Иван Александрович Мартынов
Купол раздора
В Россию едут гости
Андриус вышел из вагона – конечная остановка. Псковская область. Он шел по базе, катил за собой чемодан, жевал жвачку и с надменным видом озирался. Вокруг сновали военные с шевронами Креста, не забывая отдавать честь, ходили люди в штатском, жизнь кипела.
Экспортный центр «Псков» был перевалочным пунктом для грузов. Сюда прибывали по подземным тоннелям поезда из других населенных пунктов, находящихся в окрестности. Тут осуществлялась сортировка товаров и их учет, здесь же находился и научно-исследовательский центр. Есть больница, магазины, кафе… Целый мирок, который окружали надежные стены, минные поля, а в воздухе можно было заметить дроны. Многие километры лесов отделяли их от обитаемого мира.
Агент встретился с директором базы, полковником Майлзом. Андриус проверил отчетность, забрал с собой несколько копий, прошел с экскурсией по всем важным отделам и осмотрел составы. Параллельно с этим вел учет в своем блокноте, не показывал эмоций и только кивал. Тут же он был вынужден переночевать.
На следующий день иностранец отправился в Москву и первым делом решил посетить посла Мэтлока. Он приехал к посольству, бесцеремонно показал охраннику свое удостоверение и молча ждал.
Его пригласили в кабинет, где, осмотревшись, молодой человек уселся в кресло, поправил свое зализанные назад волосы и, взглянув на посла, вставшего перед ним, начал свою речь:
– Джон, садитесь. Устал с дороги, но давайте обсудим все вопросы и разойдемся по своим делам. Вы знаете кто я, я знаю все о Вас. Как, кстати, Ваша новая книга? Успешно продвигается?
– Да-да! Спасибо. Я приятно польщен, что Вы в курсе о моей скромной писательской деятельности… Я сегодня был у Градова, все сообщил, все, что мне говорили. Он, думаю, понял ситуацию. Надеюсь, начальство будет удовлетворено!
– Да, знаю, мне уже отчитались о Вашем визите. А прямо сейчас Градов едет в машине домой. Я получаю всю информацию с мест, Джон. Хочу обсудить несколько вопросов.
Во-первых, как Ваши связи с «Сибирью», все под контролем? Мы в последнее время получаем мало информации оттуда… Меня интересует в особенности их мнение по колонии №22 и испытательном полигоне «Сибирь», нас волнует безопасность этой территории, так как партизанское сопротивление в тех лесах не дает покоя моему руководству – глядишь, устроят очередной прорыв.
Я вынужден направить туда своего человека, предупредите ведомства. Далее, я обязан провести инспекцию предприятий, крупных городов по стране, мне и моим людям нужны будут все бумаги, пропуска, легенды. Все это лежит на Вас и ваших людях в министерствах. Начинаем мы послезавтра, поэтому у Вас есть один день на решение задач. Все доступно объяснил? Могу откланяться?
– Д-да, конечно! Все исполним в лучшем виде! Можете не сомневаться, – занервничал посол, фильтруя информацию.
Андриус Петраускас встал с кресла, пожал руку собеседнику и зашагал своими большими шагами по коврам в сторону выхода, попутно смотря на себя в попадающиеся зеркала и приглаживая волосы. Смеркалось. Когда он в халате и увлажняющей маске на лице лег на кровать в выделенной ему посольством квартире, сон резко и крепко закрыл его очи.
Утро было приятным, кровать мягкой, чай вкусным. Андриус долго причесывался и одевался. Наконец, он был готов. Его ожидала важная встреча: раздался звонок в дверь. Андре открыл засов и впустил гостя.
– Здравствуйте, Паулюс. Пройдемте, – указал протянутой рукой на просторную комнату.
Они оба сели в коричневые кожаные кресла в гостиной. Андриус достал сигариллы. Спичка чиркнула, пламя, едкий дым стало заполнять все вокруг. Паулюс был похож на противоположность своего начальника: полноватый и неповоротливый, слегка взъерошенный.
– Я прибыл только позавчера, но уже успел встретится с послом Мэтлоком, – начал Андре, – документы, я думаю, уже готовы, скоро нам их принесут. Вы исправно выполняете свой долг, насколько я знаю… И сейчас для Вас есть новое задание: Вы едете в Сибирь. У Вас есть три дня для того, чтобы закончить отчеты, сдать все Мэтлоку и отбыть в Новосибирск. Возьмите Ваш новый защищенный планшет, ознакомьтесь с заданиями. Контакты для связи со мной там тоже указаны. Там Вы будете подотчетны мне и только мне, посол не должен получить эту информацию. Мне приказано контролировать Вас и других агентов лично. Хотите сигару?
Собеседник положительно кивнул. Он читал отчет, курил. Комната заполнилась дымом, в квартире тихо. Не только квартира, но все здание принадлежало посольству – охраняемая территория, все свои.
Стоит немного рассказать о героях. Паулюс родился в Латвии и был одним из многих граждан, знающих русский язык, поэтому его завербовали в свое время на службу, которую он верно нес.
Андриус был его противоположностью по характеру: опрятен и педантичен, шел по карьерной лестнице начиная с окончания вуза, пошел на военную службу, работал в «Кресте» на низших должностях и, доказав свою преданность, стал впоследствии заместителем директора по вопросам России.
Они оба знали русский, имели представление о русской культуре, при этом придерживались, скорее, русофобских взглядов. Напрашивается параллель с Альфредом Розенбергом, родившимся в конце XIX века в Таллине, в Российской Империи, получившем образование в Москве, в Университете имени Баумана, а затем перебравшимся в Германию и ставшим одним из главных идеологов нацизма. Позже он рвался в управление Рейхскомиссариатом Украина. Он же упоминался выше, когда речь шла о подрыве биологической силы славян.
Паулюс покинул квартиру, положив планшет в свой несгораемый, бронированный, но с виду неприметный кейс. Петраускас затушил сигару в граненую стеклянную пепельницу, выдохнул, поправил волосы и стал свой распорядок дел. Ему предстояло осмотреть несколько важных предприятий в Москве, встретиться для выдачи поручений еще с несколькими агентами и покинуть город, чтобы просмотреть заводы и города в европейской части России.
В это же время в Городе-1 все было спокойно. Птички здесь даже, казалось, пели краше. Машины рассекали по улицам, гуляла молодежь, все были заняты важными делами – прожиганием жизни.
Манчилов шел, переваливаясь с ноги на ногу, поправлял бабочку на своей шее, потел – он был крайне взволнован. Вошел в здание яхт-клуба и, еще не начав речь, поднял указательный палец вверх, готовясь к обращению и обозначая свое присутствие. Здесь, за игрой в бильярд, можно было увидеть и Ноздрина, и многих других важных граждан. Отдышавшись, Манчилов начал нервно говорить: «Господа! Господа! Я принес пренеприятнейшие известия! К нам едет ревизор!». Кто-то был шокирован. Но были и те, кто посмеялись – тот же Ноздрин, например. Манчилов вскрикнул, взвизгивая при этом: «Над кем смеетесь? Над собой смеетесь!».
Просторная гостиная, где горел камин, была заполнена людьми. Неудивительно, ведь тут были и бар, и столы для игры в карты, и зона отдыха с диванами и видом на реку. За окном стояли речные яхты местного населения. Из-за барной стойки вышел генерал Держиморда, здоровенный, упитанный мужчина. Он гулким басом распорядился:
– Горожане! Советую вам не шутить! Спрячьте от греха подальше хотя бы ваши машины и лодки, да наденьте часы поскромнее, есть у вас? Ситуация серьезная! Не дай Бог увидит враг, что у кого излишек, да денежку попросит в свой карман положить, а то и вовсе доложит своим обо всем. Не пойдет!
– Все спрятать? – взвизгнул Собакевин, – да я только машину заказал, мне ее что, в Москве держать среди этих жадных воришек?! Да и вот, к примеру, из Омска мне должны копеечку занести на днях, есть там прожект. И что мне теперь? Борзыми щенками брать, а?!
– А почему бы, собственно, и нет? И вообще! Все это впервой, что ли? – усмехнулся Ноздрин. – Были уже, братцы, и проверки, и золотые слитки в табакерке! Справимся, ну?
– Так ведь не простая это комиссия! Говорят, прибыл из-за моря, из самого штаба их чуть ли не главный! Да вы ведомства свои в порядок приведите, а то взглянуть порою стыдно. Вот ты, Павел! – обратился Манчилов. Он перевел взгляд на Ноздрина, который тут же стал отвечать, пальцем яростно тыкая себя в грудь:
– Я? А что я? Что я сразу! У меня порядок! И в голове, и на рабочем месте! На себя посмотри, жулье!
– Да ну что ты, брат… У тебя в офисе в министерстве из работников почти одни только девки молодые сидят! Красивые, да глупые. Понабирал с улицы. Так они и работать-то умеют только в поле! Знаю я тебя, – низким голосом ответил ему Держиморда.
– Чья бы корова мычала! – гаркнуло ему в ответ сразу несколько человек в зале.
Началась перебранка между этими светочами общества. Были тут и другие не менее уважаемые люди, например, Корешок Гиппократ Геннадьевич, который исправно нес службу министром здравоохранения. Он был из потомственной семьи врачей, и родители, кажется, с детства определили судьбу его, дав ему такое имя. Врачом он, правда, оказался никудышным, зато умел хорошо говорить, умел найти подход к нужным людям. Потихоньку по карьерной лестнице дошагал да самых верхов.
Его министерство было под стать другим, и считал он себя не хуже прочих. В больницах бывали лекарства, правда, в регионах было посложнее. Иногда даже проводились ремонтные работы.
Жена министра, будучи моложе на 20 лет, была умна не по годам, ведь возглавляла целое предприятие, занятое производством всего того, что требовала медицина. По счастливому стечению обстоятельств она занимала важный пост в министерстве строительства. Работали они рука об руку, жили в сказочного вида домике в альпийском стиле, что располагался недалеко от городского парка. Было тут и многих других чинов, но описывать каждого не хватит никакой бумаги.
Манчилов устал от этих дрязг, махнул рукой и покинул их: ему надо было посетить и другие дома, разнести весть уважаемым согражданам. Шагая по брусчатому тротуару мимо прекрасных кустов роз и пышных зеленых изгородей, он безустанно отмахивался от пчел и вытирал платочком пот со лба. Тот валил градом. Повстречалась ему по пути Любовь Сладкова.
– Любовь Леонидовна, здравствуйте! Вы слышали? Слышали?! – мгновенно защебетал потный джентльмен.
– Здравствуйте, мой голубчик. Что слышала? Распродажи?
– О чем вы! Ревизор приедет в столицу, а затем непосредственно к нам прямо сюда. Всех проверят! Вы готовы?
– Вот напасть! Ой-ой-ой! Но у меня в ведомстве царит порядок, все благоухает. – Приложила к алым щекам ладони женщина и вздохнула. – Впрочем, съезжу, проверю всё. Спасибо Вам сердечное, дорогой мой, за информацию.
– Пожалуйста-пожалуйста! Пойду я, пойду. Всего вам… Берегитесь!
Откланявшись, неуклюжие шажки понесли его куда-то вдаль, и фигура скрылась из виду. Любовь Леонидовна покачала головой, поцокала языком, но тут же отвлеклась на важное событие. Мимо пролетела красная бабочка.
Андриус же и его подчиненные и вправду планировали посетить их городок, но эта задача была далеко не в начале списка. Намного значимее было проинспектировать агрохолдинги Кубани, промышленные кластеры под Санкт-Петербургом, Москвой и Казанью и другие центры производства, а также эффективность труда в мегаполисах. Так что городок, находящийся под попечительством Градова младшего, мог, казалось бы, пока что спать и кушать спокойно. Но они не могли. Многие даже взялись за работу. Кто-то мчался в Кремль, кто-то пил с мыслью о том, что все пропало.
Сибирь
Паулюс восседал в купе поезда на коричневой протертой койке. За окном блестело ярко солнце, мелькали поселки и поля, по которым кружила сельскохозяйственная техника. Наконец принесли горячий чай с лимоном. Теперь будет еще приятнее наблюдать за пейзажем. А впереди еще долгая дорога. Книга скрасит время.
Наконец, пройдя пограничный контроль, они добрались до сибирских просторов. Это обширнейшая и красивая земля с бесконечными холмами, лесами и горами. Солнце блестит на кристально голубых водах Байкала, самого большого в мире пресноводного озера. А где-то там далеко ходят снежные барсы и песцы.
Состав прибыл в Новосибирск поздним вечером. Агент впервые оказался в Сибири и ожидал, что будет холодно даже сейчас, летом. Но погода приятно его порадовала. Он даже приподнял брови в удивлении, когда вышел на улицу со своим маленьким чемоданом. Люди сновали по станции взад и вперед, где-то гудел недовольно поезд. Дул легкий теплый ветерок. Свежо.
Паулюс, наконец, зашел в квартиру, ключи от которой были выданы ему связным у подъезда. Маленькая, в хрущевке, не в сравнение той роскошной и просторной жилплощади, где он проживал в Москве. У кровати стояла старая лампа с тканевым и запыленным абажуром – зажег ее, не желая слепить себя ярким светом потолочной люстры.
Пройдя на кухню, он обнаружил в холодильнике еду, заблаговременно там для него оставленную, нашел так же хорошие чай и кофе, которые купить простому человеку нельзя было в закрытой стране. Он обрадовался такому сюрпризу от местного руководства, несмотря на то что по протоколу так и должно быть, но, как и с погодой, он ожидал худшего. Попив чай, плюхнулся на кровать, дочитал последнюю главу книги и мгновенно уснул с включенным теплым светом, текущим из старинного бра. А за окном царила тишина, и в небе не было заметно звезд, ведь огни города не позволяли увидеть их.
Кто-то, видимо, сильно обиженный придумал в свое время фразу: «утро добрым не бывает». И это разошлось в народе, хотя и больше как шутка. Бывает утро добрым. Вот, например у агента Паулюса, вставшего с кровати, потянувшегося и отправившегося на кухню пить свежезаваренный кофе, кушать теплую еду и смотреть на обновлённый вид.
Сосны во дворе старого жилого фонда были золотистыми от лучей солнца, хотелось поскорее открыть окно, чтобы услышать птиц и запустить в помещение свежий прохладный воздух. Он здесь был намного более чистым, чем в Москве. Не дымили. Сегодня важная встреча, должен прийти представитель президента Евгения Шишкина.
В 10:00 Паулюс подошел к двери, прислушался и открыл ее. Через 12 секунд к дверному проему подошел человек в черной кофте с натянутым капюшоном так, чтобы лицо его было едва видно. Они зашли в квартиру, закрылись на два замка, и только после этого начался их разговор.
– Здравствуйте! Вы пришли вовремя, как мне начальство и докладывало по времени. Пунктуальность – это хорошо… Проходите, – начал разговор агент.
Александр Вениаминович Поваренок – один из советников президента Сибири, его доверенное лицо. Мужчина средних лет, приземистый, c лохматой светлой шевелюрой, в спортивном костюме. Он крепко пожал руку агента и прошел в маленькую, старенькую, но при этом уютную комнату. Сев за стол, оба поспешили достать бумаги. Электронный планшет Паулюс не показывал – этот девайс был защищён лучшим софтом, но при этом важность информации на нем и даже сам факт существования такого девайса должен был быть скрыт от посторонних глаз.
Александр начал:
– Ну-с, давайте-ка приступим. Пройдемся по плану… Мне сообщили, что Вы должны посетить девять промышленных объектов, базу «Бийск B-01», ООТ «Бийск», то есть, особо охраняемая тюрьма, а так же экспортный центр «Иркутск» и военные полигоны… Кажется, все. Вот тут лежат пропуска, документы, маршруты, все как обычно.
Петраускус взял кейс с документами, полистал их и сказал сухо:
– Вопросов нет. Желаю хорошего дня.
– И Вам! Советую вечерком по городу нашему прогуляться, у нас тут хорошо. И обязательно нужно отведать пельмени и варенье из шишек, моя личная рекомендация, – улыбка распростерлась по лицу Поваренка. Он встал, пожал руку собеседнику и, оглянув комнату с любопытствующим видом, направился к выходу.
Агент присланный из Москвы вскоре вышел из дома – сегодня единственный свободный день и можно пройтись, осмотреться. На улицах было немноголюдно, но машины и автобусы сновали взад и вперед. Жизнь бурлила и сильно разнилась от быта в европейской части России.
Причин было несколько, и обо всем этом позже стоит упомянуть, но основная причина столь большой активности транспорта в близости нефтяных месторождений. Экспорт во внешний мир тоже шел, но излишков оставалось гораздо больше, впрочем, это была не щедрость иностранцев, а результаты действий местного населения и правительства Шишкина. Немаловажно, что здесь намного больше предприятий, производящих товары, для внутреннего рынка.
Паулюс не испытывал сильной ненависти ко всем жителям России, но его, как и других людей из внешнего мира, готовили: в СМИ были сфальсифицированы многие факты, дабы очернить страну и всё внутри нее. Что-то было правдой, конечно, хоть и приукрашенной. Пропаганда долгое время обрабатывала население, и казалось, почти каждый там уже был уверен, что купол – это справедливая мера, раз уж такой противник был туда помещен. Агенты понимали, что эта страна опасна, что они несут свой долг во благо мира во всем мире и для своей Родины, в частности, и не испытывали сильных чувств жалости к этому народу. К тому же это были люди проверенные, как и всегда в разведке. В их рядах были только граждане из стран-членов СROSS.
Агент гулял по Красному проспекту, любовался архитектурой и изумрудной зеленью деревьев, а потом зашел покушать пельмени в ресторанчик и был крайне доволен. Затем, когда дело уже шло к вечеру, ноги завели его в микрорайон, подобных которому он не встречал. Он полностью состоял из двух-этажных бараков 40-х годов прошлого века. Почерневшие, покосившиеся от времени дома, которые предназначались для временного жилья и были рассчитаны на 20-30 лет, но до сих в них живут люди. Во дворах виднелись уличные туалеты, в зданиях жили без канализации и водопровода. Впрочем, сейчас новые дома вообще почти не строятся, городское население в таких количествах как прежде не нужно даже тут, в Сибири, где были более мягкие условия, чем в той же Москве. Иностранный гость решил здесь не задерживаться, мало ли по голове еще дадут чем-то тяжелым, поэтому поспешил назад в служебную квартиру. Скоро стемнеет.
А за городом в густых лесах шумит ветер, и звезды рассыпаются по небосводу, подобно бриллиантам на черном бархате. В паре десятков километрах от города есть бункер времен СССР. Со стороны может показаться, что давно там не ступала нога человека – вокруг заросли. Но за его прочными бетонными стенами горят приглушенно лампы, стоят двухуровневые железные кровати. За столом сидит несколько человек и ведут диалог. Худой, высокий, с седыми волосами мужчина в рубашке сказал:
– Наши источники в правительстве сообщили, что в Сибирь прибыл проверяющий от Креста. Было бы неплохо его поймать, провести допрос, но делать мы этого не можем… Нас начнут искать. Они пошлют сюда еще людей, начнутся чистки, и в итогу пострадает не только наше движение, но и простые граждане.
– А как же ООТБ? – вставил свое слово приземистый мужичок в черном бушлате. – Неплохо, если бы мы получили какую-то информацию. Там же и наши есть. Семен, Витя, вы же всех их лично знаете! Мы же все начинали вместе, воевали рука об руку под предводительством Собакевина, который, собака, предал потом весь наш народ. Когда же мы начнем борьбу?
– Я понимаю… Но всему свое время. Мы сидим здесь, и пока мы не лезем во внутренние дела Сибири, на нас, по большей части, наплевать, и пока у нас есть покровители на верхах, давайте же нести свой долг.
В то время, что мы тут сидим и думу думаем, там, в лесах, далеко-далеко наши партизаны сидят с готовностью в любой момент положить жизнь во имя народа. Мы должны не руководствоваться краткосрочными планами, а мыслить стратегически. Вот ты, Петр, ты же военный, ты офицер, вспомни, чему тебя учили, еще тогда, в кадетском. Давайте соберемся с мыслями, давайте работать. Вы помните нашу стратегию? Сейчас нам надо сосредоточится на Псковской области. Взгляните на карту.
Все сидящие за столом склонились над бумагами, на которые светила одинокая лампочка, свисающая с бетонного потолка. Стратегическое планирование отняло несколько часов, бурные обсуждения вымотали его участников и наконец все стали расходиться, пора было дать себе отдых. В лесу висела гробовая тишина, и лишь ночные птицы имели право нарушать этот покой. Сейчас желтоглазый филин был королем этих земель.
Война
«С войны порой не возвращаются и в переносном смысле. Я знаю множество таких людей.»
Али Апшерони
Как же так случилось, что страна разделена на две части. История долгая, но началась она с момента водружения купола. Часть людей не готова была принять новую реальность, как данность и жить под управлением жетского диктатора и зарубежных кукловодов. Повстанческие движения возникали тут и там, но большая часть была подавлена, и все противники новой реальности собирались в Сибири, которая, находясь на отдалении от столицы, и здесь они сформировали свое правительство. Сто лет назад во время гражданской войны в Омске находилась штаб-квартира Сибирского правительства во главе с Колчаком, а в 90е началась новая гражданская война и вот снова здесь было свое правительство, которое в отличии от прежнего устояло. Воевали не только местные, но и прибывшие к ним люди из европейской части страны, они были больше мотивированы, чем армия противника, сражающаяся за деньги или будучи вынужденными. Ведь, за деньги или насильно человек может убивать, но не готов умирать. А когда есть идеология, то храбрости значительно больше. Крест тогда не мог активно еще поддержать одну из сторон, влезть в этот процесс, не были построены туннели экспортных центров – единственная связь между внутренним и внешним миром.
Два века тому назад явился свету грандиозный на то время план строительства тоннеля под Ла-Маншем, представленный в 1802 году. Французский инженер Альбер Матье-Фавье предложил прорыть подводную дорогу для конных экипажей с вентиляцией и масляными лампами. Этот проект вследствие рассматривал Наполеон при заключении мирного договора с Англией. Однако сложные отношения между двумя государствами не способствовали реализации идеи. Лишь к концу века было решено строить железнодорожный тоннель, и две буровые машины начали работу с французской стороны. Но спустя семь лет бурение остановили. Британцы опасались, что тоннель поспособствует военному вторжению. Но в конце концов тоннель был построен и запущен в 1991 году. Всего несколько лет спустя подобный, но по-современному осмысленный проект воплотили здесь, на границе России, даже, возможно, с использованием тех же буровых систем.
Объединенная Сибирь, вместе с который были и Дальний Восток, и ряд других регионов, победила в этой гражданской войне, и безусловно ее нельзя сравнить по масштабу с войной 1917 года, несмотря на наличие оружия массового поражения и использования автоматом. Век назад в этой бойне у обеих сторон были свои идеологии, невероятно сильно конфликтующие между собой. Новая гражданская война унесла меньше жизней чем прошлая.
Уже второй раз чуть не стало правдой пророчество Черчилля: «Русские уничтожат сами себя». Но все кончилось, хоть и ушли из жизни миллионы, и результатом войны 90-ых стал мирный договор, подписанный в Омске. Он устанавливал границы, возводились КПП и минные поля. Невзирая на все это, между двумя осколками России были установлены торговые и дипломатические связи, шел обмен ресурсами.
Временно исполняющим обязанности президента новой республики Сибирь стал Михайло Михайлович Собакевин – генерал, который перешел на сторону сибирских повстанцев в самом начале этой распри. Народ поначалу был весьма даже доволен им, хоть тот был и грубым солдафоном, не самым умным человеком, но сражался за них, а впоследствии старался вести политику в интересах народа. К нему приезжали на переговоры представители «CROSS».
Еще до возведения купола в страну было отправлено большое количество агентов и членов зарубежных ЧВК, которые прибывали сюда инкогнито. После помещения страны в сферу, они активизировались и выполняли задачи по контролю власти в Москве, были внедрены в правительство, участвовали и в гражданской войне, но ряды их были не так многочисленны, чтобы оказать сильное влияние. Представители Креста хотели найти общий язык с Собакевиным, объясняли ему безвыходность положения Сибири и пугали скорым прибытием войск через тоннели. Угрозы и подкуп не помогали, и Михайло старался балансировать между интересами граждан и иностранцев.
Безусловно, это был не кристально чистый человек – все мы не без греха. Он ставил друзей на ключевые посты, забирал себе больше, чем положено. Аппетиты росли, его окружение развращалось властью, и в конце концов народные слуги сильно изменились. Сибиряки почувствовали это на своей шкуре и пытались выражать протест. К тому времени в европейскую часть страны уже зашли через подземные железные дороги внешние силы. Они оказывали поддержку сибирской оппозиции, вели с ней переговоры и использовали при этом исключительно пряник, позабыв про кнут. Вспышки восстаний озарили Сибирь.
Собакевин в итоге согласился сотрудничать с «Крестом» и осуществлять необходимые поставки, перестраивать экономику на новую модель «Все на экспорт – крохи нам». После этого внешний враг прекратил поддержку повстанцев и заклеймил их подлыми сепаратистами, дестабилизирующими обстановку.
Михайло перестраивал Сибирь, жестоко подавил восстания, а вместе с тем не забывал и о своих широких карманах. Туда складывалось все, что плохо лежало и до каких-то пределов ему это позволялось новым иностранным начальством.
Был закрыт частный бизнес, города переходили на жесткую экономию, запущены программы PBIO, которые помогают сокращать количество лишних ртов. Могла сложиться здесь картина, которая была в другой части страны, но население не хотело этого терпеть – они помнили за что боролись несколько лет назад, были вооружены благодаря недавней поддержке повстанцев тем же «CROSS». Люди смогли объединиться и снести власть. Иностранные агенты были убиты или бежали, их начальство настороженно следило за ситуацией, раздумывая о том, начать ли еще одну революцию или, быть может, получится договориться с новым лидером. Собакевин бежал в Москву и получил охрану и пост. Марионеточное правительство в изгнании – важный козырь в рукаве.
Новым лидером Сибири был избран участник восстания, один из партизан Кольчугин Виктор Эммануилович. С виду он казался очень амбициозным, умным и уверенным. Но после вступления в должность сменил риторику: основательно увеличен силовой аппарат, чтобы сидеть на троне было можно увереннее. Казалось, впереди их ждет повтор прошлой истории, но нет. На этот раз президент оказался и не марионеткой зарубежных господ, и не простым вором, который экспертно занимается кумовством. Таил он в себе другой сюрприз. Сначала Кольчугин заслужил доверие народных масс и действительно много хорошего сделал. Но у него была своя извращенная идеология, в основе которой лежал марксизм. Со временем она достигла апогея.
Он планировал уничтожить города и частный капитал, начал устранять интеллигенцию – все люди должны были быть заняты в сельском хозяйстве, на шахтах и в промышленности. «Город – обитель порока; можно изменить людей, но не города.», – говорил он. Продвигались идеи национализма, была попытка создания новой нации: сибиряков. В свое время такой же план был у Гитлера. Оно и понятно, ведь когда ты искусственно создаешь народ путем их выделения из общей массы и настраивая на борьбу с другими, это дает свои плоды. Еще подобное происходило в колониальной Руанде, где было два народа, но Бельгия внушала, в том числе через радио, людям, что их соседи не такие как они, что они мусор, их надо истреблять. И это привело к геноциду с миллионами убитых, а основано все было исключительно на национальном признаке, ведь это легкий в использовании рычаг.
Выходец из Российской империи, один из главных нацистских лидеров Альфред Розенберг, зная дело, отмечал важность идеи по поводу создания Украинской автономии, которая должна была выступить своеобразным противовесом всему русскому. В конце концов он сам, оставаясь министром восточных оккупированных территорий, фактически утратил контроль, а Геббельс отнял весь сектор пропаганды. Его оппоненты считали всех славян одинаковыми отбросами и не желали заигрывать с одними против других.
Идеи нового президента с экономической точки зрения привели бы только к нищете и отсутствию перспектив – это бы оказалось хуже, чем платить дань «Кресту», подобно Золотой Орде. Начались репрессии. Народ пытался сопротивляться.
А затем была объявлена война Москве. Вновь погибали люди. И без того слабая Сибирь теряла, кажется, последние шансы на счастливое существование. Всё это привело к заговору военных элит, и вместе с поддаными они снесли вождя с пьедестала. Он был жестоко убит толпой из его окружения. Затем начались люстрации силового блока. Благо, продлилось правление этого гения недолго, и было еще что сохранять. Начинался новый заключительный этап всей этой эпопеи.
В должность прездиента Сибири путем всенародного голосования вошел бывший инженер Евгений Шишкин. Полный краснощекий мужчина с черными как смоль волосами. После свержения Кольчугина власть временно представляли силовики, участвовавшие в перевороте. И тот факт, что они передали бразды правлению стороннему человеку и устроили выборы, говорил лишь о том, что даже элиты устали от беспредела и крови за последние годы. Все хотели жить.
Шишкин был кандидатом наук, занимал руководящие должности на заводах, какое-то время даже был мэром. Когда к власти пришел этот человек, не думаете же вы, что «Кресту» было все равно, что они в сторонке сидели и ждали, когда же территория, на которой сосредоточены огромные объемы угля, нефти, газа, алмазов и металлов, будет свободно дрейфовать в море. Нет, иностранные послы пришли к нему с предложением – CROSS уже устал от вечных войн и распрей с этой территорией, поставок не было, поэтому путем долгих переговоров стороны пришли к взаимовыгодному решению.
Интервенты построили на территории Сибири свою базу «Бийск B-01», при ней тюрьму «Бийск», экспортный центр «Иркутск» и военные полигоны для испытания оружия, о котором в мире за куполом никто не должен знать. И казалось бы, в чем разница от остальной России? Но она была. Здесь нет таких жестких планов по производству, городам дано больше лимита на расходы, а работники «Креста» могли передвигаться по территории лишь по согласованию с президентом Сибири. Граждане жили не в сказке – все равно приходилось пахать в чужое благо, и развития для страны всё никак не намечалось.
Но хотя бы как-то поддерживалась жизнь, работали фонари по ночам, функционировали заправки, на полках было намного больше товаров. Экономика похожа на модель НЭПа в СССР. В общем, быт здесь намного дружелюбнее, чем в той, остальной России, но будь у этих людей возможность, они бы с радостью объединились снова в одну большую страну, лишь бы было все мирно, а какой-нибудь Градов не вел страну в пучину. Сибиряки старались сохранять хотя бы часть Родины под контролем патриотов, что стремились ценить жизнь человеческую, культуру русскую и других народов, населяющих эти земли. Граждане Сибири могли свободно перемещаться по территории их части страны. Они верили, что когда-то снова заживут все в мире на огромной территории, распростершейся от Пскова до Камчатки. К слову, Курильские острова, Сахалин и Калининградская область были потеряны, оставшись давным-давно за куполом.
