, когда мы совершали обход дома. Да, трудно мне будет…. А она здорово похудела – наверное, там, в Англии неприлично быть полненькой… Ходила, наверное, на шейпинг, или фитнес, или еще на какую-нибудь хреновину…
– Что? – переспрашиваю я чисто механически и с неудовольствием вспоминаю, что так поступают обманщики, когда хотят выкроить время на размышления
– Я говорю, не пора ли спать? – Наталья сверлит меня взглядом.
Ленка, зевая, желает всем спокойной ночи и удаляется. Я тоже встаю.
– Подойди ко мне, – говорит Наталья, продолжая сидеть. – Зачем ты столько выпил?
На пружинящих ногах я подхожу к грозной супруге. Впрочем, сейчас передо мной не супруга – колдунья с мрачным горящим взором! Само слово – жена – тут не звучит! Черное платье плотно облегает стройную фигуру. Распущенные волосы – когда она успела? – усиливают впечатление грозной силы, имя которой – ревность.
– Встань на колени, подлец! – Наташка показывает пальцем в пол, но особой злобы в ней я не чувствую. Покорно опускаюсь на колени, затем сажусь на ковер, пытаясь сообразить, что же за месть она придумала. К сожалению, мысли разбегаются, как ватага вороватых мальчишек, после окрика дворника.
– Давно ты спишь с Леной – буднично спрашивает Наташка.
– После убийства Вадима… Ей тяжело было…
– И ты, конечно же, решил облегчить ее страдания?!
– Так само получилось… – у меня почему-то зачесался затылок.
– Почеши, почеши, – усмехается Наталья, – подумай, как теперь быть…
– А что думать? – вскидываюсь я, – люблю-то я тебя! А все эти… – я замолкаю, но уже поздно. Проговорился-таки спьяну!
– Вот-вот, именно «все эти» – устало говорит Наталья, – кто там еще? Про Ленку и эту… Оксану, я догадалась. А кто еще?
– Больше никого, – удрученно говорю я, – да тут такое было… мне не до этого…
– Если уж в то время, когда «не до этого», ты трахал двух шлюшек, можно представить…
– Да, подожди, – говорю, – я тебе расскажу все по порядку…
– Завтра расскажешь! – Наталья слегка приподнимается и деловито, как будто зашла в туалет, задирает подол.
Как завороженный, я наблюдаю за ее манипуляциями. Задумчиво оглядывая оголенные ноги, она изрекает:
– Ничего ножки… не зря я там шейпингом занималась.
Далее следует ритуал освобождения от трусиков. Несколько секунд спустя Наталья бросает мне в лицо эту, пахнущую духами, деталь интимного туалета.
– Сидеть! – она протягивает руку и медленно дает мне пощечину. – Ты гадкий мальчишка, – продолжает она уже не усталым, а скорее, капризным тоном, – тебя надо наказать!
С трудом соображая, я пытаюсь представить свое будущее наказание. Вообще, что за муха ее… хотя, конечно… я тут… с двумя бабами…
Словно в замедленном кино я вижу, как Наталья двумя пальчиками раздвигает половые губы… Боже! Мне открывается святая святых женщины и вдруг оттуда, из недр ее лона, бьет мощная струя с весьма специфическим запахом.
– Сидеть, подлец! Сидеть, мерзкий распутник! – она, двигая тазом, направляет струю мне в лицо. По счастью женское мочеиспускание протекает значительно быстрее мужского. Все дело в том, соображаю я, утираясь, что у женщин мочеиспускательный канал короче мужского. Там – еще член, да бывает, что и немаленький, а тут – раз и все. Только успевай губы раздвинуть… А при чем тут канал – и губы? Запутался я. Не надо было пить столько вина…
– Встань, гадкий мальчишка! – командует Наталья. И где она набралась такого? Раньше, вроде, ее к таким вещам не тянуло… хотя, в любой порнухе можно увидеть… стало быть, она полюбила порнуху?
– Иди за мной! – Наталья, уже полностью обнаженная, красивая, как королева ведьм, грациозно двигаясь, выходит в коридор. Я покорно плетусь за ней. Ничего себе – встреча с любящим мужем! Обоссала его, как последнего… кого? Кого можно обоссать «как»? Еще один сложный вопрос…
Пройдя по коридору, Наталья открывает дверь Ленкиной комнаты. Зачем? Собирается устраивать ночные разборки? Глупо… Но комната пуста. Ленка испарилась – а ведь пошла, вроде, спать…
– А, понятно, – недобро усмехается Наталья и поднимается по лестнице на третий этаж, направляясь в комнату Оксаны. Я тащусь следом и вижу – между роскошных ягодиц моей супруги мелькает темная шерстка. А побрит ли у нее лобок? Черт, не заметил. Но волосы-то были… вот только, сколько их… не заметил – не успел, очень уж мощная струя была…
Наталья уже стоит перед распахнутой дверью комнаты, где на кровати валетиком лежат две обнаженные женщины. Громкие стоны переходят в визг, когда Оксана замечает вторжение. Действительно, эффектно – голая, с распущенными до пояса, черными, как смоль, волосами, Наталья и позади я – пьяный и в мокрой рубашке.
Последующие события как-то выпали из моего сознания. Отчетливо запомнилась только одна сцена – я лежу у кровати, а на меня, под наблюдением грозной хозяйки, писают обе женщины. Причем, тоненькая струйка Оксаны не шла ни в какое сравнение с мощной струей Ленки. И она, стерва, делает это с явным удовольствием! Я не успел зажмуриться, и моча попала мне в оба глаза, но зато, я, вблизи и во всех подробностях, видел то, что пытаются увидеть мальчишки – школьники младших классов – с упоением подглядывая в женские туалеты.
Весь следующий день я лежал и пил какие-то таблетки, запивая их капустным рассолом. И когда я прекращу это обпивание?! Когда я, дурак, научусь культурно, в меру выпивать?!
В голове немного прояснилось только к вечеру, хотя самочувствие оставалось скверным.
– Оксану я рассчитала, – вскользь бросила Наталья, подавая мне очередную таблетку – выдала ей годовой оклад. Она уже собрала вещи и уехала.
– М-м-м… – сказал я
– А прибираться, милый, я буду сама, а потом, может, наймем какую-нибудь бабушку, – ласково заговорила Наталья, с явным удовольствием наблюдая за тем, как мне плохо.
– Только кухарку не увольняй, – простонал я, – она отлично…
– Знаю, родной! Она отлично отсасывает! Мне Лена рассказала тут кое-что.
– Вот дура… зачем… кто ее тянул… – очередной приступ дурноты прервал мое красноречие.
– Это же надо – идет по коридору голый хозяин и заставляет бедную кухарку…
– Которая… только что… занималась лесбийской… любовью…
– И заставляет ее отсасывать! – закончила Наталья, не обращая внимания на мое замечание.
– Она… готовит… отлично – выдохнул я
– Ладно, Светку мы оставим… – в раздумье Наталья прохаживается по комнате. На ней черный халат, волосы собраны в большой, черный кокон. – Я думала через пару недель лететь в Лондон… но, пожалуй, поживу с тобой, милый, месяца три-четыре, а то ты тут совсем от рук отбился.
– А… как…
– А дети уже освоились! Оленька, как старшая, присмотрит за Володенькой, – сладким голосом говорит Наталья, – кроме того, у них там, полно нянек, учителей всяких, гувернанток… – она присаживается на кровать, и полы ее халата расходятся. Она заботливо поправляет мою подушку, наклоняется – и я вижу ее грудь с темными, почему-то уже набухшими, сосками.
Мыча от дурноты и внезапной, похмельной страсти, приподнявшись, я обхватываю эту непонятную женщину, прижимаю ее к себе, пытаясь слиться с ее горячим телом, и, может быть, с ее загадочной душой. Наталья слабо сопротивляется, однако халат исчезает сам собой и, обнимая обнаженное, гибкое тело я вспоминаю Багиру – черную пантеру, подругу Маугли. Но я не похож на Маугли… Или, как раз, похож? И это была моя последняя мысль.
Ускользающим сознанием, я успел уловить изменившийся голос жены: «Ну, как же так? Я же не хотела… тебя надо было наказать…»
Постепенно жизнь вошла в свою колею. Я бездельничал и от безделья начал писать бредовые рассказы. Наталья хозяйничала в доме. Ленка, продолжавшая не смотря ни на что, жить с нами, как-то притихла. Эффектный вид и не менее эффектное поведение старой подруги произвело некий переворот в Ленкиной душе. Кроме того, все внимание я теперь уделял жене – Ленка чувствовала себя лишней и заброшенной. Она смирилась с ролью приживалки и целыми днями читала в своей комнате. Деньги, конечно, у нее оставались, и мне льстило, что она предпочитает тихо жить с нами, хотя могла бы, купить квартиру и вновь жить веселой, развратной жизнью. О том, что Вадима убила Ленка, Наталья, конечно, не знала, как не знала и вообще всех перипетий последнего времени. Мой первый импульс – рассказать все супруге – был успешно погашен описанным выше способом. Больше я попыток не делал – зачем нагружать женщину, у которой и без того полно забот? Надо управляться в доме, надо следить за беспутным мужем, приглядывать за подругой, беспокоиться о детях, хоть и устроенных, но живущих далеко…
Словом, тихая, размеренная жизнь делала свое дело, и все бурные события последнего времени стали казаться далеким сном. Мертвый Вадим… Кураторы… Кто-то еще – могучий, страшный и притягательный, чье лицо я видел в пустыне… Было ли все это? Не далекий ли это, полузабытый сон? Лишь иногда, ночью, я вдруг чувствовал необычайный прилив сил – будто мозг принял мощный заряд неведомой мне энергии.
И тогда я вскакивал, спускался в подвал и пытался с помощью полученной силы, перемещать легкие предметы – лом, ведро с песком, мешок с цементом и тому подобные мелочи.
Но наутро эти упражнения тоже казались сном, и у меня никогда не возникало глупого желания таращиться, скажем, на стакан с чаем, пытаясь передвинуть его на другой конец стола.
Грубая реальность вновь ворвалась в наш дом в виде следователя прокуратуры, пришедшего сообщить о смерти Оксаны. Не только сообщить, конечно. Расспросить, разузнать, предварительно поговорить, понаблюдать за нашей реакцией.
Реакция была самой естественной. Мы были ошеломлены. Наталья, вероятно обвиняя себя в том, что выгнала бедную девушку из дома, плакала навзрыд. В огромных глазах Ленки тоже стояли слезы.
Следователь – плотный мужик средних лет с лицом матерого уголовника – бросил на стол тонкую ученическую тетрадь.
– Это ее дневник. Я вам почитаю выдержки…
– Подождите, – попросила Ленка, – скажите, как она умерла?
Следователь замялся, глянув в заплаканное лицо Наташи. Откашлялся.
– Ее разрезали на куски… Некоторые части тела успели сжечь, другие…
– О боже! Не надо! – Наталья уткнулась в ладони.
– Я почитаю… – следователь одел толстые, плюсовые очки, отчего его лицо уголовника стало вдруг лицом волевого ученого, профессора, бесстрашного исследователя тайн микромира.
«… Только теперь, – монотонным голосом начал читать следователь, – я могу продолжить свои записи. Приехала его жена и с позором выставила меня из дома. Я, может быть, и сама виновата, но все равно – обидно до слез. Конечно, моя глупая любовь к хозяину – теперь уже бывшему – прошла, но все же… все же… Что-то, может, и осталось.
… Квартиру я сняла в хорошем доме, благо денег она дала достаточно. Теперь буду искать работу… – следователь водил пальцами по тетради, выбирая цитаты, – …работу найти сложно, правда мне один товарищ предлагает, но он, какой-то скользкий…
… Сегодня мне приснился тот голубоглазый, светловолосый парень, о котором я когда-то рассказывала хозяину. Он снова, как раньше, ласкал меня… я почувствовала вдруг ужасный запах. Посмотрела на него, а он – мертвый, полусгнивший, изъеденный червями…»
– Вадим! – заорал я, – он снова начал свои игры! Пожалел я его…
– Что… что ты говоришь?– Наташа растерянно смотрела на меня, – Вадим же умер… И вообще… это же сон.
Мельком я заметил сосредоточенный взгляд следователя и ужас в глазах Ленки.
– Да, да, конечно… это я так…
– Кто этот Вадим? – быстро спросил следователь.
– Это пропавший муж… нашей подруги… Елены. Вот она, – я кивнул на Ленку, которая, очевидно, лишилась дара речи. – Мы считаем, что его убили… он пропал давно уже. И Оксана видела его как-то во сне.
– Странно – подвел итог следователь.
– Конечно, – сказал я, уже полностью овладев собой, – но я ей рассказывал про Вадима, мы дружили с детства…
– Но вы, кажется, сказали, что пожалели его… когда это было? До или после исчезновения?
– Да нет, это все наши детские воспоминания. Это не при чем.
– Ладно, – следователь поднялся, – Придется навести справки. Боюсь, что я буду вынужден вызвать вас для официальной дачи показаний.
– Всегда пожалуйста. Кстати, тетрадь эту – не сможете на время нам оставить?
– Боюсь, что нет, – следователь сухо улыбнулся, – там дальше написано, что ее другу тоже стал сниться кошмар… очевидно, он сдвинулся и убил девушку… мы его ищем…
После ухода следователя повисло тягостное молчание. Наконец, Наталья, тихо спросила:
– Я ничего не поняла – про Вадима, он, что – жив?
– Он мертв и убила его я, – спокойно сказала Ленка, – потому, что он стал самым мерзким существом на свете!
Наталья с ужасом посмотрела не меня. Я кивнул.
– Так я, еще многого не знаю? – спросила Наталья
– Очень многого… очень…
Тем же вечером, когда Наталья и Ленка удалились для долгого, обстоятельного разговора, я стал готовиться к схватке с Вадимом. На сей раз, его нужно было убить, хотя для мертвеца, внедряющегося в сны, понятие «убить», весьма абстрактно. Во всяком случае, мне следовало лишить его способности контролировать чужие сны. Интересно, где он сейчас находится? В руднике? На расчистке какой-нибудь ужасной, дикой планеты? И единственным его развлечением является внедрение в чужие сны. По ночам, он – бесправный каторжник – упивается своим могуществом. Пугает, душит, заставляет тупых бандитов убивать своих любовниц. Сколько еще будет трупов, если его не остановить сейчас?
Женщины вошли в комнату, когда я начал расслабление.
– Никодим, почему ты мне раньше… – Наталья замолкла, увидев мое отрешенное лицо
– Пойдем, – шепотом сказала Ленка, увлекая подругу в коридор, – он готовится к схватке с Вадимом.
– Это опасно?
– Очень… но он победит… я знаю, он победит, – и они тихо прикрыли дверь.
Глава 14
Я медленно шел по тихим улицам маленького городка, затерянного в глубине штата Мэн. Почему мне приснился этот неизменный маленький городок Стивена Кинга? Наверное, где-то здесь разбойничает Вадим. Но с чего бы ему втемяшилось тут – в Америке? Пыльные улицы. Жара. Редкие прохожие одеты в рабочие комбинезоны. Маленькие пыльные смерчи крутятся вдоль тротуара. Надо, пожалуй, зайти в салун. Или – бар? Тут же не дикий запад! Значит – бар! Черт, нет денег! Ладно, не важно. Нужно просто кое о чем спросить.
– Привет! Не скажите, где найти Вадима? – забавно, я спросил по-русски и уверен, что они поймут.
Несколько человек – единственные посетителя бара – повернулись в мою сторону. Долгие взгляды. Мрачное молчание. Наконец, бармен процедил:
– Если ты его друг, то проваливай.
– Я его враг.
– Это другое дело! – взгляды горожан потеплели, кто-то налил мне на три пальца виски, кто-то хлопнул по плечу.
– Мы тут несколько раз устраивали на него облаву… ему кто-то помогает…
– Знаю. Но мне разрешено убить его. На сей раз помощи ему не будет.
Посетители с явным уважением и даже с некоторой опаской посмотрели на мои руки. Обшарили глазами одежду.
– Ты безоружен. Как же…
– Ничего, справлюсь.
– Возьми, сынок, – седой бармен протягивал старинный ковбойский Смит-Вессон.
– Спасибо.
Кто-то опоясал меня кобурой, кто-то напоминал, чтобы я не забывал каждый раз взводить курок – это не современный самовзвод, это – настоящий ковбойский револьвер! Реликвия старых, легендарных времен.
Внезапно я испытал странное чувство. Кто-то осторожно погладил мое неподвижное тело. Оглядев посетителей бара, я не заметил ни одного шутника. Кто-то нежно поцеловал меня в шею. Что за черт?! Никто не стоял ко мне достаточно близко, чтобы… Чья-то нежная рука коснулась мошонки. Я осознал, что неподвижно, как мертвый, лежу на кровати в своей комнате, а Наташка, тяжело дыша, прижимается к моему окоченевшему телу. Оглядев, в очередной раз посетителей бара, я пригубил, наконец, виски. Продолжался оживленный разговор, но он все больше отодвигался на второй план. Смысл сказанного не доходил до сознания, зато я ясно услышал дрожащий шепот:
– О, какой ты, холодный… ты мертв… надо укрыть тебя саваном… но сначала я хочу любить тебя. – Наталья прижалась обжигающим телом к моему холодному трупу. При всем желании я не мог пошевелиться. Только чувствовал, как теплая ладонь легла на член, стала его мягко массировать…
– Так что, сынок, сейчас иди наверх и отдохни, а завтра… – это голос бармена. – Ты что, парень – устал? Эй, ребята, помогите-ка ему! Уложите наверху в комнате, что справа по коридору! Пусть поспит.
Похоже, что, разрываясь между двумя мирами, я не мог теперь пошевелиться ни в одном из них. Я ясно ощущал, как меня под руки отвели в комнату для гостей и, заботливо сняв кобуру с револьвером, уложили на кровать. И в то же время слышал страстное дыхание Наташки, в полной мере ощущал ее руки, ласкающие мой хладный труп, чувствовал, как ее мягкие груди – груди женщины, родившей двоих детей – касаются тут и там моего тела.
Она, что – сошла с ума?! В ней пробудился некрофил? Или так она решила меня подбодрить? Сомнительно…
– Какой холодный у тебя член, – шептала Наташка, – но он все равно твердый…
Я с ужасом почувствовал, что член мой поневоле отзывается на ласки и твердеет. Наташка елозила по моему телу, как по надувной секс-кукле.
– Ну, поцелуй… поцелуй же меня, любовь моя… я хочу, чтобы ты целовал меня везде… и вот тут тоже… – Наташка крутанулась и я ощутил лицом ее мокрую, разгоряченную вульву. Издавая протяжные стоны, она терлась о мои неподвижные, холодные губы.
– Вот так… вот так… милый… я сейчас кончу, – влажно шептала Наташка, постепенно увеличивая темп. И тут, очевидно, ей на глаза попался мой восставший член.
– О-о! Милый! Ты хочешь меня! Я вижу, что ты хочешь меня даже после смерти… – она вновь перевернулась и наделась на меня скользкой, обжигающей плотью. – Вот так… до конца… милый… еще… еще…
Постепенно шепот перешел в стоны, затем в крики и я ощутил судорожные сокращения мышц ее влагалища. Ногтями она разрывала мне кожу на груди, ее крики оглушали, она изнемогала, а бурный, невероятный, нездоровый оргазм все продолжался.
– Нет… хватит! Я не могу… – стонала ослабевшая женщина. Теперь она, явно хотела прекратить и не могла. Что-то ее держало, что-то заставляло совершать те самые движения, которые несколько минут назад были для нее столь желанны. Ее влагалище все также сокращалось, она плакала, уронив голову на мою холодную грудь, ибо я действительно, каким-то чудесным образом, превратился в труп.
– Наташка! Что ты делаешь?! Ду-у-у-ра! Ты же его убиваешь!!– в комнату ворвалась полуодетая Ленка.
– Я… не… могу-у-у… остановиться, – рыдала Наталья, вынужденно проделывая движения тазом, – помоги… Лена, умоляю… помоги.
Одним рывком Ленка сбросила Наталью на пол. Я видел внутренним зрением, что моя бедная жена, уже на полу, все также содрогалась в бесконечном оргазме. Ленка, ничего не понимая, смотрела то на мое мертвое тело, то на свою обезумевшую подругу.
– Ты убила его, – с горечью сказала она затихающей Наташке, – убила…
– Я не знаю, что со мной произошло, не знаю… – судороги у нее прекратились и она, свернулась клубком, пробормотав еще что-то невнятное, потеряла сознание.
Ленка молча постояла над затихшей Наташкой, затем подошла к моему трупу и обтерла простыней – а, может, это был саван – лицо, тщательно стирая слизь с губ и век. Задумчиво потрогала навечно восставший, мокрый член. Обтерла и его, с особой, как мне показалось, грустью, и накрыла мое остывшее тело одеялом.
Сделав невероятное усилие, я очнулся в комнате, куда меня заботливо унесли фермеры. С трудом поднялся. Шатаясь, почти ощупью нашел револьвер. Шагнув на лестницу, тут же потерял равновесие, ноги предательски подкосились, и я кубарем скатился вниз. На сей раз, посетителей было больше и они явно обсуждали возможные результаты моей будущей охоты. Проигнорировав немую сцену, возникшую при столь необычном появлении кандидата в герои, я прохромал к выходу. Свежий воздух – вот что мне нужно! И еще – движение, оно поможет восстановить кровообращение.
Вывалившись из дверей бара, я окунулся в послеобеденный зной. Неверным шагом пьяного ковбоя, спотыкаясь и оставляя в пыли странные следы, я брел по улице. Вадим ждал меня. Он стоял спокойно, уверенно, широко расставив ноги в ковбойских сапогах. Он знал, что в этот момент, в этом состоянии я притащусь в это самое место.
С трудом сфокусировав взгляд, я заметил румянец на его довольной физиономии. Правая рука вертела револьвер, совсем, как в старых вестернах. Назад, вперед, а затем дуло револьвера нырнуло в кобуру. Миг – и рука Вадима пуста. Но готова в любой момент неуловимым движением выхватить из кобуры легендарное ковбойское оружие.
– Нико! Какой сюрприз! Ты, кажется, потратил много сил на любовные утехи? Я же говорил, что тебе со мной не справиться! – Вадим кричал и уже не мог остановиться. Ему нужно было высмеять, унизить меня, его бывшего кумира.
– Согласись, что я неплохо научился управлять страстями живых! Страсть живой к мертвому – это ли не символично? – Пока он упивался своими достижениями, я пытался разогнать слабость с помощью полного йоговского дыхания.
– Твоя бедная женушка, – продолжал Вадим, – наверное, и сейчас еще содрогается в своем бесконечном оргазме! А ты знаешь – я ведь однажды имел ее, когда ты был на работе. И ей понравилось…
И в этот момент моя пуля попала ему в лоб. Возможно, это было немного не по правилам. Но кто сказал, что тут следует соблюдать дуэльный кодекс Дикого Запада?
Да, я не дал ему договорить, не дал приготовиться… Волна ненависти придала мне силу и направила пулю в самую средину его черепа. Однако это было только полдела. Следовало навсегда лишить его силы, способности внедряться в человеческое сознание. Еще раз, глубоко вздохнув, я почувствовал прилив энергии – явная помощь Кураторов. Показалось даже, что где-то за тучкой мелькнул силуэт греческой богини. Едва касаясь земли, я подбежал к Вадиму и, запустив пальцы в пулевое отверстие, единым усилием разорвал голову с такой силой, что мозговая жидкость брызнула на пыльную дорогу. Втянув в себя сгустившееся над трупом облачко, я понял, что победил. Никогда больше Вадим не будет терроризировать свои жертвы, а его сила только что прибавилась к моей!
И уже покидая ристалище, почувствовав внимательный взгляд, я успел заметить выражение грусти, но и одобрения на исчезающем, огромном лице.
В течение следующего дня я только и делал, что объяснял распухшей от слез Наталье суть накатившего на нее безумия. Нет, она не стала некрофилом. Да, ее заставили сделать это со мной. Да, той силе невозможно противостоять. Нет, я противостоять могу, но только при помощи другой силы. Наталья снова и снова просила прощения и в конце концов, превратилась в прежнюю, до умиления знакомую, Наташку, мою жену, разделявшею со мной былые горести нашего бренного бытия. Краем глаза я видел, что Ленка заметно приободрилась, ярче накрасилась и слушала излияния подруги с усмешкой. Странный все же народ женщины – не могут без ревнивого противостояния.