Марк Корнилов
Город Утренней Зари. Плач Пророка

Глава 5

В столице Южно-Африканской Унитарии невооруженным глазом были видны изменения, которые затронули город за последнюю неделю. От трущоб осталось не более двадцати процентов. Все остальное было сожжено и разрушено. Сделали ли это силы правопорядка и военные или сами враждующие бандитские группировки было неясно и особо уже никого не интересовало. Может быть потом, если человечество оклемается и продолжит свое существование какой-нибудь историк-гуманист начнет скрупулёзно восстанавливать последовательность событий и степень вины каждой из сторон в уничтожение города.

Несколько дней назад Генри Стоун прибыл в город, ценой потери всех дронов сопровождения преодолев периметр, который банды создали вокруг города. Их дом сгорел вчера, как и многие другие, после того, как банды стали использовать тяжёлую технику и окончательно сломили оборонную целостность города. Конечно же, они решили поживиться в этом ненавистном ими фешенебельном райончике. Благодаря глупости некоторых жильцов, которые так и не смогли оставить своё имущество, им даже удалось захватить высокопоставленных пленников, часть которых погибла, когда другая банда решила откусить свой кусок пирога.

Бежать-бежать-бежать – единственно верное решение. Но пару сбитых самолетов и всех охватил страх, загоняющий людей в подвалы в надежде переждать происходящее. Кто-то даже хотел, чтобы какая-нибудь из банд окончательно воцарилась в городе, чтобы можно было уже прикинуть по каким законам жить дальше. Другие думали, что мировая общественность вмешается в этот конфликт. Генри Стоун был явно против, потому что мировая общественность уже вмешалась в их регион в Северном Кейпе. Даже сурикатам понятно, что беспорядки в городе планировались на фоне эпидемии вируса, чтобы стереть даже следы унитарии. Но даже то, что его дочь остановила вирус, не помешало кому-то привести в действие вторую часть плана. Неужели и этого хватит, что уничтожить здесь все? Генри устало смотрел на брониставни, которыми были закрыты окна в его комнате, где он отдыхал после утомительных совещаний. Он живо представлял черный дым, который поднимался на центральной площади, по которой дали залп из артиллерийских систем. Почти все дроны были выведены из строя и только несколько десятков помогали охранять совет унитарии в этом корпоративном здании на юго-востоке города. Может быть стоило остаться в Северном Кейпе и оттуда вывезти семью в безопасное место? Так бы поступили многие, но только не Стоун. Но он постоянно думал о семье. Эсмеральда и Мэри уже не доберутся сюда, так как не один пилот не полетит в сторону города. Мэри рискнет пробраться наземным путем? Она не найдет водителя, который бы согласился прорываться через бандитские патрули. Все говорило о том, что нужно покинуть город. Встретиться с ними и решить, как они могут остановить это безумие. Он все сильнее ощущал, что слишком понадеялся на свои силы, прилетев в Йоханнесбург. Но что может сделать его дочь с во всем этим? Её застрелят или раздавят гусеницами обезумевшие от вседозволенности “падшие души”, как он иногда называл бандформирования. Раздался стук в дверь. Это была одна из секретарей Дикеледи Оби. За эти дни он, как и все остальные, стали особо прислушиваться к звукам, поэтому он тут же запомнил манеру Оби стучаться в дверь: один стук с небольшой паузой и три быстрых стука после. Когда он открыл дверь на пороге его ждала высокая молодая темнокожая девушка лет 23. Несмотря на всю выучку и корпоративный опыт было заметно, что она нервничает.

– Советник Стоун, совет собирается через 10 минут. Вот повестка заседания, – секретарь протянула несколько листов бумаги.

Нарушенная электронная система обмена информации вынудила работать по старинке. Генри тщетно принялся листать их в надежде увидеть какой-нибудь свежий пункт, предоставляющий свежий взгляд на решение проблем. Секретарь Оби все еще стояла в дверях, сложив руки за спиной.

– Что-нибудь еще? – спросил Стоун.

Девушка замялась и посмотрела в коридор.

– Передайте, что я буду вовремя, – Генри хотел уже закрыть дверь.

– Простите, советник Стоун, но… – она зажмурилась, что помогло ей собраться. – … правда, что ваша дочь – Пророк Всевышнего?

– Да, это правда.

Оби прикусила губу, чтобы не закричать от радости.

– Я так и знала. Она спасет нас…

– Не думаю, что…

– Она спасет нас. Остальные говорят, что невозможно, чтобы “милая девочка Мэри Стоун” была легендарным Пророком Всевышнего. А я знала… мистер Стоун… я знала.

Девушка заплакала и опустилась на колени. Генри тут же попытался поднять её, но безуспешно. Он присел рядом с ней. Она немного успокоилась, явно воодушевленная услышанной новостью.

– Когда она будет в городе?

– Я не знаю… – с грустью ответил Генри.

– Я чувствую, что она не оставит нас. Она уже рядом, – вытирая слеза произнесла Оби.

– Дикеледи, пока что мы должны дожить до её прихода. Так что тебе нужно нужно завершить свои обязанности. У тебя же еще несколько адресатов, – Генри указал на папку, из которой торчали еще несколько копий повестки совещания.

– Да, советник. Конечно.

Когда Оби поднялась с пола её еще немного покачивало, но в её взгляде уже не было обреченности, только надежда. Последний раз взглянув из коридора на советника, она быстро пошла направо в другое крыло, где ей нужно было передать оставшиеся бумаги. Когда она проходила мимо окна, раздался оглушительный грохот от разорвавшегося реактивного снаряда, который единственный из своих пятнадцати собратьев достиг цели. С другой стороны, цели могло и не быть в этих хаотичных обстрелах с территории той или иной банды. “Стреляем, потому что можем стрелять” – девиз уличных боев в Йоханнесбурге за спонсорством жажды наживы и гнилой амбициозности. Даже слово зверства уже не подходило под происходящее, потому что звери не ведут себя бессмысленно. Демоническое безумие уже было ближе к действительности, если не считать пошлую пафосность самой фразы.

Генри Стоун выбежал из комнаты и в клубах дыма и пыли пытался разглядеть, что происходит в коридоре. Добежав до пролома в стене, он увидел обмякшее тело Оби, которое, как сброшенная смятая одежда, было придавлено обломками к противоположной стене.

– А если бы я не поторопил её… – крутилось в голове Генри.

Подбежали еще несколько сотрудников администрации, среди которых был еще один член совета худощавый Шон Чейз.

– Боже мой, Оби. Девочка моя, – с горечью произнес Чейз, закрывая рукой неприглядную картину.

Дикеледи Оби не была его дочерью и он не приблизился к её телу, потому что хотел, чтобы она осталась в его памяти другой.

– Стоун, надо убираться из этого проклятого города!

– Да, но…

– Надо убираться! Ты слышишь меня!

Чейз поравнялся с коллегой, который был еще во власти тягостных мыслей о своем участии в судьбе бедной девушки. Даже через треснутые очки было видно, что Чейз чрезвычайно требовательно смотрит на Стоуна. Это вывело его из оцепенения. Сколько раз они спорили на совете по поводу тех или иных инициатив, но теперь, кажется, настало время единодушного решения.

– Здесь больше нечего делать, – сказал Чейз и направился в зал совещаний, в котором намеривался дождаться заседания совета.

Генри последовал за ним. Они вместе вошли в конференц-холл, где проходили совещания и принималась дальнейшая стратегия, которая через полчаса требовала корректировки из-за хаотичных действий банд-формирований. На центральном столе находилось множество мониторов, на которых постоянно менялась информация о ситуации в городе. Около пятнадцати представителей военного и гражданского ведомств собрались вокруг стола, явно пытаясь принять происходящее. Одни сидели, другие стояли и сосредоточенно курили, наблюдая бегущие строки разведданных на экранах. Один из них всплеснул руками и обречено откинулся в кресле, обхватив руками голову. Почти все члены поредевшего совета были здесь, не вынося одиночное пребывание в комнатах. Исполняющий обязанности президента унитарии Конор Уоткинг пристально посмотрел на вошедших советников, с которых еще сыпалась пыль, осевшая на них в взорванном коридоре. Последний президент благополучно отошел в мир иной вместе со своей семьей, когда пытался покинуть воздушное пространство города. Причиной такой быстрой и эффективной расправы было наличие в командовании некоторых банд армейских офицеров, которые решили побороться за власть, а может быть кто-то все еще держал обиду после того, как часть военных подразделений унитарии было брошено в пекло ядерного столкновения в соседних государствах. Это объясняло откуда у бандитов такое четкое понимания путей отходов и убежищ, не говоря уже о тяжелом вооружении.

– Думаю мы можем начать раньше, – с кислой физиономией процедил Уоткинг.

Все немного более собранно собрались за столом, хотя советник, держащийся за голову, продолжил пребывать в удрученном состоянии.

– Это здание необходимо покинуть. Периметр то и дело прорывается! – настаивал один из полковников.

– И куда нам идти? В бункер? Последняя колонна была расстреляна практически в упор! – воскликнул Уоткинг.

– Нужно попробовать ещё раз! Просто лучше подготовиться! – не сдавался полковник Байрон.

– Это вы во всем виноваты! Предатели! – снова не выдержал исполняющий обязанности президента.

– Конор, послушай! Это не поможет! – попытался успокоить его Генри Стоун.

Его поддержали еще пару советников, которых появление Стоуна явно воодушевило. Генри заметил это и подумал, что скорее всего это из-за его дочери.

– Может быть какой-нибудь отвлекающий маневр? – Генри обратился к полковнику Байрону, который тут же стал тереть свой морщинистый лоб, стимулируя появление новых идей. – Не знаю, может быть сделать вброс про центральную площадь, что с неё собираются эвакуировать важных персон?

– Хм, это может немного разрядить периметр и может быть удастся покинуть город и эвакуировать как можно больше людей, а после… – полковник переглянулся с собравшимися. – Я до сих пор считаю это единственным выходом.

– Сравнять здесь все с землей? Тогда уже вся Африка превратиться в ядерную ядовитую пустошь! Этого нельзя допустить! Это наша земля! – Уоткинг стукнул по столу. – А люди, которые сидят по подвалам? Их же ждет мучительная смерть?

Все молчали.

– Давайте сначала выберемся из города, соберем армейские части, которые еще под нашим контролем. С других провинций также подтянутся подразделения, а после зачистим город улицу за улицей, выжигая это отребье, – твердо заявил Генри.

– Твои гуманистичные настроения это здорово Генри, но сначала надо выбраться отсюда. А для этого, как скажите во имя всего святого, заставить их стянуть свои силы к центральной площади? – произнес Шон Чейз, поправляя очки. – Они же хищники и потому добыча должна быть очень жирной, чтобы они забыв про инстинкт самосохранения, облизываясь устремились на неё. И Они должны её увидеть, а не просто так перехватить переговоры.

Полковник Байрон пожал плечами, так как не хотел первым предлагать кому-то из собравшихся пожертвовать собой.

– Ну не предложить же им вас, господин президент, – скептически заметил он.

Шон Чейз немного засмеялся, и болезненная ухмылка воцарилась на его лице.

– Нас бы всех туда собрать под гусеницы танков за нашу самоуверенность, – процедил он сквозь зубы. – При всем моем уважении, ваша персона сейчас для них так же безразлична, как какая-нибудь продавщица с Притчард-стрит.

Генри Стоун медленно обвел взглядом своих коллег, ощущая, что Чейз делает тоже самое, но менее заметно.

– Интересное предложение, – произнес Генри. – Но я бы внес в него коррективы: сообщите, что я буду там, ища важные личные данные в здании конгресса.

– Браво, Генри. Но я бы тебя не отпустил. Ты нужнее живым, нежели мертвым, – захлопал Шон Чейз.

– У тебя есть другие варианты? – с прищуром спросил Генри. – Варианты, в которых все остаются в живых. Скоро мы все будем мертвы. Да и там, у меня есть шанс выжить.

– Полковник? – спросил Уоткинг.

– Я бы не рассматривал всерьез шансы на выживания у здания конгресса на центральной площади, – спокойно ответил полковник Байрон, который после взгляда Стоуна на него, уже начал планировать операцию.

– Полковник, вы уже знаете, что делать! – скомандовал Генри, повернувшись к остаткам совета.

– Да, сэр! – ответил он. – Мои люди приготовят транспорты, чтобы нам проскочить в образовавшеюся брешь. Но потребуется время для подготовки и внедрения информации о вашем посещении. К тому же они должны еще установить с вами визуальный контакт и когда выдвинуться основные силы противника мы покинем город.

Полковник Байрон быстро и четко раздавал указание своим подчиненным. Кто-то из совета покинул зал, чтобы сообщить новость своим семьям. Конор Уоткинг устало сидел в кресле. Генри Стоун смотрел на схему центра города, куда ему через несколько часов предстоит отправиться. С одной стороны, ему очень хотелось увидеть и в последний раз обнять Эсмеральду и Мэри, но с другой стороны, хорошо, что их не было рядом, так как он не решился бы на столь безнадежную затею.

– Полковник, – тихо позвал офицера Генри Стоун.

– Вы передумали, сэр? – с напряжением в голосе откликнулся Байрон.

– Нет, но моя жертва не дает 100-процентной безопасности группе эвакуации?

– Конечно не дает, – полковник по-военному ухмыльнулся. – Но единственный приемлемая возможность для того, чтобы покинуть город. Через сутки нас всех похоронят здесь. Лейтенант Смоллинг будет возглавлять вашу вылазку. Да поможет нам Бог!

После этих слов он позвал своего подчиненного: светлый молодой парень без тени сомнения на лице. Стоун даже удивился, увидев его в подобных условиях.

– Сэр, я прослежу за вашим снаряжением и по ходу проведу небольшой брифинг, – четко и быстро произнес Смоллинг.

Он явно владел собой в данной ситуации. Хорошо, когда такие люди есть рядом. Брифинг? И так понятно – приманить банд-формирования к развалинам здания конгресса. Это внутреннее брюзжание отступило от взглядом светло-голубых глаз лейтенанта и генри улыбнувшись кивнул, попросив дать ему еще несколько минут. Он подошел к Шону Чейзу, который рассматривал свои треснутые очки, протирая их краем рубашки.

– Шон.

Они никогда не обращались к друг другу по имени, но сейчас советника Чейз не удивился.

– Если останусь в живых, то сообщу твоей семье все, что ты хочешь передать им.

– Пусть помнят, что я всегда буду рядом, – Генри развернулся и последовал за лейтенантом Смоллингом.

Чейз продолжил протирать очки, как будто это повышало шансы на выживание в предстоящей операции.

Генри хотел надеется, что останется в живых, но шансы на это были настолько малы, что рассматривать их всерьез мог только человек, всем сердцем верящий в чудо. Да, его точно захотят взять живым, но принцип «а не доставайся же ты некому» в бандах сейчас явно не на последнем месте. От этих грустных мыслей его спасала энергичность лейтенанта Смоллинга. Он быстро приспособил разнокомплектные части полимерной брони под фигуру советника и судя по лицу был очень доволен получившимся результатом.

– Теперь вас убить можно только выстрелом в глаз, – он легонько стукнул Генри по груди. – Но на танки не бросайтесь, хе-хе.

Стоун жестом дал понять, что такого у него и в мыслях не было. В это момент, лейтинанту пришло сообщение.

– Крысы оживились. Нам пора вылетать, – лицо Смоллинга стало сосредоточенным. – Сэр, я с Вами до конца.

Через двадцать минут, они уже летели на низкой высоте к зданию конгресса. Центральная площадь была изуродована воронками разорвавшихся снарядов. Западная часть была завалена остатками здания совета, большая часть которого была взорвана. Но нижние этажи все еще сохранили вид жемчужины архитектурного административного ансамбля. На крыше сесть явно не представлялось возможным, поэтому транспорт “Валькирия” быстро приземлилась у входа и они, не мешкая, устремились внутрь. В отряде было еще 7 человек, которые должны были обеспечить безопасность советника. Они быстро проверили проходы и лестницы. Найдя более или менее целые кабинеты на 3 этаже, из которых можно было выбраться несколькими путями, они стали ждать. Смоллинг постоянно напряженно слушал разные частоты переговоров банд.

– Они узнали Вас, когда вы заходили. Транспорт привлек их внимание и вот вы уже звезда эфира… – одобрительно кивал лейтенант. – Проф…? Что они несут? Дрянная связь!

Не прошло и десяти минут, как один из бойцов, наблюдавших за периметром перед зданием, сообщил:

– Танки, сэр.

Не нужно было особо напрягаться, чтобы услышать как на подъездах к площади гремят танки «HammerHell-318». Предательские армейские машины, которые выкосили большую часть дронов, вальяжно заезжали на площадь занимая лучшие места для атаки здания и конкурентов за добычу. Даже из здания на их бортах были видны эмблемы банд: вот техника с символикой «Падших ангелов», нарисованной ярко-желтой краской, а вот и “Красные диаволы” с соответствующим цветом рисунков. Остальные банды явно опаздывали, но очевидно тоже заинтересовались, чем там можно поживиться. То что различного рода стрелки заполонили здания вокруг площади можно было не сомневаться. Лейтенант продолжал настраивать перехватчик переговоров, чтобы хоть что-то предугадать в действиях противника.

– Сэр, все пять банд в сборе, – произнес боец.

– Сейчас начнется, – Смоллинг протер лицо. – Главное, чтобы сразу не стали палить из танков по зданию. Пусть проредят конкурентов.

– Зачем им это? – спросил Генри, разглядывая из глубины здания площадь, которая все больше заполнялась ревом приехавшей техники.

– А что у них в жизни осталось? Мы им не соперники, а с другими можно повеселиться…

Последние слова утонули в канонаде обоюдных залпов и стрекота оружия. Приказ лейтенанта был только один – не впускать в здание противника. Вспышки взрывов одна за одной озаряли площадь. Вот уже оторванная башня одного из танков после приземления раздавила самых нерасторопных “плохишей”, что с точки зрения остальных было лишь проявлением естественного отбора. “Падшие ангелы” теснили конкурентов увереннее всех, благодаря подоспевшему подкреплению из двух танков и бронетранспортёра. Танк с красной краской на борту попытался выбраться с поля боя, но уперся в стену одного из зданий. Вместо того, чтобы отбиваться от насевшего противника, он развернул ствол в сторону здания конгресса.

– Твою ж… – успел крикнуть Смоллинг до того, как раздался выстрел.

300 метров для современного танка тоже самое что попасть зубочисткой в кружкой над которой твоя рука. Раздался выстрел и взрывной волной снесло и без того хлипкие перекрытия второго этажа. Пол под Генри накренился и он полетел вниз, попутно пытаясь зацепиться за любой выступ, но все вокруг так же стремительно летело вниз. В результате он выкатился перед зданием недалеко от центральной лестницы. Клубы пыли окружили его. Шлем и броня спасли его от арматуры и осколков бетонных конструкций, об которые он ударился по пути вниз. С ним вместе упало еще двое солдат сопровождения, которым повезло несколько меньше. У одного все лицо было в крови, а другой сильно повредил ногу, так что не мог подняться. В голове шумело, но Генри все же слышал крики лейтенанта: “В укрытие, ложитесь, в укрытие!”. Стоун посмотрел на центральный вход, но сильно обрушился, так что войти старым путем не представлялось возможным. Недалеко лежащий бетонный блок годился под временное укрытие, чтобы оттащить раненных. Он подбежал к терявшему сознанию окровавленному солдату и потащил его к укрытию, пока пыль от обрушения скрывала их. Еще минуту и они будут как на ладони. Вот он помог второму добраться и оглянулся вокруг. Солнечные лучи уже почти рассеяли завесу и пускай и размытые, но контуры всего на площади стали видны. Он даже заметил нескольких бандитов в окнах, которые стреляли по соперникам. Вот бронетранспортер прорывает последнюю оборону “Красных диаволов”, вот силуэт подорванного танка, вот его или другого стального охотника башня лежит на развалинах обрушившейся стены здания, вот на эту башню забирается… он сразу узнал её. Мэри! Что она здесь делает? Нет-нет-нет. Только не сейчас! Ему показалось, что она тоже увидела его, оставаясь на башне танка. Он замер, а потом сделал несколько шагов вперед. Треск грудного сегмента брони и он упал на землю. Он не мог слышать, как снайпер с другого конца площади торжествующе крикнул приятелям, даже не понимая что он натворил. Но умирая, Генри Стоун, советник Южно-Африканской Унитарии, любящий муж и отец услышал голос Пророка, взывающему к каждому кто был на этой площади.

****

– Госпожа, простите! – задыхаясь извинялся темнокожий мужчина средних лет, держа руку в районе живота.

– Это моя вина! – ответила Мэри, давя педаль газа в пол.

Раньше она пару раз пыталась водить эти старые машины при помощи старика Вондергоута на его ферме. Это было забавно, как укрощать дикое животное. Старик даже её похвалил, что у неё стальная хватка. Чтобы он сказал теперь, когда она неслась по проселочным дорогам к городу, удирая от бандитского патруля. Эсмеральда сидела на заднем сиденье и в отличии от дочери постоянно поворачивалась назад, испуганно ожидая появления погони из-за поворота. Но бандиты явно отстали, лишь зацепив очередью Фрэнка Сомерсби. Когда Мэри попросила его отвезти их с матерью в Йоханнесбург, он тут же согласился и не потому что Мэри воздействовала на его волю, а из благодарности, что она спасла его дочь и внучку от смертоносного вируса. Он почел за честь сопроводить Пророка Всевышнего в его деле служения Богу. И пуля в правом боку воспринималась им, как соучастие в чем-то великом. Стычки с патрулем не должно было быть, но Мэри отвлеклась на сообщение, которое промелькнуло по рации одного из патруля, остановивших их машину. Она уже начала воздействовать на них, чтобы они пропустили их во имя Отца и Сына, но имя Генри Стоун вывело её из равновесия. Бандиты очнувшись от её влияния на них и увидев в ней угрозу, начали стрелять и зацепили Фрэнка до того, как он отъехал от них. Он хорошо знал окружные дороги и потому успел оторваться от преследования до того, как окончательно ослабел. Мэри сменила его и теперь следовала его указаниям, чтобы быстрее попасть в город. С её папой что-то случилось. Генри Стоун и здание конгресса пульсировало у неё в висках. Но она не должна терять самообладание. Все это мешает её сосредоточиться. Мешает её служению, но она не может оставить его там.

Когда она лихо въезжала в город, то увидела группу воздушных транспортов, которые покидали город с юго-восточной стороны. Их сопровождало звено дронов, наверное последних высокотехнологичных искусственных стражей этого города. Из дворов раздался рев взлетающих ракет земля-воздух, которые устремились к беглецам. Дальше дома уже скрывали происходящее, но черный дым от пикирующих транспортов говорил, что не всем удалось прорваться через заграждение.

На машину никто не обращал внимания, как будто уже никто не верил, что найдутся безумцы пытающиеся прорваться в город. На одном из перекрестков их чуть не смяли два танка, пронесшихся в сторону площади. Мэри вовремя среагировала, что было не сложно на опустевших улицах и протискавшись мимо двух брошенных на дороге машин заехала на парковку бывшего магазина, руины которого уже остыли.

– До площади уже недалеко. Дальше я иду одна! – она повернулась к матери.

– А Генри? – спросила Эмма, которая тоже услышала его имя по рации.

– Я постараюсь спасти его.

– У Вас все получится госпожа, – улыбаясь ответил Сомерсби, побледнев от потерянной крови.

– Позаботься о нем, – бросила Мэри и, выскочив из машины, побежала в сторону площади.

Эсмеральда ничего не могла сделать, чтобы остановить или помочь ей – дальше она будет лететь одна. Это ранило её сердце больше, чем тревога за мужа.

– У неё получится, мэм, – повторил Фрэнк и, не замечая своей окровавленной руки, погладил руку Эсмеральды Стоун.

Она тоже не заметила кровавых разводов на себе и только обеспокоенно продолжала смотреть в сторону площади на удаляющийся силуэт дочери.

Чем ближе Мэри приближалась к площади, тем отчетливее замечала свое волнение. Она остановилась. Как же это отбросить? Если она не сосредоточиться, то не сможет обратиться к каждому сердцу у здания конгресса, чтобы приклонить их волю к принятию Бога. Она не сомневалась в своих силах, но… Генри Стоун там. А если он не примет её проповеди? Она же сломает, как остальные “падшие души” в этом месте. Нет, это невозможно. Он же знает кто она и в чем смысл её служения. Ради неё он не будет сомневаться и бояться, как некоторые, как тот священник Блэквуд из Кимберли. Она побежала с удвоенной силой. Казалось, что рикошеты от пуль уже свистят над её головой. Она вышла из-за угла на площадь и вскарабкалась на оторванную башню танка. Она встала в полный рост, чтобы лучше видеть поле проповеди. В центре члены какой-то банды пытались прорваться к центральному зданию. Они чудом выжили, вовремя выскочив из бронетранспортёра, покорёженные обломки которого догорали недалеко от них. Скорее всего они понимали, что обречены, но от этого они не переставали цепляться за мельчайший клочок этой выжженной площади. Каждый из них хотел забрать с собой как можно больше врагов, которыми являлись все до единого в этом погрузившемся в преисподнюю городе. Возможно исследователю современных отношений было бы интересно, что будет, когда одна из банд победит остальные и воцарится на этих руинах. Они доедят друг друга, не способные остановится и протрезветь от ритма бойни, пробудившим самое страшное в человеке – желание уничтожить все, чтобы оно не досталось никому. Для кого-то это будет доказательством того, что человек явно самое жуткое животное этого мира, потому что остальные не способны на такое саморазрушение. Но самих участников все эти умозаключения людей в белых халатах совершенно не интересовали – главное процесс, который заставляет кровь бурлить, принося странное наслаждение.

Фасад нижних этажей здания конгресса обвалился. Удивительно как еще все здание не превратилось в груду обломков, как и вся унитария. Рядом с входом она увидела силуэты людей, один из которых замер, а затем упал. Лег он или был сражен выстрелом было не понятно. В этом здании её отец, поэтому больше нельзя медлить.

– Луи, посмотри! – один из банды “Падших ангелов”, которые засели в одном из зданий вокруг площади, передал бинокль своему приятелю.

Белый мужчина посмотрел в указанный сектор. С четвертого этажа, на котором они находились обзор был не очень, но все же позволял периодически постреливать в замешкавшихся противников. Тактический бинокль увеличил картинку. Снаряд из танка с другой стороны площади пронесся мимо девушки, которая невозмутимо стояла на том, что осталось от башни тяжелого танка. Целились не в неё, но это не имеет значение, если зацепит разорвавшимися осколками. Со стороны она выглядела очень странно, ментально возвышаясь над всем, что было на этой площади.

– Кто это? – спросил его темнокожий приятель.

– Знакомое лицо, – медленно ответил он. – Парни, посмотрите!

Остальные члены банды один за другим оценили странную темноволосую девушку.

– Ничего так, на ночь хватит! – заметил один из них. – Хотя худощава, откормить и самое то!

Но последний бандит, взглянувший в бинокль, вздрогнул.

– Профит… профит… – он повторял это снова и снова, испуганно смотря на остальных.

Луи знал африкаанс, не зря же он уже несколько лет являлся внедренным агентом в этой банде. Неужели эта та самая девчонка, о которой болтают люди? Что же она забыла здесь? Очередное чу…

Голос раздался в его голове, вытеснив все остальные мысли, которые испуганно забились в самые потаенные уголки его сознания от того величественного призыва, который ворвался в его душу. Он не мог разобрать слова, но совершенно четко понимал, как от него требует отринуть прежнюю жизнь и принять Отца и Сына, принять Бога и его волю. Всегда за таким призывом следует страх отказаться от прежней жизни и для этого необходимо немного поразмыслить, но голос не давал времени и казалось, что любое промедление воспринималось, как сопративление. Волна за волной этот женский голос ударял по душе, заставляя её сбросить оковы прошлого. Ему казалось, что от каждого такого прилива с него осыпается ржавчина, обнажая блестящую внутренность. Но удары были слишком сильные и неумелые что ли, так что вместе со сбросом “ржавчины” оставались вмятины на сердце, которые уже вряд ли кто-то выпрямит. Того кто обращался к каждой живой душе на этой площади это не интересовало. Только одно имело значение для голоса – принятие Отца и Сына, как Бога. Хотя может быть это был и не женский голос, а какого-то юноши. Луи нашел в себе силы посмотреть по сторонам. Все остальные, так же, как и он, схватившись за голову лежали на полу или стояли на коленях. Чем дольше продолжался призыв, тем больше его подельников окончательно распластывались на полу.

– Да, да, мой Пророк, – говорил тот, кто первый узнал её.

Луи все еще не мог понять, что ему делать. Голос призывал открыться ему, но какой-то внутренний страх мешал этому. Интуиция агента кричала об опасности, но убежать отсюда он уже был не в силах. Где ж эта хваленая черта была раньше, когда Пророк только забралась на свою «кафедру». Они преспокойно рассматривали её, а теперь лежат здесь, корчась перед выбором своей дальнейшей жизни. Очередной прилив голоса, который уже заполнил собой все вокруг, ударил в сердце Луи, который сопротивлялся этому призыву.

– Она демон, это демон! – закричал один из бандитов, хватаясь за голову.

В этот момент у него изо рта полилась пена, и конвульсии скрутили этого мускулистого великана.

– Откройте сердца и примите волю Отца и его свет озарит вас! – звучало требования, которое сжимало мозг, как орлиные когти сжимают замешкавшегося зайца.

Еще один бандит закричал, сходя с ума. Неужели нет вариантов? Только свет Отца? Это божественный свет – голос в голове внушал это, но почему тогда возникает страх. Все существо этого подготовленного сотрудника отдела безопасности Западно-европейского Альянса находилась на грани своих возможностей. Надо принять, если уж и быть внедренным агентом, то быть им и в сиянии света Отца. Будет потом, что написать в отчете своей начальнице Терезе Шаут. Луи открыл свое сердце и в этом момент эйфория охватила его от кончиков пальцев до глубины души. Но прежние мысли все также испуганно не хотели вылезать из уголков сознания куда они были загнаны голосом Пророка. Его тело расслабилось. Почему он вообще этого боялся? Как же хорошо! Наслаждение омрачила только одна промелькнувшая мысль, боявшаяся быть услышанной посторонними: “необходимо сообщить в отдел”.