Лана Мейер
Проклятый
– Vae… – с благоговением в голосе выругался он, взглядом «вылизывая» мое тело. Каждое прикосновение Брэндана не обещало мне нежность.
Он хотел вновь порвать меня. И от меня зависит позволю я ему это сделать или нет. Или же покажу, как он должен обращаться с равной ему…
Я укусила его за предплечье, чтобы он ослабил свою смертельную хватку, и пока принц отвлекся на то, чтобы освободить себя от брюк, я собрала всю свою физическую силу и чуть ли не с рыком перевернула его на лопатки.
А потом я оседлала его, глядя сверху вниз на затуманенные желанием глаза Брэндана и начала медленно раскачиваться, опершись на его плечи.
– Я хочу видеть твои глаза, – произнесла я, чувствуя, как внутренняя поверхность бедер горит, соприкасаясь с его возбужденным членом. Мне не хотелось останавливаться.
Я знала, что у нас нет будущего. Оно невозможно.
Я никогда его не узнаю.
Я просто хотела еще хотя бы раз испытать близость с ним, касаться Брэндана, хотела, чтобы он был другим со мной.
И чтобы он запомнил меня.
Брэндан
Шелк темных волос обрамлял ее черты, лицо было влажным от пота и пролитых слез. Никогда я не позволял женщине быть сверху.
Никогда еще не чувствовал себя таким уязвимым.
Было в этом что-то необъяснимое, и я знал что. Секс с Камелией был слишком не похож на секс с остальными. Это было что-то большее.
Обмен энергией, полет в космос. Это будто пропускать через себя новую силу и одновременно слабость.
Мой член и так уже стоял до пупа, но когда она взяла его за основание, аккуратно проводя кончиками пальцев по яйцам, мои легкие опустели.
– Что ж ты делаешь…Черт, – повторил я, желая вернуть ее в обратное положение. Но и желая увидеть, что она будет делать.
– Сегодня я хочу владеть тобой, – промурлыкала она, спуская обрывки своего платья по плечам так, чтобы оно собралось на ее тонкой талии.
– Хочу чувствовать тебя глубже, Брэндан. – Ее шепот действовал магически. Камелия провела головкой по своим влажным складочкам, прежде чем принять его в себя.
Еще никогда я не был так глубоко в женщине.
Крепко сжав ее попку, я зарычал, когда она медленно начала подниматься вверх.
– Боже… – Она смотрела прямо на меня, ее руки упирались в мою грудь, слегка царапая. – Я так чувствую тебя. Каждую венку, – едва слышно пробормотала она.
Я не мог выносить этой медленной пытки, хоть и хотел растянуть удовольствие.
– Ты. – Я раздвинул ее ягодицы, слегка проникая пальчиком в ее попку. – Все равно не победишь.
Удерживая ее бедра на месте, я начал быстро вколачиваться в нее, доводя ее до оглушающих криков.
В любую секунду кто—нибудь мог бы войти в зал. Следовало бы быть осторожнее, но весь мир перестал существовать. Весь мир уменьшился до размеров этой маленькой девочки.
– Брэндан! – вскрикнула она, опустившись ближе к моему лицу. Хотелось опять закрыть глаза. Разорвать эту дикую порочную связь навсегда, но я не хотел быть побежденным в этой схватке.
Она показала мне, что может владеть мной, но этого достаточно. Я и без того это уже знал…
Наслаждение разливалась по моим бедрам, пресс горел от напряжения. Я вколачивался в нее так сильно, что уже не мог разобрать, с чем связны ее стоны – с болью или удовольствием. Ее полные груди терлись о мое тело, и хотелось быть еще ближе.
Еще и еще.
Так, словно она часть меня.
Моя кожа, моя плоть, моя кровь. Моя женщина.
Я выскользнул из нее, обхватывая за талию.
– Ты никогда не будешь владеть мной, – прошептал я, взяв девушку на руки. Через секунду я прижал ее к ближайшей стене, срывая остатки платья, и толкнулся членом в ее влажные бедра, которыми она покручивала, умоляя войти в нее снова.
– Какая ты грязная девочка, не правда ли? – Мои губы были возле ее уха, пока руки ласкали ее грудь и животик, спускаясь ниже.
– Брэндан… – захныкала она, но я не собирался аккуратничать с ней. Я знал, что ей нравится, знал, что ей необходимо, даже если она это отрицает.
– Кто владеет тобой? – Я намотал ее гладкие волосы на кулак и слегка потянул на себя, проскальзывая внутрь. Ее ноги дрожали. Она едва стояла, и до такого состояние ее довел я. Тщеславие стало медом, протекающим по венам.
Я вышел вновь, потираясь о ее ягодицы.
– Не слышу ответа. – Желание стало невыносимым, когда она сильнее прогнулась в спине, опираясь на стену. Я перекинул волосы, обнажая узкую спину девушки. Прижался зубами к плечу, неистово покусывая его.
– Ты сделаешь мне больно. Ах… – Ее голос сорвался на стон, когда мои пальцы нашли ее влажную девочку и начали играть с ней.
– Я? Может быть. Это ты начала эту войну. Я говорил: убирайся.
Камелия начала повертывать бедрами, будто умоляла войти в нее на языке тела. Черт.
– Я все еще жду ответ. – Я слегка ударил ее по попке, сдавливая ягодицы. Головка коснулась ее влажности, и я знал, что, что бы дальше она не сказала, я все равно сделаю это.
– Ты владеешь мной, – на выдохе произнесла Камелия, и я резко толкнулся в нее, вновь чувствуя ее тепло.
Неправда. Я владею всем, но только не тобой. Это делаешь ты.
Я заглушил в себе все мысли, погружаясь в нее все глубже и глубже, любуясь тем, как ее бедра вращаются в моих руках. Она такая влажная от желания и пота, что это заводит еще сильнее.
– Брэндан, пожалуйста… – Мои пальцы заскользили по ее набухшей нежной коже меж бедер. Я толкался в нее с дикой скоростью и все же помнил о том, к чему это привело в прошлый раз. Мне нужно вовремя остановиться… Выйти из нее… Но это было бы сравнимо с адом.
– Я хочу тебя видеть, – умоляла она, пока я проникал в нее все глубже, каждый раз приближаясь к освобождению от сладкой боли, которая тяжелела ниже пояса.
Я проигнорировал ее просьбу, трахая еще жёстче. Но все же не так, чтобы навредить ей.
– Тебе больно? – Я прошелся языком по ее солоноватой шейке, сходя с ума от уже знакомого мне вкуса.
– Идеально, – срывающимся голосом прошептала она, слегка поворачиваясь ко мне – так, чтобы посмотреть на меня.
Мне это не нравилось. Я увеличил темп, наказывая.
Я не хотел, чтобы эта девушка сняла с меня то, что защищало меня от боли. Непробиваемую броню из силы и жестокости.
Я снова превращался в зверя.
Кенна
– Брэндан… – Пока он отпустил мои руки, я схватилась за него – мои пальцы зацепились за его цепочку, и я потянула ее на себя. Слегка повернувшись, встретилась с разъяренным взглядом Брэндана.
Я рывком притянула его ближе так, чтобы наши лбы соприкоснулись.
Мы обменивались рванными стонами, пока наслаждались сладкими движениями друг друга. В такт.
Я хотела, чтобы это длилось бесконечно.
Это чувство.
Когда…
Одно дыхание на двоих.
И боль – одна на двоих.
Его движения были резкими, грубыми, властными, но не насильственными, как в прошлый раз. Каждый раз, когда он проникал в меня, удовольствие только нарастало, пока я не начала помогать ему, требуя большего.
– Быстрее, Брэндан, пожалуйста.
Но Брэндан вновь оставил меня, разворачивая, наконец, к себе лицом. На губах его играла самая дьявольская усмешка, на которую только способен человек, а в глазах зияла настоящая бездна.
Бездна из одержимости, похоти и желания.
– Еще быстрее? Грязной девочке нравится грубость? – надсмехался он, растягивая нашу пытку.
Я взяла его твердость в ладошку и сжала, наблюдая за его реакцией. Он зарычал, но его рык плавно перетекал в стон, полный безумия.
– Королю нравится, когда маленькие девочки ласкают его? – Я поднесла палец к уголку своих губ, игриво поглядывая на него.
Я походила «конем», потому что теперь настал его черед чувствовать мою власть. Моя рука заскользила по его члену, и в синей бездне его глаз я видела отдачу на каждое свое движение.
Он погибал.
Резко взмахнув руками, он схватил мои запястья и прижал их к стенке над головой, одним толчком проникая меня.
– Да, – вырвалось у нас обоих, когда я поняла, что на этот раз он больше не оставит меня.
– Я хочу, чтобы ты никогда не покидал меня. – Мои губы были против его губ, и я чувствовала, как волна удовольствия внутри поднимается, чтобы вот-вот обрушиться.
Даже страшно представить, как бессильно я сейчас выглядела.
Сладкая истома взрывом разлилась по моему телу, и в ответ на мой оргазм я почувствовала, как Брэндан начинает заполнять меня своей теплотой.
Его брови сдвинулись к переносице, лицо стало таким, будто я смертельный огонь, солнце, к которому он прикоснулся.
Руки упали на мои бедра, непроизвольно сжимая их без остановки.
Мы оба замерли, издав последний долгий стон.
Наши губы были приоткрыты и дразнили друг друга.
Брэндан поднес палец к моему рту, заставив всосать его, и толкнулся в меня еще раз, отдавая все до последней капли.
– Проклятье, – выругался он, продолжая крепко держать меня.
Это было похоже на маленькую смерть.
Или рождение.
Я не знала.
Это было непередаваемое чувство, которое я бы не смогла описать словами. Я просто чувствовала, что…
Я теперь часть его.
Мир раскололся на части, и он перестал быть тем Брэнданом – жестоким королем, готовым убить за свою власть.
Или я – обычная девушка, которая попала в его плен по невероятной случайности. Как мы дошли до такого…?
Мы были просто мужчиной и женщиной, которых ничто бы не остановило перед желанием слиться.
У меня было только одно желание. Я хотела, чтобы все это было чем-то большим.
Я по—прежнему искала причины, по которым должна плюнуть на жизни тысяч людей и оставить его в живых.
– Не выходи из меня, Брэндан. – Я не могла держать эти слова в себе, положив руки на его поясницу. Он плавно покручивал мою попку в своих ладонях. – Так приятно чувствовать тебя. Всегда.
Я готова была расплакаться от того, что знала, что он никогда не ответит на мою нежность. А я… Я стану той, что полюбила чудовище.
Чу—до—ви—ще.
Но слишком много боли приносит чувство, которое люди называют любовью.
Его руки прошлись по моему влажному телу, и он прижался к моей щеке, пряча свой стон.
– Ты забыла? – отдышавшись, напомнил он. Его слова и его поступки были прямо противоположны друг другу. – Ты – никто, чтобы отдавать приказы.
Сердце, которое еще недавно проламывало ребра, остановилось от стали в его голосе. Каждый раз, когда Брэндан дарил мне удовольствие, а потом проявлял свое истинное лицо, был для меня гибелью.
Маленькой каплей яда.
То, что он дал мне сейчас, было незабываемым. Было слегка больно, но не настолько, как в прошлый раз. Его руки не переставали ласкать меня ни на секунду, легко скользя по моему вспотевшему телу.
Брэндан начал выходить из меня, и я поморщилась от чувства пустоты, которое приходило на смену того, что только что было.
Ощущение абсолютной целостности и удовольствия от слияния с ним. Я осталась без сил и готова была прямо сейчас упасть на пол, наплевав, что он обо мне подумает.
Но Брэндан крепко поддерживал меня, тяжело дыша в мою кожу.
Он резко повернул меня к себе так, чтобы мои лопатки прижались к стене. Я пошатывалась, пряча свой взгляд.
– Мне нравится трахать тебя. Это все. Ты понимаешь это? – сжав зубы, солгал он, глядя на меня потемневшими глазами. Они настолько черны, что я почти вижу себя в его отражении. И пропадаю.
– Ты хочешь, чтобы я снова попросила тебя сказать, что тебе плевать на меня?
– Прекрати. – Брэндан снова приложил ладонь к моим бедрам, надавливая на все чувствительные места.
– Это ты прекрати… – взмолилась я, чувствуя, как приятно ощущать его пальцы.
Внезапно мне в голову пришла чудовищная идея. Безумная. Но она должна снять с Брэндана корону и поубавить спеси.
Я согнулась так резко, как только могла, изобразив на лице болезненное выражение.
– Брэндан… Мне—е нехорошо, – пробормотала я, облокачиваясь на стену.
Принц тут же подхватил меня, чтобы я не упала. Он крепко взялся за меня двумя руками, пристально глядя на меня.
Я прикрыла веки, изображая потерю сознания.
– Черт, – выругался он, опуская меня на стул. Я почувствовала, как он нащупал мой пульс и, кажется, вздохнул с облегчением. Я услышала звук одежды, позвякивание ремня, гадая, что он собирается делать.
Так и оставит меня на стуле – голую и оттраханную. Это в духе Брэндана. И на что я надеялась?
Сильные руки подняли меня над землей и прижали к теплой груди. Моя голова лежала на груди Брэндана – я слышала, как сильно колотится его сердце.
Я чувствовала себя маленькой девочкой на руках у гладиатора. Всей кожей чувствовала его мужественность и силу.
Прохладный ветерок свидетельствовал о том, что мы в комнате Брэндана. Здесь всегда было так – прохладно, как в подземелье. И темно.
Медленный подъем по лестнице. И вот я почувствовала, как моя голова опустилась на мягкие подушки. Брэндан куда-то отошел, и я приоткрыла глаза, чтобы посмотреть на него.
Он стоял ко мне спиной – его мышцы перекатывались под израненной кожей, пока он что-то искал в шкафу. Я боялась, что он может почувствовать мой взгляд.
Ненависть к нему исчезала в такие секунды. Оставалось только чувство узнать его, излечить его раны, поцеловать каждый шрам, который ему нанесли.
Глядя на полосы на его спине, я чувствовала, как моя спина сгорает от боли, будто бы их наносили мне.
Мы были перевязаны.
Я едва успела закрыть глаза, прежде чем он развернулся. Что-то шепча на неизвестном языке, он начал медленно одевать меня.
Боже.
Его футболка. Я готова была наброситься на него с криками «Попался!», но понимала, что для него это может ничего не значит.
Я аккуратен со своими вещами.
– Я видел, что ты закрыла глаза, когда повернулся, – холодным тоном прокомментировал он. Ну вот, я провалилась. – Хотя, определенные актерские данные у тебя есть. – Я распахнула веки не в силах сдержать улыбки. Однако, его выражение лица заставило меня поникнуть. – Не знаю, на что ты нарываешься. Тебе нравится, когда я злюсь?
– Нет. Мне действительно было плохо. Ты меня не щадишь. – Внутри, и правда, слегка саднило.
– Я никого не щажу, Камелия. Меня никто не пощадил, – коротко пояснил он, погружаясь в себя.
– Расскажи мне, – попросила я, вновь потянув его за цепочку, на которой поблескивало кольцо. Оно было женским.
Брэндан зарычал, обнажив зубы.
– Не… Трогай, – попросил он, откидывая его на спину. Брэндан лег рядом, облокотившись одной рукой. Другая его рука легла на мой живот и принялась властно поглаживать его.
– Как ты получил эти шрамы? – Я имела в виду его спину. Мое любопытство вновь прорывало плотину. Я хотела знать о нем все и в его глазах видела ответный интерес, который он не мог явно проявить ко мне.
Из-за чертовой гордости. Из-за рамок, которые он сам себе поставил. Из-за невидимой короны, которой он себя одарил.
В нем было столько мерзкого и отталкивающего. Столько же и обратного.
– Я надеюсь, ты никогда этого не узнаешь, – сказал он низким шепотом, уставившись на мои губы.
– Почему?
– Это не для слабонервных, – усмехнулся он, приподнимая бровь. – Тебе и не нужно знать. Тогда ты перестанешь меня так ненавидеть, а я не хочу этого.
– Ничто на земле не способно разрушить мою ненависть к тебе, – томно произнесла я, приближаясь к его губам.
Но он повел себя так, словно я его ударила, и отвернулся.
– Тебе нужно спать. Если ты решила остаться, несмотря на мой приказ, ты должна быть в хорошем состоянии. Ты же понимаешь, сколько раз я еще тобой воспользуюсь. Пока не надоешь.
Сердце облилось кровью, я закусила губы, чтобы стерпеть ругательства, которые завертелись на языке.
Слова Брэндана слишком сильно противоречили его поступкам.
– На сегодня ты мне наскучила, – все так же холодно произнес он, резко вставая с постели. И это сказал принц, в постели которого я лежу. В его футболке. Если он так со всеми шлюхами обращается, то я пас.
Брэндан спустился по лестнице вниз, и каждый его шаг отдавался звоном в моих ушах.
Я была истощена, замучена.
Всем, что, как сумасшедший маятник, крутилось между нами.
Боль – такая внезапная и резкая – вновь прошла прямиком через сердце.
И хорошо, что в этот момент рядом не было пузырька со злополучным ядом.
***
Когда я проснулась, на меня нашло дежавю. Передо мной опять стоял завтрак Брэндана, но на этот раз без записки. Видимо, он не стал утруждать себя «письмами».
Я опустошила стакан с апельсиновым соком и, обнаружив очередное платье на кровати, облачилась в него, чувствуя ломоту во всем теле.
Ты свободна.
Мне стоило задуматься о его словах. И уйти. Все это зашло слишком далеко. По словам Гаспара, я вообще стала пешкой в играх за престол.
О том, что я, якобы, принцесса, вообще старалась не думать, убегая от этой мысли как от огня.
Через два дня затишья, на протяжении которых ко мне опять приходил врач, я избегала любых встреч с Гаспаром и как можно больше времени проводила с Мэри. Она всерьез переживала за будущее – через несколько месяцев ее живот будет невозможно скрыть под одеждой.
Я не знала, как мне помочь ей. И почему она так уверена в том, что брат убьет ее ребенка.
– Возможно, теперь, когда он принял такое решение, мой ребенок в безопасности. Скоро Брэндан вступит в брак, и его ждет долгожданная коронация. Возможно, он, наконец, даст мне вздохнуть полной грудью и позволит создать семью с Даниэлем.
– Какое решение? – не понимала я, расчесывая длинные рыжие волосы девушки.
– Брэндан решил сделать своей избранницей девушку. Говорят, она королевских кровей. Вскоре он представит ее на официальной помолвке. Я видела ее – нереальная красота.
Мое тело завибрировало, отзываясь на эту информацию.
Я замерла, как статуя, с силой нажимая на расческу в своей руке.
– Кенна, ай! – Мэри развернулась ко мне, выхватывая из рук расческу. – Это была попытка убийства?
Она пошутила, но мне было не до смеха.
Мне казалось, что я вижу длинный сон, в котором происходят события, которые еще больше запутывают меня в лабиринте этого дурацкого бесконечного видения.
Сначала Гаспар заявляет мне, что я – принцесса, а теперь, выходит, что я нашла подтверждения его лжи.
Или он все-таки говорит правду, и Брэндан… Боже, он женится на другой?!
Я спрятала лицо в ладонях, забыв, что нахожусь не одна.
Господи, почему так больно.
Я же ненавидела его, я желала ему смерти, мести, чего угодно… А теперь перед глазами плывут миллионы картинок, каждая из которых разрывает сердце на кусочки.
Ты – никто.
Он никогда мне не врал. Он с самого начала прекрасно дал мне понять, кто есть кто в наших отношениях. И почему я посмела в глубине своей души питать иллюзии о том, что я что-то в нем изменила?!
Поразительная глупость с моей стороны.
– Кенна, ты в порядке? Ты… Почему ты так отреагировала на эту новость? – Мэри поглаживала меня по плечу, но мне хотелось, чтобы меня никто не трогал.
Усилием воли я удержала слезы и натянула на себя улыбку.
– Нет, все в порядке. Мне просто… Сон вспомнился, – солгала я, улыбаясь как можно шире. Мэридиана смотрела на меня с подозрением.
– Тебе нужно красивое платье на официальную помолвку Брэндана. Будет большой прием, много гостей. Все его советники приедут – если честно, я ненавижу его так называемых «друзей». Ведут себя как элита, а на самом деле заведуют всякими злачными местами в Лондоне. Было время, когда я думала, что вы, пленницы, здесь ради того чтобы потом работать на одного из этих мужчин… Хорошо, что Брэндан редко с ними видится. Я доверяю только Джейсону.
Я пропускала ее слова мимо ушей, все еще находясь в шоке от того, что сегодня узнала.
Еще больше запуталась.
Еще больше боли.
Сколько еще ее будет? С каждым днем я слабела. Какой я пришла в этот замок – и какой стала.
Я понимала Брэндана, который навсегда абстрагировался от чувств и всей боли.
Потому что она настолько сильна, что каждый вдох дается с трудом.
Глава 20
Брэндан
Здесь всегда так тихо.
Едва различим звук пошатывающихся от ветра деревьев.
Я положил цветы рядом с каменной плитой, на которой было высечено имя «Кэтрин Виндзор» и годы жизни моей матери.
Сквер, в котором были похоронены все члены королевской семьи, находился недалеко от обрыва, к которому я ходил каждый день. Иногда до рассвета, когда еще не было никаких встреч, дел и прочего груза, который валился на мои плечи.
Иногда ночью, когда все уже заканчивалось.
Кэтрин не была моей родной матерью, для всей страны не секрет чьим сыном я являлся. Именно из-за моей оскверненной крови я был таким, какой я есть сейчас.
Говорили, что женщина, которая меня родила, была настоящей ведьмой, хоть я и считал это бредом.
Она часами могла проводить псевдо—магические ритуалы и раскладывать карты с рунами.
Этой женщины не было в моей жизни, потому что то, каким я был на протяжении восемнадцати лет – заслуга Кэтрин. Она была моей настоящей матерью, она приняла меня. Хотя, сейчас я понимаю, насколько ей трудно это было. Она слишком сильно любила моего отца.
Я знал, что не способен на любовь, в силу чрезмерного тщеславия и эгоизма, которым была отравлена моя душа и испорчена Адинбургом, но всегда понимал, что мне нужно будет связать свою жизнь с одной девушкой во имя страны. Хоть и просто людям на показ.
И я всегда хотел, чтобы она хоть каплю походила на Кэтрин.
Но каждый раз, когда я приходил сюда, понимал, что таких, как она, больше нет. Кольцо обжигало мне шею, повиснув неимоверным грузом. Это было ее кольцо, которое прошло со мной через Ад.
В тюрьме в периоды многочасовых пыток и наказаний, только оно спасало меня от того, чтобы не выпрыгнуть за пределы Адинбурга – а эта тюрьма представляла собой высокую башню посреди океана.
Сейчас она бы не гордилась мной.
Она умерла раньше, чем погиб Бастиан, и не видела его смерти.
Я закрыл глаза, вспоминая тот чудовищный день. Он и без того снился мне почти каждую ночь, бросая в холодный пот.
Выстрелы, слишком много крови по всему замку. Гвардия довольно быстро справилась с нападающими, но они были слишком неожиданными – и поэтому, когда их ликвидировали, было уже слишком поздно.
Удары розгами, Адинбург.
Я без конца прокручивал эти сцены в голове, понимая, что мне никогда не излечиться.
Всего несколько моментов в моей жизни, когда я забывал обо всем этом.
Вымещая ярость на пленнице – Камелии, как я решил ее называть.
Я ни за что не лишу себя этого чувства – полного забытья, секундного счастья и эйфории. То, как мне нравится воевать с ней; то как, она слабеет под моим давлением. Нет ничего приятнее, чем ломать сильную личность.
Я был одержим, зависим от этой дозы – вывалить на эту девушку всю свою ярость, испытать счастье и оглядеть обломки, которые после нас остались.
Я не хотел делать ей ТАК больно. Не хотел издеваться над ней.
Все получалось само собой, потому что она – единственная, к кому я вообще проявлял какие-либо настоящие эмоции.
Я снова посмотрел на серую плиту, прислушиваясь к тишине.
Теплота окутала мое сердце, и я будто вновь услышал нежный голос своей мамы.
Сжал ее ладонь, чувствуя шелк ее кожи. Холодная.
Услышал все слова поддержки, которые она когда-либо мне давала.
Мама. Мама. Мама.
Забрал силу, с которой она со мной делилась. Она была тем, кто вдохновлял меня быть тем, кем я был.
Поднимала, когда я спотыкался и падал.
Только здесь, наедине с природой и ее душой, я могу быть таким.
Ведь если мне было и суждено кому-то отдать свое сердце, то я уже давно его отдал.
И теперь просто продолжал жить без него – так было даже легче.
Потому что второй такой потери я бы просто не вытерпел.
Это то, что пугало меня больше всего – обрести страх.
Страх потерять.
***
Я ворвался в спальню девушки. Кажется, за последнее время она неплохо освоилась в замке и уже во всю раздавала приказы нескольким слугам, которых я для нее выделил. Скарлетт сидела на кровати в одном шелковом халате с таким глубоким вырезом, что он приоткрывал ее большую грудь.
– Добрый вечер, Ваше Высочество, – сдержанно поклонилась она, плотнее запахивая полы своего халата. – Что привело вас в такой поздний час?
Я разглядывал ее, поджав губы. Эта девушка – мое оружие. Если я буду шантажировать ее родителей, пользуясь ей, все закончится кровавой войной.
Если же буду с ней аккуратен, объявлю о помолвке, то, возможно, заполучу сильного союзника.
Мне нужно чем-то жертвовать. Королевская гвардия слишком мала, чтобы справиться со всем в одиночку.
Она вдруг облизала свои губы, глядя на меня слегка похотливо – это была уже не запуганная и сломанная девочка, которую ко мне привели. Это была настоящая сучка, которая радовалась, что станет женщиной короля.
Или у меня развивается сильнейшая паранойя, и я готов придумать 1001 причину, чтобы не связывать с ней свою жизнь.
Мы дадим клятвы друг другу.
– Хотел проверить, что ты готова к приему. На котором я скажу, что ты будешь моей женой, – равнодушным голосом произнес я, глядя в окно.
– А я дождусь вашего предложения? – нежно пропела она, будто соблазняя меня. Скарлетт подошла ко мне ближе, слегка повиснув на плече.
Да уж… Сразу видно, что эта девушка с детства была вырвана из среды, в которой родилась. Мне было трудно представить, что Мэри, которая с детства воспитывалась по-другому, так откровенно бы повисла на мужчине.
– У меня к тебе только одно предложение: не—действуй—мне—на—нервы, – по словам протянул я, скидывая ее руку с плеча.
Черт, что я делаю?
– Простите, Ваше Высочество. – Она поклонилась мне так низко, что ее халат перестал прикрывать сиськи. Случайно. – Я просто подумала… Что… Если уж мне суждено отдать свою жизнь вам. Свою страну… Я подумала, что будет лучше, если мы будем ближе.
– Поверь, чем равнодушнее я к тебе, тем в большей ты безопасности. – И это была правда. Я вспомнил красную шею Камелии и то, как она отчаянно ловила ртом воздух. – Разве ты не хочешь защитить свою страну? Ты так легко соглашаешься на брак со мной. – Я вгляделся в ее янтарные глаза, в которых был только цвет. И ничего больше. Пустота.
– Я десять лет жила другой жизнью. От наследницы французского престола во мне только кровь и масонская метка. Мне плевать на то, что будет с народом, если я при этом буду спокойно… – Она улыбнулась блаженной улыбкой, от которой меня передернуло. Боже, и неужели на этой пустоголовой кукле я должен жениться?
Ради гребанной коронации, ради народа, который отправил меня в Ад.
При всей жесткости моего характера на меня иногда находили вот такие ужасающие порывы мирового отречения.
Безвыходная ситуация. Я женат на своей стране.
– Спокойно… Дарить вам детей, живя в замке. – Она развязала свой халат окончательно, открывая моему взору свое обнаженное тело. Эта девушка была полностью в моем вкусе.
Ее красота могла бы обезоружить любого.
Но не меня.
– Ты смотришь слишком далеко. – Я схватил ее за подбородок, заглядывая в душу. Неприятная она была, хуже моих шлюх. Меня даже слегка подташнивало, или же я был просто одержим мыслями и воспоминаниями о том, как недавно трахал другую девушку.
Кончал в нее с рванными стонами.
Как сладко и тепло в ней было…
Встряхнув головой, я надавил на ее подбородок, причиняя боль.
– Не забудь, что ты нужна мне только для коронации. Поэтому… На твоем месте я бы вел себя хорошо и внимательно проглатывал бы каждый приказ и слово. Иначе… Когда я стану королем, мне больше не понадобится королева. – Я понадеялся, что ее мозг способен уловить смысл этого тонкого намека.
Но она только закрыла полы своего халата, потупив взгляд.
Развернувшись, я покинул ее спальню, размышляя о том, что я бы не хотел вернуться сюда вновь.
***
Я ловил кайф, когда Камелия проигрывала. Когда она слабела, прогибаясь под мою волю.
В тот момент, когда я решил ей открыться, узнал о гвардейце, и злость снова заразила мою кровь.
Когда я представлял ее в объятиях другого, меня потряхивало. И она была.
Она с самого начала была отдана другому мужчине.
Лгала мне, что невинна. А я… Прикоснулся к ней после – второй раз, третий.
Я не мог остановиться, хоть каждый раз и одергивал себя, повторяя про себя одно слово.
Грязнокровка.
Кто—то уже был в ней так же, как и я. Прикасался своими грязными лапами, не выпуская из рук ночи напролет. А я подобрал.
Я, конечно, понимал, что мои шлюхи были из того же теста, но это было их работой.
А она… Разочаровала меня, солгала, потом закрылась в своей спальне с гвардейцем и думала, что после этого я буду обращаться с ней так, как она этого хочет?
Все эти чувства лежали на поверхности. Это была лишь верхушка айсберга, а то, что было скрыто подо льдом этого гнева к девушке, постоянно тянуло меня на дно.
Уничтожало.
Допивая второй стакан виски, сидя за синтезатором, я сам не заметил, как начал играть мелодию, которую назвал бы ее именем.
Пальцы сами бегали по клавишам, я лишь изредка вливал в себя все больше алкоголя до тех пор, пока голова не зажила отдельной жизнью.
Внутри царил такой хаос, что хотелось крушить все, что попадется под руку.
И я крушил.
Наутро сюда придется поставить новую мебель.
Мои нервы были на пределе, я искал успокоения в воспоминаниях, которые дарили мне эйфорию.
И каждое было связано с Камелией.
Член заныл, так сильно нуждаясь в ней, словно я был одержим нашей игрой, ее ласками и теплом.
Прервав мелодию, дойдя до кульминации, я с грохотом опустил крышку, едва не придавив свои пальцы.
Я никогда не умел выражать свои настоящие чувства вслух, даже когда они у меня были. Они выходили через музыку, через борьбу, фехтование.
До восемнадцати лет я даже вел дневник – выходила ерунда, но нас с Бастианом заставлял отец. Он говорил, что это необходимо для истории.
Если бы хоть один человек прочел мой дневник, я бы провалился на этом же месте. Я бы лучше прошелся голым по центру Лондона, причем не испытал бы при этом и капли смущения.
Едва ли мне есть чего стесняться.
А вот дневники… Они были частью моей прошлой души.
Дрожащими руками я достал один из своих дневников из тумбочки в гостиной, запертой на замок.
«2216 год, Обрыв у Белых скал.
Сегодня мне исполнилось шестнадцать. Все поздравляют меня. Но для меня этот – день настоящая пытка.
Сразу думаю о своем настоящем происхождении. Бастиан не упустит шанса подшутить на эту тему. В последнее время он стал немного другим, возможно, из-за свалившихся на него обязанностей.
Знаю, я не должен писать здесь гадости о своем брате. Через сотни лет мой дневник найдут, и историки решат, что я завидовал своему брату и ненавидел его.
К черту, я потом вырву эти странницы. Иногда просто хочется вылить все на бумагу, особенно, когда никто, кроме гребанного листка, не может тебя понять.
Много ли бастардов я еще знаю? Ни одного.
Ну, ничего, я буду делать все, чтобы быть лучше Бастиана. Я был бы достойным правителем, но я знаю, что мне не суждено им стать. На самом деле, это не мое.
Я хочу в Оксфорд с Джейсоном. Или, может, даже, за океан.
Мир такой большой, а я вынужден видеть лишь одну его сторону.
Взять хотя бы этот обрыв: нахожусь на нем и чувству себя на краю света.
Небо затянуто серыми тучами – что ж, с днем рождения, Брэндан. Ветер поднимается.
