Леонид Резников
Главная ветвь
Елена Топилина. Откройте, полиция!
Вода прозрачной извивающей струйкой лилась в ванну, взбивая белое покрывало пены. Довольный Алешка сгребал ее горстями, громоздил на голову, прилаживал на плечи, грудь и сдувал с ладоней. Пена невесомыми радужными хлопьями разлеталась в стороны, повисая на стенах, покрытых белым кафелем, и неспешно сползая вниз, не в силах удержаться на нем.
Елена, с улыбкой поглядывая на Алешку, намыливала дочери голову.
– Мам, а почему ты так долго сегодня? – спросила Светка, сильно жмуря глаза, чтобы мыло не попало в них.
– Так получилось, солнышко.
– А я ждала, ждала… Дядю жалко, – вспомнила она.
– Да, с дядей нехорошо вышло, – согласилась Елена.
– Ай, волосы! – вскрикнула девочка и зашипела. – Ну вот, мыло в глаза попало! – Она принялась тереть глаза кулачками и пожаловалась: – Щиплет…
В коридоре раздалось пронзительное треньканье входного звонка.
– Промой пока водичкой, – сказала Елена, сбрасывая с рук пену. – Кого там еще принесло на ночь глядя?
В дверь начали колотить и звонить одновременно.
– Да иду, иду! – крикнула Елена, выйдя в коридор и прикрыв дверь в ванную комнату.
Трезвон прекратился.
Елена щелкнула замком и чуть приоткрыла дверь, выглянула в образовавшуюся щель. За дверью стоял молодой усатый полный мужчина в форме полицейского с кожаной коричневой папкой под мышкой.
– Гражданка Топилина? – спросил полицейский низким хриплым голосом, предъявив Елене раскрытой красную книжечку. – Лейтенант Филиппов.
– А в чем дело? – Елена открыла дверь пошире.
За дверью, чуть в стороне, обнаружился еще один – низенький, курчавый, но по «гражданке» – в серых брюках и белой клетчатой рубашке под кожаной курткой.
– Поступил сигнал от гражданки Нефедовой… – Полицейский раскрыл папку и сверился с бумагой. – Авдотьи Никифоровны. Нехорошо, Елена Вячеславовна, – сказал он, хмуря густые брови. – Нехорошо. Разрешите войти?
– Да в чем дело? – Девушка удивленно вскинула брови, отступая назад, и впустила усатого в квартиру. За усатым следом увязался гражданский.
Из-за стены выглянула старая грымза Авдотья Никифоровна. Старушка любопытными бегающими глазками заглядывала в квартиру, противно выпячивая вбок нижнюю губу.
– Почему вы не поставили в известность правоохранительные органы о насилии над вашим ребенком?
– Ка… – Елена сглотнула подступивший к горлу комок. – Какое насилие? Ничего не понимаю.
– Нехорошо, – повторил лейтенант, пристально глядя Елене в глаза. – Покрываете преступника, значит?
– Да какого преступника? О чем вообще речь?
Дверь ванной комнаты приоткрылась, и оттуда выглянула Светка: любопытная мордочка в пене, мокрые волосы сосульками свисают вбок, и с них ручьем на пол льется вода.
– Мама, Лешка там балуется! Вся вода на пол…
– А ну, кыш! – прикрикнула на нее Елена, обернувшись через плечо.
– Ой! – Светка шмыгнула обратно и захлопнула дверь. По коридору прошелся легкий ветерок.
– Это пострадавшая? – спросил лейтенант.
– Да какая пострадавшая? Что тут происходит? Объясните наконец! – взорвалась Елена.
– Вот, Авдотья Никифоровна, – кивнул Филиппов на старуху. – Оказалась недавно свидетелем отвратительной сцены. Она утверждает, что некий, – лейтенант опять сверился с записями, – Евгений Максимович Молчанов приставал во дворе дома к вашей дочери, когда та гуляла одна.
– Вы с ума сошли! – Елена ошарашенно распахнула глаза.
– Далее появились вы, – продолжал лейтенант, – и вступились за дочь, нанеся насильнику телесные повреждения.
– Да-да, – влезла вредная старуха. – Расцарапала ему усю морду, как есть.
– Авдотья Никифоровна, как вам не стыдно! – задохнулась Елена. – Да вы!.. Да… Не было ничего! Выдумывает она все.
– Так, нужно разобраться, – сказал лейтенант, озадаченно подвигав усами.
– А чего тут разбираться? – опять встряла бабка. – Дочка ейная вечно одна во дворе вертится. Никакого пригляду за ей. Чего хош случится. Не мамаша, а слово одно. Тьфу! Давно детёв пора куда надо определить, покамест собсем не зачахли. Как мужик ейный помер…
– Да как вам не стыдно! – У Елены задрожали губы, на глаза навернулись слезы.
– Авдотья Никифоровна, я бы попросил вас, – грозно сказал лейтенант.
– А я чё? – вытаращилась на него старуха. – Как есть, так и говорю.
– Вы лучше помолчите. А вы, Елена Вячеславовна, успокойтесь. Значит, вы утверждаете, что ничего не было.
– Не было ничего. Это все карга старая придумала! – сорвалась Елена, рванувшись к старухе. Бабка отшатнулась, выкатила глаза и осенила себя крестным знамением.
Лейтенант успел перехватить девушку.
Елена размахивала руками, пытаясь дотянуться до старухи. Та опасливо шмыгнула за стену лестничной площадки.
– Так, успокоились все! – рявкнул командным голосом лейтенант. – А то всех на пятнадцать суток определю!
– Да меня-то за што жь? – возмутилась бабка с лестницы.
– Цыц! – прикрикнул на нее лейтенант. – Рассказывайте, – спокойно сказал он, повернувшись к хозяйке квартиры.
– Моя дочь выгуливала котенка, – немного успокоившись, начала Елена, – дожидаясь меня. Я зашла в сад забрать сына.
– Так, значит, девочка была одна?
– Да, выгуливала котенка. Котенок залез на дерево, и дочка попросила мужчину, который сидел на скамейке, достать его.
– Выходит, мужчина все-таки был! – торжественно заключил лейтенант.
– Конечно! Я и не говорю, что его не было.
– Дальше, пожалуйста.
– Ну вот, когда я вошла во двор, то увидела дочь рядом с мужчиной. Мне показалось, что он пристает к ней. Я закричала и побежала к ним. А дочь, оказывается, вытирала ему платком лицо.
– Зачем? – спросил Филиппов и озадаченно моргнул.
– Лицо мужчины было все исцарапано и в крови.
– Это вы его поцарапали?
– Как я могла его поцарапать, если только вошла во двор?
– Ага! Значит, это сделала Ваша дочь?
– Котенок, – устало вздохнула Елена, проведя ладонью по лицу.
– Котенок, который сидел на дереве? – уточнил лейтенант.
– Он был под скамейкой.
– Как же он его поцарапал? – удивился лейтенант.
– Господи! Да когда он его снимал с дерева…
– Понятно. А вот гражданка Нефедова утверждает, что именно вы набросились на него.
– На котенка?
– На мужчину, – сдержанно пояснил лейтенант, вновь подвигав усами и так и не решив, издевается ли девушка над ним или действительно не поняла.
– Вы ее слушайте больше. У нее фантазия богатая, – сверкнула глазами Елена в сторону лестничной площадки, где притаилась вредная старуха.
– Предположим. Еще она утверждает, что видела борьбу вашей дочери с мужчиной. Мужчина сильно кричал.
– Борьбу? – растерялась Елена. – Какую борьбу?
– Я енто… – донеслось с лестницы.
– Цыц! – опять рявкнул лейтенант. – Могу я поговорить с вашей дочерью?
– Конечно, но… – Елена обернулась в сторону ванной комнаты.
– Я подожду. – Полицейский сложил руки на животе, держа за угол папку.
– Только дверь прикройте, пожалуйста. Холод идет.
Штатский прикрыл дверь. Щелкнул замок.
За дверью что-то прошуршало. Видимо, старуха приложила к двери ухо.
Елена прошла в ванную.
Минут через пять из ванной выбежал Алешка, облаченный во фланелевую пижамку. Простучав босыми пятками по покрытому вытертым половиком полу, он быстро пробежал в детскую и оттуда опасливо глазел на строгого дядю-полицейского.
Елена, ведя немного упирающуюся дочь за плечи, приблизилась к непрошеным гостям.
– Вот, – сказала она.
– Привет! – сказал лейтенант, разглядывая девочку с высоты своего роста. Он не умел общаться с детьми и побаивался их.
– Привет! – ответила Светка, шмыгнув курносым носом и, вывернувшись из маминых рук, спряталась за ее спину.
– Да ты не бойся, – усмехнулся лейтенант Филиппов.
– А я и не боюсь, – сказала пигалица дрожащим голоском, выглядывая из-за маминой спины и держась за ее халат.
– Трусиха она у вас какая-то, – резюмировал лейтенант.
– Я не трусиха! – с вызовом сказала Светка, которая больше всего на свете ненавидела, когда ее называли трусихой, и вышла вперед.
– Давайте побыстрее все закончим. У меня еще куча дел, – с вызовом сказала Елена.
– А вы не торопитесь, гражданка. Здесь следует во всем обстоятельно разобраться, – обиженно напыжился лейтенант Филиппов. Лейтенант обожал детективы и мнил себя Шерлоком Холмсом, Пинкертоном и прочими известными детективами одновременно. – Как тебя зовут, девочка?
– Света, – сухо ответила Светка. Ей не понравилось, как этот назойливый полицейский разговаривает с мамой.
– Света, значит, – почесал лейтенант переносицу. – Скажи, Света, что там было?
– Где?
– Во дворе.
– Ничего не было, – дернула плечами девочка.
– Как не было? Кота ведь доставали?
– Да, доставали.
– Дядя доставал?
– Ага.
– Ты его знаешь?
– Знаю, что в том доме живет. – Светка кивнула куда-то в сторону. – А так нет.
– А дядя тебе ничего плохого не делал?
– Это Черныш ему плохо сделал. Он ему на лицо прыгнул и поцарапал всего.
– А почему дядя кричал?
– А если вам так лицо поцарапать, вы не будете кричать?
– Кхм-м, не знаю, – смутился лейтенант. – Меня коты еще ни разу не царапали, – честно признался он.
Светка осмелела, заметив нерешительность полицейского.
– А это вам мама сказала, что дядя ко мне приставал?
– Н-нет, – окончательно растерялся усач-лейтенант и в бессилии оглянулся на штатского. Тот молча наблюдал за девочкой с каменным лицом. – Это одна бабушка сказала.
– Врет она, – безапелляционно заявила девочка и мотнула головой, отбросив влажные волосы с правого плеча за спину. На правом плече белой футболки темнело мокрое пятно. – Не было ничего такого.
– А-а…
– Может, достаточно? – Елена не дала ему закончить. – Ребенок, по-моему, и так все сказал. А этой карге старой передайте, если она еще раз в мою семью нос сунет, я его ей оборву!
– Так, – сказал молчавший до сих пор штатский. – Евгений Семенович, нам, по-моему, здесь больше нечего делать. Извините, Елена Вячеславовна. Судя по всему, вышло досадное недоразумение. А с Нефедовой мы сейчас сами разберемся.
– Только рада буду. Давно ей пора язык укоротить – она здесь никому житья не дает. – Елена прошла к двери и резко распахнула ее.
Старуха, стоявшая за дверью, едва не ввалилась в квартиру от неожиданности.
– Извините еще раз, – сказал штатский, козырнув, и первым вышел в дверь. За ним последовал лейтенант. Старуха посторонилась. – А с вами, Авдотья Никифоровна, мы сейчас продолжим. Составим протокольчик… – Он наступал на бабку. Бабка, непрестанно крестясь, пятилась под его суровым, пристальным взглядом.
Елена не стала дослушивать, чем все закончится, и затворила дверь.
Из детской выбежал Алешка.
– Вот так, – неопределенно сказала она, погладив дочь по влажным волосам. – Ну что, пошлите готовить?
По пути на кухню она подумала, нелишним было бы предупредить Молчанова, Евгения Максимовича – полиция может и к нему заявиться.
– Свет, вы пока картошку почистите.
– Хорошо, мам, – сказала девочка и убежала на кухню.
Еленапрошла к телефону, стоявшему на трюмо в прихожей, сняла трубку и набрала телефон справочной.
– Двадцать три – один – Центру.
–Центр на связи.
– К «ЕТ» пожаловали «понты».
– Не понял, Витольд. Кто их вызвал?
– Соседка настучала. Ничего опасного, но решил предупредить.
– Думаешь, чудики мудрят?
– Скорее, они что-то упустили. Никакого шевеления не наблюдается. Может, закончили операцию?
– Маловероятно… Ситуация с «понтами» всегда напряженна и должна хорошо контролироваться. Возможно, чудики в замешательстве. Что-то не учли в нашем менталитете.
– Что делаем?
– Где сейчас «понты»?
– Обрабатывают бабку-стукача у подъезда. Но как бы ни нагрянули к «ЕМ». Результат может оказаться печальным – «ЕМ» на взводе.
– Заверните их! Сами не лезьте, пусть «Альфа» обработает.
– Сделаем.
– Что «хамелеон»?
– Затих. Ребята из «Альфы» держат на контроле.
– Хорошо. До связи…
Спейсер Эоллы. Координатор Йион
Координатор расхаживал перед визуал-объемом, на котором отображались параметры и ход операционного вмешательства. Информации было много, но опытный взгляд Координатора вылавливал в мешанине знаков и графиков суть.
Все шло по плану. Общая линия воздействия соблюдалась, хотя были и отклонения, на которые приходилось молниеносно реагировать. Координатор то и дело давал указания команде операционистов. Операционисты беспрекословно, быстро и со знанием дела выполняли команды, внося поправки в рабочую карту Контроль-интеллекта.
Внезапно возникло отклонение в расчетной линии событий. Опасное, непредвиденное ветвление вызвало незамедлительную реакцию Контроль-интеллекта. В визуал-объеме сформировалась область с уточнением отклонений и детальным анализом.
– Кварт-операционист, в чем дело? – резко бросил Йион в сторону.
– Влияние непредвиденного фактора, – отозвался тот. – Вмешательство постороннего объекта привело к напряженности в операционной линии событий.
– Почему не просчитали заранее? – Йион безостановочно считывал меняющуюся в визуал-объеме информацию, лихорадочно ища пути решения проблемы. Ветвление приближалось, необходимо было действовать незамедлительно.
– Все было учтено, Координатор.
– Значит, не все. В чем суть отклонения?
– Вызов одним из второстепенных объектов надзорной организации.
– Устранить! Вызванные объекты нейтрализовать ментально.
– Невозможно, – вклинился в диалог прим-операционист. – Слишком велико количество векторов воздействия.
– Что вы предлагаете конкретно?
– Объект номер два вне прямой опасности. Отклонение от плановой линии воздействия невелико, и, я полагаю, после контакта объекта с надзорниками, мы уложимся в пределы расчетного отклонения.
– В чем тогда суть ветвления?
– Отрицательное влияние надзорников на объект номер три. Предлагаю кратковременное ментальное воздействие на надзорников для исключения выхода ситуации из-под нашего контроля.
– Тип воздействия?
– Переключение внимания.
– Действуйте… Нет, подождите. Сек-техник, вы говорили о воздействии на «Мага»?
– Две попытки воздействия изучающего характера. Агрессии зарегистрировано не было.
– Значит, Оон-се права, – тихо сказал Йион, размышляя. – Кто-то еще контролирует ситуацию.
Ветвление неумолимо приближалось и скоро должно было стать неизбежностью.
В визуал-объеме менялись цифры расчетной вероятности изменения линии бытия. Вероятность необратимости отрицательного результата операции быстро уменьшалась.
– Воздействие отменяю. Ничего не предпринимать, – сказал вдруг Координатор. – Производить укрупненный анализ ситуации. Сосредоточиться на поиске сторонних воздействий и их источника.
– Принято, Координатор, – отозвался Прим-операционист.
Команда погрузилась в работу.
Евгений Молчанов. Гость
Евгений вымылся под душем, аккуратно промыл царапины с мылом и тщательно оглядел раны в зеркале. Царапины были неглубокими, но длинными и уже начали вздуваться по краям и краснеть. К тому же они ужасно чесались.
Евгений пошарил по карманам брошенной на пол грязной одежды, выудил из нее ключи, старые магазинные чеки и золотую карточку, подобранную им на дороге. Все обнаруженное он прихватил в комнату, где кучкой свалил на журнальный столик.
Затем прошел на кухню, выудил из холодильника кусок сыра, полпалки полукопченой колбасы, нарезал их, свалил в тарелку, кинул на нее же забытые в утренней спешке два очищенных яйца, сваренных вкрутую. Из дверцы холодильника достал початую бутылку водки и перенес все в комнату, на тот же столик. Из стенки вытащил рюмку, придирчиво оглядел ее, протер пальцем и расслабленно бухнулся в кресло.
Наконец-то покой!
Нацедив из запотевшей бутылки полную рюмку, Евгений поднес ее к носу, понюхал и, поморщившись, разом вылил ее содержимое в рот. Водка горячим ручейком скользнула по пищеводу. Внутри потеплело.
Евгений схватил яйцо, откусил сразу половину, засунул в рот кружок колбасы с подсохшей корочкой и принялся механически жевать, отрешенно глядя в стену напротив. Проглотил.
– Тяжелый денек, Евгений Максимович? – раздался мужской голос.
Евгений подпрыгнул от неожиданности и уставился вправо, сжав пальцами подлокотники кресла. В кресле напротив сидел незнакомый мужчина, встреченный Евгением у кафе.
– Вы?!!
Округлившимися глазами Евгений разглядывал ничего не выражающее лицо незнакомца. Крайнее удивление постепенно начало сменяться страхом.
– Не бойтесь, Евгений Максимович. Я не бандит и не грабитель, – сказал мужчина, продолжая сидеть неподвижно. В его расслабленной позе не ощущалось угрозы. Напротив, от незнакомца ощутимо веяло спокойствием, умиротворением и благодушием, разливавшимися по комнате невидимыми волнами. – Я же обещал вам, что мы еще побеседуем.
Страх Евгения пошел на убыль, его место заполнило волнение.
– Но как вы сюда попали?
– Во всяком случае, не через дверь. Можете сами убедиться: замок закрыт и цепочка на месте, – предложил гость.
Евгений, все еще не особо доверяя незнакомцу, медленно поднялся из кресла и, не сводя с того глаз, прошел в прихожую. Замок действительно был закрыт, как обычно, на два оборота. Цепочка – наброшена. Евгений на всякий случай заглянул на кухню – окно тоже заперто. Впрочем, проникнуть в квартиру через окно совершенно невозможно: третий этаж, балконов нет…
Загадка казалась неразрешимой.
В полной растерянности Евгений вернулся в комнату. Незнакомец сидел все в той же позе. Еще легкая улыбка одними кончиками тонких губ и тот же ничего не выражающий взгляд.
Озадаченно и настороженно косясь на незнакомца, Евгений вернулся в кресло.
– И все-таки, как вы вошли?
– Вы читали восточные сказки? – спросил незнакомец.
– Э-э, читал… – окончательно смешался Евгений. – Но при чем здесь сказки?
– В древности на Востоке меня назвали бы джинном.
«Псих, ну конечно!» – Евгений нахмурился, пытаясь сообразить, опасен он или нет. Хотя догадка казалась логичной, но все же не объясняла, как этот человек проник в его квартиру, будь он хоть трижды психом.
– Значит, вы – джинн, – стараясь не злить мужчину, осторожно сказал Евгений и уселся на краешек кресла. Психов нельзя раздражать – это общеизвестно.
– Не говорите глупостей, Евгений Максимович, – отмел гость мановением руки предположение хозяина квартиры. – Я сказал: меня бы назвали так в древности. Необразованный человек всегда ищет сверхъестественное объяснение тому, чего не в состоянии понять.
– Значит, вы не джинн, – заключил Евгений, несколько расслабившись. Если и псих, то не законченный. По крайней мере нападать не собирается.
– Увы, нет, – развел гость руками.
– Так кто же, в таком случае? – спросил Евгений, откупорив бутылку и собираясь наполнить свою рюмку. Гостю он не предлагал – психам спиртное противопоказано.
– Я не рекомендую вам пить эту гадость, – остановил его незнакомец.
Горлышко бутылки замерло над рюмкой.
– Почему? – с любопытством спросил Евгений: «Сейчас скажет, что спиртное вредно для здоровья».
– Синтетический этиловый спирт низкого качества с большим количеством вредных примесей. Сильно разбавлен. Одна из примесей – клофелин.
– Вы это по запаху определили? – поразился Евгений, поднеся горлышко бутылки к носу, и принюхался к резкому запаху.
– Произвел спектральный анализ.
– Взглядом, – понимающе кивнул Евгений – псих, но образованный. Но бутылку все-таки отставил. – Вы так и не сказали, кто вы такой.
– Скорее «что», а не «кто». В двух словах – высокотехнологичная суперпозиция полей.
– В трех, – поправил гостя Евгений, поудобнее усаживаясь в кресло. Свихнувшийся физик, не иначе.
– Совершенно верно, в трех. Но я не физик, Евгений Максимович, и действительно не человек, – сказал гость и неожиданно исчез. Без хлопка, световых эффектов и прочей дребедени. Просто был – и не стало.
Евгений тупо разглядывал пустое кресло. Потом медленно сполз на пол – ноги едва держали, – на карачках подполз к другому креслу и боязливо ощупал его. Обивка была прохладной, в кресле давно никто не сидел.
Евгений сел на пол.
«Здесь один псих, и это я. Кажется, понял! Удар головой, легкое сотрясение, переутомление – это все объясняет…» – Евгений окинул комнату взглядом, потряс головой и ползком вернулся на свое место.
Дрожащей рукой потянулся к бутылке, опасливо косясь через столик на пустое кресло.
– Евгений Максимович, я же предупредил вас насчет водки.
Горлышко бутылки звякнуло о рюмку. Рюмка опрокинулась набок, и, грохоча гранями, завертелась по столу.
Евгений побледнел и застыл с наклоненной бутылкой в руках, но тут же спохватился и поставил бутылку. Немного водки с веселым бульканьем все же вылилось на стол, водка струйкой устремилась к краю стола.
Незнакомец прошел через комнату и опустился в свободное кресло.
– Опять вы, – обреченно застонал Евгений. – Ну сколько можно! Что вам от меня надо?
– Для начала вам было бы совершенно нелишним немного успокоиться, – наставительно сказал гость. – Чтобы загладить свою вину перед вами, могу предложить отличный армянский коньяк. Это вам будет сейчас кстати.
Гость повел рукой, и на столе появилась бутылка без наклеек, заполненная чем-то темным по самое горлышко. Пробка была наполовину вытащена. Вероятно, для удобства.
Евгений, не веря глазам, протянул руку к бутылке и ткнул ее пальцем. Бутылка оказалась самой что ни на есть настоящей.
Несколько осмелев, Евгений взял бутылку в руки, раскачал пробку и вытащил ее. Принюхался. По комнате разлился запах армянского марочного коньяка.
– Пейте, не бойтесь, – предложил гость. – Да, чуть не забыл.
На столе прямо из воздуха возникли симпатичные блюдца. На одном аккуратным кружком были выложены тонко нарезанные дольки лимона, на другом – стопками квадратики черного шоколада.
– Откуда все это? – спросил Евгений. Пресыщенный событиями этого вечера и невероятностью всего происходящего, он вдруг впал в полнейшую апатию. – И все-таки вы – фокусник.
Гость не ответил.
Евгений внимательно оглядел бутылку, которую все еще держал в руках.
– А почему наклейки нет? – придирчиво спросил он.
– Пожалуйста.
На бутылке протаяла наклейка с надписью: «Кефир. Жирность 2,5%».
– Как кефир?.. – растерялся Евгений, вновь принюхавшись к содержимому бутылки. – Почему?
– В той бутылке тоже не водка, и вы это знаете по собственным ощущениям, но продолжаете верить наклейке. Как вы привыкли больше доверять ярлыкам, нежели своим чувствам!
«Вы» странный незнакомец произнес с какой-то непонятной интонацией.
– Лучше попробуйте.
Евгений поднял опрокинутую рюмку, налил в нее немного коньяка и, зажмурившись, влил его в рот.
– Действительно кефир! Тьфу, то есть коньяк! – подтвердил Евгений, закусив долькой лимона. – Причем отличный.
Лет пять назад друг из Москвы в честь своего дня рождения угостил его шикарным коньяком. Это было давно, но Евгений еще помнил вкус настоящего коньяка.
– Я рад, что вам понравилось.
– Извините, – спохватился Евгений, приподнимаясь, – я забыл вам предложить. Вы выпьете тоже?
– Благодарю, но это невозможно, – вежливо отказался незнакомец.
Евгения несколько удивил не совсем стандартный ответ. Вместо привычного «мне нельзя» или «не пью» гость почему-то употребил совершенно не подходящую к случаю формулировку «это невозможно», но Евгений решил, что у незнакомца такой пафосный жаргон.
– Понимаю. Печень? Язва? – спросил он, опускаясь в кресло.
– Ни то ни другое. Просто это действительно невозможно, поскольку я не человек, и даже не живое существо.
– Да-да, вы уже говорили… как же это… – сказал Евгений, решив поддержать не совсем понятную ему игру, и почесал макушку. – Ах да, высокотехнологичная суперпозиция полей.
– Вы совершенно правы, Евгений Максимович.
– Можно просто Евгений. Или Женя.
– Как вам будет угодно, Евгений.
– И что же означает эта ваша ВСП? Я немного сократил, если вы не против.
– Нисколько. ВСП, по сути, сложная самоорганизующаяся структура различных полей, приспособленная для выполнения конкретных задач. В данный момент я выполняю функции связи и обеспечения.
– Связи с чем и обеспечением чего?
– Связи с одним из центров флагман-интеллекта. Обеспечиваю потребности реципиента.
– Флагман-интеллект – это…?
– Мне трудно будет объяснить.
– Я программист.
– Мне это известно, Евгений, но с подобными технологиями вы незнакомы.
– Хорошо, оставим это. Что за потребности и что за реципиент?
– Реципиент в данном случае – вы. Потребности? Ну, к примеру, вот этот коньяк.
– И все-таки – джинн? – рассмеялся Евгений, наливая себе еще стопку. – Вы точно не будете?
–Невозможно. У меня нет органов в вашем понимании.
– Откуда мне это знать. Я не могу видеть насквозь, – сказал Евгений, поднося рюмку к губам.
– Вы все еще не верите мне, – удрученно покачал головой гость и вдруг стал полупрозрачным и бесцветным.
Евгений от неожиданности поперхнулся коньяком и зашелся в кашле, краснея и пуча глаза. То, что предстало взору Евгения, было сродни порождению ночного кошмара. В кресле напротив находилось нечто с очертаниями человека, но аморфное, текучее, с постоянно меняющейся плотностью, отчего ручка кресла, часть дивана и стена за ним казались живыми, неприятно подергивающимися и то распадающимися на отдельные элементы, то вновь соединяющимися в знакомые образы.
На месте глаз были мутные уплотнения с путанными прожилками. Такие же уплотнения различных размеров и неопределенной формы были раскиданы в беспорядке почти по всему «телу». Они соединялись между собой чем-то вроде искрящихся каналов, постоянно пульсирующих и лениво изгибающихся, словно сытые змеи.
Незнакомец внезапно вернул себе человеческий вид.
– Не делайте так больше, – сказал Евгений, откидываясь на спинку кресла и вытирая рот тыльной стороной ладони.
– Хорошо, но теперь-то вы мне верите?
– Что это было? – вместо ответа спросил тот.
– Попытка визуализировать систему полей.
– Значит, вы действительно не человек?
– Увы, – развел руками гость.
– Но кто же вы? Неужели, пришелец? – догадался Евгений, хлопнув себя по лбу.
– В каком-то смысле, да. Систему, породившую меня, разработали на другой планете.
– Но почему вы сразу не сказали?
– Я полагал, вы уже догадались.
– Черт, мысли путаются. Подождите, я успокоюсь немного.
– Я не тороплюсь, – сказал гость.
Евгений взлохматил пальцами волосы и хлопнул по голым ляжкам. И тут осознал, что все это время сидел в одних трусах.
– Извините, я сейчас что-нибудь надену, – спохватился он, ощущая нарастающее неудобство.
– Можете не волноваться по этому поводу, Евгений. Я нечувствителен к вашим этическим принципам, и вы можете оставаться в любом удобном для вас виде. Я создан другой расой с иными понятиями этики и морали. К тому же вы так сидите уже с полчаса, и мне кажется совершенно бессмысленным что-либо менять теперь.
– Логично, – проворчал Евгений. – Вы не против, если я?.. – он показал на коньяк.
– Сколько угодно, – абсолютно по-человечески пожал плечами гость.
Евгений налил полную рюмку дрожащей рукой и залпом осушил ее. Закусил шоколадкой.
– Скажите, почему я? – хмуря брови и уныло перекатывая во рту шоколад, спросил Евгений.
– Интересный вопрос. Можно даже сказать, философский. Скорее всего, потому, что вы в этом нуждаетесь.
– Нуждаюсь? В вас?
– В нашей помощи. Согласитесь, я сегодня помог вам.
– С машиной?
– И с машиной тоже, – туманно ответил гость.
Евгений наморщил лоб и пристально посмотрел мужчине в глаза, но, припомнив белесые уплотнения, отвел взгляд. Лучше бы ВСП ничего не «визуализировал».
– И все-таки, почему, я?
– Не могу сказать.
– Это тайна?
– Люди почему-то склонны слышать не то что говорят, а то, что хотят услышать. И всегда подменяют суть сказанного, облекая ее в какие-то собственные домыслы. Вероятно, это как-то связано с вашей культурой. Скажу по-другому: «не владею информацией». Модуль распределения выбрал вас.
– Чем же я мог так заинтересовать ваш модуль. Один из пяти миллиардов, – усмехнулся Евгений.
– Да у вас мания величия, Евгений! Неужели вы думаете, будто столь сложная система отправлена через треть галактики с одной целью – найти одного из пяти миллиардов и оказывать ему содействие в его жизненных неурядицах?
– Я вас ни о чем не просил, – обиделся Евгений и уставился в пол.
– Ну вот, опять вы неправильно интерпретировали сказанное. Я лишь хотел сказать, что система в состоянии обслуживать сразу двадцать с лишним тысяч человек.
– Не хило! – присвистнул Евгений. – И где же находится ваша система?
– На солнечной орбите между Землей и Марсом. Уже тридцать два года по вашему летоисчислению.
– Значит, вы все-таки изучаете людей. А взамен?
– Предоставляем им посильную помощь.
– В виде вытаскивания машин и доставания коньяка? Эдакое «Бюро добрых услуг»?
– Не совсем, – не уловив иронии, сказал гость. – К примеру, я могу быстро залечить ваши раны на лице.
– Очень был бы вам признателен. Зудят невыносимо!
Евгений ждал, что гость подойдет к нему, достанет какой-нибудь предмет или, на худой конец, начнет производить руками магические пассы, но гость не двигался, только смотрел на него.
И тут Евгений почувствовал на лице тепло, мягкие, ласкающие кожу прикосновения и легкие подергивания мышц как от электрических разрядов на сеансе электрофореза, только менее чувствительные.
Вскоре все прекратилось.
Евгений ощупал лицо и кинулся в ванную комнату, к зеркалу. От царапин остались тонкие рубчики, покраснения и отеков не было и в помине. К тому же боли и зуда он больше не ощущал.
Не веря глазам, Евгений долго разглядывал себя в зеркале, потом вернулся в комнату.
– Ну вы даете! А можно, чтобы шрамов вообще не было?
– Можно, но не сразу. Иначе их быстрое исчезновение может вызвать недопонимание у окружающих.
– Да, вы правы, – согласился Евгений. – Но как вы это сделали?
– Вы не поймете.
– Почему? – но спохватился и, опередив гостя, сам ответил на свой вопрос: – Понял, понял. Не потому, что тупой, а потому что просто не пойму. А машину можете? Новую?
– Нет, – отрезал гость.
– Пусть старую, но не развалюху, – с надеждой в голосе продолжал клянчить Евгений.
– Нет, – вновь последовал тот же ответ. – Машина однозначно вызовет ненужное внимание к вашей персоне: откуда взялась, на какие деньги приобретена, почему не зарегистрирована. У вас начнутся проблемы, а мы не можем своими действиями создавать проблемы реципиентам.
– Ну, хоть свечи автомобильные, – расстроено сказал Евгений.
– Свечи можно. Какие?
– Эн Джи Кей, только японские, качественные, – обрадовался Евгений.
– На это потребуется некоторое время. Хотя мы против стяжательства.
– Их тяжело достать, да и стоят они о-го-го! А с деньгами сейчас… – Евгений только рукой махнул.
– Я понимаю, – посочувствовал гость. – Вот ваши свечи.
На столе появилась небольшая коробочка из плотной бумаги с импортными надписями.
– Ух ты!!! Спасибо! – поблагодарил Евгений, не веря своему счастью. – Как вы это делаете? Хотя бы в общих чертах.
– Если только в общих, – согласился гость. – В систему передается запрос, производится его анализ, уточнение, если необходимо. Затем в синтез-библиотеке отыскивается интересующий синтез-образ. Если он там отсутствует – эффекторами снимается его синтез-образ с оригинала на Земле, на что требуется время. Синтез-образ передается мне, по нему я синтезирую интересующий реципиента объект. Поверьте, никакой магии – чистая физика.
