Марк Корнилов
Город Утренней Зари. Плач Пророка

Глава 9

Священник заканчивал каждение на телом его усопшей супруги. Екатерина Невская не пережила ожогов, которые она получила, когда отправилась спасать детей из завалов на кольцевой линии.

– Ве-е-е-чный покой… – густым баритоном провозгласил священник.

Генерал Константин Невский стоял перед телом жены, завернутым в светло-серое полотно. Еще несколько десятков погибших лежали в этом импровизированном погребальном зале в одной из рекреации станции метро. Станция была ещё старого образца, и новомодные дизайнеры не успели опошлить величие былых эпох. Здесь все смотрелось монументально, создавая величественную атмосферу перехода в мир иной, которым стала поверхность планеты. Тела подготовили к отправке наверх. Священник что-то уверенно говорил про вечное небесное блаженство там наверху. В контексте звучало очень забавно, потому что «там наверху» сейчас ад – палящий, безжалостный и все глубже вонзающий когти в землю.

Невский больше не видел печати смерти на лице людей, что свидетельствовало о правдивости слов Сына, что эпоха войн закончилась, а генерал мог похвалиться сомнительным качествам предсказывать гибель людей только в военное время. В противном случае, он бы заметил это на лице своей любимой жены, которая оставила его одного разгребать ужасы этого мирного времени.

Тела погрузили для транспортировки наверх, где их сожжёт Солнце. Генерал еле волоча ноги поднялся следом.

– Вам туда нельзя! – неуверенно произнес техник.

Ответный взгляд стальных глаз дал понять технику, что его мнение было учтено, но намерения генерала-вдовца не поменяло. Несколько солдат во главе с капитаном, которые присутствовали со своим командиром на погребении, обступили его.

– Генерал, мы не можем вам позволить подняться наверх! – учтиво заявил капитан Леонид Касаткин. – Кроме того, что системы могут отказать в любой момент, и вы не вернетесь обратно, ваше горе… может вынудить Вас к необдуманным поступкам. Это распоряжение штаба командования, генерал.

Невский оценил этих крепких бойцов, которые несмотря на тяготы последних месяцев без труда скрутят его. Он подошел к капитану и некоторое время изучал его в надежде, что вновь забьют барабаны войны, и он снова увидит работу ангела смерти на лицах своих подчиненных. Техник стал нервничать, потому что у него было еще много работы по поддержанию систем жизнеобеспечения в подземном убежище, в которое превратилась подземная система метрополитена. Отчасти она и была на это рассчитана, но безумных фантазиях предков все готовились к ядерной зиме, а не к радиоактивному лету, создаваемому потоками солнечного ветра. Из-за температуры системы быстро выходили из строя, и каждый техник был на счету, чтобы создавать видимость контроля над аварийными ситуациями. Сейчас это было столь же важно, что и устранять поломки. Пока еще авторитет генерала вселял надежду в тех немногих, кто остался в живых из многомиллионного народа Северо-Восточной Федерации, но панические настроения нарастали.

– Нужно отправить тела наверх, – повторил техник.

– Капитан, я провожу свою жену и вернусь, – медленно произнес генерал. – После будет собрание в штабе, где я изложу свой план по спасению. А пока я еду наверх и вниз, то утрясу в голове детали.

Слова генерала, как обычно, произвели должный эффект на подчиненных. Если уж он сказал, что вернется, то значит вернется. Считалось, что такой репутацией не обладает не один человек на земле. По крайней мере, из ныне живущих. Люди генерала сошли с погрузочной площадки, которая завибрировала и дернувшись повезла новую порцию тел для погребения через сожжение. Некоторое время он наблюдал, как капитан Касаткин все еще стоит внизу. Он будет ждать возвращения Невского столько, сколько понадобиться. Они сейчас доверяют ему как никогда, но что будет, когда он изложит им свой план. Последний рывок из этого места погибели. Не все переживут его, и он не будет обманывать их. Стратегия предстоящей операции окончательно сформировалась в его голове, и теперь он мог спокойно побыть рядом с телом своей жены. Он не открывал погребальное покрывало, так как хотел, чтобы в его памяти сохранилась только её улыбка, которой она подбодрила его в то злополучное утро несколько дней назад. Он даже подумал, что и здесь внизу можно жить и быть счастливым.

Неприятный скрежет погрузочной площадки о неровность туннеля отвлек его. Но лифт после небольшой вибрации продолжил свой путь наверх. Он посмотрел назад, но уже ничего нельзя увидеть, только вереница небольших фонарей тянулась далеко вниз. Но и впереди еще ничего не предвещало завершения пути. Этот участок не нравился Невскому больше всего из-за неопределенности к чему ты ближе: к новому или старому. Он всегда шел только вперед и сейчас это может спасти жизни хотя бы нескольких его соплеменников.

– Катя… – он заплакал, опустившись на грубый металлический пол грузового лифта.

Еще немного и покажется верхний уровень, но сейчас никто не увидит его таким уязвленным и потерянным. Даже смерть своих сыновей он пережил спокойнее. Они выполняли свой долг и с честью сделали это. Но её долг был поддерживать его в это сложное время, а она помчалась на сигнал бедствия. Кто-то говорил, что нужно найти виноватого, чтобы перевести свою боль на него, но генерал пока не определился кто больше виноват в происходящем: Сын или Левин. Пока ученые федерации вели подсчеты и пытались выразить в формулах гибель человеческого мира, Невский сразу же заметил, что все началось после выступления Сына на центральной площади города Утренней Зари. Тот свет даже на экране выглядел слишком грандиозно и видимо привлек внимание Солнца, после чего оно и обрушило на Землю свое разрушающее действие. Почему да как генерала уже не интересовало. Это началось сразу после той трансляции, а значит Сын или знает, что на самом деле происходит или является причиной происходящего. Его уже объявили Богом на всей планете, так почему же он позволяет происходить всему этому кошмару. Да, все объясняли это наличием людей, которые отвергают его. И потому вселенная мстит всем? «Весь это ужас должен научить нас ответственности за свои поступки» – твердили по новостям, пока спутники не вышли из строя.

С этой точки зрения генерала: Сын – настоящий бог. Стоит себе в сторонке и смотрит, как люди барахтаются в жиже под названием жизнь. Раз он хочет ответственности, то у генерала Невского есть пару уроков, но для начала он хочет взглянуть в глаза Левина, который бросил свой народ, да и в глаза Сына, что тот пинком не отправил своего советника спасать тех, кто первый, как народ заявили, что они принимают его, как Бога. Невский понимал, что приезд Левина спас бы не больше людей, чем статистическая погрешность потерь в этой катастрофе. Сейчас важно с какими чувствами все эти люди будут умирать: спокойствие (хоть и относительное), смысл и надежда. Это генерал давал с избытком своим присутствием, но Левин мог бы внести свою лепту.

Грузовая платформа стала замедляться и остановилась на верхнем уровне. После горизонтальные тяги переместили платформу на сорок метров к воротам ангара, которые уже не закрывались из-за сломанных механизмов. Хотя стены входа обвалились, но металлический каркас массивных ставней все еще держался. Именно этот момент вселял в генерала уверенность, что они смогут прорваться через этот ад в город Утренней Зари. Он надел шлем защитного костюма и вышел наружу.

Генерал посмотрел на часы: 1 час 41 минута 18 секунд 2 августа … Он поскреб ногтем царапины на стекле часов, из которых не было видно года. Несмотря на глубокую ночь небо несло в себе багровые следы солнечной бури. Ученые говорят, что в области города Утренней Зари активность не такая высокая. Причина: присутствие Сына. Не то, чтобы научное обоснование, но факт, который был установлен во время немногочисленных сессий спутникового наблюдения до того, как последние практически закончились, пачками выходя из строя. Говорят, что спутники города Утренней Зари функционируют стабильнее, хотя тоже относительно быстро выходят из строя. Это тоже нужно будет обсудить на предстоящем военном совете, но пока он сел на металлический пол платформы, которая мирно ждала, когда лучи солнца сожгут её груз, после чего она вернется вниз за новой порцией умерших от болезни, жажды, отравления и переутомления. Генерал еще раз провел рукой по телу жены. «Мы все равно все встретимся в Царстве Небесном… – прозвучали в его мозгу слова погребальной проповеди. Почему попы так уверены, что попадут на небо? Если бы генерал решал кого пропускать туда, а кого нет, то этих святош он бы первых развернул от врат небесных. И дело не в нравственности. Среди священников он знал много по-человечески нормальных людей, но на них огромная ответственность, раз уж они называют себя пастырями душ человеческих. И все что происходит – их вина. И его, генерала Невского тоже, раз уж он раньше Пророка не прижал всех этих высокомерных ублюдков. И в аду… Невский засмеялся от мысли, что ад уже здесь, в отличии от обещаемого блаженства. И в аду он поглубже – не потому что он принимал очень сложные и суровые решения, а потому что они в конечном счете привели его сюда – в разрушенный ангар с заваливающимися воротами, рядом с которыми на рассвете будет сожжено тело единственной женщины в его жизни. И не встретится ему с Катей на том свете, как бы этого не хотелось, потому что он должен принять еще одно тяжелейшее решение и от него зависит: решатся ли на него остатки его народа.

Генерал отогнал от себя эти тягостные мысли и попытался пробудить светлое воспоминание о жене: её глаза, её короткая стрижка, её упреки. Он улыбнулся, вспоминая как она пыталась объяснить ему необходимость переезда в загородный дом…

– Ты полюбишь землю! – сказала она, наливая ему чай с молоком и двумя чайными ложками коньяка.

– Не-е-е, – Невский потянулся за кружкой, но его жена ловко отодвинула от него чашку.

– Значит так? Тогда если я услышу что-нибудь из разряда: а почему мы раньше не переехали, то месяц будешь спать на диване в кабинете!

Хотя жена никогда не наказывала мужа столь примитивным способом, но генерал нахмурился. Его не устраивала перспектива переезда, поэтому он еще раз оценил свою реакцию на заявление жены, чтобы понять насколько это важно для неё. Внутри него все противилось этому решению, так как порцию сельско-хозяйственной, деревенской романтики он получил еще в детстве. К тому же летать в штаб, даже на аэрокаре, занимало бы слишком много времени, которое он бы хотел проводить с ней. Но с другой стороны, ей это необходимо, когда она ждет его возвращения из командировок. Дети уже выросли и скоро начнут десантировать внуков и тут загородный дом придется, как нельзя кстати.

– Согласен, – генерал все же ухватился за чашку своего любимого чая. – Только выбирать место и проект дома будем вместе.

Екатерина Невская торжествующе отпустила чашку, позволив мужу сделать долгожданный глоток.

– Ты не положила сахара! – поморщился Невский, пригубив горячий напиток.

Он положил две с половиной чайной ложки сахара, которые исчезли в молочной глади. Раздалось шипение, пронзающее мозг. Генерал посмотрел в чашку и на жену, лицо которой было все в ожогах…

Он очнулся и вскочил с платформы, отбегая к остаткам стены, к которой крепился каркас ворот. Это было достаточно, чтобы очутиться в тени, которая защищала от прямого воздействия солнечных лучей. Он задремал и это могло стоить ему пару лишних ожогов. Радиацию выведут препаратами, но ожоги, которыми Солнце радушно одаривает жителей планеты, заживляются очень медленно даже при должном уходе. Генерал похлопал себя по защитному костюму, который тоже немного шипел. Но удостоверившись, что это просто резкое испарение конденсата, стал наблюдать за телами умерших. Уже через полторы минут они одни за одним стали вспыхивать словно спички. Он отвернулся, чтобы не видеть, как Солнце высушивает и обугливает тело его жены, превращая его в пепел. Когда характерное шипение и потрескивание перестало наполнять руины ангара, генерал повернулся и увидел, как ворвавшийся ветер, развеял пепел умерших. Невский посмотрел на часы. Еще 4 минуты и платформа двинется обратно. Это время было рассчитано с запасом для полного утилизации тел. Генерал хотел было настоять, чтобы это называли погребением, но сейчас, когда он увидел, как это происходит – утилизация вполне подходящее слово. Он аккуратно посмотрел через ворота наружу. От его любимого величественного города мало что осталось. Может быть, когда все закончится, они вернутся сюда, чтобы все восстановить. Красный датчик на визоре шлема тут же дал понять генералу, что активность сегодня выше обычного и лучше не задерживаться на поверхности, даже прячась за стеной.

Когда платформа дрожа и скрипя остановилась внизу, капитан Касаткин спокойно встретил генерала без тени осуждения, что тот заставил их ждать себя весь остаток ночи, в то время как они могли бы отдохнуть или провести время с родными.

– Генерал, вас искал командир отряда Альфа-13, – доложил капитан.

Невский кивком дал понять, что эта хорошая новость, но совет в штабе имел первостепенное значение. До встречи оставалось не более 40 минут, и они немедленно выдвинулись к центру убежища, в которое была превращена система станций под центральной площадью столицы Северо-Восточной Федерации.

Жизнь в этом и подобным ему убежищах кипела круглосуточно: время суток не имело значения, только смены каждые восемь часов. Военные быстро наладили распорядок и выживание в таких непредсказуемых условиях, но ресурсы истощались слишком быстро. По последним данным выживших насчитывалось около 1,5 млн человек. Разветвленная система метрополитена (в том числе и закрытые до этого момента технические и правительственные линии и подстанции) вместила всех без особого труда, но содержать их была не способна. Фильтры, еда, вода и энергия подходили к концу. Раньше столицу содержали другие регионы СВФ, но инфраструктура была уничтожена Солнцем за 19 дней. Связь с другими городами федерации сначала была отрывочной, а потом исчезла полностью. Скорее всего, там тоже прячутся в убежищах, но узнать и скоординировать дальнейшие действия с ними больше не представляется возможным. В связи с этим, задуманный штабом генерала Невского план придется выполнять из расчёта собственных сил и ресурсов. Может быть остальные продержатся и технологии города Утренней Зари, доступ к которым они получат, когда доберутся до города, спасут еще несколько сотен тысяч человек СВФ. А может быть Сын все же соизволит явить свое божественное вмешательство к тому народу, который так открылся Ему.

На станции люди то и дело оборачивались, замечая генерала Невского и он, пускай и на мгновение, смотрел каждому в глаза, давая понять, что скоро все решится. Капитан тоже это видел, поэтому накопившаяся усталость отступала от него. Дети тоже что-то делали. Раньше его жена руководила координацией детского труда, чтобы он был соразмерен каждым возрастным группам. Такой подход чрезвычайно сильно преображал детей. В их взгляде оставался шлейф того пути, который они прошли за прошедшие месяц, повзрослев на десятилетия. Уходя со станции в штаб, располагающийся в административных помещениях, Невский обернулся. Ему не показалось: лица людей все больше блестели от пота, а глаза – от исступления. Каждый день под землей будет только ухудшать ситуацию.

В штабе его уже все ждали: одним плохо спалось, а другим важно было получить хоть какое-то поручение, чтобы отвлечься. Он занял свое место в центре. В начале главы подразделений отчитались о ситуации в подземных убежищах столицы, выводя последние данные на общий дисплей. Теперь на таких совещаний приводились реальные цифры, потому что речь шла не о креслах и должностях, а о выживании. И впервые за долгие годы каждый начальник мечтал, чтобы снова оказаться простым человеком, который не знает насколько все плохо. Наверху всегда было больше информации, чем у обывателей, но шансов спастись и избежать опасности (вместе с ответственностью, конечно) тогда у элиты было в разы больше. При настоящем положении дел конец у всех (вне зависимости от статуса и происхождения) будет один – смерть. Прогнозы не менялись, несмотря на все попытки оптимизации расходов ресурсов. Все говорило о том, что через пару недель начнется хаос. На одном из первых экстренных заседаниях совета, когда стало очевидно, что необходимо аккумулировать ресурсы и спускаться вниз, один человек из министерства сразу предсказал подобный исход событий и даже почти попал в сроки, как теперь выяснилось. Он, тут же предложил, ограничить число жителей убежища, что позволит продержаться дольше до решения проблемы.

– И каким же образом? – спросил тогда генерал Невский.

– Пропускная система, – невозмутимо ответил тот.

– Тогда нам придется стрелять в людей.

– В противном случае, вам придется стрелять в них потом, чтобы выжить… хотя вам не в первый раз принимать такие решения, – цинично заметил чиновник министерства.

– Мы возьмем всех, кого сможем разместить внизу!

– Но это в 8 раз превышает рассчитанные нами допустимое количество резидентов убежища.

– Я не буду оставлять людей наверху пока это возможно.

– Генерал, вы не понимаете. Как обычно, вниз пробьётся отребье, а хорошие люди останутся «загорать» под солнцем!

– А кто будет определять это?

– Наш департамент уже готов предоставить благонадежных граждан.

– Все члены семей ваших сотрудников там? – генерал поднялся из-за стола и приблизился к чиновнику, нависая на ним подобно огромной волне северного моря.

– Да… – тот не смог соврать под пристальным взглядом генерала.

В этот же момент генерал вонзил ему в висок армейский нож, быстро выхваченный из ножен на бедре.

После того инцидента подобных предложений по сокращению популяции не поступало, но и от Невского ждали, что он придумает выход из этого кошмара. С потухшими взглядами собравшиеся дослушали доклады глав подразделений. Генерал поднялся и, сделав глоток воды из армейской кружки, обратился ко всем.

– Всем уже очевидно, что нам не выжить здесь, – произнес Невский, но это не вызвало никакой реакции у окружающих. – Я предлагаю всем выжившим, отправится в город Утренней Зари.

Эти слова сразу же вывели совет из коматозной апатии.

– Генерал… что?… простите… но как? – спросил его Федор Лазурный – генерал-майор северного округа. – Мы против самоубийства!

Остальные поддержали его одобрительным молчанием.

– Сколько у нас танковых единиц? – спросил генерал, хотя уже давно знал ответ.

– 120 тысяч? – ответил полковник Ваха Мусаев.

– 121 472 единицы, плюс военный тяжело бронированный транспорт, – поправил его Невский. – В коем-то веке алчность оборонных заказов поможет сохранить жизни наших соотечественников.

Генерал Невский сделал знак и в зал совета вошел командир отряда Альфа-13 майор Руслан Уланов. Его голова была забинтована, но лицо не было повреждено.

– Майор доложите совету о вашем задании, – приказал генерал, сев обратно в кресло.

– Генерал, – майор приступил к докладу. – Согласно приказу 214 подразделению Альфа-13 необходимо было достичь квадрата 51-08…

На дисплее высветился маршрут, который преодолел отряд. Хотя и до этого члены совета сидели тихо, но после увиденного повисла тишина мертвого космоса. Более 1500 километров туда-обратно.

– … Расстояние мы преодолевали на танках Т-6006М с дополнительными топливными ячейками. Броня танков выдерживала дневные переходы до 11 утра и после 15 дня. Мы потеряли две машины и 14 членов экипажа, – закончил майор.

– Ваша цель была преодолеть такое расстояние? – спросил один из участников совета.

Майор покачал головой и повернулся к генералу Невскому, который дал согласие на обнародование полного списка задач операции.

– Никак нет! Наша задача была найти патриарха Геронта в одном из монастырей северного региона и доставить его сюда, – четко произнес майор Уланов.

– Вы доставили?

– Так точно.

Гул пронесся по залу.

– Как он выжил? – на перебой спрашивали друг у друга собравшиеся.

– В северном регионе пониженная активность солнца? – с надеждой спрашивали другие.

– Никак нет! С учетом цикличности, все та же возрастающая экспонента, – ответил майор.

– А монастырь?

– Разрушен Солнцем.

– А как же выжил Геронт?

– Не могу знать. Он все еще молчит.

Недовольный ропот окутал помещение. Поступали предложения как можно скорее разговорить Геронта, но тут же приводились возражения, что мол там все равно такая же ситуация и спасение Геронта – просто чудо. Все это время генерал Невский спокойно наблюдал за своими коллегами, ожидая, когда они немного успокоятся без внешнего давления с его стороны.

– Генерал! – обратился к нему Феодор Лазурный. – Вы же не хотели нам просто сообщить про Геронта до того, как он сказал что-нибудь важное.

– Я ещё не разговаривал с ним, – тихо ответил генерал и шум разговоров сразу испарился из зала совета. – На то, что майор Уланов и отряд Альфа-13 найдет Геронта я не надеялся больше положенного в наши дни. Но на танковый марш-бросок, который мы подготавливали несколько дней, даже превзошел прогнозы…

Пристальные взгляды ожидали от Невского финального приказа, но он медлил, давая всем возможность заранее свыкнуться с тем, что он сейчас произнесет.

– На восьмой день мы покидаем столицу. Танки должны выдержать дорогу до города Утренней Зари. По пути, где возможно, будем пополнять припасы. Но и без этого топливных ячеек хватит, чтобы добраться до цели.

– А еды и воды? – в ответ генерал пожал плечами.

– Вы думаете техники хватит, чтобы перевезти всех?

– Даже немного с запасом. Не зря же все перекинули к западным границам, надеясь повысить давление в переговорах Балтийской войны, – генерал сигнал, чтобы один из его людей вывел на экран подробные расчеты снабжения этой операции.

В течении почти 15 минут совет знакомился с расчётами и переваривал эту информацию.

– А если город Утренней Зари тоже находится в руинах? – раздался вопрос над столом совета.

Раздался раскатистый смех генерала Невского, так что многим стало не по себе.

– Пока связь еще не прервалась, агенты доложили, что там осуществляется строительство генераторов защитного поля. И что-то подсказывает, что под руководством нашего Бога и Владыки этот проект уже завершен, – произнес он, пронзая взглядом каждого в зале заседания.

– Это радостно слышать, что там нас ждет спасение, что наши танки доберутся туда, но выдержат ли люди этот исход? – задал вопрос полковник Мусаев.

– Хороший вопрос, полковник, но все прекрасно знают на него ответ! – генерал Невский теперь уже более мягко посмотрел на членов совета, представляя сколько им придется совершить, чтобы сделать эту самоубийственную миссию возможной для всех оставшихся живых в подземных убежищах. – Вам придут указания необходимых по подготовке снаряжения и организации людей на всех станциях. К делу товарищи!

Под молчаливое «у нас нет выбора» один за одним члены совета поднимались и покидали просторную административную комнату. В конце остался только майор Руслан Уланов и адъютант Невского – молодая девушка Виктория Никвист.

– Где он? – низким гортанным голосом спросил Невский.

– В особой секции медицинского крыла станции, – быстро ответил Уланов.

Он понял, что нужно проводить генерала на аудиенцию с бывшим патриархом Геронтом. Направляясь в медицинский сектор, генерал уже видел, как начали приводиться в исполнение его приказы. Люди были возбуждены, но в рамках дозволенного, что не должно перерасти в панику. Для этого еще не всем сообщалось о предстоящем исходе – все ограничивалось перераспределением запасов для последующего переезда. Наверняка многие подумали про другие подземные убежища, какие-нибудь новые секретные правительственные ветки метрополитена и прочее. Когда наступит время он обратиться к народу, и они последуют за ним. Он шел к Геронту не просто посмотреть на выжившего из ума старца, а попытаться найти опору в этом безумии, так как в глубине души генерала грызли сомнения: не ведет ли он на гибель остатки своего народа?

В медицинском блоке их встретил глава отделения Евгений Данилович Кристальный. Этот 60-летний мужчина не уступал по комплекции генералу, но широкая улыбка, с которой он встречал каждого человека несмотря на тяжелые условия этого подземного мира, делала из него добродушного, немного сутулого великана.

– Генерал, я лично провожу вас в палату, – он пригласил Невского проследовать за собой. – Потрясающе, что он до сих пор жив. В его-то возрасте! Майор, а он точно не был в каком-нибудь хорошо защищенном бункере?

– Никак нет, мы нашли его в подвале, – ответил Уланов.

– Может это нижний храм? – Невский внимательно посмотрел на попутчиков.

– Не могу знать. Обычные стены, везде осыпавшаяся штукатурка, песок, пепел и грязь. Видео отчет…

– Я верю вашей оценке майор, – оборвал его Невский и они проследовали дальше по коридору.

Секунд на 15-20 потух свет. Такое случалось все чаще, но сейчас это длилось дольше обычного. Генерал понимал, что уже начали заправку топливных элементов, необходимых для форсирования таких огромных расстояний. Им предстоит преодолеть около 4000 км, если не случится ничего непредвиденного. Он все еще надеялся, что по мере приближения к городу Утренней Зари активность Солнца будет уменьшаться, что повысит процент выживаемости среди его людей. Может Геронт подскажет, как еще повысить шансы добраться до цели, раз уж он выжил в каком-то монастырском «подвале».

После возобновления электроснабжения медицинской секции, они смогли войти в палаты реабилитации после посещения поверхности. Обычно здесь находились члены разведотрядов, которые пытались найти выживших и наладить связь с другими городами. На спутники надежды уже не было, так как запускать новые у СВФ уже не было ресурсов. В связи с этим рассчитывать можно было только на наземные стационарные системы связи с ограниченным радиусом действия, который сокращался от заявленных технической документацией из-за помех от вспышек солнечной активности. Генерал со своими спутниками быстро прошел мимо коек, на которых лежали раненные и остановились у дальней двери в особую палату. Переглянувшись они зашли внутрь.

Геронт лежал отвернувшись к стене. Его длинные, но редкие седые волосы лежали на подушке, а мерное дыхание показывало, что он жив. Его переодели в больничную пижаму, которая не способна была скрыть крайнюю худобу старца.

– Ваше святейшество! – обратился к нему Кристальный.

Никакой реакции. В это момент Невский вспомнил, как называл себя Геронт при их последней встрече после того, как Пророк чуть было не сделала из него пускающее слюни растение.

– Мерзкий старик! – громогласно произнес Невский.

Остальные обернулись на генерала, который не был склонен к безосновательному оскорблению людей. К тому же все понимали, что несмотря на столь жалкий вид перед ними высокодуховное лицо.

– Да-да… – раздался хриплый голос. – … мерзкий старик – мерзкий старик.

Геронт медленно развернулся и сел на койку. Он прищурился, чтобы разглядеть гостей. В этом не было необходимости, так как палаты медицинского сектора хорошо освещались. Он засмеялся, обнажив в общей сложности 7 зубов, своего прежде безупречного рта. Морщины неповторяемой сеткой уродовали его лицо, когда он всеми силами пытался вспомнить кому же принадлежит столь знакомое лицо генерала Невского. Череда гримас прекратилась и в глазах Геронта стал исчезать туман забытья и юродства.

– Константин Александрович! – голос Геронта задрожал, и он начал плакать, как будто вспомнил что-то очень тяжелое и горькое для его сердца.

При этом патриарх не сводил глаз с генерала, и указывал на его грудь своими трясущимися пальцами, больше похожими на кости скелета из усыпальницы. Невский подошёл к нему и, присев перед немощным старцем, накрыл его холодные, почти ледяные руки, своей огромной ладонью. Через пару минут Геронта перестало трясти, но он все еще молчал.

– Оставьте нас! – приказал Невский.

Майор Уланов и доктор Кристальный покинули небольшую палату. Теперь их разговору уже никто не помешает.

– Зачем ты вернул меня? – устало спросил Геронт, но чувствовалось, что болезненный крик души готов вырваться наружу из его слабой груди.

– Через пару дней мы отправляемся в город Утренней Зари, – без предисловий начал Невский. – Как ты считаешь: мы доберемся до него?

Геронт стал боязливо оглядываться.

– Откуда ж мне знать, Константин Александрович!

– Вы же патриарх! Кому как не Вам знать, что будет с вашим народом при конце света! – не выдержал Невский.

– Я мерзкий старик… мерзкий старик! – он схватился за голову и хотел было отвернуться к стене, но железная хватка генерала не позволила ему сделать это.

– Как ты выжил в монастыре? – спросил генерал в надежде, что этот рассказ отвлечет Геронта.

– Не знаю… не помню… – Геронт смотрел на Невского, а затем снова боязливо оглядывался. – Было да… было… Я просто хотел молиться, чтобы Он простил мне мой грех!

Геронт хотел было утонуть в своем стенании, но строгий взгляд генерала держал его на плаву.

– Это ж мой грех!

– Заканчивай!

– Из-за меня все это! Из-за меня! – не унимался бывший патриарх.

– Из-за тебя?! Ты все еще о себе много думаешь старик, – усмехнулся Невский.

– Большая власть – большая ответственность! Кому как не тебе знать об этом! Я не должен был допустить всего этого!

– Чего этого? Провозглашения Сына – Богом?

– Не искушай меня. За мою слабость, мы наказаны больше остальных. А монастырь… Там все сгорели заживо в первые часы. Они кричали, задыхаясь в раскаленных келлиях и не понимали за что это все! Только я осознавал причину! Только я! Кто угодно мог назвать Сына Богом, но только не мы… только не мы!

– Почему ты не сгорел? Раз все из-за тебя?

– Он пришел лично поздравить меня с этим падением.

– Кто?

– Его сейчас называют Отцом.

– Бог-отец?

– Не искушай меня! Никакой он не бог и не отец. За признание его и его сына Солнце и хочет выжечь нас, потому что уже не может терпеть такого противления настоящему Богу.

– Настоящему Богу? И где же Он был все это время? Почему молчит?

– Он не молчит! Он так громко говорит, что я схожу с ума!

– Я ничего не слышу, – спокойно заметил Невский.

– Да-да, все не слышат, но это не значит, что Он молчит! – после этих слов Геронт немного успокоился и больше не озирался по сторонам.

– Значит Отец тот самый первый падший ангел?

Геронт устало вздохнул, а генерал поднялся и сел рядом с ним на койку.

– И он сохранил тебе жизнь?

– Отец хотел бы думать, что это он.

– В смысле?

– Он же цепной пес. Кусает только насколько позволяет ему цепь. Он до сих пор всего лишь тень, – Геронт стал вспоминать что-то неприятное.