Кина Марич
У нас всё хорошо
Он страстно желал узнать секрет такого семейного благополучия, но не знал, как спросить Лену об этом. Однажды, придя к ним в гости с какой-то незатейливой игрушкой для Стасика, он был удивлён реакции малыша – тот так радовался, будто Олег приволок с собой целый Диснейленд.
– Ему так мало нужно для счастья… – заметил он тогда Лене.
– А человеку и не надо много для счастья, – ответила она. – Кто не умеет радоваться малому и вообще тому, что есть, того ничто уже не сделает счастливым.
Вот, оказывается, и весь секрет. Олег долго вспоминал эти слова и понимал, что никто другой, кроме Лены, ему не нужен.
Всё складывалось как нельзя удачно, вот только главное – то, ради чего и затевалась вся эта большая игра с разными элементами и декорациями, никак не происходило. Буксовало. Ружьишко, что повесили ещё в первом акте, вопреки законам жанра пылилось, бездействуя, на стене. Конечно, Лена была с Олегом любезна, приветлива, местами откровенна, но на сближение не шла. Она ускользала от недвусмысленных намёков и мастерски обходила разные ситуации, способные привести к тому, чего так жаждал Олег.
Он стал отчаиваться. Его не покидало чувство, что он опять ломится в закрытую для него дверь. Хотя, с другой стороны, в случае с Леной можно было смело утверждать, что дверь эта закрыта для всех. Олег это знал, он видел, сколько разных жаждущих и страждущих норовили преодолеть эту преграду, но так же, как и он, терпели поражение. Временами он начинал сильно беспокоиться, что какой-нибудь ловкач подберёт-таки ключик к заветной двери, и тогда – пиши пропало. В такие моменты Олегом овладевала невиданная им доселе ревность, которая лишала не только покоя, отдыха и сна, но и веры – того, чем больше всего дорожит любой человек.
Все те радостные перемены в его жизни – новое дело, которое он не хотел даже называть словом «работа», новый круг общения, неплохие доходы, открывающиеся возможности – всё это порядочно укрепило тот хрупкий остов, на котором держалось когда-то жалкое подобие его веры в себя. И остов уже был не остов, не какой-то там хилый каркас, едва справляющийся с предлагаемыми ему нагрузками, – это был прочный, на зависть всем ортопедам жизнеспособный костяк, обеспечивающий ему опору в самых активных и даже рискованных телодвижениях. Но в одном месте, в сплетении или сухожилии – чёрт его знает, что там такое находится, – костяк по-прежнему был очень слабый. Будто что-то там было сильно нарушено, и даже по прошествии времени всё равно это место напоминало о себе то болью, то неспособностью выдерживать самые простые нагрузки. Этой Ахиллесовой пятой Олега были женщины – именно они и взаимоотношения с ними неизменно заставляли его сомневаться в себе.
«Ты всегда выбираешь каких-то невозможных женщин», – сказал ему как-то Миша, но Олег тогда не понял. И только сейчас, гоняясь за призрачной мечтой по имении Лена, он начал догадываться, о чём говорил его добрый друг.
Пусть и так – убеждал он себя после безуспешных уговоров заняться какой-то понятной, предсказуемой, а главное – доступной ему женщиной. Пусть так, но ему не нужны эти облезлые курицы, которых вокруг пруд пруди, ему нужна женщина, с которой можно взмыть в небо, парить в облаках, познать неземное блаженство. И даже если после этого полёта ему суждено упасть и крепко удариться, а, может, и вовсе разбиться, то он всё равно выбирает этот сложный и непонятно чем грозящий путь. Тем более что Лена, обременённая тремя детьми, не казалась ему такой уж чересчур запредельной: никуда она не денется, в безумия никакие не ударится, да и вообще вряд ли захочет чем-то рисковать.
Время шло. Желание крепло, но надежды таяли. Лена по-прежнему держала дистанцию, из-за которой Олег не мог решиться на что-то большее, чем намёки. Злость нарастала. Он начал подозревать, что его просто используют в качестве эдакого пионервожатого и никак не собираются поощрять этот невиданный по размаху энтузиазм. Серьёзно озаботившись своей проблемой, Олег стал терять контакт с реальностью, ходил, как во сне, не мог ни на чём сосредоточиться. Однажды, бредя со стоянки домой в таком сомнамбулическом состоянии, он споткнулся и подвернул ногу. Сначала не придал этому значения, а потом, когда из-за нестерпимой боли ему пришлось обратиться в больницу, он узнал, что заработал какой-то очень сложный вывих и вынужден теперь сидеть дома, пока всё там в ноге не станет на место. Врачи заверили, что при условии полного покоя недельки за две он поправится и будет уверенно стоять на обеих своих совершенно здоровых конечностях.
На следующий день ему позвонила Лена и поинтересовалась его состоянием. В голосе звучали нотки обеспокоенности. «Переживает», – обрадованно заметил Олег и поспешил пригласить её в гости, вроде как проведать больного, да и вообще посмотреть, как он живёт.
– А то я у тебя, почти как у себя дома, а ты ко мне… – от разыгравшегося волнения Олег не смог закончить фразу и даже перепугался немного, что Лена учует неладное и передумает.
Но она пришла. Принесла продукты и новые надежды.
Сначала пили чай на кухне. Болтали о том о сём. Смеялись. Олег подумал, что, по сути дела, он первый раз наедине с Леной. Воспрянул духом.
Когда Лена, чтоб не напрягать больного, принялась убирать со стола, Олег незаметно подошёл к ней сзади и попытался обнять. Она попробовала освободиться, бросив какую-то шутку про предписанную докторами неподвижность и постельный режим. Шутка оказалась неудачной: Олег воспринял её как намёк и пошёл на абордаж. Лена вырвалась и жёстко отрезала: «Не надо».
– Почему?! – взмолился он, растерявшись.
– Не стоит нам с этим спешить.
– Ты так говоришь, будто мы вчера только познакомились.
– Не вчера, конечно. Но мы не настолько близки ещё, чтобы этим заниматься.
– А когда же мы будем близки, года через три? – съязвил он и неуклюже плюхнулся на стул.
– Не знаю. Но если ты хочешь, то, может, для начала стоит поговорить об этом?
– О чём? О сексе?
– О сексе тоже. Но больше о нас с тобой.
Внутри Олега всё кипело. Опять эти разговоры! Кому они нужны? Зачем? Чтоб всё разложить по полочкам? Чтоб вытянуть из него какие-то обязательства? Неужели она такая же, как и все? Он разочарованно вздохнул, поднялся и подошёл, ковыляя, к окну.
– Олег, пойми, я не готова, – проговорила она ему в спину и села.
Он повернулся.
– И когда ты будешь готова?
– Не знаю.
– Тебе вообще нужен мужчина?
– Нужен.
– Просто я не подхожу?
– Почему ты так решил?
– Ты же не хочешь со мной…
– Я не говорила, что не хочу. Я не готова. Это разные вещи.
– Не вижу разницы. Если ты хочешь, и я хочу, то почему бы нам… Моя нога не помеха, я думаю, – попробовал он перевести всё в шутку. В нём ещё теплились остатки надежды: наверняка Лена чуток повыделывается для приличия и сдастся.
Но Лена не сдавалась.
– У нас ещё не те отношения, – проговорила твёрдо она.
– Что значит «не те»? – возмутился он. – Мы давно дружим. Я с детьми твоими… Уже как член семьи у вас. Это ведь что-то, да значит?
– Значит, но не то, что мы можем быть вместе.
– Почему?
– Это значит только то, что ты общаешься с моими детьми. Что у нас приятельские отношения. И всё.
– Зачем ты тогда привела меня в свой дом и познакомила с ними, если ты ничего такого не испытываешь ко мне?
– Мне показалось, ты имеешь виды на меня, поэтому решила предупредить.
– А сказать нельзя было?
– Можно. Но я решила, будет лучше, если ты увидишь.
– Ага! – обрадовался Олег, будто поймал воришку на горячем. – Реакцию мою хотела посмотреть. Проверка на вшивость?
Лена помолчала.
– Наверное, ты прав. Только я это делаю не намеренно. Так выходит само собой.
– Как это? – не понял Олег.
– У тебя разве так не бывает? Хочешь сделать или сказать одно, а выдаёшь что-то совсем другое.
– Бывает, наверное. Но это в какие-то моменты, когда эмоции… Или просто нет времени подумать нормально. У тебя, мне кажется, было время на размышления. И что-то решить в отношении меня ты могла уже давно.
– Не могла. У меня мало информации.
– Какой ещё информации? – Олег начал закипать. – Ты что, плохо меня знаешь? Что тебя ещё интересует? Размер члена?
– Дурак, – бросила Лена и направилась к выходу.
Олег подскочил и перекрыл ей дорогу.
– Объясни тогда мне дураку.
– Попробую, – она вернулась и села на стул. Помолчала. Вздохнула.
– Я не знаю, как тебе это объяснить. Пока я одна, ко мне, конечно, бывает, что клеятся, но я всегда… почти всегда могу это остановить. Как только в моей жизни появляется мужчина, и у нас отношения, вокруг меня как будто все с цепи срываются. Перво-наперво муж мой объявляется и начинает воду варить. Потом другие… Просто лезут и не остановить их. Сразу становится всем тяжело: и мне, и мужчине, и детям. Мужчина не выдерживает.
– Уходит?
– Один ушёл, другой начал истерики закатывать, ревновать.
– Я не буду, – глядя куда-то мимо Лены, проговорил Олег твёрдо.
– Ты уверен?
– Да. Если ты, конечно, действительно с кем-нибудь не…
– Как же ты плохо меня знаешь, – с горечью заключила Лена.
– Так давай узнаем друг друга получше!
– Ты сейчас про что, про секс? Или действительно про узнать получше?
Он молчал.
– Олег, пойми. Я не знаю, как мне быть. У меня много неприятного опыта. И мне кажется, что по-другому уже не будет. Для меня начинать отношения – это как идти по минному полю. Я не жду ничего хорошего. Не знаю, как это у вас, у мужчин, работает. Вы обещаете, клянётесь, даёте гарантии, а потом…
– Каких ты хочешь гарантий?
– Как минимум, что ты не обидишь меня.
– Не вопрос. Это я тебе точно могу гарантировать. С другими какими-то вещами послож…
– Как легко ты даёшь обещания. Даже думать не стал.
– Потому что для меня – это аксиома. Особенно в отношении тебя. Я скорее себе что-то сделаю, чем…
– Это только слова. Их много говорят в начале отношений. А потом…
– И что потом?
– Олег, ты уже сейчас выходишь из себя. Хотя я ничего тебе не обещала. И ни о чём таком мы не договаривались. Просто ты хочешь, чтоб было по-твоему. Я не соглашаюсь, и ты уже злишься на меня. Остался один небольшой шаг до криков, оскорблений и даже рукоприкладства. Но ты сейчас себя сдерживаешь, а что будет потом, я не знаю.
– Ты и не узнаешь, пока не сделаешь шаг мне навстречу. Смотри, сколько я уже шагов сделал. Ну что мне, рассыпаться перед тобой? Почему ты так со мной? Что я сделал такого? Я просто хочу, чтоб всё шло своим ходом, как у всех. Надо же как-то сближаться, – проговорил Олег с обидой.
– Ты прав, наверное. Только у меня не получается, как у всех. Извини. Наверное, лучше тебе поискать кого-то другого, с кем не будет столько проблем.
Олег молчал.
– Я пойду, пожалуй. Прости.
Он никак не реагировал. Лена встала, прошла в прихожую.
– До свидания, – проговорила оттуда и вышла из квартиры.
Олег взял вымытую Леной чашку и со всей силы швырнул её на пол. На удивление, чашка не разбилась, отлетела только ручка. Он чертыхнулся, наклонился, чтоб поднять и бросить ещё раз, а потом передумал – кинул её в мусорное ведро и, погасив свет, вышел из кухни. А отбитая ручка так и осталась лежать под столом.
Как это случалось в его жизни не раз, Олег снова почувствовал себя обманутым и обиженным. Казалось, что где-то разворачивается большое яркое действо, а ему не только в нём участвовать не дают, но даже как зрителя не допускают. И он, будто вор, вынужден прокрадываться куда-то и подсматривать в крохотную щель. Обидно. Несправедливо. Он достоин лучшего. И даже не места в партере – это его тоже не интересует. Ему обязательно надо находиться на сцене, участвовать в действе, понимать свою роль в нём и непременно знать, чем это всё закончится.
Олег решил, что не будет больше подглядывать в щёлку, не будет томиться в бесполезных ожиданиях, рассчитывая в лучшем случае на роль статиста. Он станет героем, главным лицом в пьесе своей жизни, и покажет всем непонятливым и чересчур самоуверенным, кто здесь хозяин. Он всем покажет.
Метаморфозу, случившуюся с ним, заметили сразу. Олег начал умничать, совать нос не в свои дела, спорить со всеми и много критиковать. Можно сказать, всё, чем он время от времени грешил в своей жизни, сейчас даже не выплёскивалось, а лилось из него непрекращающимся потоком. Он не чувствовал, как начал напрягать всех. Не замечал, как вносил диссонанс в кропотливую работу всей команды. А однажды, разошедшись критикой в адрес каких-то анимационных недоработок, он откровенно нагрубил художникам и в особенности Лене, которую вдобавок ко всему обозвал дипломированной бездарью.
Ни спорить, ни возмущаться Лена не стала, хотя все наблюдавшие за этой сценой явно ожидали чего-то подобного. На следующий день она подошла к Кириллу и сообщила, что работать в студии больше не будет.
Выбор пятый. Вера
Они снова, как много лет назад, сидели с дядей Вовой в том самом кафе, где Олег после своего увольнения из газеты сетовал на несовершенство мира. Тогда он, будучи вне себя от ярости, что называется, рвал и метал, а сейчас сидел разбитый и подавленный.
С тех самых пор, когда Олег порвал свои связи с журналистикой, они больше не виделись, хотя иногда списывались, а ещё реже созванивались. Когда сил терпеть свой внутренний раздрай не было совсем, Олег сам не зная почему, набрал номер дяди Вовы и предложил, точнее даже попросил встретиться.
Он путано говорил то про Лену, то про работу, потом почему-то про детей Лены.
«Хреново, что из-за женского полу всё, – резюмировал про себя дядя Вова всё то, что сумел понять из сбивчивого лепета. – Будь что другое, было б легче его успокоить, а тут…»
– Ты понимаешь, дядь Вов, я ведь не хотел… Я думал… А она… – Олег отчаянно пытался объясниться.
Дядя Вова в сердцах даже махнул рукой – дескать, что ж тут поделаешь, в этом тёмном вопросе настоящих спецов нет. Тут, почитай, все дилетанты. И что посоветовать, чем помочь? Кроме того, можно ведь и усугубить по неведению: сказать что-то такое, с твоей колокольни вроде бы правильное, но на деле окажется, что совет вообще не в ту степь был, человек ещё больше запутался, а проблемка разрослась до таких размеров, что не продохнуть.
Дядя Вова задумался. Потом решил, что, может, Олегу никакой совет и не требуется: просто выговориться надо. Это было бы лучше. Но, увы, изливающий душу подытожил свои стенания совершенно закономерным вопросом: «Что делать?»
– Хороший вопрос, – откликнулся дядя Вова, – и, главное, совсем не новый.
– Мне не до шуток, – обиделся сразу Олег. – Я к тебе, как к другу… Как человеку опытному…
– Олежик, дорогой, кабы я знал, что делать, не только б рассказал, ещё нарисовал бы тебе для наглядности и разукрасить тоже не забыл. Я же сказал это не для шутки или куражу какого, что вопрос не новый. И уж тем более, никак не хотел тебя обидеть. Ты пойми, никто не знает, что тебе делать, и никто тебе ничего дельного не скажет. Можно, конечно, выдавать советы пачками про разные там сходства, совпадения, просвещать в мастерстве обольщения и прочей хрени, но это не ко мне. Тут я полный ноль.
– Но ты же живёшь с женой? Сколько вы уже вместе?
– Почти двадцать пять лет. Двадцать четыре точнее, – после некоторого подсчёта сообщил дядя Вова.
– Вот, а ты говоришь, что не можешь давать советы. Чего-то твой опыт да стоит, мне кажется.
– Это тебе только кажется. Живём мы так себе. Жена моя недовольна часто, про развод регулярно твердит. Когда пил, она даже порывалась несколько раз в суд пойти. Сейчас вот тоже недовольна – говорит, денег мало.
– Думаешь, жена может уйти?
– Не знаю.
– И что будешь делать, если уйдёт?
– Вешаться точно не стану. Хотя, конечно, не хотелось бы, чтоб уходила. Привык я к ней. К другой труднее будет привыкать. И дочка опять же у нас.
– Всё дело в том, что привык? Только привычка вас держит?
– Не знаю, может, и привычка. Я, Олежик, не думал никогда, что нас держит. И держит ли вообще: может, от скуки вместе живём, чтоб не одному быть. Хотя, если честно, я всё чаще думаю, что одному неплохо было бы. Но это только рассуждения, как оно на самом деле обстоит, я не знаю. Так что это тоже не совет. Советовать то, чего сам не испытал, тоже, знаешь ли…
– И всё-таки ты вот женился, живёшь, а я, блин… – Олег опять закручинился.
– Да брось ты. Всё с тобой нормально. Ты ведь тоже женат был. Почему у вас не срослось? Думал когда-нибудь?
– Да фиг его знает. Сначала думал, что родители её всему виной. Лезли везде…
– А сейчас что думаешь?
– Не знаю я. Может, и сам в чём-то виноват. Пойди теперь разберись.
– Не виноват. Не вини себя. Это вообще плохое дело. Будешь себя винить, никогда не будешь счастлив.
– А что ж мне, других винить?
– Никого винить не надо. Никто ни в чём не виноват. Мы все живём, как умеем. Если хочешь жить по-другому, учись этому. Для этого, собственно, жизнь тебе и дадена. А ты сразу паниковать.
– Но ты пойми…
– И оправдываться, Олежик, тоже не надо. Запомни. Ты ни в чём не виноват. А, значит, объяснения твои никому не нужны.
– Но я же напартачил, дядь Вов? Что мне теперь, прикажешь делать вид, что ничего не случилось?
– Я тебе ничего приказать не могу. И вид какой тебе делать, тоже сам решай. Как по мне, лучше никакого не делать. Как есть, так и есть.
– То есть?
– Не надо делать вид, что тебе по фиг, если на самом деле не по фиг. Но и волосы рвать на себе тоже не стоит. Есть косяк, приложил ты к нему руку, исправляй. Вот и всё. Чувствуешь, что обидел кого, извинись. Наломал дров, прибери. Делай что-то, раз напартачил, а не разводи тут нюни.
Олег рванул было опять возмутиться, но потом передумал: решил, что дядя Вова всё-таки прав. И он сам, молодец, правильно сделал, что именно ему позвонил. А то сидел бы сейчас с кем-то, накачивался бы спиртным и гнал на всех женщин. Отпустило бы чуток, но толку-то ноль.
– Что мне делать с Леной? Это же конец.
– Насколько я понял, у вас ещё ничего не начиналось, поэтому кончаться нечему.
– Но она же ушла. Из-за меня ушла! – Олег даже повысил голос.
– Да не ори ты так! Я не глухой. Я понял, что ушла. Но ты тут при чём?
– Как это при чём? Я ж тебе рассказывал, что наорал на неё, обозвал ещё потом…
Олег обхватил голову руками.
– Из-за этого не уходят с работы. Ты ж не начальник в конце концов.
– А почему она ушла?
– Значит, надо было ей уйти. А тут и повод подвернулся.
– Как это надо? И куда она пойдёт? У нас платить неплохо стали…
– Олег, я тебе ещё раз повторяю. Ушла – значит ей так надо. А вот что тебе надо, разбирайся. Тебе действительно нужна эта женщина?
– Да, нужна.
– Уверен?
– Уверен.
– Для чего нужна? Для секса?
– Не только… Я жить с ней хочу.
– А ты ей говорил об этом?
– Нет. Но это же и так понятно.
– Непонятно, Олежик. Пока ты ей ничего конкретно не сказал и не предложил, ей непонятно. Она же не ночует в твоих мозгах и не знает, какие у тебя там мысли, планы… Понимаешь?
– Нет, – честно ответил Олег. – Не понимаю. Мы же не вчера с ней познакомились? Мы сколько уже вместе…
– Вместе что? Общались? Тусовались? Ты пойми, это ещё не показатель для женщины, что ты хочешь на ней жениться. А в твоём случае усыновить ещё всех её детей. Или ты не собираешься это делать?
Олег молчал.
– Я не думал пока об этом. То есть я готов, конечно…
– Вот и скажи ей честно, к чему ты готов. Как ты видишь вашу с ней совместную жизнь.
– Я думал, что эти разговоры потом уже будут, после секса…
– Может, ей надо сразу в её ситуации. Потому что секса, я так понимаю, с ней многие хотят, а потом… Ты мог бы и догадаться. Не хочет она просто так размениваться. Романы крутить и по свиданиям бегать у неё тоже нет возможности.
– Я думал, что она доверяет мне и знает, что я готов для неё всё…
– Пока ты ей ничего не сказал, она не знает. А догадки и намёки – это всё для малолеток, понимаешь. Взрослые люди говорят, чего хотят, а потом договариваются, если их желания хоть немного совпадают.
Олег молчал и рассеянным взглядом смотрел по сторонам.
– То есть ты хочешь сказать, что должен ей прямо предложение сделать? Как в кино, на колене и с кольцом?
– Так пафосно, конечно, не стоит. Не думаю, что ей нужны это понты. Просто скажи, что хочешь с ней жить, что готов это обсудить. Я так понимаю, вам есть о чём поговорить. Где жить, финансы и всё такое.
– Но это же не главное! – не сдержался Олег. – Точнее, это всё решается. Главное – наши чувства, отношение друг к другу.
– Олежик, ты ж не маленький. Это в 20 лет можно только про чувства говорить. Хотя и в 20 тоже не мешало бы задуматься о материальных…
– По-твоему, она думает, что я не потяну её?
– Я не знаю, что она думает. Это ты должен спросить, если хочешь быть с ней. Не бойся. Нечего бояться. Мы всегда получаем то, что хотим. И если ты твёрдо решил быть именно с ней, то обязательно будешь. Если ни капли не сомневаешься.
Проговорив это, дядя Вова посмотрел Олегу прямо в глаза. Тот замялся.
– Ну, как тебе сказать… Прямо чтоб ни капли – это вряд ли. Есть сомнения, конечно. Всё-таки у неё трое детей. И вообще, непростой она человек…
– Вот тебе и здрасьте. Так ты определись, дружок, надо тебе это или нет? Реши наверняка и не пудри тогда мозги ни себе, ни людям.
– Да я и не пудрю вроде.
– «Вроде», – дядя Вова повторил с ехидцей. – Вот именно, что «вроде». Если она действительно такая, как ты рассказываешь, так она уже просто не знает, куда деваться от придурков наподобие тебя. Потому что все лезут со своим «вроде», а на самом деле просто хотят её и всё. Думаю, это не первый случай в её жизни, когда приходится уходить с работы из-за такого вот озабоченного болвана.
Очень неприятны были эти слова дяди Вовы. Не прав он, конечно. Не понимал всего, что происходило в Олеговой душе. Но сердиться на этого человека не получалось. Более того, пожалуй, только ему и позволительно было выдавать столь не лестные отзывы. Олег чувствовал, что рядом с ним не враг, а свой человек, который искренне желает добра. Миша тоже был таким, но рассказать ему всё, как дяде Вове, Олег почему-то не мог. Может, стыдился, а может, сомневался, что тот сможет подсказать что-то дельное.
И вдруг вспышкой молнии память прошила фраза, услышанная им от одной из подруг Лены, с которой он виделся однажды. Олегу страшно не понравилась эта Жанна: резковатая, напористая, какая-то слишком уж деловая. Хотя и неглупая – надо признать. Может, поэтому Лена с ней и дружила, кто знает. Во всяком случае Олегу показалось, что такая дружба несколько дискредитирует Лену, поэтому он не очень внимательно слушал эту Жанну – больше старался игнорировать. Но та в разговоре что-то такое бросила про какого-то ли Марика или Мурика, которого уволили. Упомянула даже название компании, но Олег не запомнил. Сообщив эту новость, Жанна сказала тогда Лене, что та может теперь вернуться. Вот после этих слов он и напрягся. Но Лена ответила, что никуда возвращаться не будет, что сейчас у неё хорошая интересная работа, и после этих слов бросила на Олега долгий взгляд. Он сразу же успокоился и забыл об этом.
А теперь вот припомнил и снова почувствовал себя невыносимо скверно. Бедная Лена! Представить страшно, что ей пришлось пережить тогда. Была работа, а начальник-козёл, руки, небось, начал распускать. Олег живо представил себе это и сжал кулаки. Вспомнил Барина и Свету.
– Что с тобой? – обеспокоился дядя Вова, заметив резкую перемену в лице друга.
– Что ж я наделал… Она мне никогда этого не простит.
Дядя Вова молчал. Олег взирал на него с мольбой в глазах.
– Простит, – твёрдо сообщил дядя Вова.
– Ты думаешь?
– Уверен. Женщины и не такое нам прощают. Когда любят.
– А ты считаешь, что она меня любит?
– Не знаю. Но думаю, шанс у тебя есть.
– Ты серьёзно или успокаиваешь меня просто? – на лице Олега чередовались отчаяние и изумление.
– Олежик, я тебе говорю, что думаю. Ты просил у меня совет, я тебе его дал. Принимать или не принимать – решай сам. А я повторяю: думаю, она как раз и ушла, потому что неравнодушна к тебе.
– Так почему же ушла тогда? Или думает, что я буду её уговаривать вернуться?
– Я не знаю, что она думает. Но уходить из-за тебя, будь ты ей по фиг, не стала бы. Мало ли кто там что вякает в её адрес.
Олег облегчённо вздохнул. Конечно же, как он сразу не догадался! Она повоспитывать его решила, на место поставить. Молодец. Ничего он не скажешь. А он тут чуть с ума не сошёл… Вот и верь после этого женщинам.
– Что б я без тебя делал, дядь Вов, – Олег готов был расцеловать небритую физиономию своего спасителя.
Как много значит вера. В сущности, она значит всё. Поверил в светлое будущее, знаешь, что достоин его, ведаешь, куда идти, значит, обязательно придёшь. Олег понял, что всё теперь в его руках. Но не в том смысле, что он сможет теперь прогнуть всех под себя, а в том, что он придёт туда, куда он хочет. Он знал, он верил и бесконечно твердил себе: «Всё будет хорошо».
Он так проникся этим, что в считанные дни сумел загладить все огрехи своего внезапного вознесения. Он разрядил обстановку на работе, даже извинился перед некоторыми.
С Леной дело обстояло сложнее: он не знал, как с ней свидеться, с чего начать, а главное, как опять всё не испортить. Второй такой коленкор она ему точно не простит.
Пока Олег ломал голову, просчитывая разные варианты, Лена сама неожиданно возникла в студии. Причём сразу столкнулась именно с ним, с Олегом. Тот буквально опешил от такой встречи, но быстро сообразил, что надо действовать – ковать, одним словом, пока горячо.
– Я поговорить с тобой хотел, – начал было он.
– В другой раз. Мне некогда.
– А когда и где? Скажи, пожалуйста. Это важно.
– Позвони мне, – бросила она и поспешила к Кириллу.
Олег не стал откладывать в долгий ящик и в тот вечер набрал её номер. Ответа не было. Он занервничал. Но минут через десять она перезвонила.
– Я обидел тебя сильно. Прости меня, пожалуйста, – начал сразу без лишних предисловий.
– Хорошо, простила.
– Возвращайся.
Пауза.
– Лена, возвращайся.
– Нет, это вопрос решённый.
– Ты из-за меня не хочешь?
– При чём тут ты?
– Ну, как… Ты же из-за меня ушла?
– Нет. Я ушла по другой причине. Из-за себя, если хочешь.
– И что это за причина?
– Я не могу тебе объяснить.
– Но это как-то связано со мной?
– Олег, не стоит об этом говорить.
– Почему?
– Это ничего не изменит.
– Если хочешь, давай я уйду.
– Зачем?
– Боюсь, совесть замучает, что из-за меня трое детей будут голодать. Если вопрос так стоит – или ты, или я – то лучше тогда ты оставайся.
– Вопрос так не стоит. И…
– Это неправда.
– Олег, что тебе нужно?
– Чтобы ты вернулась.
– Ты думаешь, тебе стане легче от этого?
– Думаю, да. И тебе тоже. Где ты найдёшь такую работу?
– Мне кажется, это мои проблемы. Почему тебя это беспокоит?
– Я думаю, мы не чужие с тобой. И мне небезразлично…
– Так ты сейчас мне хочешь помочь или себе?
– И тебе, и себе.
– Так не бывает.
– А, по-моему, очень даже бывает. Помогая себе, помогаешь и другим. Закон жизни.
– Возможно. Это если людям одинаковая помощь требуется.
– Думаю, это как раз тот случай.
– А я думаю, нет. Тем более что мне никакая помощь не требуется.
– Ты ошибаешься. Лена, ты привыкла убегать, закрываться, привыкла всё сама… Так нельзя. Я обещаю, что не подойду к тебе без твоего позволения.
На том конце повисла пауза.
– Не надо, Олег.
– Чего не надо?
– Ни слов, ни обещаний. И возвращений никаких не будет.
– Но почему?
– Да потому что ничего не изменится. Я это знаю. И то, что было, обязательно повторится. Я не хочу этого. Я не могу работать под таким давлением. Мне это очень дорого обходится. Дороже любых денег.
– Я не буду тебя ничем напрягать.
Молчание.
– Я разговаривал с Кириллом. Он тоже хочет, чтобы ты вернулась.
– Это неправда. Твой Кирилл невысокого мнения о моей работе. Я устала уже у фоновщика на подхвате…
– Лена, это ничего не значит. Ты замечательно рисуешь. И человек ты талантливый – ты это знаешь. Возвращайся.
– Нет, Олег.
– Тогда я уйду.
– Кирилл тебя не отпустит. Ты у нас ценный сотрудник.
Ему послышались нотки ехидства в этих словах. Возможно, только послышались.
– Лена, я не шучу.
– Олег, я тоже. Мне так будет лучше. Во-первых, у меня остались дизайнерские приработки. А во-вторых, я знаю, что не пропаду. Мне случалось уже уходить, причём в никуда, и я никогда не жалела об этом. Раз всё сложилось таким образом, то, наверное, так будет лучше. Для всех лучше.
Олег не понимал. Он всегда жил по принципу «от добра добра не ищут». Какие же они всё-таки разные с Леной. Впрочем, может, это и не совсем так: он ведь тоже чего-то ищет. Только не так активно, может. И без риска опять же. А она совсем ничего не боится: прыгнула и даже соломки не подстелила. Может, именно это в ней так волнует его? Помимо всего прочего, конечно. А может, это даже как-то связано – кто знает?
– Ты всё-таки не простила меня.
– Мне не за что тебя прощать – я не обиделась.
– Это правда?
– Да.
Он хотел бы видеть в этот момент её глаза, в которых, как в море, кипела, отражая солнечный свет, жизнь и увлекала в какие-то безбрежные манящие дали.
«Я не знаю, что мне делать», – чуть не проговорил он, но в последний момент понял, что это малодушное заявленьице может всё испортить.
– Мы сможем видеться с тобой? К тебе, к ребятам я могу приходить?
– Как хочешь, – после небольшой паузы проронила она неуверенно. – Только предупреждай, пожалуйста, когда у тебя возникнут такие планы.
– Чтоб ты успела какую-то оборонительную стратегию выработать?
– Мне это ни к чему. Если твои визиты будут меня напрягать, я тебе так и скажу.
– Я понял.
– Прости, не могу больше говорить.
– Да, конечно. До встречи тогда.
– До встречи.
Олег вздохнул с облегчением: он ожидал худшего. Боялся даже, что Лена вообще с ним говорить не станет, и уже настраивал себя на длительные попытки к примирению, а вышло вон как. Жаль только, что она не захотела возвращаться. Хоть и получил Олег честные и довольно внятные объяснения на этот счёт, но успокоиться всё равно не мог: не давала покоя мысль, что он приложил руку к этому нечистому делу. Нехорошо. Неаккураненько – припомнил смешное словцо из анекдота. Обычно оно всегда вызывало у него улыбку, но сейчас было как-то не до смеха. Не хотелось смеяться. Хотелось всё исправить. Сделать так, будто и не было ничего.
Недолго думая, Олег решил поговорить с Кириллом. Попросить по-человечески. Чтоб тот сам позвал Лену, сославшись на нехватку рук или чего-то в этом роде. Кирилл внимательно выслушал, поразмыслил малость, а потом сказал, что затея эта глупая и Лена всё поймёт, а главное, если даже и вернётся, то Олегу это ровным счётом ничего не даст. Олег попробовал протестовать, но Кирилл оставался непреклонен.
Олег обиделся на Кирилла. Впервые он попросил о чём-то лично для себя, причём очень важном, непустячном. И Кирилл ведь это понимал, но навстречу всё равно не пошёл. Надо было действовать самому. И не откладывать дело в долгий ящик.