Moon Maiden
Грехи семи добродетелей
– Ты издеваешься? – Фыркнула с выдохом.
– Ни капли. – Сказал, как отрезал Дарвуд, вставая со стула. – Пойдем, пройдемся к озеру. – Приглашал рукой к выходу блондин. – И спешу тебя утешить, ты не чокнулась. – Он вышел мгновенно из зала.
– Здесь есть озеро? – Выдала я, догоняя юношу.
– То есть тебя уже не интересует тот факт, что ты не потеряла рассудок? – Хмыкнул тот, на что я пихнула его локтем.
Чуть позже…
Пройдя по гравийной дорожке, мы шли в сторону ив, что были по другую сторону фасада резиденции. Пройдя сад плакучих деревьев, мы вышли на тропинку, ведущую к мосту. Озеро было небольшое, но и не маленькое. Меня поразила прозрачная вода в водоеме. Она выглядела, как будто скопление слез растущих ив собрались в одном месте. Я видела, как на поверхности плескались оранжевые породы рыб, которых я не видела раньше. Пасмурная погода время от времени пропускала лучи солнечного света, и те местами касались поверхности водной глади, придавая ей блеск. Шелест ветвей деревьев, создавал впечатление, что они при помощи шепота листьев общались между собой, обсуждая нового гостя на их территории. Мы направлялись на небольшой островок в середине озера, который, казалось, кишел природной зеленью. В центре острова виднелось самое многолетнее и могучее дерево из всех ив. Подойдя к раскидистым ветвям огромного дерева, Юджин отодвинул некоторые из них и исчез, утонув за висячими кистями. Я последовала ему примеру и вошла под крыло растения. Внутри горели канделябры, освещая темноту, создающую ветками. Там стоял утонченный мольберт с белыми ножками и новым холстом, как и остальной ассортимент живописи. Я вопросительно посмотрела на Юджина.
– У меня не было цели отнимать то, что тебе дорого. Я лишь хотел, чтобы ты поняла меня, а для этого нужны не всегда простые решения. – Пожал плечами Дарвуд, смотря на мольберт. – Наш уговор еще в силе. – Он занял место в кресле напротив мольберта и с ожиданием посмотрел на меня.
Я подошла к холсту и провела ладонью по его поверхности, а потом обвела взглядом другие принадлежности рисования.
– С чего ты взял, что у меня получиться сделать идеальный эскиз? – Кулаки сжались.
– Потому что они изначально были таковыми. м Ни один мускул на его серьезном лице не дрогнул. – Мои жестокие методы являются лишь средством для достижения цели, не отличающиеся от обрезки сорняков, чтобы дать нарциссу вырасти… Те, кто стоит на пути моего становления, выступают против меня, потому что они боятся, но более того, они боятся то, что я олицетворяю … Перемену. Они слишком уверены в своей правоте и ни разу не пытались увидеть то, что вижу я … – Он запустил пальцы руки в волосы и потрепал их.
Я не ожидала услышать таких слов от этого парня.
Эй, кто его подменил этого Греха Гордости?
Внутри вспыхнуло впечатление, которое я почувствовала в руинах. Спящие силы и любовь к искусству живописи начали очагами охватывать меня полностью. Я вспомнила тот момент, когда закат касался развалин в лесу, и как спиной ко мне черный силуэт Дарвуда и вписывался в эту картину. Эмоции били через край, поэтому я решилась попробовать снова ощущения кисти в своей ладони.
– Каспер Фолен назвал меня ренегатом … – Начала я, удивившись, с какой легкостью теперь держала кисть.
Надо же, как несколько слов человека, могут оказать воздействие на другого…
– Все просто, это нейтрал, который теперь связан с грехом, став его усилителем. Те струны, что ты видела, есть и у меня в том же количестве, наши души через связующие нити могут мысленно общаться, только друг с другом. – Пожал плечами Дарвуд, как ни в чем не бывало.
– Откуда у меня это? – Помахала я свободной рукой, не отвлекаясь от эскиза, снова увлеченно без страха живя искусством.
– Метка? Это знак ренегата. Честь для смертных. Мы заключили сделку в руинах, если ты забыла. – Спокойно констатировал блондин.
– Да-да, до сырой земли поклон грехам. – С иронией ответила я. – Мне казалось, что терновая ветка двигалась. – На миг вынырнула из-за границ мольберта, что скрывал мой лик.
– Она приходит в движение, когда кто-то из нас пытается связаться по струнам души. Ее можно прекращать, чтобы избежать… казусов. – Уловила голос, который означал улыбку собеседника.
– Как? – Прищурила глаза, пока вырисовывала линии на холсте.
– Достаточно не хотеть этого, главное практика. – Подытожил тот.
– Хорошо, а сама метка имеет значение? Я должна знать, что за сектантские татуировки ношу на теле. – С опаской произнес мой голос.
– Ты сразу многого хочешь. – Фыркнул устало парень. – И задаешь не те вопросы, ягненок. Да ты эгоистка! – Послышался привычный шарм Дарвуда.
– Есть у кого брать пример. – Я высунула свое высокомерное выражение лица из-за холста, и помедлив, все-таки добавила. – Ну и как же мне усиливать тебя, великий Грех Гордости? – С наигранной спонтанностью и театральным вскидыванием рук я спросила.
Впервые я услышала бархатный смех Юджина. От удивления я вновь выглянула, дабы убедиться в реальности, что мне это не показалось. Как только парень заметил мой удивленный вид, то сразу прервал хохот так же резко, как и начал его.
– Кхм, ну тут тоже несложно. – Кашлянул блондин в кулак. – По нитям пойдет сигнал к твоей душе. Тебе лишь надо впустить импульс, дав мне на время быть с полноценной силой. – Загадочно ухмыльнулся Дарвуд.
⸸ Глава 11⸸
Чтобы выжить в западне,
тебе придется пробудиться
И понять природу силы,
Нежеланную тебе.
Ты стоишь как на распутье,
перед тобою два пути
Будь уверена в себе,
Ты все правильно решишь.
Дженнифер
Оцепенев от слов парня у окна, я обдумывала сказанное им. Если вспомнить, то действительно Эйден срывался, если я была поблизости. А по словам Люка, такого не повторялось со дня, как Вайлд и стал олицетворением Греха Гнева. Теперь мне стала понятна причина, по которой нас с Рейчел разделили.
Истинная причина.
Каждая из нас должна была стать орудием в руках грехов, чтобы те могли творить больше бесчинства и зла. Но раз Эйден не хотел усиления, то он не совсем разделял мнение и взгляды остальных грехов. Как болтал за столом Эррол, где стоящая информация сплеталась с ненужными подробностями, я вспомнила одну интересную фразу. Грех Сладострастия говорил, что Эйден появился позже всех грехов. Таким образом, сила не зависит от очередности появления, роль играет толь серьезность греха, которому уже отведено место в иерархии. А в порыве гнева можно сделать все.
Абсолютно все.
Я, конечно, допустила мысль, что могу последовать словам Вайлда, но пяти минут мне хватит лишь, чтобы доползти максимум до второго этажа Резиденции Рейдж. Он никогда бы не дождался, чтобы я как послушная собачонка со стеклянными глазами ринулась в сторону выхода. Учитывая ранение сзади, в области поясницы ныло, я даже не стала дальше рассматривать иные способы побега. Это было глупо.
Я не могла бросить Рейчел.
Любому охотнику, приятнее сам процесс охоты. Такого удовольствия я ему не спешила доставить точно. Я стала слышать свое учащенное сердцебиение, что отдавало ритм по всему телу. Ощущала, как кровь со скоростью растекалась по венам. Однако, так же почудилось, будто слышала не только свое биение сердце. Мысли носились в голове, ища хоть какой-нибудь способ выхода из ситуации.
Выхода…
Я очнулась от своих мыслей, все еще пребывая в разрушенной спальне сестры Эйдена. Он продолжал смотреть вдаль через приоткрытое окно, не обращая на меня никакого внимания.
– Правда, когда ты падал вниз, внутри была пустота? – С того ни с сего выпалил мой голос, хотя я даже не думала об этом.
– Да. Уже четыре минуты. – Предостерегающе прохрипел он.
В горле все пересохло, воздух, поступающий внутрь, словно царапал меня изнутри. Мои глаза скакали по комнате, чтобы что-то придумать.
– Ты боишься меня? – Спросила я, сама удивившись своим словам.
– Не испытывай судьбу, у тебя мало времени. Не трать его напрасно. – Не унимался парень, щуря глаза в горизонт, делая вид, что его завлек пейзаж из окна. – Особенно на бесполезную болтовню. – Дернул щекой Грех Гнева.
– Иначе бы ты не вел речей о моей смерти. – Подытожила я, констатируя факт.
Мои ноги направляли меня к окну, я все четче слыша биение двух сердец, что настораживало. Даже приходилось напрягать слух, чтобы убедиться в действительности. Никогда ничего подобного за собой не замечала. Закрадывались мысли, что такой слуховой дефект был вызван ударом головы.
– Три. – Даже не шелохнулся тот, была видна непоколебимость его решения.
Увы, я тоже была само упрямство воплоти. Тем более перед смертью порция пояснений по идее всегда должна открываться в форме весьма вежливого и прощального жеста.
Может блефует?
– Я должна знать! – Напористо без сомнений заявила я. – Напоследок. – Уже тихим тоном добавила, шепча.
– Нет. Я боюсь не тебя, а себя. – Буркнул шепотом Эйден, отшагнув назад от окна.
Парень закинул голову опять в потолок, а потом запустил руки в карманы брюк.
Я подошла к подоконнику и села на него, чтобы быть лицом к лицу к напротив стоящему парню. Я прислонила левую ладонь к своему сердцу и закрыла глаза. Перед глазами мелькали две пульсирующие точки, одна в моей стороне, другая … там, где примерно стоял Эйден. Я попыталась сделать так, чтобы мое сердце слегка замедлилось, посылая свои мысли и желания в этот жест руки. Интуиция подсказывала мне решение, но сама не могла знать, будет ли какой-то толк. Я перестала чувствовать напряжение, и пульсирующие ритмы в голове перестали быть слышны. От удивления раскрыла глаза и увидела, что Эйден стоял намного ближе, нежели раньше.
– Две минуты. – Сверху вниз Вайлд бросил на меня пустой взгляд, наливающийся кровью радужки.
Да хоть десять, уже все равно!
Пользуясь моментом внезапности, я схватила правой рукой за его нагрудный карман пиджака в области грудной клетки и притянула к себе. Оппонент был вынужден, вытащить руки и опереться ими об подоконник, чтобы не завалиться на меня окончательно.
Ну, перестаралась немного.
Наши щеки касались друг друга, а Грех Гнева тяжело дышал из-за резкого всплеска ярости, но оставался в неподвижном состоянии. Как будто он ожидал дальнейших развитий события. Я попыталась проделать то же самое с его главным органом в теле, и у меня … получилось на удивление для нас обоих. Сердце Греха Гнева приняло обычный ритм, чего Эйден точно не ожидал почувствовать. Он попытался поднять голову, но я ему не позволила, обхватив руками его шею. Парень едва вздрогнул, но не сдвинулся с места. Его короткого низкого теплого смешка с привкусом отчаяния хватило, чтобы я убедилась в своих догадках.
– Последний вопрос. Плащ весит на крючке у кровати, откуда он? – Шепнула я на ухо, когда в глазах уже плыло.
– Одна минута. Моя армейская накидка. – С хрипотой ответил тот.
Тихая усмешка сорвалась с моих уст. Я расслабила свои руки, которые теперь просто висели по швам. Мои глаза были расширены.
– Тогда, спасибо тебе. – Сипло ответила, уже упирая руки в грудь Эйдена.
– За что? – Собеседник начал отстраняться, чтобы заглянуть в мои уже увлажненные глаза.
– За спасение, черный рыцарь. – Я, роняя слезы, тепло улыбнулась и наклонила голову на бок.
Он хотел что-то сказать, но я не позволила, опередив его своими словами.
– Ноль.– Шевеля одними губами, произнесла я, и с резким движением обоих рук отпрянула от тела парня так, что мгновенно перевернулась через оконную раму.
Когда я уже была по ту сторону комнаты, увидела, как Эйден в недоумении всматривается в мой удаляющийся силуэт, летящий вниз. Я заметила, что его глаза стали с прежним янтарным оттенком. Действительно мыслей, как будто и не было, он был прав.
Эйден
Я знал, что она непредсказуемая, но не до сумасшествия же! Дал же ей уйти, отпустил. Она могла покинуть резиденцию спокойно уйдя. Даже припугнул, чтобы смертная поторопилась убраться из этого места, хотя бы за пределы комнаты Анны. Хотел, чтоб начала жить жизнью, которая была до нашей встречи в лесу. А эта ненормальная восприняла, наверно, все буквально и поняла: чтобы успеть и сократить расстояние, то нужно, конечно же, выброситься из окна!
Очевидно, это же самый короткий путь! Чокнутая ведьма!!!
Рассказал ей все.
Почти все.
Ведь если бы я осмелился вмешаться в планы Дарвуда, то он бы отыгрался на всех нас. Тем более мне нельзя было нарушать условия сделки между Юджином и Каспером, поэтому в любом раскладе не мог ее убить, как бросался угрозами ей в лицо. Думал, что ведьма испугается, будет бояться меня, попросит свободы, которую я ей бы дал, но нет.
Не тут-то было.
У нее явно что-то не в порядке с головой.
Ах, ну да! Она же ведьма!
Только я не знал какая, ведь у них там много разных способностей, хоть и передо мной в кровати валялась последняя их представительница. И чтоб ее спасти от превращения в свежее желе, мне пришлось создать достаточно большое гравитационное поле, еще бы немного и я бы не успел…
Гнев Греха Гордости и Алчности тогда бы точно свалился на мою голову. Мне это было ни к чему. Я был в отчаянии, когда она просто не ушла. Юджин ее еще бы долго искал так, что Дженн два раза по сто лет смогла спокойно прожить. Не хотел новой крови на руках, тем более ее крови. Но когда она дотронулась до груди, было такое ощущение, что она держит мое пульсирующее сердце у себя в ладони и успокаивает его. За несколько секунд моя агония и ярость, позывы гнева, застилающие разум, сникли. Я почувствовал себя не монстром, который все рушит вокруг и стоит по колено в крови, а каким-то более человечным существом.
Когда она назвала меня черным рыцарем, и я попросту был в замешательстве. Естественно до меня не дошло ровным счетом ничего, поэтому пока я медленно соображал и копался в памяти, чуть не упустил момент по предотвращению эффекта «холодца». Ненавижу это блюдо, хотя Финис мог уничтожить все. Сначала, воспоминания были смутные, а потом стали проясняться. В тот период, когда последний день был живым человеком, я шел со службы с армейским мешком, где уже лежал подарок для Анны. Идя мимо какой-то деревушки, на ее окраине заметил стайку детей, окруживших что-то рыдающее и с пронзительными всхлипами выкрикивающее какое-то мужское имя. Сейчас его и не вспомню. Заметив других селян, которые проходили мимо и отводили быстро свои взгляды от группы детей, я запнулся. Но, услышав детский плачь, как чуть позже разобрал, я бросился в сторону малышни. По пути натянул на себя сеточную маску, чтобы в случае чего, меня не узнали. В то время военным светиться вне службы не стоило, можно было получить выговор, а то и увольнение. А за каждый промах дядя напоминал о моей никчемности, воздействуя физически.
Нависая своей большой тенью над детьми, я заметил свернувшийся клубочек, который прикрывал голову руками. От подобного зрелища, сказать, что я был зол, ничего не сказать. Я ведь знал, какого это, быть заложником в руках других или грушей для битья. Разогнав шпану, поднял плачущую девчонку на руки, у которой все тело было в ранах и синяках, а лицо припухло от слез. В ее глазах читались те эмоции, что лично моя персона переживала почти каждый день. Я понимал, что девочка чувствовала внутри, как маленький загнанный зверек, которого не принимали другие. Мне захотелось поднять ее на руки и укутать в мантию, поэтому так и поступил. Я рассказывал ей про всякую ненужную ерунду пока та, молча, показывала пальцем дорогу. Другими словами пытался отвлечь девочку, чтобы отогнать недавние издевательства в ее памяти, но та, как завороженная, пялилась на мой военный значок. Она назвала меня черным рыцарем, от чего мне стало смешно. Ведь был я далеко не рыцарем, в моем-то положении, когда даже не мог защитить себя с сестрой. Я отнес ребенка до небольшой хижины и постучался. Двери нам открыла пожилая женщина с длинными седыми волосами и угольно-черными глазами, что при виде заплаканного ребенка, обеспокоенно кинулась навстречу. Я передал дитя и в общих чертах все объяснил старушке. Женщина не назвала своего имени, а лишь сказала, что однажды за мой поступок эта девочка тоже меня спасет, как придет время. Конечно же, я ей не поверил и ушел.
Я задержался именно из-за нее.
Как же тесен мир, однако. Судьба все-таки решила надо мной окончательно поиздеваться, таким образом, снова подсовывая мне эту девчонку. Я долго думал, как нейтрал может быть одновременно ведьмой … Ведь нейтралы праведники и святые, пока не станут ренегатом. На ум приходило только, что эта седая бабка могла приложить руку. Я стал пересматривать свои взгляды на ситуацию. Если, допустим, старуха говорила правду, и это забинтованное чудо передо мной в кровати, должно стать моим спасением, то теперь, учитывая произошедшее, я не мог ее так просто отпустить. Сейчас. Но и ренегатом она не станет. Я этого не допущу.
Дженнифер
Я очнулась посреди ночи. В ночной тьме, я не сразу поняла, что жива. Заглянув под сорочку, заметила, что поясницу с животом сдавливала эластичная белая лента. Кряхтя, тяжело поднималась на ноги, так как тело затекло от однообразной позы. Хотелось подышать свежим воздухом в саду резиденции, так как мрачные тона пространства душили изнутри. Медленно, с усилиями волочась, я доползла босиком до первого этажа. Прохладный ночной ветер колыхал мою синюю сорочку в пол. Увидела, что в соседнем здании, куда я уже заглядывала раньше, все так же горел свет. Уже не крадясь, спокойным размеренным шагом шла к двухэтажному строительству. Слышались знакомые глухие удары. Открыв дверь, чтобы зайти я видела знакомую картину, что и в прошлый раз. От скрипа двери Эйден резко развернул голову, посмотрев через плечо. В это время его кулак с треском разрывал ткань мешка, от чего содержимое с легкой волной шума плавно высыпалось наружу. Явно не ожидая моего появления, Эйден дернулся, поняв, что я успела увидеть его шрамы на спине, и поспешил накинуть рубашку на плечи.
– Вижу … ты живее всех живых. Хорошо держишься. А теперь убирайся в свою комнату, тебя не должно быть в дракхолле. – Отрешенно высказался парень, сделав вид, что ничего его не задело.
– Почему ты прячешь их? – Монотонно бросила голосом, пока начала шагать в сторону парня. Кроме нас в помещении больше никого не было. Закрадывалось ощущение, что здесь всегда была тяжелая и напряженная атмосфера. Эйден не смотрел на меня, показывая лишь свой профиль лица. В воздухе привычно летал запах дыма и пота.
– Не твоего ума дела. Повторяю, тебя не должно быть здесь, маленькая ведьма. – Несмотря на меня, Вайлд с хмурым видом протирал лоб полотенцем.
– Да я и рождаться не должна была, так что не тебе мне напоминать. – Я подошла к его плечу. – Почему ты называешь меня маленькой ведьмой? Может мне тебя тоже называть черным рыцарем при всех? – Моя бровь вздернулась, а выражение лица не переставало быть напряженным.
– Потому что ты и есть ведьма, а маленькая, потому что молодая и … последняя. – Пожал плечами Эйден, не показывая целого лица.
– Последняя? … – Я пробовала слово на вкус. – Понятия не имею. – Фыркнула, пока глаза рассматривали дракхолл.
Действительно копия помещения в резиденции Дарвуда.
– Лучше скажи, какая ты … ведьма? – Эйден перевел осторожный, прищуренный взгляд. – Ты точно знаешь ответ. Ведь ты каким-то образом потушила агонию гнева в моих венах. – Скулы парня заиграли на лице.
– Крови. – Осознала я после долгой паузы. – Почему ты не дал мне закончить начатое в башне? – Холодно спросила, сжав кулаки.
– Потому что придет время, и ты меня спасешь, как я тебя однажды. Так сказала та женщина с седыми длинными волосами. – Он закинул голову к потолку.
– Моргана? – Мои брови подпрыгнули, а лицо теряло нотки самообладания. – И каким образом? – Хмыкнула я.
– Убьешь. – Выдал он спокойным тоном, вздыхая.
– Нет, должен быть другой выход, у тебя все сводиться к смерти, это уже неоригинально. – Я резко схватила его рубашку, и с легкостью сбросила ее на пол. – Прекрати скрывать шрамы, они олицетворение твоего сложного жизненного пути. Богатого прошлого.
Эйден зашипел на меня.
– И я хочу его забыть. А показывать на публику это не ко мне. – Рыкнул он в мою сторону, нагибаясь за вещью.
– Удивительно, и тоже дым твое напоминание, какая … ирония. Ты противоречишь сам себе. – Фыркнула от абсурда услышанного. – А как же Анна? – Я отобрала рубашку и швырнула ее еще дальше от парня. – Ты не можешь с ней так поступать. Поэтому не прячь то, что ты считаешь отвратительным. Не все разделяют твое мнение. – Я отошла к столбу, что был по центру дракхолла, и оперлась на него, чтобы было легче стоять.
– Я боюсь себя… наступает момент, когда ярость как чёрная смола, заполняет сердце изнутри, растекается по венам. Это момент когда глаза накрывает пелена, и ты впадаешь, будто в яростную агонию, которая стала, как зависимость … Будто вырывается моя вторая сущность, которая усиливает и обостряет гнев, шепчет мне: «Уничтожь, убей, разорви, они это заслужили, они тебя презирают, они тебя ненавидят, ты не заслуживаешь их упреков, поэтому затми их гнев своим, покажи свою злость, чтобы все они содрогались при твоём имени …». А я … поддаюсь, а потом ненавижу себя за это. Я чудовище, запачканное в крови своих жертв. Я смертоносное животное, дикое и необузданное. Я хочу встретить всем сердцем того, кто убьёт меня. – Сказал Эйден, закрытыми глазами. – Пусть ты и смогла сделать сегодня нечто удивительное, но … это не будет продолжаться вечно.
Я перевела взгляд на черный рисунок греха гнева, который тянулся от шеи до конца кисти правой руки. Там был изображен черный треглавый хищник с открытыми пастями, обнажая свои острые, как пики, клыки. Все пары глаз существа были широко открыты, а зрачки безумно расширены, будто те видели перед собой желанную жертву. Морды животного со всех сторон охватывало огненное пламя, которое растекалось по всей длине правой конечности парня. Из бушующего огня была видна лишь одна лапа хищника, которая обнажила свои когти, напоминающие стальные вилы, готовые намертво вцепиться в объект преследования. Кажется, такого пса в мифологии называли Цербером или Адским Псом.
– Но… почему именно убить? Должен быть иной выход, альтернатива … – Не отступала я, еще не сводя взора с татуировки.
Эйден громко и шумно выдохнул, будто стал раздражаться от диалога со мной.
– Нет! Только убив можно остановить монстра, ты не понимаешь, глупая смертная, да кому я это все говорю, забудь … – Он отвернулся, и начал собираться уходить.
Слепой глупец.
– Стой, ты не прав! Не ставь своё мнение выше моего. Не всегда в убийстве есть спасение. Убив себя, ты лишь спрячешься от своих страхов. Тебе нужен не человек, который убьёт тебя, не человек, который будет сильнее или злее, а тот… кто сможет укротить зверя внутри тебя. В этом твоё спасение. Не иначе. – Отрицательно мотала я головой.
– Я думал в таком ракурсе. Не подходит. Человек равно или поздно умрет, а я таким останусь навсегда. – Все еще стоя спиной, говорил парень, пытаясь оглянуться.
– Ты не чудовище, тем более не монстр, ты просто … сбился с пути, из-за навязанного мнения других. На самом деле ты… слаб … морально слаб. – Со сведенными бровями пыталась достучаться до упрямого собеседника.
– Дженнифер, красивые слова. Но ты не знаешь всей полноты картины… А теперь убирайся в свою комнату. – Психанул парень, напрягая спину.
– Ты боишься правды, Эйден. И отрицаешь ее, когда она перед твоим носом. – Тихим голосом сказала я.
Вайлд молниеносно повернулся с горящими янтарными глазами в которых начинало разгораться пламя. Сведенные скулы казались острыми, от чего лицо парня выглядело озлобленным.
– Твою мать, Дженнифер, пошла вон отсюда! Я не отвечаю за себя, если ты не выметешься сейчас! – Сквозь зубы выпалил Эйден, пока впивался пальцами себе в ладони.
– Свои выходки и угрозы оставь при себе. – Гордо задрав подбородок, бросила я.
В мгновение ока Эйден подлетел ко мне и со всей силы ударил кулаком до крови на костяшках в деревянный столб, что был за моей спиной. Яростный выкрик Греха Гнева еще несколько секунд эхом гулял по пространству помещения. Я смотрела в его алые глаза, которые притягивали к себе чарующим цветом. Послышался глухой рокот, стены клуба начали гудеть, а пол противно скрипеть. Мы не обращали внимания на округу, а боролись друг с другом за правоту, молча смотря в глаза. Я видела, как он хотел стереть меня с лица земли, так как он впервые столкнулся с упрямой проблемой под именем Дженнифер Сеинт. И по какой-то причине еще не убил, хотя это было в его силах. Для него моя персона представляла собой бельмо на глазу, которое мешало ему нормально утопать в своей агонии гнева. Мое мировоззрение полностью шло наперекор его. Я была полной противоположностью стереотипов и мышлений, с чем Вайлд не желал сталкиваться на эмоциональном уровне. Поэтому он никого к себе не подпускал, ведь опасался как раз того, что кто-то осмелится ему высказать правду прямо в лицо. И эта роль пала на мои плечи. Беда в том, что рядом в нужный момент не было опоры, которая могла не дать ему пасть, и это его подкосило. Он погряз внутри своих пассивных психических установок, не видя общего целостного фона. Парень с алым взглядом понимал, что в моих словах есть здравый смысл, но не хотел признавать. И это сражение было за мной, так как отступать я точно не собиралась, да и особо было-то некуда. Эйден первый отвел взгляд, так как был вынужден схватить меня за плечо и притянуть к себе, крыша здания начала рушиться и осыпаться. Получилось так, что он прижал мою голову к своей груди правой рукой, а другой поддерживал гравитационное поле вокруг нас.
– Закрой глаза. – Не своим голосом сказал парень.
Я сделала так, как он просил.
Я и так уже вышла за рамки своей смелости. Так и отхватить могла по самое не хочу!
Когда звуки утихли, он освободил меня от своей хватки. Мы стояли в центре разрушенного здания, в окружении лежавших каменных глыб. Не теряя и секунды, я сконцентрировалась на своей недавно появившейся силе и уняла пульс внутри тела Греха Гнева. Конечно, чтобы еще пару зданий так же плачевно не закончили, как дракхолл. Наверное, в резиденции проснулись все обитатели. Скоро на пороге рухнувшего здания появился ошалевший Люк, он, застыл перед нами в ночном одеянии и тапочках, что были перепутаны на ногах. Он сквернословил и орал на Вайлда, пока пинал остатки дракхолла, хватаясь руками за голову. Потом он прошел мимо нас и, продолжая покрывать неприличной лексикой Эйдена, осматривал руины здания. Я впервые видела, как Главный Дворецкий вышел из себя. Пока Люк пребывал в бешенстве, кружа вокруг упавших стен и крыши, мы с Грехом Гнева успели перекинуться несколькими фразами.
– С ним точно все в порядке? – Я выгнула бровь, пока смотрела на Люка, что устроил настоящие злые дебоши.
– Скоро будет, … наверно. – Бормотал Эйден с равнодушным видом.
– Что на счет моих слов? – Настойчиво произнесла я, размещая руки на бока.
– Ладно. Компромисс. Как будем не бояться правды? – Сказал он, смотря на меня сверху вниз, приподнимая интригующе бровь.
Услышав его вопрос, не могла понять, смеялся ли он или говорил всерьез. Несколько секунд назад этот персонаж смотрел на меня с ненавистным взглядом, который так и кричал мне исчезнуть. Но удивившись виду Греха Гнева, который все-таки решил уступить мне, я без замедления ответила с лучшим запасенным оскалом.
– Для начала носить пиджак без рубашки, думаю, тебе пойдет. – Издевательски хмыкнула я и расплылась в улыбке.
⸸ Глава 12⸸
Струны связывают нас,
Как будто мы душой об душу,
Держимся рука об руку.
Ты загадка для меня,
Ответ, который под замком.
Я хочу его узнать,
равно, как тебя понять.
Ведь любопытство не порок,
А лишь жажда насыщения.
Посему ларец с секретом,
Точно я заполучу,
Но придется мне тогда,
импульс твой душой принять.
Рейчел
Прошло уже несколько дней с тех пор, как я снова могла держать кисть для живописи. До сих пор не могу в это поверить.
Я снова жива, ущипните, если это не так!
При этом уже не узнавала прежнего Юджина. Предо мной как будто был другой человек совершенно незнакомый мне ранее. Словно стена, что была между нами, дала трещину, приоткрыв щелку на другую сторону этого парня. Каждое утро я просыпалась, видя на краю тумбочки свежий сорванный букет нарциссов. Уже не представляла дня без них.
Хорошее всегда быстро входит в привычку. Ведь так?
Не думала, что эти цветы полюбятся мне. Ни один человек не сделал мне так много плохого и хорошего одновременно, при этом, плохое уже забывалось.
Сегодня утром Юджин позвал меня в свой кабинет. Чем ближе день Бала Семи Грехов, тем больше блондин практиковал свою новую силу. Действительно, когда Дарвуд посылал светящиеся импульсы по струнам, которые нас соединяли, они выглядели, как маленькие белые огоньки. Они словно стучались в закрытые двери моей души. Когда я отворяла свои врата, импульсы с умеренной скоростью мчались в глубину моей души, отзываясь приятным теплом и наслаждением. Трудно описать словами все эмоции, которые я переживала в тот момент. Но могла с точностью быть уверенной в том, что это мне нравилось ощущать эту связь.
Мигающие вспышки, напоминающие звезды, искрились, приближаясь ко мне, стремясь одновременно по всем серебряным струнам. Представлялось, что искры проходили по связующим каналам между мной и Юджином, и просили разрешение войти в гости на время. Я пыталась их сосчитать, но сбивалась уже на пятом десятке. Юджин сконцентрировал свою силу так, чтобы мы оба могли наблюдать результат нашего совместного детища. Если это можно было так назвать. Если раньше его сила заключалась в остановке времени, то с моим участием все иначе. Теперь Дарвуд мог возвращать время назад. Сначала получалось на несколько минут назад, потом эти минуты превращались в несколько десятков. К каждым занятием у блондина получалось вернуть время на больший промежуток времени. Чему я одновременно радовалась и, не буду скрывать, настораживалась. Меня беспокоило, что его сила набирала обороты с моей помощью, а я по-прежнему не знала точных планов Дарвуда. Он открывался мне постепенно, точнее пытался это сделать, как мне казалось. Но меня не покидало ощущение, что я совершала большую ошибку, заключив с ним сделку.
Хотя другого разумного выхода не было, ведь ощущать ветер на вкус, пока бы летела в пропасть, не хотелось.
Меня порадовала новость, что на Балу будет и Дженни. Я так долго ждала нашей встречи с подругой! Сложилось такое впечатление, что мы не виделись с самого детства. Я даже стала забывать, как она выглядит. Надеялась, с ней всё было хорошо, и Эйден не издевается над ней, как это было в резиденции Юджина.