Крепкая Элья
Старый рыцарь
Глава 24. Долгая дорога
Солнце уже давно взошло над горизонтом, когда Фолкмар вывел Чемпиона с конюшни. На нем чернели вороненые доспехи, в благодарность королю. Ведь он был северянин, а северяне, как известно, носили вороненую сталь. Простую и без прикрас, такую Фолкмар и выбрал. Он мог бы попросить красивые узоры на груди, или, быть может, тонкую полоску золота на поясе, ведь в бой вступать ему вряд ли доведётся. Но черная сталь была прочнее, да и хвастаться Фолкмару было бы больше нечем, поэтому он решил оставить все, как есть. Ржавые доспехи с прорехой на груди помолодели, обещая ещё тридцать вёсен рыцарских скитаний, прежде чем они снова заржавеют. Этого было не избежать, как бы он их не берег: солнце будет нагревать сталь от рассвета до заката, влага смачивать, как только пойдет дождь или ему не удастся найти постель на ночь, трескучие морозы покроют их инеем, если Фолкмару доведётся покинуть теплые земли Теллостоса. Старик раздумывал, любит ли прохладу больше, чем удушливую жару. Он казался себе тощим в новых доспехах, но кости были благодарны за лёгкость.
На поясе болтался мешок серебряных монет. Там лежало ровно столько, сколько взял Отверженный – двенадцать. От золота Фолкмар отказался – он стар, в дороге могут повстречаться разные попутчики, и золото терять было бы обидней.
И всё-таки, как была щедра королева, а ее сердце пылало, словно солнце над горизонтом, которое сейчас слепило глаза. Фолкмар был искренне уверен, что его просьба исполнится.
Прошло больше двух недель, раны затянулись, турнир подходил к концу. В последней схватке южанин Дарлос Коньеро-младший выбил соперника из седла, сломав до этого пять копий. Говорили, это был славный бой. Дарлос одержал победу на турнире, потеряв один зуб. Наверняка, дед будет гордиться внуком, а отец только покачает головой. О таком-то барды точно сложат длинные баллады, хорошенько приукрасив, чтобы позлить северян.
Фолкмар вывел Чемпиона на дорогу, в одной ладони держа поводья, в другой – соломенную шляпу. На нее он потратил целый серебряник, под конец турнира торговцы драли звонкую монету уже без стеснения, особенно те, кто продавал горячие лепешки и вино. Без того и другого обойтись было никак нельзя, а столица находилась далеко. Все чаще на пути встречались трезвые солдаты, а, значит, скоро все отправятся домой. Фолкмар решил покинуть турнир до того, как вдогонку ему постучат копыта нежелательных попутчиков. Он хотел побыть один. Пора начинать привыкать к одиночеству, хоть бы и сейчас.
Прощаться ему было не с кем, разве что с Дугом, которого решил оставить при королевском замке. Но оставалась ещё шляпа, которую он обещал, и посвящение в рыцари. Этим утром он наконец-то извинится перед Ницелем и обретёт покой.
Мягкая солома блестела на солнце, заставляя переливаться золотом широкие края шляпы. Сточенный наполовину меч, вряд ли снова познающий бой, висел на боку Чемпиона. Бывалый во всяких передрягах, он больше подходил для посвящения, чем новый и невинный, не познавший крови и от которого Фолкмар отказался.
«Надеюсь, шляпа не сильно будет велика Дугу, – с досадой думал Фолкмар, – Эти проныры содрали втридорога за то, что мне не подходило. Шляпа для взрослого, а Дуг совсем ещё мальчишка. Но я обещал, а другой не было. Никто же не говорил, что она должна быть по размеру. Быть может, Дуг вспомнит обо мне, когда его голова немного подрастет и станет ей впору».
Когда он вел коня по дороге, мимо королевских стражников, мимо торговцев и потешников, мимо торгующихся зевак, а потом и мимо шелковых шатров, все думал, может, остановиться ещё ненадолго, проверить снаряжение, вдохнуть воздух уходящего праздника жизни. Теперь-то он чувствовал его, ведь раны почти не болели, и он не гнался за недостижимым, не замечая ничего вокруг.
«Нет, тебе просто грустно расставаться с мальчишкой, – понял Фолкмар. – Ведь у тебя гибкое сердце, и ты уже успел привязаться к нему».
На выезде из Перелеска собрался народ. Странно, ведь здесь не было ни торговых лотков, ни шатров, где разливали крепкое и подавали горячую еду. Потешников он тоже нигде не заметил – разве что на него собрались поглазеть? И правда, на Фолкмара обернулась добрая дюжина любопытных глаз.
Проклятый рыцарь, старый до седин и боли в костях – весть о нем разнеслась быстро, и за пару недель обросла мхом домыслов. Не удивительно, что на него все оборачивались, пока он совершал свой путь от конюшни.
Ходили слухи, что он покинет Перелеск с утра, Фолкмар сам это слышал, когда квасил в таверне вместе с пьяными рассказчиками. Сам он не представился, не хотел расстраивать веселую компанию отсутствием у себя длинных клыков и красных глаз. Хотя, после четырех кружек крепкого эля краснота глаз все же проявилась, так что хоть какая-то истина в байках была.
Интересно, сколько зевак стоят на других выездах? Ведь эта дорога была не единственной, где можно попрощаться с логового дракона. Что ж, многие останутся с носом – им-то точно не повезет увидеть старое чудовище, рыхлящее твердую землю длинными когтями на ногах. Снова придется слушать всякие рассказы. Право, слушать там будет нечего, если только самые брехливые ещё чего-нибудь не придумают.
Перелеск под ясным небом раскинулся пестрым пятном. Грузная гора Перемен взирала на него с высоты, на живого и кишащего людьми, обнимая мохнатыми лапами лесов. Словно матерь-волчица, терпеливо следящая за неугомонными щенятами. Фолкмар выбрал неприметную тропку, которая, как оказалось не такая уж неприметная. Она вела вдаль, теряясь в гуще зелёной листвы, потом долго спускалась с пологого склона, петляла между прибрежными камнями, которые постепенно из серых превращались в кораллово-красные. Миль через десять он достигнет побережья, длинного, гладкого и блестящего, словно скользкий угорь. Там-то его и настигнет столетие, под взором чаек и вечно шуршащего моря. Голубого, с алым горизонтом, переходящим в белесо-желтое, а потом в синее. В свою сотню лет Фолкмар хотел увидеть настоящее море, настоящий рассвет, не как в его кошмарном сне. Слишком много серого – хватит с него кроваво-бесцветных видений.
А они стояли и смотрели. Фолкмар насчитал шесть мужиков, четыре бабы и парочку детей, держащихся за юбки своих мамок. Взгляды детей ему показались разочарованными – да, ребята, я всего лишь старик, подумал рыцарь. Наверняка, они засыпали с кошмарами, выпросив у матерей страшную историю этой ночью. На парочке любопытных голов красовались шляпы нужного размера. Вздохнув, Фолкмар с грустью посмотрел на шляпу у себя в руках – совсем взрослую. Даже здесь Дуг был лишён детства, но ничего, в замке ему будет гораздо веселей.
Зеваки обзавелись праздничными побрякушками – бусами из клыков «воющих вепрей», на самом деле обычными собачьими зубами. Но это их не больно заботило, ведь чтобы отобрать у собаки зубы, нужно немало постараться. Турнир превратил горожан в украшенных весельчаков, пестрящих алыми, желтыми и оранжевыми накидками корширских берегов. На востоке нет ничего дешевле турульской хны, стоила она от силы несколько медяков, для Теллостоса же это было в новинку. За долгий путь из Коршира ткань, выкрашенная хной дорожала ещё на несколько медяков, но расходилась сразу же, как только ловила первые лучи солнца на торговых лотках.
– Ну, чего уставились? – громко спросил Фолкмар, заскучав стоять рядом с толпой без всякого прока. – Страшный я?
Послышался невнятный шепот, некоторым достало совести потупить взгляд. Другие глядели на довольного Чемпиона, сделавшегося от своего довольства ещё прекрасней. Две недели король Реборн Блэквуд кормил его с собственных рук сочными яблоками, ушел целый мешок. С тех пор Чемпион вел себя удивительно покладисто, это до тех пор, пока он снова не заскучает по яблокам, знал Фолкмар.
Толпа почему-то не расходилась. Фолкмар смотрел на них, а они – на Фолкмара. Оно и хорошо – не придется искать троих свидетелей, чтобы начать посвящение. Но где же Дуг? Ещё с вечера они договорились встретиться на дороге перед расставанием, на этом самом месте. Старик не хотел долгих прощаний, чтобы не ныло его гибкое сердце. После посвящения он бы сразу оседлал коня и уехал, не оборачиваясь. Благо, Дуг этого ещё не знал.
В какой-то момент рыцарю стало неловко, столько внимания, а дельного ничего так и не происходило. Он старался смотреть вдаль, выглядывая маленькую фигурку на дороге и не думая о прожигающих его спину взорах. Мул у Дуга так и не появился, так что он, скорее всего, придет пешком. Чемпион, пару раз фыркнув, тряхнул головой, отгоняя мух, ударил копытом о землю, выказывая свое недовольство.
– Давай, иди, – услышал Фолкмар громкий шепот позади, – Ты же хотела. Остынет, сама будешь трескать холодные.
Рыцарь обернулся.
Из-за спины широкоплечего мужчины с лицом плоским и блестящим, словно начищенное серебряное блюдо, вышла робкая худенькая девушка с холщовым свёртком в руках. Он сразу узнал ее – та самая вдова, ради которой он посмотрел ещё один сон. Она скинула с себя траурные одежды, представ в простеньком платье цвета летней росы на мокрых камнях. Темные кудри слегка выбивались из-под чепца, с аккуратностью посаженного на маленькие уши. Походка Беатрис была такой же робкой, как и ее характер. Фолкмар с терпением, присущим медленной старости ожидал, пока она дойдет до него.
– Доброе утро, сир, – обратилась к нему девушка, прижимающая к груди свёрток, словно ребенка, – Или просто здравствуйте, ведь солнце уже почти в зените… – волновалась она.
– Что ж, пожелания здравствовать я всегда приму, – охотно кивнул Фолкмар, – Сколько ни живи, крепкого нутра всегда недостает.
– Вот, – Беатрис отняла от груди ребенка-сверток, – Это вам, возьмите. Они ещё теплые. Я грела их, чтобы они совсем не остыли. Когда я пришла сюда, пирожки были очень горячие. Мы долго ждали.
– Пирожки? – удивился Фолкмар, принимая свёрток. Он развернул его, в нос ударил домашний запах хлеба и печёных яблок. Сдобное тесто сверкало пузатым блюдцем, еле умещаясь в руках.
«Дугу понравится, – сразу подумал старик, – Он любит тащить в рот все вкусное, да и невкусное тоже. Правда, в последнее время невкусное не вызывает у него сильного интереса. Наверное, потому что он перестал голодать».
– Вот эти с яйцом, остальные с ежевикой, – Фолкмар ошибся насчет печёных яблок, но это хорошо – с ежевикой ему нравилось больше, – Вам нравится? – в глазах Беатрис он углядел робкую надежду, – У меня нет ничего, кроме рук и умения стряпать…
– Нравится, – улыбнулся Фолкмар, испытывая странное чувство.
У него появилось подозрение, что зеваки здесь собрались вовсе не для того, чтобы посмотреть на чудовище. Но надежда в нем так и не расцвела, ведь он не любил разочаровываться.
– Я так и не поблагодарила вас, сир, – сказала Беатрис, снова сложив руки на груди, будто там всё ещё находилась теплота свертка, – К королевским шатрам нельзя было даже приблизиться. Но мальчик, ваш оруженосец, сказал, где вас найти. Позвольте сделать это сейчас, пока вы ещё не уехали.
– Я выполнил свою клятву, – ответил Фолкмар, – Это для меня лучшая благодарность, только от пирожков я все равно не откажусь. Думаю, они придутся по вкусу не только моим слабым зубам. Я вижу, ты полюбила ещё кое-какие цвета, кроме черного?
Робко улыбнувшись, Беатрис опустила взгляд. Кажется, она немного покраснела.
– Свекор сказал мне, что вдове опасно ходить одной, без мужа, а он слишком стар, чтобы защитить меня. А больше у меня никого нет, – ответила Бетти, – Два года слишком долгий срок для скорби.
– Это тоже твой свекор сказал?
Беатрис кивнула.
– Это он правильно, – согласился с мудрым зятем рыцарь, – Надеюсь, твой избранник будет не южанин.
– Северянин, – Беатрис покраснела пуще прежнего.
И всё-таки, у вдов удивительная способность снова выскакивать замуж, рассудил Фолкмар. Они справляются скорее, чем кошки по весне в поисках бродячего кота. Не прошло и двух недель, как он получил клинком в грудь, а Беатрис уже нашла того, кто будет отпугивать настырных постояльцев.
– Скажи мне, зачем здесь все собрались? Не поглазеть ли на старого чудовище с красными глазами? – спросил Фолкмар у Беатрис и сердце его пропустило удар.
– О, нет, что вы, сир, – Беатрис будто бы испугалась, – Мы и не думали ни о каком чудовище. Эти рассказы уже все забыли.
– Так зачем же вы пришли сюда?
– Чтобы посмотреть на настоящего воина, – послышался весёлый голос Дуга за спиной, – Потому что вы истинный рыцарь, сьер Фолкмар. Я всем рассказал, что было. Я долго рассказывал и везде. Люди любят слушать, а мне, оказывается, нравится рассказывать.
– Дуг! – мальчишка выглядел таким же довольным, как Чемпион, которого две недели кормили яблоками. На спине его висел небольшой мешок с пожитками из коричневой мешковины, на ногах красовались новые сапоги на размер меньше, чем покупал ему рыцарь – совсем впору, – А я тебя жду, негодник. Где ты был? Оруженосец не должен опаздывать и всегда приходит вовремя, – начал отчитывать его Фолкмар.
– Простите сьер, меня задержала королева, – Дуг горделиво выпятил грудь, хвастаясь своим важным делом, – Она спрашивала у меня о Курте, и о Томми, и о Дилане тоже. Обо всех. Мне кажется, она слишком много плачет, съер.
– Да, действительно так, – согласился Фолкмар, – Но ведь это неспроста, она ждёт ребенка. В такое время у всех женщин мягкое сердце. У меня есть кое-что для тебя.
Фолкмар еле достал шляпу из-под свертка, при этом уронив один пирожок. Дуг ловко поймал его на лету, с такой же ловкостью засунув в рот. Он жевал, пока Фолкмар водружал на его голову соломенную шляпу.
– Да ведь она мне большая, – сказал Дуг, с трудом выглядывая из-под широких полов шляпы, – Я ничего не вижу. Ни солнца, ни вас, ни почтенную вдову.
– Ничего, подрастешь немного, будет впору. У тебя большие уши, она и сейчас держится совсем неплохо, – примерился взглядом Фолкамр. Рыцарю подумалось, что он перестал бы покупать мальчишке вещи, которые велики, если бы они отправились дальше вместе, – У меня есть для тебя подарок получше. Погоди немного.
Он прошел до Чемпиона, спасая свёрток с пирожками от вечно голодного мальчишки, аккуратно завязал на нем узел и поместил в походую сумку. Пока он отцеплял меч и освобождал его от ножен, Дуг уже успел справиться со сдобой. По запаху ему в руки упала с яйцом.
– Помнишь, я обещал? – спросил Фолкмар, остановившись напротив Дуга с обнаженным мечом, – Вот, посвящу тебя в рыцари. Прямо сейчас. Да, ты не ослышался, именно в это мгновение. Я тянул с этим почти пятьдесят лет, не думаю, что имеет смысл продолжать. Встань на одно колено, Дуглас. И сними шляпу. Она щас ни к чему.
С головы мальчишки шляпа слетела быстро, как по дуновению ветерка. Дуглас зажал ее в пальцах, словно хотел сломать, или держался за нее, словно за щит. Он встал на одно колено и склонил голову. В воздухе витало величие и запах свежих варёных яиц.
Оглядев толпу, Фолкмар высмотрел высокого рыцаря, и тот вышел вперед. Без просьб, и даже без всяких слов – это был обязательный свидетель, он заприметил его с самого начала. Это хорошо, иначе пришлось бы возвращаться в город и ловить какого-нибудь.
– Я засвидетельствую посвящение, – послышался грубый бас, закованный в щербатую сталь, – Торвальд Годива. Рыцарь Серебряных Земель.
Благодарно кивнув, Фолкмар обратил взор к Дугу:
– Повторяй за мной, только медленно, – сказал Фолкмар, положив меч на плечо мальчишки.
– Я знаю слова клятвы, – ответил Дуг, – Наизусть, сьер Фолкмар. Я выучил их ещё по дороге сюда.
– Не спорь со мной, – осадил его рыцарь, – Повторяй, так полагается.
Беатрис поспешила отойти, по головам свидетелей прошел шепот. Кое-кто улыбался, мамки одергивали детей, решивших посмотреть поближе.
– Я – честь и доблесть, я – скала, защищающая людей от ветра зла. Клянусь не стремиться ни к славе, ни к почестям, ни к земле, а только к истине. Клянусь служить королю и стране, и отдать жизнь, если они попросят, – повторял Дуглас прилежно, как и наказывал ему наставник, – Мать не заплачет, вдова не заскорбит, старик не испытает нужду. Мой меч защитит слабого, сердце успокоит вопиющего, карман накормит просящего. Клянусь жить искренне, идти праведно, а умереть как Воин. Клянусь.
Вот и все. Так просто… ничего ведь не случилось, не разверзлась земля в преисподнюю, не завыл смертельный ураган, не вымерли люди вокруг. Они так же стояли и смотрели, улыбались и перешептывались, кое-кто выкрикивал слова поздравления, и Дуг счастливо всем махал. А один Фолкмар останется и без посвящения воспитанника в рыцари. Да, действительно, не стоило ему тянуть.
– А теперь встань, с сего момента и поныне ты – рыцарь, – с облегчением выдохнул Фолкмар, чувствуя, как скала покидает его плечи, – Можешь одеть шляпу, сейчас уж она не помешает. Видели все?! – повернулся Фолкмар к свидетелям, призванным разнести весть по закоулкам столицы. Рыцарь был уверен, что они справятся, – Теперь этот мальчишка рыцарь. Ему девять вёсен и на его плечи лег клинок Фолкмара Упрямого!
– А что мне делать, если теперь я рыцарь? – спросил Дуг, – Я должен буду так же ходить за Чемпионом и чистить вам доспехи, или уже можно идти на врагов?
– На врагов, – рассмеялся Фолкмар, – Сначала научись не воровать орешки из сумок и держать меч. Пройдет немало времени, прежде чем ты станешь хорошим воином. Но я уверен, у тебя это получится. Вот только ходить за Чемпионом ты больше не будешь, да и чистить мои доспехи тоже. Мы должны расстаться, Дуг. Прямо здесь, на этом месте. Я пойду своей дорогой, а ты своей. Так будет лучше.
В глазах Дуга отразилось удивление и печаль. Да, именно так, ведь Фолкмар изучал взгляды, и ничем другим это быть не могло.
– Но я думал мы будем ходить вместе, сьер, и видеть разное, и вы меня всему научите. Разному! Разве не для этого вы меня взяли с собой?
– А я тебе говорил, что вместе мы ненадолго, и что я тебе обязательно найду место получше. Какая радость ходить по миру вместе со стариком? Иной раз придётся спать и на земле. Да что и говорить, так делать придется почти всегда. Пустое небо и холодный дождь – вот что тебя ожидает, пойди ты со мной. В королевском замке совсем другая жизнь, и будущее другое. Там ты станешь настоящим рыцарем, и будешь есть досыта, не довольствуясь объедками со стола. Неужто забыл, как живётся в Псовом переулке? Так вот – со мной невелика разница, – нахмурившись, строго ответил Фолкмар, – Да и чему я могу тебя научить? Меня не боятся даже чайки.
– Чайки никого не боятся! – упёрся Дуг, голос его дрогнул, – И меня, и Курта, и даже Барнобу, а у него огромные ладони и он отрывает им головы голыми руками! – мальчишка шмыгнул носом, – Вы же меня взяли, вы обещали!
– Если ты сейчас уйдешь со мной, то можешь никогда не вернуться обратно, да и не проснуться следующим утром тоже. Оставайся, и, быть может, снова увидишь Томми. Ты же хотел с ним повидаться, так? Так используй эту возможность.
– Нет, я хочу с вами, – Дуглас упрямо, под стать своему наставнику шлёпнул на свою голову огромную шляпу и с готовностью поправил мешок с пожитками у себя на плече, – Стать рыцарем может научить только настоящий рыцарь, а вы такой и есть.
– Глупый мальчишка! – вспылил Фолкмар, резко развернувшись к коню.
Он решил уйти быстро, не оборачиваясь, как и хотел. Должного расставания не получилось – да он на это и не надеялся. Что-то, да все равно треснуло бы.
– Просто скажите «да» и я пойду с вами, – слышал Фолкмар вдогонку, когда седлал Чемпиона, – Буду готовить еду и чистить вам латы и оружие. Я умею варить похлёбку, серый сир научил меня этому!
Мальчишка ещё кричал что-то, но Фолкмар не позволил себе слышать, заткнув уши ветром. Он пришпорил коня и поскакал, убеждая себя, что крики – всего лишь свист далёкого бриза. А Дуг бежал и бежал за ним, что есть сил, соломенная шляпа слетела с каштановых волос, которые вспотели и растрепались. Конечно, он не догнал его – куда мальчишке угнаться за таким быстрым конем?
Дуглас остановился, сбросив с плеча мешок с пожитками и сел на землю. Он уставился вниз, глядя, как несколько муравьев тащат на своих глянцевых спинах огромного жука. Делали они это с великим усердием, несмотря на свои крошечные размеры. Жук безжизненно обратил черные лапки к небу, доказывая, что важный вид уступает усердию и сплочённости. С носа Дуга капали слезы, он пару раз провел по нему, только размазав сопли. Влага застилала ему глаза. За мальчишеским горем он не заметил, как звук удаляющихся копыт вдруг превратился в звук копыт приближающихся.
– Если будешь так распускать сопли, я соглашусь с оторном, что этот мальчик всё-таки не воин, – услышал Дуг у себя над головой, когда черные стройные ноги Чемпиона поравнялись с ним. Дуг задрал голову, вытер ещё раз сопли и улыбнулся. Он поднимался с земли, пока Фолкмар спешивался.
– Вот что мне с тобой делать? – спросил Фолкмар, коря себя за гибкое сердце, которое согнулась донельзя, когда он уезжал.
«И кто ещё распускает сопли, – подумал рыцарь, – У тебя они свисают с носа пуще, чем у Дуга. До самой земли, хоть их и не видно».
Фолкмар положил руку на каштановую голову, пальцы его утонули в густых жёстких волосах глупого мальчишки:
– Дурак ты, Дуг. А когда вырастешь, наверняка, станешь ещё и пьяницей. Но раз уж на то пошло, пить мы будем вместе, – Фолкмар разворошил волосы паренька, сделав их вовсе похожими на гнездо, – Беги, бери свою шляпу и едем. Путь не долгий, но заковыристый. К ночи я хочу попасть на побережье, а с утра встретить столетие у моря.
В глазах мальчика он прочитал недоверие и страх.
– Я вернулся, чего тебе ещё надо? Теперь уж без тебя не уеду. Беги за шляпой и возвращайся. Не пристало разбрасываться добром.
Дуг сиганул за шляпой, вернувшись очень быстро – запыхавшийся и счастливый. Фолкмар посадил его впереди, как и всегда.
– А у меня тоже есть для вас подарок, – сказал Дуг, – Помните, я обещал вам на именины?
– Я люблю подарки, – ответил Фолкмар, тряхнув поводьями, – Особенно, если они совершенно бесплатны. А где он у тебя? В карманах или мешке? Неужто припрятал?
– А я вам не скажу, – важно надулся Дуг, – Иначе это будет совсем не подарок!
– Ладно. Хочешь, говори, хочешь, не говори. Но, надеюсь, ты взял с собой сапоги, которые я тебе купил? На размер больше? Думаю, на нашем пути уже не встретится ни одной сердобольной королевы.
– Ага, – улыбаясь, ответил Дуг, – Взял.
