Иван Александрович Мартынов
Купол раздора
При этом всем нельзя назвать Сибирскую часть России демократической и невероятно справедливой, в том, конечно, смысле, в котором привыкли люди эти понятия представлять. На самом деле ни того, ни другого на Земле не бывает в чистом виде. Президент не воровал деньги народа, но закрепил за собой право вечного пребывания в должности, не хотел потерять власть и страну.
Чиновники были… разные. Кто-то делал малое и воровал, кто-то делал многое и воровал, кое-кто даже просто служил службу, благо, зарплаты чиновников были достаточно высокие. Это одна из мер, которая должна была удержать от коррупции и бюджетных распилов. Было сильно заметно, как отличается жизнь здесь от Московской, а уж с другими регионами европейской части России сравнивать и вовсе не хочется.
Впрочем, хорошие и плохие люди были в обеих частях страны, просто здесь порицались излишние аппетиты. Армия высших чинов не имела своих особых городов – жили в домах и квартирах среди обычных людей. Президента за это не любила весомая часть элит, но Шишкин лично создал гвардию – молодые бойцы уважали своего лидера.
Меньшиков был богаче, чуть ли не самого Петра I, воровал страшно, но был предан императору и Родине, на войне шагал в первых рядах. Так и тут в Сибири были подобные личности. Они хорошо выполняли свою службу, но умело сочетали это с воровством. Михаил Шишкин умел грамотно лавировать среди всех этих потоков, и его ученые степени в математике, кажется, превращали управление страной, массами и элитами, в решение уравнений, или, если хотите, в шахматную игру.
Платон писал: «Демократия перерождается в тиранию». Шишкин старался не сильно торопить этот процесс, но как-то невольно он сам собой происходил.
Чтобы выжить, обеим частям страны пришлось прийти к соглашению с Крестом о поставке ресурсов в обмен на скудное количество товаров. Сибирь отдавала часть своих ресурсов Кресту, но также они и производили много товаров, которые продавались на внутренних рынках.
Важным плюсом для «Креста» от разделения страны было то, что цепочки производств были разбиты на две части. Некоторые вещи, включая, например, двигатели или часть деталей, необходимых для производства оружия, производились в Сибири, еще какая-то часть собиралась только в западной части страны. Задача состояла в том, чтобы вся цепочка производств не была сосредоточена в одних руках, чтобы не особо эти территории развивались с технической точки зрения и не могли самостоятельно поставить на поток производство оружия и транспорта для новой войны. Две половины России было взаимозависимы. Это еще и позволяло сдерживать стороны от конфликтов и не допускать проблем с экспортом. Также, была и хорошая подстраховка, ведь если одна сторона взбунтуется или уронит показатели, то есть другая.
Одной большой территорией управлять сложно, поэтому Гитлер, к примеру, делил СССР на части, включая рейхскомиссариаты Остланд, Украина, Московия, Готланд, Ингерманландия и так далее. Есть «хорошие», крайне доброе высказывание на этот счет сподвижника Гитлера и рейхскомиссара Украины: «Хочу, чтобы поляк при встрече убил украинца и, наоборот, чтобы украинец убил поляка. Если к этому еще застрелят еврея – это будет то, что нам требуется».
Ситуация в Сибири была все же не сказочной, но люди старались подстроиться и хоть как-то наладить свой быт. Да, президент Шишкин запустил в свою вотчину проверяющего от «Креста» для инспекции всех ключевых объектов – он был вынужден, но все равно показывал свою позицию. Лично не встречался с представителями внешних сил и не пожал бы при встрече руки.
Здание правительства – одно из немногих не промышленных построек, возведенных в Новосибирске уже после окончания гражданской войны. Было оно больше похоже на театр: c величественными колоннами, высокими потолками и лепниной. Можно было даже полюбоваться на две кариатиды, держащие своды над входом. Такие «архитектурные излишества», как их называли в пост-Сталинскую эпоху, были не присущи современным зданиям. Еще в 1955 году при Хрущеве вышло постановление №1871, задачей которого была борьба с «практикой украшательства» в архитектуре: внедрялись повсеместно индустриальные методы строительства, типовое проектирование и было покончено со «сталинским ампиром». А сейчас так тем более нужна была экономия, но уже не под эгидой выдачи какого-никакого, но жилья каждому, а по причине иностранных аппетитов. Но делались в Сибири исключения, которые касались, впрочем, только мегаполисов. Местами виднелись красивые новые здания, и не только лишь правительственные. Но было это всё богатство скорее исключением, чем правилом.
На втором этаже помпезной обители восседали в просторной зале несколько человек. Во главе длинного стола можно было заметить плечистого сурового мужчину. Это был президент. Подле него – его свита.
По правую руку сидел Андрей Андреевич Тополь, министр обороны, жестокий и вороватый, но верный человек. Густые черные брови нависали над его пристальным взором. Шишкин обратился к нему:
– Андрей Андреевич, Вам поручено проконтролировать визит иностранного гостя. Пусть Ваши люди держатся на расстоянии, но их задача – докладывать премьер-министру обо всех передвижениях и, главное, обеспечить безопасность пребывания в наших краях. Не дай Бог люди Градова или повстанцы замыслят устранить его. Проблемы посыпятся на наши с вами головы! Теперь, что касается аудита предприятий и инструктажа директоров и чиновников на местах… Я надеюсь, Вы, Владислав Сандаминович, поручили эти дела Березовскому? – он перевел свой взгляд на премьер-министра.
Владислав Сивцев был человеком честным и образованным, по происхождению якут. Он не удостоился чести быть другом детства президента или его одногруппником, но несмотря на это, благодаря невероятному усердию он стал вторым человеком в стране. Не будучи в панибратских отношениях с ее лидером, он даже если бы и захотел, навряд ли смог бы много финансов себе присвоить. При всем при этом ему можно было доверять, а роль Владислава заключалась не только лишь в грамотном управлении кабинетом министров, но и в притяжении симпатий народа к правительству. Его уважали и даже любили простые граждане, а это усиливало рейтинг власти.
Сивцев:
– Господин Президент, да, распоряжение выполнено. И я лично контролирую его работу.
Проверить предприятия страны и подготовить их к приезду гостя должен был Березовский Константин. Мужчина средний лет, с темными волосами, невысокий и крайне талантливый в своей хитрости, специалист по многовекторности. Он был теневым кардиналом этих краев, ездил договариваться в Москву, когда это требовалось. Именно через него происходили межведомственные переговоры и крупные финансовые сделки.
В Сибири был разрешен только малый и средний бизнес, в то время как почти весь крупный работал на экспорт и был в ведении государственного аппарата, но так сложилось, что каждый родственник Константина руководил какой-нибудь крупной фабрикой или сетью магазинов, а потому через него проходили огромные финансовые потоки. Березовский умел выстраивать бизнес – ему и доверили проконтролировать работу предприятий перед посещением агента «Креста». Личность Константина не сильно импонировала Шишкину, но роль его была несомненно велика.
Среди прочих присутствовал в этой помпезной зале и Правдин Петр Иванович, министр просвещения. В составе его министерства было ведомство правды, которое заведовало пропагандой. Оно доносило до людей мысль о том, что причиной всех бед является исключительно зарубежная машина по выкачке ресурсов и Москва, в то время как внутренним проблемам и их источникам не уделялось почти никакого внимания. Заняты были представители этого ведомства и поиском инакомыслящих и передачей последних Тополю Андрей Андреевичу.
Никто почти не знал, что Петр был лоббистом «Креста» в этих краях, вел с ними тайные переговоры. Все это, казалось бы, противоречило его роли в государственном аппарате. На словах единственный враг народа – внешний, но Правдина все устраивало, он чувствовал себя комфортно и посему не планировал менять свой жизненный путь.
Сегодня на совещании присутствовали и другие министры и советники. На повестке дня стоял не только вопрос иностранного ревизора, но и другие дела государственной важности. Описывать каждого из чиновников смысла особого не имеет, стоит лишь сказать о том, что люди это были представители разных этносов и религиозных конфессий, богатые и не очень, честные и не совсем.
Очень редко происходили в правительстве какие-либо перестановки, а если и были оные, то лишь по большому желанию президента. Засиживаясь на местах, многие из них охладевали к своей миссии, отчего падали показатели эффективности их министерств, а на уютном, прогретом месте деньги намного охотнее заползали в карман.
Есть в мире страны, что борются с подобным путем частой смены власть имущих. Например, в Швейцарии каждые 4 года граждане избирают депутатов парламента, которые в свою очередь формируют новое правительство. Постоянные рокировки не дают пригреть местечко, а также способствуют прибытию «новой крови», то есть людей, имеющих амбиции и свежий взгляд на вещи. Подобные формы правления, пожалуй, невозможны для империй, ведь они подвержены внешнему влиянию и должны всеми силами удержать свои суверенитет и позиции на международной арене. Поэтому подобные частые перестановки, особенно среди высшего руководства, в крупных государствах могут привести к негативным последствиям, и если при монархах одни и те же люди подолгу управляли территорией на своих должностях, то в современном мире за пределами купола в странах, претендующих на лидирующие позиции, меняются президенты, премьеры и другие лица, но при этом политические и финансовые элиты обычно ведут закулисную игру и правят балом десятилетиями, определяя внутреннюю и внешнюю политику. Все же, это в случаях когда речь идет про империи, а сейчас наша страна подобна одинокому острову на безлюдной планете. И тот треснул пополам.
Совещание закончилось. Президент приказал всем разойтись и направился тяжелой походной в свой кабинет. Он хотел выпить наконец – это была одна из его немногих слабостей.
За окном приятный летний вечер, наслаждение для чувств. Солнце село, и небо окрашивается оттенками оранжевого, розового и фиолетового. Пение птиц наполняет воздух своим мелодичным хором. Температура теплая и комфортная, идеальная для вечерних прогулок по городским паркам и садам. Воздух теплый и благоухает ароматом цветущих цветов и свежескошенной травы. Легкий ветерок уносит любые заботы.
Тюрьма в Сибири
Паулюс покинул город рано утром на личном авто. Круглые солнцезащитные очки скрывали глаза от ярких лучей. Сосны мелькают за окном. Прошло уже несколько дней как он в Сибири. Были осмотрены самые важные промышленные центры, а сейчас он держал путь на базу «Бийск B-01». «Ехать часа четыре, кушать хочется», – думал он. И крутил руль молча, даже без музыки.
«Бийск-01» – особо охраняемы1 объект, анклав «Креста» в сердце Сибири. На территории комплекса, кроме охранников, присланных извне, работают гражданские – иностранные специалисты. Их штат был небольшой, так как намного важнее были цеха и полигоны, где испытывалось оружие, скрывавшееся от любопытных глаз со всего мира.
Была при базе и особо охраняемая тюрьма Бийск. Тут содержат как местных крайне опасных преступников, в том числе из окружения Кольчугина, так и просто недовольных граждан, ведь оппозиция, пришедшая к власти, зачастую начинает бороться уже против тех, кто оппозиционен по отношению к ним. Замкнутый круг. Но самое главное здесь то, что существенную часть заключенных составляют иностранцы. Среди них и предатели, которые раньше работали на «Крест», но были подкуплены или просто перешли на сторону врага. Присутсвовали и загадочные гости из внешнего мира – тайные узники. Под купол в ООТБ завозили заключенных со всего света, так как здесь с ними можно было делать то, что там воспрещено. И никто не узнает.
До купольных времен подобные места размещались в других отдаленных краях. Тайные тюрьмы, зачастую принадлежащие ЦРУ, располагались, в частности, на территории стран Восточной Европы, была еще недавно тюрьма «Аль-Тамара» в Марокко, «Мулхак аль-Мазра» в Египте. На секретных базах в Европе и Азии стала применяться так называемая «расширенная техника ведения допроса», которая вполне официально разрешает применение ряда видов пыток к заключенному. В рамках этой «техники» допрашиваемых запугивают, бьют, заставляют стоять на месте до сорока часов, лишают сна на срок до 180 часов, оставляют раздетыми в холодных камерах, оглушают при помощи громкой музыки, имитируют утопление. Надзиратели угрожали физическими расправами над семьями заключенных. Описанные выше тюрьмы уже закрыты. И действительно, в мире стало меньше таких мест, меньше опасных производств, меньше загрязнения воздуха… Только вот мир этот остался за пределами купола, и все стоки потекли под него.
Паулюс прибыл на место, встретился с руководством, все осмотрел, отснял на камеру. Прошелся по тюрьме. В застенках звучали дикие крики, и даже прочный бетон не мог их сдержать. Агент за свою долгую карьеру привык ко многому, но вся эта картина вызывала у него неприязнь и даже страх. Он понимал, что некоторые из этих людей, если не большинство, это не убийцы, а враги режима внешнего или внутреннего. Здесь у них не было шансов ни на что, ни на какую помощь, и эта мысль пробирала его до костей. Но он выполнял свою работу: ходил по корпусам и заполнял отчет.
Наконец, этот жуткий день закончился. Следующей точкой его маршрута является экспортный хаб под Иркутском. Не хотелось ночевать на этой базе, а потому, несмотря на глухую ночь, Петраускас выехал с территории. Он должен был сесть на поезд ранним утром. Серых бетонных зданий уже не было видно, машина мчала через леса, а крики в голове остались. «Ужас», – думал Паулюс.
Люди лесов
Тот самый партизанский бункер c двухъярусными кроватями, что располагается в паре десятков километров от Новосибирска был все еще наполнен людьми. У них не было там комфортных условий, все как на фронте. Ржавые койки, скудная пища, старая одежда. Будь они где-то под Москвой, их бы, возможно, обнаружили, если бы годами так сидели они в одном месте – тем более, с вылазками. Но здесь их не трогали. Местная власть не поддерживала их финансово, но, по крайней мере, не вставляла им палки в колеса. Штаб этот был мозгом всей огромной повстанческой организации, и назывался он «Север».
Партизаны были сосредоточены в европейской части России и назывались «Ядро». Общение через радиоволны осуществлялось между центром и командирами на местах, но далеко не у всех там был свой бункер. Иногда люди днем сидели у себя в поселке, на ферме, а ночью уходили тайком в лес, прихватив с собой припасы, собирались с другими не равнодушными.
Вместе граждане старались бороться с несправедливостью на местах. Уничтожали или запугивали особо обнаглевших чиновников и силовиков, которые наносили вред местным жителям. Сражались они и против бандитов-анархистов, которые тоже жили в лесах и порой нападали на села.
Было такое недавно, что посол Мэтлок ругался на Градова за нападение на базу «Кавказ». Это был смелый проект, но по большей части последние годы повстанческое движение копило силы и ресурсы, чтобы пойти на более решительные меры. Они готовы были положить жизнь за порядок в стране, за какую-никакую, но справедливость и восстановление единого государства. Хотелось чтобы жить стало, конечно, не прямо таки сказочно, но хотя бы как в Сибири, а желательно – и посвободнее.
В тысячах километров от бункера «Север» сидели у костра четыре десятка человек: молодые и старые, заросшие грязные и аккуратно одетые. Были здесь представители многих народов, населявших земли России: русские, украинцы, белорусы, татары, дагестанцы и многие другие. Все были вооружены. Ночной воздух был свеж и прохладен, иногда ветерок шелестел в кронах деревьев. Звезды мерцали в небе над ними, словно крошечные бриллианты, а вдалеке ухнула сова, словно напоминая им, что они не одни.
Они говорили до поздней ночи о стратегиях, пока, наконец, один из них не предложил по очереди нести вахту, пока остальные немного отдохнут, прежде чем продолжить обсуждение завтра утром. Согласившись с этим планом, они улеглись у костра и вскоре заснули, мечтая о свободе для любимой Родины.
Ночь была холодной и темной, деревья, окружавшие небольшую полянку в лесу, вырисовывались на фоне звездного неба. Огонь потрескивал, ярко вспыхивая, создавая теплое сияние, которое освещало лица собравшихся вокруг него.
Утро пришло незаметно, и вот солнышко уже раскрашивает кроны деревьев и будит спящую братию. Кто-то ворочается в спальнике, кто-то несет чайник к костру. Вскоре все уселись на бревна и начали завтракать. Каша кипела в кастрюле на огне. Запах горящего дерева ударил им в нос, когда подул ветер. В перерывах между дискуссиями между ними раздавались смех и шутки, которые поддерживали их настроение, несмотря на все происходящее вокруг.
Старшим в их иерархии был человек лет пятидесяти, с густой черной бородой и запутанными бровями. Его зовут Трофим, а братья по оружию называют его Трошка. Он решил рассказать анекдот:
– Знаете, что ответил сын Градова на вопрос, почему ему дали высокопоставленную должность?
« – Пора мне заняться кумовством!»
– Или вот еще:
Вопрос: что сказал Градов, когда ему предложили миллиард рублей?
Ответ: «Я возьму два!»
Компания посмеивалась, кто-то курил и качал головой.
– Теперь давайте о важном, – вдруг стал серьезным Трофим. – С Севера поступили распоряжения: несколько отрядов, в том числе и мы, должны объединиться и нанести удар по базе оккупантов под Псковом. Но это задача тяжелая, многие не вернуться домой… И нет гарантии, что нам удастся добиться захвата. Поэтому мы должны прощупать почву, захватить город на расстоянии оттуда, чтобы их силы были переброшены туда. Армия силовиков Градова тоже ринется в город.
Возьмите карту в моей сумке, я представлю вам план по захвату города. Для начала по заветам Ильича идет захват телеграфа, почты и мостов. В нашем случае это три моста. Это вот радиоточки в окрестности и здания силовых структур, откуда информация может попасть в столицу.
Люд с Московских заводов должен сделать поставку оружия и медикаментов перед началом операции – завтра мы ее получим и встретимся с другими отрядами около цели. Народ по всей стране делает свой вклад в нашу борьбу и называет нас «Ядром», мы должны соответствовать этому, должны быть сильными и бесстрашными, иначе рухнет все то, что нас окружает. – Бойцы вокруг закивали, понимая все значение операции. – Наши люди в городе, куда мы выдвигаемся завтра, окажут нам всю возможную поддержку.
Надо действовать быстро! Мы оценим ситуацию и будем готовиться к следующему шагу. Часть информации вы получите на месте, когда закончим этот этап. Предлагаю отдохнуть сегодня, собрать вещи, а к рассвету быть наготове. Вопросы?
Тишина, все внимали и погрузились в раздумья. Молодой парень в синей спортивной куртке, сшитой еще в 90-е, сказал:
– Трофим, я из новеньких здесь. Хотел спросить не про план… C ним все понятно, Вы поведете нас, мы пойдем под Вашим руководством. Но почему им не ударить по городу ракетами или еще чем-то?
– Сынок, а они ударят, скорее всего… Но не забывай, что там есть производства, и сбои поставок им не позволительны. А даже если бы пошли ва-банк и решили снести город, то ядерного оружия давно нет, потому что его тайно утилизировали еще в 90-е по приказу «Креста». Скорее всего для того, чтобы подобные выходки не привели к разрушению городов, заводов и логистики в случае внутренних конфликтов. Представляешь, какую угрозу принесут радиоактивные облака те же? А вот артиллерию использовать могут, если захотят, если позволят – начнут войну с нами. Масштабную, такой давно не было…
Еще один молодой человек поднял руку и, увидев положительный кивок их лидера, задал свой вопрос:
– Я тоже не совсем по теме, извините, но хотел спросить. Что можно почитать сегодня, пока время есть, что у нас в лагере из литературы по нашей части? Извините еще раз, – стушевался паренек.
– Спроси у Шустрого, конечно, но я три книжки могу вспомнить из того, что сам читал про таких, как мы. Знаешь же, сколько партизан было во время немецкой оккупации и какой вклад они внесли в эту борьбу? Значит так, первая – это «Партизан: история сопротивления» Валентина Пикуля, вторая – «Партизанская война» Александра Хилла, ну, и последнее – «История партизана» Бориса Полевого. Все эти книги, как вы знаете, под запретом, но часть изданий сохранены нашими братьями и есть, думаю, и в нашей скромной полевой библиотеке. Вон рюкзак несет Шустрый. Изучай, малец, – улыбнулся Трошка, обрадовавшись такому вопросу.
Шустрый, крепкий мужчина средних лет, умудренный опытом и потерявший несколько пальцев на левой руке в боях, дал рюкзак с книгами парню, почесал лысину грязной рукой и сел на свое место:
– Знаете, вся эта ситуация, то, за что мы жизни кладем, – это же заслуга не только злобных иностранцев. Вы знаете, что было до купола? Многие из вас не родились еще тогда… Мы были втянуты в конфликты, и внутри страны тоже было жарко.
Наши руководители вели игры в своих шкурных интересах. Столько людей полегло… И знаете, Жириновского-то, который был президентом до Градова, снесли, и что нам говорили? Разоблачали культ личности, свалили все беды на него и его друзей. Но по факту многие военные и чиновники, кто были тогда при власти, и кто ответственен за то, что страну довели до страшной бедности, до войн, до развала державы в конце концов, сидят до сих в своих теплых кабинетах. Потому что они лояльны.
И «Крест», уверен, всему миру оправдывал все эти годы наш купол, говорил о наказании и изоляции России, о том, какие тут твари живут, а сами закрывают глаза на этих чинуш. Кормят их, дают им в тысячи раз больше благ, чем получаем мы. Это ли не лицемерие? Нет совести ни у тех, ни у других. Такие дела…
Молодой парень по имени Влад, доставший себе книгу из рюкзака, хлопнул по ней звонко ладонью и вставил свое слово:
– Согласен полностью! А знаете, я сравнить хотел их мир, тот, что за куполом, с Римской империей и Древней Грецией. Вот они забирают наши ресурсы, а мы для них расходный материал: даем зерно, электричество и полезные ископаемые, наши граждане делают для них грязную работу, трудятся на шахтах и химических производствах. А у них, наверное, благодать… Вот в Риме и Афинах почему могли себе позволить люди заниматься философией, математикой или просто наслаждаться жизнью? Не потому, что была демократия, и все работало как в сказке не потому, что они были лучше или хуже нас, а потому что у них были рабы. Существенный процент населения пахал, пока другие могли дискутировать, сидя в тогах. Конечно, это дало миру цивилизацию, науку, но представляете жизни тех несчастных, что попали в неволю? И вот теперь это мы.
Знаете ли вы, что слово раб на английском – slave, какое у него происхождение? От слова «славянин», ведь сотни лет на невольничьих рынках Европы главным товаром был раб, а больше всего среди них было наших собратьев. Невольничий рынок Крыма был долгое время центром продажи живого товара. Теперь нас не уводят в неволю, мы как рабочие в колонии трудимся и отдаем результаты своей работы начальству, которое их использует. Нам остаются крошки с барского стола в виде еды, воды и крова, и то – не всем…
Шустрый:
–– Труд делает свободным…Немецкий лозунг концентрационный вспомнил.
– Братья, ваши речи важны, – вставил свое слово Трофим. – Хорошо, что у нас есть еще свобода мысли, что многие размышляют, решают бороться. Но давайте сейчас отвлечемся от грустного, завтра тяжелый день. Я предлагаю музыку. Стасик, доставай шарманку! – он довольно ловко махнул громоздкой рукой.
Они недавно нашли граммофон в соседней деревне, а вернее, им подарил его местный житель. И здесь, на расстоянии в несколько километров от цивилизации, они могли послушать музыку, не боясь, что их обнаружат. В запасе было несколько пластинок, в том числе с фронтовыми песнями, но были и особо интересные экземпляры. Стас установил инструмент на пень, вытащил пластинку с желтой наклейкой и аккуратно поставил на нее иглу.
Костер потрескивал, компания оживилась, полились слова из побитого старого граммофона:
Una mattina mi son svegliato
O bella ciao, bella ciao, bella ciao ciao ciao
Una mattina mi son svegliato
E ho trovato l’invasor…
Кто-то встал и начал похлопывать себя в грудь кулаком, за ним потянулись остальные – мужчины пели с гордым видом гимн итальянских партизан. Эта песня была по содержанию не такой радостной, какой она может показаться, ведь там поется от лица человека, готового положить жизнь за свободу, и звучат слова:
«В горах пусть будет моя могила
В тени любимого цветка»
Среди лесного братства не было трусов, все были готовы на самопожертвование ради народа, во имя Родины.
Танец был окончен, все немного выдохлись и сели. Поставили пластинку Утесова «Темная ночь». Сидели у костра, многие подпевали, кто-то пил, кто-то молился, глядя в небо. Так они за беседой и с музыкой проводили этот день.
Золотистый кот сидел на коленях у Влада. Это может показаться удивительным, но даже в Великую Отечественную войну в лагерях партизан кошки обязательно присутствовали. Они приходили из разрушенных и занятых немцами деревень и поселялись с людьми в лесах. Конечно, кошки во время войны и мышей ловили, спасая скудные партизанские запасы, но главное – они оказывали психологическую помощь бойцам.
Все это говорило о том, что присутствие кошки дарило даже не надежду, а уверенность, что рано или поздно весь этот кошмар закончится, и всё вернётся на круги своя. Мирная жизнь, хлеба в полях, играющие во дворе дети и мурлыкающая на печке кошка – такая картина согревала душу. Психотерапевтический эффект присутствия маленьких пушистиков заметили во многих армиях мира. Не даром эти животные часто «служат» и на военных кораблях.
Солнце садилось за горизонт, окрашивая лес в ярко-оранжевый цвет. Деревья были высокими и густыми, а земля была влажной от росы, как будто накануне прошел дождь.
