Глеб Сафроненко
Виртуальная терапия
– Значит мы с тобой загрузились? Ну что же, согласна. Только я загрузилась гораздо лучше, – уточнила Аня.
– Полностью согласен. Ты однозначно симпатичнее меня. Но сейчас мы и их загрузим, – ответил Максим, глядя вперед. – О! Да это же Галя Жук! Не смотри на меня так, с укором. Не «о да!», а «о» пауза «да это же Жук». Грязная тупая шкура и воровка! Блудница вавилонская!
– Даже не спрашиваю откуда ты знаешь, что она шкура и блудница. А кто это рядом с ней?
– Похоже какой-то пережиток девяностых – стареющий пацанчик, – ответил Максим.
– Престарелый пацанчик из девяностых? Я знаю кто это. Это Бык, он же индивидуальный предприниматель Быковец Константин Александрович, до перестройки был механиком, а потом неожиданно стал единоличным собственников бывшего пассажирского предприятия вместе со всеми зданиями, сооружениями и транспортом, а дальше больше. Много разного про него слышала, сейчас, конечно, он предприниматель.
– Точно это же директор ООО «Джобрус», постоянный контрагент района. Но, не переживай, во-первых, девяностые закончились, а во-вторых, нас все равно никто не узнает.
– Э, слышь молодежь на е мае, че пялимся ..ля?! – громко обратился Быковец к Максиму и Ане, почувствовал на себе недобрый взгляд.
– Это он к нам обращается? – с негодованием спросила Аня.
– Видимо да, – ответил Максим. – А в чем проблема дядя? Я что с тобой согласовывать должен в какую сторону мне посмотреть? Мне может быть твоя стремная бабенка приглянулась. Какая юбочка – ты только посмотри! Какие сапожки!
– Ты че так смело базаришь?! Иди-ка сюда на, если такой отчаянный! – предложил бык.
Анна наступила каблуком на ногу Максиму. – Ай, – вскрикнул он. – За что?
– Может так не стоит? – спросила Аня.
– Да ты чего? Это же игра. К тому же они мерзкие и очень плохие люди, мягко говоря, именно так с ними и стоит. Жди здесь, деточка, я сам разберусь.
– Да сейчас, это наша общая игра, – ответила Аня и оба уверенной походкой направились к соперникам. Быковец продолжал их бранить.
– Что наша жизнь? Игра, – пропел Максим, приближаясь к идейным противникам.
– Браво! – похлопал в ладоши Быковец, сделавший пару шагов навстречу молодежи и оказавшийся лицом к лицу с Максимом, Аня стояла чуть в стороне. – Да вы что извращенцы? На улице холод, а вы так одеты. Психи какие-то, валите лучше отсюда. Дурачков на … обижать нельзя. Так что идите пока я добрый.
– Нельзя обижать дурачков, верно ведь? – сказал Максим, поглядев на Аню.
– Нельзя, – согласилась девушка, – но, увы, придется обидеть.
– Валите отсюда по-хорошему, идите своей дорогой, последний раз предлагаю, – пригрозил Быковец.
– Нет, дядя, так не пойдет, – сказала Аня и послала ему воздушный поцелуй, который Максим поймал на подходе и сжал в кулак, – сначала мы поиграем.
– Хочешь поиграть, девочка? Ну что же? Дядя Костя знает несколько интересных игр.
– Это моя девочка и только я могу ее так называть, – уточнил Максим.
– Да ну, – набычился Быковец и принял боевую стойку. – А что если я тебя назову своей девочкой?
– Ну что? Вот что, – ответил Максим и выполнил высокий прыжок вперед с разворотом, оказавшись за спиной Быковца, похлопал его по плечу и когда тот обернулся, выполнил сальто назад, ударив Быковца ногой прямо в челюсть. Тот сразу оказался в нокауте.
– Ну и что ты наделал? Я сама хотела поиграть с дядей, – капризно сказала Аня.
– Извини, – развел руками Максим, – но дядя бык сильно меня напугал, а мне, когда страшно я делаюсь очень опасным, часто даже для самого себя, чаще всего для самого себя, но сегодня, видимо, исключение, сегодня наш с тобой день. Поиграй пока с тетей, девочка.
– Да вы, вообще, кто такие? Вы понимаете с кем вы имеете дело? – сказала Жук, пытаясь придать своему голосу уверенность и даже попыталась скорчить высокомерную презрительную гримасу, но у нее это не совсем получилось ее губы дрожали, дрогнул несколько раз и голос.
– Прекрасно знаем, мы имеем дело с глупой необразованной бесчеловечной и беспринципной воровитой престарелой шлюхой, – объяснил Максим.
– Да ты … ты …, – осеклась Жук, давясь словами и дрожа от возмущения и страха.
– Да я, – ответил Максим.
– Нет я, – сказала Аня, подойдя к Максиму и преградив ему путь к Галине Жук. – Давай, тетя Мотя, покажи что ты можешь, я слышала, что многие мужчины и даже некоторые женщины были в восторге от твоих способностей. Может и меня тебе удастся удивить.
– Ах ты шалава малолетняя, – закричала Жук, – да я тебя!
– Ну все, тетя, это уже личное оскорбление. Давай, не стой на месте. – сказала Аня, призывая ее жестами рук к бою.
– Здесь тебе не совет депутатов где ты читаешь доклад об исполнении бюджета и не постель главы чтобы языком работать, – дополнил Максим, немного отойдя назад чтобы не мешать Ане выполнить при желании эффектный прием.
– Вы об этом сильно пожалеете, – пригрозила Жук.
– Ну давай разозлись, – сказала Аня и резким движением сократив дистанцию нанесла легкий удар, скорее даже не удар, а пощечину Галине Жук и снова отошла на дистанцию. Та покраснела и рассвирепела, завертевшись на месте от возмущения.
– Ну давай, Галя, эта девушка вдвое меньше тебя по весу, я не буду вмешиваться. Покажи, как вы боритесь с коррупцией. Ты спрашивала кто мы такие. Представь себе, что ее зовут – коррупция, а меня откат. – сказал Максим, радуясь собственному остроумию.
– Точно, тетя, – смеясь продолжила развитие мысли своего «тэг» партнера Аня, – и если ты не победишь нас, то мы поглотим весь бюджет, который тебе принес товарищ бык. И не смотри на него – он так быстро в себя не придет. Ну?!
Аня снова раз за разом сокращала дистанцию и легко, но ощутимо била по щекам начальника финансового управления администрации района, подобно коррупции и хищению – первые действия и проявления которых всегда едва заметны, но накопившись могут привести к тяжелым последствиям. Лицо Жук стало уже не только красным, но и слегка припухшим от нанесенных ударов и от злости.
– Давай, Жук, будь смелее – как у себя в кабинете, – подбадривал Максим.
После очередной пощечины Жук заревела как белуга и бросилась на Аню, она вложила всю силу в один удар, на второй ее бы уже просто не хватило, и тяжелая массивная рука, помноженная на ускорение вскользь, но все же коснулась виска девушки, Аня немного пошатнулась и захватив Жук за руки, в падении выполнила бросок с упором ноги в живот. Огромное массивное тело, подпитанное народными деньгами, тяжело упало на землю и под тяжестью грехов не смогло больше подняться. Аня тут же встала на ноги одним прыжком и жестом извинилась перед Максимом за то, что не сразу среагировала.
– Ничего бывает, – сказал Максим. – Ты сама в порядке? – заботливо спросил он.
– Конечно, – ответила девушка.
– Тогда почему я не слышу заветное слово «perfect» – подтрунивая Аню, спросил Максим и приложил ладонь к уху, – А-а-а? Неужели кто-то из нас пропустил?
– Ну хватит кривляться, – сказала Аня. – Взрослый человек, хочешь видеть себя главой района, а все в игрушки играешь.
– You win, – объявил закадровый голос.
– Еще бы сказал Максим. Ну не сердись, что-то меня несет сегодня, обратился он к Ане, – Просто мне так давно хотелось, чтобы эта …, чтобы эта хоть по физиономии получила. И она получила. Я просто счастлив.
– Round two fight, – объявил закадровый голос, но Аня и Максим, увлеченные беседой, его не слышали.
– Как мало, оказывается, тебе надо для счастья, – с наигранным недовольством сказала Аня.
– Не ерничай, деточка. Ты понимаешь, о чем я говорю.
– Понимаю, – ответила Аня, – значит бык мой, а сисястая твоя. Ты, надеюсь, понимаешь, о чем я говорю?
– Пони…. – не успел Максим и слова сказать как ему в подбородок прилетел мощный кулак Быковца.
– Что не ожидал? – победоносно спросил Быковец упавшего на землю Максима. Аня рванулась на помощь к Максиму и неожиданно получила сильный удар в спину.
– Вот так-то лучше, – сказала Жук. Аня обернулась то ли на голос, то ли на удар и увидела Галю Жук делающую очередной замах какой-то толстой корягой.
– Грязная проститутка, ты ведь мне куртку испачкала, – сказала Аня, схватив занесенную корягу правой рукой, а левой ладонью ударила по щеке грязную проститутку. – Удивлена? Мы не чувствуем боли, потому что все это игра и не более того.
– Что-то пошло не так, – сказал Максим, вставший на ноги через кувырок назад и поправил челюсть. – Может Махнемся партнерами? Как думаешь, Жук? Вам, все равно, к подобному не привыкать.
– Да вы больные на всю голову, – сказал Быковец и пошел на Максима. – Но я сейчас тебе подправлю мозги.
– Нажми кнопку «тэг» в своем разуме, – сказала Аня.
– Понял. Меняемся, – ответил Максим.
– Меняемся, – подтвердила Аня.
Долю секунды спустя на Аню шел бык, а Максим держал своей правой рукой поднятые кверху руки гражданки Жук, обхватив своими пальцами оба ее не совсем тонкие запястья.
– Давай, дядя, покажи все на что способен. Почувствуй себя мужчиной – продержись с девушкой больше минуты. – сказала Аня, с какими-то игривыми нотками в голосе.
– Эй, полегче там, давайте без романтики и без намеков на пошлость! – прикрикнул Максим.
– Спокойно, милый! – ответила Аня. – У нас с дядей все несерьезно, так мимолетное увлечение, точнее даже сказать развлечение. Так что не мешай мне, а я не буду мешать тебе.
– Как скажешь, – ответил Максим.
– Вы хоть на секунду замолчите? – встрял в диалог бык и грузно сократив дистанцию, ушел вниз и попытался ударить Аню в живот, Аня успела уйти в сторону, Быковец сместившись следом за ней провел апперкот на выходе, но снова мимо, затем хук левой, затем правой, затем прямой удар и так далее и тому подобное, но все мимо. Девушка ловко уходила от всех ударов.
– Тьфу, – плюнул Максим в лицо Жук. Жук плюнула в ответ, но Максим успел уклониться, отпустил ее руки и нанес подзатыльник. Жук попыталась ударить его корягой, Максим снова уклонился и снова подзатыльник.
– Вот тебе, Галя, нецелевое использование, вот тебе индекс эффективности реализации муниципальной программы, вот тебе запрет на получение денежных средств в подотчет, вот тебе межбюджетное финансирование, вот тебе три коммерческих предложения, вот тебе двести рублей за судейство, вот тебе рентабельность, – говорил Максим каждый раз что-то новое, приурочивая к подзатыльнику.
Так прошло несколько минут, Быковец уже вымахался и выдохся. Жук тоже устала махать корягой и будь у нее чуть больше мозгов явно разболелась бы голова, но увы.
– Да толку что ты ее по голове бьешь? Ее это только злит, – пошутила Аня. – Там мозга то нет.
– Ну не по заднице же мне ее бить.
– Ладно, пора заканчивать, время скоро выйдет, – сказала Аня, сделала три сальто с опорой на руки назад и с разбега пробила коронный удар Лили Энн двумя ногами в грудь соперника. Быковец отлетел на пару метров назад и лишился чувств. – Понтов было больше, а на деле оказался никакой, – заключила Аня. – Ну заканчивай уже, хватит играться со своей ненаглядной, а то я начинаю ревновать, – обратилась она уже к Максиму.
– Вот тебе билинговый платеж вместо кассы, вот тебе отсутствие средств на оборудование спортивных сооружений «в шаговой доступности» – продолжал Максим впустую бить по-пустому, ничего не ответив Ане. Жук была исполнена страстной ненависти, ее глаза светились от гнева, щеки горели от прильнувшей крови. И парень тоже пылал от страсти, горел от жажды – от жажды справедливости от страстного желания ее же.
– Ну это уже, как минимум, невежливо, – сказала Аня, выполнила гимнастический элемент «колесо» и оказавшись в шаговой доступности от Жук, за спиной у Максима изобразила ногами полет бабочки над головой парня, «бабочка» обеими крыльями ударила в лицо продажной чиновнице, и Аня мягко и грациозно приземлилась, как и положено, на чуть согнутые в коленях ноги, сместив назад центр тяжести, чуть подав вперед корпус, во время полета с ее волос слетела резинка и длинные шелковистые волосы мягко легли на изящный изгиб спины.
– Что это было? – удивленно спросил Максим.
– Бабочка, – ответила Аня, стоя спиной к Максиму.
– Красивая бабочка, – сказал Максим обернувшись. – Только вот она чуть ни снесла мне голову. Ты меня реально напугала. И зачем это? Не могла мне дать еще поиграться?
– Поиграться? – переспросила повернувшаяся лицом к Максиму Аня. – По-моему, ты уже не играл, а заигрывал с ней.
Максим подошел вплотную к девушке, обнял ее и хотел поцеловать, Аня чуть отстранилась. Ее лицо изображало гнев, но этот гнев был скорее напускным и наигранным, чем искренним. Она была красивой и страстной, а Максим просто был, Максим был, есть и будет – Максим. Парень вопросительно посмотрел в ее глаза, и девушка растаяла и заулыбалась, она потянулась своими губами к его губам и знакомую мелодию заиграли две свирели, только одна чуть выше, а другая чуть тоньше и нежнее.
– You win, – объявил закадровый голос и где-то совсем рядом раздались хлопки виртуального салюта на фоне целующихся бойцов.
– Е..! Ох..! – раздались восторженные нетрезвые возгласы живущих реальной жизнью граждан, не склонных к романтичным мечтаниям и грезам.
– Lucky boox, – объявил закадровый голос, тактично дождавшись, когда виртуальный разум закончит салютовать в честь влюбленных победителей. Зеленая стрелка указала на темный продуктовый пакет, стоящий на лавочке. Максим взял пакет и оказался сидящим на краю своей кровати в спортивной футболке и шортах с продуктовым пакетом в руках, Аня проснулась.
– Что снилось? – спросил Максим.
– Да так, что-то такое красивое и нелепое, нелепое, но красивое.
– Замечательно. Это была ты? От начала и до конца? – спросил Максим.
– А кто же еще? Конечно я, – ответила девушка, приняв сидячее положение потянулась к Максиму и поцеловала его.
– Действительно ты. Как себя чувствуешь? – поинтересовался парень.
– Прекрасно. Тошнота и головокружение прошли. Расскажешь мне про эту Галю? Ты был прямо сам не свой, такой дерзкий и остроумный.
– Обязательно расскажу, хотя рассказывать особенно нечего. Обычная омерзительная личность коих в последнее время не мало развелось. Раз ты в порядке, может прогуляемся или прокатимся? Заодно и про Галю тебе расскажу, если тебе это так интересно.
– Прогуляемся, – ответила Аня, – еще как интересно.
– Значит ты в порядке, – заключил Максим. – Выходит плохое самочувствие ты симулировала.
– Что за нелепые обвинения?! – возмутилась девушка. – Не уходи от темы. Лучше расскажи о своей страсти.
– Ты моя страсть, – безапелляционно заявил Максим.
– Ты меня понял. Речь о страсти между тобой и Галиной Жук. И плевать ей в лицо было лишним.
– Возможно, – согласился Максим.
Некоторое время спустя они шли по центральной улице родного города. Зачем они пошли гулять на улицу? Не понятно. Не все нам дано понять в этой жизни. Да и что с дурачков взять?
– Кстати, а зачем мы пошли гулять? – спросила Аня.
– Очень кстати мы пошли гулять, – ответил Максим, – мы пошли гулять в то самое время, когда в другом районе города приходят в себя цинично избитые и ограбленные, ничего непонимающие граждане. Нас видели выходящими из квартиры. Нас видят сейчас.
– Вот оно что. Я-то думала романтика, большая луна, звезды, ночной город, продрогшие пальцы и теплые прикосновения, – смешливо сказала Аня.
– Остро. Не всегда и не сразу понимаю, когда ты шутишь, – ответил Максим.
– Взаимно. Зато нам интересно и весело.
– А что будет, когда закончатся все наши шутки и остроты, и мы пойдем по второму кругу? Не думала об этом?
– Думала. Знаешь, что будет? – серьёзно спросила Аня, улыбнулась и сделав паузу продолжила, – будет маразм. В твоем случае точно, так как ты старше и мои шутки по второму разу тебе снова покажутся смешными.
– Не сомневаюсь, только если ты сама сможешь их вспомнить или хотя бы заново придумать. Но в любом случае маразм – это уже само по себе весело. Главное дожить до такого состояния, а там глядишь и в администрацию района на руководящую должность позовут. Кстати тебе правда интересно узнать о Жук?
– Честно сказать не особо. Мне интересен лишь один аспект – что между вами было?
– Между нами? Ничего не было, – с отвращением ответил Максим.
– Тогда расскажи о том, чего между вами не было.
– Ну хорошо попробую. Тебе это точно интересно? – поморщившись спросил Максим.
– В общих чертах без подробностей.
– Ну тогда слушай. Подожди, может зайдем в бар, возьмем нулевки и по салату, например? Салат разумеется диетический.
– Не уходи от темы.
– В бар и я все расскажу, обещаю. Можешь даже задавать уточняющие вопросы.
Некоторое время спустя, они сидели в баре, где было спокойно, так как был будний день, и тихая и ненавязчивая музыка напротив даже способствовала разговору, а не мешала. Аня ела диетический салат и запивала безалкогольным пивом, а Максим ел что-то мясное и запивал пивом.
– Так вот, когда я пришел работать в район, в первый раз, я был совсем сопливый, как ты сейчас, даже еще более сопливый. Я с детства верю в добро и справедливость. Я пришел работать руководителем сектора по физической культуре и спорту администрации района. Мне казалось, работая в непосредственном контакте с людьми, применяя свои спортивные знания и знания в экономике, обладая высокой работоспособностью, я смогу сделать много хорошего. – сказал Максим и многозначительно молча, принялся разжевывать очередной кусок мяса.
– Но?
– Но, – повторил за Аней Максим, – сектор по физической культуре и спорту не был самостоятельным органом, он был структурным подразделением отдела по культуре, и я должен был подчиняться начальнику отдела культуры, – сказал Максим, делая большой глоток пива.
– И? – спросила Аня.
– Аня – деточка, не убивай интригу. Позволь придать повествованию нужную форму. Сделать вступление, развитие довести до кульминации, а затем перейти и к банальной развязке. По началу меня это все мало интересовало, так как было много работы и я не сразу понял, что и как устроено и что нужно делать. Так что первые полгода я всех устраивал – это время я разбирался что и как должно быть и как оно есть на самом деле. И когда я стал четко представлять себе две очень разных прямо противоположных картины, начались проблемы – началось противостояние. Сначала с начальником отдела культуры – она не давала ничего сделать, чтобы изменить ситуацию, не буду вдаваться в подробности, это слишком долго и утомительно. Потом я понял, что она очень глупая, затем понял, что она хитит, мягко говоря, средства, а затем узнал совсем страшное – она была лесбиянкой, нет не стопроцентной, а биполярной. И как мне грамотному и честолюбивому человеку, верящему в светлые идеалы, было работать с ней дальше? Как?
– Никак? И что ты сделал? – с интересом спросила Аня.
– А, чтобы сделала ты искренняя и честолюбивая?
– Я бы сообщила о своих наблюдениях и открытиях вышестоящему руководству.
– В десяточку, – хлопнул в ладоши Максим, – так я и сделал. Но именно этого и нельзя было делать.
– Почему? – удивленно спросила Аня.
– Не убивай интригу. Я пошел со своими открытиями к главе, главы как всегда не было на месте, ну по работе естественно ездил. А как может быть иначе? И меня принял, точнее сказать приняла первый заместитель главы – Марафонова, добрая, идейная и порядочная на первый взгляд женщина, к тому же в возрасте. Ну я все и высказал, она пришла в ярость, она была возмущена, она кипела от гнева. А я был доволен.
– Давай про Жук. Ты опять ушел от темы.
– Про Жук. Незадолго до того, как пойти к заместителю главы, точнее сказать пойти к главе, но попасть к заместителю, я неоднократно посещал Жук, так как необходимо было разработать программу развития физической культуры и спорта, а бухгалтерия в отделе была и сейчас есть совсем мертвая. Поэтому программу я разрабатывал сам, а согласовывал с Жук. Когда я увидел ее первый раз, то не скрою, только учти она была моложе лет на восемь-девять и гораздо стройнее, она показалась мне привлекательной. А я был совершенно одинок на тот момент как мужчина, а поэт, художник- он не может жить без влечения, без страсти, без влюбленности.
– Что? – возмущенно наморщилась Аня.
– Во-первых, с тобой мы тогда еще не были знакомы, а во-вторых, даже если и были бы знакомы что было бы с того? Статья сто тридцать четыре УК РФ?
– Допустим. Забыли. Так без чего там не мог жить поэт и художник? Без страсти, без любви или без влечения?
– Влюбленности, я сказал влюбленности, – строго ответил Максим.
– То есть ты влюбился? – спросила Аня. – Влюбился в нее?! Да как ты мог!? Тьфу!
– Да почему же влюбился? – усмехнулся Максим.
– Влюбленность, происходит от слова влюбиться, логично? – спросила девушка.
– Ну да, логично, – согласился Максим и наигранно раздраженно добавил, – тогда любовь происходит от слова полюбить.
– Да почихать. Что ты раздражаешься, я просто паясничаю, – ответила Аня и мило захихикала.
– Пересмешница, блин! – сердито сказал парень. – А я будто не понял, что ты дурачишься? – и мягко, почти нежно дополнил. – Завязывай с этим, хотя бы на время, пока я не расскажу до конца. Что ты играешь словами, как директор школы стимулирующим фондом оплаты труда?
– Ну и как с тобой серьезно разговаривать? – смеясь спросила девушка.
– Серьезно, – ответил парень серьезно. – Так вот, на чем я остановился? Когда я первый раз долго пообщался с Жук на тему программы развития – она показалась мне достаточно умной женщиной. Правильнее будет сказать: относительно умной. И я что-то увидел в ее глазах.
– Что? – спросил Аня.
– Белки и зрачки, – ответил Максим. – Дай я дорасскажу, каждый раз, когда я вспоминаю про районную администрацию, эмоции просто зашкаливают, так что не сбивай меня с мысли и так тяжело. Тогда мне показалось что это доброта, интеллект и какая-то женская тоска, если так можно выразиться. Но, естественно, я ошибся. Тогда я долго смотрел в ее глаза, а она в мои, между нами что-то промелькнуло, скорее всего это с потолка отвалилась штукатурка, но тем не менее. Еще тогда мне показалось что мы чувствуем что-то взаимно схожее, и только потом я понял, что ошибался и только сейчас понимаю, что ошибался, признавая ошибку.
– Сложно сказал, но в общих чертах понятно.
– Да ничего сложного, – продолжил Максим, – это был элементарно зов плоти и с моей, и с ее стороны.
– Меня сейчас стошнит, – сказала Аня.
– Только с ее стороны зов был исключительно плоти, – продолжил парень, не обращая внимания на колкое замечание Ани, – а я своим романтичным умом уже придумал образ некой интеллектуальной и образованной женщины, пусть уже немолодой, но скучающей с усталым и неграмотным супругом, как и я сам, уставшей от глупости и хамства окружающих. Я представил себе женщину одинокую до интеллекта, интеллектуальную до одиночества. Только не подкалывай меня, деточка, пожалуйста, я тебе сейчас душу изливаю, в некотором смысле. Так вот мое близкое знакомство с Жук, знакомство по работе, произошло перед новым годом. А на новогоднем корпоративе, огонек в ее глазах разгорелся в пламя, и упустим подробности, буквально за пару актов «до», до близости, прости Господи, я понял, что это за огонек. Сразу говорю, близости не было, была только прелюдия. Огонек в ее глазах ничего общего с романтикой, интеллектом и душевным одиночеством не имел. Это был … – парень прервал свою речь и посмотрел на Аню, он, ерзая на стуле, то ли подбирал слово, то ли не решался, глядя в ее чистые и бесхитростные глаза, сказать слово единственно верное, – скажу так: это был вятский взгляд, вятский огонек.
– Какой? – встрепенулась Аня от неожиданности, она, слушая пламенную речь Максима с эпитетами и метафорами ожидала чего-то более эмоционально яркого.
– Блудский взгляд, – улыбнувшись ответил парень, и увидев сомнения девушки добавил. – Собери два слова в одно «блудский» и «вятский» и посмотри, что получится. Вот такой у нее был взгляд и всего-то-навсего.
– И что? – спросила Аня.
– И все, – спокойно ответил Максим. – Близости не произошло по моей инициативе, я ее отверг. Понимаешь?
– Правильно сделал, – резонно заметила девушка.
– Правильно-то, правильно, но условно, чисто теоретически, поставь себя на ее место, не дай бог, конечно. Какой бы там огонек в глазах не горел, но она – женщина, она была готова доверить себя и довериться мне. Да скажу прямо – она уже готова была отдаться, а я отверг. Я стал ее личным врагом. И после нового года началось такое. Для Жук я враг, первому заму я рассказал про извращенцев и воровство, но ирония в том, что и воровство, и извращения курировались и поощрялись сверху – тремя людьми, двое из которых Жук и Марафонова. Как потом выяснилось лесбиянка – начальник отдела была девушкой Марафоновой.
– Неожиданно!
– И я о том же. Меня стали сильно зажимать по всем направлениям, мне совсем не давали работать.
– А ты?
– Я начал распутывать блудский, адский клубок. Я стал понимать кто чей парень и, кто чья девушка, где девушка парня и где парень девушки и где девушка девушки парня и так далее до бесконечности, я понял кто что ворует, отмывает, откатывает и кому заносит.
– Ты до конца распутал клубок? Все понял?
– Нет. И слава богу, клубок так сильно перепутался будто им долго играл котенок, а потом ребенок снова его сматывал и подкладывал в пакет с нитками бабушки, а котенок снова его находил и опять играл, а ребенок снова сматывал и так много раз. А самое обидное что во всех своих мерзких грехах они попытались обвинить меня. Вот за это я их так сильно и не люблю, мягко говоря.
– Но у тебя же был компромат.
– И что? Во-первых, у меня не было никаких серьезных подтверждающих документов, только умозаключения. Во-вторых, куда бы я с ними пошел будь они у меня – эти документы? Компромат был пригоден лишь для внутреннего пользования и устрашения, но не более того.
– Может нам и Марафонову? – показала Аня жестами физическое наказание.
– Может быть. Вполне может быть.
