Лана Мейер
Проклятый
Брэндан
– Ваше Высочество, мы отнесем пленницу в ее комнату. – Я знал, что офицер держал девушку на руках, но не мог даже смотреть на это.
– Нет. В мою. На мой диван, – сдавленно произнес я, изо всех сил стараясь сдерживаться и не расстрелять всех собственноручно.
Я всегда был вспыльчив. Но Адинбург подарил мне вспышки необоснованной агрессии, и сейчас она копилась во мне, как лава, которая вот-вот вырвется наружу.
Сдерживаться помогала только мысль о том, что я ни в коем случае не должен показывать людям то, насколько я зол из-за побега какой-то грязной девки.
По замку тут же поползут слухи. Если это уже не случилось…
А мне бы не хотелось, чтобы кто—то думал, что эта грязнокровка дорога мне.
Ведь это не так.
Но сам факт ее несанкционированного побега приводил меня в ярость.
Из-за этой идиотки я и так прервал важную встречу – кто—то из приближенных к Мэри проговорился Джейсону, и он тут же доложил об этом мне.
Но я не мог позволить ей убежать – ей не одержать победу в нашей игре. Никогда.
Офицеры положили девушку на диван в моей комнате, озадаченно поглядев на осколки, разбросанные около лестницы. После того, как я глянул на них с раздражением, они с глубокими извинениями удалились прочь.
Чужая лежала, и мне уже порядком надоело называть ее так в своих мыслях. Я не знал даже имени этой девушки, а помчался спасать ее с отрядом из двадцати человек.
Это ненормально.
Ее белое платье было заляпано каплями чужой крови, и, не спеша подойдя к шкафу, я достал оттуда одну из футболок, которые носил дома.
Присев рядом с ней, я убедился в том, что она спит, проверив ее веки. Схватился за ткань ее платья, медленно разорвал его на две части, открывая ее кожу своему взору сантиметр за сантиметром.
Кожа девушки была холодной, от чего становилось не по себе. Такой белой, что сквозь были видны синеватые ниточки вен. Меня вдруг одолело непреодолимое желание согреть ее, прижать к своей груди и почувствовать, как она теплеет от моих объятий. Хрупкая и маленькая.
Я потряс головой, выкидывая эту чушь из головы. Что только не подумается, когда желаешь недоступное и строптивое тело…
Мои пальцы заскользили по ее груди и плечам, освобождая девушку от остатков платья. Еще никогда я не был так аккуратен в своем обращении с девушкой. Но сейчас, когда она этого не знала, я мог себе это позволить.
Мог вспомнить, каким был на самом деле.
Мой взгляд был прикован к ее груди – она медленно поднималась и опускалась, а девушка выглядела такой спокойной и умиротворенной.
Я медленно и аккуратно провел рукой по ее ребрам – сейчас я не был одержим страстью. И я не знал названия этому поганому чувству, которое испытывал именно сейчас, но для меня оно было сродни болезни.
Ну, ничего. Пусть наслаждается последними часами спокойствия, потому что, когда она очнется, она поймет, что ее побег был ошибкой.
Непростительной ошибкой.
Кенна
Я, как обычно, потянулась всем телом, прежде чем открыть глаза. В комнате, в которой я находилась, царила темнота, а надо мной был такой высокий потолок, что, казалось, ему нет конца и края.
Смутно вспоминая события, которые произошли со мной, я вдруг повернула голову и тут же подскочила на месте, приняв вертикальное положение.
Блеск синих глаз был устремлён только на меня, а их обладатель сидел в довольной расслабленной позе, но на противоположном диване. Рубашка Брэндана расстегнута на все пуговицы – мой взгляд упал на его мускулистый живот и руку, которую он держал на поясе со стаканом, наполненным темной жидкостью.
Его пальцы нервно постукивали по стеклу, в то время как он не сводил с меня синих глаз.
Я в белой футболке на голое тело, прикрывшись руками и коленями, сгруппировавшись, словно в кокон, села на диване.
Брэндан и я смотрели друг на друга с минуту, прежде чем он заговорил.
– Ты не должна была убегать. – В каждом сказанном слове я чувствовала, что он спас меня только для того, чтобы убить голыми руками.
– Но я убежала. – Нервно сглотнув, я сильнее обхватила ноги ладонями.
Брэндан усмехнулся, опустошив стакан с алкоголем до дна.
– Скажи мне, грязнокровка, – выплюнул он, хмурясь все больше, – я, что, плохо обращался с тобой? Делал тебе больно? Насиловал? Тебе так плохо в Королевских покоях, что ты решила СБЕЖАТЬ?!
Последние слова он проорал, не моргая. Меня заколотило.
– Да. Ты лишил меня свободы. И… Насиловал. – Я покраснела, вспоминая то, что уже было между нами.
– А, – его глаза забегали по моему телу, будто я сказала что-то омерзительное, – значит ты еще не знакома с насилием, грязнокровка.
Я молчала, пытаясь не смотреть на него. Я уперлась взглядом в синтезатор, который стоял в лофте. Не могла представить его за инструментом. Слишком прекрасна такая вещь, как музыка, для такого человека, как он.
– Не называй меня так.
На миг он отвел голову в сторону, сжав челюсти от злости. Когда он встал и вернул взор на меня, на его лице появился незнакомый мне оскал, граничащий с наглой, надменной «я сейчас тебе покажу» улыбкой.
– До тех пор, пока я не узнаю твое имя, я буду тебя так называть. – Брэндан сдернул с себя рубашку, возвышаясь надо мной и делая глубокий вдох. Его мускулы заиграли под кожей – передо мной стояло почти два метра мужской непробиваемой силы, и она разрушала меня.
– Что ты д—делаешь? – Даже я понимала, что на этот раз мои выпады в его сторону будут проигнорированы до самого конца.
– Ты уже хорошо знакома с тем, что я делаю, когда я очень зол, и мне нужно сбросить это напряжение. – Мой взгляд скользил по его рифлёному животу и опустился ниже. После того, как ремень Брэндана был расстегнут, он остался в одних боксерах, через ткань которых я прекрасно видела «напряжение», о котором он говорил.
Теперь меня трясло не только от страха. Кончики моих пальцев заледенели, в то время как внизу живота я почувствовала зародившееся вожделение.
– Я—я… – От моей дерзости не осталось и следа. Виной тому были остатки снотворного или по-настоящему решительный Брэндан, непоколебимо настроенный на то, чтобы урвать свое… Я больше не знала.
Он сделал шаг ближе – так, чтобы его пояс оказался на уровне моих глаз, и взял меня за волосы, оттянув голову в сторону.
– Дотронься до меня. – Едко прошипел Брэндан, глядя на меня сверху вниз. Что-то появилось в его взгляде такое, чему я действительно боялась сопротивляться. Или я уже просто выбилась из сил и хотела хоть раз в жизни побыть слабой.
Я прикоснулась к его прессу, его брови сдвинулись к переносице. Принц был недоволен моим выбором.
– Не здесь, – прошипел он, вновь оскалившись.
Я чувствовала горечь, унижение и, одновременно, всю его силу, перед которой было невозможно устоять. Я нерешительно помотала головой, сделав последнюю попытку борьбы.
– Мне придется хорошо поработать с тобой, чтобы добиться твоего послушания, – зарычал Брэндан, хладнокровно хватая меня за руку. Я и подумать не успела, как он прижал мою ладонь к своему члену и толкнулся в нее, заставляя меня в полной мере ощутить его размер и твердость.
Боже.
Я вспотела за секунду, сжав бедра, пытаясь унять дрожь в теле.
– Тебе уже все ясно, я надеюсь. Кто я такой и какой ужасный человек. А значит сегодня я больше не буду сдерживаться. Тебе стоит последовать моему примеру… – Поддаваясь инстинкту, я слегка сжала его член в своей руке, чувствуя, как он становиться еще больше. Мои глаза распахнулись шире, и я резко отпрянула, вжавшись в спинку дивана.
Я хотела убежать.
От собственного стыда. Потому что я была влажной для своего принца, и он прекрасно читал это в моем взгляде.
Брэндан схватил меня за щиколотки, широко разводя мои ноги, и удовлетворенно улыбнулся, убедившись в своих догадках.
– А ведь я даже и не прикоснулся к тебе. – Брэндан попытался притянуть меня к себе, но я начала вырываться изо всех сил, дергая ногами в разные стороны, лишь бы оттолкнуть его.
– Ты ко мне не прикоснешься, – горячо заявила я, брыкаясь еще сильнее. К своему счастью, я заехала ногой ему по лицу, и на время Брэд ослабил хватку – этого времени было достаточно, чтобы сбежать с дивана.
– Ну, как я подправила вам прекрасное личико, Ваше Высочество? – с каким-то диким смехом произнесла я, огибая диван.
– Vae, сука! – очень грязно выругался он, обрушивая на меня новую порцию гнева.
В крови бился адреналин, мне было уже плевать, что я машу перед ним «красной тряпкой», говоря такие слова и убегая.
Мне слишком нравилась эта извращенная игра – это было трудно признать, но остановиться я не могла. Брэндан кинулся за мной, и я развернулась, с силой толкнув его в грудь, царапая его кожу, оставляя на груди розовые полосы.
Принц схватил меня за затылок вытянув руку и столкнул нас лбами, на что я только зашипела.
Жар, исходивший от Брэндана, передавался и мне, сжигая внутренности.
Страсть испепеляла разум, накрывая с головой обоих.
Мы были так близко – наши грудные клетки сталкивались друг с другом, а дыхания переплетались между собой.
Я так хотела подразнить его.
Высунув кончик языка, я медленно провела им по своим губам, вновь отталкивая его еще сильнее. Но Брэндан почти не сдвинулся с места, только сдавленно рассмеявшись надо мной.
– Далеко не убежишь. – Он налетел на меня всем телом, прижимая к вещи, которая издает странный музыкальный звук. Синтезатор.
Брэд заключил меня в плен, перекрывая пути к отступлению. Он толкнулся в мои бедра, позволяя почувствовать его твердость. И еще раз. И снова…
Так резко и с силой, что я сдавленно простонала, хватая ртом воздух, пока он чувственно толкался в меня, отперевшись руками на клавиши.
С каждым толчком его взгляд становился яростнее и не скрывал угрозу.
– Если ты будешь сопротивляться, – прошептал он, против моих губ, – я не посмотрю на то, что ты невинна. И возьму тебя, как вещь.
Я готова была проклинать этого Дьявола. Но и морально, и физически я была слабее его.
Только подарив ему удовольствие, я могу сделать его слабым на долю секунды.
На этот раз мои руки были свободны, а не объяты жемчужной цепью. Я не могла не воспользоваться этим и с нетерпением прошлась ладонями по его груди, вырисовывая пальцами линию ребер.
– Я не буду сопротивляться, мой ко—ороль… – простонала я, выводя его из состояния агрессии. – Я так хочу тебя, Брэнда—ан… – промурлыкала я, едва касаясь его полных губ. Я еле удержалась от того, чтобы не зацеловать его до смерти, зная, чего хочу добиться. – Я так хочу послать тебя к чертям, Брэндан!
Напрягая пальцы, я вновь впилась в его ключицы, оставляя на принце глубокие царапины, о которых он запомнит надолго.
Выиграв пару секунд времени, я опускаю крышку, ударяя его по рукам, и слышу уйму ругательств на латинском, высвобождаясь из его плена.
Я побежала по паркету босыми ногами, чувствуя на своем лице нездоровую улыбку. Такая вырисовывалась на лицах моих братьев, когда они курили травку, которую тайком на ферме и взращивали.
Голова кружилась, я рванула к лестнице, не замечая ничего вокруг. Брэндан мне что-то кричал, но я не слышала его, потому что в ушах стоял неугомонный звон.
Невозможная боль вцепилась в кожу моих ног, и, взвыв от раздирающего чувства, я упала на пол, опершись руками на десятки осколков зеркала.
В одном из них я словила свое отражение – дикий, не принадлежавший мне взгляд.
Боль была настолько сильной, что я, впервые за все это время, что находилась в замке, заплакала. Только тихо, не навзрыд. Слезы обожгли щеки, а ноги отказывались сделать даже один шаг или же встать. Истекая кровью на месте порезов, я потянулась за поручень лестницы, услышав голос Брэндана:
– Не двигайся. Прошу. – К моему удивлению, в его голосе звучало беспокойство и даже… Страх.
Я села на лестнице, схватившись за поручень крепче, и повернулась, глядя на него.
– Давай, ну же. Посмотри. На мою грязную кровь. Все еще хочешь ко мне прикасаться? – пылко заявила я, еле справляясь с адской болью в теле.
Брэндан сделал несколько шагов вперед – он прошелся по разбитому стеклу точно так же, позволяя ему впиться в его ступни. Но на его лице не отразилась и капля эмоций. Он, казалось, вообще никогда ничего не чувствовал… Только всепоглощающую ярость ко мне.
И я не знала причин, почему. Почему?
Плевать. Я никогда ему не сдамся. Пусть лучше снова отправит меня на казнь… Но она уже поджидала меня в его лице.
– Тебе больно? – спросил он, резко положив мне руку на бедро. Да он, что, издевается? Что за чудовищное и притворное беспокойство в его голосе? Когда я провела ночь на холодном полу, униженная и растоптанная, его почему—то не волновали мои чувства.
Что изменилось сейчас?!
Все внутри закипело от негодования.
С секунду я смотрела в его лицо, которое так часто видела, когда закрывала глаза. Синие глаза смотрели на меня так, будто глядели на яркий свет.
– Отвали от меня! Отвали, Брэндан! – Со всей дури я ударила принца по щеке, на что минутная нежность в его синих глазах тут же превратилась в ярость. Одной рукой он сжал мою шею и начал душить так, будто я была беззащитным котенком.
Его рука сжимала мое горло, придавливая к лестнице в тот миг, когда мы смотрели друг на друга разъяренными взглядами.
Мы смотрели друг на друга так, будто хотели поубивать.
Воздух в легких заканчивался, а Брэндан нещадно душил меня, и я до сих пор удивлялась, как можно быть настолько жестким…
Отчаянно схватившись за его руку, я попыталась убрать ее со своей шеи. Из глаз вырвался еще один поток слез, и от Брэндана это не укрылось. Словно очнувшись от гипноза, он ослабил хватку на моей шее.
– Пошел ты на хрен! – фыркнула я, отбрасывая его руку. Собравшись с силами, я поползла вверх по лестнице, но он тут же схватил меня за щиколотку. Но в ответ я быстро пнула ногой в его грудь, да так, что он отлетел к подножию лестницы на осколки.
Мы дрались, как безумные. Не обращая внимания ни на что, кроме своей цели – меня, он вновь потянулся, и на этот раз ему удалось крепче вцепиться в мою кожу.
Резким движением он раздвинул мои ноги и придавил к лестнице весом всего тела. Его член вжался в мои бедра, а рука вновь легла на мою шею в порыве придушить меня к чертям.
Мы тряслись оба. Наши губы были так близко, что мы делили этот воздух на двоих.
Глаза Брэндана напоминали черные дыры – в эту секунду в них не было ничего человеческого. Только темнота и разрушительная страсть, смешанная с жаждой обрушить свой гнев. Разрушить что-то маленькое и хрупкое.
Слабое.
Он приблизился ко мне близко—близко, будто охотник перед последним прыжком на жертву…
А потом резко отстранился, отпуская.
Но мне уже было все равно. Теперь уже я не могла остановиться. Все внутри меня молило о близости с ним.
Это была необходимость. Потребность. Чистейшая животная страсть, которая забрала остатки рассудка.
– Кен—на, – выдохнула я в его губы очень тихо, прижимая к себе за затылок. Снова.
Он с шумом втянул воздух сквозь зубы и смял мои губы горячим и диким поцелуем, который разрушал меня на части.
Боль от порезов сняло как рукой. Я захлебывалась, не успевала хватать ртом воздух, но целовала его, чувствуя грубость, неукротимость его губ, которыми он готов был меня растерзать.
Его пальцы вцепились в мои ягодицы, одним рывком он разорвал на мне белье, опуская барьеры между нами. В сторону белья полетела и разодранная окровавленная футболка.
Мы были абсолютно голыми, без масок и свидетелей… Два обезумевших человека, играющих в жестокую игру.
И мне не выйти из нее победителем.
Брэндан
Впервые за восемь лет я подавился от чувств, которые на меня обрушились. Ядерная смесь из злости, ярости и желания растекалась по крови, словно бомба замедленного действия, которая была готова вот-вот прорвать плотину.
Карие глаза девушки горели от такой же испепеляющей свирепости, и это подстегивало снова и снова.
Как она отчаянно дралась из последних сил, плюя на боль и на кровь, что текла из ее порезов…
– Повтори. Что. Ты. Сказала… – приказал я, не расслышав, что она промямлила в первый раз. Очевидно, это было ее имя, и то, что она произнесла его, говорило об одном – она сдалась.
Она будет моей. Во всех смыслах, какие только можно дать этому слову.
– Нет. Нет. – Ее губы редели после наших поцелуев, и, будто ненормальная, она прижималась к моему члену все крепче, извиваясь подо мной змейкой.
– Скажи мне имя… – Рука опустилась на ее губы, я словно физически хотел сорвать с них ее имя.
Но она молчала, впиваясь ногтями в мои предплечья. Удивительно – осколки не причиняли мне боли, а ее ноготки, казалось, пронзали насквозь.
Слегка зависнув над ней, я прервал соприкосновение наших тел и бесцеремонно провел рукой по ее нежным складочкам, размазывая по ним влагу.
– Маленькая хочет мой член… – Усмехнулся, проникая в ее лоно двумя пальцами без всякого предупреждения. Это удается мне с трудом, и от этих движений она вскрикивает от боли.
У меня пересохло во рту, когда я пронаблюдал за ее стоном, тяжелым дыханием в налитой груди, розовым соскам, к которым хотелось припасть губами.
Я и сам не понимал, чего хочу больше – взять ее жестко, трахая как рабыню, или доставить ей удовольствие, зацеловывая бархатную, фарфоровую кожу.
Даже то, что она дрожала в мои руках, заводило в сотни раз сильнее, чем резвость и инициативность всех остальных женщин, которые у меня когда-либо были.
Я хотел полностью подчинить ее себе, чтоб в этой маленькой головке больше никогда и мысли не появилось о побеге…
– Я… Не хочу. Вы… Омерзительны… – томным голосом зашептала она, от чего я только сильнее принялся ласкать ее влажные для меня губки.
– Тсс, маленькая, – с наигранной нежностью произнес я, припав губами к ее соскам. Натянув кожу вокруг него пальцами, я обхватил его зубами и потянул на себя, глядя прямо в глаза своей пленнице.
Она вскрикнула, скривившись от боли, но я не хотел быть конченным садистом.
Я тут же приласкал его языком, вбирая в свой рот. Мучительно и медленно посасывая.
От ее вкуса я сходил с ума, а член налился кровью до невыносимой боли. Я хотел ее до смерти. Если я ближайшее время не почувствую ее, то, наверное, точно умру… И какая нелепая смерть это будет.
– И не лги, что не думала об этом. Что не представляла, как я это делаю. Что не ласкала себя после той ночи…
Она залилась краской и прикусила свои красные губки, сдерживая стон. Она была почти сломлена сегодня – и я читал почти каждую эмоцию с ее лица, наслаждаясь знаниями, которые получал о ней.
Она желала меня.
– Нет, – солгала пленница, и, не сдержав злости, я ударил ее по упругой заднице. – Пошел нахр…
– Скажи мне правду, – перебил я, поглаживая то ее животик, то влажные складочки. Подразнивая ее без перерыва, еще больше распаляя желанную девушку. – Что ты… Представляла, как он будет внутри тебя, – прошептал я, наклоняясь к ее ушку. Ответом мне была новая порция боли, врезающаяся в ключицы. – Я буду играть с тобой до тех пор, пока ты не признаешься… – подначивал снова, желая услышать, когда она, наконец, откроется мне. Целиком и полностью.
– Да пожалуйста! – яростно проревела она, поморщившись от боли, приоткрыв рот.
Новая волна ярости окончательно меня опьянила. Облизав собственные пальцы, я приложил их к ее девочке, массируя с новой силой.
– Скажи мне, – настоял я, дотрагиваясь до нежного бугорка меж ее бедер. Она судорожно задышала, а из груди пленницы посыпались рванные стоны… Она очень близка к тому, чтобы начать умолять меня.
– Ах… Прошу… Остановись… Брэндан… – Мое имя в ее устах заставляло меня терять голову. Только бы не потерять последние капли контроля над собой. Я должен был играть с ней и выигрывать, а не стать слабым, почувствовав к ней привязанность…
Ее влага стекала на мою ладонь, и, сама того не осознавая, она начала вращать бедрами, насаживаясь на мои пальцы, выпрашивая большего.
Черт бы ее подрал.
Черт…
Она хотела меня так сильно.
– Остан—новись… – шептала она, двигаясь все быстрее.
– Маленькая хочет кончить. В первый раз? – прошептал я, наклоняясь к ее губам, играя с ними, но не целуя. Она вспотела настолько, что ее волосы прилипли ко лбу, к щекам, к телу. Она была влажной, чертовски влажной, и это я довел ее до такого состояния.
Меня распирало от тщеславия.
Свободной рукой я взял ее за скулы, заставив посмотреть на меня. Моя рука замерла на внутренней стороне ее бедер. А пленница продолжала двигаться.
– Ты так хочешь этого. – Я убрал руку, наблюдая за ее реакцией. Она залилась румянцем, но ее тело уже не могло остановиться.
– Я… Я тебя ненавижу, – захныкала она, явно в первый раз столкнувшись с таким желанием. Но я не собирался быть с ней нежным. Не мог.
– Знаю, – самодовольно кивнул я, поглаживая кожу на ее бедрах дразнящими движениями. – Это я уже слышал. – Скука. Скажи мне правду.
– Я… Никогда не думала о тебе. Никогда. Ночью. И твои прикосновения мне противны.
Окончательно выйдя из себя, я приоткрыл ее рот пальцем и дал ей ощутить вкус собственного желания.
– Никогда? – Усмехнулся, наблюдая за тем, как она мягко принимает мои пальцы в рот. Кусает их, пытается отбиться, но ее попытки я пресекаю сразу.
Мой палец скользит по ее губам, и одним резким движением я пристраиваюсь между ее ног, притягивая к себе за попку.
Ощущение ее горячих складочек заставляли мой член дергаться в нетерпении. От такого жуткого воздержания я и сам вспотел.
– Когда я закончу, ты будешь знать, что ты – моя. Как вещь, собственность, пленница, шлюха. Кто угодно. У тебя нет имени, а значит ты – никто. Понятно?
Я коснулся головкой ее входа, и девушка задрожала то ли от страха, то ли от желания. Может, все сразу. Но это передалось мне… Я отчаянно отбрасывал мысли о том, что она девственница.
Я сделаю это резко, как и всегда. Я буду трахать ее, как и всех. Сверху, подчиняя, снисходительно глядя на то, как это ТЕЛО извивается от моей грубости.
Она сжимала губы, кусая их изнутри – скрывала свои стоны, но на это осталось недолго. Через пять минут она будет кричать.
– У тебя есть последний шанс сказать мне что-нибудь приятное, чтобы я не был так жесток к тебе. Например, свое гребанное имя. – Я прошелся набухшим членом по ее плоти, подразнивая.
Мисс «никто» молчала, доводя меня до бешенства, и, наплевав на все в этом мире, я толкнулся в ее бедра, погружаясь до самого основания. И все же я сделал это нежнее, чем обычно…
У меня был страх, что она сейчас взвоет от боли, но… Ничего не произошло. Ничего, блядь, не было.
Я был бы глубоко разочарован, если бы не ее тугая девочка и не стон, который сорвался с ее губ.
Дикое удовольствие смешалось с новой порцией гнева: она уже была кем—то использована. И ничего не сказала. Она солгала!
– Сука. – Теперь у меня окончательно отпало желание церемониться. Я вцепился в ее бедра, вбиваясь в нее грубо, резко, но с остановками. Я хотел, чтобы она почувствовала каждый удар.
И каждая секунда, пока я ее трахал как зверь, сопровождалась стоном ее боли…
– Ты – никто. Никто… – пытался убедить я скорее себя, чем пленницу, поглаживая свободной рукой ее красивые груди. Я сжимал их, желая снова ощутить ее вкус.
– Я тебя ненавии…—ж—жу… – Она постанывала, царапая мою спину. Она специально затрагивала шрамы, глупая, стараясь причинить мне боль. Но мне нравились даже эти попытки обуздать меня.
Но это так не работает.
– Это меня заводит только больше. Лучше говори что-нибудь ласковое, если хочешь меня взбесить, – прошипел я, припав губами к ее ключицам.
– Ты разорвешь меня… – жалобно простонала она, но это звучало, скорее, как комплимент. Я был слишком большим для такой крохотной девочки, как она. Даже если она и была с кем—то до меня, то несколько раз. Но, тем не менее, это заставило меня вбиваться яростнее.
– Хватит сопротивляться, – прошептал я, обхватывая ее нежные соски губами. – Я в тебе, маленькая. Я часть тебя, теперь.
Я взглянул на нее, чтобы посмотреть в карий омут глаз. Ей нравились мои слова. Я чувствовал, как она тает, несмотря на все, что делает и говорит.
Вдруг она задышала чаще и выдохнула только одно слово:
– Быстрее..
Я усмехнулся, посасывая ее кожу, чувствуя на языке ее солоноватый вкус. Поры на ее кожи взмокли от пота и желания.
Ее тоненькие ручки обхватили меня за шею, желая прижать ближе, и, поднявшись к ее лицу, я вперся в нее взглядом, принимаясь трахать так быстро, как я этого хотел.
Как она этого хотела.
Мой член свободно скользил в ее влажном лоне, и я чувствовал, как она пульсирует, обхватывает меня, прося о большем.
Ее стоны сорвались на крики, и я вобрал их в себя, заткнув губы поцелуем, забирая все, что она могла мне дать.
Я двигал бедрами, не переставая, но на каждый толчок она только с большей страстью сосала мои язык и губы, и не хватало только маленькой детали для полнейшего удовольствия… Но она прочитала мои мысли.
– Брэндан… – мурлыкала она, пока ее твердые соски потирались о мою грудь. Я глядел на то, как мое имя вылетает из ее губ, на то, насколько красивее она становится с каждой секундой.
Безумно красивая. Чертовски красивая. Я этого не замечал, слепец. Чувства, молнией обрушившиеся на меня, убивали.
Это просто желание. Желание. Я кончу, и все пройдет.
– Брэндан… – вновь выдохнула она около моих губ, окончательно околдовав. – Я…
– Имя! – Я напрягся, сжимая ее попку.
– Нет…
– Тогда ты – никто. Никто! – рычал я, раздвигая и терзая ее ягодицы. Сил моих больше не было терпеть ее упрямство. Отпустив себя окончательно, я увеличил темп до диких шлепков по ее заднице.
Наши взгляды встретились – карие глаза были затуманены горечью. Черт, я делаю ей больно.
Очень больно.
Этот взгляд, полный тоски, медленно убивает меня: я и забыл, когда в последний раз смотрел девушкам в глаза.
Я отвожу взор на лестницу, но ее стоны так и подмывают меня посмотреть на то, как она задыхается от того, что я с ней вытворяю.
Не смотреть в глаза.
– Посмотри на меня… – тихо и нежно шепчет она, тяжело дыша. Ее руки перестают врезаться в мои шрамы, и она гладит мою спину кончиками пальцев, едва касаясь – так трепетно, но для меня эта ласка словно проклятье.
Это мягкое прикосновение выворачивает всю мою душу наизнанку, но я не сбавляю темп просто потому, что уже не могу остановиться.
Я хочу заполнить ее, хочу оставить следы на теле этой девушки, чтобы она навсегда уяснила, где ее место.
– Ты не смеешь приказывать мне, что делать. – Я берусь за основание ее шеи и все-таки заглядываю в поблескивающие от слез глаза пленницы.
Ей меня не разжалобить…
Нет… Никогда.
– А если я прикажу тебе… – со стоном шепчет она, слегка приподнимаясь к моим губам. Ее грудь плотнее прижимается к моей коже. Влажная и горячая, хранящая для меня миллионы стонов.
– Что? – издеваясь переспросил я, чувствуя, как кровь водопадом приливает к члену, от того как она сжимает его своей теплотой, окончательно изводя меня. О черт…
Слишком хорошо. Слишком сладко.
Я готов продать душу Дьяволу, лишь бы никогда не терять это сладостное чувство близости с этой девушкой… С этим телом.
Уже продал.
– Что. Ты. Можешь…
Я толкаюсь в нее с необузданной силой, но девушка вдруг тянется к губам, играя со мной. Она плавно наклоняется ко мне, но как только я собираюсь с жадностью укусить ее пухлые губки, девушка отстраняется, оставляя меня ни с чем.
Чертовски злит, что она смеет играть со мной. Дразнить.
Пот градом струится по спине, все мои мышцы горят, напряженные до предела.
– Мне… – Я ловлю ее губу зубами и оттягиваю на себя, крепче сжимая ее бедра и талию до покраснений на коже. – Приказать.
Я знаю, что должен остановиться. Оставить ее и замарать ее живот, грудь, окончательно раздавив, и унизить. Я всегда так делал, всегда держал себя в руках…
Но на этот раз не мог. Я хотел погрузиться в нее как можно глубже и чувствовать, как ее горячая девочка принимает все до последней капли.
– Вот так… Кончи в меня, Брэндан, – едва слышно шепчет она, прижимая ноги к моим ягодицам, и ее слова звучат для меня как удары плетью.
Потому что я не могу ослушаться этого «приказа». Это физически невозможно.
– Заткнись, – грублю я, овладевая ртом грязнокровки, поглощая ее неразборчивые стоны.
Я никогда этого не делал. Ни одна девушка не заслуживала того, чтобы я отдал ей часть себя.
И так должно было быть всегда.
По телу пробежались привычные короткие болезненные покалывания, но этой ночью они больше напоминали взрывы.
Но сейчас, не в силах остановиться, я забыл обо всем в этом мире, кроме ее стонов, глаз и пряного запаха ее кожи, и пустил горячий поток в пульсирующее лоно девушки, забываясь, проклиная…
«Ты часть меня теперь».
Я чувствовал себя так, будто сам накликал эту беду. Я хотел сделать ее своей собственностью, а получилось, что она стала моей частью.
Возможно, она могла бы быть моей лучшей частью.
Ее ножки подрагивали от удовольствия, бедра непрерывно крутились в моих руках, принимая все от меня без остатка.
Кайф накрыл с ног до головы, мне даже не хотелось покидать ее, но я бы ни за что в этом ей не признался.
Едва дыша, я приподнялся над беззащитной девушкой на локтях и, сжав пальцами свой член, оставил ее. Словно одержимый, не удержавшись, я мягко провел им по ее мокрым складкам.
А затем отпрянул от нее, как от прокаженной. Сел на лестницу, хватаясь за поручни и тяжело дыша.
Я молился о том, чтобы она на меня не смотрела. Чтобы не видела таким… Таким слабым?
Чтобы дала прийти в себя, и снова стать тем, кем она меня и должна видеть.
Даже думать не хотелось, что на мне сейчас, наверняка, нет привычной железной маски.
Я бы и хотел ее надеть, но в теле не было ни капли силы, будто я все отдал ей – грязнокровке, пленнице, маленькой девчушке, что могла бы сейчас быть мертва…
Дьявол, и почему я не придушил ее?! Я должен был это сделать. Тогда бы я никогда не узнал этого ощущения.
И никогда бы не хотел повторить его снова.
Но я хотел. Вновь и вновь.
Глава 14
