Ирина Леонидовна Касаткина
Свет далекой звезды
Глава 5. ТАНЦЫ В ДОМЕ ТВОРЧЕСТВА
Дом творчества находился довольно далеко от поселка – до него пришлось добираться автобусом. В тот день кинозал пансионата не работал, а в концертном зале шла какая-то скучная лекция, поэтому в Доме творчества собралась вся местная молодежь. Народу было – не протолкнуться. Танцы уже начались.
Молодые люди договорились, возле какой беседки будут встречаться, после чего Отар с Юлькой быстро затерялись между парами.
– Пойдем и мы, Оля. Красивое танго.
Серго ввел ее в круг танцующих. Она украдкой взглянула на него, и снова красота его лица больно резанула ее по сердцу. Это ж надо: золотые волосы и синие глаза. Ну, просто, солнце и море. И тени от ресниц на полщеки. Нет, лучше не смотреть – одно расстройство.
От близости его губ к ее лицу у Оли слегка кружилась голова. Он заглянул ей в глаза и довольно улыбнулся. Было невыразимо приятно чувствовать на талии его руки, положить свои на его плечи, прижиматься в танце к его груди. Он уверенно вел ее меж танцующих пар, ни разу ни с кем не столкнувшись. Разные люди окликали его, здоровались и с любопытством разглядывали Олю. Она ловила завистливые взгляды девушек и одобрительные парней. Чувствовалось, что ее партнер со многими здесь знаком и многие красавицы хотели бы оказаться на ее месте.
После очередного танца Серго подвел ее к условной беседке, где их поджидали Юлька с Отаром. Вдруг в темноте за танцплощадкой послышались шум драки и выкрики. К Отару подбежал высокий парень и, размахивая руками, стал что-то быстро говорить на своем гортанном языке.
– Посидите здесь, девочки, мы скоро, – сказал Серго. И они с Отаром куда-то поспешно ушли.
Через несколько минут Оля почувствовала, что ее сильно толкнули в спину. Обернувшись, она увидела незнакомую девушку, от которой разило спиртным.
– Отойдем, с тобой поговорить хотят.
Незнакомка потянула ее за руку в темноту.
– Кто хочет, о чем? Никуда я не пойду!
– Да не бойся ты! – только на пару слов. Идем, тебе говорят.
Она затащила Олю за угол беседки и исчезла. Оля беспомощно огляделась. Перед ней выросла высокая брюнетка с сигаретой.
– Слушай, ты, моль белая! – Брюнетка сплюнула под ноги и швырнула сигарету в газон. – Убирайся отсюда, пока цела, и чтоб я тебя больше здесь не видела! Даю пять минут.
– Но за что? Что я тебе сделала?
– Он мой, поняла? Мой! Я с ним давно гуляю. У нас любовь! И если я тебя с ним рядом еще раз увижу – тебе не жить, так и знай!
– Но он сам меня сюда пригласил! Почему бы тебе с ним не поговорить? При чем тут я?
– Мне плевать, кто кого пригласил! Я тебя еще раз предупреждаю: если хочешь остаться целой, забудь о нем. И можешь не оглядываться – он к тебе больше не подойдет. Если жизнь дорога, сваливай отсюда да побыстрее!
Насмерть перепуганная Оля еле отыскала скамейку, на которой сидела ничего не подозревающая Юлька. Схватив подругу за руку, Оля потащила ее к выходу.
– Что случилось? Куда ты меня тащишь? – отбивалась та.
– Юлечка, ни о чем не спрашивай! Надо побыстрее отсюда выбираться. Я потом тебе все объясню.
– Но давай хоть ребят подождем? Куда мы одни? Дорогу не знаем, да и страшно там, темно.
– Они не придут. Юленька, умоляю, идем скорее!
Когда они оказались за воротами Дома творчества, Оля, трясясь от страха, рассказала подруге об ужасной незнакомке и ее угрозах.
– А я что говорила? – Юлька тоже не на шутку перепугалась. – Подговорит местных – они, что хочешь, с нами сделают. И эти тоже хороши – сами смылись, а нас бросили. Милиционеры, называется! Как же мы домой доберемся? Автобусы, наверно, уже не ходят.
– Я примерно помню дорогу: все прямо да прямо. Мы три остановки проехали. Будем держаться середины шоссе. А если услышим, что машина приближается, спрячемся в кусты. Только, давай побежим. Быстрее доберемся, и не так страшно будет. Может, автобус нас догонит, а там люди.
Взявшись за руки, они понеслись по темному шоссе, стремясь поскорее удалиться от этого страшного места. Фонари не светили, и дороги совсем не было видно. Справа от них чернели кусты, слева в долине виднелись далекие огни, а перед ними и позади них была полная темнота.
Они долго молча бежали, пока не выбились из сил. Тогда они перешли на шаг. Наконец, Юлька нарушила молчание:
– Ну, убедилась, насколько я была права? Нужна ты ему, как прошлогодний снег! У него тут баб – пол поселка. Радуйся, что еще легко отделалась. После такого и думать о нем не смей! Иначе – конец нашей дружбе! Я тебя, просто, уважать перестану.
– Юленька, клянусь, больше и не посмотрю в его сторону! Господи, какая я была дура! Вообразила себе невесть что. Все! Теперь, пока не узнаю человека, ни за что не влюблюсь.
– Ладно, не зарекайся. Ну, побежали, уже, наверно, поселок близко. Вон огни показались – может, доберемся без приключений.
Они снова помчались со всех ног. Вскоре пришло второе дыхание – бежать стало легче. Ни одна машина не обогнала их. Кругом стояла тишина. Лишь мощно гремели цикады да пересвистывались невидимые птицы.
Вдруг Юлька остановилась и прислушалась.
– За нами гонятся! Слышишь?
Они замерли. И, правда: вдали был слышен топот бегущих следом людей. Они явно догоняли девушек.
– Спрячемся! Сюда! – скомандовала Юлька.
Они залезли в колючий кустарник и присели, стараясь не дышать.
– Оля! Юля! – послышались близкие голоса Отара и Серго. – Девушки, где вы? Да остановитесь, наконец, не бойтесь! Это же мы!
– Ш-ш-ш! – Юлька прижала палец к губам и показала подруге кулак. Но та и так сидела, как мышка, боясь шелохнуться.
Гравий под ногами бегущих перестал шуршать. Ребята остановились совсем рядом.
– Они где-то здесь, – раздался голос Серго, – я чувствую запах ее духов. Ну-ка посвети сюда!
Луч фонаря метнулся по кустам и выхватил из темноты сидящих на корточках беглянок.
– А ну, вылезайте! – скомандовал Отар. – Чего вам вздумалось убегать? Нельзя было объясниться по-человечески? Какая муха вас укусила?
– Ах, по-человечески! – Исцарапанная Юлька разъяренной пантерой вылетела из кустов. – По-человечески! И это после того, как вы сбежали и бросили нас на съедение своим девкам? Нет, какую совесть надо иметь? Убирайтесь и не смейте к нам больше подходить!
– Каким девкам? – Глаза Серго удивленно расширились. – О чем говоришь, девушка? Мы не сбежали. Там драка была – местные абхазцы с грузинами сцепились. Нас позвали на помощь – мы же милиция.
Слезы потоком хлынули у Оли из глаз. Стараясь сдерживать рыдания, она закрыла лицо руками.
– Оленька, дорогая, не плачь! Кто вас напугал? – Расстроенный Серго все старался отвести ее руки от лица, чтобы заглянуть ей в глаза. – Ну не плачь, не рви мне сердце!
Но она только качала головой.
– Кто ее напугал? Он еще спрашивает! Да та, с которой ты гуляешь! – завопила возмущенная такой наглостью Юлька. – Пообещала ей глаза выцарапать, если вас вместе увидит. Ну и подружки у вас – прямо, бандитки какие-то!
– Это Сюзанна, – посерьезнел Отар. – Я тебя предупреждал – добром это не кончится. Все благородным хочешь быть. А с такими по-хорошему нельзя. Теперь я с ней буду говорить. Не хочет по-хорошему, поймет по-плохому.
– Нет, это мое дело. – Глаза Серго потемнели от гнева. – Я сам с ней разберусь, ты не вмешивайся.
– Ну, вы тут разбирайтесь, а мы пошли. Нам ваши дела знать ни к чему. – Юлька решительно потянула подругу за руку.
– Постой, Юля, – задержал ее Серго. – Оля, поверь, у меня с этой девушкой ничего нет. И не было. Это ей так хочется. Просто, я однажды помог ей: проводил пару раз до дому, когда ей один тут угрожал. Она и вообразила невесть что. Не гулял я с ней никогда – разве что в компании. Жизнью клянусь!
– Не надо клясться, Серго, ты совсем не обязан передо мной оправдываться. Ведь мы с тобой едва знакомы. – Голос Оли стал спокоен и сух. Она уже овладела собой и больше не плакала. – Нам, действительно, пора домой. Поздно уже, и хозяева будут беспокоиться.
– Завтра увидимся? – Серго робко тронул ее за руку.
Они уже дошли до дома девушек и остановились у порога.
– Не знаю, – пожала плечами она. И не поднимая глаз, скрылась за дверью.
– Ну? Что ты теперь намерена делать? – Подперев руками бока, Юлька обеспокоено смотрела на подругу, встревоженная ее упорным молчанием. – Все начинать сначала?
– Я намерена спать. – Оля разделась и легла, укрывшись с головой простыней. – Какой безумный день!
Измученная всем пережитым, девушка быстро уснула. Ей приснилось, что она долго лезет в гору, цепляясь за скалы, а далеко внизу бушует море, − да так, что брызги долетают до ее ног. Вдруг камень под ногой обломился, и она с криком полетела вниз, прямо в бурлящие волны. Тотчас же на вершине скалы возник Серго и бросился следом за ней. Он догнал ее и схватил на лету со словами: – Не бойся, теперь ты спасена. Ведь ты со мной!
Сквозь сон Оля почувствовала, как кто-то трясет ее за плечо. Она открыла глаза и с сильно бьющимся сердцем села. Над ней склонилась Юлька.
– Ты чего кричишь? Весь дом перебудишь. Страшный сон приснился?
– Приснилось, что мы с Серго падаем в море. С высоченной скалы. А он меня уговаривает ничего не бояться. Юленька, давай завтра уедем в Гагру. На пару дней. Там Наташка Виноградова отдыхает с мужем, у меня ее адрес есть. Только засветло уедем, чтобы нас никто не видел. А хозяевам записку оставим. Давай?
– Конечно, поехали! Я в Гагре ни разу не была. Говорят, красивый городок, не хуже Пицунды. Может, вдали от него у тебя в голове хоть немного прояснится. А то ты совсем растерялась.
– Юля, как ты думаешь, он не врал? Как он сказал: “Жизнью клянусь!” Неужели можно так притворяться?
– Не знаю, подруга, не знаю. Похоже, он к тебе, действительно, неравнодушен. Но на пару дней расстаться полезно вам обоим. Вернемся – и все станет ясно. А теперь давай спать, если решили подняться пораньше.
Но сон покинул Олю. Она долго ворочалась в постели, потом встала, стараясь не разбудить посапывающую подругу, и вышла на лоджию.
В черном бархатном небе сияла огромная луна. Ее серебристый лик – лик Вечности – глядел девушке прямо в лицо.
– Господи! – взмолилась неверующая Оля, обращаясь к луне. – Помоги мне! Подскажи: что мне делать? Мне страшно! Вразуми меня!
Но луна хранила молчание.
Глава 6. СКАЖИ “ДА”
Расстроенные ребята долго сидели на скамейке возле дома девушек. Наконец, Отар заговорил:
– Все хочу спросить, друг: какие у тебя планы насчет Оли?
– А что? Почему спрашиваешь?
– Девушка хорошая, жалко ее. Сломаешь и уедешь, а она страдать будет. Такая хорошая девушка, светлая.
– Почему сломаю? Что я – насильник, что ли? Оля в аспирантуре учится, значит, ей больше двадцати лет. Она взрослая, я взрослый. Мы оба взрослые люди. Как она захочет, так и будет. Чего не захочет – не будет. Понимаешь: тянет меня к ней. Ни к одной так не тянуло. Сам не знаю что со мной.
– А дальше что?
– Дальше что, дальше что! Откуда мне знать? Буду думать.
– Ну, думай-думай. Только недолго думай. Всего две недели осталось.
– Пошли спать, – встал Серго, – завтра видно будет. Посмотрим, как они нас встретят, а там решим, что делать.
Но ни завтра, ни послезавтра они не встретились. Хозяева показали им записку, из которой стало ясно, что девушки попросту сбежали в Гагру. Подавленные ребята весь день слонялись по поселку, не зная чем заняться. Ничего не хотелось. Серго казнил себя, что не сумел объясниться с Олей – не нашел таких слов, чтобы она поверила ему. Он страдал и чувствовал, что она там, вдали от него, страдает тоже. Ах, если бы она была рядом!
Оля тоже очень тосковала. Она бродила с Юлькой по городу, заходила в магазины, ходила с Наташкой и ее мужем на пляж − но ничто не радовало ее. Город показался ей скучным, будничным. В нем не было тихой прелести Пицунды: ее тропинок в реликтовой роще, ее пансионата, ее сосен на морском берегу. В нем не было Его. И потому ее неудержимо тянуло назад.
Но Юлька была неумолима.
– Терпи! – твердила она подруге. – Прояви выдержку. Пусть помучается. Вернемся – сразу станет ясно, ждал он тебя или развлекался.
– Юля, он ждет! Я это чувствую, я знаю. Мы теряем время. А его так мало осталось! Поедем! Ну прошу тебя!
Наконец, Юлька сжалилась, и на третий день рано утром они вернулись.
– Смотри-смотри! Часовые на посту, – толкнула подругу Юлька, глядя в окно автобуса, – стоят по стойке смирно. Как огурчики!
На остановке их ждали. Молодые люди все эти дни встречали автобусы, приходившие из Гагры. И наконец, их ожидание было вознаграждено.
Серго первым бросился к двери автобуса. Он подал Оле руку, помогая ей сойти. Она благодарно оперлась на нее. Ему очень хотелось обнять девушку тут же, но кругом были люди.
Они молча посмотрели друг на друга. Его глаза задали вопрос. Ее дали ответ. Все было ясно без слов.
– Ну что, разобрался со своими возлюбленными? – Юлька порой бывала невыносима. – Не выцарапают они нам глаза? Не повыдирают космы?
– Юля, вам ничто не угрожает. Никто больше не посмеет вас обидеть. Можете ходить куда хотите и с кем хотите. Ваша неприкосновенность гарантирована.
– Жизнью клянешься? – не унималась ехидная Юлька.
Они сидели на диком пляже и лениво перекидывались репликами. Оле мучительно хотелось остаться с Серго наедине, но она не знала, как это сделать. Господи, ну неужели он ничего не может придумать? Ведь время уходит! Их время!
Вдали в море показался маленький золотистый катер. Он быстро приближался, и скоро на его борту стала видна надпись "Золотая рыбка".
– Оля, хочешь покататься? – Синие глаза Серго испытующе глянули на замершую девушку.
– А мы? – подскочила Юлька. – Я тоже хочу!
– А мы, Юленька, пойдем ежевику собирать. Ты же ее любишь – сама говорила. Я тебе такие кусты покажу – не оторвешься! Там ягоды крупные-крупные, сладкие-сладкие! – Отар был неподражаем. – А в этом катерке всего два места. Завтра и мы покатаемся. Если захочешь.
Накануне Серго попросил родственника Отара дать ему на день "Золотую рыбку".
– Девушку хочу покатать, – сказал он.
Тот без слов разрешил:
– Девушку покатать – святое дело!
Родственник был в курсе их отношений.
– Смотри, чтоб ей хорошо было.
– Постараюсь, – коротко ответил Серго.
Море тихо колыхалось, переливаясь всеми оттенками синевы: от голубого до темно-фиолетового. "Золотая рыбка" легко скользила по его блистающей глади, повинуясь уверенным рукам рулевого. Она уносила Олю в неведомую даль. Но это ее уже не пугало. Покойно глядела она на приближающийся незнакомый берег. Вот катер мягко ткнулся в песок – и мотор заглох. Предчувствие неотвратимого, близкого счастья охватило девушку.
– Господи! – обратилась она к тому, кто дал ей его. – Спасибо тебе! Благодарю тебя, Господи! Век буду на тебя молиться!
Она сидела и смотрела, как Серго спрыгнул на берег, закрепил страховочный трос и достал большой мягкий сверток. В нем оказался огромный пушистый плед. Он раскинул его в тени под нависшими над крохотным пляжем сосновыми ветвями. С трех сторон пляж ограждали высокие скалы, с четвертой его ласкало море. Море было совершенно пустынным – ни кораблика, ни далекого паруса, только белые чайки в густо-синем небе.
– Это Рай! – думала Оля. – Я в Раю! Надо покрепче запомнить все это, чтобы унести с собой, когда меня изгонят из него.
Скрестив руки на груди, Серго молча ждал, когда она подойдет. На негнущихся ногах она приблизилась к нему. Он прижал ее к себе совершенно.
– Скажи “да”. Иначе ничего не будет.
От великого смущения она спрятала пылающее лицо у него под мышкой, благо та оказалась рядом. Но он нашел его там, приподнял за подбородок и погрузил свой потемневший взор в ее глаза.
– Оля, скажи “да” – требовательно повторил он. – Да?
Голос его был глух, но тверд. Ну что ей оставалось делать?
Ее ответ он скорее угадал по чуть дрогнувшим губам, чем услышал. И сейчас же припал к ним своими крепкими губами.
Это было похоже на удар током, на землетрясение. Ноги у Оли стали ватными, и из-под них куда-то ушла опора. Но ее цепкий ум математика оставался пронзительно ясен.
– Я должна запомнить это ощущение, – велела она себе, – и это тоже, и это. Это мои драгоценности, которые у меня никто никогда не отнимет. Я буду копить их, чтобы потом, когда он покинет меня, перебирать в памяти и наслаждаться ими.
Теперь моя! – думал Серго, ловко управляясь с застежкой ее купальника. Теперь, девочка, от меня не убежишь. Все, отбегалась. Моя!
Поддерживаемая его сильными руками, она медленно опускалась. А ей казалось, что она летит вверх – в самые небеса.
Небо стремительно приближалось. Вот оно распахнулось, и Оля увидела несущиеся к ней звезды. От их нестерпимого сияния она закрыла глаза. Но самая крупная звезда проникла в нее и превратилась в маленькое теплое солнышко, которое осталось с ней навсегда.
А ее обостренные чувства собирали все новые и новые драгоценности, − и скоро душа ее наполнилась ими до самого края.
Унести, унести все это с собой, ничего не растерять! – билась в голове только одна мысль. Спрятать и никому не показывать. О, как я теперь богата! Теперь мне ничего не страшно – никакая разлука. Ведь моя память всегда со мной.
Они вернулись в Пицунду, когда солнце опустилось в море и первые звезды зажглись на небе. Под взглядом онемевшей подруги Оля молча собрала свои вещи и перебралась в крохотную квартиру на краю поселка, которую подыскал для них Отар.
Глава 7. ДЕСЯТЬ ДНЕЙ
СЧАСТЬЯ
Только теперь, находясь день и ночь под одной крышей с любимым, Оля поняла, что такое настоящая жизнь женщины. Жизнь такая, какой она и должна быть.
С великим изумлением она обнаружила, что домашние хлопоты, всегда казавшиеся ей скучными, могут приносить истинное наслаждение. Прежде она не любила убирать, готовить и могла часами валяться на диване с книгой в руках, питаясь одними бутербродами.
А теперь? Теперь она выучила наизусть любимые блюда Серго и научилась стряпать, да так, что он уплетал ее обеды за обе щеки и нахваливал. Было невыразимо приятно видеть, как он надевает свежую рубашку, выстиранную и выглаженную ее руками. Она бегала на базар, готовила еду, убирала квартиру – и все на одном дыхании. Во всех ее хлопотах был глубокий смысл: это для него! И потому она не уставала ни капельки.
Огонь, так опаливший ее в первые дни, превратился в ровное жаркое пламя. Оно согревало ее изнутри и прорывалось наружу, из-за чего лицо девушки казалось светлым даже в темноте.
Теперь ей можно было смотреть на него сколько угодно. Она трогала его загнутые ресницы, гладила брови, запускала пальцы в золотистую шевелюру. А он только моргал и улыбался. Но однажды осторожно спросил:
– Оля, ты такая умная, математик, диссертацию пишешь. Скажи, что во мне нашла? Ведь я простой милиционер. Неужели дело только… – Тут он запнулся. Но Оля поняла: он хотел сказать “только во внешности?” – но постеснялся.
– Понимаешь, Серго, это трудно объяснить. Конечно, дело не только в красоте. Хотя на нее прежде всего обращаешь внимание. Но мне кажется: влюбляешься во все сразу. Как человек улыбается, смотрит на тебя, говорит. А самое главное – что говорит. Вот если бы ко мне подошел дурак с твоей внешностью, я бы на него и внимания не обратила.
– А я знаю одну девушку, – Серго хитро прищурился, – которая влюбилась в одного юношу с первого взгляда. Тот и слова не успел сказать. Глаз на него поднять не могла. Чтоб не выдать себя.
– Просто… у тебя такое лицо. – Оля покраснела. – Но если бы ты ляпнул какую-нибудь глупость, все сразу бы прошло.
– А, ну да, ну да! "Вах, какие дэвушки!" – это, конечно, о-очень умные слова!
Он откровенно смеялся над ее смущением.
– Ах, ты вот как! – Сжав кулачки, Оля бросилась на него. Продолжая смеяться, он сгреб ее в охапку.
– Пусти, медведь!
Но Серго подержал ее, пока она не перестала трепыхаться. Когда он был так близко, Оля полностью теряла над собой контроль. Все мысли сразу вылетали из головы – оставались только чувства и ощущения. Он знал об этой ее особенности и использовал ее в своих целях.
Когда они, наконец, оторвались друг от друга, она рискнула спросить его о том же.
– А вот ты мог бы объяснить, чем я тебя привлекла? Ведь кругом столько красивых девушек – куда красивее меня.
– Неправда, – покачал головой Серго, – ты красивее всех. Глаза у тебя серые, а брови и ресницы темные. И волосы светлые, и вьются так красиво – колечками. А губы – постоянно хочу их целовать.
И он немедленно исполнил свое желание. Потом продолжил:
– Ты с виду нежная-нежная. Но в тебе чувствуется… – он на мгновение задумался, – что-то твердое, как стержень. Очень надежная.
Они все время проводили вместе. Даже на спортивные тренировки, необходимые ему для поддержания формы, он брал ее с собой. Ей нравилось смотреть, как ловко Серго клал на лопатки любого, кто рисковал с ним состязаться. И в стрельбе ему не было равных.
Ему ни в чем не было равных.
В поселке частенько случались драки между горячими абхазскими и грузинскими парнями, − тогда местная милиция неизменно звала Серго. Ему удавалось утихомиривать самых непримиримых.
– Чего они не поделили? – удивлялась Оля. – При чем здесь национальность? Какая разница – грузин, абхазец?
– Есть абхазцы, – пытался объяснить ей Серго, – которые считают, что мы, грузины, позахватили все лучшие места, все руководящие посты. А руководящие посты – это большие деньги. В нашей республике деньги – все! Дом хочешь построить – давай деньги. В институт поступить – опять неси деньги. На хорошую должность устроиться нужны очень большие деньги. Без денег человек ничто.
Вот ты в аспирантуру поступила – за деньги или как?
– Да ты что, Серго! – Оля даже подскочила. – Какие деньги? Просто, я хорошо училась. Окончила школу с медалью, институт – с красным дипломом. Вот мне и предложили аспирантуру. Я еще студенткой занялась научной работой, а в аспирантуре продолжила ее.
– А о чем твоя диссертация? Какое-нибудь открытие?
– Да нет, какое там открытие. Я пытаюсь решить одну задачу из теории вероятности. Если получится, выведу новое уравнение. Вот и все.
– А какая от этого польза? Кому нужно твое уравнение?
– Ну, как – кому нужно? Во-первых, просто интересно. Во-вторых, оно покажет путь к решению некоторых задач. Или поставит новую проблему. В математике всегда так. Может, потом кому-нибудь из физиков оно и пригодится – не знаю. Я ведь не прикладник. Я чистый теоретик.
– А тебе самой это дело нравится?
– Да, очень! Математика – самая прекрасная наука! Она, как хрустальный дворец – чистая, прозрачная. Такая твердая, честная. И захватывающая. В ней нельзя схитрить, соврать – сразу все становится видно. Мне очень нравится моя работа!
– Ну, хорошо, выведешь ты свое уравнение, а что дальше?
– Дальше? Дальше защищу диссертацию. Если удастся в институте остаться, буду сначала ассистентом, потом доцентом. Потом, может, докторскую защищу. Но я так далеко не заглядываю.
А насчет денег? Конечно, и у нас, наверно, принимают в институт по блату. В нашей группе были такие тупицы! Но чтоб в аспирантуру – это вряд ли. По-моему, это невозможно. Да и бессмысленно. Там сразу видно: дурак ты или нет.
– А у вас не бывает так, что один пишет диссертацию − за деньги, а другой ее защищает?
– По-моему, нет. Ведь все всех знают. Нет, это невозможно.
– А у нас возможно. За деньги все возможно. Поэтому все стремятся делать деньги. Или отнимают у других. А некоторые политики из абхазцев настраивают людей против нас. Иногда и приплачивают, чтобы провокации устраивали, подзуживали народ: мол, это грузины виноваты, что вы такие бедные.
Только большинству абхазцев вражда не нужна. У меня столько друзей среди них, и все – отличные ребята! Это нужно политикам – тем, у кого много денег, а хочется еще больше. А глупые люди воюют, режут друг друга, стреляют, убивают. Думают: ради справедливости, ради своих. А на самом деле – ради чужих денег.
– Если бы я мог, – продолжил он мечтательно, – я бы убедил всех людей, чтобы в каждой стране было два президента или главы правительства: один действующий, а другой запасной. И если один из них развяжет войну, то его немедленно отстранят от власти, и ее возьмет запасной глава, который эту войну сейчас же закончит.
Понимаешь, если бы все страны с этим согласились, то войны кончались бы, не успев начаться. Потому что даже победа простым людям ничего не дает. Кто уцелел – как был нищим, так и остался. Богатеют только те, кто наверху. Это им война нужна. А остальным людям нужно просто жить. Работать, растить детей, любить своих женщин. Вот как я люблю тебя.
– А ты бы мог убить человека?
– Оля, я милиционер. Я обязан защищать людей. И если бы ребенку или тебе, или другим людям угрожала опасность, я бы убил. Если бы другого выхода не было. Но пока бог миловал. Молю бога, чтобы за всю жизнь никого не убить. Потому что убить человека – великий грех! Очень страшно такой грех брать на душу, даже если иначе нельзя. Не все это понимают, к сожалению.
– Серго, да тебе надо быть главой ООН! Все войны сразу бы прекратились. – восклицала Оля.
– Как у вас говорят: бодливой корове Бог рог не дает, – отшучивался он.
Свою обожаемую Грузию Серго исходил вдоль и поперек. Он часто рассказывал девушке о героической истории родной республики, о ее горах и долинах, о гостеприимном грузинском народе и его замечательных обычаях. Оля с удивлением обнаружила, что ее милый – человек весьма начитанный. В художественной литературе он разбирался куда лучше ее. Его библиотека содержала раз в десять больше книг, чем ее собственная.
Его суждения о разных аспектах бытия поражали Олю своей неотразимой логикой – часто весьма отличной от общепринятой. Ее, воспитанную на идеях материализма, давно волновал вопрос о бытие Божием. Ведь если Бога нет, то почему столько веков и такая масса людей верит в него? Среди них есть известные личности, обладающие могучим умом и обширными знаниями. Неужели все они столь слепы, что поклоняются тому, чего нет? И неужели права малая горстка людей, называющих себя атеистами и отрицающих существование Высшего Разума?
– Как ты думаешь, Серго, Бог есть? – задала она однажды вопрос, который спрашивала у разных людей, чьим мнением дорожила.
– Обязательно!
Абсолютная убежденность его ответа задела ее ум математика. Ведь прямых доказательств, подтвержденных наукой, насколько ей известно, нет.
– А не надо никаких доказательств. – Голос Серго стал очень серьезен. – Достаточно простых рассуждений. Вот смотри. Допустим, Бога нет, а есть только молекулы и атомы да всякие там волны. И все живое возникло благодаря их случайным перетасовкам, перемешиванию, разным там химическим реакциям, облучению и тому подобному. Это еще можно допустить. Если очень долго перемешивать.
Но ведь в любом зародыше заложена программа его развития. Эту программу кто написал? Что, тоже атомы и молекулы? Ведь чтобы написать такую программу, надо о-очень много думать. Кто думает? Природа? А что такое природа? Природа – это деревья, камни, вода, ветер. Они что ли думают, да?
Вот ты учила в школе закон всемирного тяготения. Помнишь такой? Про то, что все тела притягиваются друг к другу, − а не только наши с тобой. Ну что ты смеешься – я серьезно. Но ведь закон должен кто-то написать. Потому он и закон, что кем-то дан. Он же не может возникнуть сам по себе, из ничего. Его что − тоже придумали эти безмозглые молекулы и атомы? Сами придумали и сами ему же подчиняются? Ты полагаешь, такое возможно, да?
– Конечно, – продолжил он, – ученым хочется иметь научные доказательства. Как говорится, увидеть или хотя бы пощупать Бога. Но думаю, это невозможно.
– Почему?
– Вот смотри: по моей руке ползет муравей. Он ее видит, осязает, чувствует тепло. Все, как и мы. Но разве ему дано понять, что он видит? Что это рука Человека! А не просто поверхность, по которой он лезет. Ему этого никогда не понять.
Так и мы. Может быть, Бог рядом – мы его видим, осязаем. Но не понимаем, что это Он. Вероятно, при жизни это понять невозможно. И никакие приборы и опыты здесь не помогут.
Ведь не зря говорят – потусторонняя сила. Сила по ту сторону бытия − а не по эту. Может быть, когда мы умрем, то есть тоже окажемся по ту сторону, все узнаем. А по эту – нет.
Ну как, я тебя убедил?
– Похоже, да. Только надо все это еще раз хорошенько обдумать.
– А вот тебе косвенное доказательство. Уже по твоей части. Я недавно прочел в одном журнале, что американцы подсчитали, сколько нужно лет, чтобы путем случайных перестановок атомов с учетом их возможных взаимодействий и разных там реакций образовалась клетка, способная делиться. Знаешь, сколько? Больше, чем время существования всей Солнечной системы. Одна клетка! А ведь их – не сосчитать.
Нет, без Высшего Разума здесь не обошлось. Конечно, он не тот дедушка, что на иконах. Думаю, его вообще представить невозможно. Он нами принципиально не познаваем. А мы все у него на виду.
– Но церковь учит, что мы созданы по образу и подобию бога. Значит, он похож на нас?
– Скорее, мы на него. Но это так люди думают. Смотри: сколько религий, и у всех бог разный. Разные люди жили на Земле в разных местах, в разных условиях и придумали себе разных богов. А Бог един.
– Думаешь, он нами управляет?
– Нет, не думаю. У каждого есть свобода выбора. Но, думаю, он знает про нас все. Кого надо награждает, а кого наоборот. Кого ему надо. А не нам. Бывает, человек хороший, а у него несчастье за несчастьем. Почему так? Не надо пытаться понять, почему. Это невозможно. Ведь говорят – пути Господни неисповедимы. Это правда. Просто надо жить с Богом в душе. Я очень хочу, чтобы ты жила с Богом в душе – тебе так будет легче.
– А что такое душа?
– Душа это то, что есть у человека, кроме тела. То, что есть он сам. Человек может лишиться части тела – потерять руку или ногу. Но он все же останется самим собой. Конечно, душа и тело связаны – они зависят друг от друга. Человек рождается, и бог дает ему душу. Он растет, и душа с ним растет. Он умирает, и душа покидает его тело.
– А как же ненормальные всякие, сумасшедшие?
– Я же говорю: душа зависит от тела. У них душа больная, потому что мозг больной. Не зря же говорят: душевнобольной, то есть с больной душой.
– Как ты думаешь, после смерти душа помнит о своей жизни?
– Думаю, да. Ведь все наши поступки и чувства изменяют ее, и это изменение в ней остается. Это и есть память. Конечно, она иначе помнит – у нее нет головного мозга, глаз. Мы не можем, пока живы, узнать, как она выглядит, из чего состоит. Здесь опять никакие опыты не помогут.
– Но мне кажется, – помолчав, продолжил он, – что душа после смерти, отделившись от тела, стремится к тем, кого любила, и избегает тех, кто к этому человеку относился плохо. Вот наши с тобой души, – улыбнулся он, – в той жизни обязательно соединятся.
