Ник Председатель
Воспоминания бывшего человека
– Может, проще выбросить? – лениво отозвалась Наташка
– Да он, вроде, очень любит эти штаны – не согласилась Ленка, – только в них и ходит. Надо застирать. Это я виновата – ослепила его блеском бриллианта. Мне и штаны стирать.
Так, значит… Ленка – потомок. Ну, и что, собственно, такого? Ну, потомок. Так их теперь, может, тысячи расплодилось, за многие века! Что с того? Нет, нет, это не зря! Не зря Богиня заставила ее купить камень этот, голубоватый.
– А скажи, Ленусь, – начал я, снимая брюки, – ты в нем, в камне этом, ничего не замечала сегодня… вот минут пять назад… пока меня не было?
– Нет, а что? – Ленка понесла брюки в ванную, – что я должна была замечать?
– Ну… сияния, скажем, более сильного… не знаю, – крикнул я, выглянув коридор.
– Не-е-т, – эхом отозвалась Ленка издалека, – не было никакого сияния.
Ладно, на важно. Что она могла заметить? Причем тут сияние? Но не носит ли она на пальце дом своей пра… пра… бабушки? Вместе с ней самой… Нет, вряд ли. Что значит дом для Куратора? Кстати, где они вообще обитают? В космосе – между звезд? На планетах? В драгоценных камнях? Скорее всего, она может появляться в камне по мере надобности. Какой надобности? Поговорить со мной? Зачем-то она ведь заставила Ленку купить одно из ее прибежищ!
– Ты долго так будешь стоять – без штанов? – любопытствует Наташка
– Да, да… Налей-ка мне лучше коньячку пятизвездочного…
Зачем она заставила… господи, да, может, ей иногда просто хочется посидеть на пальце своей пра… сейчас сколько ни гадай…
– Что? Да, спасибо… – я беру из рук жены довольно объемистый фужер. Коньяк так не пьют, но Наташка, уловив важность момента, приготовила экстренную дозу
– Что там, с этим камнем, – по-детски доверчиво спрашивает она шепотом.
– С камнем… понимаешь… я только что был в нем… и не один, кстати, а с прекрасной женщиной! С богиней, между прочим…
– Ты хоть иногда серьезно говорить можешь? – обижается Наташка
– Поверь, я серьезен. Я очень даже серьезен… – и чтобы показать, что я не намерен шутить, обхватываю Наташку за талию и медленно поднимаюсь вместе с ней в воздух.
Вопреки моим ожиданиям она не визжит, не брыкается и не требует немедленно поставить ее на место.
– Я давно поняла, что ты не человек, – тихо говорит Наташка
– Что? Что?! – от неожиданности я приземлился немного резче, чем следовало. – Как это – не человек?! Ты что? Я самый настоящий… че… – я умолкаю, заметив слезы в глазах жены. Наверное, действительно я больше не человек, во всяком случае, не такой, как все. А, вообще, это сложно: человек – не человек? Какие критерии? Надо вначале определить, что такое человек! Не те определения давать, которым нас в институте учили, а… другие. Если человек умеет летать – он, что? – перестает быть человеком?
– Наташка… люблю я тебя, – вдруг прорывает меня не туда. А, может, именно туда и надо? – Люблю, несмотря на то, что ты, блядь, трахалась там, в Лондоне, как кошка мартовская… – вот это уже точно – не туда. Тут главное – вовремя остановиться. Переключиться на другое.
– Но ты меня не боишься? – она отрицательно мотает головой и прижимается ко мне дрожащим телом. В такой позе нас и застает Ленка, принесшая выстиранные, высушенные и выглаженные штаны.
– Ага, пока я там… вы тут… – но, заметив Наташкины слезы, растерянно замолкает.
– Ну-ка, – говорю, – подойди ко мне и прижмись покрепче.
Ленка удивленно обнимает меня и Наташку.
– Теперь – не визжать, – и я медленно, практически без усилий, поднимаю обеих в воздух. Наташка молча сопит мне в ухо, Ленка с трудом удерживает крик. Полетав немного вокруг люстры, ибо это – классика, я бережно опускаю женщин на пол.
– Вот так-то, – говорю ошарашенной Ленке, – а ты думала, что я человек? Я теперь демон! Но пугаться не надо, ибо демон переводиться, как «знающий». Всего лишь! И никакой там нечистой силы! А знаю я действительно много, а скоро…
– Хватит болтать – обрывает Наташка, снова ставшая заботливой, но суровой хозяйкой дома, – поздно уже, спать пора.
– А я, пожалуй, немного полетаю для тренировки, говорю я и открываю окно.
Глава 18
Это сон… необычайный, яркий… Скоро я проснусь, и Оксана принесет мне кофе… Нет, что я несу?! Оксаны же давно нет. Ее душа, надеюсь, не там, где я недавно побывал, пусть только лишь во сне. Но сейчас ведь, я тоже во сне? Наяву такого просто не может быть.
Подо мной медленно проплывают огни величественного мегаполиса. Близкие, ставшие вдруг такими доступными, звезды усмехаются сверху. Все-таки, не достанешь… А вдруг? А если достану? В этом волшебном сне возможно все! Но, нет… рисковать не стоит даже и во сне. Лучше удлинить лучи локатора – не нарваться бы на самолет, не напороться на вышку… Нет, тут небо свободно… Самолеты далеко в стороне. Огромные лайнеры неуклюже пробирающиеся по ночному небу. Ползущие, как огромные, неповоротливые жуки… Ночной полет… прекрасное, блистательное сновидение… А если немного пониже? Облететь какой-нибудь дом… В младших классах я любил, вооружившись биноклем, заглядывать в окна… Черт, сколько тут проводов напутано… кабели разные, антенны… Вот он – огромный многоэтажный дом… освещенные окна открыты для обзора. В каждом окне этого муравейника – своя жизнь. Свои беды, радости, желания, поступки, добрые и злые, преступления и благодеяния, зло и добро. Ждите… всех вас, точнее, ваши души в свое время рассортируют… Каждому воздастся не по вере, а по делам, хотя дела во многом зависят от веры… Окна мелькают, как вагоны электрички… На кухне толстый мужик открывает холодильник… Ну куда ты – на ночь жрать?! Дети смотрят телевизор… Спать надо в это время, а не эротику смотреть! В спальне женщина собирается переодеться ко сну… Жаль, что мне не тринадцать лет – уж я бы посмотрел на раздевающихся женщин… А сейчас, увы – уже не интересно. Верх, вверх… огни города опять далеко внизу.
Становиться холодно. А если увеличить скорость? Светящимися кубиками проносятся кварталы, районы, город. А если рвануть до предела? Миг – и я завис в темноте. Город давно исчез. Звезды неподвижны. Только ветер свистит, разбиваясь о мою защитную энергетическую капсулу. Где я? С какой скоростью я лечу? Внизу быстрыми светлячками замелькали огни городов. Может, я давно уже в другом полушарии? Мелькающие огни сливаются в одну светящуюся линию. Торможение… Пора искать страну, город, дом… Немного еще полетаем… Что за волшебный полет?! Свобода и могущество… Упоение неограниченной силой… Целиком принадлежащая мне бархатная ночь!
Утро я встретил разбитым. Просквозило, что ли? Ветер хлестал, как бешеный, пока я не додумался барьер поставить. Чего это взбрело в голову – летать?! Сканируй, не сканируй пространство, а вдруг на самолет наскочишь? В лепешку, ведь… Да, пора перестать быть романтиком. Пора спокойно, без лишних эмоций думать о деле. Когда там, Кураторы еще энергии подкинут? А ведь… пожалуй, что… именно вчера и подкинули. То-то меня распирало… летать понесло… Ладно. Сказано – пока отдыхать. А дальше пойдут тренировки. А кто меня тренировать-то будет? Может…сама? Это были бы необычайные тренировки… Впрочем, необычайным они будут в любом случае.
А ведь мне, вдруг подумал я, предлагают стать новым дьяволом! Точнее даже – не предлагают. От предложения всегда можно отказаться, а в данном случае – это моя миссия, для которой я воспитан и наделен силой. Но, если я, все же, откажусь? Меня будут увещевать, стыдить, принуждать, наказывать? Может, вообще уничтожат? Ибо не положено человеку иметь такие силы… Человеку? Я человек только по восприятию самого себя, а другие давно уж поняли… Почему все же Кураторы не сообщают всей информации? Бояться, что откажусь? Но должны бы знать, что я никогда не соглашусь быть игрушкой в чужих руках, пусть даже сказочно могучих! И все же – если я откажусь? Уничтожат? Но, наверное, теперь это не так легко сделать. Не зря же – немного тренировок – и я буду готов к схватке с самим Сатаной. А потом, при благоприятном исходе, займу его место. И буду этаким, ручным Дьяволом. Стало быть, без Дьявола вселенная существовать не может! Нужен он для чего-то. Но желательно иметь покладистого… Интересно, какова его функция? Узнать бы заранее – было б веселей.
– Слетал бы на базар, – смеется Ленка, появляясь в холле, – у нас фрукты кончились.
А что? Вот взять да и слетать средь бела дня! А потом смотреть по ящику новости… Смеху будет!
– Хорошо, слетаю, – смиренно говорю я
– Да ты что? Я ж пошутила…
– С любовью не шутят, Вася, то есть, в данном случае, Лена, – я сунул в карман бумажник с деньгами и вылетел в окно.
Лететь решил вихрем, иначе соседи и прохожие заметят, откуда появился таинственный летающий человек. В мгновение ока оказался в центре нашего тихого района. Теперь можно не спешить. Вот и рынок. Многолюдно. Шумно. Медленно, как дирижабль проплываю над рядами торговцев. Никто не видит. Вверх тут не смотрят – ворон, что называется, не считают. Тут в оба смотрят за теми, кто по земле ходит. Если я хочу потешиться, надо спуститься пониже.
Наталья, я знаю, любит апельсины, а Ленка – бананы. Снижаюсь и, пролетев между рядами, найдя прилавок с фруктами, плавно приземляюсь прямо перед непонимающей физиономией торговца. Мертвая тишина. Шум рынка доноситься издалека; вокруг меня – тишина. Слышно жужжание осы на подгнивших бананах. Более того – люди не просто затихли, они буквально остолбенели. Этакая немая сцена. Только один парень, все спрашивает: «а че тут случилось?»
– Килограмм пять бананов, – говорю продавцу. Он как стоял, так и остался стоять, не делая даже попыток взвесить бананы
– А потом апельсинов! – повышаю я голос. К этому времени на нашу сценическую, площадку забрели другие покупатели, разбавив толпу окаменевших свидетелей. Все, вроде, стало приходить в норму. Продавец наложил мне в свой мешок бананов и апельсинов:
– Вазми, да-арагой! Дэнег нэ надо, так бери! – деньги я ему оставил на прилавке и с самым серьезным видом плавно взмыл в небеса. Теперь уже почти половина рынка тыкали пальцами в небо. Слышался шум, как в потревоженном улье. Я поспешил набрать скорость и через одно смазанное мгновение влетел в родное окно.
– Ну… ты… дурак! – Наталья не могла придти в себя от негодования. – Хочешь, чтобы тебя арестовали и изучали, как овечку Долли?!
– Не хотел бы я быть на месте тех, кто придет меня арестовывать, – пробормотал я, высыпая из мешка его содержимое.
– А больше ничего не купил? – Ленка скептически разглядывала бананы, будто видела их впервые в жизни. – Большие. Хорошие бананы тебе дали.
– Со страху. Они там, обалдели все…
– Надо думать, – задумчиво произнесла Ленка. И вдруг, дурачась, задрала юбку и, зажав банан между ног, стала наступать на Наташку. – А вот такого не хочешь попробовать? А вот я сейчас…
– Дура. Сначала очисти, а то заразу занесешь!
Ленка пританцовывала вокруг подруги, не разжимая ног и покачивая бананом.
– А вы без меня лесбом не занимаетесь? С бананами, например…
– А зачем нам лесб, милый, – Ленка раздвинула ноги и банан, наконец, выпал, – у нас есть ты! А сегодня вечером придет моя подруга с парнем – ты не против?
– Ты, вообще-то, прежде чем приглашать, могла со мной посоветоваться…
– Уже поздно, уже поздно… они милейшие люди, а парня ее я собираюсь отбить на сегодняшний вечер. А ты, милый можешь трахнуть подругу… – Ленка проводила взглядом Наталью, которая молча направилась к двери.
Вечером я восседал за столом в тапочках, старом трико и неглаженной футболке. Из обычной человеческой вредности не стал переодеваться. Это Ленка ждала гостей, а я не ждал. Так и сидел, хмуро оглядывая собравшихся. Полная мрачных предчувствий Наталья была как всегда в черном, Ленка оделась пестро и вызывающе открыла грудь, на пальце ее сиял голубой бриллиант, а гости – подруга с парнем были явно смущены моим видом. Парень – Володя – был при полном параде и не знал, как вести себя с хозяином. Его подруга – Лидочка – хрупкая особа с голубыми глазами держалась гораздо свободнее. На ней было легкое платье свободного покроя, весьма прозрачное, особенно на просвет. Зная об этом свойстве, своего воздушно-волшебного платья, она то и дело подходила к окну и вообще, старалась встать так, чтобы за ней было пятно света. По-моему трусиков на ней не было, во всяком случае, они ничем не выделялись. Ленка, чтобы развеять неловкость, рассказала пару похабных анекдотов. Лидочка очень смеялась. Ладно, в конце концов, они не виноваты в том, что Ленка сегодняшний вечер со мной не согласовала. С какой стати их за это наказывать таким вот, тягостным ужином. Черт с ним – будем веселиться!
– А ну-ка, давайте по большому хлопнем! – и я наливаю всем водки. В самые большие фужеры.
– Ты с ума сошел? – спросила Наташка деловым тоном, будто периодически сходящий с ума муж – обычное явление.
Володя с облегчением поднял фужер и выпил единым духом. После чего, окосев, не сводил глаз с Натальи. Ленке тут, похоже, не обломиться. Лидочка, как ни старалась, смогла выпить только половину, Наталья, видимо удостоверившись, что я в своем уме назло выпила весь двухсотграммовый фужер. Ленка за два приема, но тоже осилила и пересела поближе к Володе. Становилось веселее. Уже не возникали тягостные паузы, все чаще слышался смех. Все-таки спиртное – великая вещь! Если, конечно – не часто и в меру. Впрочем, если не часто – так можно, даже немного меру и превысить – не страшно. Скоро Ленка объявила танцы и Володя скромно, но с пьяной улыбкой поспешил пригласить мою жену. Наташка сверкнула на меня глазами и вплотную прижалась к своему окосевшему кавалеру. Я объявил, что одет не для танцев, а посему-де не имею морального права мозолить присутствующим глаза своим гнусным видом. Но изрядно захмелевшая Лидочка тут же утащила меня на средину зала и прижалась горячим телом. Воистину ее платье не только не скрывало ее тела, но и не удерживало тепло. Я не успел оглянуться, как ее мягкие губы прижались к моим.
– Ты ведь можешь пойти переодеться для танцев, – жарко проворковала она, – я могу тебя проводить, помочь…
Оставить такое заявление без внимания – значит, как я всегда говорю, смертельно оскорбить женщину. Через минуту я уже ласкал ее прекрасное тело. Мягкое, податливое, но в тоже время стройное, гибкое… а еще через минуту она уже скакала на мне, так как предпочитала именно эту позицию, о чем предупредила честно и сразу. Не знаю, но мне показалось, что особого восторга она не испытывает. Будто выполняет работу, на которую заранее подписалась. Может, так оно и было? Интересно, подумал я, энергично разминая ее груди, смогу ли я немного перераспределить массу тела? Так, чтобы увеличить некоторые органы, за счет уменьшения других? Вот, например, большие ступни ног – сорок пятый – сейчас мне явно ни к чему. А вот, другой орган… Я сосредоточился. Через секунду Лидочка посмотрела на меня, с удивлением, еще через секунду она замедлила темп, с трудом надеваясь на мой фаллос, превратившийся в огромное, бугристое бревно. Теперь она сладостно стонала при каждом движении и уже через минуту билась в оргазме, после чего, без чувств свалилась на мятую простынь.
Оставив ее отдыхать, я, накинув халат, спустился в холл, решив не совершать пока обратного перераспределения массы. Ходить на маленьких ступнях – тридцать восьмой, не больше – было непривычно, но я быстро приноровился. Ленка сидела злая, как черт и еле свои любимые бананы. Наташки и Володи за столом не было.
– Иди, посмотри, как там дерут твою благоверную, – зло бросила она, едва завидев мою довольную физиономию.
– Дерут, так дерут, – философски ответил я, хотя и ощутил укол застарелой ревности, – вообще-то она обещала мне больше не изменять… А вот посмотри-ка лучше, – и я, как стриптизер на сцене, артистически распахнул халат.
Очередная колкость застряла у Ленки в горле. Как завороженная, осторожно, одним пальцем, она потрогала уже слегка опавший член.
– Как это ты…. Как ты это сделал? Ведь он таким не был…
– Да ты просто не замечала, Ленусь! – весело сказал я, хотя ревность начинала свою игру в полную силу. Где там Наташка с этим скромником? Действительно она решила, назло мне, отдаться этому кобелю?
– Вот это да… – Ленка уже без опаски трогала мой толстенный шланг, – нет, ну скажи… ты накачал его чем-то? Силиконом?
– Ты забыла, что я демон? А у демонов – знаешь, какие? Еще больше! – но Ленка, похоже, уже не слышала. Одной рукой она обнимала меня, другой – мяла, не помещающуюся у нее в кулачке, головку, умудряясь при этом пятиться к дивану.
А, ведь я, действительно демон, пришла далекая мысль. И я смогу, если захочу, увидеть, что там делают моя жена и этот… Только, захочу ли? Может, лучше не знать, не видеть, забыть? Ленка, постанывая, уже натягивала себя на мой кол…. Можно сосредоточиться и увидеть пытается ли моя жена соблюсти верность или самозабвенно отдается этому негодяю. Действительно – пришел в дом и тут же хочет трахнуть хозяйку! Ленка в экстазе орала так, что было слышно, наверное, во всех комнатах особняка.
Надо, надо, увидеть… Сосредоточение… Черт, Ленка содрогается в диком оргазме, мешает… Так… вот комната, где они укрылись, прелюбодейцы… Пока ничего страшного. Он лезет целоваться… вот поймал все-таки ее губы, не смотря на сопротивление… Сколько там оргазмов испытала Ленка? Зря я ей показал такое, она теперь мне проходу не даст… Так… он уже запустил руку моей супруге под платье, она пытается убрать… нет, не удается. Да он настойчив, этот скромник. Уже мнет у нее между ног и опять целует взасос… Ленка отдыхает, не слезая с моего торчащего, как водонапорная башня, члена. Ага… он снимает с Наташки трусики… она сопротивляется, но он все больше наглеет… Ленка опять начала скачки… Наташка явно хочет уйти… он не пускает… расстегивает одной рукой брюки и вываливает хозяйство… второй рукой удерживает мою жену. Пожалуй, пора вмешаться. Она явно пошла с ним, только назло мне, но изменять действительно не хочет… Ленка опять громко стонет и кричит. Кажется, сейчас накатит и на меня… А как там… Он повалил Наташку на ковер и совсем скинув брюки, залез сверху. Но она сопротивляется… сжала ноги… он бесполезно тычется в лобок… Влагалище Ленки пульсирует, она закусила губу, но крики все равно прорываются, как вода, разрушающая хилую плотину. Как… там… черт… подкатывает оргазм… сейчас я кончу… Как там… Наташка… надо ей помочь… успею ли? Вижу – он с размаху, раз за разом, бьет ее по щекам, затем, надавив одним коленом, раздвигает ноги и вот, его незагорелый зад пляшет между ног моей жены… Ревность мгновенно выбросила меня из-под Ленки. Через три ступеньки вбежал я на второй этаж, распахнул дверь… Довольный и потный Володя уже поднялся, оставив на полу изнасилованную им женщину. Я снес ему голову одним ударом руки с железными когтями. Наташка, похоже, этого даже не заметила. Она плакала, закрыв лицо ладонями. Ее задранное до пояса платье, ее мокрый лобок, ее беспомощность наполнили меня досадой, ревностью и какой-то сладостной душевной болью. Не помню, как я оказался на ней и мой огромный, так и не разрядившийся в Ленку, член почти без труда вошел в ее скользкое, наполненное чужой спермой, уже использованное влагалище. И эти чувства – ревность, злость на нее и себя, и это тело – размякшее, потное, изнасилованное, сразу же отозвались во мне яростным оргазмом, и я выплеснул в бедную Наташку с полведра раскаленной спермы.
– А тебя, Лидочка, за то, о чем вы договорились с этим покойником, – я кивнул на окровавленный безголовый труп, – я накажу. Ведь вы договорились – ты уводишь меня, а он трахает мою жену? Так?
– Да, – шепчет Лидочка, – он видел ее раньше и очень хотел… а я знала Лену, ее подругу…
– Сволочь ты, – с негодованием сказала Ленка
– Так вот, – размеренно начал я, – на тебя накладывается заклятие: отныне ты не сможешь выйти за порог этого дома, не сможешь никому сообщить о себе. Ты умерла для других, пропала, исчезла. Ты будешь жить в этом доме на положении служанки, аккуратно убирать комнаты, ухаживать за своими хозяйками и хозяином. Таково будет твое наказание на ближайшие годы. А дальше посмотрим.
Обнаженная Лидочка вздрагивала ключицами, со страхом глядя на нас – На меня с огромным членом (все еще некогда было перераспределить массу), на Наташку с разбитыми губами, на Ленку, зевающую и сонную после всех пережитых оргазмов.
– Чем ты занималась в той жизни? – мне все же немного жаль было красивую Лидочку