Кина Марич
У нас всё хорошо
– Мы её Машкой назвали, – сказал он напоследок и ушёл.
Закрыв за соседом дверь, Олег вернулся к клетке и стал внимательно рассматривать свою новую жиличку.
– Что, Машка, как дела?
Крыса оживилась, встала на задние лапки и внимательно смотрела на своего нового старого хозяина. Олегу даже показалось, что она улыбается. «Совсем уже сбрендил», – сказал он себе и стал размышлять, кому бы ещё подсунуть зверя. Но Машка будто просканировала его коварные замыслы и сердито заскребла чем-то в клетке.
– Что, не хочешь никуда? – спросил он игриво.
Та в ответ снова очутилась на задних лапах и уставилась на Олега. Он озадачился, но от желания пристроить куда-нибудь хвостатую соседку не избавился: мысль, что в его размеренной жизни из-за этого зубастика может случиться какой-то сбой, совсем не радовала. «То будет есть просить, то шуршать, когда спать лягу – нет, не хочу», – рассуждал он. И опять прокручивал в голове приемлемые варианты для сбытия крысы.
Машка притихла и сидела, уставившись на него. Определённо она не желала никуда съезжать. Олегу это почему-то льстило.
– Ладно, так уж и быть, оставайся, – махнул он рукой.
Крыса оказалась на редкость тихим и деликатным зверем. Первое время Олег ещё проявлял некоторое недовольство, но потом пообвыкся и даже начал испытывать радость от наблюдения за ней.
Иногда, раздобрившись, Олег даже выпускал крысу на свободу, и та, резво подпрыгивая, забиралась в самые труднодоступные места квартиры, а потом вытаскивала на себе пыль и залежалый мусор.
– Помощница ты моя, – шутил он, смахивая с Машки комки пыли.
Как-то раз, поддавшись природному инстинкту, зверёк перегрыз провод, за что был отруган и лишён права свободно перемещаться по квартире. Но роптать на суровый приговор крыса не стала: не скреблась и не хулиганила. Осознала, видимо. А потом нашла себе развлечения в клетке, которую Олег успел оборудовать домиком, каким-то затейливым колесом и лесенкой. Временами Машка как настоящая циркачка вертелась на этом колесе, носилась туда-сюда по лесенке, а иногда останавливалась прямо посерёдке, подходила к краю и, наклонив голову, поглядывала вниз.
«Зачем она это делает? Ведь через лестницу видно всё», – спрашивал себя Олег, которого с некоторых пор наблюдение за своим питомцем стало больше интересовать, чем всё остальное, включая опостылевшую донельзя работу. Бесконечные тексты про пылесосы, насосы, очистку воды и ремонт по экотехнологиям – от всего этого невыносимо тошнило.
Про личную жизнь он тоже почти не думал. Заходил скуки ради иногда на сайт, но только для того, чтоб убедиться, что всё это зря. Время от времени ему случалось взгрустнуть по Алле, хоть Олег отчаянно сопротивлялся и старался не думать о ней. Но мысли, эти неуправляемые бестии, так и норовили соскочить с какого-нибудь чудо-средства от артроза на неё, на эту женщину, которая оказалась такой дрянью. Именно так, дрянью. Олег жалел, что не сказал ей тогда всё, что думал. Сокрушался, что не припечатал в сердцах какое-то увесистое оскорбление, которое наверняка заставило бы её пожалеть о содеянном, а ему непременно облегчило бы страдания. Но он не сказал. Вообще ничего не говорил. Не заявлял о своих потребностях, не стал беспокоить её, проявлял максимум такта и внимания. И что получил? Нет, он не будет больше таким идиотом. Он будет думать только о себе, о своём комфорте и плевать ему на всё остальное. Если, конечно, созреет для чего-то. А пока он даже не мечтал ни о чём. Не хотелось.
Олег не заметил даже, как к нему пришло успокоение и какая-то особенная тихая радость от того, что он перестал куда-то рваться, чем-то грезить и бесконечно надеяться на какие-то приятные перемены. Не заметил, как стал довольствоваться тем, что имел, и с огромным желанием делал то, что прежде ему показалось бы смешным и нелепым: наблюдал за Машкой и общался с Лизой, восьмилетней дочкой того самого соседа, которому Олег пытался было сбагрить своего питомца. За то время, пока Машка гостила наверху, девочка успела к ней привыкнуть и сильно загрустила, когда крысу пришлось вернуть хозяину. Узнав про такую детскую печаль, Олег великодушно Лизе позволил навещать Машку, и время от времени девчушка приходила к нему в квартиру и играла с крысой.
Олег не без любопытства наблюдал за этим процессом. Лиза всё время общалась с Машкой, будто та была человеком. Что-то у неё спрашивала, потом, выждав небольшую паузу, которая предполагалась, видимо, для крысиного ответа, тут же ей парировала или как-то комментировала «сказанное».
Затем Лиза делилась с Олегом услышанным. Так он узнал, что у Машки иногда бывает плохое настроение и что она скучает, потому как не имеет друзей.
– А, может, ей замуж пора? – однажды Лиза огорошила Олега таким вопросом.
– То есть? – не понял он.
– Может, надо ей мужа найти, и тогда она не будет скучать.
– Конечно, не будет… – ухмыльнулся Олег и тут же призадумался, как объяснить девочке, каким великим приплодом грозит его дому Машкино замужество.
– Так найдите ей мужа, – истолковав его улыбку как согласие, заключила Лиза.
– Понимаешь… – начал Олег неуверенно. – Если у Машки будет муж, то у неё каждый месяц будут детки появляться. И что мне с ними делать?
– А много деток?
– Не знаю. Может, пять, шесть за раз. Или больше.
– Это много. Их же надо кормить, – рассудил ребёнок.
Олег облегчённо вздохнул. Ура, свадьба отменяется.
– Я придумала! – воскликнула вдруг Лиза. – Вам надо купить ещё одну клетку и на ночь отсаживать туда Машкиного мужа. И тогда у них не будет детей.
Олег умилился этим забавным познаниям в вопросах продолжения рода, но разговор надо было вести серьёзно.
– Так не получится, – нашёлся он. – А вдруг я не успею их рассадить. Вдруг приду домой поздно, и они уснут вместе?
– А вы приходите вовремя, – строго сказала Лиза. – Вы же за них отвечаете.
– Да, конечно. Но не всегда, знаешь, получается…
– Вечно у вас так у взрослых. Не получается, не выходит. Говорите одно, а делаете другое, – про что-то, видимо, своё заговорила девочка.
Олег не знал, что ей ответить.
– У меня обычно слова с делом не расходятся, – попробовал он как-то реабилитировать свою взрослую сущность.
– Это хорошо, если так, – задумчиво проговорила Лиза.
Она ещё перекинулась парой слов с Машкой и засобиралась домой.
В следующий раз, когда девочка пришла опять в гости, Олег решил расспросить её про разговоры с крысой.
– Она действительно тебе отвечает? – спросил он о Машке.
– Конечно, – удивилась Лиза. – Отвечает. И рассказывает много. Говорит, что делала, пока меня не было. Говорит, что ела. Она, кстати, те зёрнышки, которые вы сейчас ей даёте, не любит. Ей нравятся те, что раньше были, медовые. Они вкуснее.
Олег рассмеялся. Он тоже заметил, что Машка не в восторге от нового рациона. Но как могла Лиза об этом узнать? Не крыса же в самом деле нашептала ей? Вот, загадка.
– А на меня она не жаловалась? – решил он ещё позабавиться.
Лиза задумалась. Олег заметил, что в ней идёт какая-то борьба.
– Жаловалась. Вы почти не разговариваете с ней. Она думает, что вы не любите её.
Это уже слишком – заклокотал Олег внутри. Похоже на какой-то бабий сговор. Всем им надо, чтоб с ними общались, а то они, видите ли, сразу сомневаться в любви начинают. Дуры.
Он долго ещё сокрушался из-за этой и прочих других женских глупостей, пока однажды не заметил, как сам завёл с Машкой какую-то доверительную беседу. Достала его до невозможности писанина дурацкая, и разошёлся он вдруг не по-детски на всю эту уже теперь общечеловеческую глупость, которая, как показалось Олегу, полноправно царит в людских мозгах, не оставляя разуму ни малейшего шанса. Ну как, в самом деле, можно жрать и при этом стремительно худеть, как могут учёные определить какой-то коэффициент счастья, и чем наконец эти самые учёные занимаются, если в результате своих научных экспериментов сообщаю миру следующее: «Увеличение риска смерти объяснили долгим сидением на стуле». Или такое: «Количество зубов у человека зависит от его материального положения».
– Ты представь только, что пишут, – возмутившись, Олег принялся читать очередную околонаучную лабуду. Когда спустя какое-то время он малость поостыл, то заметил, что Машка, оказывается, его внимательно слушает.
– И что скажешь на это всё? – поинтересовался он.
Машка демонстративно развернулась задом, показав свой не очень эстетичный хвост, и отчаянно заскребла.
– Я с тобой совершенно согласен, – удовлетворённо кивнул Олег.
Потом он стал говорить о чём-то другом, что давно уже просилось наружу. Говорил, а Машка слушала. И действительно ему показалось, что она отвечает что-то – ему приходили в голову какие-то неожиданные мысли. И все они, надо отметить, были по делу.
Тот день, в который Олегу очень сильно хотелось общения, стал, можно сказать, переломным в их отношениях. После этого разговоры с крысой стали для него нормой, даже потребностью. Однажды, правда, как-то не без испуга стал подозревать, что вероятно, задружился он так сильно не с крысой, а с белочкой, но потом припомнил статейку одну, которую кропал на заре своего бытописательства, и немного успокоился. Статья была про каких-то цветоводов, точнее цветолюбов, как он их тогда про себя назвал. Так вот эти ребятки не только пеклись без устали о каждой травинке, былинке и лепестке – они так трепетали над этими цветочками, что буквально чуть не целовали их и убаюкивали разными сладкими речами. Тогда, прочитав этот материал, Олег покрутил у виска, а сейчас подумал вдруг, что, может, так оно и есть: цветочки разные, букашки и зверьё всякое, возможно, не хуже человека понимают, что и к чему в этом мире. А может, и лучше – кто знает? Во всяком случае дружба с ними не повредит.
В общем, крыса так крыса – решил он. Не жена, не подруга, не, слава Богу, озабоченная его мама, а именно этот хвостатый грызун стал его лучшим другом. И лучше делиться с ним наболевшим, чем отстукивать на клавишах гневную отповедь какому-нибудь очередному интернетовскому активисту, который по всем признакам крепко потерялся в этой жизни, но выдаёт себя почему-то за большого её знатока.
Как-то раз, невероятно устав от какой-то дикой зауми про генные мутации, Олег, желая разрядить свой мозг, настрочил миниатюрку про крысу, которая размышляла о том, какие люди всё-таки придурки. Хорошо так размышляла, метко, иронично. Олег даже не понял, как это пришло ему в голову, но написанное ему очень понравилось. От нечего делать он выложил свой труд в сеть – на суд публики. Её реакция превзошла все самые смелые Олеговы ожидания: многочисленные просмотры, похвалы рекой и предложения написать ещё чего-нибудь в таком же духе. В отличие от скучной работы, которую надо было заставлять себя делать, тут долго ждать вдохновения не приходилось. Олег стал радовать своих читателей смешными, остроумными, сделанными с необычного ракурса зарисовками про нашу жизнь.
Как-то в сети Олега нашёл некий Кирилл. Сказал, что у него есть деловое предложение. Олег удивился, но телефон написал. На следующий день Кирилл позвонил. Представился руководителем анимационной студии.
– Какой студии? – не понял Олег.
Он даже не знал, что такие бывают.
– Анимационной, – уточнил Кирилл. – Видеопрезентации делаем, ролики рекламные.
– А… – вздохнул облегчённо Олег. – Я, было, подумал, что мультики. Даже удивился, что в наше время кто-то этим занимается.
– По правде говоря, у нас есть мультипликационный проект, и мы хотим вас туда пригласить.
Олегу показалось, что его разыгрывают.
– Вы уверены? – он постарался не выдавать своего раздражения.
Кирилл объяснил, что занимался когда-то мультипликацией. Потом действительно было не до неё – надо было зарабатывать деньги. Сейчас у них есть пара полнометражных мультфильмов, и они планируют делать сериал.
– Мультипликационный сериал? – опять не понял Олег.
– Да, обычный детский мультик, только многосерийный, – сообщил Кирилл и добавил, что он увидел Олеговы рассказы в интернете и находит, что у их автора редкий талант смотреть на разные вещи с неожиданной стороны. И чувство юмора, конечно.
– Для детей мультфильм, не для взрослых? – Олег продолжал сомневаться.
– Для детей. Но, как обычно в наших традициях, не только для них.
Немного отлегло. Но несильно: Олег по-прежнему был уверен, что он ничегошеньки не знает и не понимает про детей, более того, он даже побаивается этой проблемной и неконтролируемой аудитории, поэтому вряд ли сможет что-то писать именно для неё.
– Я не уверен… – начал он.
– Понимаю твоё замешательство, – неожиданно перейдя на ты, перебил его Кирилл. – Написание сценария – процесс сложный, многоэтапный, трудоёмкий. Без опыта это непросто. Но ты будешь не один. У нас команда. Давай попробуем.
Слово «команда» сильнее взволновало Олега, привыкшего работать в одиночку. Но голос Кирилла был настолько доброжелательным, даже этот его бестактный вроде бы переход на «ты» показался Олегу попыткой быстрее подружиться, что он решил рискнуть. В конце концов, терять ему особо нечего. А вот приобрести может. Если не деньги и славу, то, как минимум, полезный и, возможно, интересный опыт.
Придя на студию, Олег удивился размаху этой несерьёзной, как ему казалось, индустрии. Он даже предположить не мог, сколько народу трудится над созданием одного видеоролика. Опять засомневался и поймал себя на желании поскорее ретироваться.
– Я не уверен, что смогу без опыта… – снова заблеял Олег, когда Кирилл стал объяснять, чего конкретно от него ждут.
– Сейчас, пока у нас только идея – ещё сырая и неконкретная, это, может, даже лучше, что ты без опыта. Нет рамок, нет формата, зато есть свежесть восприятия и оригинальность мышления. Наш проект такой, что тут как раз надо выйти за рамки.
Заинтересовавшись, Олег ждал, что Кирилл что-то расскажет поподробнее, но тот молчал и смотрел на Олега. Затем показал на пару человек, томившихся за стеклянной стенкой. – Прости, пожалуйста, люди ждут. В общем, если согласен, приходи завтра часиков в двенадцать. Будет небольшое совещание. Введём тебя в курс дела. Познакомишься со всеми. Советую, если есть время, поглядеть какие-то мультики современные. Чтоб, так сказать, в тренде быть. Детей, я так понимаю, у тебя нет?
Олег помахал отрицательно головой.
– Ничего. Будут, – улыбнулся Кирилл и дал знак сидевшим за стенкой, чтоб заходили.
Олег попрощался и в замешательстве направился к двери. Дома он зашёл в интернет, начал знакомиться с современной мультяшной продукцией. Забавно, но парочку фильмов он отметил для себя как действительно стоящие. Заинтересовался. Начал что-то читать про анимацию, про то, как создавались культовые мультики его детства. Сейчас, оказывается, всё по-другому…
Стрелка часов подбиралась к двум, когда он с забитой до отказа головой ложился спать. Погружаясь в сон, подумал, что, наверное, не потянет это дело.
Разбудили его опять дикари. Та же тропинка, те же два небритых парня, которые шли навстречу друг другу. И он опять ничего не мог сделать…
Придя в себя, Олег снова ощутил такое беспокойство, которое посетило его в то ужасное утро, когда он впервые увидел этот сон. Что же его так зацепило в этих дикарях? Была, наверное, какая-то причина. Знать бы, ещё какая. Сообразив, что вряд ли он сейчас её обнаружит, Олег начал собираться на новую работу, которая сейчас уже не виделась ему такой уж страшной и невыполнимой.
В первый месяц работы в студии Олег так увлёкся, что позабыл обо всём на свете, даже о том, что не справится. Он с головой ушёл в продакшн, как называли тут их деятельность. Почти полностью отказался от фриланса, оставив только те темы, которые могли быть полезны для его новой работы: психология, биология, открытия.
В его жизни возникло новое слово – сценарий. Не явление как таковое, а работа, написание истории, которая была бы интересна зрителю. Олег рыл носом землю, старательно изучал всё по этой теме, перенимал опыт и строчил с утра до вечера разные диалоги с сюжетными поворотами. Потом удалял. Потом опять строчил и нёс Кириллу. Тот был не менее безжалостен и тоже почти всё браковал.
– Не расстраивайся, – утешал он поникшего Олега. – В нашем деле так всегда. Сразу почти ничего не получается. Тут много надо чего перепробовать.
Вот тебе и мультики. Казалось бы, такое несерьёзное дело. А оно, оказывается, только на вид забава, делать же его надо по-взрослому. Ответственно. Это трудно. В Олеговой голове как-то не вязались поначалу эти вещи: мультяшки и серьёзный подход. Он привык думать, что серьёзно должно быть где-то там, где вершатся большие дела: в науке, в бизнесе, в политике. Но почему-то, как он не раз убеждался, именно там всё часто было несерьёзно, бестолково и совершенно по-детски. Может, поэтому, разочаровавшись во всём этом вроде важном и солидном, он оказался здесь, в этой студии, где создавали мультик под рабочим названием «Держись за меня». Сей мультик, случись ему не увязнуть где-то на стадии воплощения, должен был повествовать о жизни деревьев, которые в отличие от своих реальных прототипов не только говорили, думали и переживали, но запросто могли ходить, сидеть и даже бегать. Правда, побродив туда-сюда, они непременно возвращались к своим корням. Олег не знал, кому и в каком тумане пришло в голову создать такое, но задача была поставлена, и обсуждать её он не мог. Мог только работать над её реализацией. Чем он и занялся, подавив возникшее было поначалу недовольство.
Однажды, после очередной предрассветной встречи с дикарями, ему пришла в голову идея снять мультик про них. Не именно про тех двух на тропинке, а вообще про наших далёких предков. При случае он робко поделился своей идеей с Кириллом. Тот задумался на секунду, а потом сказал, что не видит эту тему. Изюминки тут нет – пояснил он. Олег не стал спорить: он тоже не видел её, эту самую изюминку, хотя был уверен, что она есть и обязательно обнаружится.
Выбор третий. Елена Прекрасная
Кирилл взял на работу ещё пару художников. Каково же было удивление Олега, когда среди этих приглашённых оказалась Лена – та самая, с бездонным глазами и аппетитным телом, которую он видел на дне рождения Миши.
Прошло больше года, но Олег хорошо её помнил: она действительно произвела на него сильное впечатление. Но не только на него – не забыл он и ту сцену, случайным свидетелем которой оказался. Старался это не вспоминать – думал только о ней. Он был благодарен этому мимолётному видению за то, что смог относительно быстро и без больших страданий освободиться от Аллы. Неизвестно откуда возникло в нём такое убеждение, но он ни секунды не сомневался, что именно в бездонных глазах Лены утонула тогда его тоска-печаль, которая не мучила потом очень сильно, а потом и вовсе исчезла. Елена Прекрасная – так он назвал про себя свою спасительницу.
– Ты художник? Ты разве рисуешь? – поинтересовался Олег у Лены, когда они, встретившись впервые в студии, узнали друг друга и живо вдруг разговорились.
– А я думала, ты журналист, – отшутилась она и сделала широкий жест рукой, означающий, видимо, что тоже не ожидала его здесь встретить.
– Ты помнишь? – удивился Олег, который даже позабыл, что Миша отрекомендовал его именно так.
Он не мог поверить, что она не стёрла из своей памяти ту их случайную встречу, финал которой подпортил озабоченный до безобразия Колобок. Олег опять рассердился на этого урода, из-за которого его история с Леной чуть не пошла под откос. В том, что эта история будет, он теперь ни секунды не сомневался, а когда они начали регулярно общаться, Олег уверился окончательно: это будет самая замечательная история в мире, в которой случай с Колобком останется единственной нелепой некрасивой страницей.
В нём поселилось неведомое ему доселе чувство. Если прежде он воспламенялся с большим размахом, то сейчас было что-то другое, не такое импульсивное. Раньше в моменты зарождения сильных страстей он ощущал восторг, а сейчас ему на смену пришла радость. В былые времена Олега охватывало необычайное волнение, теперь же он был на редкость спокоен и уверен в себе, а потому не сгорал так неистово от нетерпения и желания, как в былые времена. Хотя желание, конечно, присутствовало. Куда ж без него.
Ведомый именно этим желанием он напросился однажды проводить Лену домой. По пути, чтоб скрыть возникшее волнение, Олег заговорил о трениях с Кириллом, который требует сам не знает чего, ставит много задач, но ни одного намёка не даёт на то, как выполнять. Временами – признался Олег – он совсем не уверен, что они смогут рассказать зрителю ту романтично-иронично-социальную историю, на которую уже положили столько сил, а до конца ещё не придумали.
Лена молча слушала. Не перебивала, не комментировала. Даже странно было. Обычно в их нечастые встречи в студии они живо и содержательно общались. Не про любовь там всякую, а больше по делу. Но так и сейчас вроде по делу.
За всё это время их совместной работы в студии Олег проникся глубокой симпатией к ней – такой милой, весёлой, тонко чувствующей и всё понимающей. Никогда ни с одной женщиной ему не было так легко, приятно и спокойно. Он по-прежнему мало что знал о ней, не имел ни малейшего понятия о том, сколько ей лет, есть ли у неё муж и дети. Удобного случая выяснить это никак не представлялось, поэтому он довольствовался тем, что на руке у неё не было кольца – это давало небольшую надежду. Кроме того, Лена никогда не говорила о своей семье: вероятно, будь у неё дом – полная чаша, могла бы при случае что-то такое и поведать. Ведь рассказывала она смешные истории о себе или о своих знакомых, могла пересказать услышанное от других, если это опять же было к месту, но никто не слышал от неё ничего о муже или детях. «Значит, и нету таковых», – решил Олег и стал ждать удобного случая, чтоб навязаться в провожатые.
И вот случай не замедлил представиться. Сначала они шли вроде бы до остановки. Точнее не шли, а пробирались: третий день на улице так мело, что ни света белого, ни даже того, что у тебя под носом, не было видно. По такой погоде Олег даже за руль не рисковал садиться.
– Тебе куда ехать? – спросил он, когда они подошли к остановке.
Лена назвала район.
– Может, проводить? А то заметёт тебя где-то по пути, и мне не простят потерю такого ценного художника.
Она улыбнулась.
– Если хочешь… Если никаких планов у тебя нет… – проговорила не очень уверенно.
– До пятницы я совершенно свободен! – бойко ответил он.
– Сегодня как раз пятница.
– Но она же ещё не закончилась.
– Раз так, то поехали, – кивнула в сторону подходящей маршрутки.
Всю дорогу, тараторя без умолку, он не переставал думать об одном: пригласит его Лена к себе или нет. Чувствовал, что сильно нервничает.
Наконец мучения его закончились: Лена указала на обычную панельную девятиэтажку.
– Зайдёшь?
– Приглашаешь? – игриво прищурив глаз, поинтересовался Олег. Ему показалось, что этого самого «зайдёшь» маловато будет: так дорогих сердцу гостей не зазывают.
– Если ты не против, – опять как-то нерешительно добавила она. – Наверное, я тебя должна чаем напоить. Холодновато.
Конечно, он был не против.
Пока скрипящий, как старая телега, лифт тянул их на восьмой этаж, Олег поспешил в своих фантазиях покинуть его тесную кабинку и войти с Леной в заветную квартиру, где, без всяких сомнений, ему было уготовано неземное блаженство…
Она открыла своим ключом. Олег ликовал – значит, они будут одни. Но за дверью обнаружился освещённый коридор, из глубины которого с радостным визгом выкатился мальчишка лет пяти.
– Мама! – он крепко обхватил своими ручонками ту самую шею, которую Олег уже готовился осыпать поцелуями.
– Привет, мой сладкий! – Лена обняла мальчика и взяла его на руки.
Потом, повернувшись к Олегу, представила:
– Познакомься. Это Стасик. Мой младший.
Из кухни выглянула девчушка, по виду – ученица старших классов, а за ней возник тинейджер с пробивающимися усиками.
– Андрей, – отрекомендовался он.
– Настя, – вслед за ним представилась девчушка и поспешила оторвать липнущего Стасика от Лены, чтоб помочь той раздеться.
Олег перевёл недоумённый взгляд на Лену.
– А это старшие, – с улыбкой ответила она.
Олег молчал. В резко отяжелевшей голове оформилась только одна мысль: надо справиться со своим лицом, чтоб не выглядеть полным идиотом. И не мешало бы что-то сказать.
– Всем привет, – выдавил наконец он, – а я Олег.
– Проходите, Олег, – предложил Андрей и протянул руку, чтоб взять у гостя куртку.
Настя тем временем скрылась за кухонной дверью, за которой жарилось что-то, судя по ароматам, вкусное.
Они прошли в большую комнату: Олег и Лена со Стасиком на руках, который, не обращая внимания на гостя, обстоятельно, почти по-взрослому, принялся рассказывать о каком-то Егоре. Из Стасикового повествования следовало, что был этот Егор не очень хороший мальчик: делиться игрушками он не хотел, а вот слова плохие раздавал направо и налево с большой охотой.
Когда все детали происшедшего были сообщены, Лена принялась объяснять, что, конечно, так поступать, как Егор, действительно не надо, и она рада, что её сынок так не делает. После этих слов Стасик прямо зарделся и потянулся к маме с новыми объятиями. Но, оказывается, и для него была уготована горькая пилюля: пообнимавшись немного, Лена предложила вернуться к какому-то прежнему разговору про тех, кто ябедничает. Стасик, немного посуровев, припомнил этот разговор и признал, что оказался тоже не на высоте.
Слушая вполуха этот воспитательный пассаж, Олег лихорадочно собирал в кучку свои мысли. Выходило это с большим трудом. Не укладывалось в голове, как такое могло случиться: зная Лену не первый день, он не имел ни малейшего понятия о её детях. Накрутил себе чёрт знает чего, а тут… Почему она ему ничего не сказала?.. Хотя он вроде бы и не спрашивал. И разговора о том, что у них что-то может быть, тоже ведь не было. Но Олег чувствовал себя обманутым и огорчился до такой крайности, что, кажется, готов был вот-вот заплакать.
«На потеху Стасику», – представил себе реакцию этого рассудительного малыша, когда прямо сейчас на его глазах он, взрослый дядя, возьмёт, да и выдаст какую-нибудь третью позицию со всеми возможными истеричными выходами. После такого пассажа забияка Егорка в угол и будет там сидеть тише воды, ниже травы.
Олег улыбнулся. Лена, заметив эту улыбку, радостно кивнула. Было ясно, что она сама чувствует некоторое неудобство. Его сразу отпустило.
Где-то через час после скромного ужина Олег с Леной сидели вдвоём в той же большой комнате. Настя мыла посуду, Андрей укладывал Стасика.
– Ты, наверное, обиделся, что я не предупредила тебя, – глядя Олегу в глаза, спросила Лена.
– Да нет… – потянул он фальшиво. – Просто неожиданно. Я даже предположить не мог, что у тебя дети, да ещё трое… И взрослые такие. Когда ты успела?
– Рано вышла замуж.
– Во сколько? – он попытался хоть таким нехитрым способом выяснить возраст Лены.
– В девятнадцать, – ответила она и потом добавила. – Сейчас мне тридцать шесть.
– Я думал, тебе и тридцати нет, – признался Олег.
– Спасибо за комплимент.
– Это не комплимент, это правда.
Повисла пауза. Олегу казалось, что теперь Лена должна о чём-то спросить, но она молчала.
– И где их папа? – решился наконец он.
– Разошлись.
– Почему?
Неопределённый жест плечами.
– И всё-таки? – Олег ещё чувствовал некоторое недовольство Леной за устроенный ею «сюрприз» и решил, что это даёт ему право позволить себе чуть больше, чем предписано этикетом.
– Трудно сказать… – она приумолкла, задумавшись. – Много причин. Так в двух словах и не объяснишь. Молодые очень были. Плохо понимали, что такое семья, а у нас двое маленьких детей. Трудности, потом скандалы. Из-за скандалов становилось ещё трудней. Он почти не помогал. Всё время жаловался. В какой-то момент я решила, что без него мне будет легче.
– И что, ушла?
– Нет, я ему предложила уйти. Мне показалось, он хочет другой жизни. А к той, что у нас была, он совсем не готов.
– Но, может, ты ошибалась?
– Нет. Он согласился и ушёл.
– А потом? Был другой муж? У Стасика другой папа?
– Нет, не другой. Тот же.
– Как так? – удивился Олег.
– Очень просто. Почти три года мы с Андреем и Настей жили без него. Даже не слышали о нём ничего. Он уезжал куда-то. Потом возник неожиданно, крутой, при деньгах. Завалил детей подарками.
– И ты разрешила ему вернуться?
Лена помолчала.
– Он отец моих детей. И мужем моим по-прежнему оставался: мы даже не успели развестись.
– Но ты же выгнала его, а потом пустила обратно?
– Я не выгоняла. Просто разрешила уйти. Не держала.
– Какая разница?
– Большая. Для меня во всяком случае. Когда он вернулся, я решила, что он изменился, что у него появилось желание жить с нами.
– А он?
– А он… Какое-то время всё было нормально. У нас Стасик появился, а потом…
В дверь постучали. На пороге возникла Настя.
Лена встала и направилась к выходу:
– Давай перейдём на кухню, если ты не возражаешь. Насте заниматься надо.
Чем заниматься? Завтра же суббота. Впрочем, зная, что Лена по-прежнему подрабатывает дизайнером, по крайней мере, в Мишиной компании, он не удивился бы, если б узнал, что Настя, беря с мамы пример, строчит рефераты каким-то балбесам или что-то в этом духе. Где только время берут…
– Она работу пишет на конкурс. Скоро сдавать, – будто прочитав его мысли, сообщила Лена.
– Прямо Золушка она у вас, – Олегу захотелось пожалеть девочку. – И готовит, и посуду моет, работы научные пишет.
– Готовим и убираем мы все по очереди. Точнее, как выходит. А работу она сама решила писать. Попробовать свои силы.
«Всё равно жалко девчонку. Совсем она бедная без детства», – про себя рассудил Олег, а потом ещё припомнил один телефонный разговор Василисы Аркадьевны, в котором она авторитетно и безапелляционно заверяла кого-то, что в этих конкурсах всё куплено и по-честному там не победить.
Он решил поделиться этой информацией с Леной, чтоб та как-то повлияла на Настю. Нечего ведь жилы рвать.
– Олег, она сама решила попробовать. Ей это интересно, а значит нужно. Думаю, она не только ради победы старается.
– А для чего же?
– Не всегда важен результат – иногда процесс больше радует. И ценность бо́льшую имеет.
– Ну, не знаю… – Олег задумался.
Они сидели за кухонным столом друг напротив друга. Он смотрел на неё и думал о своём. Может, и права Лена. Смотря, правда, какой процесс. А может, это намёк был?
Пауза затянулась.
– Как вы тут помещаетесь? – решил он сменить тему. – Я заметил, у вас две комнаты только.
– Мы с Настей спим в большой комнате, Андрей и Стасик – в маленькой. Уроки старшие делают тоже в большой.
– А если гости к кому-то приходят?