Лана Мейер
Проклятый
А теперь пора вырвать эту страницу и написать что-то стоящее.
Я должен показать своим потомкам, что был не таким уж и плохим парнем, ха.
Знали бы они, чем я займусь сегодня вечером…»
Бред. Я со злостью захлопнул дневник. И почему я не сжег его?
Разум, затуманенный алкоголем, сам отдал приказ моей руке: и, находясь в бреду, я взял ручку. А потом я успел написать несколько строк, прежде чем понял, чем занимаюсь.
Вырвав злосчастную страницу, я смял ее и бросил в стену, снова потянувшись за бутылкой.
Вот он, мой мальчишник. Всегда о таком мечтал. Я и мой друг – виски.
И все из-за чего?
Из-за того, что забылся и позволил какой-то пленнице стать своей зависимостью.
Она – зависимость и не больше. Физическая, самая низменная, какая только может быть.
Делаю глубокий вдох.
Я – будущий король. И я не могу позволить себе иметь слабые места.
Никогда.
Глава 21
Кенна
Я медленно теряла свой разум.
Теперь Брэндан и не держал, и не отпускал меня. Гаспар потребовал убить принца. А я по—прежнему не находила себе места в этом огромном мире, который работал как сломанные часы.
Я хотела знать свое место, хотела знать кто я, но живой и значимой чувствовала себя только рядом с Брэнданом.
Я словно провалилась в яму и постоянно карабкалась наверх. Брэндан протягивал мне руку каждый раз и тянул на себя. Он почти вытаскивал меня на поверхность.
А потом снова бросал на дно, посмеиваясь.
Но сейчас это была слишком злая шутка.
Чувства к Брэндану изводили меня, я чувствовала, как остатки гордости медленно покидают меня, а я превращаюсь в тряпку.
Я же обещала отомстить. Я говорила это, глядя в его холодные глаза.
И что теперь…?
Я должна была выяснить все раз и навсегда. Я должна была рассказать Брэндану о том, кто я. Точнее, о том, кем считает меня Гаспар. Показать свою дурацкую метку, или какие еще там доказательства требуются Его Высочеству.
Грязнокровка.
Если Гаспар говорит правду, Брэндан даже не представляет, как он все это время ошибался.
Когда я вернулась с прогулки в день накануне приема в честь помолвки принца Брэндана, произошло то, что окончательно добило меня. На кровати я обнаружила огромную коробку золотого цвета – на крышке, как всегда, был изображен герб в виде льва с крыльями. Этот знак я частенько видела в замке, но на этот раз побаивалась открывать чертову коробку, чувствуя, что она от Брэндана.
Собирается жениться на другой, мне шлет подарки – этот мужчина сам не знает, чего хочет.
Но не прошло и минуты, как я узнала о том, чего он хочет. Меня.
«Я редко высылаю шлюхам отдельное приглашение, но сегодня ты должна быть в моей комнате. В этом наряде. Мне нужно расслабиться перед завтрашним днем. Ты же не посмеешь ослушаться короля, правда?»
Мои пальцы немеют, когда я трогаю прозрачную ткань. Она струится сквозь пальцы. Это платье прекрасно. Прозрачный шелк кремового цвета.
Оно выглядит таким чувственным, интимным. Оно одновременно прикрывает каждую часть тела и в тоже время оставляет ее обнаженной.
Я дрожу, когда нащупываю в коробке что-то холодное и круглое. И еще. Жемчужные бусинки, которые сразу напоминают мне о том, что произошло между нами не так давно.
Брэндан наматывает их на кулак. Оборачивает вокруг моей шеи. Слегка тянет на себя…
Его член у моих губ, и я принимаю его в рот покорно – так, как он этого хочет.
Это был единственный раз, когда я чувствовала свою власть над ним, несмотря на то, что стояла перед принцем на коленях.
Унизительно. Грязно. И сексуально.
Мне хочется разорвать это платье к чертям, но руки меня не слушаются. Через пять минут я уже смотрю на себя в зеркало: тонкий шелк ласкает кожу, а на шее висит жемчужное ожерелье, поблескивая в приглушенном свете ночных ламп.
Я впервые нравлюсь себе. И знаю почему.
Брэндан подпитывает меня вниманием, словно я цветок, который завянет без воды. И он прекрасно знает об этом. О том, что прочно привязал меня к себе древней магией, создав прочные узы. Покровитель и пленница. Мужчина и женщина. Король и его вещь.
Я не собираюсь быть его вещью. Я хочу быть равной ему.
Надев на себя накидку, я покидаю спальню. Гвардеец у двери Брэндана впускает меня внутрь без лишних вопросов.
Надев на себя накидку, покидаю спальню – гвардеец у двери Брэндана впускает меня внутрь без лишних вопросов. Я надеюсь увидеть его – Брэндана – на диване или за рабочим столом. У синтезатора.
Но его комната пуста, и, только хорошенько прислушавшись, я замечаю звуки воды, которые доносятся из ванной.
Я пришла рано. Первый порыв – выйти за дверь и подождать, чтобы потом «войти красиво». Снова поймав себя на глупой мысли, я лихорадочно оглядываюсь в его владениях.
На диване лежит плед, и мне очень трудно представить, как Брэндан здесь спит. Возможно, это сюда он уходил спать каждый раз, когда я ночевала в его постели.
Странно, что принц вообще позволил мне спать в его кровати. Внутри меня искрилась маленькая надежда, что через нее прошли не все его шлюхи. Но, судя по тому, что я видела в прошлый раз…
Образ, где Брэндан засовывает язык в горло другой, заставляет вспомнить вкус яда на моих губах… Перед выходом из комнаты я взяла пузырек. Это был какой-то неосознанный порыв, вызванный моей злостью.
Яд тяжелел непосильным грузом в кармане накидки.
Тут мой взгляд замер на тумбочке – ничем не примечательной, кроме стоящих на ней больших восковых свечей.
И кроме… Книги. Мне было интересно, что Брэндан читал. Подойдя ближе, я прикоснулась к потертому фолианту и прочитала надпись, которая гласила:
«Дневник Брэндана Виндзора, принца Уэльского».
Мой пульс невольно участился – с опаской оглядевшись, я взяла книгу в руки и слегка приоткрыла.
Боже.
Я держала в руках огромный ключ к душе Брэндана. Ко всем его тайнам. К его прошлому. К тому, кем он на самом деле был.
И я знала, что будет очень некрасиво – прочитать хотя бы строчку из этого дневника.
Но не более красиво, чем затрахать меня до потери пульса, не так ли, Брэндан?
Нужно быть смелее, Кенна. Ну же. Ты прочитаешь всего одну страничку.
Я ненавидела свое гребанное любопытство. Жуткий недостаток, от которого мне не избавиться.
Может, лучше вырвать страницы и прочитать в комнате…? Кощунство. Любопытство и совесть вступили в ужасающий кровавый бой, пока я не увидела на полу клубок из такой же бумаги, какая была в дневнике.
Быстро подняв ком с пола, я спрятала его в кармане с ядом. Меня колотило, будто я совершаю преступление.
Я должна… Должна знать, какой Брэндан на самом деле. Теперь, когда я стала оружием против него, мне нужно знать всю правду.
«24 декабря, 2215 год. Моя спальня.
Сегодня не было занятий, потому что все преподаватели готовятся к Рождеству. Бастиан предложил потренироваться вдвоем, и я согласился. Только почему—то, когда я победил его в поединке, он прошелся по моему происхождению. Все давно об этом знают. Как бы мама и отец не пытались это скрыть, правда вылезла наружу.
Сначала я злился. Но Мэри подняла мне настроение – я учил ее кататься верхом, вдобавок ко всему, пошел первый снег.
Снег бывает так редко, даже зимой. Обычно, это промозглый дождь или град. Теперь же, сад выглядит просто волшебно. И я рад, что подарки для всех готовы, и завтрашний день мы проведем вместе с семьей…»
Я перевернула несколько страниц, пытаясь унять от чего—то наворачивающиеся на глаза слезы. Может, Брэндан и был чудовищем, но мальчик, который писал эти строки, был всего лишь парнем, который потерял свою семью. И он… Боже, так странно читать чьи-то мысли.
И что не так с его происхождением?
«1 сентября, 2217 год
Сегодня после латинского я поехал в Лондон. На этот раз, не в клуб. И даже не в наркотическую клинику, как в прошлый раз. Сегодня я был в приюте, потому что отец заставил Парламент выделить деньги на застройку большого детского центра.
Сотни детей теперь будут жить в лучших условиях, ну, а Бастиан должен был присутствовать на открытии.
Но он слишком занят. Бедняга, не успевает дышать – его распорядок дня напоминает мне бег по кругу. Он совсем не отдыхает.
Поэтому поехал я.
Никогда еще не видел столько счастливых детских лиц, которые бы просто были рады видеть меня.
Я видел маленькую девочку…»
За моей спиной раздался демонстративный кашель, и я подпрыгнула на месте, захлопывая дневник. С трудом сглотнув, не спешила поворачиваться, вся продрогнув от страха.
– Положи. На—ме—сто. – Не нужно было видеть его лица, чтобы понять, в каком гневе Брэндан находится. Я аккуратно вернула тетрадь на тумбочку, медленно разворачиваясь.
Брэд стоял на лестнице, глядя на меня с откровенным презрением.
И как я не услышала его шагов…? Идиотка.
Полотенце едва держалось на стройных бедрах Брэндана, но я старалась не смотреть на его фигуру.
Только в глаза.
– Кто ты такая, чтобы прикасаться к моим личным вещам? – Царственной походкой он медленно спускался по лестнице, сохраняя в своем голосе ледяное спокойствие.
Остаются считанные секунды до того, как этот наигранный лед треснет.
– Я—я… Брэндан, я думала, это просто книга, и стало интересно, что ты читаешь… – Я не знала, что делать. Бежать, пятиться? Все бесполезно.
Потянув за веревку на шее, я распустила свою накидку и сбросила ее со своих плеч, оставаясь в прозрачном платье.
Брэндан нахмурился еще сильнее, раздраженный моей попыткой отвлечь его внимание.
– ОТВЕЧАЙ! – рявкнул он, тут же сводя зубы. Казалось, он вот-вот замахнется на меня – его кулаки постоянно и нервно сжимались.
В прошлый раз он чуть не перерезал мне шею осколком.
– Брэндан, пожалуйста, успокойся…
– Не произноси моего имени, сука! – выругался он, быстро хватая свой дневник с тумбочки и пряча его внутрь. Под замок. Тяжело дыша, он начал тихо: – Что ты о себе возомнила? А?
Я чувствовала себя маленьким ребенком, который натворил что-то очень ужасное.
– Что—ты—себе—на—придумывала? – стиснув зубы, прошипел он, с ожесточением глядя на меня в этом дурацком прозрачном платье.
Я была беззащитна.
– Ты же оставлял меня в своей комнате, и я подумала… – Но Брэндан не дал мне договорить, с силой хлопнув по деревянной поверхности – так, что даже стоявшие на ней графины с алкоголем задрожали, а свечи за миг потухли.
Звук от его удара эхом переливался в моей голове, но я уже не могла пошевелится и сдвинуться с места, страшась накликать на себя еще больший гнев.
Он же не убьет меня.
– Что? Да кто ты такая, девочка? ЧТО ты себе на придумывала? – Брэндан резко схватил меня за волосы и дернул, открывая мою шею. Все мое тело выгнулось, как сломанная струна.
– Брэндан…
– Молчать! – снова прервал он, наматывая мои волосы на кулак. – Думала, ты особенная? Грязнокровка, неужели ты, правда, так подумала?
Грязнокровка.
– Неужели думала, что ты что-то большее, чем моя прислужница? Вещь? А ты знаешь, что должны делать вещи? Они обязаны сидеть и не рыпаться. Вещи оживают только в руках хозяина – то есть, в моих. Тебе это понятно, или нужно закрепить эту информацию в твоей голове? – ядовито прошептал он на ухо, унижая меня каждым произнесенным словом.
Каждое его слово было ударом молота, которым он беспощадно колошматил мое сердце.
– Я думала, что мы…
– Мне плевать, что ты думала! Ты потеряла всякую ценность, когда я узнал, какая ты на самом деле. Стоило догадаться сразу, как только я узнал, что ты не девственница. И зачем я вообще с тобой связался? Ах, точно – ты не плохо сосешь и так мило плачешь, когда тебя жестко трахают.
Моя собственная чистейшая ярость плавила кожу. Все чувства, которые я испытывала к Брэндану, когда только познакомилась с ним, вернулись в одночасье.
Ненависть. Месть. Непонимание.
– Да? А еще суешь свой нос, куда не надо… Vae! Ниже в моих глазах тебе пасть уже просто нельзя… Расскажи, что ты делала ночью с гвардейцем? Давай же. – Он вновь потянул меня за волосы, заставив вскрикнуть. – Как ты его ублажала? Языком? Шлюха.
Я держалась из последних сил, чтобы не заплакать.
Брэндан продолжал наносить удары.
Нет, он не бил меня. Не пинал ногами в живот, грудь и плечи. Его ладони держали только мои волосы, в то время как, уверена, он хотел стереть меня в порошок.
Он не валял меня по полу и даже не таскал за волосы, избивая, как он, наверняка, того желал.
Он наносил удары гораздо глубже, чем по телу. Он избивал мою душу.
Разрывал гордость.
Уничтожал во мне женщину, которая просыпалась в постели с королем, и которую называли в честь редкого цветка.
Глава 22
Брэндан
Я не мог поверить в то, что она сделала это. Прочитала дневник. Что она прочитала?
Какую часть?! В этой несчастной тетрадке хранилось все мое прошлое, которое я не собирался выставлять на показ. И, уж тем более, не хотел, чтобы о всех тонкостях моего характера была осведомлена эта девушка. Она и так подобралась слишком близко.
Или я сам… Подпустил.
Как бы там ни было, я всеми силами хотел разорвать прочную связь, что между нами была, но уже не мог.
Ее страх был моей зависимостью. Ее ласка – проклятьем. Ее любовь, о которой она молчала, – загадкой.
Но каждый раз я видел в этих карих глазах, что она испытывает чувства, которые невозможно испытать к такому чудовищу, как я.
И каждый раз я пытался быть хуже и хуже, чтобы она, наконец, очнулась.
Но все было зря. Мы оба стали жертвами собственной игры, от которой были зависимы.
Страсть к этой девушке была сильнее всего. Сильнее даже жажды власти. Крови и мести.
Все, чего я хотел, – это ее руки на своей коже, и быть так глубоко в ней, снова теряясь в пространстве.
Забываясь.
Но этому не бывать.
– Я ничего подобного не делала! Ты – ублюдок! Я никогда никому, ни с кем…
– Да что ты мямлишь? Ублюдок? Хорошо. Жестокий? Прекрасно. Я такой. Я – Король. А кто же ты?
Это была последняя надежда услышать ее имя.
– Камел…
– Ты – никто. – Она всхлипнула, когда прорычал ей в ухо.
Но как бы я ее не унижал, Камелия не унималась. Она все еще пыталась поставить меня на место, и это было очень забавно. Она все время разжигала угасающее пламя, но, видимо, девочку не научили, что игры с огнем могут привести к гибели.
– А ты, что, ревнуешь? – Она посмотрела на меня с укором, и я пригладил ее волосы, будто успокаивая. А потом вновь дернул. И мне, черт возьми, нравилось это. Одержимый. Вампир, питающийся страхом.
– Конечно, грязнокровка. – Слова лились нескончаемым потоком, словно желчь. – Я не ревную, черт возьми! Я просто не люблю, когда ТРОГАЮТ МОИ ВЕЩИ!
Собственное сердце стучало так быстро, как текут последние секунды перед взрывом бомбы.
Три…
Как бы я не хотел этого признавать, но я ревновал ее с первого дня, как увидел. Даже тогда, когда она показалась мне дурной, грязной, непривлекательной. Тогда, когда узнал, что вытворял с ней Гилберт. Тогда, когда она сбежала. И тогда, когда узнал, что она обжимается по углам и в своей спальне с моими же людьми. Ни у одной шлюхи бы не хватило наглости на такую глупость.
Два…
Нужно успокоиться. Просто нужно успокоиться. Пока я не придушил ее голыми руками, как в прошлый раз.
Один…
– Брэндан, прошу тебя, – тихо прошептала она, глядя на меня с трепетом. С любовью. И даже с гребанной каплей восхищения. Я ненавидел ее за эту доброту. Это качество слишком сильно напоминало мне другого человека, ради которого я бы расколол собственную страну. – Прошу тебя, оставь меня в покое… Отпусти.
– Этому не бывать. Ты, наверное, уже знаешь о моей помолвке. – Опустив руки, я прижал девушку к себе, обхватив за бедра. Грубо смяв ее задницу до синяков, я наблюдал, как на лице девушке отразилась боль.
– Мы продолжим. Ты так и будешь моей вещью. В то время как моя жена будет спать в моей постели. С ней я буду просыпаться. А тебя – трахать.
Эта маленькая девушка, и вправду, полюбила меня. Ее реакция на мои слова была незамедлительной – она заплакала, отчаянно вырываясь из моих рук.
А я продолжал вколачивать ей ножи на раны:
– Сейчас я возьму тебя. И ты дашь мне все, что я захочу…
Наши взгляды встретились. Грудные клетки проламывали друг друга от тяжелого дыхания в один ритм, в один такт.
Даже сейчас мы были как одно целое, и я не понимал, как это возможно.
Какого черта меня самого трясет, когда я рядом с ней.
А потом она посмотрела на меня со всей жестокостью, на которое только способно ее милое детское личико, и замахнулась на меня.
– Ничего лучше не придумала? – Я поймал ее запястье. Окончательно разозлившись, я сделал то, что мне так требовалось. Забыться. Успокоиться. Почувствовать ее ласку. – На колени. – Отдал сухой приказ, надавив на хрупкие плечи девушки. Взбрыкнувшись, она одарила меня гневом, но мне уже было плевать на все ее взгляды. – Веди себя хорошо, Камелия. – Я нежно провел пальцами по ее подбородку, глядя на девушку сверху—вниз. Прекрасна. В таком ракурсе она еще красивее.
Только для меня. – Тебе придется хорошенько поработать, чтобы я мог забыть о том, что ты была с другим. Попробуешь сделать это? – Я уже мягко провел рукой по ее волосам, глядя на ее растерянность.
Она меня не понимала. Я и сам себя не понимал. Внутри меня стояли огромные качели, которые постоянно раскачивались, уходя то в сторону гнева, то в противоположную.
Все или ничего.
Либо она принадлежит мне, либо никому не принадлежит вовсе.
Либо ненавижу, либо…
Мне просто необходимо это почувствовать.
– Давай, Камелия. Тебе нужно извиниться… Очень глубоко извиниться. – Я нанес ей свой последний удар, и на секунду мне показалось, что она сейчас упадет на пол и будет рыдать, валяясь у моих ног. Ее глаза горели болезненным блеском.
Но этого не случилось.
– Ты – не король. – Тихо прошептала, срывая с меня полотенце. Приятно прохладные руки девушки легли на мою поясницу, и я едва сдержал глухой стон.
Перед глазами вспыхнули звезды, когда губы Камелии неумело заскользили по низу моего живота. Она делала это так невинно. Робея.
– Тебе следует делать это молча, – приказал я, возведя веки к потолку. Это произошло непроизвольно – слишком приятно.
Как только она взяла мой член в руку, я не успевал делать вдох.
– Ты больше никогда не посмеешь уединяться с другим мужчиной. Ты меня поняла? – прошептал я, переживая лишь за то, что кто—то еще в мире почувствует то же самое, что чувствую я. Это только мое. Собственный эгоизм еще никогда не был настолько силен.
– Да, – на удивление покорно произнесла она, прикасаясь ко мне языком. Черт, так нежно. Самым кончиком.
Что ж ты со мной делаешь?
Как можно быть такой сильной, нежной и наглой одновременно?
– Тебе нравится ласкать меня, маленькая? – Я снизошел до того, чтобы стать мягче. – Скажи, что ты никогда не отдашься другому. Пообещай. Камелия, поклянись, что ты только моя…
Я себя не контролировал. Да и как это возможно, когда ее язык исследовал меня всего. От нижнего пресса до основания члена. И еще, еще ниже…
– Я только твоя… – сквозь слезы прошептала она, покрывая своими короткими влажными поцелуями. Мне хотелось быть глубоко в ее горячем ротике, и когда она воплотила мое желание в жизнь, я сгорел заживо.
Ее рот был восхитительной, изощренной пыткой.
– Я никогда так не касалась другого мужчины. Я твоя, Брэндан, – снова прошептала она, и я знал. Знал, что она чувствует, какой властью она сейчас обладает.
Каждое слово, каждое прикосновение. Несмотря на нескончаемую схватку между нами, я давно проиграл.
Сейчас я готов был сложить перед ней оружие. Я бы весь мир положил к ее ногам.
Сделал бы что угодно, если бы она попросила.
– Я приму все, – выдохнула она, и я почувствовал, как резко прогнулся в пояснице, изливаясь на ее сладкие и теплые губы. Я принадлежал ей до последней капли.
Крови.
Я уже ни в чем себе не отдавал отчет.
Ни в том, что собираюсь связать жизнь с какой-то идиоткой. Ни в том, что я когда-то прошел через нечеловеческие пытки.
Ничего этого не было. Ни прошлого, ни будущего.
Наслаждение было таким сильным, по позвоночнику струился пот. Я хотел большего.
Одним рывком я поднял ее к себе, проводя пальцем по ее губам.
– Хорошая девочка, – похвалил я, поглаживая Камелию по волосам. Язык слегка заплетался после пережитого оргазма.
Я был настолько расслаблен, что не было сил уже кричать и рвать. Даже если бы я сильно захотел, то не смог бы быть грубым – не сейчас. Взяв ее нежные пальцы в свои руки, я прижался к ним губами.
Камелия застыла. Я не мог понять, что в ней изменилось, но этот взгляд я в ней не узнавал. Может быть, я перегнул палку.
Только что она стояла передо мной на коленях и горела от желания… А теперь? Карие глаза еще никогда не были такими пустыми. Девушка смотрела сквозь меня. Так, будто не видела.
– Сыграешь мне? – бархатным голосом попросила она. – Пожалуйста. Мой король.
Я нахмурился, стараясь понять, что она задумала. Камелия то полностью принадлежит мне, то отдаляется так сильно, что я не узнаю ее.
Чтобы снова не разозлиться на нее за прочтение дневника, я решил уйти в состояние покоя. Спокойно подойдя к роялю, открыл крышку и заиграл.
30 stm – Attack Piano cover – первое, что пришло в голову. Музыка заполняла меня изнутри, пальцы бегали по клавишам, я даже не осознавал, как это выходит. Я никогда не старался, когда сидел за инструментом. Это выходило само – все восхищались моим талантом, а я только пожимал плечами.
Я просто не знал, как это выходит.
Это просто было частью меня, моей настоящей сущностью.
Иногда закрывал глаза, иногда поглядывал на то, как она стоит и, не отрывая глаз, смотрит на меня. В этом прозрачном платье, от вида которого немеет сердце. Жемчуг сегодня был для нее не поводком, а украшением.
Я закрыл глаза.
Вздохнул.
Признай. Признай. Она проникла тебе под кожу.
Когда я доиграл последние ноты и открыл глаза, то увидел ее совсем рядом.
– Знаешь, – усмехнулась девушка, глядя на меня с прежней пустотой. – Я думаю, это нужно отметить.
Камелия надсмехалась. В руках она держала два бокала с вином и один протягивала мне.
– Уже и алкоголь мой трогаешь? – Впервые мне захотелось над ней подшутить почти по—доброму, но она только натянуто улыбнулась.
– Надеюсь, ты не против. – Она облизнула губы, отпив из своего бокала. Ее губы тут же стали алыми, цвета крови.
– Так что ты хотела сказать? – Я наклонился к ней ближе, принимая бокал. Мне показалось, она слегка дрожала.
Не от страха. И не от возбуждения. Здесь было что-то другое.
– Хотела выпить за тебя и твою будущую невесту, – с горечью произнесла она, ударяя мой бокал о свой.
Ах, вот оно что. Она все ревнует. Что ж, это замечательно – значит наша война продолжается, и я еще смогу долго наслаждаться страстью, что испытываю к ней.
Я мыслил, как одержимый. Как лишенный ума.
Отпив из бокала, я поставил его на стол, быстро налетая на ее губы. Раскрыв их языком, я почувствовал ее сладкий вкус у себя на языке.
