Кина Марич
У нас всё хорошо
Однажды, в один из её визитов, собравшись с духом, он успел всё-таки впопыхах, но при этом требовательно и жёстко, заговорить о наболевшем. Реакция возлюбленной повергла его в шок: он никак не ожидал такой агрессии от Аллы, которая стала вдруг кричать, настаивать на том, что он увяз в своём эгоизме, что не хочет войти в её положение и понять, как ей трудно. Но если ему так плохо – резюмировала она свою оправдательную речь – то они могут расстаться. Ей надоели все его нападки, осуществляемые к тому же в ультимативной форме. Этого она не будет терпеть. Олег изрядно трухнул от такого неожиданного выпада, и, к чрезвычайному своему удивлению, стал тут же извиняться, всячески оправдываясь и даже заискивая перед Аллой.
Как он мог дойти до такого – вопрос этот не давал ему покоя, когда после сладостного примирения Алла, звякнув по привычке ключами от машины, растворилась в темноте неосвещённого подъезда. Он вспомнил вдруг клятвы, которые давал себе в юности, вспомнил, что хоть и бывал неоднократно бит этой жизнью, но никогда не доходил до подобного унижения. Почему это случилось с ним? Как он допустил?
Остро осознавая необходимость перемен, Олег, пребывающий в горьких раздумьях, случайно забрёл на сайт, где не так давно намеревался найти свою единственную и неповторимую. Оказалось, что его страница не удалена окончательно и что он может её восстановить. Недолго думая, он проследовал указанными в настройках шагами и через пару минут вернулся в своё недавнее виртуальное прошлое. Здравия желаем, Христофор Бонифатич! И что у нас тут? Ясно… Всё то же, всё те же… На западном фронте без перемен.
Припомнился почему-то небольшой посёлок, где жила его бабушка и куда в детстве засылали обычно Олега на летние каникулы. Он обзавелся там парой приятелей, с которыми до сих пор поддерживал отношения: раз в год выбирался туда порыбачить. Бывая в посёлке, не раз замечал, что там почти нет одиноких людей, по крайней мере в его возрастной категории – все как-то по парам больше. И очень быстро нашёл объяснение этому: выбор невелик, вот и прибивается народ друг к другу, а там уж как выйдет. Недаром говорят: стерпится-слюбится. А вот если хочешь побыть один, то давай, дружок, приезжай в большой город, где выбор имеется, что, как говорят мудрые люди, уже само по себе и есть проблема. Но в данном случае эта проблемка казалась не такой серьёзной по сравнению с тем раздраем, который царил в его истерзанной душе. И в этом смысле сайт представлялся местом, способным пусть не исцелить сердечную рану, но хотя бы какую-никакую примочку или пилюлю предложить. Более терпеть сил не было. Срочно требовалось другим клином перебить засевшую глубоко в нём занозу. Что он, не мешкая, и предпринял.
Быстро завёл разговор с одной, жаждущей общения, и тут же стал сетовать ей на женское коварство. Может, не самый лучший заход для продуктивного знакомства – подумалось увлечённому жалобами Олегу, но остановиться он не мог: очень хотелось выговориться.
На удивление, новая знакомая, прозывавшаяся Оксаной, проявила чуткость и понимание, охотно поделилась соображениями по поводу Олеговых проблем и сообщила, что отношения с замужней женщиной изначально обречены на провал и ждать от них чего-то хорошего бесполезно. Она сама ходила в любовницах женатого мужчины и знает, о чём говорит. Олега тронула такая откровенность, он даже почувствовал некий лёгкий интерес к Оксане, но мысль о том, чтобы встретиться с ней, его совсем не вдохновила. С ужасом он осознал, что никто, кроме Аллы, ему не нужен. Он предложил Оксане списаться в другой раз, попрощался и закрыл страницу сайта.
На следующий день, пребывая в мучительных ожиданиях заветного звонка с неопределяемого номера, Олег опять зашёл на сайт и, обнаружив там свою новую знакомую, завёл с ней разговор. Заданный им накануне репертуар под названием «Всё о себе, да о себе» он решил поменять и предложил Оксане поведать её печальную историю, которая у ней, как и у каждого здесь находящегося наверняка имелась. Про женатого он уже знал, но, возможно, имелось что-то ещё.
Выяснилось, что Оксана была замужем, имеет десятилетнего сына. Развелась четыре года назад: муж, по её словам, все годы сидел у неё на шее, не работал, а если и работал, то ничего в дом не приносил. Почему она так долго терпела? Оксана точно не могла сказать. Не хотелось, чтоб сын рос без отца. Боялась опять же. Чего боялась – уточнил Олег. Всего. Одной остаться. Не знала, как будет жить после развода. А теперь не так страшно? Теперь не так – призналась она – но жизнь личную устроить не может.
Олег смог на время отключиться от своей вселенской беды и подумать об Оксане. Не в смысле закрутить с ней – этого ему совсем не хотелось: она была не в его вкусе, а потом – хотя как раз это было на первом месте – он так крепко попал с Аллой, что ему уже казалось, будто не выберется из этого никогда. Олег проникся рассказанной ему историей, поверил почему-то Оксане, хотя раньше с ним такого не случалось: обычно, предчувствуя во всём подвох, он не спешил принимать женские слова за чистую монету. А тут вдруг впервые, наверное, в жизни понял, что в отношениях могут страдать не только мужчины, но и женщины тоже. Ему стало жаль Оксану, хотелось её поддержать, слова какие-то хорошие сказать, но в этом Олег был, к сожалению, не силён. Подумав немного, он предложил сходить в кино: развеяться, поболтать и убить таким способом безжалостное время, измучившее его вечными ожиданиями. Оксана согласилась. Они долго выбирали подходящий фильм, потом обнаружили в одном из кинотеатров подборку короткометражек и решили пойти туда.
Встреча с Оксаной никаких сюрпризов Олегу не преподнесла: примерно такой она ему и представлялась. Вполне себе съедобная – отметил он – не безнадёга, может рассчитывать на мужское внимание. Но не его формат: Олег увлекался более яркими, волнительными женщинами, про которых одни говорят «роковые», другие – «с чертовщинкой», а те, кому случилось в этом крепко увязнуть, именуют подобное явление «стихийным бедствием».
Короткометражки тоже не разочаровали: было, что посмотреть, было даже, над чем подумать и что обсудить. Поэтому после сеанса решили посидеть в кафе.
Выходя из кинотеатра, Олег посмотрел на мобильный и обнаружил не без удивления, что ему дважды звонили с неопределённого номера. И ежу было понятно, чей это номер. Он разволновался. Тут же пожалел, что выключил беззвучный режим. Пожалел, что потащился в это чёртово кино и что вообще связался с этой обиженной всеми Оксаной. Посмотрел на время. Первый звонок был почти час назад. Если бы он сидел дома, то сейчас мог бы держать в своих жарких объятьях самую желанную и самую прекрасную женщину на свете…
– Что-то случилось? – его замешательство не осталось незамеченным.
– Оксана, ты прости, – засуетился, лихорадочно соображая, как ему быть, – мне надо срочно домой. Ты доберёшься одна?
– Да, конечно. Не маленькая, – виновато улыбнулась она.
Это её виноватое выражение лица жутко взбесило Олега, пребывающего и без того в сильном волнении. Ещё одно сказанное ею слово или жест, неважно какой, и он без колебаний вывалил бы на неё весь бурлящий в нём поток негодования, отчаяния и вины за несостоявшееся свидание с Аллой. Едва сдерживаясь, Олег поспешил откланяться и помчался домой.
Всю дорогу домой он не выпускал телефон из рук в надежде, что он будет ещё один звонок с того самого, не ведомого ему до сих пор номера. Он снова и снова упрекал себя, что так и не смог вытянуть его из Аллы, жалел, что не попытался узнать это сам, пока она была в душе… Подумал, что наверняка есть приспособления, которые помогли бы ему определить этот злополучный номер. Хотя неизвестно, какой была бы её реакция: после таких диверсий она могла бы запросто его послать…
В тот вечер телефон так и не зазвонил. Олег был вне себя от ярости, костерил последними словами Оксану и свою непонятно откуда взявшуюся к ней жалость. Проявил сочувствие, в кино повёл. Мать Тереза прямо. Его бы кто пожалел…
Отключился он только под утро, но в 8 уже проснулся с тяжёлой, будто хмельной, головой и робкими надеждами на долгожданный звонок. Прошёл ещё один день бесцельной маеты, и только к вечеру задремавший было Олег взбодрился от своим любимым маршем из «Звёздных войн», которым мобильник напоминал о входящем звонке. Но это была не Алла – почувствовал сразу, как только, стряхнув с себя остатки сна, протянул руку к телефону. Оказалось, звонили его друзья-рыбаки, звали на рыбалку с ночёвкой. В пятницу надо было выезжать.
– А что у нас сегодня? – забеспокоился потерявшийся во времени Олег.
– Среда. Так что готовься. Едем, как обычно, до воскресенья.
– Да, понял. Буду.
«Хоть одна радость за сегодняшний день», – подумал, глядя на часы. Начало двенадцатого. Алла уже не позвонит сегодня.
«Завтра наверняка», – согретый этой ничем не подкреплённой надеждой, он наконец уснул.
Следующий день прошёл в ожиданиях, ещё больших, чем накануне. Безумно хотелось до рыбалки увидеться с Аллой или хотя бы поговорить с ней, чтоб увериться – всё у них по-прежнему. Но звонка не было. Он даже рискнул помыслить о новом набеге в заветную квартиру на тринадцатом этаже. Изловчиться бы как-то, чтоб на мужа не напасть. Может, написать записку и попросить кого-то на улице, чтоб занесли? Прямо, как в любовных романах – самому стало смешно от своих фантазий. Но варианты получше в голову не приходили. Решил ждать. Прождал до вечера – опять ни слуху, ни духу.
Объявилась она на следующий день, когда их разделяла уже добрая сотня километров, а Олег приближался к Мирному – тому самому посёлку, где жили когда-то родители отца и где он ещё мальчишкой познакомился со всеми радостями деревенской жизни.
– Муж уехал, – сообщила она. – Я думала, мы встретимся сегодня и завтра.
– А когда он вернётся?
– В воскресенье.
Олег заволновался. Всё это время, с августа до мая, их свидания были похожи на вспышки молнии – такие же яркие и такие же скоротечные. Они не успевали толком ни поговорить, обсудить их не очень простую ситуацию. Он с ужасом подумал, что, в сущности, совсем не знает эту женщину, которая занимает почти все его мысли. А тут такой шанс. Они могли бы провести вместе целых два дня. Времени хватило бы на всё…
Он остановил машину. Искушение дать обратный ход было сродни тому, которое вовлекло человечество в первородный грех. Но ему, в отличие от Адама и Евы, этот грех сулил не изгнание из рая, а возвращение в него. Какой же это грех?
Пауза, взятая Олегом на раздумья, затянулась на несколько секунд.
– Так что будем делать? – прервала её Алла.
– Я не знаю… – в нём началась странная борьба между желанием попасть в рай, где царило неземное блаженство, и … и … Он не мог понять, что за сила влекла его в другую сторону, что это было за место, которое могло соперничать не с потерянным, а возвращённым раем. Не ад же в самом деле?
Он вспомнил, с какой огромной радостью выехал из города, оставив позади душную, пронизанную насквозь тревожным ожиданием квартиру, оставив все страхи, сомнения и печали. Вспомнил, как глубоко, облегчённо вздохнул и почувствовал, что живёт. Пока мчал эту сотню километров, совсем перестал беспокоиться из-за Аллы, даже почти не думал о ней, а целиком погрузился в мысли о предстоящей рыбалке, о встрече с людьми, которых знает тысячу лет, с которыми посидит вечером у костра и отведёт душу разговорами за жизнь.
– Я приеду завтра, – таким решением Олег, как ему показалось, смог примирить разгулявшееся в нём непонятное противоборство.
– Как хочешь… – выдавила Алла в ответ. Она была явно недовольна.
– Ты сможешь завтра ко мне приехать и остаться до утра?
– Наверное…
– Что значит «наверное»?
– Мне надо подумать. Это рискованно – не ночевать дома.
– Но муж приедет только в воскресенье. Чего ты боишься?
– Я боюсь всего, тебе этого не понять. Но я подумаю, – закончила Алла этот неудобный для неё разговор. – В общем, сегодня тебя не ждать?
Бальзамом на душу пришлось Олегу это слово «ждать». Как захотелось, чтобы не он маялся в вечных ожиданиях, а именно она, пусть и не жена, но его женщина, сидела бы у окна и всматривалась в дорогу, что вела его к ней.
– Я приеду завтра, – отрезал Олег и страшно обрадовался невесть откуда взявшейся у него решимости так говорить с Аллой.
– Я приеду завтра, – повторил он скорее для себя, а не для неё. Ему хотелось ещё раз насладиться твёрдостью, силой и вызовом, которые звучали в этой фразе.
– Ладно… – протянула Алла. – Пока.
Олег включил зажигание. Машина завелась и поехала, а он сам, попыхтев немного на остатках своего героизма, неожиданно заглох, будто в нём не осталось ни капли горючего. Испарилось вдруг всё: желание мчать, рассекая ветер, желание посидеть в хорошей компании, а потом, на рассвете поймать первого окунька.
Олег грязно выругался. Он не понимал, что с ним происходит. Почему его жизнь каждую секунду делает такие крутые виражи? Почему он чувствует себя сбившимся с дороги путником? Ведь едет по трассе, где есть знаки, где всё показано и расписано. Ведь всё же есть: и работа, и друзья, и любовь. А время от времени кажется, что ничего этого нет, что он один, где-то в глухом лесу, потерян и позабыт.
Погружённый в раздумья, он чуть не проскочил нужный поворот. Успев вовремя свернуть, буквально прополз пару километров по дороге, очень отдалённо напоминающей ту трассу, по которой ехал раньше. Бесчисленные ямы и выбоины делали её похожей на участок земли после артобстрела. Будто прошёлся по этому месту невидимый фронт: войны как таковой не было, а воронки остались. Около поблекшего указателя со словом «Мирный» пришлось выехать на обочину, объезжая огромную, как от удара авиабомбы, дыру. Проехал мимо первых домов, затем, намеренно делая крюк, свернул на улицу, где был дом его деда. Ему хотелось посмотреть и на дом, и на ту отдалённую улочку, которая хранила память о самых лучших временах из его непростого детства.
Больше двух лет в добротном кирпичном доме хозяйничали другие люди, которым отец после смерти бабушки продал дом.
За первые годы новые хозяева многое поменяли в усадьбе: поставили другой забор, перекрыли коричневой черепицей крышу, вырубили несколько деревьев. Выглядело всё неплохо, но было уже не то, конечно. Олег вздохнул и поехал дальше к дому, где жил Сергей, который был главным в их небольшом рыболовном товариществе.
К давно облюбованному месту на реке они подъехали, когда дышащее жаром летнее солнце вальяжно укладывалось где-то за горизонтом. Быстро разбили палатку, разожгли костёр, пожарили на нём какой-то мясной полуфабрикат и накрыли поляну. Олег, который раньше дорожил каждой проведенной здесь минутой, никак не мог отключиться от мыслей про Аллу. Она там одна, они могли бы сейчас… А он тут.
– Что с тобой? – его смятение не осталось незамеченным. – О чём думаешь?
– Заметно? – заволновался Олег.
Хоть он давно знал и любил этих ребят, иногда даже посвящал их в свою личную жизнь, но сейчас ему совсем не хотелось выдавать кому бы то ни было своих сердечных тайн. Отношения с Аллой были особенные, труднообъяснимые: Олег боялся, что начни он говорить об этом, то вряд ли сможет донести до своих друзей всё то, чем сейчас дышит и живёт. «И потом, – решил он, – если уезжать раньше, то лучше это сделать, сославшись на работу, а не на дела амурные».
У друзей тоже не обошлось без проблем. Пока ехали к реке, ребята обсуждали разные нескладухи в их незатейливом деревенском бизнесе. Бизнес этот у них был всё время разный: крутились, как могли. Какое-то время занимались фермерством. За пару лет развернулись и неплохо с этого жили. Но потом на их земельку кто-то положил глаз, завязалась нешуточная борьба: в ход пошли диверсии, партизанщина и суды. Бизнес начал западать то на одну ногу, то на другую, и в конце концов приказал долго жить. В прошлом году, как помнилось Олегу, разговоры шли о маслобойне и торговле продуктами. Сейчас они затеяли что-то вроде автосервиса с магазином и заправкой. Но дело пробуксовывало из-за конкурентов.
«У всех свои проблемы – не бывает без них», – жуя сочную жирную колбаску, подумал он и постепенно ушёл в свои печали. Выпитые водочные граммы устроили в его понурой голове мощный разнос: какого хрена ты сидишь тут, болван, слушаешь бредни эти про заправки и автосервисы, уже давно бы домой вернулся, там тебя столько радостей ждёт.
Олег встал, отошёл, достал из кармана мобильник. Посмотрел: вдруг сообщение пришло от Аллы или звонок он пропустил ненароком. Экран, кроме даты и времени, ничего другого не сообщал. Олег миллионный раз выругал её и себя за то, что у него до сих пор нет этого самого важного номера на свете. Почему она его скрывает? Что случилось бы, позвони они ей сейчас, например. Поговорили бы. Как было бы приятно услышать, что она ждёт его, что скучает и думает только об одном – о том, как они…
«Завтра поеду, – твёрдо решил он, – посижу с утра с удочкой, а потом поеду. Ребята не обидятся, надеюсь».
Размышляя так, Олег начал прислушиваться к разговору у костра, который от разных деловых заморочек перекочевал неожиданно на обсуждение вещей более пикантных. Оказалось, у некого Андрея – Олег вроде как должен был знать его – загуляла жена. История эта в их небогатом на события посёлке имела большой резонанс – не говорил о ней только ленивый. Больше всего публику в этом деле волновало то, что променяла неверная супружница своего вполне респектабельного по местным меркам мужа на алкаша. Андрей этот – как Олег ни силился, так и не смог его припомнить – был мужик что надо: дом построил, хозяйство держал, зарабатывал неплохо. Детей у них, правда, не было – так это не беда, живут люди и без них, для себя только. И ладно бы ушла к кому-то нормальному – возмущались Олеговы друзья – можно было бы понять. Все они, давно женатые люди, никак не могли взять в толк, что за причины могли заставить женщину променять райскую жизнь на сущий ад. В адрес того, кто олицетворял этот самый ад, посыпалась отборная ругань, из которой следовало, что в социальной иерархии Мирного человек этот занимал самую низкую ступень и претендовать на что-то достойное не мог по определению. Ан нет, вот как вышло. И попробуй после такого пойми этих женщин…
«Занятно», – подумал Олег и примерил эту историю к своей ситуации. Сравнение было не в его пользу. Он, конечно, не так крут, как муж Аллы, но и не бомж ведь последний в самом деле? И, тем не менее, она не уходит к нему. И даже не собирается. Она выбирает мужа, а Олег – это так, временно. Взыграло у неё что-то, а, может, обиду свою вымещает на нём. Кто знает. Ей, может, и самой неведомо.
Олег совсем поник. Даже не знал, что ему и делать теперь: ехать или не ехать. И как вообще быть дальше с Аллой? Ничего ведь не изменится. Поприкидывал и так, и эдак, потом решил, что утро вечера мудренее и направился в палатку.
Сон не шёл. Олег долго ворочался, прислушиваясь к разговорам у костра, которые с глупых женщин перескочили на политику, а оттуда опять перешли на хлеб насущный. При ином раскладе Олег с удовольствием повыступал бы про то и про это, поумничал, посетовал и не раз бы ещё накатил за «всё хорошее», которое вечно где-то там маячило, но никак не приходило. А сейчас, слушая этот бесполезный трёп, понял, как далёк он сам и все, кто его окружает, от чего-то главного – того, что маячит, но постоянно ускользает, того, о чём грезит каждый, но мало кто находит.
«Хватит», – последнее, что он сказал себе, и провалился в сон.
На рассвете они, невыспавшиеся и озябшие, сидели с удочками. Дремали. Но пошёл клёв, и настроение улучшилось. Ребята оживились. Часам к 9 наловили полное ведро. Затеяли уху.
«Сейчас поем и поеду», – Олег наконец созрел к решительным действиям. Он вознамерился дать Алле что-то вроде финальной схватки, исход которой должен был поставить все точки над і.
Через пару часов, сытый и довольный собой, он выруливал на трассу. Предвкушение непростого разговора, который – Олег был в этом уверен – повернёт их отношения в новое русло, буквально пьянило. Возбуждённый, давил на газ и поглядывал на телефон. «Пора бы Алле объявиться, – немного раздражаясь, начал думать он. – Пока я в дороге, у неё будет время собраться и доехать ко мне».
Когда он въехал в город, часы показывали начало второго.
«Ничего, скоро позвонит», – успокаивал себя, чувствуя, как уверенность, совсем недавно бившая в нём ключом, иссякает, как ручей в безжизненной пустыне.
Алла так и не позвонила.
Олег много чего передумал за время своего самого, наверное, томительного ожидания. Вечером, когда ему стало ясно, что её уже не будет, он принял решение. Железное. Без всяких оговорок. Опустошая вторую за этот день пачку сигарет, Олег поклялся себе, что его история с Аллой закончилась. Хватит. Баста. Даже если она станет его молить и уговаривать, он будет непреклонен…
Она позвонила через два дня и сообщила, что вина за сорвавшуюся субботнюю встречу всецело лежит на муже, который объявился вдруг раньше положенного времени.
– Нам надо поговорить, – сухо отрезал Олег.
– Я приеду в четверг, вечером, – прозвучало в ответ после небольшой паузы. – Сейчас не могу говорить. Извини.
Она отключилась. Олег посмотрел на телефон, потом швырнул его и принялся материть всё подряд: Аллу, эту чёртову технику, которая никак не упрощает, а наоборот, усложняет людям жизнь. Досталось всем прочим бабам-дурам, а ещё получили недотёпы-мужики, которые этих дур никак не построят. По обыкновению, перепало и папе с мамой, а также небесной канцелярии, где случился, похоже, какой-то сбой, из-за которого нет бедному Олегу ни покоя, ни счастья – и вообще жизни нет.
– Я никогда не могу быть уверена в том, что он вернётся тогда, когда сказал, – с вызовом стала объясняться Алла, когда они наконец увиделись. – Теперь ты понимаешь, почему мне страшно оставаться у тебя на ночь? Ты понимаешь, в каком я всё время напряжении? Как мне трудно, понимаешь?
– Как же я могу понять, Аллочка? – с деланым хладнокровием иронично заметил Олег.
– Издеваешься? – вскипела тут же она.
– По-моему, это ты надо мной издеваешься, – в тон ей ответил Олег.
– То есть?
– Ты могла бы хоть позвонить и сказать, чтоб не ждал. И я не срывался бы с рыбалки. Ты испортила мне все выходные! – выпалил неожиданно он и сам себе удивился.
Алла молчала и пристально смотрела на него.
И тут Олег разошёлся по полной. С дрожью в голосе, временами переходя на крик, он вывалил на Аллу всю накопившуюся в нём за время их знакомства боль. Не дав ей опомниться, поведал с подобающим пафосом о нанесённой ему обиде, о том, как ему жаль себя, своего времени, проведённого в бесконечных ожиданиях и сомнениях, и как жаль своих растоптанных надежд.
– Надежд на что? – изумилась Алла.
– Что ты уйдёшь от мужа.
– И зачем тебе это? – снова не поняла Алла. – Мне казалось, нам и так хорошо. Без лишних сложностей, проблем. Встретились, когда удобно, подарили друг другу немного радости…
– Встретились, когда ТЕБЕ удобно, – Олег вывернул в свою тему. – Ты совсем не считаешься со мной. Мне надоело это. Я так больше не могу.
– И что ты предлагаешь?
– Почему ты не хочешь уйти от мужа?
Алла помолчала немного.
– Не понимаю, зачем тебе это. Ты хочешь жениться на мне?
– Я хочу быть с тобой.
– Ты и так со мной. Мы встречаемся регулярно.
– Мне не нравится формат наших встреч.
– Что ты конкретно предлагаешь?
– Уходи от мужа.
– И что потом?
– Будем жить вместе.
– А потом? Когда расхотим жить вместе?
– Этого не будет.
– Не будет? Тебе никогда не случалось остывать? Ты знаешь, что это такое, когда чувства проходят?
– Знаю.
– Так чего ж ты мне голову морочишь, если знаешь?
– Ты должна от него уйти, – игнорируя вопрос Аллы, Олег продолжал упорствовать.
– Нет, я не могу, – замотала она головой.
– Значит, ты меня не любишь.
– Возможно. Если тебе станет легче, могу сказать, что мужа я тоже не люблю.
– А почему тогда живёшь с ним?
– Потому что с ним я могу жить без любви. Вообще без каких-либо чувств. А с тобой не знаю, смогу ли.
– Конечно, – разобиделся Олег, – я же не так крут, как он. Квартиру тебе такую вряд ли …
– Дурак ты… – не дослушав его, Алла заторопилась на выход.
Олег, к своему удивлению, не стал её останавливать. Она остановилась сама. Вернулась в комнату и с вызовом бросила ему:
– Ты ведь тоже меня не любишь. Я вообще сомневаюсь, что ты способен на это.
Такого Олег никак не ожидал. От накатившей вдруг ярости он потерял дар речи. Так и стоял какое-то время молча. Только смотрел на неё гневно. Почувствовал сильное желание ударить, но сдержался.
– Повтори, что ты сказала? – смог выдавить из себя и несказанно обрадовался хотя бы этому.
– Ты не любишь меня и вообще никого не любишь, – ничуть не тушуясь, глядя ему прямо в глаза, повторила она.
Сколько всего в нём рвалось сейчас наружу, тысячи самых разных слов про его особенное к ней отношение, про то, как он дорожил ею, как трепетал при одной только мысли о ней. Но ничего этого он сказать почему-то не смог: все слова увязли где-то в горле и упорно не шли наружу.
Алла смотрела на него выжидающе. Надо было срочно что-то ответить ей, непременно размашистое, резкое, пусть даже грубое – она заслужила.
– Да пошла ты… – проскрежетал он.
Впервые за время их знакомства Алла безропотно вняла ему и в считанные секунды покинула это пропитанное злобой и отчаянием место. Напоследок она так громко хлопнула дверью, что перепуганный донельзя Олег вздрогнул: ему показалось, будто поблизости пальнули из тяжёлого орудия и выстрел этот пришёлся прямо по нему, пробив в его груди огромную дыру. Он сразу же почувствовал, как сквозь эту дыру вытекает из него жизнь, и понял, что даже если выживет, то из-за этой раны навсегда останется калекой. Он заплакал. Впервые в своей взрослой жизни. Рыдал по-настоящему, навзрыд, во всю силу вернувшегося вдруг к нему голоса.