Марк Корнилов
Город Утренней Зари. Плач Пророка

Сегодня он зашёл дальше обычного. Остановившись на своеобразном перекрестке, он размышлял каким путем ему вернуться обратно. Поправляя засаленную от пота армейскую форму, он услышал детский плач. Скорее всего кто-то не пережил этого дня от теплого удара или ожогов, если герметичность брони была нарушена. Смотреть там было не на что, но он всё же решил подойти к источнику детского плача. Возле транспорта лежало тело девочки. Невский сразу же узнал семью, с которой он познакомился в ангарах перед отбытием из столицы. Старшая дочь лежала в окружении семьи и её мертвенная бледность выделялась в тусклом свете, падающем из открытого десантного отсека бронированного транспорта. На лицах родителей не было эмоций, только младший мальчик безутешно плакал, толкая в плечо свою умершую сестру.

– Проснись, Таня, проснись! – говорил он сквозь слезы.

Не в силах плакать мать просто уткнулась в плечо мужа, который оставил свою грусть до времени, когда они окажутся в городе.

– Мы возьмем её в город? Он воскресит её? – с надеждой обратился он к своему папе.

– Сынок…

Невский видел, что отец не рассчитывает на чудо, но просто хочет похоронить дочь в городе. Согласно приказу, от умерших следовало избавляться, оставляя их в пустоши, но сейчас до города осталось совсем немного и может быть позволить этой семье взять тело девочки с собой? Нет. Мало ли что ещё произойдет и разлагающийся труп внутри раскаленного транспорта погубит их. Невский подошёл к ним.

– Умерла от измождения, – пояснил мужчина, узнав генерала. – Мы знаем, что её нужно оставить здесь. Мы похороним её… вот там на склоне.

При этом он указал на небольшой холм, который выделялся среди большой равнины, на которой остановилась армада.

– Нет! Разрешите её взять с собой?! – воскликнул мальчик.

Невский был непреклонен и взрослые это прекрасно понимали. Даже средняя дочка попыталась успокоить младшего брата, но тот не поддавался.

– Тогда я хочу остаться здесь вместе с ней! Я никуда не поеду!

Невский посмотрел на них, и отец дал понять, что успокоит сына, и к утру они будут готовы продолжить путь в соответствии с правилами безопасности. Генерал устало, словно тень, побрёл обратно к своему танку. Когда он залез на него броня еще не успела остыть и была по-матерински тёплой. Положив куртку под голову он закрыл глаза, но сон не шёл. Он решил считать звёзды на ночном небе. Оно было прекрасно, когда не пропускало смертоносный поток солнечной энергии сквозь себя. Несмотря ни на что, рассыпанный узор звёзд располагал к молитве:

– Боже, мы отвернулись от тебя, но ты же не в обиде? Помоги нам добраться до города, и я обещаю, что спрошу с этого самозванца за всё. Хочу посмотреть на его елейное лицо, когда он поймет, что никакой он не бог.

Нехарактерный для его лагеря шум не позволил Невскому дальше изливать перед небом несбыточные мечты. Двигатели «Драккара» выделялись на фоне шума танковых двигателей, которые еще не успели заглушить.

Андрей Левин уже несколько минут смотрел из кабины «Драккара» на раскинувшийся лагерь своих соотечественников. Даже в поредевшей армаде он видел небывалую стойкость своего народа. Как только они с Пророком пролетели перевал, отделяющий долину от равнин, на которых располагался город Утренней Зари, его сразу охватило уже забытое им в свете Сына чувство – он захотел снова возглавить свой народ и привести их в город. Пророк сделала круг над лагерем.

– Вот там твой друг, – спокойно произнесла она, показывая пальцем на танк возле входа в пещеры. – Ты пойдешь один и убедишь их остаться!

– Что? Светлейшая… я не понимаю… как же я смогу их убедить без Вас? – от неожиданности Андрей Левин потерял контроль над собой.

– Я буду только отвлекать внимание от вас, советник. Они должны увидеть в вас своего лидера. Вы же сейчас об этом мечтали, – утвердительно заявила Пророк.

Левин испытывал на себе всю силу пронизывающего взгляда янтарных глаз. Пророк точно не понимает, что он забыл в совете. Пришло время показать ей. Этот вызов странным образом открыл второе дыхание и Левин почтительно склонил голову:

– Конечно, я оправдаю Ваше высочайшее доверие!

Пророк лишь также учтиво кивнул в ответ. Невский устало смотрел, как десантный корабль зашёл на посадку в ста метрах от танка генерала на небольшой площадке среди другой техники. Он не хотел гадать, что скажет его бывший друг Андрей Левин, но самое страшное, чтобы ему это было совсем не интересно. Офицеры его сопровождения стояли рядом, но Невский отправил их проверить, как происходит размещение раненных. Даже на таком расстоянии он видел, как дверь транспортного отсека открылась и сквозь зеленоватое поле портативного защитного реактора к нему хорошо знакомая ему фигура. За ней в полумраке ему почудился второй силуэт. Бросив попытки разглядеть второго пассажира, он ожидал, когда Левин подойдёт к нему. Люди возле техники не замечали своего бывшего правителя и продолжали заниматься своими делами: кто-то лежал, кто перевязывал раны, кто-то смотрел на юг в сторону предполагаемого места спасения. Левин быстро прошёл мимо них и остановился перед Невским, который не спешил проявлять эмоции.

– Костя! – Левин бросился к генералу, крепко обняв его. – Я так рад, что с тобой всё в порядке. Это просто чудо, что вы ещё живы! Как же Сын будет рад увидеть…

– Почему ты здесь? – холодно спросил Невский.

– В смысле?

– Уверен с того перевала, где заканчивается долина уже видно город, и там наша встреча была бы безопасной, в отличии от этого гиблого места, – генерал отошёл от Левина и облокотился на свой верный танк.

Левин оценивал, что можно сказать генералу, а о чём лучше умолчать.

– Костя, есть одна проблема.

– Друг, не подбирай слов. Никому в этом лагере после пережитого этого не нужно, – без эмоциональность генерала удручала советника.

– Хорошо, – Левин стиснул зубы перед тем как продолжить. – Над вашей колонной чрезмерная солнечная активность… Костя… она следует за вами и потому нельзя допустить, чтобы вы привели ярость солнца в город.

Ничего не шевельнулось на сосредоточенном лице Невского.

– Разве наш Владыка не может обуздать её? – заметил генерал, поглаживая броню танка.

Левин недоуменно смотрел на него. Конечно же может, но по своему милосердию он даёт возможность простым смертным показать себя. Советник не винило генерала за такие кощунственные слова – он же видел того, что сделала Пророк, а Сын способен на гораздо большее. Настало время взять всё в свои руки.

– Ответь мне честно: они до сих пор верят в Сына или их вера поколебалась? Это всё испытание для вас! – Левин подошёл к Невскому и увидел, что они одного роста, хотя раньше генерал был заметно выше.

– Испытание для нас, – поправил его генерал.

– Не понимаю, – растерянно ответил Левин.

– Вы готовы рискнуть ради нас?

– Мы?

– Да, вы.

– Это не мне решать, – советник машинально повернулся к «Драккару»

– Я если бы решал ты?

– Ты же знаешь закон сложных решений, – он положил руку на плечо бывшего соратника.

– Значит, Сын так ничего и не изменил! – рука соскользнула с покатых плеч генерала. – Она здесь?

– Да.

– На рассвете мы отправимся в город. Вот увидишь Солнце отступит, и мы все заживем долго и счастливо! Передайте Сыну, чтобы русские идут! – горько произнёс генерал.

– Она не пустит вас в город, – шёпотом произнес Левин.

– Ты боишься её?

– Э-э-э… немного.

– И что она сделает, чтобы остановить нас?

– Не знаю, потому и боюсь её. В любом случае, она будет ждать рассвета. Если Солнце будет тем же, то она не позволит вам войти в город, – всё также тихо говорил советник.

– Ракеты уже нацелены на нас?

– Не знаю… про это никто ничего не говорил. Да и какие ракеты, когда вокруг творится такое.

– Я бы всё равно оставил десяток-другой, – усмехнулся Невский.

– Война в прошлом! – выпалил Левин один из лозунгов совета.

– Война внутри нас! Рано или поздно она вылезет обратно! – Невский поморщился и провел рукой по шуршащей щетине на лице.

– Только не в городе Утренней Зари. Сын этого не допустит! – уверенно заявил советник.

– Тогда впустите нас, чтобы показать, что разделения в прошлом и что даже перед лицом разъяренной стихии мы едины! – не уступал генерал.

– Я попробую её уговорить.

– Скажи, что пускаешь нас под свою ответственность, – сказал генерал.

– Под мою ответственность? Кто я по-твоему?

– Ты – наш представитель пред лицом Его. Или ты забыл про это?

– Не забыл, – немного раздражённо ответил Левин. – Но я ничего не решаю.

– Ты забыл и то, что разговариваешь со мной, а не с дураками из министерства. Я же вижу, что ты боишься лишиться места рядом с Ним. Скажи, что Сын такого даст тебе, что стоит наших жизней? – грозно спросил генерал.

– А ты хочешь поставить под угрозу две сотни миллионов людей в городе, зная что вы приведёте с собой?

– Проверку на человечность, мой друг – вот что я принёс с собой. Лучше умереть людьми, чем закрыть на это глаза.

– По эту сторону всё несколько по-другому.

– Сколько миллионов мы отправили на тот свет по имя блага? – генерал ткнул пальцем в пустоши. – Может настало время поступить правильно?

Левин хотел было что-то ответить, но его лицо стало серым, как у скалы, недалеко от которой они стояли.

– Костя, прошу, останьтесь здесь ещё пару дней в знак покорности Его воле и заботе о жителях города! Тогда у меня будет больше вариантов для аргументации!

– Солнце сожжёт нас здесь ради того, чтобы вы убедились в своем жестокосердии… ха-ха-ха… я заговорил, как Геронт. Помнишь старика? Он ещё жив и, возможно, переживет нас с тобой.

Советник нахмурился, наблюдая болезненную усталость своего друга.

– Скажу тебе на твоём языке, – начал Левин.

– Наконец-то!

– Вы останетесь здесь в любом случае. Вопрос только в том: в здравом уме или сумасшедшими. Думаю, всё что говорят о Пророке правда, в том числе и о её деятельности в Африке, – в голосе советника послышались нотки озабоченности. – Она попытается сломить вас…

– Не волнуйся. Возвращайтесь в город и ожидайте нашего прибытия, – генерал засмеялся и ещё раз похлопал по броне своего танка. – Обещаем не шуметь

– Только не говори, что будешь брать город штурмом?

– Нет, конечно. Просто техника уже грохочет, как консервные банки с болтами. Жители могут испугаться, но ты успокоишь их. Да?

– Сделаю всё возможное, – Левин опустил взгляд и посмотрел в сторону «Драккара», внутри которого чётко выделялась фигура Пророка.

– Иди. Она ждёт тебя и не забывай про нас! – кивнул в сторону транспорта Невский.

Советник побрёл обратно. Он слышал, как транспорт уже завёл двигатели. Противиться Пророку – что может быть страшнее? То, что он узнал в ведомстве Терезы Шаут про проповеди в Африке, когда от её призыва люди сходили с ума, теперь не казалось выдумкой. Не хотелось бы лишиться разума в преддверии расцвета правления Сына. Несколько человек у танка посмотрели на него: юноша с разводами машинного масла на лице и девушка лет шестнадцати. Даже южной ночью его голубые глаза и пепельные волосы напомнили советнику об его корнях, и что раньше он без раздумий считал себя частью своего народа. Тревога от предстоящего разговора быстро нарастала внутри.

Пророк сидела в полумраке десантного отсека с закрытыми глазами и вдыхала ночной воздух полной грудью, ритмично пуская кровь своей души, которая понадобится ей для того, чтобы остановить армаду. Подчинить воле Сына такое огромное количество людей, закалённых в этом отчаянном исходе, потребует космических в своей природе усилий. Посох заметил, что порезы хозяйки уже не отличить от тех, которые наносит он. Варэль Габай отдал бы вторую душу (если она у него была) за то, что понять почему раны, создаваемые Пророком не затягиваются. Неужели она сама этого не хочет? Металлический стук оторвал её от своеобразной медитации. Левин хотел было что-то сказать, но избранница Отца поднялась и пошла в кабину. Дверь десантного отсека закрылась, и они покинули стоянку армады.

Пророк не говорила не слова. Левин то и дело украдкой посматривал на неё. Длинные черные волосы и белоснежный брючный костюм не в ущерб внешней красоте подчеркивали её внутреннюю строгость. Транспорт стал снижаться, так и не набрав высоту. Он был прав в том, что она хочет убедиться в угрозе солнечной активности, которую русские принесут в город. Для этого нужно дождаться рассвета, но тогда танковые колонны двинутся в путь, и их уже будет не остановить мирным путем. Город был оснащен системой ПВО и радиолокационной борьбы, но серьезного наступательного вооружения не было. Поэтому для советника было загадкой, почему Пророк никак не вмешалась в их разговор, чтобы убедить генерала остановиться.

Автопилот посадил «Драккар» на перевале, откуда открывался прекрасный вид на долину, усеянную тысячами огоньков. В других обстоятельствах таким пейзажем можно было восторгаться, размышляя на извечными вопросами о месте человека во вселенной. Из кабины пилота было хорошо видно, что несмотря на потери это всё ещё народ, и он заслуживает своего места под защитой города. Эта мысль, как заноза, не давала советнику покоя. Он не решался заговорить об этом, надеясь, что Пророк первая обозначит своё видение проблемы, но она оставалась безмолвной. Оставалось только ждать и это ожидание было самым мучительным в его жизни…

Глава 12

Оставалось только ждать, но это ожидание не было мучительным для генерала. Он спокойно лежал на броне своей измученной походом боевой машины. Бездушная техника странным образом сообщала ему чувство заботы и не давала печали завладеть сердцем. Южное небо было насыщенно звёздным светом как никогда прежде. Эта красота уже не поблекнет от искусственного света человеческой жизни. В этом генерал был уверен. Солнце не даст людям выбраться за пределы города Утренней Зари. С другой стороны, это выбор самого человечества. Он считал, что утром солнечная активность будет точно такая же и Пророк попытается остановить их. Но она не сможет найти в этих очищенных страданиями сердцах ничего, что позволило бы замереть перед ней в истинном экзистенциальном кризисе. Так что максимум через сутки они будут в городе и всё закончится. После того, как люди будут в безопасности, он сам уйдет из города в пустоши, чтобы не видеть, чем всё это закончится. Хотя может быть вернуться обратно в Москву к Геронту и там уйти из жизни в молитве. Наверняка, к этому времени там все уже умрут без еды, воды и от радиоактивного воздуха, который уже не будет очищаться фильтрами. С другой стороны, старик точно будет жив, в наказание созерцая гибель своей паствы. Небеса, конечно, могут быть более снисходительны, но до сих пор генерал предполагал самое негативное развитие событий. Почему тогда его не одолевали мысли о ракетном ударе по армаде? Он вспоминал доклады шпионов о городе Утренней Зари, в котором не было наступательного вооружения и вряд ли оно появилось в свете катастрофы, принесённой разбушевавшейся стихией. Тем более днём при помехах от солнечной бури, точно навести тактические ядерные заряды будет невозможно.

Бесплодные рассуждения не смогли приманить сон к воспаленному уму. Тишина, которой был окутан лагерь изредка нарушалась скрипом открывающихся люков и потрескиванием сварочных аппаратов. Мерный стук по корпуса танка заставил генерал приподнять голову, которая уже привыкла лежать на свернутой куртке. Перед ним у ствола сидел юноша в тёмной робе с длинными распущенными чёрными волосами. При этом его одежда и волосы не сливались с ночным пейзажем из-за незаметно глазу свечения, исходящего от них. Это был тот самый Ангел Смерти из сна. Невский посмотрел по сторонам в надежде, что мимо проходящий человек тоже заметит этого загадочного гостя.

– Я опять сплю? – спросил генерал, поднявшийся в полный рост на корпусе танка.

– Нет, – юноша продолжал сидеть, а генерал уже ничему не удивлялся после того, как преодолел тысячи километров пустошей.

– Быстро у тебя волосы отрасли, – заметил Невский с высоты разглядывая ангела.

– Не сказал бы, но будь по-твоему.

– Зачем пришел?

– А я не уходил.

– Многие погибли. Это твоих рук дело?

– Моих, – ангел подпёр рукой голову и наблюдал за лагерем.

– Как ты выбираешь кого забрать?

– Я не выбираю, – ангел посмотрел на уставшего генерала. – Забираю тех, кто готов.

– К чему?

– К новому этапу вечности.

– По-вашему зажаренные в бронированных гробах люди, умирающие в агонии, готовы? – Невский сказал это без раздражения, на которое не хотел тратить остатки душевных сил.

– Тех кого я забрал были готовы, – повторил юноша. – Выше они бы не поднялись.

– Выше? – генерал небрежно махнул рукой. – Вы же просто так не приходите. Поэтому повторяю: зачем ты со мной разговариваешь?

– Потому что хочу.

– Вот как! – усмехнулся Невский. – Я думал у вас там строгая дисциплина.

– Даже не представляешь какая. Тебе понравится, – улыбнулся в ответ ангел.

– Пока я к вам не собираюсь.

– Разве?

– Ты имеешь ввиду, что мы не доедем до города? – Невский прищурился, всматриваясь в чистое и юное лицо ангела.

– Это не вам решать, – ангел поднялся, позволяя генералу оставаться выше.

– А кому? Они нанесут по нам удар? – Невский пристально смотрел в глаза ангела, в которых блеск вечности неумолимо нависал над ним. – Нет! Нет-нет-нет. Пророк?

– Она не впустит вас в город!

Невский побледнел. В движении губ ангела он узнал слова Геронта, которые он пытался прокричать ему сквозь шум моторов в ангарах перед отъездом из столицы.

– Она же не сможет сломить нас, как она это сделала в Алмазном дворце! Здесь, наверное, нет ни одного человека, кто был бы против Сына, – Невский вскинул руки, как он это обычно делал, не понимая логики действий своей жены.

– А ты?

– Я не угроза. Я просто хочу спасти людей, а дальше уже они сами пусть решают. Я не буду мозолить глаза божественным выскочкам, хотя очень хочется высказать им всё в лицо.

– Эти измученные люди не отпустят тебя.

– У них будет Сын. Зачем им поломанный генерал? – возразил Невский и глубокие морщины покрыли его лоб.

– Я отвечу тебе прямо, но после этого твоя ответственность за принятое решение возрастет стократно.

– М-м-м, за такое тебя по голове не поглядят там на небесах. Да? – ухмыльнулся генерал.

Ангел смерти невозмутимо продолжил:

– Все эти люди увидят в городе Утренней Зари только одно…

– Что Сын ничего не изменил, – перебил его Невский. – Я это и так знаю. Скажи что-нибудь новое!

От такого упрямства ангел вздохнул, что понравилось генералу, и он несколько приободрился. Все-таки проводить вечность в обществе безэмоциональных сущностей перспектива унылая.

– И тогда они захотят, чтобы остальные это поняли и попросят тебя возглавить их в этой борьбе… Тебя или Левина.

– Левин, – он тяжело вздохнул. – Он же все что угодно отдаст, чтобы остаться рядом с Владыкой мира. Разве не так?

– Мы не можем видеть того, что происходит в ваших сердцах. Даже то, что мы замечаем внешне не говорит о том, что на самом деле бурлит в глубине человеческой души. Это ведомо только Богу, но и вам, если не будете мутить воду.

– То есть при встрече с Отцом, я могу про себя его материть дедовским способом?

Ангел не оценил шутки.

– Но всё же ты считаешь, что Левин захочет возглавить нас, чтобы воплотить свои мессианские мечты и затмить других советников в глазах Сына? – поинтересовался Невский.

– Да, только для этого он должен пройти остаток пути с вами.

– Согласен. Иначе никто его не будет слушать, – генерал начал что-то прикидывать в уме. – Но для этого он должен выступить против Пророка? Он не сможет… И что мне теперь одному идти против Сына, Отца, Пророка и кого там ещё допустят небеса для моего испытания. Так?

– Не забудь про стократную ответственность, – между делом напомнил ангел. – Может быть тебе…

– Я в любом случае поведу людей в город и никто: ни ты, ни Левин, ни Пророк не изменили бы этого решения. Если бы я хотел смиренного принятия своей участи – стался бы в Москве с Геронтом! – Невский сел рядом с ангелом на лобовой броне танка.

– Она чувствует это в тебе и считает, что ты это направишь против Сына.

– А я думал: они бояться, что мы приведем с собой разрушительное действие Солнца?

– Нет. Для неё это вызов. Представь, что она обуздает такую мощь.

– Так тогда в неё поверят больше, чем в Сына.

– Да. Поэтому она не может допустить самой необходимости так поступать, чтобы не стать препятствием на пути его божественного восхождения, – печально произнёс ангел.

– Такая юная, а соображает, как опытная женщина, – одобрительно заметил Невский. – Но она же должна понимать, что ради юношеской незрелости Сына, который не сможет принять её славу, я не собираюсь превращать своих людей в пепел в этой пустоши, когда до спасительного убежища рукой подать. Так отнимать надежду – слишком жестоко, – заявил Невский. – Если ли еще варианты?

– Я и так слишком много сказал.

– Но ничего не изменил, – снова довольно произнёс генерал.

– Потому мы обычно и молчим, – ангел обнял свои колени и замер.

– Страсти бы вам побольше! Схлестнулся бы с этой девчонкой, заступаясь за нас. Поставил бы её на место. А Отца бы одолел? – подразнивал ангела генерал.

– Не смешно. Мы до сих пор переживаем за него.

– Затянулся наш разговор. Скоро рассвет. Так я могу спасти своих людей или нет? – генерал потянулся, жадно вдыхая ночной воздух.

– Можешь. Останься здесь. Один. Только ты. А остальные пусть едут в город.

– Ты уверен?

– Нет.

– Тогда к чему все это?

– Я же не могу решать за них. Но увидев, что ты остался, она может быть передумает, – ангел строго посмотрел на Невского.

– На своих так смотри, – генерал поморщился. – Обещаю, что подумаю над этим.

Ангел поднялся и спрыгнул с танка. Он так быстро исчез среди полумрака лагеря, что генерал даже не успел окликнуть его. Он похлопал себя по щекам, но не проснулся. Облокотившись на ствол танка, он продолжал вглядываться в ночную тишину. Остаться здесь? А если что-то пойдёт не так? К тому же как он узнает, что остальные добрались до города? Да и как воспримут это? Отправить его танк без него внутри. А если Пророк увидит его, что тогда. Утром он все решит…

– Утром она все решит, – напряжённо думал Левин.

Он всё ещё не решался заговорить со Светлейшей, медатативно сидящей напротив него. При этом ему казалось, что она ждёт какого-то предложения. Хочет убедиться, что он достоин быть советником? Ну какой от него теперь толк? Даже если остатки его народа войдут в город, но он растворит их… стоп! Их малочисленность и монолитность – это сила. К тому же, со слов Невского они все верят в Сына. А значат быстро пройдут необходимые комиссии и окажутся в Среднем кольце, а затем их ждут и верхние районы. И их всех будет возглавлять Андрей Левин – как лидер, который привёл столь ревностных почитателей Сына. Но Невский? Он всех взбаламутит своими дурацкими и прямыми вопросами. Вот бы он остался здесь, а остальные отправились в город. Сквозь слабеющее поле защитного барьера он увидел, как ночное небо начинало светлеть.

– Они не отступят, – начал разговор советник.

Пророк молчала.

– Светлейшая, подскажите, что я могу сделать, чтобы спасти их?

Она медленно смерила взглядом советника Андрея Левина – бывшего президента Северо-Восточной Федерации. В этот момент его пронзила мысль, леденящей хваткой сжав горло. Еле сглотнув, он тихо и не уверенно произнёс:

– Я должен сказать, что останусь с ними там, пока солнечная активность не снизится до необходимого безопасного уровня?

– Вы спрашиваете или заявляете о своём намерении?

– Но я же погибну там?

– Ради Сына и жителей города Утренней Зари. Не слышу радости и уверенности в вашем голосе.

– Потому что её нет, бессердечная сука! – промелькнувшая мысль заставила Левина упасть на колени перед Пророком.

Светало предательски быстро и шум генератора защитного поля всё больше заполнял десантный отсек «Драккара».

– Прошу, позвольте им войти в город, – он протянул руку, чтобы ухватиться за ногу Пророка, но та отвела её.

– Ты назвал цену. Ты должен остаться там, чтобы показать Невскому, что ты способен вести свой народ и затем проделать оставшийся путь вместе с ними.

– А если я погибну. Солнце же…

– Они же смогли… Как ты мне говорил: ради Сына мой народ готов заставить вращаться землю в обратную сторону. Они это доказали, а ты?

– Зачем Вам это?

– Мне это не нужно. Твоему народу нужен сильный вождь, за которым народ пойдет по спасительному пути почитания Сына, – Пророк продолжала убирать ногу от дрожащих рук советника.

– А как же Невский? – Левин всеми силами пытался унять дрожание в голосе.

– Ты готов отвечать за него?

– Что?

– Он явно против нашего Владыки. Не так ли?

– Не знаю, – медленно соврал Левин.

Пророк смотрела на сидящего на полу транспорта советника. Ей не было его жаль. Она чувствовала запах амбиций, которым смердела его душа. Только милосердный Сын может терпеть такое рядом с собой. Она тоже хотела быть милосердной, но милосердие не спасает такие прогнившие сердца. Всё же она подняла Левина с колен и коснулась своей рукой его груди. Свет полился в его душу, унося тревоги. Он перестал дрожать и его пульс пришёл в норму. Именно в таких условиях Пророк хотела спросить его в последний раз:

– Вы останетесь с ними?

Душа советника жадно глотала капли света, которые даровала ему Светлейшая. Он успокоился, но теперь он хотел только одного, чтобы остаться в этом свете. Всё остальное не имело значения: ни Невский, ни люди, ни его амбиции.

– Я не могу – ответил он.

– Жаль, тогда вы уже не можете быть Андреем Левиным.

– А я и не хочу им быть. Я не хочу погибать с ними после того, как Сын открыл мне свой свет. Если я откажусь, то смогу ли вернуться назад в совет?

– Сможешь, – Пророк остановилась и Левин благодарно припал к её ногам.

Она посмотрела на горнюю гряду, обнимающую эту огромную долину с северной стороны. Сын же не обидится, что она даст новое имя одному из его советников.

– Картер Рок – вполне подходящее имя для вас.

– Согласен.

– Так тому и быть.

Она бы выбросила его вон на попрание танкам, которые собираются проехать по этому перевалу в сторону города. Но Сыну ради справедливости нужен представитель каждого великого народа рядом с собой. После все национальные идентичности уже не будут иметь значения. Если бы бывший президент СВФ согласился возглавить свой народ, то возможно сейчас ей не пришлось было делать то, что она задумала этой ночью. С другой стороны, она была честна с собой и признавала, что расстроится, если армада никуда не тронется этим утром. Силы, накопившееся у неё внутри, требовали своей реализации. Она уже приучила посох делать внутренние надрезы не хаотично, а только в нужной области души – там, где он обнаружил ту маленькую сеточку родительских шрамов. Она и сама все больше резала её, чтобы не чувствовать, не чувствовать ничего, чтобы ни одно воспоминание о родителях не находило место, чтобы ожить болью любви. Только небольшой клочок она оставила для любви к Сыну – все остальные чувства должны прекратить в ней своё существование. Мощный поток всё больше бурлил в ней. Ей казалось, что теперь она без труда обуздает ярость Солнца, даже если её сбросят на него. Но тогда она затмит Сына, чего делать не должна. Лучше небольшой горстке людей умереть во имя его здесь, чем подвергнуть опасности всё, что выстраивается там. К тому же генерал поведёт их, а в нём она чувствовала явное сопротивление воле Сына и всему, что от Него исходит. Раз Левин не показал себя достойным занять его место, то у ней не остаётся выбора – она прикажет колоннам остановится.

Солнце появилось на перевале раньше, чем в долине. Двери военного транспорта «Драккар» открылись с характерным лёгким шипением и горячий воздух пустошей сквозь защитное поле портативного генератора устремился внутрь. Левин дышал всё с большим трудом. Неужели она выйдет наружу под разрушительное действие Солнца, в котором за последние месяцы исчезло всё живое на планете, кроме укрывшихся за защитными барьерами города Утренней зари? Пророк медлила, но это не был страх. В чём угодно можно было упрекнуть её, но только не в страхе. Она ждала, когда армада взревёт своими двигателями…

Невский ждал, когда армада взревёт своими двигателями, чтобы завершить свой поход. В лагере чувствовалось воодушевление, так все уже понимали реальность достижения конечной цели. Слух генерала то и дело улавливал смех и подбадривающие крики. Он обещал ангелу подумать над тем, чтобы остаться здесь. Что ж тогда самое время попрощаться с людьми. Он снова пошёл сквозь ряды машин. Воздух становился горячим, хотя солнечные лучи только-только стали касаться равнины со стороны перевала всё ближе подбираясь к стоянке бронетанковой армии. Еще каких-нибудь пятнадцать минут и они все должны спрятаться внутри техники. Несколько мужчин и женщин повернулись, увидев генерала. Уставшие и замученные, лица в копоти и пыли, где-то запёкшаяся кровь, у одной из женщин свежий ожог на шее – но при этом блеск в глазах и решимость во чтобы то не стало достичь города. Они были в самом расцвете сил, не более тридцати пяти лет. Молодые и дерзкие, даже сквозь копоть прекрасные – за ними будущее его народа! Невский прошёл дальше и ещё одна группа поприветствовала его до того, как скрыться внутри бронемашины. А вот и знакомый десантный транспорт. Успели ли они похоронить умершую девочку? Он подошёл ближе, наблюдая, как они собираются. Мужчина, осматривавший гусеницы, услышал приближающиеся шаги и развернулся. Его лицо показалось генералу несколько другим, чем он видел ночью.

– Вы похоронили свою дочь? – спросил Невский.

Мужчина посмотрел на генерала с недоумением, но увидев, что он ждёт ответа сказал:

– Вы имеете ввиду Таню?

– Да.

– Сестру похоронили вон там, – мужчина грустно показал на вершину холма.

Сестру? Из транспорта вышли ещё двое мужчин и две женщины. Невский тут же узнал отца и матерь семейства, но трое других. В голове у генерала помутилось – это были их дети. Те же черты лиц, глаза, но возраст – как они повзрослели за несколько часов этой южной ночи. Он с сочувствием кивнул и отправился дальше, слыша, как семья продолжает собираться. Эта ночная беседа с ангелом совсем лишила его рассудка. Он помотал головой и несколько раз стукнул себя по лицу. Но сколько бы он не встречал людей, они все были одного возраста. Один за одним стали заводиться двигатели.

– Генерал! – к нему подбежал младший лейтенант Сергей Волков.

– Кого ты там видишь? – Невский указал оторопевшему лейтенанту на группу людей у одного из танков.

– Э-э-э… три мужчины и две женщин, – быстро сориентировался Волков.

– Их возраст, лейтенант, возраст!

– Э-э-э… – тут офицер замялся дольше обычного, не понимая чего именно хочет от него генерал. – Мужчины – пятьдесят и двадцать лет, женщины – пятьдесят, тридцать пять и двадцать пять.