Иван Александрович Гобзев
Зона Правды
Жар и холод
И в самом деле, грохот нарастал – скрип, удары, солёные брызги в лицо. Что за черт, – сказал он про себя и встал. Быстро взбежав по лестнице, он вышел на палубу. Погода испортилась вконец – небо заволокло темной серой пеленой, ветер свирепо бил парусами и вздымал гребни в два человеческих роста, бросая в людей потоки ледяной воды. Вцепившись в фальшборт, он перегнулся и посмотрел в кипящую пучину за бортом. В черных волнах мелькали блестящие длинные тела, быстро скользили, уходили на глубину и вновь всплывали.
– Снять паруса! – закричал он. – Сети за борт!
Какой-то бородатый промокший матрос в огромном капюшоне спросил:
– Может не надо сети? Перевернут, суки!
– Надо! Выполняй!
Как только паруса спустили, судно стало держаться ровнее. Несколько человек сбросили с правого борта сеть.
– А ты прав, – весело закричал бородатый, – здесь они, милые, полно!
Дима ободряюще махнул рукой. Но мощные порывы и темнота беспокоили его – если ветер ещё усилится и корабль развернёт бортом, то может и перевернуть. Или, по крайней мере, смоет кого с палубы волной.
– Тяни! Тяни! – закричал бородатый.
Дима подбежал к морякам. Отяжелевшую сеть резко потащило вниз. Он вместе с другими схватил верёвки и потянул.
– Что такое!?.. Зацепилась!?
Зацепилась. Сеть не шла, а корабль накренился и медленно пополз бортом к ветру.
– Я же говорил, – страшным голосом сказал кто-то, – надо днище было чистить перед выходом в море…
– Конец нам, Дождь, – крикнул ему в ухо бородатый.
Тревожно зазвенел гонг, кто-то без приказа стал бить в него, как будто это могло что-то изменить. Судно кренило всё круче, нагибая мачтами к волнам, а звон всё учащался и нарастал, превращаясь в непрерывное дребезжание. Кто же это так часто долбит, – с раздражением подумал Дима.
Он сел в темноте на кровати и спустя несколько секунд понял, что это домофон. Пройдя в прихожую, он взял трубку.
– Здравствуйте, – раздался бодрый мужской голос. – Вы уже нашли свою вечную любовь? Или полагаетесь на вечность в запасе?
Дима испугался и растерялся. Ему показалось подозрительным, что среди ночи какой-то незнакомец спрашивает его о любви.
– Нет, не нашёл, – сказал он после мучительного размышления. – А вы кто такой?
– Ну и дурак. Открывай, это я.
Войдя, Василий сразу отдал брату вымокший холодный плащ.
– Непогода, – сказал он таким тоном, как будто приход в три часа ночи самое обычное дело.
– А что так поздно? Ты в курсе сколько времени? И что там было про любовь?
– Я по делам тут был рядом, решил зайти. Красивое у тебя лицо. Шрамы украшают мужчину. А про любовь – так, шутка.
За приготовлением чая Дима вкратце изложил брату свои приключения в клубе. Василий одобрительно качал головой. Дима рассказал ему и о странных снах. Больше всего его пугало, что сегодня на ночь он не употреблял таблеток, ведь он выбросил их накануне в мусорное ведро. Наверно, решили братья, переборщил, не следовало смешивать с алкоголем и пить в таком количестве, не всё ещё вышло из организма. Спать они легли под утро, часа в четыре.
На следующий день Дима проснулся поздно. Василий ещё спал и он решил сходить пока в магазин, купить сигарет. В очереди перед ним стояли наркоманы – за дешёвыми заменителями наркотиков. Дима до сих пор с трудом верил, что их покупают, но, тем не менее – это было фактом, они пользовались большой популярностью. Когда-то давным-давно люди придумали выпускать безалкогольное пиво, и все стали его пить, а потом появились безалкогольные крепкие напитки, все смеялись, но и их тоже стали пить. А затем – искусственный кокаин для богатых и искусственные амфетамины для бедных – без содержания веществ, вызывающих эйфорию, стимуляцию и, соответственно, привыкание. Но по вкусу, цвету и запаху они были точь в точь как настоящие наркотики. Даже стали делать безвредный героин. И что же? Несмотря на протесты всех учёных и просто здравомыслящих людей, заменители пользовались огромным успехом. В городе открылось несколько клубов, где мастера различных духовных практик обучали наркоманов умению получать удовольствие от ненастоящих наркотиков. Все просто, говорили они, достаточно лишь поверить, что они настоящие! Забыть, что это заменители и принимать их так, как будто желаемый эффект неизбежен! И вот, что любопытно – это действовало, а количество смертей от передозировок и разрушенного здоровья резко сократилось.
Едва выйдя из магазина, Дима торопливо выкурил две сигареты подряд. А потом прикурил третью. Он давно уже заметил за собой какую-то ненормальную спешку во всех делах и неумение вовремя остановиться. Например, даже в бане, куда он периодически ходил с братом, он парился дольше и отчаяннее всех. И не потому, что очень хотел париться, а потому что не мог сидеть в предбаннике без дела – там он сразу начинал нервничать, оглядываться по сторонам и беспокоиться, не зная, чем себя занять. И не усидев, вскакивал и опять бежал в парилку. Опытные банщики, многое видавшие на своём веку, даже спрашивали про него друг у друга: «А что это за парень?» «Какой такой парень?» – переспрашивали другие. «Ну, этот, что парится, как е-анутый». «Ааа, – отвечали те, – этот, что парится, как е-анутый? Не знаем, но да, ходит такой в баню давно уже». В бане его только так и называли поэтому: «этот, который парится, как е-анутый».
Куда я спешу, – недоумевал он, стоя на улице с сигаретой, – отчего убегаю? Вроде бы он всегда торопился всё сделать быстро, как будто хотел освободить время для настоящих важных дел или для отдыха, но едва это время появлялось, он сразу начинал маяться, не зная, к чему себя приложить и опять куда-то спешил. Однажды брат сказал ему на это, что это нормально – потому что остановиться и успокоиться можно только в двух случаях – в любви или в смерти. А если нет ни того, ни другого, то придётся метаться, бежать, ждать чего-то несбыточного. Хотя это несбыточное – вполне простые вещи: любовь и смерть.
Вернувшись домой, он обнаружил на кухне Василия за чашкой кофе.
– Никак не могу привыкнуть к твоему лицу, – сказал Василий. – Испугался, что это какой-то незнакомый мужик в твою квартиру зашёл.
– Доброе утро, – ответил Дима.
– Пойдём в баню? Давненько мы не парились.
Дима был совсем не против бани, на работу он всё равно идти не собирался.
– Может, Ярополка возьмём с собой? Хотел с ним поболтать, – предложил он.
– Что ж, можно и пригласить. Всё равно он не придёт.
Дима отправил Ярополку sms с приглашением. Надежды на то, что тот придёт и, в самом деле, почти не было. Ярополк давно перестал регулярно встречаться с братьями. Первое время они по привычке часто приглашали его с собой в разные интересные места, но неизменно получали отказ. «Ой, парни, – говорил Ярополк, – я бы с удовольствием, но работаю!» Или: «Очень хочу, но ребёнка не с кем оставить!» А однажды признался честно: «Не могу, жена ругаться будет, она мне запрещает с вами видеться». И это было правдой. Его бывшая жена не очень любила братьев, она боялась, что вместе с ними её муж ходит к девочкам и изменяет ей. Дима понимал её страхи, ведь она была на пятьдесят шесть лет старше Ярополка. Пластическая нано-хирургия творила чудеса – выглядела она совсем как девушка, и всё бы хорошо, если бы не начался старческий маразм. Вот тут и возникли настоящие проблемы. Но внезапная смерть жены освободила его от диктата с её стороны. С тех пор он любил повторять известную поговорку:
– Парни, не ведитесь на внешность, сначала узнайте, сколько вашей избраннице на самом деле лет…
Как правило же, он объяснял невозможность встречи своей работой. Причём в любое время суток, будь то день или ночь, выходные или будни, Ярополк постоянно оказывался на работе занятый какими-то неотложными делами. Правда, теперь он обзавёлся новой женой, Катьей, и неизвестно какое влияние она имела на него.
Несмотря на будний день, в бане было много людей. Заплатив за вход, купив веник, шапки и тапочки, и арендовав простыни, они нашли пару свободных мест в одной из кабинок. Повсюду сидели и полулежали раскрасневшиеся мужчины в анабиозе, отходившие после хорошей пропарки. В центре зала отдыха стоял длинный прямоугольный стол и потёртые диваны вокруг него, обтянутые красным дерматином. На этих, центральных диванах, обычно отдыхали завсегдатаи, парильщики, ходившие в баню ещё тогда, когда Дима с Василием не родились. Стол всегда был накрыт, между пропарками за ним закусывали и выпивали, болтая и громко хохоча. А иногда за столом играли в домино, с таким азартом, как будто на деньги, но нет, играли просто так, ради победы и духа соревнований. Фишки бились об стол, и вылетали горячие крепкие слова, неизменно сопровождающие эту древнейшую игру столько веков, сколько она существует.
Дима с Василием пришли вовремя – едва они разделись, как из предбанника вышел мокрый человек и сказал: «Мужики, через пять минут готово!» Братья нацепили тапочки, надели войлочные шапки и побежали к парилке, чтобы занять место ближе к входу. Очередь выстроилась уже большая. Время от времени из дверных щелей вырывался свист и пар, это шайками поддавал кипяток в печь Велемир Адроныч.
Вскоре он вышел из парилки. На его голове была не такая шапка, как у всех, а широкая треуголка с войлочной звездой посередине. Протолкавшись через очередь, он встал под холодный душ. Все приготовились – раз главный вышел, значит, сейчас будет дана команда заходить. И точно, спустя минуту Адроныч крикнул: «Пошли!»
Стадо голых мужиков рванулось в парилку. На карачках, потому что жар стоял невыносимый, они быстро заползали по ступенькам наверх и ложились на пол. Дима успел найти свободное место и лёг ногами к центру, где для Велемира Адроныча был оставлен небольшой пятачок. Те, кому места на полу не хватило, сидели на ступеньках или стояли внизу, а некоторые смельчаки легли повыше, на полки. Дима поднял руку и её обожгло горячим паром. Теперь все ждали прихода главного.
Парилку освещал слабый свет лампы в толстом стеклянном плафоне под ржавой железной решёткой. Доски, из которых были сделаны пол, ступени и пологи почернели от постоянной влаги и пропитались потом тысяч тел. Кирпичные своды потолка со следами штукатурки мрачно нависали над голыми людьми. Несмотря на общую атмосферу ада, люди в парилке, по всей видимости, получали ни с чем несравнимое удовольствие. Как заметил лежащий рядом с Димой старик, «ощущения выше половых». Дима отчасти был согласен с ним.
Вскоре появился Адроныч. Привычным жестом подняв волосатую руку в варежке, он определил количество пара. Вслед за ним некоторые тоже подняли свои руки, обожглись и быстро их опустили. Затем он открыл огромный ржавый железный заслон печи и принялся маленьким черпачком закидывать кипяток в горнило. Каждый его бросок отзывался глухим взрывом – он кидал точно на раскалённые камни в глубине, ни разу не промахиваясь.
Пар стал опускаться, и те, что по наивности забрались на пологи, начали вертеться и материться. Кто-то не выдержал и спрыгнул, и, цепляясь за лежачие тела, побежал к выходу. К тому времени, когда Адроныч закончил, жар достиг своего максимума – ещё пару черпачков и появились бы ожоги.
Затем он взял двухметровую палку с закреплённой на ней простыней наподобие флага, поднялся наверх и уселся в центре. Мужики обменивались шутками, спорили о футболе, хохотали – отчего в парилке стоял раздражающий гул голосов.
– Молчать! – строго прикрикнул Адроныч.
Все резко замолчали. Адроныч принялся плавно водить флагом над лежащими людьми и волны горячего пара стали опускаться вниз. Пар ласкал тела, вызывая стоны, вздохи и слова благодарности. «Ох, спасибо, старик», «Век здоровья тебе», «Долгих лет», – и прочие сердечные слова раздавались в парилке.
Но флаг в его руках набирал скорость и вскоре уже быстро заметался из стороны в сторону. Раскалённый воздух начал шпарить. Стоны и вздохи сменились проклятиями.
Дима, стиснув зубы, лежал лицом в сырой пол и мысленно молился, чтобы всё это поскорее закончилось. Но нет, у Адроныча было много сил в запасе. Выйти отсюда раньше срока значило бы признаться в собственной слабости, заслужить презрение окружающих. Поэтому он держался, считая секунды и мечтая о ледяном бассейне в предбаннике. Время как будто остановилось, и хотя он знал, что лежит здесь не так давно, ему казалось, будто уже целую вечность старый маньяк машет простыней.
– Всё! – сказал, наконец, Адроныч.
Парилка наполнилась аплодисментами – мужики хлопали в ладоши и били в пол, благодаря за пар. Дима поднялся и, словно пьяный, качаясь на неверных ногах, побрёл сквозь туман перед глазами в бассейн. Ледяная вода поглотила его с головой, заглушила все звуки, кроме биения сердца, и время вдруг тронулось с мёртвой точки, снова пошёл отсчёт. Он вынырнул уже в новом мире, а события в парилке казались зыбкими и сомнительными, точно из другой жизни.
– Ну как? Жив? – спросил его бородатый.
– ……., – ответил что-то Дима, и сам не расслышал, что именно.
Волны вздымали их тела, зеленея пенными гребнями над бескрайним морем. Глаза покраснели от соли, члены сковывал холод, проникая в сердце и заставляя челюсти бить частую дробь.
Дима оглянулся по сторонам – на западе за водяными горами то появлялись, то исчезали очертания Серых скал. Вид родного берега придал им сил и они погребли к нему.
На берег они выбрались обессиленные. Еле переставляя ноги, они отошли подальше от полосы прибоя и рухнули в гальку. Небо прояснялось и ветер, наконец, стихал. Дима испытывал чувство небывалой радости оттого, что снова ощущал под собой землю, и угрюмые прежде скалы и противные крикливые чайки, и острые бурые камни, испещрившие берег, впервые показались родными. Ну и повезло же нам не попасть в руки ундин, – подумал он.
Он не рассказал другу, что в тот момент, когда их лодку перевернуло и они оказались в волнах, с ним приключилась страшная история. Вылетев за борт, он ушёл глубоко под воду, туда, где ледяные оковы сжимают тело и клубится внизу серый мрак. Там он увидел, как из глубины всплывает человеческая фигура и плавно скользит, точно рыба или медуза, по направлению к нему. Он решил было, что это один из рыбаков, но, спустя секунду, когда фигура приблизилась на расстояние вытянутой руки, различил лицо девушки с прекрасными большими глазами, печально смотрящими на него. Как заворожённый глядел он на ундину, не в силах отвести взор, и его сердце переполняла любовь, которую он, словно когда-то потеряв, сейчас вдруг вновь обрёл. «Мы больше не расстанемся», – произнёс он, и солёная вода хлынула ему в рот и лёгкие, и стало так больно, что он закричал бы, если бы смог. Сильная рука сверху схватила его за волосы и потащила наверх. Оказавшись на поверхности, он увидел рядом бородатого. К счастью, он не успел сильно наглотаться воды и быстро откашлялся.
– Ты в порядке? – склонился Василий над Димой, скорбно сидящим у бассейна на каменной скамейке. – Пойдём, погреемся ещё чуть.
Дима растерянно оглянулся по сторонам, надел шапку и поплёлся за братом в парилку.
– Ты знаешь, – сказал он, лёжа на пологе, – я сейчас такое видел, что и не перескажешь… И ты там был, в образе рыбака, с ужасной рожей и бородой.
– Да? А почему ты решил, что это я? – рассмеялся брат.
– Не знаю. Просто понял, что ты. Это на самом деле не смешно. Я больше не ел таблеток. Мне мерещиться черт знает что. Я раньше думал, что это видения из прошлой жизни, а тут совсем что-то нереальное… Русалки какие-то.
– Красивые хоть? Ладно, забей. Скоро всё выветрится. Банька очистит твою кровь.
– Ты уверен?
– Уверен.
Спокойствие брата утешило Диму. Если Василий за него не переживает, а он всегда переживал, когда случалось что-то плохое, значит и в самом деле всё в порядке.
Погревшись, они зашли в душ охладиться и вернулись в свою кабину. Василий достал из рюкзака термос с чаем. Приятно было ни о чем не думать, а просто расслабленно созерцать окружающее, не отдавая себе отчёта в том, что созерцаешь. Наверно, подумал он, нирвана именно такая.
– Привет, парни! – Ярополк прервал его размышления. – Я пришёл.
Он бросил сумку с банными вещами на сиденье и весело принялся раздеваться. Дима с Василием удивлённо переглянулись, они никак не ожидали, что Ярополк придёт.
– Что случилось, Ярик, – спросил Василий, – тебя жена из дома выгнала? Мы думали, что после нашей встречи в кафе не увидим тебя лет пять.
– Просто захотел с вами попариться, давно в баньке не был. И на работе день свободный!
Он разделся, обнажив промятую ребристую грудную клетку, острые костистые плечи, выпирающие ключицы и другие части тела – все худые и угловатые. Накинув простыню, он сел, налил чаю и подмигнул братьям:
– Ну как? Хорош парок?
– Да, ничего. А у тебя как дела? – спросил Василий.
– Хорошо, только работы много… Работа и работа…
– А что за работа у тебя? Ты так толком и не говорил, – спросил Дима.
– Да толком и не расскажешь… Эта длинная история. Этой истории не одна тысяча лет. А есть ли у тебя вечность в запасе, чтобы услышать её? Короче, я последователь первого, что ли… Моя задача найти его и вернуть на первоначальный путь.
– Что-то я уже слышал такое в одном ночном клубе недавно, – удивился Дима. – Почти точь в точь от какого-то парня…
– Правда? – усмехнулся Ярик. – Странное совпадение. Моя работа на самом деле – это работа с кадрами.
– С Зоной Правды связана?
– Ну-у-у, – Ярик скривил лицо и неопределённо помахал перед длинным носом крючковатыми пальцами, – можно и так сказать… В каком-то смысле… Хотя?..
– Помнишь, – перебил его Дима, – ты мне звонил недавно, предлагал в Зону Правды. Ты серьёзно или пошутил?
– Серьёзно. А что, надумал? Есть возможность, одна свободная вакансия.
– Нет-нет, просто разузнать хотел…
– Платить очень прилично будут. И исправление личности бесплатно, – продолжил Ярик так серьёзно, что Дима смутился. – Туда люди мечтают попасть. Это же шанс начать новую жизнь.
– А ты сам-то был там? Что такое эта Зона?
Ярик отвёл глаза и раздражённо покачал головой:
– Нет смысла говорить о том, чего не понимаешь. Единственный способ узнать, что такое Зона – это оказаться на Зоне.
– Я не хочу туда. Ты сам говоришь – там меняют личность, делают другим человеком.
– Это примерно так и есть. А почему тебя это смущает? Что такого есть в твоей личности, за что стоило бы цепляться? Твоя жизнь сейчас настолько прекрасна, глубока и одухотворена? И, надо понимать, что если ты попадёшь на Зону Правды, это не значит, что утратив свою жалкую личность, ты из Димы вдруг превратишься в какого-нибудь Петю. Нет, ты останешься собой. Но станешь другим – лучше. Несравненно лучше.
Пока он говорил, его глаза как будто засияли, Дима не совсем понимал, что означает их странное выражение, но подумал, что, скорее всего, они сияют огнём веры. Ему стало страшно и неуютно в его присутствии, он чувствовал, что вновь сталкивается с тем, с чем никогда не хотел бы иметь дела.
– Ладно, Ярик. Я понял. Спасибо. Но это не моё, мне это не нужно.
– Ну, смотри сам, – Ярик хлопнул его по плечу и расслабленно улыбнулся.
Как и обычно, Дима сильно перепарился. Когда париться стало невозможно, друзья решили, что пора по домам. Помывшись, они быстро оделись и вышли на улицу.
С Василием расстались у метро «Проспект Правды». Ярик на метро не ездил, за ним прибыла длинная чёрная машина. За рулём сидела Катья, она опустила окно и улыбнулась Диме во весь огромный рот, породивший у него неожиданные ассоциации. Она была в темных очках, с крупными золотыми кольцами в ушах и толстым ожерельем на плоской открытой груди, в общем, выглядела дорого и благополучно. Открыв дверцу, она ступила на асфальт, показав обнажённые до основания бедра ноги, обутые в туфли на длинных шпильках. Дима вновь удивился её худобе и высоте, совпадающими с пропорциями Ярика, и её настолько же неприятной внешности. Тем не менее, было в ней что-то привлекательное, вызванное сочетанием ухоженности, неуклюжести, открытости платья, уверенности и одновременно чувством неловкости. Какое-то странное обаяние и сексуальность излучала она, и в тонком запахе её духов ему мерещился разврат и вожделение, мятые простыни и откровенные поцелуи, испарения потных тел и вздохи со стонами.
– Привет, – сказал он Катье, не решаясь называть её по имени, до того идиотским оно ему казалось. И повернулся к Ярику, который поцеловал её и противно назвал «киской»: – До связи, Ярик, увидимся.
– Надо чаще встречаться! – Ярик сел в машину. Катья обернулась на миг и махнула Диме рукой, он ответил ей тем же. Стоя под дождём, он подождал, пока они не скрылись вдали, затерявшись в рядах других машин.
