Людмила Николаевна Перцевая
Чёрный конгресс
ГЛАВА 17
Приливные волны миграции до сих пор только слегка щекотавшие берега Южной Америки, наконец, пошли на нее мощным цунами. Европейцы бежали сюда от всех бед Старого Света: сначала сюда устремлялись самые молодые от безработицы, потом – ученые всех степеней, почувствовав, как снизилось финансирование науки, искали лучшей доли банкроты малого и среднего бизнеса… Бежали от террора и эпидемий, словно на этом континенте их ждали с распростертыми объятиями успех и богатство!
Да, континент этот в отличие от Северного собрата не рассыпался, а. напротив, собирался воедино. Хосе Мария, неутомимо шмыгая из Бразилии – в Аргентину, из Перу – в Чили, перемещаясь из Боливии в Венесуэлу, отмечал, как стирались политические барьеры и действовали лишь географические. Менее интенсивным было движение через Кордильеры, естественным препятствием на пути транспорта были могучие водные артерии Ориноко, Амазонки и Парагвая. И то, если человек стремился поперек, а не вдоль. Государства друг с другом не враждовали, а если приходилось тушить пожары, хоть социальные, хоть лесные, могли и подсобить соседу.
Прилив мигрантов из Европы, длившийся долгие десятилетия, был воспринят в Бразилии как данность: дал бог – надо пристроить и разумно использовать. Особенно ценились квалифицированные кадры и ученые. На континенте только благодаря этому один за другим стали возникать университеты с солидными лабораториями. Конечно, тон задал старый президент Антесума, проявленная им политическая воля позволила перекроить бюджет так, что на науку пошла чуть ли не его половина, в ущерб военному ведомству. А кого им бояться, кто сунется сюда, где из недр практически все ресурсы много раньше выдрали, и серебро, и медь, и алюминий. Земных же просторов никто на стороне в этой действительности уже и не ищет, экспансия, как метод обогащения, забыта. Свои бы территории очистить от накопленного мусора да облагородить.
Пережив все вирусные напасти, население Южной Америки, наконец, приобретя иммунитет, окрепло, хотя в численности и здорово потеряло. Так что и по этой причине приток мигрантов можно было только приветствовать. Приплыли – давайте работать!
И это было главным условием приема новоселов: никаких пособий, селили в длинные с минимальным комфортом дома и сразу давали работу по благоустройству материка. Три года отпахал на общественных работах за почти условную зарплату – и стал свободным гражданином. Если нашел, чем тебе заняться. Если нет – оставайся в приютившем тебя бараке, никто не гонит, теперь оплата будет по проявленной квалификации.
Европейцы такой порядок приняли и очень скоро стали южноамериканцами. Вот уже и Антесумы нет в живых, сменились еще несколько президентов и в Бразилии, и у соседей, а снисходительное отношение к разноязыкости, к причудливому сочетанию религий, традиций и празднований прижилось на материке, и нисколько не мешает людям строить свою жизнь, работать и развлекаться. На этом материке по-прежнему любили плясать, играть в футбол, устраивать карнавалы и…нырять под водопадами. Туристов здесь не боялись даже в самые лихие времена, а уж теперь то, когда во всех портах есть вход через дезинфицирующие облучатели, и вовсе нечего опасаться!
Хосе Мария по своей изначальной любви к морской стихии, поменяв много всяких профессий за эти десятилетия, остановился здесь, в большом пищевом комбинате на побережье Атлантического океана. В какой-то момент люди поняли, что нет смысла теснить джунгли, пахать сельву, когда океанские просторы дают такую солидную прибавку к пище.
Луис Коламбус на старости лет рискнул вложить свои капиталы от скукожившегося металлургического бизнеса в это…зыбкое дело. Но сразу предусмотрительно оперся на разработки немецких и испанских океанологов, бежавших сюда от анархии на родине. Строили огромные заграждения для разведения ценных пород морских тварей, разводили китов, не пренебрегали планктоновыми огородами, заранее продумывали круговорот пищевой цепочки: ни кровинки зря не капало на землю при переработке рыб и крабовой мелюзги, все шло на корм! Вот уже и китов научились доить, шкуру их шлифовать…
Появилось много новых профессий: разведчики и загонщики, дрессировщики и ветеринары. Рос и парк водного и подводного транспорта, легкого, мобильного и крупного грузового. Насытив потребности внутреннего рынка, бразильские пищевики с торжеством экспортировали морепродукты на север, к соседям, которые пока еще увлеченно занимались внутренней смутой. Да, попозже и они спохватились, вынуждены были к океану лицом повернуться, но за это время южноамериканцы раскрутились очень хорошо!
Разведчики теперь прощупывали океан не только в поисках белковых ресурсов, богатых микроэлементами водорослей, но и минералов. И опять бразильцам повезло: если со стороны Тихого океана тянулись почти недоступные для погружения Перуанский и Чилийский желоба, то со стороны Атлантического заманчиво маячили Бразильская и Гвианские котловины, с глубинами до 5 тысяч метров.
Дно этих колоссальных впадин подходило довольно близко к материку, первые же разведочные скважины, геологический анализ образцов показал высокое содержание ценных минералов. Вместе со своими помощниками Хосе Мария транспортировал изъятые породы к берегам, по водным артериям Амазонки доставляли их к установкам репликаторов, колдовали над ними, сочиняли то, что требовалось машиностроителям. Творческая работа! Она шла очень плодотворно, новым импульсом были неожиданные запросы от северных соседей.
Оказалось, и там ученые достигли больших результатов, странно, как они умудрялись в этом коловращении политических баталий еще что-то изобретать. Но именно они, однажды заявившись в Бразилию солидной депутацией, установили в тихом месте на задах лабораторных корпусов обтекаемую горку непонятного назначения. Пояснили: портал для перемещения грузов. Сразу предупредили, что живой материал для сворачивания и телепортации по этому каналу не годится, его пока этим путем ни в коем случае отправлять нельзя. Сварится при высоких скоростях и возникающей тропартности. Поэтому место строго охранялось, портал использовался сугубо для обмена сырья – на агрегаты, по договоренностям и потребностям сторон. И опять Хосе с удивлением отметил, что никакого вмешательства со стороны государственных органов не потребовалось, ученые и производственники проявляли завидную ответственность и самостоятельность.
…Ему предстояло очередное разведочное погружение, на этот раз – в малоизученные глубины Чилийского желоба, на глубину восемь километров. Оттуда приходили какие-то фантастические известия, что рыбаки встречаются с гигантским морским змеем. Может быть, это исключительно по склонности людского племени к фантазии, но ведь, как правило, за фантазиями здесь, у землян, всегда маячит некая реальность. Да и просто без особых обоснований тянуло Хосе Марию на неизведанные глубины! Особенно после того, как северяне прислали им в обмен на ценное сырье дивный агрегат, устойчивый к высокому давлению морской толщи, оборудованный иллюминаторами и всеми нужными для прощупывания глубоководной среды приборами с выводом манипуляторов наружу. Сказочная по своим возможностям торпеда!
Южане мигом скопировали изделие, никто в те времена уже не претендовал на авторские права и эксклюзивность в технических достижениях, можешь – копируй на здоровье, не способен – закажи, мы тебе повторим на "бис"!
В разведку Хосе брал с собой проверенного аса и доброго приятеля Франклина. Они опробовали все функции новой разведочной мини-подлодки на полигонах порта, смотались даже в Панамскую котловину и порезвились там, но очень, очень хотелось и на большую глубину.
Разумеется, надо было идти вдвоем, конечно, руководство было осведомлено об испытательном погружении, мало ли что может случиться, это вам не стада кашалотов пасти, неизведанная стихия! Переговорное устройство позволяло держать связь и друг с другом, и с портом. Там спасатели тоже были наготове.
Хосе и Франклин шли каждый на своем суденышке-торпеде, маневренных, оснащенных эхо-локаторами и прожекторами, необходимым запасом кислорода и топлива. Чем дальше – тем гуще и разнообразнее заполняли кабину звуки: шорохи, скрипы, писк и всплески воя. В глубинном мраке кипела жизнь, которой не было дела до посягательств человека на ее свободу.
Чудовищный вес многокилометровой водной толщи сжимал страхом сердце Франклина, но у черной каракатицы, которая легкомысленно поскребла ротовыми клинками иллюминатор его суденышка, было аж три сердца – и все три гоняли синюю кровь по телу ритмично и бесперебойно. Ближний свет выхватывал из мглы невообразимых по своему причудливому облику кальмаров, осьминогов, плоских светящихся рыб… Как вдруг страшный взрыв гулко ахнул вдали, и сильнейший толчок кувыркнул лодку, кинул на милю прочь от скалы, которую они с Хосе медленно обследовали. Вот и Хосе в переговорном канале крякнул: «Во, даёт! Ты как? Нет, это не взрыв, это землетрясение! А мы слишком близко к нему оказались… Не спеши уходить, может, разрядилось и больше не будет, успеем…»
Но ухнуло еще и еще раз, и Франклин на полной мощности моторов улепётывал от опасного места. Валы мощной энергии помогали ему в этом, позади рушились скалы, мутные клубы ила, осколков, грязных газов тянулись, едва не захватывая в свою орбиту его судно. Надсаживаясь, он снова и снова вызывал Хосе, но в ответ – ни звука. По всей видимости, Хосе Мария оказался слишком близко к рухнувшей скале и теперь погребен навечно.
Франклин вызвал станцию, срывающимся голосом доложил о случившемся. Обещали прислать подмогу, но и он, и руководство станции понимали, что суденышко Хосе смято рухнувшей скалой, раздавлено, как яичная скорлупа, и сам он, скорее всего, в этой катастрофе не выжил. Никто даже помыслить не мог, что за какое-то мгновение до подземного толчка торпеда разведчика Хосе Марии, как гибкими тросами, была захвачена щупальцами гигантской твари, и странным её маневром в мгновение ока увлечена в сторону от крушения – и потом вглубь. Разведчик, а вернее все его средства связи, ослепли и оглохли разом. Он не мог понять, что произошло, просто чувствовал, что его торпеду, вопреки всем навигационным установкам и заранее заданным маршрутам, несет на глубину с невероятной скоростью. Просто замер в ожидании, стараясь не запаниковать и не отключиться раньше времени. Опытный смотритель надеялся, что его новейшее судно выдержит гигантское давление, а запаса горючего хватит на обратный подъем. В конце концов, был ведь у него еще и собственный резерв на выход из безвыходной ситуации, но им воспользоваться Хосе не спешил. Интересно, кто это и куда его тащит так целенаправленно и с такой мощью?
Движение замедлилось, закруглилось, заработала эхолокация. Как-то отстранено Хосе отметил про себя, что всей аппаратурой управляет неведомый оператор, без его воли и ведома. В кабине опять зашуршало, запищало, запоскребывало, но все звуки были мирными, ничего взрывоопасного, никаких грохотов крушения. Зато в мозгу явственно прозвучал мерный холодный приказ: «Не волнуйся. Опасности нет. Переговоры. Скафандр. На выход».
Почти загипнотизированный, Хосе Мария надел устройство для выхода из шлюза, обреченно успев подумать, что многокилометровая толща воды моментально его раздавит. Но когда шлюз открылся, он от изумления попятился назад. Его судно стояло в огромной каменной полости, из которой с тихим плеском стекала остаточная вода. Слабое освещение в странной пещере не выдавало источника света. Был воздух, не ощущалось давления, и на него смотрели плоские кругляши глаз той огромной твари, что, почти вобрав торпеду в себя, вынесла его из эпицентра землетрясения.
Поодаль, в глубине, разбросав свои огромные кольца, возлежал гигантский змей, шкура его по-хамелеонски играла сполохами разного цвета. На небольшой вытянутой головке пристально и остро взирали на вышедшего из торпеды гостя глаза хозяина. Да, в пещере шевелили усами, конечностями, плавниками, ластами еще какие-то удивительные существа, совершенно незнакомые ему, почти полвека проработавшему в морской воде, профессионалу. Но то, что главный здесь этот сверкающий, огромный змей, было очевидно. Если у них вообще есть главные.
Как зачарованный, Хосе шагнул навстречу опасности.
Но в его мозгу запульсировал новый сигнал, отменяющий или, по крайней мере, отсрочивающий приговор:
«Сосредоточься. Ты вторгся в пределы глубинной сферы, иной, неведомой вам цивилизации. Не агрессивной, экспансии в ваши земные угодья не предпринимающей. Но вы шаг за шагом приближаетесь к нам, наносите ущерб своими подводными платформами, рудниками, фермами. Вы загрязняете Мировой Океан и не останавливаетесь ни перед чем, погружаясь на глубину, в которой сами жить не в состоянии. Мы должны защищаться. Смотритель твоего уровня обладает бесценной информацией о заградительных сооружениях в акватории, о планах и намерениях, – я их отсканирую. Это база для оборонительных действий. Замри».
И Хосе Мария, которому никто не мог таким тоном отдавать подобные приказания, замер. Гибкие щупальца сняли с него шлем, окутали всё тело словно живым коконом, а нежные присоски припали кольцом к голове. Ощущение было такое, словно он размягчился перед сладким сном, как-то внутренне потянулся, разомлел – и сбросил, наконец, тревожное состояние. Он никого и ничего не опасался, мозг его делился информацией с другом, который не обидит и не предаст. Хосе всем своим существом был раскрыт, как цветок навстречу солнцу, отдающий аромат и нектар пчеле.
Если продолжить иносказание, то сканируемый мозг, отдавший Пчеле всю информацию, что копилась на протяжении земной жизни, в этой же сладкой полудреме получил и обратный ток. Разведчик видел удивительный сон, как на голый минеральный шар околосолнечной планеты без атмосферы градом сыплются ледяные метеориты. Как этот нескончаемый поток космического льда, соприкасаясь с разогретой Землей-праматерью, превращается в воду, заполняя впадины, перетекая реками. Как сухие молнии расщепляют молекулы воды – и творят атмосферу, наполняют пространство кислородом, как оживают принесенные с ледяными метеоритами молекулы живой жизни. Как она расцветает, естественно, первым делом – в водоемах, маленьких, больших и огромных.
Просыпаться не хотелось, он был переполнен новыми чувствами, сильнейшими эмоциями. Огромность энциклопедии, знаний, внедренных в его мозг, потрясала. То, что люди нащупывали гипотезами, интуицией, жалкими опытами, стало достоверной информацией, доверенной ему, пусть не рядовому смотрителю, но все же в облике обычного человека, без ученых степеней и высоких должностей. Но он донесет!.. Поймут!
Холодный мерный голос, вновь оживший в его голове, остудил порыв энтузиаста:
«Мы предпринимаем попытку наладить с людьми контакт и установить приемлемые границы влияния не в первый раз. Они неудержимо рвутся всё перепроверить, испытать на прочность, поставить себе на службу. Как кашалотов и китов – доить и тащить на бойню. Человек – существо не разумное и не обучаемое, он не контролирует собственное воспроизводство и поток отходов, он не способен к пониманию иного мышления. Но к нашему большому удивлению ты какой-то Иной, не пугайся, останешься жив. Уверяю тебя, у нас свой жизненный цикл и круговорот, свои радости и огорчения. Свой главный Закон. Мы не убиваем Иных. Мы только защищаемся».
В голове звучно тренькнуло, словно отсоединился разъем, нежное и крепкое объятие щупальцев ослабло, и Хосе переступил ногами, стараясь восстановить равновесие. Голова слегка кружилась, тошнота подступала к горлу. Страх медленно возвращался, Хосе просто не представлял, где он, возможен ли путь назад, да и вообще – что он, прежний или обновленный, из себя сейчас представляет. Странная и смешная мысль мелькнула: «Ну, уж точно поседел, теперь до конца дней буду не черным, а белым. Признают ли меня вообще Франклин и прочие…земляне?»
Слабый голос телепатически подтвердил: «Да, всё прошлое для тебя не имеет значения. Мы транспортируем тебя к населению другого материка, со стороны Ледовитого океана. Ты для них будешь спасенным утопленником, не имеющим памяти. Тебе предстоит освоить новый язык. Но если найдется человек, который поверит в твои сны – мы будем только рады.
В единую волю человечества верить не приходится. Несмотря на то, что люди по облику и психологии – единообразны, в отличие от нас, столь диковинно различных, они непрерывно возводят всё новые и новые барьеры в своей среде. Они никогда не смогут договориться даже сами с собой. Им нельзя верить.
Но миролюбивые порывы и добрые намерения всегда радуют. Тогда это уже не монолит зла и агрессии, а живая среда. Пусть и чуждая».
Хосе понурился. Потом поднял голову и оглядел удивительное сборище глубоководных тварей. Но как! Как на такой глубине могли существовать воздушные камеры, как развились до такой степени телепатического общения все эти гигантские каракатицы, кальмары, креветки, змеи и драконы – или как их следует называть… Как они строят свою защиту, не убивая агрессора?!
"Не вникай. Мы не посвящаем в свои дела того, кому нельзя доверять. Готовься к транспортировке. Помнишь легенду о Иове, который попал в чрево Левиафана? Так это быль. Ты ее подлинность сможешь проверить. Или ты предпочитаешь своими силами? Твоих возможностей мы знать не можем".
Всё, что впоследствии произошло с Хосе Марией, которого на станции Китового ведомства считали погибшим во время подводного землетрясения, вообще невообразимая история. Земные ученые в нее вряд ли поверят, просто новая сказка на старый лад!
Он через какое-то время очутился на побережье Карского моря, успел боковым взглядом зафиксировать, как шлепнув огромным хвостом, уходил на глубину и вдаль, через Карские ворота, огромный кит. Хосе Мария, пошатываясь, побродил по берегу, включил внутренний навигатор, понял, что "высадили" его на острове Вайгач. Поймал недоуменный вопрос собрата по обойме местной дислокации: в России увлеченно исследовал человеческую сущность Василий. Им предстояло согласовать разделение или совместную деятельность. Языки – не проблема. Весь основной функционал разведчика не был нарушен, и он перенесся в Норильск, где и маячил Василий. Почему-то тоже на очень большой глубине: ниже уровня моря почти на два километра. Только на суше.
ГЛАВА 18
Хорошо экипированная и оснащенная новейшими измерительными приборами группа диггеров неспешно вышагивала по давно заброшенному шахтному горизонту. Сечение горной выработки, малейшие повороты, крутизну и спуски они сверяли с данными космического сканирования. В этом и состояла цель их похода: визуально подтвердить или усомниться в точности такой далекой фиксации подземных пустот. Василий присоединился к команде якобы из личного любопытства. На самом деле – по просьбе «Роскосмоса», специалистов, которые считали, что за энтузиастами и любителями экстрима нужен особый догляд. А с другой стороны – кому еще поручишь такую подземную ревизию? Пройтись давно заброшенными горизонтами и штреками, полуразрушенными, без освещения и с отключенной давно вентиляцией – испытание нелегкое, нужны особые навыки, смелость, хладнокровие и даже авантюризм.
Давно сдружившаяся в самых невероятных походах в знаменитые пещеры и глубокие шахты команда на черного верзилу почти двухметрового роста посмотрела с сомнением.
– Ты нам, дядя, по физическим данным мало подходишь, – заявила коренастая девушка в рыжих кудряшках, – тебя же, ежели что, ни через какую дыру не протащить! Эвон, размах плеч какой!
– А я умею минимизироваться, ежели что, – отшутился Василий, – сворачиваться в сосульку и сам себя проталкивать, как многоножка. А вообще-то, ребята, мне просто очень надо. Я видел эти подземные лабиринты с очень большой высоты, и теперь должен сравнить, насколько моё видение было точным.
– Ты хочешь сказать, что был в космосе, что имеешь отношение к глубинному сканированию с орбиты? – недоверчиво спросил Иван, штурман этих ходоков.
– Имею. Но входить в подробности не будем, – уже серьезно подвел черту под короткими дебатами новичок. – Просто поверьте, что со мной у вас хлопот не будет, а польза – наверняка.
На том и поладили. Диггеры очень гордились тем, что к ним обратились с такой необычной просьбой. Не стали спорить, когда для проверки данных космической разведки были избраны не Кунгурские или Крымские пещеры, а отработанные шахты Норильска. Именно там за два с лишним века люди выбрали и подняли на поверхность миллионы тонн пустой породы и ценной руды, проложили сотни километров подземных коридоров. И, разумеется, имела значение глубина: свыше двух километров! Такой глубинной разветвленной сети на почти тысячу километров протяженности нигде в мире больше нет.
Если подтвердится, что сканирование из космоса на такую глубину дает достоверные сведения, значит, у России есть зоркие всепроникающие глаза по всей Земле. И никакие разведчики стране больше не нужны.
Шли неторопливым шагом, фонари дальнего света выхватывали из тьмы ржавые от времени рельсы, опрокинутые вагонетки, покрытые белой плесенью бревна и доски редкой обшивки. Глубокая тишина создавала иллюзию затаенного присутствия неведомых подземных жителей, которые просто до поры затихарились и, наверное, изготовились к нападению! Страшновато.
– Красота неописуемая, – восклицала время от времени Мара, та самая девчонка, единственная диггерша в этой сугубо мужской компании. Она же вела и фотосъемку, иногда что-то наговаривала на диктофон. Все эти репортерские штучки могли очень пригодиться не только для сайта диггеров, но и для именитых заказчиков.
Василий впервые был в недрах земных на такой глубине, с большим изумлением он спросил у парней:
– И много по России таких подземных лабиринтов?
– А что, сверху-то не подсчитали, сколько породы за минувшие века добычи полезных ископаемых горняки вывернули на горА? – поддела насмешница Мара, явно обнаруживая, что новичок ей интересен. – Вот когда поднимемся, посмотри наш сайт внимательнее, там много любопытного увидишь. Урал и его предгорья по всей длине, от Башкирии до Полярного круга, весь изрыт, и карьеры колоссальные, и выработки подземные. Кузбасс может похвалиться своими протяженными пещерами, Якутия… Сколько поселков было заброшено после провалов улиц в осевшие выработки, сколько сползло горняцких городков в глубокие карьеры. Да что перечислять, по всей стране после этих добывающих компаний почти сразу открывался фронт работ для спасателей. Земля людей и предупреждает, и наказывает, но они же упрямы.
– Шутите!? Однако вот эти горизонты сохраняют на протяжении десятилетий свое сечение, не осыпаются, не обрушились…
– Ты погоди, не каркай, – сурово одернул его Иван, – когда поднимемся на поверхность, тогда и заключение напишешь. Имей ввиду, за нами спасатели не придут, если что – самим…
– Вань, давай, и ты не каркай, – дернула его за рукав Мара, – тут все осознают, что к чему. И если верить этому космическому сканированию, сквозные проходы не нарушены. Здесь вечная мерзлота оберегает пустоты от размывов и затопления, ну и крепили горизонты понадежнее, чем восстающие и штреки. А мы по забоям лазать не подряжались… Хотя лично мне очень хочется посмотреть!
Василий не все понимал из их разговора, но главное – оценил, диггеры уже подтверждали высокую степень достоверности и точности взгляда из космоса. И это – огромная победа русских ученых. Как в далекие советские времена всю страну покрыли сетью геологоразведки, с помощью шурфов и скважин выяснили, где и какие ресурсы хранят недра, так и теперь стало возможно определить, чем грозит стране дырявая территория, как и где в первую очередь ее латать. Разрабатывались проекты дешевого и надежного захоронения немыслимых гор мусора, накопленных землянами за века бездумной эры потребления. Россияне вообще любили грандиозные эпопеи – то электрификацию, то химизацию, то чипирование населения…
Поход близился к завершению. Документация была максимально достоверной, можно сказать, диггеры руками прощупали эти коридоры. А если здесь, на 2-х километровой глубине подтвердилось – нет смысла сомневаться и в точности сканирования в другом месте. Приятный сюрприз ожидал диггеров на финише: со скрипом, но заработал подъемник, не пришлось по запасному выходу пересчитывать ступеньки ногами. Летнему солнышку обрадовались: в Заполярье царил долгий день, когда «одна заря спешит другую сменить, дав ночи полчаса», кажется, так писал старинный поэт о белых ночах!
Эти шахты уже давно не работали, людской толчеи в опустевших административных зданиях не было. Их, абсолютно бесхозных, наметили для себя туристические фирмы, привлекавшие экстремалов к путешествию по Северу. Они с волнением ждали диггеров, чтобы убедиться: и эти маршруты можно будет использовать в будущем для походов, а, может быть, и для страшных квестов. Эти здания бывших контор легко подправить, использовать в своих целях. Вот и подъемник поспешили починить, опробовали на диггерах!
Однако надеждам туристических компаний не суждено было сбыться. Вокруг подземных лабиринтов Норильска развернулись нешуточные дискуссии ученого совета. Составлялись рейтинговые списки всех зафиксированных горных выработок и вблизи городов, и поодаль, выделялись в первую очередь те, что представляли собой угрозу людским поселениям. Апологеты проекта "Большая уборка" считали, что пора приступать к решительным действиям: есть завалы мусора и промышленных отходов, сузившие жизненное пространство россиян до крайней степени, и подтверждено наличие подземных пустот, в которые можно всё это безобразие прошлых лет упрятать.
– Сколько можно медлить, – горячился Павел Корнев, – всё ищете планету со сходными условиями проживания, чтобы драпать с этой помойки? Давайте хотя бы начнем, телепортация по высокой дуге рассчитывается легко, мы уже сегодня способны сжать материю и переместить достаточно большие объемы… Ну, и начнем помаленьку!
Его вечный оппонент Кирилл Дрон раздражительно встрял:
– Ага, сначала бездумно дырок насверлили, теперь так же, не рассуждая, заткнем в них поглубже всё без разбора. Как зубную пасту – назад, в тюбик! Моё отделение пятый год занимается спектроанализом промышленных отходов, посмотрите, какие ошеломляющие результаты! Заводы, как правило, извлекали из руды какой-то один важный элемент, к примеру, на Северном Урале из бокситов – алюминий. А железо, целый букет редкоземельных металлов отправляли в "хвосты", там шламовые поля дороже первородной руды! И что – всё это снова сгрузить в недра?
Зашевелились, потянулись к экранам, на которых высветились таблицы Дрона, послышались восклицания, смешки, озадаченные реплики. Корнев не сдавался.
– Ладно, это даже удачно, что вы уже проанализировали, что конкретно представляет интерес для извлечения нужных компонентов, а что – пустая порода. Терриконы-то наверняка никому не нужны?
– Да как сказать, – забасил еще один участник совета, – вы ведь все знаете, что старый проект поворота Иртыша вспять снова возрожден, азиаты ждут не дождутся воды из Ледовитого океана, хорошие доходы и нам в бюджет маячат. А там для естественного стока кое-где рельеф надо подправить. Так с открытием телепортации гидрологи очень надеются на перемещение старых терриконов, готовят схемы передислокации.
– Ну, знаете, сейчас всю Россию-матушку будем перекраивать по коммерческим соображениям, – выкрикнул Павел, и все собрание зашумело.
Так или примерно так проходили все ученые токовища после двух трансформационных открытий последних лет: телепортации и молекулярной репликации. Такие колоссальные возможности открылись перед человечеством, но вместе с тем – и такие угрозы последствий непродуманных действий, что впору было открытое до поры до времени прикрыть, чтобы осмыслить и задать условия для использования.
Президент собрал по этому поводу Совет Безопасности.
Сказать откровенно, он вообще-то превыше всего ценил возможности лучевого сканирования поверхности Земли из космоса. Благодаря этому Россия "срисовала" и оформила подробнейшими атласами промышленные и военные объекты по всей планете, места скопления людских поселений, транспортные артерии… Да всё, и в мельчайших деталях! «Роскосмос», после того, как переориентировался на исследование Земли в противовес поиску небесного рая, достиг колоссальных результатов. Там были сконцентрированы и самые светлые головы, оценившие свободу поиска на большой высоте, не в пример людской толчее, границам и барьерам непосредственно на земных континентах.
Первой акцией "Роскосмоса" был Большой субботник на орбите: весь накопившийся металл собрали в компактные гирлянды, транспортировали и приземлили в малолюдных местах российской территории, подвергли разборке и сортировке. Несметные сокровища захватили таким простым пиратским образом!
Пока конкуренты спохватились и заголосили: "Куда? Кто? Когда успели?! А спутники наши кто позволил?!" – в космическом околоземном пространстве стало чисто и пусто. О своих спутниках связи, исследований и наблюдений "Роскосмос" не сожалел, давно надо было обновлять эту гвардию, особенно в связи с новыми задачами. Разумеется, и китайцы, и Люксембург, и Иран довольно быстро обновили своё наличие на этих орбитах, но вот американцам явно было не до космоса. Хотя может быть они намеревались покорять межгалактическое пространство другим способом? Ходили слухи…
Впрочем, Президент России до слухов не снисходил, было кому их улавливать и анализировать. Вон уже поговаривают, что тут, на Земле, в океанских глубинах, обнаружилась еще одна древнейшая цивилизация, тоже прикажете верить? Нет уж, пусть сначала проверят, пообщаются, сообразят, чем это нам может быть полезно или опасно, а потом и озадачимся.
«Что-то Василия давно не было видно, этот черный слишком вольно себя ведет, когда хочет – исчезает, когда нужен – не найдешь…» – подумал он недовольно. Но тут же себя и одернул, было у него под рукой достаточное количество исполнительных и являвшихся по первому зову служащих и советников, нечего сетовать. А этот… этот непонятный пусть таким, как есть, и останется. "Говорят, у него в прошлом какие-то потери, трагедии, то ли жена ушла, то ли дети куда-то… Впрочем, что вникать, прошлого не поправишь, да и держится он безупречно. Блаженный!»
В это время Василий и Хосе Мария, взявшись за руки для более прочного контакта, сидели на берегу холодного моря, обменивались информацией. Кто бы глянул со стороны – глазам не поверил: два высоких негра-близнеца, и оба – с поседевшими шевелюрами. Чего им тут, на берегу Ледовитого океана, понадобилось, с чего они оба замерли, как каменное изваяние?
