Катерина Самаркина
Туман над Смородиной
Глава 27.
Тумун не спеша шёл по узкой тропинке, давая себе передышку от долгого бега. В голове вереницей крутились мысли и образы: заплаканные и напуганные глаза Агены переменялись словами Креслава о том, что Феникс, не принявший помощь сто пятьдесят лет назад, был «глупцом и самодуром».
Что ж, теперь выходило так, что Тумун и сам был таким же.
Лес вокруг отчего-то предстал перед ним незнакомым, чужим этой ночью, он не узнавал окружающие его пейзажи, а знакомые тропы вели в неверных направлениях. Казалось, даже звуки были совсем неправильными – ночные птицы пели свои песни будто бы задом наперёд, а ветер, прячущийся в кронах деревьев не смеялся заливисто, а натужно гудел, нагоняя мрак.
По спине пробежались мурашки, уходя в пятки и зарываясь в сырую холодную землю.
– Нашёл чего бояться, – сказал он сам себе, распуская закатанные рукава в попытках сохранить ускользающее тепло, – как будто не знал, куда шёл.
Сам для себя Тумун рассудил, что бояться и правда уже было поздно – его душа обещана Смерти за непослушание? Пусть. Даже если бы высшие силы во главе с Предками предложили ему вернуться на пару месяцев назад и не совершать попыток воскрешения, он не стал бы принимать это предложение. Он пытался бы снова и снова, потому что это то, что успокоило бы его совесть, в этом он был уверен.
Мягкая трава под ногами медленно сменилась на шуршащую листву, та сменилась хвоей, и уже через пару минут Тумун ступил на снежный ковёр, устилающий землю. Колдун свёл брови к переносице и напрягся всем телом – пусть он и не узнавал лес вокруг, но до Озера в любом случае было ещё довольно далеко, откуда было взяться снегу?
Где-то справа из кустов вылетела дикая птица, нарушив звенящую тишину вокруг. Тумун остановился, прислушиваясь.
Удар сердца, второй, третий, казались оглушительно громкими, от них почти закладывало уши. Обернувшись вокруг, колдун понял, что не помнит, откуда пришёл. Его следы исчезли со снежной глади, будто их никогда и не было.
За спиной зашуршало, будто дикий зверь пытался прорваться сквозь густую чащу, куда не попадал Лунный свет. А потом раздался крик.
– Тумун! Помоги мне! Тумун!
Сердце колдуна совершило невозможный прыжок внутри его озябшего тела. Не может быть. Агена осталась с Меоном. Ей ничего не должно угрожать.
Она же не пошла за ним?
Нет. Меон бы не позволил, верно? Хотя, судя по всему, все его слова, сказанные Тумуну в нравоучение и назидание всё это время были лишь на половину правдивыми. Колдуну оставалось теперь только надеяться, что то обещание защитить Агену любой ценой не было очередной полуправдой.
– Помоги мне! Тумун! – голос ведьмы звучал надрывно, будто ей причиняли нестерпимую боль.
Тумун сделал глубокий вдох, ощущая, как морозный воздух покусывает лёгкие изнутри, и ускорил шаг в направлении звука.
Нога опустилась в неглубокий снег, оглушающе громким хрустом заставляя лес проснуться от гнетущей тишины. Где-то наверху с ветки оттолкнулась сова, засыпая макушку и плечи Тумуна снегом. Попало, разумеется, за шиворот, и стало ещё холоднее.
Он огляделся. На снежном одеяле сверкали миллионы искорок—снежинок, а вдалеке меж деревьев поблёскивала серебряная гладь Студёного озера, не скованная льдом. Тумун сделал глубокий вдох, успокаивая разгоняющееся сердце.
Вдох.
Выдох.
– Эй, Креслав! Яр, или как там тебя? – нарушая покой, охраняемый поселившейся тут нечистью, громко крикнул он, – Давай выходи, поговорить хочу.
Откуда-то сверху зашелестело, и на землю невесомо опустился нечистый, расправляя свои огромные крылья на ходу и стряхивая с них хлопья пушистого снега.
– Я так и знал, что ты скоро объявишься, – ухмыляясь пропел он себе под нос. Его голос прокатился меж деревьев и растворился в тёмной воде.
Из-за почерневших стволов со всех сторон начали выступать осторожные тени. Любопытные, словно малые дети, они вытягивали свои шеи и обращали безликие головы в сторону колдуна. Снежинки, падающие с вековых сосен, проходили сквозь них и мягко опускались на землю к своим сёстрам.
– Ну и что же ты молчишь? – пытливо спросил Креслав, склоняя голову набок, – Поговорить же хотел. Так говори же, – он развёл руки в приглашающем жесте.
– И ты мне позволишь? Просто так? – Тумун с недоверием отнёсся к словам нечистого, в любую секунду ожидая от него подлости.
– Раз уж ты пришёл сам, отчего бы и нет? – нечистый сделал пару шагов навстречу колдуну. Раздался треск.
Тумун опустил взгляд под ноги и расчистил снег под своим ботинком, бледнея от накатывающей снова удушающей волны тревоги. На земле, вперемешку с опавшей прошлогодней хвоей мёртвым ковром расстилались веточки погибших деревьев, чьих дриад Агена перестала слышать, и … чешуя? Тумун обернулся на Озеро.
– Это ты сделал? Это ведь русалочья чешуя, я прав? – закипая спросил он.
– Ох, надеюсь, это не тот вопрос, который ты хотел озвучить? – Креслав закатил глаза, недовольно цокая языком, – Зачем спрашиваешь, если уже знаешь ответ?
Сердце забилось от ярости, заставляя кровь бежать быстрее, отогревая озябшие пальцы. Руки сами потянулись к сумке. Он достал из неё тонкий клинок, перехватывая рукоять поудобнее.
Оружие лежало в шершавой ладони, словно влитое. Отдавая приятной тяжестью, оно будто вибрировало согревая колдуна предвкушением скорой крови.
Глаза Креслава загорелись ярко-синим от восторга.
– Как давно я не видел этот клинок! Полтора века прошло!
– Скоро почувствуешь его под рёбрами, – огрызнулся Тумун, – я сделаю всё, чтобы тебя в этих краях больше не было.
Нечистый обвёл стоящие вокруг тени взглядом из-под полуопущенных ресниц, отдавая молчаливый приказ.
– Не празднуй победу заранее, заклинатель, – предупредил он, сощурившись.
– И не собирался даже, – выплюнул тот, – я знаю, что живым из леса уже не выйду.
Слова дались легко, удивляя их обоих. Зависнув в лесной тишине, они тяжёлым грузом упали на холодную землю, разбиваясь вдребезги от тихого смешка. Креслав смеялся в лицо Тумуна, снисходительно качая головой.
– Зачем тогда принёс сюда этот бесполезный кусок металла? – делая медленные шаги навстречу, спросил он.
– Не хочу умирать, не попытавшись забрать тебя с собой, – перехватив клинок поудобнее, Тумун сделал внезапный выпад.
…
«Только бы успеть». – думала Агена, тяжело дыша от долгого бега. Солнце уже взошло над горизонтом, но с каждой минутой оно тускнело и вновь скрывалось за чёрным полотном ночного неба, – «Не к добру всё это, не к добру».
Не отпуская руки Меона, она бежала вперёд, к Озеру, зная, что Тумун уже добрался туда и сейчас был в смертельной опасности.
«Только бы успеть», – думал Меон и продолжал следовать за ведьмой, еле переставляя ноги, к которым он до сих пор не смог привыкнуть. Его медленный неумелый бег тормозил их обоих, терялись драгоценные секунды, а лес вокруг продолжал погружаться в темноту.
Вдруг ведьма остановилась, растерянно оглядываясь по сторонам.
– Меон, ты слышишь? – она высвободила свою руку из его хватки и поправила растрепавшиеся волосы, открывая уши с тяжелыми серьгами.
Фамильяр прислушался, хмурясь напряг слух настолько, насколько мог, но сдался, покачав головой.
– Я не слышу Тумуна, прости. Видимо, мой тонкий кошачий слух стал покидать меня в этом теле.
– Нет же, не Тумуна, – она покачала головой, – дриады молчат, словно нет их совсем, а лес будто… ходит?
Меон выгнул бровь от удивления.
– Как… ходит? – казалось, он окончательно растерялся, сомневаясь в ясности ума своей ведьмы.
Агена пристально всматривалась в темноту, пытаясь разглядеть деревья тщательней.
– Он не настоящий, – прошептала она себе под нос, – это не наш лес, Меон!
Она припала к земле, сев на колени и мигом разложив перед собой обрез бордовой старой ткани. Меон, тут же смекнув, что она хочет сделать, встал позади неё и положил руки ей на плечи.
Агена перебрала бусины на своём накоснике, выдёргивая пару длинных рыжих волос из косы. Меон, стоящий позади, последовал её примеру, распуская собранные волосы и передавая ведьме пару своих чёрных. Связав их в маленький узелок вместе с пучком сухоцветов, Агена зажгла их над тканью, собирая пепел, и принялась разглядывать окружение сквозь вьющийся дым.
Лес, подёргивающийся от пламени в её руках, двоился, сходился и расходился вновь. От такого зрелища у ведьмы уже давно закружилась бы голова, если бы не руки на её плечах, мерно отдающие стройный поток магии её телу. Прошло много времени с тех пор, когда они колдовали вот так вместе, она почти забыла, какова ритуальная поддержка фамильяра на ощупь, и теперь спина её покрылась мурашками от нахлынувшей энергии. Её было много – целое спокойное море, плавно текущее к ней через открытые ладони фамильяра.
Дёрнувшись в дымке раскуренных трав в последний раз, лес наконец собрался воедино и явил свой истинный облик. В тот же миг перед глазами Агены предстала совершенно иная картина.
Сквозь метель Агена смотрела на догорающий дом на окраине деревни. Угли и пепел покрывали целую поляну вокруг, видом своим походя на чёрные рваные раны, окрапляющие белоснежный ковёр.
Агена обернулась. Рядом с ней, побитый ледяным ветром, стоял Тумун. Почерневшие кудри его скрывали лицо, но тело было расслабленным, будто ни метель, ни потеря дома ничуть его не волновали.
– Не беспокойся о пустом, царевна, – произнёс он ровным тоном, обращая на неё взгляд, – мы не можем бороться против естественного порядка вещей.
В его глазах было белым-бело, и Агене показалось, что это вовсе не отражение снега вокруг.
От морока помог избавиться Меон, стряхивая туманное наваждение с её плеч и лица. Агена поняла, что потеряла равновесие и теперь полулежала, опираясь на своего фамильяра.
– Надо спешить, – сипло сказала она, не узнавая собственного голоса. Получив согласный кивок в ответ, она наскоро закопала потухшие травы, свернула обрез и торопливо зашагала в нужном направлении, все ещё пошатываясь от видения.
– Агена! – раздался короткий вскрик сзади.
Резко остановившись, она обернулась – Меон стоял, прислушиваясь к стихающему эху.
– Агена! – снова вскрик, теперь слева.
– Агена, помоги! – справа.
– Царевна, я тут! – голос Тумуна раздавался со всех сторон, окружая ведьму плотным кольцом.
«Агена! Царевна! Агена! Агена!» – повторялось снова и снова, путая следы, заставляя оборачиваться на зов.
Агена припала к земле, закрывая голову руками, Меон опустился напротив, морща лицо от громких звуков, но закрывая её уши вместо своих.
– Агена! – спастись от крика не получалось, голос был более, чем настоящим, но ведьма никак не могла понять, откуда он исходил на самом деле и что мучало Тумуна там, на Озере, что его вопль был таким по-настоящему измученным.
– Царевна! Красавица!
Агена распахнула крепко закрытые глаза и мигом отняла руки от головы. «Красавица?» Дотронувшись до плеча фамильяра, она прижала палец к губам, призывая к молчанию.
– Кто-то не хочет, чтобы мы дошли до Озера, – тихо шепнула она ему прямо в ухо. Меон поёжился, сгоняя мурашки с рук и спины, что накатили так не вовремя.
Агена выпрямилась во весь рост, снова продолжая путь, уже проворнее перебегая от дерева к дереву. Все до одного – пустые, мёртвые оболочки, насколько же велика сила нечистых, что умертвили их все?
«Настолько же, насколько велика их жестокость», – напомнила она себе.
Становилось холоднее, совсем скоро под ногами земля стала мерзлая и скользкая – пришлось чуть—чуть сбавить темп, чтобы не переломать кости. Голос Тумуна, зовущий надрывно, остался позади и больше не бил по ушам и сердцу так больно.
Хрусть.
Хрусть.
Хрусть.
Опустив глаза, они поняли, что шагают по снегу.
– Разве бывает снег в червене (древнерусск. Июль)? – спросил Меон, нагоняя быстрый шаг Агены.
– Не бывает, – кусая губу, ответила она, – думаю, мы близко к Озеру, и с Даной что-то случилось. Обычно она может контролировать мороз.
Ботинки промокли от снега, что доходил уже до щиколоток, ноги вымокли и неприятно хлюпали с каждым шагом, но они не позволяли себе сбавить ход.
«Ещё немного», – говорила ведьма самой себе, – «ещё немного и всё закончится», – словно молитву Предкам, повторяла она, выбегая прямо к берегу.
Обернувшись, она увидела Меона, застывшего среди падающего с макушек деревьев снега.
– В чем дело? Пойдём скорее, мы уже пришли, – поторопила она его, потянув за рукав.
– Агена, я… – казалось, в его горле стоял ком. Ведьме тут же захотелось откашляться, – я там бесполезен, я не смогу защитить ни тебя, ни Тумуна. Мне нельзя причинять вред таким же, как я.
Он почти обнял себя за плечи, но она не дала ему этого сделать, схватив за руки.
– Ты нужен мне, и не обязан никого защищать. Ты обещал поделиться мужеством, когда мне оно понадобится, – в её глазах Меон разглядел разгорающееся пламя и своё собственное отражение, что точно плавилось в ведьмовском огне, – сейчас самое время.
…
– Так торопишься умереть? – голос Креслава звучал мягко и сладко, словно мёд, стекающий с ложки, – Похвально, похвально. Неужто совсем не страшно на Тот берег отправляться?
Тумун зло процедил сквозь зубы:
– Не осталось во мне страха больше. Так сильно руки чешутся, чтоб тебя удавить, что о себе и думать забыл даже. – Его ядовитой ухмылкой можно было бы отравить целый табун крепких лошадей.
Тени, робко оплетающие ближайшие деревья, стали смело выходить из своих укрытий, заковывая колдуна в плотное кольцо.
– Друзей решил позвать? – Кинул он нечистому, – Чести в тебе совсем не осталось, или ты боишься меня?
– Ха! – в мутных глазах проскочил недобрый блеск, – бояться смертного – удел слабых. Сущи не друзья, а верные подчинённые нечистых. А что, – он сделал жалостливое лицо, – хочешь своих друзей позвать себе на помощь?
Не прочитав на лице Тумуна ничего, кроме крайней степени отвращения к себе, Креслав всё же позволил себе вольность добавить:
– Можешь не бояться за красавицу, мой верный помощник не даст ей нас найти. Он – выросший подменыш из нечистых. Красавица не дойдёт до Озера и вернётся восвояси.
– Так даже лучше. – процедил колдун сквозь зубы.
Выпад, удар! Снова мимо.
Тумун почти выдохся, пытаясь хотя бы задеть нечистого краем лезвия, но всё было тщетно. Креслав двигался с бешеной скоростью, словно чуя все будущие действия колдуна. Его крылья, широко хватающие воздух, взбивали снег, словно перину. Он забивался в уши, проникал под тонкую летнюю рубашку и оседал на кудрявых волосах, тая и заставляя их выпрямиться.
Нечистый вновь обогнул его, со всей силы толкая ногой в спину. Не удержав, равновесие, Тумун упал в снег и грязно выругался, переворачиваясь на спину и вставая вновь. Тени тут же предприняли попытку цапнуть его за шею.
Проклятый пернатый нечистый, чтоб его! Неужели он настолько мёртв, что и уставать не умеет? Ещё и бьёт больно, зараза чёрная.
Вытерев пот со лба рукавом, Тумун ощутил в нём шуршание. Бумага!
Достав лист, он полоснул себя по пальцу клинком. Алая кровь потекла по лезвию густой тяжёлой каплей, словно нехотя сползая от острия к рукояти. Наскоро начертив защитную руну, Тумун сунул готовый талисман обратно в рукав. Тени, добравшиеся до него в момент промедления, отскочили, ошпаренные его магией, точно крутым кипятком.
– За такое ярое сопротивление и вред, который ты наносишь сущам, тебе могут ужесточить наказание, – спокойно отозвался Креслав.
– Говоришь так, будто я уже не покойник, – отмахнулся колдун, отходя на шаг для разгона.
– Покойник, – ровным тоном сказал нечистый, – но ты не знаешь, какие мучения ждут твою душу на Том берегу. – Он выставил крыло перед занесённым оружием, подставляя его под удар. Серебро мазнуло меж перьев, не нанося вреда.
– Мне всё равно, – яростно втягивая носом воздух бросил Тумун. Волосы его прилипли ко лбу и щекам – от снега ли, или выступившего пота, он уже не разбирал. С Озера доносились мерные всплески воды, будто гонимые ветром. Из леса доносились неизвестные шорохи.
– Что, птенец, уже готов сдаться? – снисходительно склонив голову спросил нечистый, разводя крылья в стороны.
– Я… – не успел Тумун съязвить в ответ, как услышал из-за спины надрывное:
– Прекратите! Остановитесь сейчас же!
Ярость в тот же миг сменилась на чистый ужас, заставляя волосы на затылке встать дыбом.
Тумуну не было страшно драться с нечистым, но стало страшно за появившуюся из ниоткуда Агену.
Глава 28.
Из невысоких кустов вывалился низкорослый мужичок. Грязно ругаясь, он выглядел расстроенным, в отличие от Креслава, в мутных глазах которого читался ужас. Агена здесь, на Озере. Несмотря на его колдовство над зачарованным лесом и старания подменыша. Сколько в ней колдовских сил, раз она так просто воспротивилась двум нечистым сразу?
– Сейчас же перестаньте! – о, теперь она злилась. Стоящий сзади неё человек выглядел знакомым, но Креслав не мог вспомнить, где встречал его раньше.
– Агена, будь осторожна, тут тени, – точно, этот вкрадчивый шёпот точь в точь словно мурчание того паршивого кота.
Усмехнувшись неудаче фамильяра ведьмы, Креслав отвлёкся от колдуна. Это промедление стоило ему сильного пореза клинком по рёбрам.
– Агена, беги прочь отсюда! – Тумун не упустил своего шанса и напал снова, на этот раз целясь в шею нечистого.
Одним взмахом крыла, тот отправил колдуна в недолгий полёт с жёстким приземлением в снег и сосновые ветки. Раздался неприятный хруст, – «надеюсь, его позвоночник», – подумал юноша, пожимая плечом.
– Не трожьте ведьму, – бросил он теням, – избавьтесь от кота. А ты, – кивнул он помощнику, – уведи её отсюда.
Тени, получив приказ, тут же кинулись толпой на Меона. Он, по-прежнему не привыкнув к управлению магией руками, неустойчиво пошатнулся.
– Меон, защищайся, – крикнула Агена, сбрасывая в снег вещи, что принесла с собой.
Жечь свечи или травы здесь было теперь бессмысленно – повсюду вода, хоть и твердая, но живого Огня не развести. Она ногой очертила вокруг себя круг и, раскопав покрасневшими от холода руками землю, зарылась в хвою руками.
– Мать Земля, проснись же, – позвала она, не обращая внимания на приближающегося к ней, то и дело заваливаясь на бок, нечистого, – просыпайся и помоги мне. – она тихо выругалась себе под нос, – Натворили тут дел, осквернили тебя, но Силой своею заклинаю: просыпайся!
Агена бросила взгляд на Озеро – покрыто тонкой коркой льда. С Даной что-то произошло, на её помощь рассчитывать не стоит. Обратившись к Матери Земле ещё дважды, она наконец услышала её утробный гул.
– Получилось? – неверяще взглянула она на свои руки, – Мать Земля, помоги мне, защити, не дай погибнуть здесь… – зашептала она себе под нос заговор.
Лес вокруг затрещал. Деревья, лишённые дриад, засохли и теперь протяжно заныли, треща и сбрасывая с себя целые сугробы и редкие палки. Последние падали тут и там, будто целясь подбить спешащего к ведьме нечистого.
– Чтоб вас, Сила живая! – он грязно ругался и спешил пуще прежнего, огибая стволы вековых сосен и уклоняясь от летящих сверху даров Матери.
– Не подходи ко мне! – предупреждающе вскрикнула Агена, выставляя перед собой короткий ритуальный ножичек.
– Что ты мне сделаешь, ведьма рыжая? – также с вызовом ответил мужичок.
– Убью без сомнений, – жестоко закончила она, – скажи спасибо Креславу, он напомнил мне о моей собственной силе.
Поднявшись на колени, Тумун заозирался по сторонам. В глазах двоилось от удара, а клинок выпал из его вспотевшей ладони где-то в полёте.
– Не это ищешь? – с явной издёвкой спросил Креслав, проворачивая оружие в руках. Рана на его боку уже почти затянулась и явно не беспокоила нечистого.
– Нет, что ты, – язвительно ответил колдун, поднимаясь на ноги, – я…
Словно вихрь, нечистый оказался совсем рядом и схватил Тумуна за шею.
– Вот и славно, мне он пригодится охотнее.
Тени взяли Меона в кольцо, но никто не решался напасть первым. Он такой же нечистый, как и их хозяин, как его помощник и как они сами. Почему им отдали такой странный приказ? Им было непонятно, а ему больше страшно. Страшно от того, что было неясно – настигнет ли кара сразу же или, как в случае с человеческим обликом, через пару дней? Знать этого наверняка не хотелось, но обещание защищать ведьму даже ценой своей жизни, данное самому себе, он нарушить не мог.
Стиснув зубы крепче, Меон собрал свою магию в руках и оттолкнул первую тень. На её громкой писк отреагировали остальные, набрасываясь на фамильяра одновременно.
Колдун хрипел, а хватка на горле все не слабла: нечистый на минуту показался ему соколом, стальными когтями вцепившимся в свою жертву. Раздался короткий вскрик Агены. Краем глаза он увидел, как она повалилась на землю, запутываясь в длинной юбке.
– Аге..на! – просипел он, позабыв о собственной боли.
Нечистый, подскальзываясь, приближался к ведьме, выставляя перед собой свои пухлые синеватые руки.
– Получи по заслугам, бестия! – вскрикнул он, замахиваясь на лежащую в холодном снегу Агену.
Голос Меона доносился откуда-то издалека, отбиваясь от стаи теней он пропускал их выпады, крича от боли.
«Всё-таки у Смерти получилось. Куда нам против стаи нечистых?» – мелькнуло в голове Тумуна, – «Но моя душа не стоит трёх жизней».
Он втянул носом колючий воздух и отпустил держащую его руку. Креслав удивлённо замер, наблюдая, как колдун вытаскивает из рукава свой защитный талисман.
– Я думал, мы уже проверили, что против меня твои бумажки… – не теряя ни секунды, он завёл освободившуюся руку за спину колдуна.
– Заткнись. – грубо прошипел Тумун, чувствуя острую боль между рёбрами, и запустил листок бумаги в полёт, – Пусть даже это последнее, что я сделаю в своей жизни.
Креслав обернулся в направлении запущенного талисмана. Сделав лёгкий переворот в воздухе, он приземлился аккурат на живот Агены, ошпаривая ладонь коснувшегося ведьминой лодыжки нечистого.
Рука Креслава на шее колдуна вмиг разжалась, позволяя тому грузно осесть на землю.
– Пошёл прочь! – заорал нечистый своему помощнику, – Кто позволял тебе прикасаться к ней?!
– Ваше превосходительство, вы не видите, как эта проклятая колдунья стала вашей слабостью! – возразил мужичок, с остервенением глядя на Агену перед собой, – Я пытался сделать, как лучше, я…
– Я приказываю тебе, – Креслав сжал свободную руку в кулак, заставляя своего помощника схватиться за шею, – убрать. Свои. Руки. – процедил он, не сдерживая свой гнев.
– В-ваше пре-восходительст-во…
Креслав разжал кулак и в тот же миг его помощник упал на землю, рассеиваясь густой черной дымкой.
– Ха.. ха-ха, – раздалось из-за спины, – что там о твоих дурацких правилах? – Тумун вновь поднялся на ноги и теперь смеялся тому в лицо, держась за ствол позади себя, – Как скоро тебя теперь нагонит твоя страшная кара?
Нечистый вновь обернулся к колдуну, выглядя крайне взбешённым.
– Тебя уже не должно это волновать, – произнёс он сквозь крепко сжатые зубы, – заклинатель.
Сделав рывок, он в мгновение ока очутился рядом с ведьмой.
– Позволь помочь, – он протянул ей свою руку, но вместо её тёплой ладони он ощутил холодное лезвие металла.
Агена дышала рвано, как после долгого бега. В глазах её плясал огонь, опаляя нечистого своей силой и злостью.
– Руки прочь, Креслав, – выплюнула она.
– Красавица, – он кинул взгляд на вскипающую рану. Её ровные края обуглились и разошлись в незаживающую язву.
– Нравится? – в голосе ведьмы звучала настоящая ярость, – Масло чертогона, в самый раз для изгнания такой нечисти, как ты, – она поднялась на ноги, размеренным шагом наступая на нечистого, – и не смотри на меня так, ты сам сделал меня такой жестокой, обманув и использовав в своих гнусных целях.
– Мне жаль, если сможешь простить…
– Я не хочу тебя даже слышать.
Она схватила его за белые одежды, оставляя на них грубые грязные отпечатки крови и грязи. Креслав опустил руки, послушно принимая наказание.
– Если моей карой будет умереть от твоих рук, то я буду более, чем счастлив, красавица, – прошептал он, прикрывая мутные глаза.
На мгновение Агене показалось, будто его лицо вдруг прибавило в летах, перешагивая добрых два десятка. Отринув все мысли, она полоснула ритуальным ножичком поперёк его груди, ткань окрасилась в чёрный, влажное пятно поползло ниже.
Глаза ведьмы потемнели, она приложила горячую ладонь к его ране, зашептав грудное:
– Силою своей, да Предков своих, обрекаю душу Яра нечистого на вечный живой Огонь. Да будет он гореть столько лет, сколько жить мне осталось, а ежели суждено нам встретиться на Том берегу, то месть моя свершится дважды. Да будет так.
С силой оттолкнув Креслава от себя, она будто сквозь толщу воды услышала треск ветки где-то наверху, оглушивший её. Через два удара сердца тело пошатнувшегося нечистого насквозь проткнуло сосновой ветвью. Стало тихо-тихо, что можно было услышать, как редкие снежинки с хрустом оседают на землю. По щеке ведьмы скатилась одинокая ледяная слезинка.
– Гена, – первое, что она услышала, когда ей удалось заставить себя оторвать взгляд от прямой ветви, торчащей из мёрзлой земли.
Тело нечистого испарилось тёмной дымкой, за которой последовали и тени, окружавшие Меона всё это время. Опасность миновала. Всё наконец закончилось.
– Гена, посмотри на меня, – голос Тумуна звучал слабо и жалобно, будто он не просил, а умолял.
Агена медленно пошла ему навстречу, постепенно ускоряя шаг и замечая, как дрожат руки и ноги друга.
– Мун, всё закончилось, всё… – она оскелась на полуслове, когда он навалился на неё всем весом, вяло обнимая, – Мун?
Тело его содрогнулось от кашля и ведьма ощутила что-то горячее на своём плече. Она схватила друга за руки, отодвигая от себя и несдержанно ахая. По его подбородку стекала струйка крови.
– Мун, у тебя кровь, Меон, помоги мне, тут… – не успела она позвать, как Тумун с тяжёлым выдохом опустился перед ней на колени, – ох, Мун, что же ты?
Колдун стоял на коленях, шатаясь, и безмятежно улыбался ей. Крепко, насколько позволили дрожащие руки, он схватил её ладонь и повалился бы на землю, если бы Агена не успела подхватить его, прижимая к своей груди.
Меон подоспел в тот момент, когда Тумуна вновь забило кашлем.
– Клинок, поглощающий души, – неверяще прошептал Меон.
Клинок торчал из спины колдуна по самую рукоять. Его длины не хватало, чтобы пройти насквозь, но зачарованное кровью фамильяра лезвие причиняло сильную боль и без этого.
– Нет. Нет-нет-нет, – замотала головой Агена, отказываясь верить своим глазам. Рука её нащупала рукоять клинка, но тут же одёрнулась, когда колдун зашипел от боли, – Меон, сделай что-нибудь, принеси мне крапивы и… может быть, женьшень из запасов, должно помочь, тут же… – её затрясло, она уложила друга на свои колени, – как же… я могу попробовать…
– Не сможешь, – с сожалением отрезал Меон, еле сдерживая болезненные стоны от многочисленных ран на собственном теле, – тут уже ничего…
– Царевна, – приоткрыв глаза прошептал Тумун, заставляя фамильяра умолкнуть, – эй, посмот…ри на меня.
Агена сморгнула подступившие слёзы, опуская взгляд.
– Царе…вна, не вздумай пла…кать, ладно? – совсем слабой рукой он провёл по её волосам, – Всё хо…рошо, правда. Ты… сильная.
Дрожащими пальцами он кое-как снял своё серебряное кольцо.
– Дай… руку.
Всхлипывая, она протянула ему раскрытую ладонь. Его холодные руки показались ей теперь будто совсем чужими, но она не отняла своей руки. Тумун надел кольцо на её средний палец. Оно было велико для маленькой ручки ведьмы, тяжёлый камень тут же перевесил и перевернулся. Так неправильно. Всё это теперь было неправильно и бессмысленно.
– Береги… его, твоё теперь. А ты… Вареж…ка, – он повернул голову к сидящему напротив Меону, – обещал… сдер…жи слово.
Меон кивнул так, будто его шея задеревенела. К горлу подступил ком.
– Обещаю, – твёрдо заверил он, сжимая руку колдуна в своей.
– Вы..нь, – кивнул Тумун, силы его покидали с каждой секундой, – больно.
– Тумун, – Агена заплакала, горячие слёзы побежали по её лицу, капая на рубашку колдуна и растворяясь в ней.
– Накло… нись, – еле дыша попросил он.
Склонившись к его лицу и зажмурившись, Агена услышала тихое: «Прости, Царевна»., а кожу на лбу обожгло ледяными губами. Выпрямившись снова и открыв глаза, она увидела перед собой застывшее в бесконечной вине лицо уже мёртвого друга.
Меньше, чем через секунду, лес содрогнулся от пронзительного крика Агены. Прижав обмякшее тело к груди, она неверяще зашептала, повторяя снова и снова.
– Нет! Не уходи, не оставляй меня, Мун, нет!!!
Слёзы, брызнувшие из зелёных глаз, лились бесконтрольным потоком, стекая по подбородку, шее и заливаясь за шиворот. Казалось, такого отчаяния она не испытывала с того вечера, когда ушла Велена. Но тогда у неё всё ещё был Тумун, а теперь ушёл и он.
Ведьма дрожащей рукой вытерла свои слёзы и убрала волосы Тумуна от его стремительно бледнеющего лица за ухо. Холод лунного камня на пальце причинял тупую боль и вытягивал остатки сил, а кровь колдуна, заляпавшая её с ног до головы обжигала желанием снять с себя кожу.
– Не уходи-и, – завыла она, и этот вой походил на плач раненого зверя. Она баюкала его тело, как маленького ребёнка. Теперь он вновь показался ей тем мальчишкой, которого она встретила много лет назад, и от этого в груди стало ещё больнее.
Меон, уняв желание разрыдаться следом, дотронулся до её плеча.
– Агена, вставай, пусть он уйдёт спокойно.
Сделав над собой усилие, он вынул клинок из тела колдуна. Холодная Озёрная вода, трескаясь ото льда, протянула к нему свои спокойные руки и унесла последнего колдуна Трёх лесов на дно Студёного озера.
…
Небо, освещённое рассветным Солнцем, тёплый ветер и спокойная водная гладь под Мостом. Должно быть тепло и спокойно, но он не чувствовал ничего. Он просто шёл вперёд, в зовущую всех путников темноту на другом берегу. Каково это, осознавать, что больше никогда не увидишь света? Ему – безразлично. Он шагал по старым, но крепким доскам босыми ногами, кончики белоснежных крыльев приятно окутывало теплом солнечных лучей. Мост только казался бесконечным, но было это не так. Нет ничего вечного, всё когда-то подходит к своему концу, он убедился в этом лично. И вот, когда сама Смерть уже была готова принять его в свои владения, он услышал Её голос:
– Снова здравствуй, Тумун. Ты снова вздумал обхитрить меня?