Катерина Самаркина
Туман над Смородиной
Глава 19.
Острая боль, пронзавшая всё тело вдоль и поперёк – первое, что он почувствовал, придя в сознание. Лежать на мягкой кровати было невыносимо больно, дышать было больно, и даже открыть глаза было невозможно – яркое Солнце беспощадно било по его лицу горячими лучами. Тумун слышал голоса. Кажется, совсем рядом Агена тараторила кому-то благодарности за какую-то помощь, не отпуская его руки. Меон недовольно мурлыкал у её ног, поторапливая.
Прошло мгновение – глаза больше не болели так сильно, значит, Солнце скрылось, а всё тело оказалось сковано тугими повязками. Больно. Как же больно! Вокруг пахло лекарственными травами – в основном крапивой и тёртым хвощом, из соседней комнаты было слышно копошение и позвякивание посуды.
Очнувшись в третий раз, он заметил, что боль постепенно уходит, оставляя после себя неприятное покалывание. Пошевелиться не получалось – плотные повязки, пропитанные густой зелёной мазью не давали даже сделать вдох поглубже.
Снова Солнечные лучи, чтоб им было пусто. Тумун подумал, что умереть было не так уж и плохо – по крайней мере на Том берегу нет яркого света, прожигающего кожу.
Иногда сквозь сон он слышал Агену. Она тихо звала его по имени, умоляя открыть глаза и не уходить. Странно. Куда же он мог уйти, если не был в состоянии даже вдохнуть полной грудью? Ведьмины руки успокаивали, не давая сойти с ума от боли, резко пронзающей его тело то здесь, то там. Они меняли повязки, а потом долго—долго перебирали волосы.
Наконец, спустя бессчётное количество попыток, Тумун смог приоткрыть глаза. Дрожащие веки едва слушались его, норовя вновь опуститься от яркого света вокруг, но воля его была твёрже намерений собственного тела. Взгляд фокусировался медленно. Всё, что удавалось понять из размытой картинки вокруг – он в доме у ведьмы, в маленькой светлице, на своей привычной кровати, накрытый тёплым зимним одеялом.
Колдун почувствовал на себе пристальный взгляд – из тёмного угла, с полки прямо под потолком, на него глядели два жёлтых глаза. Кот громко мяукнул, и на его зов прибежала явно занятая Агена в заляпанном фартуке и с полным беспорядком на голове. Тумун смог понять это лишь по очертаниям огромной рыжей копны волос, что не была по обыкновению заплетена в аккуратную причёску.
– Меон, что случилось? – она обеспокоенно кинула взгляд сначала на кота, а затем на постель, где столкнулась глазами с очнувшимся другом, – О, хвала Предкам, ты пришёл в себя! Ты здорово нас напугал, знаешь? Как ты посмел вообще, негодяй, пять дней пролежал в отключке, а я тут с ума сходила, не знала, что делать… Нет, Меон, конечно, сказал, что так должно быть, и всё будет хорошо, но ты дышал так слабо, и был таким холодным, что я просто… – Ведьма суетилась вокруг кровати, наливая воду в стакан и примешивая к ней целебные травы, – … вот, держи, выпей пока это, я принесу поесть, как себя чувствуешь? Ничего не болит?
Словесный поток Агены доносился до колдуна с большим трудом, словно сквозь толщу воды, а приподнять, или хотя бы повернуть голову казалось задачей совершенно невыполнимой.
Грудь больше не сдавливала тугая повязка, он попробовал сделать вдох поглубже. Морщась от боли, он старался заставить лёгкие нормально дышать. Затем пришла очередь разомкнуть сухие и потрескавшиеся губы. Набрав воздух в лёгкие, он глухо просипел:
– Что… прои-зо-… шло? – собственный голос принёс сильный дискомфорт, принося жгучее желание закрыть уши руками.
– Тумун, ты умер той ночью, – ставя стакан обратно на стол, ответила Агена. Тон её стал абсолютно бесцветным, – твои талисманы сработали, ошибки не было, но сам ритуал… это была игра самой Смерти, она почти забрала тебя, но Меон успел зацепить твою душу до того, как она перешла через Смородину.
Тумун охнул. Так значит, это всё-таки была лапа Меона, ему не показалось. Он попробовал пошевелить руками: начиная от кончиков пальцев, к ладони, кисти и выше – предплечью и плечу. Задеревенелые мышцы едва слушались его, но с усилием воли, поддавались.
Агена, заметив его неловкие копошения, поспешила на выручку и, не без труда, помогла ему сесть в кровати. Кот, спрыгнув с насиженного места, забрался на его колени.
Подумать только, он и правда отдал одну из своих жизней ради Тумуна. А ведь тот был уверен, что фамильяр ведьмы его терпеть не может с первого дня знакомства.
…
Два года назад.
– Какого лешего такой шум?! – явно только что проснувшийся парень вылетел из маленькой светлицы, по пути задевая головой чертогон, что висел над дверным проёмом.
Агена рассмеялась, как ребёнок, вытаскивая колючки из волос друга одной рукой, а другой прижимая что-то, завёрнутое в тряпку, к груди.
Тумун опешил. Впервые за три месяца после смерти Велены, он услышал её искренний смех. Замерев на месте, он заворожённо уставился на счастливое лицо подруги.
– Прости-прости, я не думала, что ты до сих пор спишь, смотри кого я принесла, – в куске старой ткани копошился абсолютно дикий чумазый кот, который зашипел в ту же секунду, как завидел Тумуна, – милый, правда? Я только из деревни вернулась и увидела, как этот бродяжка героически защищал мои грядки от старых ворон.
Агена смотрела на кота в своих руках, будто это было не какое-то чумазое чудище, а самое прекрасное создание на всём белом свете, и потому продолжала тараторить без умолку.
– Хочу его оставить. Давай его оставим! Как нам его назвать? Надо его искупать, ну какой же здоровский котяра, ты только погляди… – От её возгласов кружилась голова, но Тумун так давно не видел подругу настолько живой, что не смог нарушить её маленькое счастье.
В тот же день тощего кота было решено оставить, и в то время, как Агена звала его уважительно «Меон», Тумун старался свести контакт с пушистым созданием на минимум, любовно называя «Варежкой», «бессовестной мордой» и прочими ласковыми прозвищами, по мнению колдуна, больше подходящими новому обитателю ведьминого дома.
…
После сказанного Агеной, Тумун крепко задумался. Думал о ритуале, думал о подаренной жизни, вспомнил и о Креславе.
«У меня была и есть задача остановить твои безумные эксперименты. Я сделаю это любой ценой».
Нетрудно было догадаться, кто дал ему эту задачу. Сама Смерть, как пить дать.
– Доигрался, – шепнул себе под нос Тумун, – с Того берега за мной прислали, чтоб неповадно было.
Но зачем тогда Креславу… или Яру? Как его теперь называть-то? Зачем ему сильное тело? Колдуну не верилось, что это всё только ради его убийства.
Кстати, где он вообще сейчас? Губит ли чьи-то души или со стороны теперь пристально наблюдает за одной конкретной? С Агеной обо всём этом говорить не хотелось, и он всё же попросил её принести поесть.
«Боишься снова услышать, как она поверит не тебе?» – язвительно зазвенел голосок в голове.
Чтож, Тумун и правда боялся этого.
…
Колдун был несказанно рад, когда через несколько дней смог встать с постели без посторонней помощи. Первый раз взглянув в зеркало на стене Агениной спальни, он ужаснулся, не узнав себя в отражении – впалые щёки, растрескавшиеся губы и чёрные, как ночь, кудри. Отметина на шее сияла серебром, служа напоминанием, что Тумун теперь вечный должник фамильяра ведьмы.
Спустив взгляд ниже, он расстегнул рубашку: от щёк и подбородка к выступающим рёбрам бордовыми полосами виднелась сетка заживающих ран, учащающихся к животу.
По спине пробежал холодок от осознания того, как выглядело его тело сразу после ритуала, и что пришлось пережить царевне при виде его. Он твёрдо решил, что нельзя больше скрывать правду, серьёзный разговор о произошедшем той ночью должен состояться, чем раньше, тем лучше.
– Останутся следы, – послышался голос из дверного проёма. Тумун повернул голову, встречаясь взглядом с Агеной. В глазах её плескалось море сожаления, – их не получится свести полностью, извини.
– Ты просишь прощения за то, что не давала мне умереть пять дней подряд, пока я лежал в отключке? – всё ещё похрипывая спросил он, непонимающе смотря на подругу, ведьма молчала, – За то, что принесла изрезанного меня в лес, отмыла и вывела из тела всю заразу? За то, что спасла мне жизнь?
– Вообще-то это Меон спас тебя, я лишь… – Тумун перебил её вопросом.
– Надолго бы я здесь задержался после его спасения, если бы не ты?
Агена сделала глубокий вдох в попытках сдержать накатившие слёзы. Стерев со щеки одну, она вновь взглянула на друга.
– Меон, он… знаешь, он запрещал мне даже плакать… – всхлипнула она, голос её задрожал, – сказал, что плачут по мёртвым. Он не сомневался в том, что ты выкарабкаешься, а я…
– А ты сомневалась в себе? – Агена закивала головой, закрывая лицо руками и содрогаясь в немом плаче, – Не-ет, царевна, – он подошёл ближе, заключая её в объятия, – я разрешаю плакать. Сколько угодно, правда. Но не смей сомневаться в себе. Ни-ког-да.
Похоже, разговору придётся подождать ещё немного.
…
Неделя выдалась дождливой. Лето поворачивало к осени размеренным шагом, меняя погоду с невыносимой жары на сильные ливни. Как только на улице стало чуть суше, и влажность в доме спала, Агена решила заняться важным делом.
На небольшой кухне творился полный кавардак: открытые банки и мешочки были вытащены из шкафов и расставлены на всех доступных поверхностях так плотно, что Меону не осталось места – он сидел на полке одного из открытых шкафов и недовольно оглядывал происходящее с высоты.
– Так, крапивы ещё успеем набрать, а вот с лапчаткой надо поторопиться, она отцветёт уже к концу недели, и на зиму ничего не останется, – Агена, собрав волосы в высокий пучок, сидела на полу в беспорядке, проверяла наличие целебных трав, и командовала Тумуну записывать, чего не хватает, чтобы успеть запастись заранее.
– Репейника ещё много? – поднял голову Тумун, отрывая внимание от бумаги, – Ты знаешь, Гена, я без него как без рук.
– Хватает ещё, – ответила она, кивнув на увесистый мешочек на столе возле огня, – он до конца лета ещё будет расти, как на дрожжах. Успеем набрать ещё, если будет надо.
– Понял. Но я всё равно запишу на всякий случай, – он макнул перо в чернильницу.
– Как хочешь, – отмахнулась она, – сосновых иголок бы ещё набрать, хоть мешочек, – задумчиво произнесла Агена, проверяя следующую банку на очереди.
– У тебя сосны зимой не растут что ли? Для чего сейчас на них тратить время? – Тумун терпеть не мог собирать что-либо с колючих растений, поэтому оттягивал момент сбора подобных вещей как можно дальше.
– Я при наших морозах не горю желанием тащиться на другой конец леса, если мне вдруг понадобятся сосновые иголки посредь января, – закрывая банку ответила ведьма, – так что записывай и готовься морально, пойдём сегодня, тебе как раз прогуляться бы не помешало.
Поняв, что нет смысла даже начинать показывать своё недовольство, Тумун обречённо вздохнул, принимая свою нелёгкую судьбу.
Сосны, обладающие наиболее подходящими для Агениной магии свойствами, росли вокруг Студёного озера. Дело ли в том, что там особенный климат, не поддающийся природным законам, или же в том, что мёрзлая земля там пропитана особо густой энергией местных духов – неизвестно, но любые другие сосны ведьме не подходили.
Друзья шли медленно, останавливаясь у каждого куста с малиной и ежевикой. Тумун, взяв с собой свою дорожную сумку, и вовсе складывал ягоды в самодельные кульки из бумаги, забирая их с собой.
– Скажи, царевна, ты собралась за иголками именно сегодня по какой-то конкретной причине? – вдруг спросил он, закрывая очередной кулёк и пряча его на дно сумки.
– Какие нужны причины кроме тех, что запасы кончились, и тебе нужна прогулка на свежем воздухе? – непонимающе ответила она вопросом на вопрос, аккуратно срезая листья дикой малины и складывая их в боковой карман его сумки.
– Например, хочешь посетить место, где ты обычно встречалась с Креславом, – кинул он эту мысль, будто невзначай.
– Нет. – отрезала она, – Креслав, он… не так давно заставил меня понервничать.
– Когда я вернулся от мамы, и тебе было видение. – уточнил колдун.
– Да, – не заметив подвоха, подтвердила ведьма, – после того дня мы с ним не разговаривали, да и я, если честно, всё ещё плохо понимаю, что он от меня всё-таки хочет.
– А ты от него? – закидывая в рот красную ягоду спросил Тумун, пристально вслушиваясь в ответ.
– Не знаю, – призналась Агена, остановившись на месте, – Мун, вот правда. Я думала, что у нас с ним что-то получится. Чем больше мы гуляли, тем больше я в это верила.
Тумун нахмурился, буровя взглядом её затылок. Обернувшись, она продолжила:
– Но вместе с тем, я всё острее ощущала то, что я ему не подхожу. Он ведь весь такой… ну, богатый, статный, образованный. Говорит красивыми словами, а я что?
– А что ты?
– А ничего, – буркнула ведьма, – в любом случае, я решила, что больше не хочу с ним видеться.
Тумун насторожился.
– Он что, в тот день приставал к тебе?
Агена молча отвернулась и продолжила путь к озеру.
– Так, стоп. – Он остановил её, схватив за руку, – Агена, ответь на вопрос: он приставал к тебе?
– Нет, – она виновато посмотрела ему в глаза, – не успел. Я упала в обморок от видения, – она даже усмехнулась, – он здорово напугался тогда.
Хватка на её руке ослабла, Тумун незаметно выдохнул от облегчения.
– Значит, не пойдёшь с ним, если позовёт снова? – в душе колдуна поселилась надежда, что страшного разговора удасться избежать, не разбив девичьего сердца, если она разорвёт связи с нечистым по своей воле.
– Не пойду, – твёрдо решила она, – останусь старой девой и буду жить на твои денежки, – нарочито язвительно посмеялась она.
«Уж лучше так», – подумал он, давая ей лёгкий подзатыльник, подгоняя идти вперёд.
– Давай шагай, позарилась она тут на мои гроши, – расслабившись, посмеялся он.
Подходя к сосновому бору, они весело обсуждали одно из недавних неудачных зелий ведьмы, как вдруг Агена заметила неладное.
– Птицы не поют, – она начала оглядывать кроны высоких деревьев, – и дриады молчат, значит действительно мне не показалось тогда.
– Что-то тут не так, – колдун тоже стал оглядывать толстые сосновые ветки в поисках хоть одного гнезда, а потом заметил, что ведьма замерла в ужасе, – Агена, что…
– Нам нужно уходить, бежим, забудь про иголки, нельзя нам тут быть, – она схватила Тумуна за руку и собралась спешно покинуть это место.
– Погоди, да чего ты так, нас же двое, главное вместе держаться, не заблудимся же мы тут, – он упрямо стоял на месте, не позволяя сдвинуть себя ни на шаг, тогда Агена схватила его за плечи и зашептала в самое ухо:
– Оглянись, дурень, деревья мертвы, трава под ногами тоже, а с озера не слышно голосов. Здесь ходит сама Смерть!
Глава 20.
– Аген, я не совсем понимаю.., – Тумун осёкся на полуслове, по спине его пробежали мурашки, а в глазах промелькнул ледяной ужас. Из-за деревьев вальяжным шагом вышел он.
Огромные чёрные крылья подметали серую хвою за их обладателем, а сам он шёл в ставшей вдруг белоснежной одежде и с безмятежной улыбкой на лице, держа в руках мёртвую птицу. Он выглядел так спокойно, будто не замечал непрошеных гостей.
– Ну вот мы и встретились снова, полагаю? – промурлыкал нечистый себе под нос.
– Чт-… это же… – ведьма не могла поверить своим глазам.
– Агена, беги, – взгляд Тумуна потяжелел, он встал перед ней, загородив от нечистого, а рука уже нащупала листок талисмана в сумке.
– Нет-нет, ни один из вас никуда не убежит, местный леший уже давно мой верный слуга, он всё равно приведёт вас ко мне, – он открыто смеялся Тумуну в лицо, играя с мёртвой птицей. Когда-то она была сильным птенцом, но теперь уже никогда не сможет расправить крылья и спеть чудесную песню для первых утренних лучей Солнца. Тумун вдруг на минуту почувствовал себя этой погибшей птицей.
– Креслав… – прошептала Агена, – что всё это значит?
– О, красавица, прости за этот маленький обман, – он отвлёкся от пернатого создания в руках, взглянув на ведьму с мягкой улыбкой, – я правда не хотел, чтобы ты вот так об этом узнала.
– Не слушай его, – предупредил колдун.
– При таком раскладе не слушай и его, – улыбаясь возразил Креслав, – он ведь тоже не сказал тебе всей правды о том ритуале.
Агена стояла, окончательно растерявшись и переводя взгляд с напряжённой спины близкого, почти ставшего родным за эти годы друга на преобразившегося до неузнаваемости юношу, в которого была так сильно влюблена.
– Ну что, заклинатель? – со злой усмешкой спросил нечистый, – Сам расскажешь, или я помогу?
Тумун молча сверлил его взглядом. Секунды казались вечностью, дыхание колдуна затруднялось холодеющим воздухом вокруг, а в горле начинало саднить.
– Это был он. – наконец решился он, – Всегда он: и в тот раз, когда мне угрожал староста, и когда меня резанули по горлу, и после ритуала – это всё его рук дело.
Агена ахнула, закрыв рот руками. Она замотала головой, отказываясь верить в происходящее.
– Креслав, ты же не мог так… ты же не… – ведьма отчаянно пыталась подобрать слова, – я же тебе доверяла…
– Чем очень сильно помогла, спасибо, красавица, – Креслав склонился в полупоклоне, адресованном ей, – я боялся, что ты почувствуешь мой след на той бумаге с ритуалом и уговоришь нашего дражайшего заклинателя не проводить его, но ты, вероятно, сочла его безопасным.
В груди ведьмы в тот же момент что-то оборвалось, разбившись на тысячи кусочков. Она сделала сдавленный вдох, и отвернулась лицом к лесу, смаргивая накатившие слёзы. Осознание, что её просто использовали для убийства самого близкого ей человека, сдавило лёгкие и болезненно сковало горло.
Нечистый сделал ещё несколько бесшумных шагов навстречу.
– Не смей приближаться к ней, – предупредил Тумун. Креслав проигнорировал предупреждение и снова обратился к ведьме.
– Красавица, я хочу, чтобы ты знала, что я никогда не желал тебе зла, даже наоборот… – колдун мог поспорить, что мелькнувшее сожаление в мутных глазах было фальшивым.
– Тогда что тебе нужно от нас? – решив, что со всеми недомолвками они разберутся позже, Агена оборвала Креслава на полуслове, закатывая рукава рубашки. Если сейчас начнётся драка, ей надо быть начеку – старая ведьма никогда не учила её навыкам боя, сейчас её жизнь была целиком и полностью вверена в руки колдуна.
Креслав застыл на месте, брови его на секунду болезненно изломились, будто от пощёчины. Вдруг взгляд его потяжелел.
– Я пришёл забрать одну душу, которую у меня выкрали в прошлый раз, – голос нечистого стал холодным, проникая в каждую клеточку тела, остужая кровь и будто бы заставляя её течь медленнее.
Тумун не на шутку испугался. Он знал, как успокоить агрессивные неприкаянные души, как защититься от вредоносных духов и даже как усмирить свирепых нечистых, однако тот, кто стоял перед ним сейчас, больше не был похож ни на душу, ни на духа, ни даже на обыкновенного нечистого. В новом теле возросла его сила и магическая мощь, изменилась его суть.
А если его слова про лешего правдивы, то они с Агеной и вовсе пропали – когда леший против тебя, то весь лес против. Бродить по знакомым местам кругами по его прихоти не хотелось вовсе.
– Аген, может, найдёшь тут дриад каких-нибудь, нам бы отвлечь это чудище да сбежать по-хорошему. Я боюсь, сейчас у меня нет достаточно сил, чтобы противостоять ему как следует, – зашептал он ведьме, по-прежнему стоящей спиной к его спине.
– Нет тут дриад, – сквозь слёзы прошептала она в ответ, – я не чувствую их, деревья будто засохли изнутри. Подумать только, это ведь он их здесь запер!
Вдруг её поразила мысль, и ведьма со всех ног побежала к самому берегу Озера.
– Агена, стой! – Тумун кинулся за ней не выпуская нечистого из виду.
Последний же стоял на месте, надменно наблюдая за его отчаянными попытками закрыть подругу собой.
Агена, набрав воздуха в лёгкие, закусила губу и погрузила обе руки в ледяную воду, по глади которой вмиг разошлась рябь. Совладав с собой и заставив удержать кисти в воде, она начала шептать заклинания себе под нос.
– Ты такой жалкий, – кинул Креслав Тумуну, – стоишь, закрыв её спиной, но ничего не можешь сделать, трус.
– Сам-то разве не боишься? Сама Смерть дала тебе простое задание – убить вора, пытавшегося украсть у неё души, а ты взял и не справился, – парировал колдун, не сводя пристального взгляда с нечистого.
– А вот это не твоего ума дело, – отрезал Креслав, – я доставлю тебя Ей уже совсем скоро. С твоей помощью, в новом теле у меня теперь есть на это достаточно сил, – после этих слов из-за деревьев позади него начали выплывать тени. Их становилось больше и больше, пока они не окружили Озеро большим хороводом.
За спиной послышалось бульканье. Обернувшись на долю секунды, Тумун увидел, как кромка воды вдоль берега закипела!
– Царевна, что ты творишь?! – зашипел он на неё, – нельзя так с мёртвой водой Даны!
Старая русалка была строга и жестока ко всем, кто творил магию в её владениях. Что уж говорить о том, чтобы выпаривать воду из Озера!
– Отстань, – отмахнулась она и невозмутимо продолжила своё дело.
– Хватит шептаться, Тумун, я хочу поскорее увидеть, как свет угаснет в твоих глазах! – Креслав швырнул птицу в серую листву и в три больших шага приблизился к колдуну, готовому выставить перед собой первый талисман.
В глазах нечистого, некогда бывших человеческими, теперь не было ничего, кроме всепоглощающей ненависти. Чёлка больше не скрывала его обезумевший взгляд. Глаза стали почти чёрными и мутными настолько, что Тумун даже не видел своего отражения.
«Прямо как вода в Смородине», – подумал он, а Креслав, будто прочитав его мысли, улыбнулся, заставляя колдуна застыть на месте с выставленным защитным талисманом перед собой.
– И не жалко тебе бумажки свои? – двумя пальцами держась за края талисмана, спросил Креслав, – Неужели одного раза было недостаточно, чтобы осознать, что этот мусор, – он скомкал лист, – на меня, – талисман загорелся, – не действует?
Пламя отражалось в испуганных глазах Тумуна. У него остался только один ход, который мог спасти их жизни. Но если и он не сработает – они будут обречены и, скорее всего, мертвы. Отметину на шее жгло, краем уха он слышал Агену за своей спиной – она повторяла заклинание, кипятя воду в Озере, а в глазах медленно темнело.
«Каплю крови бы, надо достать нож, у меня во внешнем кармане, вот же, так близко…» – думал он, но тело не слушалось, оно будто застыло в моменте, когда он выставил перед собой талисман.
Вдруг со спины раздался писк Агены, она вскочила на ноги и крепко обняла его поперёк груди, пряча лицо меж его лопаток. В ту же секунду на всех троих обрушилась огромная волна, заставившая Креслава сделать шаг назад, укрываясь большим крылом, а огонь в его руке – потухнуть.
– Кто посмел чинить беспорядки в моих владениях?! – раздался глубокий голос Даны.
Вода, сброшенная на берег, распугала всех теней, заставив их рассеяться между вековых сосен. Земля под ногами едва заметно затряслась, как и поджилки колдуна – русалка была в ярости.
– Не много ли ты себе позволяешь, Хранительница? – зло процедил нечистый сквозь зубы.
Дана обернулась на его голос, вылавливая белое пятно на берегу. В сумерках, накрывавших сейчас лес вокруг Студёного озера, её зрение было совсем плохим.
– Ты всё ещё здесь… – недовольно цокнула она. Жабры на её шее вздулись.
Тумун медленно начал приходить в себя, взгляд вновь прояснился, и он выпрямился, доставая из сумки серебряный ножик и делая надрез на ладони.
– Дана, – позвал он, не оборачиваясь, – спасибо за услугу, – он взял Агенину руку в свою, медленно шагая в сторону отряхивающегося от воды Креслава.
– Тумун! Ты ещё жив! – будто не веря своим ушам, воскликнула русалка, – Я задержу его, беги отсюда! – спило прикрикнула она.
Сделав последний шаг вперёд, Тумун ударил окровавленной ладонью в грудь опешившего Креслава. Алое пятно начало стремительно расползаться по белоснежной одежде, заставляя их обладателя упасть навзничь и закричать в агонии – кровь потомственного колдуна, да ещё и отмеченного фамильяром ведьмы, должно быть, жгла не на шутку. Наверняка эта рана будет затягиваться долго.
Тумун посмотрел на него сверху вниз, наблюдая, как тонкие струйки воды поползли от Озера к нечистому, сковывая его руки и ноги и замыкаясь на шее.
– Заклинатель! – хрипя от удушья позвал Креслав, – Я всё равно тебя достану!
– Не в этой жизни, – равнодушно ответил колдун. Он отшатнулся назад, ноги его едва дрожали.
«Сколько же энергии он у меня отобрал с этим талисманом?!» – злился он, переводя взгляд на подругу. В её глазах он увидел лишь всепоглощающую тоску и сожаление.
Жалела ли она Креслава или себя – он не мог разобрать, но от её разбитого вида ему стало не по себе.
– Пойдём скорее отсюда, пока он не поднялся, – тихо сказала она, начиная вести колдуна в сторону тропы, по которой они пришли.
– Но он сказал, что леший.., – начал было Тумун, но был перебит:
– Не служит он ему, – бесцветным тоном кинула она через плечо, – это была очередная ложь, чтобы нас напугать.
Даже не обернувшись на хрипящего и зовущего её «красавица!» Креслава, она поспешила прочь в чащу леса, потянув друга за собой.
Пробежав добрую половину пути, Агена остановилась, облокотившись спиной о раскидистый дуб. Тумун, уперевшись руками в колени, стал хватать ртом воздух от долгого бега.
– Ты как?
– Как рука? – спросили они одновременно.
– Ерунда, до свадьбы заживёт, – отмахнулся колдун, – как ты? – переспросил он.
Агена замялась, теребя накосник, прежде чем ответить.
– Не знаю… – честно скзаала она, – слишком много всего в голове, – она отвернулась от друга, начав ковырять кору на стволе.
На этот раз Тумун помедлил, прежде чем снова заговорить.
– Прости меня, Гена. Я не должен был молчать.
– Не должен был, – согласилась она, – но я тоже не должна была сомневаться в твоих догадках. Ты предупреждал, а я не поверила, – он услышал, как она шмыгнула носом, – конечно ты не сказал после ритуала, я бы тоже не стала говорить после такого, – она схватилась за голову, – почему я такая бестолковая…
– Ты не бестолковая, – возразил Тумун.
– … и доверчивая…
– Возможно самую малость, – задумался он.
– И такая глупая!
– Нет, Агена.
Их взгляды пересеклись: её растерянный и его хмурый.
– Ты не глупая и не бестолковая, – повторил он серьезным тоном.
– Почему я такая неудачница? – спросила она.
– Разве неудачница? – поразмыслил колдун, – Ты – сильная ведьма, у тебя мудрейший фамильяр и самый обаятельный друг на свете! – он горделиво выпятил грудь, задирая нос.
– Тумун, ты самый большой дурак и задавала, – сдерживая улыбку, усмехнулась Агена.
– Я помню об этом каждый день, царевна, – заверил её колдун.
– Я хочу домой, – тихо сказала она, вздыхая.
– Значит, пойдём домой, – согласился он, продолжая путь.
Казалось, что обратно они добирались дольше, чем шли до озера, но Тумун все равно оглядывался и настороженно вслушивался в лес всю дорогу. Тревога отступила только когда они услышали пение птиц под козырьком крыльца лесного дома.
Зайдя внутрь, друзья без объяснений перед ворчащим котом завалились спать, забываясь беспокойным сном. Меон же, продолжая недовольно мурчать, стал ходить от окна к окну, настороженно всматриваясь в живой лес.