Ключ! Она едва не подпрыгнула на месте. Ключ зажигания! А вдруг он оставил его в машине? Как она сразу не догадалась посмотреть!
Алана начала пятиться назад, но сделала только шаг – больше не успела. Соломатин резко обернулся и наставил на неё пистолет.
– Собираешься прокатиться на моей машине, дорогая?
"Господи, он что, ясновидящий?"
Она подняла вверх руки и замотала головой. Не следовало забывать, что она всё ещё во власти сумасшедшего убийцы.
– Не пытайся обдурить меня, крошка! Я вижу тебя насквозь!
В этот момент Алана уверовала, что так оно и есть на самом деле.
Тучи на небе разошлись окончательно, и большая, круглая луна повисла низко над головами. В её сюрреалистичном свете всё окружающее напоминало сцену из какого-то фильма ужасов. Собственно, Алана и находилась там, в фильме ужасов и, судя по всему, ей даже досталась в нём одна из главных ролей. Вот только камерами вокруг и не пахло.
– Посмотри, что ты наделала! – продолжал Соломатин. – Ведь я велел тебе сидеть на месте. Но ты не послушалась, и вот результат. Посмотри на неё! Она такая грязная!
Алана с шумом всосала воздух. Безумный Чистюля вернулся – в лунном свете она отчётливо разглядела его в глазах Соломатина.
"О-о! – раздалось за спиной. Это Лёлька, высунувшая голову из машины, оценила обстановку, – Кажется, пора сливать керосин!".
И тут же спряталась обратно.
Но на самом деле никакой Лёльки там никогда и не было, Алана прекрасно это понимала. Она выдумала её, как выдумала и то, что с помощью каких-то психологических приёмчиков ей удастся противостоять потерявшему рассудок убийце. Возможно, у Полины это бы и получилось – у Полины часто получалось то, что не удавалось остальным. Но до Полины ей было как до Китая на велосипеде.
******
Как-то раз Алана спросила у Никиты: откуда, по его мнению, берутся воры, разбойники, убийцы? Ведь все рождаются одинаковыми, и даже не очень хорошие родители обычно хотят, чтобы из их детей выросли хорошие люди. Никита подумал-подумал, и неожиданно выдал:
– Знаешь, на это счёт полно всяких разных теорий, и научных, и полунаучных, и совсем не научных… ты сильно удивишься, если я скажу тебе, что склоняюсь к версии совсем не научной?
Она, конечно, удивилась, но сильно. Никита был, по его же собственным словам, "физиком-лириком", то есть руководствовался в обычной жизни исключительно здравым смыслом, аксиомами и доказанными теоремами, но порой его заносило, и он ударялся в бескрайнюю философию.
– Слышала ли ты когда-нибудь о Законе Равновесия? – спросил Никита и, не дождавшись ответа, пояснил: – Это теория, согласно которой всё на свете существует в равных долях и уравновешивает друг друга. Добро и зло, свет и тьма, плохое и хорошее…
– Мужчина и женщина, – хмыкнула Алана.
– Зря смеёшься. Мужское и женское начало, это есть инь и ян, хоть я немного не о том, но в целом, совершенно верно. Если равновесие нарушится, если чего-то одного станет больше, чем другого, наступит Хаос и Вселенная рухнет.
Алана недоверчиво приподняла бровь.
– Ты серьёзно? Занятная версия бытия. То есть, если верить этому твоему закону, слишком много "хорошо" – это тоже нехорошо?
Никита задумался и так, в задумчивости, улыбнулся самому себе. Вот такая улыбка, наверное, и свела уже с ума не один десяток девушек.
– Именно так! И именно поэтому, если где-то вдруг родится очень хороший человек, то по теории Равновесия, в это же время где-то должен родиться и очень плохой. Как говорится, каждой твари – по паре. Вот ты сидишь здесь, такая вся белая и пушистая, и даже не подозреваешь, что в этот самый момент где-то по земле бродит твой лысый чёрный двойник. И, может быть, сейчас он планирует теракт в гипермаркете какой-нибудь Северной Америки.
И Никитос одарил её невинным, и совершенно кошачьим взглядом. Алана задохнулась от возмущения:
– Ничего себе! Так выходит, это я виновата в том, что кто-то где-то кого-то ограбил или убил? Замечательная теория, просто великолепная! Я уже даже подумываю, не начать ли мне курить, выпивать и ругаться матом?
– Лучше надень юбку покороче и вставь серёжку в пупок, – захохотал Никитос. – И айда со мной стрип-бар!
– Никита Гордеев, Вы – законченный демагог! – Алана сделала оскорблённый вид. – Идите сами в Ваш стрип-бар, и избавьте меня от Ваших непристойных предложений!
Она скрестила на груди руки и демонстративно повернулась к Никитосу спиной. Понятное дело, он только что придумал эту муть, чтобы её подразнить, и всё же обидно. Каков гусь, а!
Но, к чести Никиты Гордеева, стоило признать – он всегда сразу понимал, если накосячил. И тут же изо всех сил стремился исправить положение.
– Расслабься, старушка! – приятель примирительно похлопал её по плечу. – О чём ты вообще говоришь? В этом мире ещё до твоего появления существовало столько дерьма, что когда-то в нём просто обязан был родиться такой прекрасный человек, как ты. Иначе этому миру точно пришла бы хана. Не переживай, ты ни в чём не виновата. Скорее всего, наоборот – ты спасла нас всех от ядерной войны. Как минимум. Ну, или от эпидемии трихомониаза.
– Гордеев, я тебя убью, – устало пообещала Алана, с трудом сдерживаясь, чтобы не заржать на весь двор.
******
И вот теперь, глядя на Соломатина, идущего к ней с наставленным пистолетом, она почему-то вспомнила этот разговор, и больше не могла думать, ни о чём другом.
"Всё в мире должно быть уравновешено… – шелестели деревья. – Ты во всём виновата!.."
"Я не виновата! Это неправда, причём здесь я?"
Алана попятилась, но наткнулась на раскрытую дверцу автомобиля и чуть не упала. Соломатин подошёл вплотную и воткнул ей пистолет в ямочку под подбородком. От запаха его одеколона сразу стало дурно. Или не от него? К тому запаху примешался ещё один, почти неуловимый для человеческого носа. Запах, которым насквозь пропиталась машина убийцы. Запах смерти.
– Совсем грязная, – процедил сквозь зубы Соломатин, склонившись к её уху. – Как ты думаешь, моей маме это бы понравилось? Понравилось бы ей такое, спрашиваю я тебя?
Нервы у неё не выдержали, и из глаз всё-таки потекли слёзы. Она боялась, что её сейчас стошнит прямо на голубую форменную рубашку Чистюли.
"Господи, ну чем я провинилась перед тобой? Это же так несправедливо!"
– А я скажу тебе вот что, милая! Вот что я скажу тебе – моей маме это бы НЕ понравилось! Поверь мне, ей бы это очень НЕ понравилось! Ты веришь мне, сука?
Алана кивнула. Дуло пистолета обжигало кожу. Соломатин навалился на неё.
– Мама всегда говорила, что чистота – превыше всего, – продолжал убийца. – И вот, посмотри на это, – он взмахнул свободной рукой, как бы призывая её полюбоваться окрестностями. – Посмотри, что ты натворила! Здесь всё, просто абсолютно всё ГРЯЗНОЕ! Ты очень, очень плохо поступила! Ни с одной из этих цыпочек у меня не было столько проблем, сколько с тобой!
Алана закрыла глаза, с трудом сдерживая подступившую к горлу рвоту. "Сейчас выстрелит… сейчас…", – крутилось в голове.
В этот момент её осенило. Она поняла, что сегодняшний её сон не был на самом деле обычным сном. Это было Предвидение.
Она умрёт, безумец разделается с ней, сомнений в этом не оставалось. Она умрёт, и погибшая пятнадцать лет назад Лёлька возьмёт её за руку и отведёт в Запределье – Чудесную Страну, Куда Хорошие Девочки Попадают После Смерти. Неспроста её весь день сегодня донимали воспоминания о сестре.
Она повернула голову, стараясь как можно дальше отстраниться от Соломатина (уж больно претила мысль отправиться в ЧСКХДППС перепачканной в собственных рвотных массах), и совсем уже смирилась с предстоящей депортацией, как вдруг убийца схватил её сзади за волосы и довольно ощутимо дёрнул.
– Что с тобой, дорогая? Ты решила вздремнуть? Или может, ты вообразила себе, что попала в Клуб Любителей Тормознутых Блондинок?
Алана вскрикнула от боли и открыла глаза. Это ещё не всё? Неужели этому ненормальному ещё что-то потребовалось от неё?
– Заткнись! – прикрикнул Чистюля. – Нечего здесь орать. Натворила дел, так будь добра исправляться. Или мне одному вечно отдуваться за всех?
И с этими словами Соломатин потащил её к трупу.
– Ты думаешь, легко одному следить за чистотой? Постоянно вычищать за всеми всю эту грязь?
Он остановился возле погибшей. Глаза его лихорадочно блестели.
– Ты думаешь, я убил всех этих девушек, да? Не-е-ет… ты сильно ошибаешься!
Больной, точно больной! Алана готова была завыть на луну. Как же она завидовала сейчас этой несчастной, растянувшейся на дороге! Ей, по крайней мере, не приходилось выслушивать весь этот бред сумасшедшего.
– Я не убивал их! – голос Соломатина стал высоким, почти переходящим в фальцет. – Я хотел избавить их от всей той черноты, которая накопилась в них! И я сделал это – они отправились в лучший мир ЧИСТЫМИ перед богом и людьми!
Это было уже выше её сил, ноги подкосились, и Алана упала на колени прямо возле трупа. Соломатин отреагировал мгновенно.
– Чего это ты здесь расселась? – недовольно сказал он. – Рановато для отдыха! Нужно прибраться за собой. Давай-ка, хватай её за ноги! Положим красотку в багажник, отвезём домой, и отмоем хорошенько. И даже не пытайся отлынивать – мы сделаем это вместе!
Только этого ей ещё не хватало! Алана представила себя в джакузи, принимающей ванну с обезумевшим психом и свежезадавленным телом. Намечающийся ужин с призраком не удался но, кажется, этот день ещё не исчерпал всех своих возможностей.
Она продолжила сидеть на месте. Приближаться к трупу не хотелось, прикасаться – тем более. По большому счёту у Аланы не осталось сил даже на то, чтобы просто подняться с земли.
– Долго тебя ещё дожидаться, радость моя? – Соломатин уже схватил женщину за руку и потянул на себя. – Давай резвее, или, может быть, Вашему Величеству наподдать для скорости?
Алана вздрогнула. Это было невероятным, но слова и голос Соломатина один в один напомнили ей отца. Вот он – момент истины, вот она – карма! Круг замкнулся, и выхода из него не было.
Бесполезно дёргаться, девочка! Папа победил, Полинины уроки пошли коту под хвост…
Она кое-как подползла к ногам женщины и попыталась встать. Со второго раза попытка увенчалась успехом. На погибшей не было никакой обуви, и ей пришлось взять её за голую ногу. С содроганием Алана ощутила в руке ледяную кожу трупа.
– Пошевеливайся! – торопил Соломатин. – Ты что, собралась возиться с ней до утра?
Вторая нога женщины была сломана или вывернута – Алана плохо соображала в медицине, но что-то здесь явно было не так, уж больно странно она выгнулась. Алана побоялась, что труп успел закоченеть, и ей придётся приложить усилия, чтобы выпрямить эту чёртову ногу, но пока этого не случилось, и она поддалась достаточно свободно. Алана вдохнула в лёгкие побольше воздуха и подняла ноги женщины над землёй. Скорее уже разобраться с этим делом – а там будь что будет.
Вдвоём они подтащили тело к задней части машины и положили на землю. Потом Соломатин открыл багажник, и Алана пережила ещё несколько секунд ужаса, пока они вновь поднимали женщину и укладывали её внутрь. Но, когда крышка, наконец, захлопнулась, она испытала несказанное облегчение и без сил опустилась на капот.
– Ну, и чего расселась? Тебе здесь что – курорт? – Соломатин явно нервничал. – Садись в машину, пора ехать!
Алана не стала больше испытывать его терпение, открыла дверь "Москвича" со своей стороны и медленно вползла на сиденье, которое уже успела возненавидеть всей душой, как, впрочем, и всё остальное, принадлежащее маньяку и имеющее к нему отношение. Снаружи, кстати, дверь открылась вообще без проблем – похоже, в неё было встроено какое-то приспособление, спокойно запускающее птичку в клетку, но не позволяющее вылететь из неё. Соломатин ухмыльнулся и хлопнул дверцей. "Птичка" была на месте.
Пока он обходил машину, чтобы сесть на водительское место, Алана успела разглядеть, что ключ всё-таки торчал в замке зажигания. Ну почему же она такая дура? Неужели так трудно было взглянуть на панель в тот момент, когда Чистюля оставил её одну и вылез попричитать над сбитой женщиной?
"Не переживай так, она всё равно бы не завелась, – раздался за спиной Лёлькин голос. Алана вздрогнула – она уже успела забыть о ней, но призрак маленькой сестры, похоже, навечно облюбовал заднее сиденье этой адской машины. – Никуда она не поедет, двигатель повреждён".
Соломатин устроился рядом. Вид у него был не особо довольный.
– Пристегни ремень! – бросил он.
"Для чего? Что может со мной случиться страшнее того, что ты задумал сделать, проклятый упырь?" – подумала она, но спорить со своим похитителем больше не осмелилась. Покорно щёлкнула замком и уронила голову на грудь. По щекам вновь потекли слёзы.
"Лёлька, Лёлька! Что со мною будет теперь?"
На этот раз Лёлька промолчала. Соломатин бросил на Алану быстрый взгляд, с удовлетворением кивнул, устроился в кресле поудобней и поднёс руку к ключу.
В этот момент позади них раздался осторожный стук по металлу.
******
Убийца прислушался.
– Что это? Что это было?
Алана не ответила. Слёзы текли по лицу, и она уже даже не пыталась их вытирать.
Несколько секунд они сидели в тишине. Звук не возобновился.
– Померещилось, должно быть, – пробормотал Соломатин, при этом, однако, огляделся с опаской.
"Глядите-ка, наш храбрец-удалец Чистюля с перепугу обкакался!" – захихикала на заднем сиденье Лёлька.
Соломатин её, конечно же, не услышал. Он поправил на голове фуражку и повернул ключ в замке зажигания. Мотор заурчал и… заглох.
– Это что ещё за хрень? – отцовскими словами удивился убийца и повернул ключ опять. Та же история. "Москвич" отказывался трогаться с места.
"Никуда она не поедет. Двигатель повреждён!".
Неужели, правда?
– Что это за гадство, спрашиваю я тебя? – внезапно заорал Соломатин и повернул ключ в третий раз. Усилия оказались тщетными – на этот раз двигатель и не мурлыкнул. Алана молчала, даже не подняла головы. На неё вдруг навалилась жуткая апатия. Поедет – не поедет, какая разница? Может, теперь он заставит её идти пешком, таща тело в белом саване за собой? По большому счёту, ей было уже всё равно.
Звук за спиной повторился вновь. На этот раз он больше напоминал скрежет. Соломатин вздрогнул и принялся испуганно озираться. Снова раздался стук – теперь гораздо громче и настойчивей. Сомнений больше не оставалось – шум доносился из багажника.
– Что это, Алана? – прошептал он. – Что это за ерунда?
"Смотри-ка, он вспомнил твоё имя! – обрадовалась Лёлька. – Как это мило с его стороны, я сейчас просто разрыдаюсь".
Алана не выдержала и нервно хмыкнула. Смеяться в её теперешнем положении было, вероятно, огромной глупостью, однако она не смогла сдержаться. Похоже, сегодня был не только не её день – её похитителю тоже катастрофически не везло. Это уже даже становилось интересным – чьё невезение, в конце концов, одержит верх?
– Это ОНА? Она жива? Но это же невозможно? Она ведь не могла ожить, правда?
"Жива, точно! – поддакнула Лёлька. – Живее всех живых, почти как Горец. Скорее сходи-ка, проверь, может, красавица только тебя и ждёт?".
– Не беспокойся, ожить она не могла, – устало проговорила Алана. – Скорее всего, багажник неплотно закрылся и хлопает теперь на ветру.
Вот так. Этот упырь собирается убить её, а она ещё его и успокаивает.
Только никакого ветра "за бортом" не наблюдалось и в помине. В зеркало заднего вида Алана увидела, как Лёлька показала ей большой палец и снова злорадненько так захихикала.
– Да? – Соломатин неуверенно поёрзал, но, видимо, Аланин вариант пришёлся ему по душе. – Пойду, проверю, что с ним. Сиди на месте, не высовывайся!
Можно было и не предупреждать – при всём желании в нынешнем состоянии убежать далеко она не могла. Да и собственной версии о неприкрытой крышке багажника не верила. Она ведь почти лежала на том самом багажнике, после того, как они с Чистюлей загрузили тело женщины внутрь. Крышка была захлопнута накрепко – крепче не бывает
"Лёлька? А ведь и в самом деле – что это?"
Вероятно, она сошла с ума, если на протяжении всего этого времени разговаривала с воображаемой сестрой. А может, наоборот – её рассудок сам вернул из небытия маленькую Лёльку, чтобы не дать ей сойти с ума? Алана не могла сейчас с уверенностью сказать, какая из двух версий была ближе к истине, зато она могла поклясться чем угодно, что ответивший голос был самым, что ни на есть, реальным.
– Тебе же сказали: сиди и не высовывайся, – отозвалась Лёлька. – Скоро узнаешь.
Поэтому она продолжала сидеть, на месте, не шевелясь. И очнулась лишь после того, как услышала позади себя душераздирающий вопль.
Сперва Алана не поняла, кто это кричит. Обернувшись, она не смогла ничего разглядеть – обзору мешал открытый багажник. И тут раздался выстрел.
Алана не поверила своим ушам, но на всякий случай отстегнула ремень и переместилась на водительское сиденье. Высунув голову, она увидела Соломатина, стоящего в трёх шагах от багажника и целящегося в него из пистолета. Раздался ещё один выстрел, затем второй, третий…
На четвёртом то ли кончились патроны, то ли пистолет дал осечку.
Из багажника высунулась рука, через несколько секунд – всклокоченная голова и плечи. А следом за ней выбралось и всё остальное, одетое в белое, туловище. Соломатин снова закричал, швырнул в вылезшую женщину пистолетом и бросился наутёк.
Бежал он недолго. Оцепенев от страха, Алана смотрела, как белое нечто не побежало, нет – поплыло, не касаясь земли, за ним. Соломатин запнулся, упал, вскочил, снова попытался бежать, и в это время женщина прыгнула ему на спину.
Соломатин закричал – и от его крика кровь у неё застыла в жилах. Алана закрыла уши руками.
– Помогите-е-е-! – орал её похититель, в один миг превратившийся из жестокого мучителя в беспомощную жертву. И в этом крике слышалось отчаяние – он знал, что никто не придёт ему на помощь. Убитые девушки были отомщены. Ей даже показалось, что она увидела их призрачные очертания, выстроившиеся в ряд и с безмолвным, мрачным удовлетворением любующиеся этой картиной. Хотя, скорее всего, ей это именно показалось.
– Мама, мамочка, не надо! – надрывался Соломатин. – Пожалуйста! Я вымыл руки!
"Мойте руки, перед …и зад! – прокомментировала Лёлька со своего места, и внезапно стала очень серьёзной: – Вот видишь, как оно бывает, сестрёнка? Лаура не хотела умирать. Но по-настоящему, скажу я тебе, от хотенья мало что зависит. Тут главное – кто везунчик в этой жизни".
Неподалёку в лесу заухала сова.
– Если где-то и искать везунчиков, то явно не в этой машине, – пробормотала Алана. Лёлька высказывание оценила и задумчиво хмыкнула.
"Кстати, о машине! Не кажется ли тебе, что пора убираться отсюда, пока они там некоторым образом э-э-э… заняты?"
Сова замолчала, и крики Соломатина тоже стихли. Он лежал на дороге лицом вниз, и Алана видела, как дёргается его левая нога. Женщина сидела сверху, прижав голову к шее Чистюли. В тишине послышался странный звук – не то всхлипывающий, не то чавкающий. От этого звука Алане стало жутко.
Само собой, пора, пока все о ней забыли. Но куда ей идти?
Словно в ответ на её немой призыв, в нескольких шагах от Соломатина и его странной "наездницы" что-то блеснуло. Ключ зажигания! В этот раз убийца не забыл прихватить его с собой и, наверное, он выпал из кармана, когда Соломатин пытался спастись бегством. Если бы ей удалось незаметно его достать!
"Ну что ты за бестолочь? Толку-то от него, – проворчала Лёлька. – Вылезай из этого железного корыта, и сматывай удочки!"
– Хватит зудеть над ухом! Тебя нет, ты всего лишь моя фантазия, – отмахнулась от сестры Алана, и глубоко раскаялась в этом буквально через несколько секунд.
Она выбралась из машины и на ватных ногах пошла по направлению к ключу. В нереально ярком свете луны ей была отлично видна и дорога, и две фигуры на ней. Противный чавкающе-чмокающий звук стал громче, но огромным усилием она заставила себя не обращать на него внимания и вся сконцентрировалась на вожделенном предмете. На кону стояла, не много не мало, её жизнь, но по-настоящему она осознала это гораздо позже. А пока лишь считала шаги, оставшиеся до ключа. Четыре шага, три, два, один… Алана наклонилась, потянула за блестящее колечко, и в этот момент женщина оторвалась от своей жертвы и повернула голову в её сторону.
******
Всего четверть часа назад Алана была твёрдо уверена, что не может быть ничего страшнее в жизни, чем находиться в одной машине с убийцей-психопатом. Но то, что она увидела, заставило её сильно в этом усомниться.
Чудовище, смотревшее на неё, мало чем напоминало женщину. Серебристо-белые, похожие на бельма глаза, искорёженная морда, огромные клыки, торчащие изо рта. Рот, подбородок и шея в крови – крови Соломатина. Секунду или две существо пристально смотрело на Алану, а затем издало необычно высокий, протяжный вопль, от которого у неё едва не лопнули барабанные перепонки. Алана выронила ключ и тоже закричала. Теперь ей стало понятно, что увидел Соломатин в багажнике машины. Женщину, умершую уже давным-давно и превратившуюся в кошмар из самого страшного сна. Чудовище, у которого не было никаких чувств, и никаких мыслей, кроме одной – ему нужна была еда.
Вампир? Оборотень? Что это? Всё смешалось у неё в голове. Она знала только одно – ЭТО не было человеком. Но и животным оно тоже не было. Монстр, который никак не мог существовать в её привычном, размеренном мире …и, тем не менее, он был здесь. Сидел и жрал свою добычу, как будто это было чем-то самим собой разумеющимся – убивать людей и закусывать ими посреди лесной дороги.
В тот момент Алана не подумала о том, что жертва омерзительного чудовища тоже была в какой-то степени чудовищем и, может быть, не менее страшным, чем поедавшее её сейчас существо. Она уже не думала вообще ни о чём. Она вдруг самым невероятным образом вернулась в детство и превратилась в маленькую испуганную девочку, которая столкнулась с чем-то неведомым и ужасным. И точно так же, как когда-то давно, когда ей было всего пять лет, зажмурила глаза и попыталась убедить себя, что ничего это нет, …ничего этого нет, …ничего нет.
И в этот самый момент она услышала крик – не Соломатина, нет, и не женщины из кошмара. Это был крик её сестры, девочки, давным-давно пропавшей без вести. А может, это был настоящий призрак? Из тех, кто иногда приходит к людям в минуты крайней необходимости? У неё не оставалось времени, как следует над этим подумать.
"Беги! – надрывалась Лёлька, что было сил. – Не стой, пожалуйста, БЕГИ!"
И тогда Алана всё-таки отмерла, развернулась и побежала. Прямо в лес, не разбирая дороги, и не понимая, откуда вдруг взялись силы. Ветки хлестали по лицу, но она не обращала на них внимания – неслась сквозь кусты и не оглядывалась назад – страшно было даже представить, ЧТО она может увидеть, если обернётся.
Вскоре закололо под ложечкой, стало трудно дышать. Спортивная подготовка у неё была неплохая, однако просто бежать по дорожке и продираться сквозь заросли – совсем не одно и то же. Становилось всё тяжелее, но Алана не сбавляла темпа, опасаясь, что если остановится, то просто упадёт замертво. И почему-то она совсем не удивилась, когда увидела впереди себя танцующие голубые огоньки. Не удивилась, а даже обрадовалась им, как старым добрым знакомым.
"Здравствуйте! Привет, мои хорошие! Я знаю – вы давно преследуете меня. Вам от меня что-то нужно? Что ж, поздравляю, вы добились своего – я больше не сопротивляюсь. Я иду к вам! Иду!.."
Что-то попало под ногу – не то ветка, не то оголившийся корень дерева. Алана не удержала равновесия, и начала падать. Падала она почему-то долго, очень долго, просто бесконечно долго, и на протяжении всего своего падения не переставала видеть их. Голубые огоньки порхали перед глазами, как маленькие светлячки – плясали, дразнились и манили…
…А потом – всё. Темнота.