Людмила Николаевна Перцевая
Чёрный конгресс
ГЛАВА 16
Саксофон его очень выручал, Боб с ним прямо сросся. На какую бы службу он ни соблазнился, именно инструмент, небрежно закинутый за спину, умилял кадровиков и снимал всякую настороженность при собеседованиях. И неважно, шел он программистом, расчетчиком по логистике или утилизатором, – специализацию набирал очень быстро (способен, черт!) , а сакс помогал ему наладить отношения с людьми. Он у Боба мог и ласково урчать, и рвать пространство в клочья, и ритмично приговаривать, настраивая на деловой лад. Соратник!
Вот и в этой конторе утилизаторов взгляды людей теплели, на лицах появлялись улыбки, когда негр проходил по залу огромного офиса сквозь ряды к своему монитору.
«Ишь, какой музыкальный коллега появился, в нашем-то суровом деле как он вообще мог нарисоваться?» – промелькнуло и в голове Ричарда. Немудрено, что скоро они довольно близко сошлись, Бобу тоже нужен был доверительный партнер, а может, и советчик в новом деле.
В теории всё как бы понятно: новая компания должна была оценить невероятные запасы вооружений министерства обороны, провести классификацию, что годилось для репликации, что для модернизации, и какой может быть утилизация самого глухого отстоя. Информации – море, склады разбросаны по всему континенту, но сама страна, некогда могущественные США, раздроблена на штаты. Произошло это само собой, они давно уже существовали почти автономно, в каждом штате – своё законодательство, своя налоговая система и свои страшилки для наказания. Но центр управления в Вашингтоне всё же держал это лоскутное одеяло в некотором подчинении.
Но вот и номинально числившийся Президент растворился где-то в пространстве, не поставив никого в известность о своих намерениях, то ли с женой поссорился, то ли с любовницей в космическое путешествие слинял… Хватились через месяц – нету! И сказали себе – да и черт с ним, давно уже от него ничего не зависело.
На самом деле важными скрепами на континенте были крупные работодатели, они же несли и какие-то социальные функции: своих работников учили ремеслу, подлечивали, маленько развлекали. Те, кто существовал «по щелям», мелкие фирмочки и самозанятые одиночки, кормились, как могли, с них и налогов никто не спрашивал. Контакты с другими континентами тоже поддерживали глобальные компании. Они уже давно управляли потоками информации (а, значит, и впаривали всем живущим свою правду, свой взгляд на события), наводили порядок в бунтующих районах, привлекая частные охранные подразделения.
Но, черт побери, эта Ядерная Кнопка! Этот арсенал невероятных возможностей! Попугать им, конечно, лестно, но иногда ведь стоит призадуматься и о возможных последствиях, если нечаянно выпустить это "пугало" из рук. Все помнили, как Франция снесла с лица Земли Стамбул – Константинополь, какая заваруха после этого поднялась в Европе. А ведь могли ввязаться и все остальные члены этого… как его звали – НАТО. Даже удивительно, каким образом и кто включил тогда тормоза, можно сказать – чудом обошлось, не переросло в глобальную катастрофу.
Словом, бизнес-сообщество на очередном рауте у медиа-магната Эдварда Кропуса к проблеме подступило. Пока дамы резвились в бассейне с шампанским, мужчины, пожевывая коку, осторожно стали прощупывать друг друга. Оказалось, мысль об опасно-бесхозных арсеналах щекочет буквально всех.
– И то сказать, ведь на пороховой бочке сидим! – прошепелявил Бегин, глава пухнувшей, как на дрожжах, корпорации по производству запчастей для человека.
– А ты, терминаторский папаша, помалкивал бы, наплодил уродов, не прокормить, – язвительно парировал фармацевт Колтон, – я бы с наслаждением твоих клинтов на полигон для испытания новой ракеты выгнал.
– Господа, умерьте пыл, – нахмурился Кропус, – вы не о том спорите. Нам надо серьезного смотрящего подобрать, иначе все мы окажемся на этом полигоне с предсказуемым результатом.
Притихли. Как-то мягко, осторожно, замурлыкал, заговорил саксофон, разряжая обстановку, настраивая на раздумье. Оркестр подстроился, что-то сглаживал контрабас, что-то подчеркивали ударные… Боба с его оркестром неизменно приглашали на эти важные тайные посиделки, умел быть полезным, до самых мозгов достающим голосом своего сакса! Вот и на этот раз, не успели отзвучать последние аккорды, как Эдвард, развернувшись в кресле от сцены – к коллегам, решительно проговорил:
– Ревизия. Основательная ревизия и поэтапная утилизация. Безо всякого оповещения населения.
Тут он хмуро оглядел присутствующих, подчеркнуто сухо повторил:
– Никакой болтовни, уничтожать слухи будем на корню самым жестким образом, будем посылать на общественные работы всех возникающих правдолюбов – чистить побережье. Последовательность наших действий такая: подключаем лаборатории Канадского института взрывоопасных технологий, набираем аналитиков и даем им всю информацию Министерства обороны по арсеналам. Кто там у нас сейчас числится главным?
Едва смогли вспомнить. Государственные институты захирели до последней степени. Хорошо хоть архивы еще не отправили в макулатуру! Кто-то даже намекнул, что при череде постоянно сменяющихся на этом посту министров есть там какой-то очень крутой несменяемый управляющий: он и коды, и пароли сочиняет, и при исполнителях неусыпно бдит. Надо его пощупать, может, именно он и сгодится на роль смотрящего. Все покивали: если нельзя препятствие обойти, надо его взять на службу, главное – дать хорошую цену.
Мягко засветились оранжевым светом столы, прорезались строки с названием кушаний, готовых к подаче. Повыбирали, каждый ткнул пальцем в огонек с приглянувшимся блюдом. Чуть ли не моментально вкатилась с набором тарелок тележка Алиса, музыкально мурлыча, безошибочно расставляла перед каждым гостем тарелку с заказанным яством, поправляла салфетки, ласково приговаривая: "Приятного аппетита, будьте любезны – локоток, спасибо, кушайте на здоровье!"
И, завершив раздачу, не мешкая, выкатилась прочь.
Тут же вошел бармен Осип, стройный красивый мулат, с бокалами и бутылками. Почему-то эту старинную процедуру разливания алкоголя гости любили с живым человеком, с его вкусом, обонянием, со всеми ужимками и почтительными поклонами. Он гостей уважал – и одновременно считал себя, тонкого знатока и ценителя вин, несравненно выше этих… толстопузых и худощавых, полностью зависимых в застолье от него!
Трапеза шла своим чередом, проговаривались пустяшные и очень серьезные дела, одно от другого могли отличить лишь те, кому положено. Сугубо важный обед!
А между тем дам вынимали из бассейна, споласкивали чистой водой (здесь могли себе это позволить!) промокали, раскладывали по лежанкам – отдохнуть, подготовиться к выходу господ. С феминизмом давно было покончено, как только рынок рабочих рук сжался, благодаря роботизации, в резерв первым делом вывели женщин. Они не слишком и возражали, в моду входило рукоделие – совсем новое занятие индивидуального неповторимого творчества! Лепили, рисовали, вышивали, творили коллажи из природного материала – реализация талантов не знала границ. А если еще и выставляться, ходить по вернисажам, писать отзывы и спорить, – о какой службе или работе вообще можно говорить! К тому же есть ведь еще такая заманчивая вещь, как самореализация, вон они, прижмурились по кушеткам, одна другой слаще… Предвкушают.
Но господа отчего-то не торопятся, какая-то очень важная точка в разговоре не поставлена. Металлургический король Джордж Мордок, угрюмо глянув на Кропуса, уточнил:
– Значит, ты хочешь, чтобы огромная, колоссальная работа по ревизии складов с вооружением по всем штатам прошла совсем незамеченной в обществе? Чтобы никто не вякнул, когда начнется вывоз отбракованного на репликацию? Голуба, так надо общественность отвлечь чем-то очень ярким, завлекательным! Иначе шума не избежать, твои нахмуренные брови не очень-то и напугают бузотеров.
– Я даже знаю, чем именно, – хохотнул его брат и совладелец империи, толкнув Джорджа под бок, – на носу сакральное число – 2121-й год! Надо какого-нибудь пророка на этот счет мобилизовать. Я представляю, что могут насочинять, напридумывать на такую лебединую шеренгу цифири всякие фантасты и любители древности!
– А что, очень хорошая мысль, – усмехнулся Эдвард, – такие даты не должны пропадать втуне, беру в работу! В регионах тоже резервы изыщем, в каждом штате есть свои слабые места, если муравейник разворошить, публика про эти склады даже не вспомнит.
– Это все семечки, дымовую завесу выставить для придурков всех мастей вообще не проблема, – скривился Бегин. – Надо предусмотреть создание базы данных по высвобождающимся ресурсам, вот что важно. Там же горы ценных металлов, всякого добра! Репликаторы еще неизвестно чего насочиняют на молекулярном уровне, а настоящим никелем и платиной пренебрегать не стоит. Если что – я первый в очереди.
– Если успеешь вложиться активами в эту ревизию, – язвительно опять подколол его Колтон. – Там у них на этих складах как начнет спонтанно рваться и взлетать, сразу к тебе очередь из пациентов-заказчиков выстроится. Может быть, ты втайне на это рассчитываешь, признайся!
– Вот этого не надо, – посерьезнел Джордж, – натуралов и без того сильно ряды поредели, рожать почти перестали… Слушайте, да в этой проблеме просто змеиный клубок проблем! Давайте все же постепенно, найдем этого, который с башкой… возле министра, а потом и будем решать шаг за шагом.
Вот это были умные слова. Все немного расслабились. Большие люди давно привыкли к тому, что возле номинального владельца любого предприятия должен быть реальный разводящий, кто-то умеющий мобильно принимать решения и управлять процессом. Теперь можно было и к дамам, заждались, небось, не потеряли бы кураж.
Боб на какие-то пять минут остановился возле Кропуса, безмолвно обменялись репликами:
"Ты не мог бы приглядеть за этой ревизией?"
"Понял. Пригляжу. Хорошо бы на главное хранилище вход найти".
"Будет тебе доступ. Через денек".
"Тогда я пока пошел по всем этажам – разведать. Не теряй!"
Именно по этой причине он и появился в офисе утилизаторов, близко сошелся с Ричардом. И уже на следующий день в парной капсуле они подлетали к самому архаичному складу в Техасе. Полюбопытствовать.
К их огромному удивлению, заборы и охрана были в полном порядке, предупредительные сигналы прозвучали, когда разведчики были еще на подлете. Тут же выдвинулись хорошо экипированные парни, развернули явно посторонних и пригрозили: "Мы вас зафиксировали, чтобы больше ваши рожи тут не светились". Если на всех военных арсеналах был такой порядок, как на этом, с прадедушкиными танками, то бизнесмены зря встревожились, военная система сохраняла жизнеспособность.
Такой же облом произошел и у разведчиков в высших сферах. Шустрые репортеры Кропуса быстро отыскали и министра обороны, и даже Президента, оба вполне себе моложавые подвижные старички. Не ломаясь, назначили время встречи, были обаятельны и в меру серьезны, никаких Ядерных Кнопок никаким представителям общественности демонстрировать не собирались. Неулыбчивый служака за спиной министра (видимо, тот самый Умник) хмуро осведомился: "А с чего вдруг у бизнесменов такое любопытство разыгралось? Востребованная вами информация только конгрессом и сенатом обсуждается". И крыть было нечем.
Но бизнес-сообщество после этого возбудилось еще больше: как это в Штатах что-то функционирует негласно, тихо – и так живуче? Есть, есть тут какая-то подпольная подкладка! Почему в последние десятилетия практически заказов от этой сферы промышленникам не поступает? Как она функционирует? Как ее уровень корреспондируется с оснащенностью на других континентах? Мы вообще защищены?!
Солидные мужи на очередной закрытой вечеринке выпаливали эти вопросы один за другим – ответов на них не было. И какая там может быть ревизия, если вся предоставленная информация была или устаревшей или откровенно липовой? Последнее обстоятельство буквально взбесило Кропуса. Он уже был готов устроить открытую травлю военного ведомства через все подчиняющиеся ему СМИ, но остановил его… Боб.
Глаза в глаза транслировал предостережение: "Не надо спешить. Информации ничтожно мало. Дай мне время". И растворился в пространстве. Кропус поежился, знал за этим саксофонистом способность к таким фокусам, не мог к ним привыкнуть, но уж очень Боб был ему нужен, очень он им дорожил. Послушался и на этот раз хозяин своего служащего.
Бобу же и самому стало интересно, как при полной утере централизованной власти в государстве могла существовать разветвленная система оборонщиков, никем не востребованная, не функционирующая много лет? Рискнул включить свои возможности на невидимую разведку.
Надо было только заскочить к Ричарду, оставить на сохранение саксофон, который в данной секретной операции мог лишь помешать. Новый приятель, в отличие от прочих служащих так и не заработавшей конторы по утилизации военного хлама, почему-то не на шутку увлекся темой. Он вообще был очень странным, для всех – некоммуникабельным, но с Бобом – доверительно откровенным. Вот и сейчас, едва тот вошел, Ричард воскликнул:
– Иди сюда, глянь, что я надыбал! Помнишь, нас не пустили на склад старых танков? Подобные арсеналы каким-то образом расползлись по всем штатам, уже в Новой Нормальности, когда этих монстров уже прекратили производить! Как это могло быть?
Боб заинтересованно подсел к нему, посмотрел на схему, составленную Ричардом по данным из Минобороны. А потом еще на одну, вовсе замечательную.
То, что они поначалу восприняли как заведомую обманку, "липу" – социальные поселения, которые почему-то числились по военному ведомству и тоже охранялись. Пусть не так строго, как собственно части с вооружением, но все же. Они были рассредоточены в привязке к военным частям, буквально в каждом штате! Совпадали по дислокации точнехонько, а какой в том был смысл? Опять загадка.
Боб и Ричард даже заглянули в одну такую деревеньку. Аккуратное поселение с типовым жильем, медпунктами, школами, какими-то фермами, коровниками. Ничего особенного. Удивительно только, что селили там приходящих после тщательного тестирования и подписки о неразглашении. Туда – входили, оттуда – нет. Какая-то замкнутая система с отбором чистого материала! Спрашивается, почему в СМИ и на посиделках Кропуса об этом никто не говорит, не рассуждает, это что, тоже какая-то секретная военная технология?
Отметил Ричард и еще одну особенность всей военной системы: непостижимая замкнутость. Старые подъездные пути обветшали, рельсы – ржавели, никакой деловой суеты в непосредственной близости от объектов не наблюдалось.
– Что ты об этом думаешь? Зачем такая серьезная охрана мирным городкам?
– Боб, надо еще понять, какая программа у них там в образовательных школах, к чему они готовят кадры! Смотри, по всей стране – дистанционное самообразование, а там – живые учителя, индивидуальный подход, опыты ставят, курсовые пишут.
– И на какие средства всё это существует, неужели там полная окупаемость? Откуда? Сейчас ведь бюджет страны – дырявая кошелка, да страны собственно не существует, вертикаль власти сменилась горизонталью бизнеса!
Они неверяще поглядели друг на друга, все-таки информации для выводов было слишком мало. А Боб, слегка холодея, вдруг стал понимать, что он напрасно посчитал Кропуса главным в деловой круговерти Северной Америки, увлекся в наблюдениях игрой этого медиа-пузыря. Существовало еще что-то очень серьезное, очень важное, как следует засекреченное в своих действиях и целеполагании.
– Я оставлю у тебя саксофон, прибери понадежнее, – сказал он как можно легкомысленнее приятелю, – мне тут по "левым" делам надо незаметно побегать. Но я непременно вернусь, слишком важный заклад у тебя оставляю!
Ричард в полном недоумении поглядел на Боба, какие-такие "левые" дела могут быть интереснее проблемы, которую он нащупал?! Ей-богу, странный этот…саксофонист. Явно не договаривает!
А Боб тут же исчез, словно растворился. У него четко нарисовался план действий. Возник он в своей невидимой ипостаси все на том же арсенале, куда их с Ричардом не пустила охрана. Но уже не снаружи, а внутри. Где увидел не ряды ржавеющих танков, а новехонькое производство, лабораторные корпуса, коммуникации в идеальном состоянии. Полетал туда-сюда, подивился. Индийцы считают, что это они изобрели и запустили в работу молекулярный репликатор, щедро прокричали о своем изобретении на весь мир. А тут на новой технологии работает целый заводище, идет расщепление, выделяется и аккумулируется колоссальная энергия, продукт на выходе пакуется и подается… Куда?!.
Тут Боб прямо онемел, (все-таки он сильно на Земле очеловечился, стал подвержен несвойственным его сущности эмоциям), он никак не ожидал увидеть здесь, в это время, кабины телепортации в действии! Так вот почему им старые транспортные сети стали не интересны, вот почему они могут существовать автономно. Почти параллельная реальность! Ему нестерпимо захотелось поговорить с этими людьми: насколько они осознанно здесь существуют, и вот эти, слаженно действующие в цехах, и те, что управляют этим миром где-то наверху.
Но почему такая секретность, предопределившая раскол людского сообщества на две системы, живущие друг подле друга – и не соприкасающиеся?
Ричард после бегства Боба озадаченно походил по своей холостяцкой студии, взял в руки саксофон, с любопытством повертел его в руках. Усмехаясь сам над собой, даже подул, перебирая клапаны, извлек какую-то дисгармоничную фразу, еще раз попробовал, что-то забавное вышло! Но – нет, эту штуковину он вот так вот слету подчинить себе не мог. А Боба? Этот черный никак не проще своей дудки, "налево" он пошел, а то я не видел, как у него глаза засветились, когда он на мои схемы смотрел! А ну-ка и я пойду…направо! На склад меня точно не пустят, но в городок ведь забредают, вдруг возьмут меня на работу, и я всё это прощупаю изнутри.
С такими мыслями, засунув саксофон для сохранности под старое одеяло в кладовке, Ричард выметнулся из дома. Не так мгновенно, как Боб, но соседа, возвращавшегося из магазина, напугал в подъезде стремительным броском до полусмерти.
На своей леталке он добрался до ближайшего военного городка буквально за час. Собеседование прошел, но приняли его не на производство, а на коммунальные вызовы. Не доверяли. Ничего. Присмотримся, я – к ним, они – ко мне, а там видно будет. Так он совершенно неожиданно носом к носу столкнулся на улице с… Бобом, которому страстно хотелось пообщаться с людьми. Ни тот, ни другой не поверили в нечаянность это встречи. Немного рассеяли напряженность мальчишки, которые пульнули в их сторону мяч и закричали, как все мальчишки во все времена: "Дядь, кинь мяч!" Дяди, перепинывая мяч, заперлись на футбольное поле, ввязались в игру к восторгу пацанов, упыхтелись. А когда через тайм присели отдохнуть, мальчишки их окружили, как своих. Проверены!
Смеялись, обсуждали игру, заговорили про уроки. Мальчики оказались очень даже незаурядными, любой вопрос вызывал детскую похвальбу: "Да мы это давно проходили, у нас сейчас…" Боб и Ричард онемели от изумления от одних только терминов.
– Куда же вы, такие умники, пойдете после школы? – искренне поинтересовался Ричард.
– Как это "куда"? В Академию, конечно! У нас практически отсева нет, все туда переходят, там такие исследования, такие наставники – вообще не обсуждается!
Мальчишки, наверное, преувеличивали. А если нет? Значит, на военное ведомство работает наука, которая серьезно готовит молодой подрост. Ну и дела…
Юные футболисты умчались на уроки, взрослые дяди в раздумчивости брели по чистой ухоженной улочке. Неужели все это ради еще одного витка на изобретение смертоносной машины? Или военное ведомство переродилось до своей полной противоположности?
– Ну и что ты об этом думаешь? – спросил Боб Ричарда.
– Думаю то же, что и ты. Надо попытаться войти в контакт с учеными. Если ты тест хотя бы на лаборанта пройдешь – у тебя есть шанс. Меня пока туда не пускают.
Боб кивнул, здравая идея.
И у него, естественно, всё получилось. Дальше следовало личное собеседование с ректором, который очень удивился высокой подготовке черного верзилы, забредшего к ним как бы совсем случайно. На телепатический контакт соискатель не пошел, но чувствовалось, что способен. Ректор еще больше заинтересовался редким пришельцем. И беседа состоялась вполне доверительная.
Так Боб узнал, что еще полвека тому назад, когда по всей Земле государства рассыпались под наглым натиском глобальных воротил бизнеса, в США состоялась тайная сцепка, деловая договоренность между учеными и военным ведомством. И те, и другие привыкли работать в обстановке полной секретности, а идею фикс родил один из министерских служащих, полковник Филипп Фокс, быстро пошедший в гору. Побеседовал как-то на открытом полигоне после испытний очередной "военной игрушки" с Президентом и министром, и тройственный союз состоялся.
Они ушли от разработок вооружения, его и без того было уже наштамповано с избытком, и наземного, и космического, и подводного. Договорились, что на всякий пожарный случай будут в пяти точках страны поддерживать эти базы в высокой степени готовности. Но вся остальная система, весь государственный бюджет отныне будет раскручиваться через науку – на новейшие разработки. Бюрократию поразогнали, никому эти чиновники не были нужны, Конгресс и Сенат жили на нищенских почти условных зарплатах, там люди держались исключительно на самолюбии: законодатели!
Но главным движущим мотором стала вот эта троица, возглавившая нечто совсем новое: государственную корпорацию по открытиям и изобретениям. Умён был этот полковник Филипп Фокс, красивую выдумал систему! Да и на смену ему приходили головастые люди, за сто минувших лет сменилось их пятеро, нынешний рулил уже двенадцатый год, был в себе очень уверен, пользовался неограниченным доверием и министра, и Президента. Да и то сказать, что они без него, Умника с кругозором академика и возможностями диктатора, стоили.
Пока "теневое правительство" от бизнеса надувало щеки, госкорпорация генерировала идеи, экспериментировала, внедряла на своих закрытых площадках. Каким-то образом, минуя таможенные барьеры и пограничные кордоны, их машиностроительные шедевры попадали на рынок, вызывая всеобщее изумление и восторги. Счета в Цифре неизменно пополнялись солидными поступлениями.
– Вы заметили, что в наших городках психология потребительства сменилась принципом разумной достаточности? – спросил черного лаборанта ректор. – Мы это закладывали изначально, у наших поселян совсем другие интересы, и у мужчин, и у женщин, золотые люди, светлые головы!
– И что, не приходилось отбраковывать негодящий материал? – с сомнением спросил Боб.
– Тот, кто идеей увлечен, сам никогда не уйдет, – пожал плечами ученый. – А тому, кого любопытство в широкий мир позовет, мы не чиним препятствий. Даже не стираем в мозгу память о наших школах и заводах.
– А могли бы? – с ужасом уточнил Боб.
– Конечно, мы в генной инженерии далеко продвинулись, – не стал кокетничать ректор. – Но поняли, что чистый натуральный материал гораздо надежнее, нежели отредактированный. Экспедиции по городам и весям в поиске юных талантов широко практикуем, как загребем неводом побогаче – так ликование в наших рядах! Родит Земля таланты в самых неописуемых условиях!
– То есть всё лучшее – вашей корпорации, а всякий мусор – остается бизнесу, удел прочего этого мира? Поделили?
– Поделили. А как бы иначе мы добились таких успехов? Только отгородившись силовым полем. И ведь сработало!
– Пока не взорвалось, не затопило вас половодьем грязи, – с горечью сказал Боб. – Интересно, как вы потом собираетесь подтягивать до своего уровня весь континент? Ведь массы, остающиеся в темноте, много раз в истории человечества переворачивали мир, отбрасывая его назад!
Ректор откровенно рассмеялся, с любопытством глянул на Боба, такого молодого и наивного.
– Эх, коллега, поживите с моё, узнаете, что у людей только так и происходит движение по восходящей, прогресс в развитии, через это неравенство, скачки и догонялки… Это только газоны ровненько стригут десятилетиями, чтобы проплешин не было. А людьми движет зависть, им нужен пример, аналог. Мы вот наблюдаем, как наши агрегаты дрожащими руками оглаживают, разбирают, пытаются понять, что в них заложено неведомого, и радуемся. Человечеству нужна фантастика, не с неба же она упадет! Революция, даже самая кровавая, при всех негативных сопутствующих, тоже является трансформационным событием.
Боб понурился, виновато глянул на седого землянина, сказавшего ему укоризненное "поживите с моё". И как он мог все эти десятилетия увлеченно вживаться в рутину, не замечая прорывного движения! От конфуза просто растворился в пространстве. А ректор удовлетворенно хмыкнул, он сразу заподозрил в этом черном незаурядное явление, интересно, откуда он явился, неужели русские своего разведчика заслали? Могли бы и явочным порядком постучать, пора уже сверить позиции, у них тоже интересные дела вершатся.
