Катерина Самаркина
Туман над Смородиной
Глава 15.
Серые камушки перекатывались под накатами воды с приятным шуршанием. По берегу Озера бесцельно бродил стройный юноша.
В тишине наступающего вечера, переливаясь, словно блики света на волнах, струилась русалочья песня.
Холодное тело сквозь белую пену,
Во взгляде стеклянном мутнеется белым
Звучанье сирен необычно и сладко
Подумал бы кто, что в том море русалка…
– Всё ещё грезишь открытым морем, Мать Вод? – резкая насмешка прозвучала ядовито и неприятно, но глубокий голос продолжил песню.
Не первый, не третий, ей всех вас не счесть,
Вы все повелись на открытую лесть!
– Очень трогательно, что ты помнишь всех, кого топишь здесь, – не унимался юноша, будто желая нарочно задеть.
Твой разум в тумане, а тело – на дне.
Смерть дружит со тьмой на морской глубине.
Русалка взмахнула тяжёлым хвостом, пуская по озёрной глади волны.
– А ты всё никак не уймёшься. Мало тебе, что всех лягушек мне распугал, так ещё и дриад запер! – её выпученные полуслепые глаза следили за движущейся фигурой на берегу.
– О, не переживай, я совсем скоро покину это место. Подожди, когда мальчишка умрёт.
Дана всплеснула руками и оскалилась.
– Ты что затеял? Думаешь, я не знаю, что ты – нечистый?
– Знаю, что ты догадалась на мой счёт. Но не на его, – Креслав издал тихий смешок, – а ведь он вздумал саму Смерть обхитрить, да-да. Гляди, защитишь его сейчас, а он твоих икринок вновь живыми обратит.
Русалка захлопала глазами, жабры её вздулись. Не найдя ничего в ответ, она нырнула под воду, уходя от разговора.
– Подумай, Хранительница, подумай, на чьей ты стороне, – кинул юноша вслед и побрёл вглубь леса.
…
С улицы раздался тихий стук о деревянную калитку.
– Кого это занесло под вечер? – Меон настороженно поднял уши и запрыгнул на подоконник.
– Не знаю, сейчас посмотрим, – Агена, наскоро вытирая руки о передник, поспешила к двери обуваться, – вдруг Тумун воротился?
– Нет, стой. – фамильяр вдруг помрачнел, словно грозовая туча, – Не открывай ему. Это тот противный.
– Кто? – ведьма непонимающе похлопала глазами, и всё же толкнула дверь.
За забором, неловко переминаясь с ноги на ногу, стоял юноша в богатом синем кафтане с серебряными пуговицами. Он поправил чёлку, открывая один глаз, и широко улыбнулся ведьме.
– Креслав! – радостно воскликнула она, спеша навстречу под недовольное урчание кота за спиной, – Я успела соскучиться! – она выбежала за калитку и очутилась в его крепких объятиях, – Но ты же решил уехать, что случилось?
– Не вынес разлуки, красавица, – на выдохе произнёс юноша, с нежностью вглядываясь в зелёные глаза напротив. Агена смущённо отвела взгляд.
– А я всё думала, свидимся ли ещё когда-нибудь…
Креслав повернул её лицо к себе за подбородок.
– Не поеду я больше никуда. Останусь пока здесь, в лесах, с тобой.
– Мя-яу! – Меон обратил на себя общее внимание, всем своим видом показывая недовольство вечерним гостем.
– Чего это он? – Креслав удивлённо поднял бровь, – Милый котик у тебя, красавица.
– Он просто не привык к тебе, – ответила она, игнорируя громкое «Неправда! Он мне не нравится, и ты это знаешь!», протяжным мяуканьем раздающимся из дома.
– А не хочешь прогуляться? – как бы невзначай предложил юноша, – Недолго, хотя бы до Озера и обратно, а?
Агена задумалась, а он, не дождавшись быстрого ответа вдруг немного наклонился, потянувшись к её губам.
– Я… мне… – растерялась ведьма, взволнованно отклоняясь назад.
Вдруг в глазах её стало темнеть, а в ушах раздался протяжный гулкий звон.
Перед ней предстала горящая изба на окраине деревни. Запах гари забивался в лёгкие, а неразборчивый шум голосов закладывал уши. В груди стало холодно, словно Агена сделала большой глоток ледяной колодезной воды. Видение стало пропадать также стремительно, как появилось, тая и открывая взор на обеспокоенное лицо Креслава.
– Красавица, что с тобой? – он держал её внезапно ослабшее тело почти на весу, – Тебе нехорошо?
– Всё в порядке, – едва отдышалась она, – так бывает, это просто… не сегодня, ладно? Извини.
Агена высвободилась от чужих рук и, бросив напуганный взгляд на кота в окне, бегом направилась в деревню сквозь темнеющий лес.
Креслав ощутил на себе прожигающий насквозь взгляд цепких кошачьих глаз. Не оборачиваясь на их хозяина, он проводил отдаляющийся силуэт ведьмы, обречённо вздохнул и тоже скрылся в лесной чаще.
Ведьма бежала со всех ног, сбивая дыхание. Видения ещё никогда не приходили так внезапно и не были такими яркими. Что-то точно должно было случиться. Это ведь дом Тумуна! Неужели жители и впрямь решили расправиться с ним вот так?
Вылетев на опушку леса, ведьма остановилась. Деревня стояла в неизменном виде, а дом на окраине был цел и невредим.
Подойдя к нему ближе, она обошла его со всех сторон. Значит, видение было точно о будущем.
– Понять бы ещё о насколько скором будущем, – подумала она вслух, обращая взор к взошедшей Луне, – а ведь сегодня восьмой день, как Тумун уехал, стало быть, уже скоро должен воротиться, – вспомнила она.
Холод в груди всё никак не хотел униматься, то ли от быстрого бега, то ли от накатившей тревоги, но Агене хотелось остаться здесь в эту ночь.
– Мун не был бы против, – рассудила она и холодными пальцами надорвала талисман на дверной ручке. Магия друга никогда не вредила ей, и резная рунами дверь с лёгкостью поддалась.
В темноте у входа она нащупала совсем новую свечу, зажигая её по щелчку пальца, и направилась вглубь дома. От порога по полу тянуло холодом, но ведьма всё равно сняла ботинки, которые даже не зашнуровала, когда выбегала навстречу Креславу.
Старый дом приветствовал ночную гостью скрипом половиц, а дорожка лунного света подсказывала, куда идти. Осторожно ступая, она оказалась в маленькой комнатке, где Тумун обыкновенно спал и работал.
На стенах были развешаны общипанные пучки сушёных трав, на полу там и сям виднелись разбросанные листки бумаги, а кровать была не заправлена вероятно даже дольше, чем отсутствовал её хозяин.
Агена поставила свечу на стол вместе с подсвечником и огляделась. Сперва она подняла все разбросанные листы – даже если они измялись и больше не сгодятся для талисманов, на них всё ещё можно было писать. Затем она смела со стола засохшие остатки цветов в стеклянную плошку, стоящую рядом. Эти хлопоты помогали ей отвлечься от тревожных мыслей, будто она пришла в гости, а не бежала сюда в страхе.
Наконец, дойдя до кровати, она рассеянно опустилась на неё. Холод простыней напомнил о долгом отсутствии Тумуна. За прошедшую неделю ведьма плохо спала, встревоженная нечистыми, разгуливающими по лесу, ей как никогда раньше не хватало спокойствия друга.
– Подожду его здесь до утра, – решила она, прислоняясь к спинке кровати, сидя свесив одну ногу, – если всё же приедет, сразу поговорим и помиримся. Даже если он будет ругаться, что я прибежала в деревню.
…
Со скомканными остатками талисмана в одной руке и серебряным ножом в другой, Тумун на цыпочках крался по собственному дому, переступая по доскам пола так, чтобы не создавать ни единого скрипа. Дойдя до входа в комнату, он сделал глубокий вдох и, с ножом наготове, заглянул внутрь.
От увиденного, руки его расслабленно опустились, а лицо расплылось в улыбке. На его кровати лежала самая настоящая спящая царевна, свесив одну ногу и раскинув руки по сторонам.
– Негодяйка, сказал же не соваться в деревню, – с наигранным недовольством прошептал он.
Аккуратно уложив Агену как положено, колдун накрыл её одеялом и сел подле кровати, положив голову на сложенные руки и вглядываясь в спящее лицо подруги.
Безмятежное спокойствие нарушила мысль: «а что она вообще тут делает?»
Тихо выйдя из комнаты с догорающей свечой, он нашёл у порога её обувь – ботинки не выглядели, будто она расшнуровывала их, когда зашла в дом. Тумун нахмурился, Агене такая неряшливость абсолютно несвойственна.
Он вернулся в комнату и, аккуратно приподняв одеяло, принялся рассматривать её одежду – вся, от рубашки до передника оказалась домашней. Даже косы заплетены неаккуратно, будто с раннего утра и не для дальней прогулки.
От внезапного холода Агена заворочалась в кровати и открыла глаза. Увидев над собой тёмный силуэт с одеялом в руке, она встрепенулась и была готова закричать, как вдруг силуэт зашипел на неё до боли знакомым голосом.
– Тише, царевна, это я! – поставив свечу на стол и сев на кровать рядом с ней, он наконец показал своё лицо.
– Мун! – облегчённо выдохнула ведьма, крепко обняв его за шею.
– Ну-ну, не задуши только, – посмеялся колдун, убирая волосы от её лица, – я соскучился.
– И я соскучилась, – честно призналась ведьма, – прости, что не послушала и всё-таки явилась в деревню.
Тумун нахмурился, усаживаясь лицом к подруге.
– От кого бежала и где Меон? – строго спросил он.
– Меон дома. Откуда знаешь, что я бежала? – прищурившись ответила она.
– Потому что ты не дура и не стала бы соваться сюда без повода, – увидев растерянный взгляд, он добавил, – ты вся растрёпанная и в кухонном переднике.
– Ой, – Агена стыдливо попыталась пригладить волосы, но сделала только хуже.
Как будто невзначай в этот же момент в комнату влетел непоседливый ветерок, задувая и без того догорающую свечу. Воцарился полумрак, нарушаемый только мерцающим лунным светом.
– Эй, так не честно, – рассмеялся Тумун, – я не видел тебя больше недели, а ты ещё и свет погасила, чтобы я на тебя не смотрел!
– Не понимаю о чём ты, – лукаво улыбаясь и отводя взгляд, ответила она.
– Ладно, давай рассказывай, кого напугалась? Креслав всё-таки объявился тут? – вернулся к теме колдун, Агена замерла.
– Напугалась, да, – начала ведьма, – Видение было какое-то нехорошее.
– Не сбылось? – колдун внимательно наблюдал за кусающей губы подругой, – Что там было-то?
– Пока нет, всё хорошо. Я думаю, это про будущее, потому что твой дом ещё не сгорел.
Тумун широко раскрыл глаза в удивлении.
– Мой дом… что?! – он, словно рыба, пару раз открыл и закрыл рот, не находя подходящих слов.
– В видении он горел, я поэтому всё бросила и побежала. Ты же знаешь, что они приходят внезапно и неожиданно.
– Я знаю, что твои видения всегда провоцируются сильной эмоцией, – напомнил колдун, – поэтому спрашиваю второй раз: Креслав здесь? В Трёх лесах?
Агена вновь попыталась уйти от темы.
– А у Озера дриады не откликаются, я не могу до них достучаться. Я сначала подумала, что это Дана снова на них вспылила и на этот раз заморозила им корни, но они молчат уже неделю, и мне немного тревожно.
Тумун со стоном уронил лицо в ладони.
– Ты неисправима, царевна, – пробубнил он, не поднимая головы.
– Как поживает мама? – как бы невзначай задала она новый вопрос, доставая соломинку из волос друга.
– Она в порядке, передала тебе подарок, – ответил он.
– Ах, а я ничего для неё не отправила, – Агена обхватила косу двумя руками, занервничав, – скажи, мама не обиделась на меня за это?
– Нет конечно, что ты такое говоришь, – тут же успокоил её Тумун, – она тебя очень любит.
Агена облегчённо выдохнула, и наступило недолгое молчание, нарушаемое лишь шумом ветра в кронах деревьев на опушке.
– Ты узнал что-то новое? – тихонько спросила ведьма.
– Много новостей, царевна, – колдун вытянулся на кровати, наконец расслабляя уставшую от долгой дороги спину, – во-первых, Креслав, – он специально выделил это имя, – до Лучезаров так и не доехал и, судя по всему, вернулся сюда.
Агена, внимательно слушая друга, улеглась рядом, нарочно пропуская его упрекающую интонацию мимо ушей.
– Во-вторых, наш любимый дядя Матвей сейчас вовсе не на Островах, как мы думали, – предупреждая возникший вопрос, он продолжил, – мама сказала, что он уехал в Горы. Зачем и почему – понятия не имею.
Ведьма нахмурилась, но Тумун провёл пальцем по её складке меж бровей.
– Не хмурься заранее, это ещё не самое интересное. С Юга едут какие-то непонятные люди. Проводят массовые заговоры и внушают какую-то чушь, – Агена не удержалась от возмущённого вздоха, – да-да, и я о том же. Думаю, с их скоростью, уже через месяц они доберутся до нашей деревни, и тогда нам с тобой будет несладко.
– Отчего ты так уверен?
– Встретился лично. Они разглядели во мне какую-то «чернь», хотя сами магией точно не владеют. Старосты у нас, увы, нет, а значит и этих засранцев никто не остановит.
– Это ужасно, – пробормотала Агена.
– Да. – согласился он, – Но самое интересное – я нашёл в дядиных записях описание ритуала для призыва души! – ведьма вскочила и обернулась на друга, глядя в его серые глаза, искрящиеся в Лунном свете, – Всё наладится, царевна! Верну невинных, потом разберёмся с нечистыми, а потом с Южанами и наконец найдём дядю, – он мечтательно посмотрел на потолок, будто представляя счастливое будущее.
– Хотелось бы, чтобы ты был прав, – она вновь улеглась рядом, устраиваясь у него под боком.
– Мне тоже, царевна, мне тоже, – ответил он, накрывая их обоих одеялом.
– Мун, – прошептала она, – ты на меня больше не обижаешься? Я жалею о том, что обидела тебя тогда.
– На тебя невозможно долго обижаться, Гена, – также шёпотом ответил колдун, закрывая глаза.
Глава 16.
– В-ваше превосходительство, – нечистый наблюдал за юношей, презрительно буровящим взглядом совсем посеревшее тело старика, – вы выглядите расстроенным.
В комнате горела лишь одна свеча, она трещала и коптила, бросая дёргающиеся тени на стены и распахнутый балдахин кровати. Похорон старосты не будет, так решили работники его дома.
Как минимум до тех пор, пока их колдун не даст своё уверенное дозволение.
Злые глаза, обернувшиеся на голос, моментально пригвоздили толстоватого мужичка к полу, заставив склонить голову и рассыпаться в бесконечных извинениях.
Голова юноши будто раскалывалась на части. Оставаться в таком слабом теле становилось невыносимо тяжело, а энергию от ведьмы накануне вечером получить не удалось.
– Пара дней, пара дней, – безостановочно шептал он себе под нос, нервно прикусывая большой палец руки.
Всего пара дней и закончится эта пытка. Креслав тешил себя мыслью о том, что как только он завершит поручение, он сможет покинуть эту треклятую деревню и всех её жителей. Всех, включая дохлого старикана и зеленоглазую красавицу, которой он грезил уже непозволительно долго.
Его план должен сработать.
Пожалуйста, пусть он сработает.
Юноша крепко зажмурился, кривя лицо в измученном выражении, а когда снова открыл глаза – отдал немой приказ окружающим его теням.
…
– Вот, смотри, это – дядин дневник, – Тумун сидел на табурете, забравшись на него с ногами, и показывал всё, что привёз из Лучезаров, – тут талисманы, – на стол легла шкатулка, – а вот тот, о котором я тебе говорил.
Ведьма, в отличие от друга уже доедавшая свою порции каши, наклонилась над изрядно помятым листком бумаги.
– Я знаю, ты понятия не имеешь, что тут изображено, мне некоторые символы тоже незнакомы, но это буквально полное описание обряда, – Агена нахмурилась, пытаясь если не вникнуть в суть написанного, то хотя бы сделать вид, что вникает, – вот здесь, видишь, это список трав, которые нужно зажечь, а вот это – Тумун активно водил пальцем вдоль и поперёк листа, – изображение талисмана.
– Если с травами всё более-менее понятно, то вот этот талисман уж точно доверия не внушает, – Агена скептически посмотрела на друга, – я видела твои талисманы, вот таких символов, как тут, ты никогда не изображал. Думаешь, дядюшка Матвей действительно таким занимался? Мне эта бумажка кажется слишком подозрительной, чтобы проверять описанный на ней обряд на практике.
– Гена, – он накрыл её лежавшую на столе руку своей, – я не прошу помогать. Скорее наоборот, – объяснил он, – я прошу не делать этого. Обряд требует изучения, возможно даже доработки, но это не твоё дело.
– Мун, – покачала головой она.
– Я заварил кашу, мне и расхлёбывать, – не дав ей сказать и слова возражения, закончил он.
В груди его теплом разлилось чувство благодарности. Как часто Агена была готова рискнуть ради него? С самого первого дня их знакомства и первых совместных магических практик она всецело делила с ним ответственность за результат, но предстоящая Тумуну работа была слишком непредсказуемой.
Вдруг глаза его округлились, и он вскочил из-за стола, побежав в соседнюю комнату.
– Гена! Гена, какой же сегодня день! – за возгласом послышался глухой стук и тихое ругательство, обращённое к ударенному предмету мебели, – Я сейчас, – предупредил он и вышел на улицу.
Агена, вновь увлечённая едой, будто даже не обратила внимания на внезапную суету друга. Через минуту он вновь ввалился в дом, с притворной торжественностью выставляя перед собой маленький букет из сиреневых лилий и держа вторую руку за спиной.
– С днём рождения, царевна, – он протянул ей цветы.
– Это же мои любимые! – Агена отложила ложку и встала с места, радостно хлопая в ладоши, – Спасибо, Мун, ты лучший! Их так сложно вырастить, как тебе удалось?
– Очень постарался, – честно ответил он, – но это ещё не всё. Повернись-ка спиной.
Ведьма послушно обернулась, а Тумун, аккуратно распустив её косы, возложил ей на голову расписной венец и завязал ленты. Агена, казалось, перестала дышать. Он взял её за плечи и подвёл к небольшому зеркалу на стене.
Как только она увидела своё отражение, глаза её заслезились и она закрыла лицо руками, отворачиваясь.
– Эй, нет, посмотри на себя, – Тумун вновь заставил её взглянуть в зеркало.
– Мун, ты…
– Знаю, снова засранец, который потратил деньги, – прервал он её на полуслове, – но ты просто посмотри, ты же теперь точно настоящая царевна!
Озорной солнечный луч, запрыгнувший в дом, пробежался по длинным волнам волос, поцеловал каждую веснушку на лице Агены и мягко обвёл рыжие ресницы и брови, забираясь выше, к вышитому Солнцу на расписном венце. Как только луч достиг цели, золотые нитки будто вспыхнули огнём, отбрасывая солнечного зайчика дальше скакать по комнате. Рисунок Солнца, объятого Луной, отразился на стене аккурат над зеркалом, в которое смотрелись двое.
Тумун, приобнявший Агену за плечи не мог сдержать восторга от того, насколько он угадал с подарком.
– Какая же ты красавица, – ведьма вдруг вздрогнула и обернулась на эти слова, – ты чего, Ген?
– Ничего, показалось, – отмахнулась она, отходя к столу и снимая с головы украшение, – венец просто потрясающий, Мун. Боюсь даже представить, сколько ты на него потратил, но я правда без ума от него!
– По такому особенному случаю сегодня вечером предлагаю совершить прогулку, – колдун шутливо поклонился, выставляя руку перед собой, которую Агена приняла и слегка присела.
– Буду весьма рада, – ответила она, склоняя голову набок и заливаясь смехом.
Выглядела картина действительно до ужаса смешно – такие церемонии в разговорах любили на Юге, и все заезжие купцы имели привычку кланяться при любом удобном случае. Непонятная, но забавная традиция быстро превратилась в шутку в Трёх лесах.
– Тебя проводить? – спросил колдун у заново заплетающей косу подруги. В голове всё ещё сидела мысль, что ночью Агена промолчала о Креславе не просто так.
– Не надо, добегу уж, – завязывая шнурки, ответила она, издавая тихий смешок, – к тому же, я не думаю, что ты соскучился по Меону.
– О, как ты неправа! – Тумун схватился за сердце, притворяясь смертельно раненым, – я скучал по нему и плакал бессонными ночами, не справляясь с тяжестью разлуки!
– Я ему так и передам, – заверила ведьма.
– Вот уж не надо, спасибо. Я сам зайду вечером.
– Хорошо! – прижимая свёрток с подарком и букет цветов к груди, Агена выскочила из дома, направляясь в родные леса.
Тумун, закрыв за ней дверь, принялся за свои дела. Совсем остывшая каша так и осталась недоеденной, зато все талисманы и дядина книга перекочевали на рабочий стол. Заметив аккуратно сложенные листы помятой бумаги и засохшие почерневшие лепестки цветов в стеклянном блюдце на краю стола, он догадался, что Агена приложила свою заботливую руку к его беспорядку.
«Вообще-то это блюдце не для мёртвых цветов», – надоедливый голосок в голове вставил было своё слово, но Тумун не позволил ему портить своё хорошее настроение в этот раз.
– Чтож, пусть останется так. У меня такого порядка отродясь не было, а царевна старалась, – он подошёл к окну, распахивая его настежь и потянулся к яблоневой веточке, что уже раскрыла свои листья, радуясь встрече, – скажи, как она доберётся до дома, чтоб без приключений, – попросил он её, получая в ответ согласный шелест листьев и крупное румяное яблоко, упавшее на подоконник.
Захрустев спелым фруктом, он принялся рассматривать свои запасы трав.
Над кроватью ниткой висели пять пучков засушенной полыни. Настои с ней Тумун принимал почти ежедневно – очень действенное средство для лечения последствий его нервной работы.
На противоположной от окна стене были прибиты полки со стеклянными банками. Липовый цвет, хвощ, шалфей – всё для быстрого и безболезненного заживления бесконечных порезов и ран. В соседнем шкафу со множеством ящичков лежали скромные запасы трав с Севера – женьшень, левзея и люцерна. Названия причудливые, но эффект простой и понятный: первые два укрепляют здоровье тела, а последняя помогает здоровью женскому. Немного подумав, колдун вытащил мешочек люцерны на стол – надо отнести Агене, в её целебной магии она будет куда полезней, чем у него в шкафу.
Он снова обратился к потрёпанному листку. Для ритуала призыва души ему не хватало всего пары ингредиентов – редких корней пятиперстня и жабьей травы.
– Надо будет посмотреть у Гены в запасах, – решил он.
Следующим делом он взял чистый листок бумаги из стопки мятых и обмакнул перо в чернильницу. Разделив руны из описанного талисмана на знакомые и нет, он принялся разбирать их на составляющие, сразу прикидывая в каких из дядиных книг можно найти их значения.
От корпения над работой его отвлекла яблоня, своей веткой стучащая об оконную раму. Тумун поднял голову, устремляя взор на небо за окном, что уже начало приобретать розовые закатные оттенки.
– Вот же засиделся! – он вскочил с пола, поднимая за собой беспорядочный вихрь из бумаги и пыли засушенных трав.
Тумун, на ходу вытащив самую опрятную свою рубашку из сундука и набросив на себя, заторопился к зеркалу.
– Ну что я за лохматое чудище? – ужаснувшись отражения, он принялся приглаживать кудри, пытаясь сделать с ними хоть что-нибудь, чтобы не выглядеть огромным взъерошенным воробьём, – Мама была права, чудище я и есть.
Повоевав с волосами и сдавшись им, он еле оттёр со щеки чернильный след и взялся за одежду.
Рубашка с ровной красной строчкой по вороту, подаренная матерью, хранилась у него для особенных случаев. Справедливо рассудив, что день рождения Агены всего раз в году, и что он может считаться за самый что ни на есть особенный случай, Тумун заправил рубашку в самые чистые и почти неношеные брюки.
– Ну, почти на человека похож, – оценил он себя в отражении зеркала. Его худое лицо с полным отсутствием здорового румянца на щеках по-прежнему выдавало его сломанный режим сна, – ладно, если не на человека, то хотя бы на самого себя, – усмехнулся он, крайний раз запуская пятерню в непослушные волосы.
…
Уже на подходе к дому ведьмы Тумун чувствовал её хорошее настроение – дриады в деревьях вокруг радостно шелестели листочками, так и норовя робко погладить его по лицу, рукам и волосам, а птицы пели свои красивые песни. На маленьком крылечке, по обыкновению хмуро, сидел Меон.
– Привет, Варежка! – колдун, присев на корточки, потрепал кота между ушами, еле успевая одёрнуть руку от острых когтей, – Я по тебе скучал, вообще-то.
Меон издал недоверчивое мяуканье, но всё же на долю секунды приластился к тёплой ладони.
– Эх, если бы ты мурчать умел, было бы так здорово, – мечтательно признался колдун вслух, получая осуждающий взгляд кота.
– Он умеет мурчать, – раздался голос сверху.
Тумун, поднимаясь на ноги, увидел Агену. Теперь она собрала волосы наверх, закрепив их лентами нового венца, и надела свою красивую бархатную юбку.
– Он умеет мурчать, – повторила она, горделиво складывая руки на груди, – но не для тебя.
– Царевна, это второй удар в самое сердце за сегодня, и оба они из-за Меона, – заметил колдун, смеясь.
– Ах, ну что поделать, с ним я вижусь гораздо чаще, чем с тобой, дорогой Мун, – она нежно погладила кота по макушке, выходя из дома, кот в свою очередь незаметно потянулся за её рукой, будто нежелая прерывать прикосновение, – куда пойдём?
Тумун лукаво прищурился, пытаясь предугадать реакцию подруги.
– Куда угодно, кроме Озера.
И даже если Агену расстроило это решение, она не подала вида.
– Тогда пойдём к большим камням, – предложила она, – там закат красивее всего.
Кивнув в знак согласия, Тумун отворил калитку в пригласительном жесте и затем послушно последовал за уверенно шагающей вперёд ведьмой.
Большие камни находились глубже в лес от Озера и дальше от деревни. Когда-то давно они, вероятнее всего, сошли с Северных гор и остались лежать среди стройных сосен нетронутыми. Покрытые мхом, они стали домом для мелких животных, за столько лет облюбовавших этих серых великанов. Чтобы забраться на самый большой из этих камней, проиходилось сначала залезть на близрастущее дерево, а затем уже, с его ветки, аккуратно перебираться на замшелый валун. Занятие опасное, но красивый вид на чистый лес вокруг того стоил.
– Смотри, Мун, на макушке камня цветок распустился! – Агена, радуясь, как ребёнок, на пару шагов опередила колдуна, направляясь к сосне.
– Гена, куда ты на дерево? – Тумун попытался ухватить подругу за руку, но было уже поздно – пристегнув юбку за специальную подольную ленту к пуговице на поясе, ведьма уже уверенно забиралась на камень.
– Мун, идём сюда скорее! – она замахала руками, призывая его как можно скорее к ней присоединиться.
Колдуну ничего не осталось, кроме как, вздохнув, полезть за ней следом. Как только он оказался на вершине, взору его предстал, вероятно, самый красивый закат в его жизни.
Розовое небо, виднеющееся между голыми стволами сосен, озарялось закатывающимся за горизонт румяным боком Солнца. От его золотого сияния деревья казались совсем рыжими, поблёскивая каплями смолы тут и там, словно мёдом.
От наблюдения за уходящим днём Тумуна отвлекли холодные пальцы Агены, заправляющие тот самый цветок ему за ухо.
– Теперь ты тоже красавчик, – тихо проговорила она, мягко улыбаясь. В глазах её отражались лучи закатного Солнца.
– Что значит «теперь», царевна? – прыснув со смеху удивился он, – А до этого?
В ответ ведьма лишь пожала плечами и, лукаво улыбаясь, вновь засмотрелась на алеющий горизонт.