Лана Мейер
Проклятый
Брэндан
Горячая вода стекала по моей спине, пока я упирался в кафельную плитку огромной душевой комнаты. Хотелось разнести все к черту.
Я повернул кран вправо – вода стала еще горячее и теперь просто пожирала кожу, доставляя неимоверную боль.
Раньше я делал это, чтобы почувствовать. Стиснуть зубы, сжать кулаки и идти дальше.
Теперь я делаю это, чтобы заглушить воспоминания. О прошлом Брэндане – о слабаке, о человеке, который позволил себя прилюдно унизить и заточить в тюрьму.
Если бы я всегда был таким, как сейчас, то никогда бы там не оказался.
Все восхищались мной, но не боялись.
А теперь каждый придворный, каждый друг из моих советников знает, что в любую секунду я могу выйти из себя и разорвать его в клочья.
Даже каждая шлюха втайне побаивается меня, заглатывая мой член.
Впервые думать о них было не интересно. Просто секс уже не заводил меня. Мне нужна была игра, эмоция… И в то же время понимал, что играю с огнем, и эта «эмоция» терзает все мои внутренности.
Грязнокровка меня не боялась. Она творила беспредел прямо под моим носом, совершенно не страшась моей кары.
Потому что я знал почти о каждом шаге, который она делала, за редким исключением. И то, о чем я узнал только что, привело меня в настоящую ярость.
Пошла она к черту… Шлюха.
У нее хватило смелости смотреть на меня как на дерьмо, после того как я вылизывал ее нежную кожу.
Ее вкус до сих пор был у меня во рту. Мой член дернулся, как только я вспомнил ее сладость, кожу и даже капельки пота.
Я повел себя опрометчиво. Выказал слабость. Единственной отдушиной было то, что это только расслабит ее перед тем, как я нанесу ей ответный удар.
Сначала я не хотел превращать наши отношения в войну – она была бы неплохой фавориткой, с которой я не прочь поразвлечься пару месяцев.
Но теперь… Это уже личные счеты. Камелия отвечала на мои вызовы, и это заставляло наносить удары снова.
Она наивно полагала, что мне нет дела до того, чем она занимается, что делает и как проводит свое время. Где бы она ни была, я следил за ней, особенно с тех пор, как пленница пыталась сбежать. Я надеялся, что после того, как я отымел ее, она перестанет творить все, что ей вздумается.
Но мне докладывали обо всем. О каждом ее шаге.
Наедине с собой она могла остаться только в своей комнате. А этой ночью она была там не одна.
Если бы мой наблюдатель еще бы и разглядел этого подонка, что посмел ворваться в ее комнату ночью, я бы никогда не оставил этого.
Уже с час я изводил себя мыслями о том, кто это мог быть, и зачем он посещал ее комнату. Жуткие картины Камелии в объятиях другого мужчины бесили меня. Заставляли испытывать незнакомый мне уже много лет страх.
Выключив воду, я осмотрел свою спину в отражении зеркала – уродство. Как бы я не старался смягчить это при помощи спорта, первое, что бросалась в глаза, когда я глядел на себя – краснота. Шрамы.
Медицина не помогла убрать их полностью, поскольку их наносили регулярно в течение шести лет.
Некоторые раны излечить невозможно.
И они находятся гораздо глубже, чем на поверхности кожи.
***
Через два часа я сидел в своем кабинете за рабочим столом. Стук в дверь был торопливым – так стучит только Джейсон.
– Так поздно, – прокомментировал я, глядя на часы. Половина третьего.
Джейсон кивнул мне, падая на кресло напротив меня. Он хлопнул в ладоши, потирая свои руки.
– Радуйся. Кажется, мы ее нашли.
Я скептически посмотрел на него, не понимая, о чем он вообще говорит.
– Кого еще?
– Эмм… Наследницу французского престола. Могу обрадовать, она симпатичная, – выпаливал он, пока я замер с ручкой в руке. Я как раз разбирался в сложных бумагах, а теперь словно выпал из реальности.
– Почему не привел ко мне?! Это точно она?
Я надеялся, что Джейсон не слышит нотки разочарования в моем голосе.
– Точно—точно. Метка на бедре, все как положено. Запуганная пташка. Но бояться ей придется не долго…
– Это точно.
Я закинул голову на спинку кресла, прикрыв глаза.
– Где ликование? Радость? Бутылка виски? Бал в честь будущей королевы? МЫ ИСКАЛИ ЕЕ ДВА ГОДА!
Я жестом приказал Джейсону замолчать. Иногда он действовал на нервы, как надоедливое радио.
– Не знаю, мне пока слабо верится, что это она. Да и к тому же… Что нас ждет? Брак, коронация, а потом она мне на хер не сдалась. Будет посиживать рядом со мной на приемах. А так, отправлю ее куда—нибудь подальше.
– Эм, а как же наследник?
Об этом я не подумал. Сжав кулаки, я разозлился на самого себя. Все шло не так, как я задумал.
Кто—то истошно закричал.
Крик был настолько сильным, будто не принадлежал мне. Я смел все бумаги со стола, оставляя Джейсона в недоумении.
– Может, расскажешь?
– О чем тебе рассказать? Может, о том, что моя сестра спит с гвардейцем?! – Я поймал на себе удивленный взгляд Джейсона. – Знаю. Я знаю об этом давно, и только ее влюбленные глазки принуждают меня сохранить ему жизнь. Она возненавидит меня, как и все, если я убью его! Или о том, что парламент месяцами вынашивает план о том, как ко мне подобраться?! Убить? О том, как мне каждый день снится Адинбург?! Или, может, о том, что я хочу лично задушить убийцу своих родителей, но понятия не имею, где их искать, а? О ЧЕМ Я ДОЛЖЕН РАССКАЗАТЬ?!
Я и без зеркала знал, как сейчас выгляжу. Как поехавший псих. Джейсон вжался в кресло, но быстро расправил плечи.
– Или, может, о том, что я бастард, и мои права на престол весьма сомнительны? Или о том, что я видеть не хочу эту чертову наследницу!
– Брэндан, мы обсуждали это тысячу раз. Ты единственный претендент. Ну, не доверят же люди управление страной Мэри… У нее в голове только гвардейцы, шмотки и балы. – Он поморщился, усмехаясь. – Хотя, в твоей голове, в последнее время, тоже…
– Что – тоже? – Я смерил его уничтожающим взглядом.
Я знал, что он хочет опустить комментарий о Камелии.
– Эм, просто слышал о том, что твои фаворитки сейчас без дела…
– У меня было слишком много дел. Президент Дании звонил насчет очередного несанкционированного нападения в центре их столицы… А это не моих рук дело. Что я должен был ему отвечать? Гребанный парламент…
– Поэтому тебе и нужно объединиться с сильной гвардией. Францией, ты не забыл? – Он помахал рукой перед моим носом.
– А, что, если это путь в никуда? Опять реки невинной крови. А толку не будет. Нужно узнать все планы парламента. И нужно возобновить поиски убийцы моих родителей. Я и так подозреваю, что это кто—то из них или французов… И все же.
Джейсон сдержанно кивнул, одобряя мою идею. Я и сам немного успокоился.
– Так от куда ты знаешь про Даниэля и Мэри?! Ты уверен?
– Только не делай вид, что ты не знал. – Я прищурил веки, вглядываясь в мимику Джейсона, проверяя, его на ложь.
Он слегка опустил глаза, а потом вновь посмотрел на меня.
– Я не видел их вместе и не хотел обвинять принцессу из-за слухов. Это было бы несправедливо. Если бы я нашел им подтверждение, я бы тут же тебе доложил.
– Согласен. Но… – Я продолжал внимательно разглядывать Джейсона. – Не заставляй меня сомневаться в твоей верности.
Я знал, что никому нельзя доверять. Ни в чем. Даже самому себе я уже не доверял, потому что раньше не позволял эмоциям управлять мной. Каждая мысль о Камелии была моим проклятьем. Словно медленный яд, она пробралась под мою кожу и поселилась там, отравляя с каждым прикосновением.
Каждый раз, когда эти чайные глаза смотрели на меня, я слабел.
А король не может позволить себе быть слабым… Или даже иметь такие слабости. Иначе его быстренько ударят по самому больному месту.
Кенна
«Ты убьешь его медленно. По капле. Это яд».
Слова Гаспара не выходили у меня из головы. Но у меня руки не поднимались уничтожить пузырек с разрушающим содержимым.
Я хотела мести, я хотела причинить Брэндану боль, но не убить…
Сама не знаю почему. Мир был бы куда прекраснее без него. Возможно, все бы закончилось. Я бы обрела свободу, вернулась домой, а за спиной бы снова выросли крылья.
Которые он сломал и делал это с каждым разом, когда унижал меня. Я боялась, что в своей жестокости он может зайти слишком далеко.
Я должна придумать более изощренную месть. А для этого мне необходимо по-настоящему узнать его.
Порывшись в шкафу, я обнаружила шелковую черную блузу и юбку—солнце до середины бедра белого цвета. Недавно я пожаловалась Мэри на слишком длинные платья, и мои просьбы были услышаны.
Я сразу вспомнила о том, что сказал Гаспар. Наследница французского престола. Сначала эта информация вызвала во мне шок, а потом – пустоту. Мне плевать. Будь я даже правительницей всего мира, я была бы в этом не заинтересована. В родителях, которые не нашли ничего получше, чем отослать меня куда подальше.
Разве они любили меня?!
К тому же, я не доверяла словам Гаспара. Он прикидывался английским гвардейцем, а значит он великолепный врун – то качество, о котором я и не догадывалась.
Он думает, что это то, в чем я нуждалась? Заявился во дворец, вывалил на меня кучу запутанной информации и требовал от меня убийства.
Какой любящий человек станет требовать совершить такое? Гаспар явно что-то скрывал, и я без конца ловила себя на мысли, что он может навредить принцу.
Я пошла к Брэндану в надежде хоть раз в жизни завязать с ним нормальный разговор. Попросить отпустить меня или поблагодарить за лекарства.
Которые понадобились из-за того, что ОН был жесток и груб.
Все это было неважно. Я просто хотела его видеть, хоть и не признавалась в этом. Ноги сами несли меня по витиеватым лестницам башни в его спальню.
Не знаю, на что я рассчитывала, чего ждала. Лестница под моими ногами напоминала мне о том, что произошло между нами.
О страсти, которая поглотила нас обоих.
Если бы он только не был так жесток ко мне…
Гвардеец у входа в комнату Брэндана был другим этой ночью, и, смерив меня взглядом, он почему—то произнес только одну фразу:
– Вы опоздали.
Я не совсем поняла, что он имеет в виду, но обрадовалась, что на этот раз меня пустили без проблем.
Как только я вошла в комнату Брэндана, мое сердце пропустило удар. Сумрак, все вещи стоят на своих местах: у лестницы висит новое зеркало, синтезатор закрыт и не издает ни звука.
Замерев у двери, я не могу отвести взгляда от картины, которая заставляет гореть все мои внутренности.
Брэндан стоит возле лестницы, его торс полностью обнажен, в то время как рыжеволосая и нагая девушка стоит перед ним на коленях. Другую он обнимает за талию и поворачивает к себе, чтобы поцеловать.
Мое сердце не бьется.
Все слова застревают в горле, потому что я не чувствую ничего, кроме адского пламени, в котором погибаю.
А потом он поворачивает ее спиной ко мне и целует, не закрывая глаз. Наши взгляды встречаются.
Брэндан смотрит только на меня и целует другую – безликую дешевку. Он хватает ее за волосы, не отрывая синих глаз от меня.
Я сглатываю образовавшийся в горле ком и понимаю, что больше не могу вынести этой боли.
Я вылетаю за дверь, словно ошпаренная, и тяжело дыша иду по замку, словно в тумане.
Мои легкие болят – кажется, я не могу дышать, и вот-вот упаду прямо здесь и просто буду лежать там, где мне и место.
Он отчетливо показал, где мое место. Кто я такая. Я считала себя особенной? В глубине души считала. Глупая.
Вся моя гордость превратилась в пыль от эмоций, которые вызывала во мне чудовищная картина.
То, как они гладили его по бедрам. То, как их губы слились в поцелуе.
Это ты, если бы ты была музыкой.
Ненавижу! Всем сердцем ненавижу.
Мне хочется собственноручно отправить его в ад, а не в Адинбург, но я знаю, что мне не станет легче.
Словно в тумане дойдя до своей комнаты, я сажусь на кресло. Дрожащими руками достаю яд, затерявшийся в подушках.
Выпить бы всю склянку прямо сейчас и забыться. Внутри все горит от ревности настолько, что я не могу этого вынести.
Нет, не от ревности. От еще одного унижения, от еще одного плевка в мою сторону. От того, что он еще раз показал, что я – никто.
Ты никто. Ты никто.
Я слышу его шепот и вспоминаю, как он жестко толкался в меня, доводя до изнеможения. Целовал, терзая губы, будто не мог насытиться мной.
Не мной, а всеми. Ему без разницы – будь то я или любая другая шлюха. Мы все здесь для потехи короля.
Его маленькие пешки.
Но только они могут с этим мириться, а я – нет. Я не рождена быть среди толпы.
Я рождена быть единственной.
Я достойна того, чтобы меня носили на руках. Так делал Гаспар… А я испытываю чувства к ублюдку, который не стоит НИЧЕГО.
Я сжимаю в руке яд, понимая, что мне никогда не выбраться от сюда. Я могу просто «выйти из игры». Сдаться.
Кто—то же должен это сделать.
Гаспар сказал, нужно пить медленно, по капле. Что будет, если опустошить пузырек залпом?
Мне хотелось сделать это немедленно.
Но я боялась, что яд тогда подействует по-другому. Я ничего не знаю о нем.
Я сделала крошечный глоток из склянки, почувствовав, как сладкая жидкость обжигает горло.
В голове будто что-то щелкнуло, и, упав на спинку кресла, я заснула без снов и мыслей.
Брэндан
Как только дверь за Камелией захлопнулась, я прекратил совать язык в горло этой девушки.
– Хватит. – Я снисходительно посмотрел на обоих своих фавориток, которые еще недавно с удовольствием трахал. Двоих сразу. Но теперь это было скучно.
– Повелитель желает чего—то другого? – покорно обратилась ко мне Селена – рыжие волосы спадали на ее большие сиськи, и она откинула их, показывая мне больше.
– Хозяин, мы сделали что-то не так? – упала на колени и вторая, которую я только что целовал.
Вы все сделали замечательно. Идеально. Еще одна порция боли моей дорогой Камелии обеспечена.
– Сегодня вы мне не интересны. Пошлю за другими, – коротко ответил я, указывая им на дверь. – А теперь – вон.
Ни тени боли или слез в их глазах. Лишь покорные кивки, разочарованные взгляды, и вот они уже направляются к выходу, виляя своими красивыми попками.
Было бы странно недооценивать женское тело. Но их так много. У меня всего в изобилии.
Так много красивых тел, так мало прекрасных душ.
Так мало девушек, которые бы вдохновляли меня на что-то, кроме желания их трахнуть.
Такое случилось только однажды.
В тот день, когда сбежала Камелия.
Я мог бесконечно отрицать, что испытываю к ней лишь желание, но то, что почувствовал тогда, говорит об обратном. Я не мог позволить себе отпустить, потерять ее.
Чувство непередаваемого собственничества управляло мной настолько, что я лично отправился по ее следу.
И когда увидел, что она была в руке Золотозубого… Я пожалел, что прежде не убил его. Лично.
***
Ко мне привели девушку. Ее белоснежное платье рассыпалось по полу, когда она низко поклонилась.
С минуту я пристально разглядывал ее – все-таки было интересно посмотреть на свою будущую супругу. Каждая черточка ее лица была точеной и аккуратной, глаза – круглыми и большими. Янтарный цвет радужки придавал девушке загадочность и невинность, в общем и целом она была хороша.
Идеальна.
Как и все мои фаворитки.
Но я никогда не искал идеальную. Внешность красавиц настолько приелась мне, поэтому характер Камелии настолько зацепил меня. Она не кланялась мне, она – воевала. Она была никем, а вела себя так, будто она мне ровня.
– Ваше Высочество, позвольте представить вам Скарлетт Бош. – Гвардеец, который стоял в дверях, кивнул мне, и я жестом попросил его выйти за дверь. Мне не терпелось узнать, что представляет из себя девушка, которая стоит передо мной.
– Здравствуй. – Девушка избегала моего взгляда и выглядела вымотанной. Думаю, с ней не очень хорошо обращались, пока не узнали, кто она такая. – Полагаю, ты знаешь, зачем ты здесь.
– Я—я… Н—не… С—совсем. – Она начала заикаться, слегка задрожав.
Ну вот, начинается. Я же не настолько страшный.
Мне уже становилось скучно, но я понимал, что должен лично убедиться в том, что она та, кто мне необходим для дальнейшего укрепления своей власти.
– Подними платье, – просто попросил я, подходя ближе. Девушка посмотрела на меня с мольбой, в янтарных глазах заблестели слезы.
Дрожащей рукой она подняла платье, медленно проводя ладонью по своему бедру. Моему взору открылась нежная девичья кожа, которую украшала метка. ТО, чего я так долго ждал.
– Так, значит Скарлетт Бош – это твое новое имя? Ты же знаешь, кто ты?
– Это имя, с которым я жила с восьми лет.
– А твое настоящее имя? – Мой желудок скрутило от волнения. Я так долго хотел услышать это имя, но не из уст этой девушки.
– Кенна.
Гнев завладел мной мгновенно – с ненавистью глядя на эту ни в чем не повинную девушку, я толкнул рукой рядом стоящий стул, и он с грохотом упал на пол.
– Отлично. Просто прекрасно.
– Что вы будете со мной делать? П—пытать? Но я… – Я прервал ее ропот, схватил за подбородок и заглянул в янтарные глаза, наполненные ужасом.
– ТЫ ГОВОРИШЬ ПРАВДУ?! – Я внимательно смотрел за ее реакцией. Она не опустила взгляд, только тяжело задышала, испугавшись моего крика.
– Я не лгу.
Она выдержала силу моего взгляда, а потом зажмурила свои веки, и из них потекли слезы.
Через несколько секунд Скарлетт начала плакать навзрыд, упав на пол.
– П—пожалуйста. Пощадите меня и мою семью. Вы же ничего с ними не сделаете? – лепетала она, хватаясь руками за подол своего платья.
– Молчать, – приказал я, пытаясь уложить в голове происходящее. Все теперь казалось бессмысленным.
Я пытался разобраться во всем этом, но понимал, что меня гложет разочарование. Я – псих, неспособный на любовь, но даже я хотел бы испытывать к своей спутнице жизни хоть толику чувств.
Но глядя на это прекрасное создание, я не испытывал ровным счетом ничего. Только – жалость. И я был удивлен, что десять лет жизни так изменили принцессу – не было в ней ничего. Ни осанки, ни изящности, ни гордости.
Просто красивая картинка, которую мне предстоит трахать. А ей предстоит рожать мне детей.
– П—пожалуйста…
– Я ничего не сделаю тебе. Встань, – попросил я, глядя на то, как она медленно собирает себя с пола. Сломленное дитя.
– Я выделю тебе удобные апартаменты, прежде чем решу, что нам делать дальше. – Больше мне нечего было сказать девушке, и я вышел за дверь, отдавая приказы гвардейцам.
– Дайте ей все самое лучшее.
У меня было несколько вариантов – либо жениться на ней, заполучить корону и союз с Францией. Это укоренит мой авторитет и сотрет парламент в порошок. Но что-то мне слабо верилось, что король Франции будет рад тому, что я вдруг решу стать правителем Европы. И не думаю, что он согласен стать никем, осквернив свою династию английским бастардом.
Или же я вынужден буду всех их убить. А заодно и отомстить за мою семью, которая пала от их рук.
Глава 19
Кенна
На следующее утро, после того как выпила яд, я чувствовала себя просто замечательно. Никаких признаков упадка жизни – словно это был не яд, а сладкая микстура, которая притупила все мои душевные муки.
Я вернулась к размеренной жизни в замке – Гаспар искал со мной встречи наедине, но я не была готова снова поговорить с ним.
Будущее пугало меня. Если раньше я так хотела спасения, побега, то теперь… Сомневалась в том, что это то, что мне нужно. Я не хотела к людям, которых не знаю. Которые меня бросили – какая мать добровольно отдаст своего восьмилетнего ребенка при условии, что больше никогда его не увидит?
Замок стал моим домом. Я чувствовала свою привязанность к этому месту и часами ходила по великолепному саду, усыпанному кустами роз. По зеленой траве, по которой могла пройтись босиком, когда никто не видит.
Это место почти ничем не отличалось от того, где я жила раньше – разве что мне не хватало моря и песка, но в такие моменты я выходила к обрыву, на котором когда-то стояла вместе с Брэнданом.
Это место было жутким, но я оставалась там, чтобы посмотреть на волны, разрезающие белую скалу.
Меня не покидало чувство, что это место было важным для Брэндана. И теперь оно стало важным и для меня.
Между нами появилась связь, от которой я не могла скрыться.
Ты теперь часть меня.
Я познакомилась с прислугой в замке, иногда разговаривая с ними ни о чем – мне все равно не хватало общения, а Мэри в последнее время была подавлена и молчалива. На все мои вопросы о ее здоровье и настроении она только вела плечом и опускала голову.
Не нужно быть гениальной, чтобы догадаться, что это из-за Даниэля. Главное, чтобы эти переживания не навредили ребенку…
Я не знала, чего ждать от Брэндана – он опять меня игнорировал, только теперь я совсем не видела его в стенах замка.
Единственное, что изменилось и сразу бросилось мне в глаза, это то, что пленницы больше не поступали. Крики из подземелья прекратились, словно там никого и не было. И это настораживало…
– Жду не дождусь, когда мы с Мэри отправимся в Лондон, – сказала Лия, сидя за ужином. Я кушала всегда в компании двух других компаньонок и Мэри, но сегодня она не присоединилась к нам.
– Нам нужны платья к предстоящему торжеству. И тебе оно нужно. – Девушки посмотрели на меня, но я почти не слушала их пустые разговоры. Никто, кроме Мэри, до сих пор не называл меня по имени.
Кем я была? Я уже и сама не знала.
Потерянная. Я такая потерянная, что начинаю жалеть себя, размазывая десерт из ягод и шоколада по тарелке.
Лия и Тесса часами могут болтать о предстоящих мероприятиях: то очередные скачки, то бал в память одного из членов королевской семьи, то прием. Они одержимы мыслями о любви и о том, чтобы встретить достойного мужчину.
Они были вольны выбирать. Им нравится жить в замке, но они – свободны. И они знают, кто они такие, они были детьми своего прошлого.
А я…
Ты никто.
– Оставьте нас. – Я вдруг услышала голос Брэндана, тут же вернувшись мыслями в реальность. Он стоял в дверном проеме нашего обеденного зала и был облачен во все белое.
Белоснежная рубашка и кремовые брюки подчеркивали его статную фигуру и оттеняли слегка загорелую кожу.
– Мне нужно повторить дважды? – поинтересовался он у девушек, которые застыли, глядя на него с открытыми ртами. Он смотрел на них попеременно, ясно обозначая, к кому он обращается. Не ко мне.
Лия и Тесса одновременно встали из-за стола, с интересом поглядывая на меня, едва пожимая плечами.
– Пошевеливайтесь, – деликатно попросил принц, выходя из себя. – Пожалуйста.
Видимо, за шесть лет в тюрьме он растерял все хорошие манеры.
Когда фаворитки покинули зал, я сразу же сделала вид, что не обращаю внимания на Брэндана. Хотя он явно пришел ко мне с разговором, или как еще можно назвать его указы, угрозы и проявления его дьявольской сущности.
– Я хочу поговорить с тобой, – спокойно произнес он, к моему удивлению.
Значит поговорить. Я встала из-за стола, обойдя его по всей длине, и остановилась с другой стороны.
– О чем? – Я обхватила свои предплечья руками, вставая в оборонительную позу.
– Как твои ноги?
Это было уму непостижимо. Принц сначала замучил меня до полусмерти, потом оказал «лечение», потом дал понять, что я всего лишь ободранная кошка из его гарема, а теперь он пришел и для чего? Поговорить, позаботиться обо мне.
Как мило. Только в его заботу я уже не верила: не удивлюсь, если ремень, который он носит у себя на бедрах, уже через секунду окажется на моей шее.
– В порядке. – Я не удостоила его взглядом в глаза. Смотреть на него не могла без отвращения, после того как увидела в окружение гарема из дешевых гиен.
– Скажи мне одну вещь, – вдруг попросил он, приближаясь ко мне запредельно близко – так, что я тотчас почувствовала уже знакомый запах геля для душа, от которого голова шла кругом, – зачем ты приходила? Тебе было больно видеть меня в последний раз, Камелия?
Настолько, что я выпила яд.
– Ну, что вы, Ваше Высочество. Разве у вещи могут быть чувства? Вы – принц, и можете делать все, что вам заблагорассудится. – Его рука легла на мое предплечье, слегка сжимая его. – Только не надо потом трогать меня!
– Твой тон говорит об обратном.
– Брэндан, да, – вдруг вырвалось у меня, – мне было больно. И было больно каждую минуту, проведенную с тобой. Наши отношения – это сплошная боль, и я… – Я положила руку на сердце, тяжело задышав.
Вот оно. Это чувство. Когда не можешь молчать, когда хочешь вырвать сердце из груди, лишь бы прекратить эту дрожь во всем теле. Лишь бы остыть к дьяволу, что смотрит на тебя холодными глазами.
– Я хочу, чтобы этой боли не было. И если ты собираешься причинять мне ее и дальше, то тебе, правда, лучше уничтожить меня сразу.
Иначе это сделаю я.
Взгляд Брэндана прояснился. Он зажал меж пальцев мои локоны и погладил их, оставаясь сосредоточенным и задумчивым.
– Этого больше не будет. Потому что я тебя отпускаю. – Он одернул от меня руки, будто я состояла из пламени.
Я не могла пошевелиться, и смысл его слов не сразу долетел до моего сознания.
– Что?
– Ты свободна. Уходи, – сухо произнес он, глядя сквозь меня. Лицо его не выражало ни чувств, ни эмоций. Ему все равно – рядом я или нет. Но он сам привязал меня к себе… Затуманил рассудок, бросая в пучину страсти, чувств и безрассудства.
Ты свободна.
– Почему? – У меня был только один вопрос, который прозвучал… Жалко.
– Потому что ты мне больше не нужна. Не интересна, – безжизненным тоном продолжил он, словно робот. – Я знаю о тебе и гвардейце. Я не стану убивать его. Просто уходи с моих глаз и как можно скорее.
Откуда он знает…?
Долгожданное «Ты свободна» не подарило мне ощущения полета, как я себе представляла. Наоборот – Брэндан вновь подпилил мои крылья, спуская на землю. Сначала он дал мне почувствовать себя здесь как дома, а теперь лишил меня его.
– Я… Брэндан.
– Уходи. Ты уже все этим сказала. Я думал, что ты можешь стать чем-то светлым внутри меня. Но ты… В который раз меня разочаровала. Камелия.
Он больше не оскорблял меня. Не называл «грязнокровка», «шлюха» или «пленница». Он не кричал и был спокоен, но это убивало еще больше.
Брэндан выглядел так, будто его жизнь развалилась на части с нашей последней встречи. С того дня, когда он играл для меня.
Я знала о нем так мало, но чувствовала, что внутри у него происходит настоящая война с собственной тенью. С самим собой. Впервые я подумала о том, как нелегко ему было и через что пришлось пройти.
Он никогда мне не расскажет об этом.
Но я так хотела узнать его со всех сторон… Потому что уже плохо представляла себе жизнь без него.
Там, во Франции. Где меня ждет одиночество и спокойствие у морских волн. Нужна ли мне эта безмятежность, ценой того, что каждый раз, когда я буду смотреть на мужчину, буду видеть только его?
– И ты меня разочаровал. Между нами ничего не было, и ты постоянно был с женщинами, а я… А я…
– Ты не понимаешь. – Он повысил голос, перебивая. – А я не смогу тебе объяснить. Я не умею говорить об этом.
– Говорить, о чем?! – Он изводил меня своими загадками. Хотелось немедля влить в него сыворотку правды, чтобы он выдал мне все, что чувствует; все, что хочет показать своими действиями и поступками, взглядами.
Ведь даже в том взгляде, когда я увидела его с девушками, были только желание поставить меня на место и ревность.
К Гаспару.
– Неважно, – отрезал он, пожимая кулаки. Брэндан кусал губы изнутри, явно, нервничая. До взрыва его внутренней «бомбы» оставались считанные секунды. – Ты с самого начала не была для меня вещью, Камелия. И если бы ты понимала, что означает одно это слово «камелия», возможно, ты бы не смотрела на меня как на чудовище. Так, как смотришь сейчас.
Я вгляделась в до боли знакомые черты лица. Я бы зацеловала каждый сантиметр его кожи, каждый шрам и каждую родинку, чтобы исцелить его душу. Но он бы не позволил.
– Не правда. Я не смотрю на тебя так, Брэндан, – с нежностью сказала я, дотрагиваясь до его гладковыбритого подбородка. Я провела пальцем по его щеке, пока он глядел на меня, не отрываясь. – Ты не чудовище.
– Уходи! – оскалился он, нахмурившись. Его лицо исказилось в гримасе боли, будто моя нежность отравляла его.
– Ты хочешь быть таким. Хочешь, чтобы тебя боялись, потому что на твоих плечах лежит слишком много человеческих судеб. И ты должен быть сильным, – прошептала я, пытаясь понять его.
– Я сказал: У—БИ—РАЙ—СЯ! – Он сорвался на крик, его ноздри раздувались от ярости.
– Скажи, что ты ничего ко мне не чувствуешь, и я уйду, – взмолилась вдруг я, сама себя не помня. Из моих глаз рванули слезы – первые настоящие слезы. Такие, что, кажется, льются из глубин самого сердца. Я буду выглядеть в его глазах сломленной. Плевать. – Скажи мне.
– ПРОВАЛИВАЙ, иначе я убью тебя! – Его рука по инерции легла на основание моей шеи, глаза метали угрожающие молнии.
– Скажи мне, Брэндан. Давай. Скажи, что ты ничего не чувствуешь. Ни капли л…
– Vae! Не произноси этого слова! Ты – никто…! – Он тяжело дышал, мои слезы катились по щекам, по шее, опадая на его пальцы.
Я обняла его за плечи, притягивая к себе ближе, несмотря на то, что он собой сейчас представлял. Это подобно тому, как сдаться в объятия огнедышащего дракона. Наши лбы соприкоснулись.
– Скажи, что тебе плевать на меня. Скажи это, и я уйду, – словно в бреду шептала я, не в силах успокоиться. Я не могла, не могла оставить его. Что-то навсегда связало нас.
– Что ж ты со мной делаешь… – выдохнул он, зажмурив глаза. Я впилась ногтями в его кожу, не желая отпускать его, пока не услышу того, о чем прошу.
– Всего два слова, и уйду.
– Я не могу этого сказать! НЕ МОГУ! – Он взял мои руки в своих, убирая их с плеч. Брэндан опять сжал мои запястья до багровых браслетов, и когда он вновь глянул на меня исподлобья, в его глазах бушевал синий огонь. – Потому что я готов разорвать тебя за то, что позволила прикасаться к тебе другому мужчине! И тебе лучше уйти, если ты не хочешь, чтобы я трахнул тебя, как в прошлый раз, напоследок.
Я судорожно словила ртом воздух, вновь чувствуя, вновь боясь его. Я была зависима.
Он снова отпустил меня, разворачиваясь спиной. Я коснулась его плеча, останавливая, и тут он резко повернулся, желая прижать меня к столу.
Глядя в лицо этого голодного зверя, я села на стол и попятилась назад. Нас окружали короткие и звонкие звуки бьющегося стекла и падающей на пол еды и фруктов. Мои пальцы нащупали ягоды, которые рассыпались по столу, и я начала кидать их в него, пока он стремительно направлялся в мою сторону. Его руки хватали меня за лодыжки, но я успевала сбросить его хватку или увильнуть.
Все произошло слишком быстро – к моменту, когда я поняла, что отступать уже некуда.
Когда Брэндан чего—то хочет, он всегда этого добивается.
В момент, когда он придавил меня своим телом, ножки стола зашатались, будто он скоро сломается.
Брэндан поднял мои руки над головой, я чувствовала мякоть красных ягод своими ладонями и что-то неудобное, на чем лежала.
Плевать.
Он был неумолим, ненасытен. Дрожащими руками я расстегнула его рубашку, с наслаждением проведя рукой по его сильным плечам.
Он избавился от нее, распарывая на мне платье.
