Людмила Николаевна Перцевая
Чёрный конгресс
ГЛАВА 5
Муслим бродил по лагерю сирийских беженцев, прислушивался и приглядывался. Нельзя сказать, что на него не обращали внимания, но вовсе не из подозрительности, а скорее от изнурительного безделья. Подбегали ребятишки, которых тут было на удивление много, поднимали в знак приветствия руки мужчины, женщины прятали лицо, но тоже посверкивали из-под покрывал глазками на двухметрового геркулеса: хорош!
А он пытался понять, на что надеются эти люди, покинувшие родную землю и застрявшие здесь на долгие месяцы безо всякой перспективы. Турки их не любили, у этой не шибко богатой нации своих проблем было – не расхлебать. До благословенной Европы беженцам добраться было просто нереально, это же сколько надо судов, чтобы транспортировать многотысячные толпы Средиземным морем! А сушей – через всю Турцию… да никому такой переход с семьями и в голову не придет.
Никакого трудоустройства бродячих толп и ассимиляции никто и не планировал. Их вообще не брали в расчет, просто до поры кормили, обеспечивали водой, терпели, как…козырный туз в игре с европейцами. Под них изредка выделяли какие-то гуманитарные грузы, средства, но это был балласт. Рано или поздно его все равно сбросят. Однако сам балласт об этом не подозревал.
В современном мире землян толпы мигрантов, не способные вписаться ни в прошлое, ни в будущее, были самым печальным зрелищем, словно кладбище живых людей. В разговоре с Муслимом мужчины хорохорились, кричали что-то о своих требованиях, правах, подозревая, что не зря он тут ходит с расспросами, но и в криках звучала тоска. Как животное, попавшее в капкан, кое-кто был уже готов отгрызть лапу, чтобы на своих-троих ускакать назад, к брошенному дому. Но все мосты сожжены, а переправы в новую жизнь никто для них не наводил.
Зрелище невыносимое. Но что его сюда манило? Чувство обреченности здесь вовсе не сопровождалось высоким градусом напряжения! И тут Муслим увидел, что охранники подтягиваются к западным воротам, там наблюдалась какая-то суета. Он моментально туда переместился и увидел армейский кортеж. Машины встали кругом вокруг бронированного монстра, охранник, почти такой же стати, как и Муслим, распахнул дверцу. Вышел сам Эрдоган. С ним были какие-то чины из ООН и Евросоюза, но взвинченный нерв, ток высокого напряжения исходил от Президента.
– Мы приняли на себя эту обузу из соображений гуманизма, кормим беженцев, хотя нам самим после переворота, после мирового экономического кризиса приходится нелегко, а вы еще непрерывно взыскиваете с нас. Как долго Европа будет испытывать наше терпение? – гневно выговаривал он. – Мне проще просто организовать переброску всего этого отребья к берегам Греции, даже Италии, чем ждать от вас подачек! В конце концов, кто бомбил Северную Африку, разрушил в регионе несколько вполне благополучных стран, разве не вы, "цивилизованные" страны? Это же плоды вашей демократизации!
Ему что-то успокаивающе возражали, разводили руками, но было ясно, что этот спектакль тоже не таил в себе хоть какого-то осмысленного финала. Муслим постарался подойти поближе, и на него обратили внимание – охранники предостерегающе подняв руки, Эрдоган, напротив, двинувшись навстречу.
– Вот ты, черный, высокий, подойди ко мне, – властно крикнул он, я хочу спросить тебя, откуда ты пришел, на что надеешься?
Муслим с готовностью подошел, приветствовал правителя на турецком, даже чуть поклонился. Но сжатая пружина внутри Президента оставалась такой же тугой, опасной, внутри всё клокотало. Он спрашивал черного беженца, не надоело ли ему бездельничать, не хочет ли он вернуться к Асаду, согласился ли бы он отплыть на Кипр или в Грецию, или ему непременно надо в Германию, сразу на сытые хлеба. Муслим что-то отвечал, сообразно вопросам, а сам между тем упорно сканировал президентские заботы, терзавшие мозг. Картина была впечатляющей!
Этот турок с манией величия готов был воевать с целым миром одновременно, его не останавливали ни договоры о сотрудничестве, ни рамки военного союза, ни партнерские соглашения: сегодня ты друг – завтра уберу выстрелом в спину! Позволив России строить у себя на территории АЭС на ее собственные деньги, в кредит, получив газопровод, он готовил провокацию на ее границах. Взорванный Нагорный Карабах уже был явью в его планах! Он и сюда приехал, потому что отдал команду о снаряжении трех судов с мигрантами к берегам Италии. Этого от него никто не ждал, но когда-то же должен был состояться прорыв плотины! Они на него там, в Брюсселе, готовят санкции, о правах человека заговорили? – Будет вам о чьих правах позаботиться!
К беседующим подбежал человек с озабоченным лицом, Муслима скоренько оттерли, Эрдоган поспешно сел в машину. Кортеж развернулся, и скоро только облако серой пыли напоминало о визите высоких гостей. Охранники еще постояли, переговариваясь, Муслим услышал: «Да, землетрясение…в Измире, на этот раз очень сильное…земля ходила волнами, как море. Люди погибли. Разбирают завалы, но боятся афтершока».
Президента трясло изнутри и снаружи, и Муслим подумал, что наверное причиной тому он сам, его непомерные амбиции на создание исламской империи, его пассионарность, с которой он готов воевать по всему периметру границ, раздвигая их мысленно – беспредельно! Израиль – вечный враг, Франция – сегодняшний обидчик с ее карикатурами и насмешками над верой, курды – постоянная угроза отовсюду, русские – исторический враг, с которым его страна никак не навоюется, далее – все и везде!
«Странное дело, почему человечество, овладев высокими технологиями, никак не научится соразмерять в своих действиях обретения и потери? Ведь всё так просто просчитывается! – думал Муслим. – Тех же беженцев при первом их появлении можно было организовать на общественные работы в Турции, а не кормить бесплатно. И тут либо поток повернул бы обратно, либо страна получила рабочие руки для развития».
Впрочем, это всё рассуждения, которые транслировать президенту не было смысла. Он расчеты не воспринимал, действовал импульсивно!
Неожиданно Муслим услышал возбужденные крики, повернулся к морю. К берегу бежали потрясенные мигранты, малыши, женщины, старики. Вот и подтверждение тому, что в ярости месть свою Евросоюзу Эрдоган отменить не мог и не хотел ни при каких обстоятельствах. К хлипкому причалу подходили морские лайнеры, лагерь беженцев подлежал эвакуации. Естественно, у берегов европейских курортов их никто не ждал, но ведь балласт когда-то надо было сбросить!
ГЛАВА 6
Это были дети, милые смешные подростки, мальчик и девочка. В ожидании автобуса с туристами они переглядывались, мальчишка гримасничал, кидал камешки куда-то в кусты, но не выпускал из рук поводка маленького ослика. Девочка казалась всецело занятой дрессировкой своих подопечных: на спине у ее осла балансировал совсем крохотный козленок, он уже умел становиться на передние колени – и подниматься. Фатима похлопывала ручонкой по спине осла – и козленок опускался, а она победно взглядывала на мальчишку, мол, видишь, как у меня здорово получается! Да, только черные глазенки и посверкивали, личико было закутано покрывалом. Но хотелось думать, что она наверняка прехорошенькая, этакая восточная красавица, юный бутончик.
Абдель сидел спиной к ресторанчику и глаз не сводил с этой парочки, с их осликов. Но вот подошел автобус, разминаясь, из него вышли туристы. И юные артисты тут же забыли друг о друге, о наивном флирте, ведь они были на работе! Кинулись к туристам, что-то лопотали, демонстрировали умение своих осликов и козликов, фотографировались с туристами, протягивали руку за платой. Брали любую монету, но при этом приговаривали: «Доллар, доллар!» Однако чаще всего туристы, позевывая, протягивали им остатки своих завтраков в пластиковой упаковке.
Дети брали и эту подачку, пренебрегать ничем не приходилось. В пустыне, где нет никаких особых заработков, кроме обслуживания туристов, всякий кусочек был дорог. Из-за брошенного доллара они чуть было не подрались, девчонка наконец сдалась, обиженно отвернулась, а мальчик, расправив отбитую купюру, неожиданно протянул ее… конкурентке. Чем растрогал и Абделя, и других очевидцев: они тут же расщедрились и еще на какую-то мелочь.
Поразительно, но этот континент, изначально такой благоприятный по климату, богатый ресурсами – и растительными, и зверьем, и полезными ископаемыми, щедро оделяющий во все времена всех землян по их потребностям, оставался прибежищем голодных людей. Абдель побывал во многих странах и городах Африки, везде его поражал низкий уровень благосостояния населения, высокая детская смертность. Рожали много, но выживали мало, голод и болезни косили маленьких…
Туристы вышли из ресторанчика, походили по сувенирным лавчонкам, их уже приглашали в автобус, пришло время продолжать экскурсию. И тут грянули выстрелы. Мальчик схватил подружку за руку, и они как-то очень сноровисто вместе со своей живностью скрылись за низким строением, легли, прижавшись к песку, почти впечатались в него. Лежали смирно и ослик, и козленок, и дети, привыкшие к такому паническому бегству от опасности. Абдель затаился неподалеку. Туристы, вопя и толкаясь, загрузились в автобус, шофер ударил по газам, автобус выскочил на дорогу. А с интервалом в десять минут к ресторанчику с другой стороны вырулил армейский газик, ругаясь и хохоча, вышли люди с автоматами, в черных суконных куртках. Ложная тревога! Это были не террористы, а те, кто как раз охранял дороги и курорты от нападения.
Дети сориентировались быстрее Абделя, вышли из укрытия, тут же начали клянчить подачку. Силовики отмахивались, поглядывали на девчонку – и Фатима сообразила отойти от греха в сторонку. Ресторатор, кланяясь, вынес воду и лепешки, он тоже с облегчением перевел дух. Абдель, как только увидел бросаемые в его сторону настороженные взгляды вооруженных людей, уверенно подошел к ним, предъявил свое удостоверение представителя гуманитарной миссии ООН по продовольствию. Старший по званию смягчился, легко завязался разговор.
– Что это были за выстрелы? – спросил Абдель.
– Да мы же и палили, так, для острастки, чтобы никто не расслаблялся, – доверительно поделился Омар. – А вы разве не слышали, что объявлен высший уровень опасности?
– Нападение или где-то теракт с жертвами?
– Еще хуже! В сети появилось заявление исламистов, что они объявляют акцию устрашения всех белых. К ним тут же начали присоединяться разношерстные бандиты, повстанцы и оппозиционеры всех мастей. Они, видишь ли, отреагировали на американское движение "black lives matter": раз уж там рабы восстали, так на черном континенте сам бог велел с белыми сражаться. А чего нам с ними сражаться, если бюджет Египта наполовину формируется за счет туристов? Выгнать белых – и зубы на полку? А если их еще в Суэцкий канал не пускать – вообще кранты!
– Неужели север еще не навоевался, там ведь после "арабской весны" полный раздрай, никак к мирной жизни перейти не могут, – поразился Абдель.
– Так вот, поди ж ты, мало того, что гражданские войны не прекращаются, так сейчас еще и по цвету кожи мочить друг друга начнут, – махнул рукой Омар. – А на юге и того хлеще, там фермеры-негры начали убивать белых собственников земли, ну тех, предки которых двести лет назад сюда пришли… Такая катавасия началась, что просто ужас! И ладно бы они только с белыми воевали, но в ЮАР черных беженцев из африканских нищих государств еще больше, чем в Европу ушли, на миллионы счет идет. А кто их кормить будет, кто для них рабочие места заготовил? Тоже драки пришлых с местными начались. Просто какой-то дикий…человейник.
Омар сплюнул, оглянулся на своих молодцев, рявкнул, чтобы не растекались, через пять минут в путь. Сектор, который им следовало осмотреть, был пустынным, неизвестно, что там встретится. На всякий случай спросил Абделя, не подбросить ли куда? Тот отказался: " У тебя своих забот…" Попрощались, и газик умчался. Абдель взял в ресторанчике бутылку воды, устроился в тени, задумался, перебирая увиденное и услышанное за время блуждания по Африке.
Здесь были золото и алмазы, бокситы и нефть, росли бананы и апельсины, сахарный тростник и хлопок, кофе и какао-бобы. А жизнь не казалась шоколадной. Африка служила неисчерпаемой сокровищницей для поколений давно ее покинувших мобильных и любознательных мигрантов, обосновавшихся в гораздо более суровых условиях. Щедро отдавала, не оскудевала, но голодали ее аборигены, почему-то ничего не получая взамен!
Мир землян был устроен несправедливо. Но, может быть, так было не всегда? Кто знает. Полноводный Нил и сегодня радовал прохладой, поил поля и плантации, но этой благодати было недостаточно даже для того, чтобы прокормить хотя бы самих себя. Зерно египтяне покупали. А продавали свою историю. Туристам со всего мира. И весь мир изумлялся на потрясающие пирамиды-усыпальницы, на строения и скульптуры, которым было много тысяч лет – а они стояли. Зачем они сегодня нужны этой юной паре, мальчику и девочке, которым по пятнадцать лет? Дети открывают мир с чистого листа, им этот многовековой пытливый поиск предков ничего не дает. И какой в нем тогда смысл?
Абдель рассматривал сытых, веселых туристов, которые могли кинуть египтянам подачку, поглазеть на сфинксов, купить в качестве сувениров папирусы с пиктограммами, яшмовую чашу или флакон с благовониями, и отбыть в свои дымные грохочущие города. Африка по-прежнему дарила им то, чего у них не было: древнюю сказку, чистый воздух, сафари со львами и тиграми, слоновьи бивни, жирафа на озере Чад…
С чего началось это бесконечное разграбление? Белые люди пытались сначала вывозить аборигенов в качестве рабов, миллионами – в трюмах своих кораблей, много веков подряд. Африка плодила новых, не оскудевала. Потом корабли нагружали удивительными артефактами древности. Тащили мумии и скульптуры, грабили библиотеки со свитками из папирусов и пергаментов. Распробовали фрукты и кофе, подивились тонкому хлопку. Богатства были словно бы ничьи, никому за них платить путешественники из северных земель не собирались!
Вскоре эти белые стали оккупантами: зачем вывозить рабов, когда можно заставить их работать на себя прямо тут, на благодатных землях, в условиях вечного лета? Получалось плохо, они враждовали с аборигенами, уставали от палящего солнца, черные аборигены с пришлыми белыми предпочитали говорить на языке оружия.
Самое страшное произошло, когда вместо копий и стрел африканцы взяли в руки автоматы и стали промышлять разбоем. Пиратство, как промысел, на этот континент пришло с опозданием на полтысячи лет. Но если английская королева не считала зазорным брать налоги с пиратского промысла, почему нищее Сомали не может повторить этот опыт? То есть вот такой опыт заслуживает реализации? Бред какой-то!
Абдель в задумчивости поставил опустошенную бутылку на столик, поднялся. Ему хотелось побывать в Кот-д’Ивуаре, девственном заповеднике, где еще сохранились реликтовые растения – и вымирали от голода люди. На гуманитарные подачки от тех, кто веками грабил этот континент, всех голодных вряд ли накормишь. Про Америку говорят " с жиру бесится", а эти – от голода друг друга убивают?
Совершенно очевидно, что 40 тысяч лет развития цивилизации этому материку дали слишком мало. Ничтожно мало. Ресторатор подошел, забрал пустую бутылку, предостерег, что здесь опасное место для одинокого путешественника, сколько их уже на этом материке пропало бесследно, словно в черной дыре! Лучше подождать следующего автобуса. Абдель дал ему какую-то мелочь, подозвал детей, осчастливил их. Ему-то заработок от гуманитарной миссии был без надобности, вот корочки иной раз очень выручали.
А у Фатимы и Махмуда был просто праздник: не каждый день тебе просто так дают 5-долларовую купюру! И не подстрелили, и ничего не отняли, вот дома похвалят…
Со стороны дороги вдруг опять послышался шум мотора, почему-то возвращался армейский газик. Он притормозил и, высунувшись в окно чуть ли не по пояс, Омар закричал Абделю, как старому знакомому:
– В Нигерии военный переворот!
Абдель метнулся к нему, моментально оказался рядом.
– Полковник Джафар в первом же выступлении заявил, что у них в Лагосе будет проходить Всемирный конгресс по защите прав черных, да-да, у них на Нигере!
– А вам-то чего волноваться, – спросил Абдель, – вы по другую сторону континента от смутьянов!
– Не скажи, на этот раз волна большая пойдет, черные – туда, белые – оттуда. Весь мир взворвался, по всем каналам только про этот Черный конгресс и вопят.
Тут он сдвинул Абделя чуть в сторону и крикнул девчонке:
– А у меня доллары есть, хочешь с нами покататься? Пацан твоего осла попасет.
Фатима нерешительно двинулась, мальчик обидчиво отвернулся. Но тут Абдель, вернувшись в исходное положение, непререкаемым тоном произнес:
– Дети со мной. Вали отсюда.
Газик пренебрежительно фыркнул и исчез. Абдель взъерошил шевелюру, планы резко менялись, шоколадный Кот-д’Ивуар подождет, надо быть в Лагосе.
Дети увидели, как высокий смешной негр растаял в воздухе, словно сказочный мираж. Ну и денёк!
ГЛАВА 7
Брифинг подходил к концу, фотокоры выключали освещение, сворачивали технику. Кое-кто из журналистов еще выкрикивал вопросы, но уже было ясно, что никаких сенсаций из этого взъерошенного премьера не извлечь. Всклокоченный увалень талдычил только про брексит, про то, как Великобритания снова станет великой и независимой. Вот только добьется, чтобы Евросоюз не устанавливал новых пошлин и не вздувал тарифы, а кормить брюссельских бюрократов англичане больше не будут.
Пресс-секретарь наклонился к микрофону и, загадочно улыбаясь, произнес уже почти в спину уходящим журналистам:
– Господа, в соседнем зале вас ждет сюрприз, только на входе следует сдать все диктофоны.
– Сюрприз! – насмешливо произнес кто-то сзади Вильяма, – небось, нальют по поводу воцарения нового премьера! А что, пойдем, заглянем, глядишь, и на обед не придется тратиться.
Вильям двинулся вслед за всеми, он в BBC был новичком и, чтобы не попасть впросак, держался стаи. Послушно вместе со всеми сдал технику, сбросил с плеча сумку, шагнул между двух громил в черных строгих костюмах. Они выглядели подчеркнуто официально среди этого журналистского сброда в драных джинсах, свитерах, блейзерах с заплатками на локтях.
– Ого, а Тереза тут с какого боку? – насмешливо прошептала девушка в шортах и высоких сапогах.
И не она одна изумилась. За накрытым закусками и напитками столом сидел худощавый человек в сером пуловере, средних лет, с залысинами и с щетиной вокруг тонкогубого рта. А рядом, подобострастно склонившись, опершись костлявыми руками о стол, стояла пожилая дама с белой шевелюрой, ярким не по возрасту макияжем, крупными бусами. Оба воззрились на входящих, дама выпрямилась, сделала приглашающий знак рукой, искательно улыбнулась.
– А может быть, и не сбоку, а совсем другим местом, – продолжали ерничать журналюги. – Хотя ей такие фортеля уже и не по возрасту, и не по положению, – лузерша!
Рассредоточились вокруг стола, самым естественным путем представители более крупных СМИ оказались ближе к незнакомцу с лицом загадочным и одновременно самоуверенным. Не дожидаясь представления, которое, видимо, и не предполагалось в данной ситуации, он заговорил:
– Рад, рад пообщаться вот так с глазу на глаз, в непринужденной обстановке, уверен, что всё мною сказанное останется между нами. Просто информация к размышлению. Согласитесь, не всегда ведь надо тупо транслировать то, что вам доверено, надо иногда и мозги включать.
Ответом было недоуменное молчание, то ли наехал, то ли готовит к чему-то. А этот, в пуловере, поднялся, отпил из бутылки минералки, в полной уверенности, что овладел вниманием, продолжил.
– Я полагаю, хватит вам именоваться «четвертой властью», пора осознать, что на самом деле вы и есть власть, самая настоящая. Сегодня тот, кто управляет общественным мнением, выводит толпы на улицы и площади, меняет режимы и провоцирует войны – и есть власть. И жаль, что пока вы этого не осознали в полной мере. Я вам напомню, как вопреки устоявшимся канонам, вы ввели в обиход такое оружие, как фейки, как с грифом «highly likely» спровоцировали грандиозный дипломатический скандал, как сумели сыграть свою партию в выборах такой мощной демократии, как американская.
Легкое движение среди писак показывало, что лесть была понята и принята. Но к чему он вел, чего от них хотел?
– А веду я к тому, что мы с вами скоро организуем настоящую войну по укрощению вообще всех этих демократий, беснующегося населения всей Земли. Нет, я не сумасшедший, я – направляющий. У нас в руках – колоссальные силы, не только радио, телеканалы, остатки печатных СМИ, но и социальные сети. Задают тон самые крупные медиамагнаты, вслед за ними, задрав штаны, изо всех силенок бегут остальные. Замолчали вы – и все сконфуженно понимают, что прозвучала ложная тревога. Событие, которое в мейнстриме, по определению самое важное, а если вы им пренебрегли, его как бы и не было.
– Но тут требуется высокая степень солидарности, некий центр управления, – не выдержал Вильям, – а свобода слова предполагает разнообразие мнений, позиций, взглядов!
– А вы молодец, – поощрительно щелкнул пальцами «направляющий», – но принципы ваши несколько устарели! Представьте себе, что по долине растекается ливень, во все стороны, меняя направление, то усиливаясь, то затихая. Образуется болото. Но если поток собран, стремится в одном направлении – он снесет все на своем пути, образует реку!
Давайте без лишних словопрений проведем эксперимент. Сегодня с утра вы все дали сообщение о перевороте в Нигерии, многие собрались туда в командировку, возбудились сообщением о Черном Конгрессе. А теперь давайте исключим все сообщения из этого региона. Напрочь. Ни к чему нам все эти права черных, все эти помпезные мероприятия, шумиха. И, естественно, никаких командировок.
Он повернулся к Терезе Мэй, как-то панибратски тронул ее за плечо и продолжил:
– Хотя вот ваша старая знакомая предлагает тренинг еще круче. У всех в памяти история со Скрипалями, которых то ли вовсе не было, то ли никто их не травил…в общем, не суть. Так Тереза предлагает повторить этот фокус, но уже непосредственно на территории России. Всё с тем же отравляющим газом, с врагом режима Путина. И не волнуйтесь, британцы уже всё подготовили, оппозиционер останется жив, его даже переправят за рубеж. Но вы повторите все то, что уже прекрасно продемонстрировали прежде: событие есть, когда вы об этом говорите, и его нет – когда вы об этом молчите.
– А для чего все эти тренинги? – в полной тишине спросила девушка в шортах. – И где уверенность, что наши боссы нас поймут? Власть – она ведь тоже персонифицирована, на черта им шагать в ногу, какой с этого навар?
– Тоже умница, – одобрительно щелкнул пальцами и в ее сторону «направляющий». Привычка у него видать такая. – Для начала им надо почувствовать себя Властью, а персонификация, дележка дивидендов – дело десятое. Да и я-то на что? Угощайтесь, господа, не будем вам мешать.
Он хитро ухмыльнулся, взял под локоток Терезу и направился к дверям. Видимо, всё сказал, что хотел. Писаки не решились их удерживать вопросами в спину, да и что спрашивать, когда все сказано и все равно ничего не понятно. Потянулись в задумчивости к бокалам и бутербродам, вяло переговаривались, спрашивали друг друга, не приходилось ли раньше где-нибудь этого провокатора видеть. Нет, нигде не светился. И вряд ли снова появится на публике, уж больно уверен в себе – и не заискивает. Игрок, должно быть, не малого калибра!
Вильям подошел к девушке в шортах, спросил ее про Скрипалей и Солсбери. Она его поняла по-своему. Все ведь знали, что эти "пострадавшие" давно никому не интересны, наверняка и этот черный верзила из BBC знает, просто хочет копнуть глубже, под эти местные секретные лаборатории. Прогреметь захотел!
– Ты знаешь, я краем уха как-то слышала, что там, в Солсбери, какой-то вирус мастрячат вместе с американцами, разнесли опыты по разным климатическим зонам, то ли в Грузию, то ли в Китай… Врать не буду, но лучше в эту историю не соваться. На полосы или в эфир с этим все равно не пробиться, видишь, какие у них «направляющие» завелись, наверняка, от Госдепа. Ой, не провоцируй меня, а то мигом оба на улице окажемся! Сильно любознательный – постучись прямиком в Скотланд-Ярд, они тебя просветят.
Вильям благодарно кивнул, потянулся за кофейником, налил себе, предложил коллеге, но она уже засобиралась убегать. От всех этих неясных затей – подальше.
Надо ли говорить, что уже после обеда и Евроньюс, и BBC, и CNN голосили о брексите, о протестах «желтых жилетов», о новом президенте Украины… Только не о Нигерии и не о готовящемся Конгрессе Черных, – про это все словно забыли, в социальных сетях сразу догадались, что, видимо, это была фейковая новость, и тоже свои комментарии постирали.
Было – и нету. Там, в этой Черной Дыре вечно какие-то дурацкие перевороты, разборки между племенами, цивилизованным людям и говорить о происходящем в Африке не пристало. Только опозоришься.
Вильям телепортировался в Солсбери, все-таки интересно, что там варят в этих лабораторных котлах в такой секретной обстановке. Если они один раз засветились в политическом скандале, вполне вероятно, что последует рецидив. Еще Тереза эта непонятно в каком качестве выплыла, не-не-не, отнюдь не лузерша! Чувствуется, что она свою партию еще не доиграла, будет шлифовать найденную методику.
А то – "новичок", "новичок", русские злодеи, которые, оказывается, просто за стрелочника сходят. У них же там в России родилось вот это гордое: «Я отвечаю за всё!» Вот и отвечайте. Британия вам еще не раз в этом поспособствует.
