Иван Александрович Мартынов
Купол раздора
Партизанский рейд
Раннее утро. Все члены отряда уже были наготове, костер потушен, рюкзаки собраны, автоматы проверены. Трофим вел своих людей уверенным шагом, как Гэндальф гномов. Они стремительно преодолевали болота и овраги, и это все был пустяк, впереди их ждал настоящий бой.
Молодой белобрысый парень выглянул из-за деревьев на проезжую часть. С севера ехала грузовая машина. Когда партизан увидел знак, то вышел на проселочную дорогу и встретил фургон.
Широкий мужик в кепке, кажется, грузин, вышел, осмотрелся и пожал ему руку. Пошли смотреть содержимое. Внутри – много ящиков, часть из них была предназначена для партизан. Светошумовые гранаты, аптечки, патроны, несколько автоматов. Это то немногое в количестве, но огромное по значимости, что смогли для них достать братья из подполья, работающие на заводах. Ящики перенесли в лес. Машина уехала и снова повисла в воздухе тишина. Через час к группе Трофима подошли другие отряды. Почти целый полк собрался, и теперь они были лучше оснащены. Можно выдвигаться.
До города рукой подать, вся эта орава маршировала колонной через бурелом. Самые опытные двигались на расстоянии от всех впереди, осматривая местность и контролируя их незаметный переход. Влад, тот молодой парень, накануне получивший в распоряжение книжки и рассказывающий про древний Рим, смотрел под ноги, напевал тихонько под нос: «Bella chao». Его вели бывалые партизаны, поэтому можно быть более расслабленным, чем они, не озираться, и лишь ждать распоряжений старших.
Наконец они вышли к реке. На том берегу, далеко-далеко за лесом, располагалась база «CROSS». Несколько лазутчиков отправилось минировать мосты, необходимо отрезать все легкие пути, по которым сюда могут быстро подойти подкрепления иностранной армии. Город раскинулся по обе стороны реки. Основная часть застройки расположилась на том берегу, куда подошли партизаны. А на другой стороне располагались заброшенный частный сектор и военная база. Оставшиеся жить в городке местные были переселены в многоквартирные дома. Среди серых зданий и разбитых дорог виднелись красивые некогда белоснежные храмы, сейчас приходящие в упадок.
Несколько человек выдвинулось в разные стороны, чтобы занять позиции на деревьях и в оврагах и контролировать окрестности. Основная же масса готовилась к бою, проверяла оружие и ждала контрольного часа. В это время в городе члены подполья должны отрубить связь с внешним миром, повредить радиоточки, нейтрализовать руководителей силовых ведомств, которых не вышло завербовать на сторону народа. Партизаны разделились на две группы, чтобы зайти в город с разных сторон. У них есть карты, все просчитано.
В 22:00 отряд из порядка двухсот человек, который возглавлял все тот же Трошка, и в составе которого был Влад, выдвинулся с позиций. Первой их целью был отдел милиции. У второго отряда задача посложнее – военная база на окраине, где впрочем не так много солдат.
Трофим осторожно вел людей через лес и вот за кустами стали виднется здания. Теперь они не партизаны, а полноценные военные, которые будут вынуждены идти без прикрытия деревьев, и камуфляж им не сильно поможет в городских джунглях. Получили сигнал с девятиэтажки. Моргнувший свет фонарика гласил о том, что можно заходить, что город будет вот-вот обесточен, а диверсанты из горожан уже на местах. Огни в окнах погасли. Фонари же и так почти нигде не горели в целях экономии. Толпа хлынула на улицы, стараясь при этом не издавать лишнего шума.
Трофим командовал жестами, впрочем, такое количество вооруженных людей было бы трудно не заметить. Они были уже близки к цели, но тут где-то послышался выстрел, затем затрещал автомат. Взрыв. Видимо, диверсантами из подполья был устранен кто-то из офицеров. А вот прогремевший автомат, кажется, забрал жизнь борца с несправедливостью. Зазвенела сирена, а фары автомобиля, стоящего у милицейского участка, загорелись и ослепили отряд. В их сторону загрохотала очередь. Трофим закричал: «Огонь!», Влад прицелился и стал стрелять по автомобилю. Несколько милиционеров выбежало из здания и спряталось за бетонными блоками.
Началась перестрелка, кто-то упал. Фары слепили глаза, не давая нормально прицелиться, но вскоре несколько метких залпов снесли яркие огни. Отряд стоял по обе стороны улицы, бойцы старались найти хоть какие-то укрытия, но не переставали палить вперед.
Вдруг, откуда ни возьмись, сбоку из ворот вылетел огромный автобус и с шумом сбил несколько людей Трофима. Часть бойцов тут же развернулась и стала поливать его автоматным огнем, кто-то кинул гранату. Автобус был бронированный. Спецназ. Такие машины производились в том числе на московском заводе, где работает Паша.
Противник у машины, которая слепила их фарами, был разбит. Там всё стихло. Но теперь есть угроза пострашнее: из бойниц стального автобуса раздалась пулемётная очередь. Все попадали на землю и стали отползать, искать укрытия.
Влад же, парень, который даже боевого опыта толком не имел и знания которого были собраны в основном из книг и из рассказов, не стал убегать за угол, он напротив пополз к этому огнедышащему стальному монстру. Метким движением он бросил гранату прямо под кузов и закрыл руками голову. Взрыв озарил все вокруг. Страшный громкий звук уничтожил чудовище. Броня все еще цела, но пулемет замолк, изнутри повалил дым.
Несколько людей выбежало наружу, и их бы, возможно, даже пощадили, но они не стали сдаваться и открыли огонь. Впрочем, толку в этом было мало, их тут же накрыл смертоносный шквал пуль. Наконец, все стихло. Уши заложило, некоторых и вовсе контузило. И город погрузился бы снова в тишину, но кто-то пронзительно кричал, зажимая увечья рукой.
Трофим приказал врачам, которые были в их отряде, пойти к раненым. Целым бойцам он приказал занять позиции и зайти в участок, проверить, нет ли там кого. Глава отряда осмотрелся – было много раненых и убитых. «Где тот герой, который пополз с гранатой?», – подумал он. Рядом с дымящейся машиной спецназа лежал Влад, осколок попал ему в голову. Трофим побежал к нему, рядом сидел военный медик. Влад прощался с жизнью, на лице были слезы и улыбка. Его командир встал на колено рядом:
– Держись, видал я и похуже. Поправим тебя! – сказал он, сжав руку молодого бойца и улыбнувшись. – В больницу его, всех, живо! Шустрый, бери двадцать человек и идите с ранеными к больнице. Вон туда! – тут же побежал к остальным. В участке было тихо, несколько милиционеров стояли на коленях без оружия, со слезами на глазах и тараторили: «Мы не с ними. Мы не стреляем. Мы с вами, дайте нам оружие, мы кровью искупим!».
Трошка скомандовал:
– Этих за решетку пока посадите, если есть раненые среди них – помогите. Доверить оружие не могу. Потом разберемся с вами.
Он тут же выбежал наружу. Надо действовать стремительно, пока все не закончат. Он с большим отрядом двинулись к мэрии. На ступенях стояла группа людей. Они махали белыми тряпками, обозначая, что не будут стрелять. Это были не чиновники, а простые горожане из подполья и присоединившиеся к ним прохожие, кто взял мэрию штурмом. Они кричали: «Наши идут! Это мы, народ!»
– Так там, наверное, никого и нет в мэрии! Вечер же! – крикнул кто-то из подоспевших партизан.
– Есть-есть! Еще как! Мы специально час назад устроили забастовку рядом, наши люди проникли внутрь и взламывали сейф, не скрывая присутствия, мы сделали все, чтобы мэр и его компания примчались сюда разбираться. Вот они все тут, родименькие, – крикнул самый высокий парень в толпе, который, по всей видимости, был там главным.
На улицу вывели несколько связанных чиновников в костюмах с испуганным до нельзя видом. Самым низкорослым из них был мэр. Зато какого масштаба сволочь… Партизаны ликовали. Вдруг в конце улицы появилось несколько вооруженных военных. Отряд прицелился.
С той стороны моргнули два раза фонариком – свои. Вторая группа, которая была отправлена брать военную часть. Братья были рады видеть их живыми, но ряды храбрецов сильно сократились. Кажется, взятие военного объекта унесло больше жизней, чем рассчитывалось. Трофим направился на встречу, и вот произошло долгожданное воссоединение сотоварищей.
Один из бойцов, бравших часть, стоял с простреленной рукой, весь в крови, но будто это его и не тревожило:
– Братцы, живы мы. Взяли! И не пугайтесь, нас не так мало. Я вам скажу больше: наши ряды пополнились. Большая часть солдат, благо, это простые молодые срочники, помогли нам снести командование. Мы вместе почти без крови захватили этот объект. Есть и офицеры, которые присоединились к нам. Часть наших ребят сейчас берет участок милиции на юге, другие собирают все нужное на военной базе. Там оружия вооо! – он хотел взмахнуть руками, чтобы показать сколько всего удалось заполучить, позабыв на время о ранении. Тут же стиснул зубы от боли и замолчал, но не застонал.
Трофим отдал приказ своим людям перебинтовать бравого командира, и выступил с речью, призывая всех вокруг:
– Братья мои, справились! Мы это обязательно отметим, но многое еще впереди. Всем раненым я приказываю – именно приказываю – идти в больницу. Там уже наши, вас проводят. А все остальные должны не расслабляться!
Мы захватили основные здания, подполье сделало остальную работу. Скорее всего, информация не вышла из города. На дорогах стоят наши люди и контролируют, чтобы никто отсюда не вырвался. Найдутся в городе те, кто, даже не будучи на службе у режима, решат в своих шкурных интересах выслужиться у власти, пойдет стучать и звать на помощь. Я уверен, что враг сюда прибудет… Но надеюсь, у нас будет достаточно времени, чтобы подготовиться. Снайперы должны занять точки на крышах зданий по основным маршрутам. Вот карта. Мы вооружим подполье, тех, кто готов выступить. Надо собраться, подлечиться, занять позиции и отдохнуть. Спать будем поочередно. Силы на завтра нужны… Командиры ко мне, обсудим план. Остальные – ложитесь, отдохните.
Все разошлись, кто-то не мог успокоиться и рвался в бой. Но все уже стихло. Горожане выходили на улицы, иногда даже в домашних тапочках, зеваки оглядывались по сторонам и не понимали до конца – сон это или нет. Партизаны обсуждали план, и вскоре все были на своих позициях и начеку. Мосты подорваны, часовые на своих местах за городом на всех основных направлениях, паралельно производилось минирование окрестностей.
Воздух был густой от дыма и пыли, сильно пахло порохом. Недалеко протекала река. Окружающий лес, несмотря на все произошедшее, затих, а мелкие зверьки сновали среди упавших ветвей. Тишина после битвы была жуткой, но в то же время мирной – напоминание о том, что даже на войне бывают моменты передышки. Когда наступила ночь, звезды замерцали над головой, словно крошечные маяки на темном небе; напоминание о том, что красота все еще существует среди хаоса и разрушения.
Новая жизнь
Нельзя было сказать, что граждане страны уже у цели, у светлого будущего. Но начало положено. Кажется, что скоро всех ждет новая жизнь. Рассвет наконец пришел, и эта страшная ночь уже была позади. Люди отдохнули, но молодые бойцы были в тяжелом состоянии, многие впервые столкнулись со смертью лицом к лицу. Птицы парили и воспевали этих храбрых людей – это был полковой оркестр партизан.
Вокруг все было тихо, неприятель пока не наступал. Видимо, там еще не знали о случившемся захвате, но их связь с местным правительством и с военными была оборвана, поэтому вскоре враг все осознает. Лесное сопротивление превращалось в городское, а мирные жители несли еду и цветы своим защитникам.
В больнице развернулась картина не такая радужная, многие уже здесь отдали жизнь за Родину. Кто-то мучительно стонал в дальней палате. Медсестры и врачи сновали по коридорам, большинство из них сегодня не спало и часа.
На койке у окна лежал парень с забинтованной головой, под капельницей. К нему пришел Трофим, высвободив время ради такого важного случая. Он принес Владу еды, все лучшее, что ему вручили горожане. Посидел рядом, еще раз сказал о том, как важен был его подвиг и сколько жизней он спас. После распорядился, чтобы врачи оказывали особую заботу этому бойцу. Влад не приходил в сознание, но был жив.
Командир партизанского отряда покинул госпиталь и тут же у входа к нему подбежало двое его людей. Мужчина постарше с сединой затараторил:
– Трошка, ты обалдеешь, мы нашли тоннель! Там! В воинской части, нам один из офицеров показал. Там здание отдельное в стороне, здоровенное, туда пути железнодорожные идут через вон тот мост. Солдаты сообщили, что приезжают поезда, заезжают в здание и тишина, потом поезд выезжает и в обратном направлении мчит. Внутри тоннель, и на путях ворота огромные-е-е, железные! Закрыты! Составы, значит, под землю там убегают в тоннель, и куда? Может, прям на базу их везут наше добро?! А куда еще? Но хрен знает, что в этих тоннелях может ждать… А если туда прибудет состав с армией «Креста»? Там наш командир, сотню человек сосредоточил. Сунется вражье, как думаешь?
– Мне местные говорили, что проезжают тут поезда, их грузят товарами с местного завода, потом составы выезжают из военной части и назад по мосту. Верно, везут через врата часть поставок к себе. Думаю, таких мест несколько недалеко отсюда, и на одно из них мы и наткнулись. Перевалочный пункт, значит… Командир части убит, поэтому ведите туда мэра Тучкова и его шушеру всю. Я сейчас пойду проверю своих ребят и к вам.
Закончив говорить, Трофим побежал в сторону баррикад, где сидели его бойцы на одном из выездов из города. Распорядившись и поставив Шустрого за главного, он сел в машину, которую они взали у местного чиновника, поспешил к тем самым железным воротам. Мосты были взорваны, поэтому он перебрался на противоположную сторону реки через единственный оставленный ими железнодорожный мост. Тот тоже был заминирован, но оставлен пока на всякий случай под караулом нескольких бойцов.
Исполинское бетонное здание стояло у леса, внутри стен военной части, под надежной защитой сторожевых башен. Вокруг бродили партизаны и местные солдаты, переговаривались. Трофим зашел внутрь. Офицер из этой части и группа чиновников в жеваных запачканных рубашках и блузках стояли и что-то бурно обсуждали. Железнодорожные пути шли под наклоном вниз, и упирались в громадные ворота.
Трофим устремился прямо к ним и, позвав за собой военного и мэра, стал говорить:
– Капитан, я рад, что Вы к нам присоединись и отдали приказ своим не стрелять. Сейчас нам надо понять, что делать. Я дал распоряжение нашим связаться с руководством, но пока сигнал по радиостанции дойдет, пока расшифруют…Давайте думать. Тучков, так Ваша фамилия?
Он повернулся к градоправителю. Это был полненький, низенький человек с лысиной, который впервые в жизни начал день не с сытного завтрака и прослушивания джазовой музыки, а от пинка партизана. Он всю жизнь был приспособленцем, потому успел посидеть в кресле чиновника и при старой власти. Верно нес свой долг и, чтобы выслужиться доносил на всех на кого мог, перевыполнял планы, служил во благо не народа, но руководства, а в конечном итоге и врага из внешнего мира.
Тучков, запинаясь, начал:
– Я Тучков Сигизмунд Алексеевич, служу тут главой города, значится, стараюсь, помогаю кому могу.
– Послушай ты, гадина, знаю, как ты там стараешься, по делу давай. Что это за место, что за ворота, когда сюда приедет поезд? Одно неверное слово почую – удар прикладом в живот, – ответил ему Трошка c нескрываемым презрением.
– Ладно-ладно! – задребезжал мэр, – не надо грубой силы! Сюда прибывают поезда с востока, крытые вагоны. Заезжают в эти ворота и увозят все куда-то. Я правда не знаю, как открыть ворота и что там дальше. Вы генерала застрелили, он тут заведовал… Я лишь знаю, что в 14:00 должен прибыть поезд. Иногда в этом здании происходит погрузка товара. Пару вагонов загружают и все. Я не виновен! Сразу говорю! – Сигизмунд попытался закрыться руками на всякий случай.
Партизанский командир повернулся к бойцам:
– Через два часа здесь будет поезд, если, конечно, там у них еще не врубились, что город вышел из-под контроля. Раньше целые города не брали, могут так быстро не сообразить. Поэтому готовимся к приезду, а там будь как будет. Принесите сюда ящики с завода, да побольше. Приказываю спрятаться за них самым опытным бойцам. Остальные должны занять позиции на смотровых башнях, в бараках. По местам. Мэра и его банду под прицел. Я остаюсь здесь.
Как только Трофим закончил речь, все тут же бросились исполнять приказ. Его бесприкословно слушались, он был опытным партизаном, прошедшим через многое, был одним из тех командиров, кто напрямую имел связь с «Севером» в Сибири.
Вскоре гражданские привезли сюда много здоровенных деревянных ящиков. Грузовик заезжал прямо в здание. Партизаны заняли позиции, солдаты стояли на вышках. Тем временем в лесу прыгали белки и щебетали птицы. Тихо. Ничто не выдавало присутствие здесь сил, захвативших город.
В два часа дня поезд пронесся через мост, и снизив скорость, приближался тихонько к этому зданию. Наконец, локомотив и несколько вагонов оказались внутри. Железная дверь начала шумно раскрываться, проход в подземный тоннель открыт. Неизвестно, что там внутри их ждет. Один из рабочих был отправлен, чтобы подойти к локомотиву. Он подошел и стал кричать машинисту: «У нас тут поставка, вон коробки стоят! Сказали погрузить! Что значит не сегодня погрузка? Мне сказали доставить, я доставил! Глуши мотор!»
Машинист громко ругался в окошко матом и жестикуляцией давал понять, что это все ерунда какая-то, мягко говоря. Вот локомотив стих, и из первого вагона, железные двери которого с грохотом распахнулись, выскочило несколько вооруженных людей в черной форме со странными шевронами на рукавах. Они стали оглядываться, один из них пошел к выходу и аккуратно осмотрелся. Часовые стояли на вышках, все было тихо. Жестом дал команду остальным.
Один из этих черных парней в балаклаве подошел к рабочему, взял его за шиворот и на ломаном русском языке, с сильным акцентом стал ругаться: – Ти кто? Какой черта тут происходит? Сегодня вторник. Какая поставка, вы, идиоты, совсем время потеряли в свой дыре, а? Я тебя лично застрелю!
В этот момент партизаны, понимая, что могут потерять драгоценные секунды, ринулись в бой. У них была фора, поэтому несколько иностранных бойцов были застрелены сразу. Машинист стал судорожно шевелиться в кабине, чтобы двинуть состав вперед. К нему подбежал один из людей Трофима и, угрожая дулом автомата, требовал поднять руки.
Тот резко вытащил пистолет и выстрелил в парня с автоматом. Тут же из бойницы первого вагона последовала стрельба. Трофим очередью застрелил машиниста, открыл ответный огонь по вагону. Кто-то из партизан тут же упал на землю, другие заняли позиции за ящиками.
Трофим перекатами приблизился к вагону и прижался к металлу, на принятие решения было несколько секунд. Он тут же засунул – не бросил, иначе бы не попал в узкую бойницу – гранату внутрь. Шумный взрыв покачнул бронированный вагон, изнутри повалил дым. Наконец, все стихло.
Непонятно было, есть ли в других вагонах еще военные? Как быстро их руководство узнает обо всем и примет меры? Командир оглянулся: пара убитых, один раненный. Распорядился, чтобы один из его людей побежал за помощью и врачом. В голове его была куча мыслей, но ничего толкового так быстро придумать не получалось. Остальные его напарники побежали вдоль состава осматривать поезд. Трофим пытался попасть внутрь локомотива, но дверь была заперта, а стекло оказалось бронированным, и тот факт, что он через маленькое слегка приоткрытое окошко смог попасть в лоб машинисту, казался чудом. Тут же прибежала подмога около тридцати человек.
Трофим скомандовал:
– Поезд взят! Найдутся среди вас те смельчаки, которые сядут в него и отправятся в тоннель, который больше похож на врата в ад?
Но тут его речь была прервана – ворота стали с шумом закрываться:
– Какого черта! Остановите их, вставьте что-то тяжелое между дверей!
Но было поздно. Они остались стоять здесь, как и два часа назад, только рядом были поезд и двое их убитых товарищей, а противник, видимо, уже все знал. Скоро информацию получит и Москва. Надо готовиться. Через несколько минут другой точно такой же состав с вагонами должен был выехать из туннеля и устремиться в грудь России за своим уловом. Но это рейс отменен.
– По позициям, все! Живо! – закричали командиры.
Толпа ринулась из здания. Лишь несколько часовых были оставлены у ворот, тут же установлен пулемет, чтобы в случае чего горячо встретить противника из тоннеля. И пока в городе партизаны и вооружившиеся горожане бегали за командирами, занимая позиции, во всей стране, а точнее, в кабинетах высшего начальства Москвы, в посольстве и на базе «Псков» царил хаос. Механизм был запущен. Пошел обратный отсчет.
