Галина Колоскова
Желание на любовь
Он хотел ответить, что не понял, почему последние слова адресованы ему, и открыл было рот, но решил промолчать, давая Кэтлин возможность выговориться.
– У меня была твоя фотография, даже не одна. – Она усмехнулась удивлению агента ФБР. – Я любила просматривать ваши семейные альбомы. Помнишь, на Хэллоуин вы с Брэндоном вырядились лётчиками, жертвами Бермудского треугольника?
Вуд улыбнулся. Сколько гуаши ушло на раскрашивание бинтов, изображающих обмотанные вокруг пояса кишки! Он и друг сами делали костюмы, перепачкав всех и вся, находившихся рядом, забрызгав сестру «кровью».
– Помню.
– Так вот, я выкрала у Одри один из снимком с того вечера. Тебе очень шла форма лётчика, – ухмыльнулась брюнетка, затем перевела взгляд на Лилибет. – Ты нашла коробку с фотографиями, которую я прятала в шкафу, и почему-то сразу же решила, что Мэттью твой папа.
Она замолчала, заново переживая ситуацию из прошлого. В комнате повисла тишина. Вскинув голову, Кэт оторвала взор от пола и по очереди посмотрела на отца с дочерью.
– Что я должна была ответить девочке, с любовью целующей портрет незнакомого мужчины, шестым чувством совершенно точно определившей, кем он приходится ей, и называющей его папой? – В её глазах застыла боль. – Мне оставалось придумать красивую историю про неземную любовь и родителей, невзлюбивших девушку сына. Определить воинскую часть, где мог погибнуть лётчик, было несложно.
Паркер снова усмехнулась и покачала головой.
– Вопрос с «не появляющимся» отцом был закрыт, а фотография заняла место на прикроватной тумбочке скучающего по нему ребёнка.
Некоторое время молчали все. Затянувшуюся паузу разорвала Лилибет: она встала, подошла к столу и обняла мать за плечи.
– Прости, мамочка! – Девочка поцеловала готовую разрыдаться Кэтлин в висок. – Ты права. Что бы ни произошло тогда, это не моё дело. Спасибо за всё, что вынесла ради меня. Я люблю тебя!
– Я тоже тебя люблю! – Кэт похлопала дочь по руке и ласково улыбнулась мокрыми глазами. – И… ты прости меня за ложь. Если бы можно было всё прокрутить назад, поверь, я поступила бы по-другому. Но вернуть, увы, ничего нельзя. Нужно отпустить прошлое и жить настоящим.
Лилибет крепко прижалась к спине матери.
– Я пойду спать, а вы разберитесь с прошлым и давайте думать о будущем. – Она с надеждой посмотрела на Мэтта. – Я хочу и следующее Рождество встретить в кругу семьи, но не так, как сейчас, а вместе с бабушками и дедушками. – Девушка улыбнулась. – И я не против твоей неугомонной сестры – моей тётушки. Не могу дождаться завтрашнего дня, чтобы со всеми познакомиться.
Она отправилась к двери кухни, но обернулась на пороге, попеременно поглядела на отца с матерью и проговорила с надеждой:
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи! – дружно ответили родители, понимая, что вряд ли для них она таковой станет.
Они долго молчали. Каждый прокручивал в голове прожитое. Пришло время для исповеди и покаяния перед собой, друг перед другом, прошлым.
Первым заговорил Вуд:
– Не знаю, как объяснить то, что произошло тем вечером в твоей спальне. Расскажи мне кто тогда, я не поверил бы и, наверное, нашёл не те причины случившегося, которые знаю сейчас.
– Знаешь или придумал? – прервала агента Паркер, то ли не желая, то ли боясь узнать истинную правду о происшедшем. Она давно надумала себе её, сложила вместе свои ощущения, его последние слова и рассказ Одри. Будет слишком больно услышать, что ошибалась, сломав неправильными выводами жизнь нескольким людям, в том числе себе и дочери.
Мэттью разглядывал пытающуюся казаться гордой и независимой брюнетку, в огромных глазах которой застыла боль.
– Ты на самом деле очень изменилась, однако за всей внешней бравадой я вижу страшащуюся узнать истину девочку, а не взрослую женщину.
Кэт растерялась от его слов.
– Позволь мне хоть раз договорить или расскажи сама, что произошло тогда. По твоему мнению. Давай начнём говорить друг другу правду. У нас взрослая дочь, – кивнул Мэтт на дверь, – и для её рождения, как и для зачатия, были причины. Я готов выслушать твои аргументы, раз так боишься узнать мои.
Она нервно рассмеялась.
– Моя причина тебе давно известна – любовь! Беззаветно влюблённая девушка провела ночь с тем, о ком грезила не один год.
Вуд взял кисти рук Кэтлин, прижал к губам и попеременно поцеловал тыльную сторону каждой.
– Успокойся. Я готов выслушать всё, что ты себе надумала. Хочу узнать причины, по которым лишила меня дочери. – Он удержал ладони пытающейся высвободиться брюнетки. – Я никогда и ни в чём тебя не обвиню. Расскажи всю правду, какой бы горькой она ни была. Хочу знать, через что пришлось пройти матери моего ребёнка.
Мэттью догадывался, что услышит после следующих слов:
– Можешь не верить, но ты все годы была рядом и давно из влюблённой девушки переросла для меня в любимую женщину.
Паркер выдернула руки из ладоней агента, вскочила со стула и сделала несколько шагов в сторону окна, затем вернулась и, опершись о стол, заговорила, пристально глядя в его глаза:
– Хочешь знать, что было самым обидным?
Он молча кивнул.
– Не слова благодарности Лесси, сказанные после того, как лишил меня девственности, не боль от того, что не погнался за мной, когда я выскочила из комнаты. Даже не то, что не подошёл ни на другой день, ни через, сделав вид, будто ничего не произошло между нами. Больнее всего оказалась правда!
– Какая?
– О том, почему ты это сделал!
– И почему, по-твоему?
– Я поняла всё через три дня, после рассказа Одри о том вечере, чем для вас с Лесси он должен был стать… и стал.
Вуд оторопел. Он не верил своим ушам. Сестра была в курсе и промолчала? Одного её слова хватило бы тогда, чтобы всё изменить. Это слишком не похоже на сующую всюду свой нос проныру. Почему же тогда она не кинулась искать Кэт после исчезновения?
– Одри знала правду?
– Она видела свечи, расставленные на полу в форме сердечка, и лепестки роз на постели в твоей спальне.
Мэттью попытался уточнить:
– Ты не ответила. Моя сестра знала правду о той ночи?
– Нет. Ей было известно, что вы планировали заняться сексом с Райт, после чего ты назвал Лесси невестой.
Вздохнув с облегчением, он кивнул. Нелегко считать сестру лицемеркой, хватит на их семью и одного обманутого обманщика.
– Всё так, не отрицаю.
– Знаешь, что я почувствовала, когда услышала это?
Глаза брюнетки горели гневом.
– Ты воспользовался мной, чтобы отомстить своей подруге за опоздание, за то, что ушла от тебя в тот вечер! – Она усмехнулась. – Раз кто-то должен был подарить тебе невинность, но отказал в этом, ты взял её в другом месте! Не Лесси, так Кэтлин! Ты же знал о моей влюблённости?
Паркер с таким презрением смотрела на Мэтта, что он не стал оправдываться. Не сейчас, когда ярость застилает её разум. Нужно время.
– Знал! – Сработала привычка переговорщика.
– И воспользовался этим. – Голос Кэт стих. На место гневу пришли безмерная усталость и разочарование, очень хотелось плакать. – А потом вернулась Райт – и ты занялся сексом с ней.
– Надеюсь, Райт ты не называл Кэтлин? – снова ухмыльнулась она.
Вуд не стал ничего отвечать: он выжидал.
– Если бы ты знал, насколько больно было слушать гневную речь Одри, которой вы не дали выспаться. Она проснулась от страстных стонов, доносившихся из гостевой комнаты. Ты даже не ушёл в свою спальню…
Мэттью следил за эмоциями говорившей с ним женщины. Уголки губ приподняты – она усмехалась. Однако наполненные болью и презрением глаза плакали. Сердце агента стонало. Он хотел прижать к себе брюнетку и успокоить, рассказать, как было всё на самом деле, но ещё не время. Необходимо дать выход сжигающему её душу гневу.
– Не посчитал нужным? Действительно, зачем марать несколько простыней? Достаточно и одной, вымазанной кровью двух девственниц. Судьба поделила всё поровну, только части оказались неравными. Так я думала через месяц, когда купила тест на беременность, чтобы узнать причину задержки месячных. – Паркер понизила голос и почти прошептала последние слова: – Любовь досталась Лесси, а ребёнок – мне…
Глава 10.2
Кэт смотрела в зелёные глаза, пытаясь определить, что думает и чувствует Мэтт, но то, что увидела, ещё сильнее взбесило и наполнило гневом. Сочувствие? Он сочувствовал! А ещё читались боль и – что раздражало брюнетку больше всего – любовь! Да как он смел?! Как умело врал… Или не врал? Однако от этого сомнения становились ещё горше.
– Знаешь, что ощущает восемнадцатилетняя девушка, обнаружившая, что беременна от лицемера, назначившего день свадьбы с другой?
Вуд по-прежнему хранил молчание.
– Растерянность, невыносимую боль и гнев от того, что не может обвинить и заставить платить его за обман. – Кэтлин всхлипнула. – Я настолько любила тебя, что не могла никому ничего рассказать. Понимала, что тогда тебе придётся отвечать перед сестрой, родителями, законом… Я любила тебя настолько, что твоё счастье ставила превыше всего. Так любила, что не захотела обременять собой и своей беременностью.
– Ты должна была мне всё рассказать!
– Думаешь, я не пыталась этого сделать, не решила, что ты должен узнать? Не для того, чтобы женить на себе, нет! Маленький человечек, растущий во мне, был ни в чём не виноват. Это его глупая мама что-то навыдумывала и приняла желаемое за действительное. Мысль об аборте ни разу не пришла мне в голову. Только не от тебя… Твоего ребёнка я не могла уничтожить. – Паркер снова всхлипнула. – Судьба решила не давать мне Мэттью, но одарила его частичкой. Я полюбила малыша сразу же, как только узнала, что он есть.
Агент ждал, что она расскажет дальше. Он знал версию Райт, но хотелось услышать всё из уст Кэт.
– Я долго не решалась прийти и поговорить с тобой, почти перестала бывать в вашем доме. Слишком больно было от того, что ты ведёшь себя так, словно ничего не произошло: приветливо улыбаешься, спрашиваешь, как дела, как себя чувствую. Кем могла ощущать себя девушка, ставшая разовым удовольствием? – Она поднялась из-за стола, не желая, чтобы Вуд видел её слёзы. – Подруга младшей сестры, готовая по первому твоему требованию раздвинуть ноги… Грязное, мерзкое чувство брезгливости…
Стараясь взять себя в руки, брюнетка подошла к окну. Меньше всего она хотела, чтобы Мэтт посчитал её не способной контролировать эмоции истеричкой.
– Я зашла в твою комнату, надеясь, что ты там один. Одри рассказывала, что с того дня Лесси стала частенько оставаться на ночь. Вы считали, никто не замечает этого, но разве можно что-то скрыть от проныры Одри? – Кэтлин тарабанила ногтями по стеклу. – Оказалось, что можно… Подруга не знала, что Райт находится в доме. Или это я была ходячим несчастьем: мне редко везло, вернее, никогда не везло…
Обернувшись к мужчине, она непроизвольно обхватила живот руками, как в тот раз, словно защищая ребёнка.
– В спальне находилась твоя невеста, – усмехнулась уголками губ Паркер. – Она очень доходчиво объяснила, где моё место и чем для тебя в ту ночь я была.
– И чем же?
– Не перебивай. Давай каждый по очереди всё расскажет. Ты ведь этого желал?
– Да! Извини. – Менее всего на свете агент хотел сейчас приступа гнева этой женщины.
Кэтлин глубоко вздохнула и произнесла до сих пор рвущие душу на части слова:
– Лесси заявила, что ты любишь её, а я – маленькая шлюшка, обманом затащившая чужого жениха в постель, должна избавиться от ребёнка, так как она, обожаемая невеста Мэттью Вуда, тоже беременна! Счастливый отец ждёт не дождётся первенца, который родится вскоре после венчания. А свадьба состоится через месяц, день уже назначен.
– И это всё?
– Ты снова перебиваешь! Нет, не всё! – Брюнетка почти прокричала последнюю фразу: – Она предложила дождаться тебя внизу в гостиной, чтобы ты смог выписать мне чек на аборт!
После этих слов Мэтту стало дурно. Неужели Райт в действительности считала, что он так поступит? Агент представил, что чувствовала в тот момент Кэт, раз даже у него эти слова вызвали подобную реакцию.
– Ты хочешь узнать, как было всё на самом деле, или выговоришься до конца?
– А было всё совсем не так? – рассмеялась она. – Только не нужно врать. Я понимаю, что сейчас ты в благородном порыве. Спас внезапно обретённую дочь и решил на радостях облагодетельствовать её мать.
Паркер посмотрела в зелёные глаза и с вызовом произнесла:
– Не нужно делать счастливым того, кто и так счастлив! У меня есть дочь, любимая работа, уютная квартира, друзья и… тот, кто… Впрочем, это не твоё дело. Я состоялась! Благодаря или вопреки тебе! Мне не нужно ничего менять. Я здесь только ради Лилибет, иначе ни за что не переступила бы порог квартиры, где ты столько лет прожил в любви и согласии с Лесси.
– Не так уж и безоблачно мы жили. – Вуду не понравился полунамёк на то, что у Кэтлин есть мужчина, но не стал заострять на этом внимание. Всему своё время, он найдёт способ избавиться от соперника.
– А вот это меня совершенно не интересует! Ты хотел рассказать, как было на самом деле? Что ж, я готова тебя выслушать. Только… – Помолчав несколько секунд, она проговорила: – Мэттью, мне уже не восемнадцать, и я сумею отличить правду от лжи.
– Очень на это надеюсь, потому что сильно тебя удивлю.
– Меня невозможно поразить, – горько усмехнулась брюнетка. – Я перестала удивляться в восемнадцать лет, два месяца и три дня. В тот день, когда узнала, что воспользовавшийся наивностью юной дурочки парень скоро женится, я начала новую жизнь – без иллюзий и ложных надежд.
– И всё-таки я думаю, что способен сделать это, – попытался улыбнуться Мэтт.
– Что же, изумляй. Я вся внимание! – Опершись спиной о стену, она скрестила длинные ноги и сложила руки на груди. Поза заранее отвергающего чужое мнение.
– Не знаю, с чего начать… – Вуд помассировал виски кончиками пальцев и провёл ладонью по лицу.
Кэт по-своему истолковала эти жесты: знающему, что ответить, человеку не нужно снимать с лица невидимую паутину. Она вошла в раж. Молчаливость Мэттью и отсутствие дочери вводили в некое заблуждение, уверяя в безоговорочности собственной правоты. Из обвиняемой мисс Паркер решила перейти в ранг обвинителя.
– Да уж с чего-нибудь начни, – обворожительно улыбнулась она, пытаясь сохранить вид независимой, довольной жизнью женщины, но агент уже сделал выводы и знал, что сказать в своё оправдание.
– Давай договоримся, что и меня ты не станешь перебивать. Хотя бы пять минут, ладно? – Он послал в ответ полную не просто любви, а обожания улыбку.
Передёрнув плечами, Кэтлин нервно фыркнула, а Вуд продолжил:
– Я любил Лесси так, как любят в первый раз, не замечая в ней абсолютно никаких недостатков, вернее, даже каждый из них превращая в её достоинство.
Мэттью смотрел не отрываясь в карие омуты, подмечая малейшую реакцию на свои слова, но пока взгляд брюнетки ничего не выражал.
– Сказать, будто не видел тогда, что ты симпатичная девушка, не могу.
В глазах Паркер появилась заинтересованность.
– Мои друзья часто подшучивали, говоря, что я выбрал не тот предмет страсти. Холодная красота Лесси не способна дать тепла, что исходило от хорошенькой подруги младшей сестры. – Заметив изумление во взгляде Кэтлин, он хмыкнул. – Брюс прав: один я не замечал, насколько ты красивая… До поры до времени не замечал. Ты привлекала меня совершенно другими качествами: открытостью души и светлостью какой-то. Милый добрый ребёнок, которого нельзя обидеть. Ничем. Даже скрытым интересом.
Удивление в глазах Кэт росло.
– Наверное, я бессознательно отгонял любые нечистые мысли о девушке, часто ночевавшей в нашем доме.
Мэтт надолго замолчал, пытаясь собраться с мыслями. Кэтлин хотела что-то сказать, но передумала, решив, что и в самом деле не нужно мешать друг другу, иначе разговор затянется надолго.
– Знаешь, – он провёл взглядом по стройной фигуре брюнетки, – Одри ведь не зря сегодня купила тебе это платье.
После этих слов она хмыкнула и ответила:
– Догадываюсь. Именно поэтому и надела, хотя сначала не собиралась выряжаться ради ужина с тобой, даже если это рождественский вечер.
Кэт попыталась вновь натянуть маску безразличия, но слишком поздно: всё, что было нужно, Мэттью увидел.
– Сестрёнка всегда отличалась проницательностью, разве что с оценкой Райт была неправа. Возможно, вы стали бы хорошими подругами, если бы она не приняла её в штыки. – Он помолчал, ожидая возражений, и не ошибся.
– Напрасно ты так думаешь. Причина не в Одри, а в надменности Лесси. Влюблённые слепы. Ты слишком многого не замечал в красивой блондинке.
– Даже после стольких лет разлуки вы всё равно готовы встать на защиту друг друга, – улыбнулся Вуд. – Сегодня этот чертёнок пообещал с меня шкуру спустить, если я попробую снова обидеть тебя.
Слова агента чем-то насторожили Паркер, чему он очень удивился, хоть и не подал вида.
– А ты обижал? Я не про ночь, а до или после неё. – Кэтлин хотела понять, что толкнуло Мэтта в её постель. Любая мелочь могла бы дать подсказку.
– Одри считала, что да. Своим невниманием, тем, что не хочу замечать твою влюблённость, не желаю ответить на неё. – Мэттью увидел мелькнувшую в глазах женщины боль. – Она не могла понять, что меня удерживало возле Райт.
– И что же? Её красота?
Он хотел отмолчаться, но не смог. Лесси вовсе не была тем монстром, каким пыталась её выставить его сестра.
– Она не была холодной, да и надменной – тоже, и очень меня любила. – Вуд произнёс это слишком жёстко, глядя на Кэт. – Напускная стервозность – маска, за которой удобно прятаться. Первая красавица школы не подпустила к себе никого до девятнадцати лет.
Брюнетка вздрогнула и отвела взгляд. Мэтт понял, что сделал своими словами ей больно, и попытался исправить допущенную ошибку:
– Это вовсе не касается тебя!
Однако Кэтлин больше не смотрела ему в глаза.
– Я лишь потом понял, что в этом был какой-то расчёт. Раз любила, то должна была дарить себя без остатка, а тут имел место торг… Допущу к телу только взамен на обручение. – Он пожал плечами. – Может быть, так и нужно, но сейчас другие времена, никто не проверяет простыню после свадьбы. Тогда я об этом не думал. Меня тешила мысль, что Лесси хочет и станет только моей. Да я сам готов был жениться. Столько лет вместе, привычка имеет большое значение.
Агент выдержал паузу, разглядывая фигурку Кэт в платье, ярким пламенем горевшем на фоне бежевых стен.
– В тот вечер ты затмила всех девушек, и Райт не зря убежала переодеваться. Она прочла восхищение в первом взгляде, брошенном мной на тебя. – Заметив удивление Паркер, он улыбнулся и пояснил: – Я только сейчас понял, почему в гардеробе Лесси было столько красных вещей, хотя в голубом ей намного лучше.
Мэттью прекратил улыбаться и продолжил, с содроганием предвидя, что последует в конце его объяснений:
– Может быть, именно поэтому я и напился в стельку. Неприятно осознавать, что тебя волнует подруга младшей сестры, почти член семьи, любимица Бренды и Харриса. – Он не мигая смотрел в глаза брюнетки, объясняя не только ей, но и себе причину желания залить алкоголем совесть. – Это же почти как совершить преступление, да ещё и с девушкой юного возраста.
– Ты старше меня всего на год.
– Тогда мне это казалось огромной разницей. – Вуд вздохнул, заполняя ароматом вина, пищи и тонких духов лёгкие, и высказал исковеркавшую жизнь Кэтлин причину, лишившую его и дочь права жить вместе: – Я не побежал за тобой и не подошёл на другой день не потому, что использовал в качестве мести Райт. Я не помнил того, что между нами произошло!
Он ожидал неверия или вспышки ярости Кэт после этих слов, но то, что увидел в её глазах, ошеломило: она находилась в полной растерянности.
Узкий подбородок дрожал, как и голос с запинанием проговорившей брюнетки:
– Как «не помнил»? – Она всхлипнула, пытаясь справиться с раздирающей душу обидой. – Господи! Всё ещё унизительнее, чем я думала.
Слёзы ручьём хлынули из глаз молодой женщины. Мэтт растерялся. Он не знал, какие из его слов так её оскорбили. Надеялся объяснить, а сделал только хуже.
– Кэтлин, хочешь верь, хочешь не верь, но это был лучший секс в моей жизни!
– «Лучший»?! Тот, который ты даже не помнил?
Паркер отвернулась к окну. Худенькая спина вздрагивала. Она попыталась сдержать рыдания, но не смогла. Вуд встал из-за стола, подошёл к ней и обнял за плечи. К его удивлению, Кэт не сопротивлялась.
– Я был настолько пьян, что не запомнил ничего, кроме твоего запаха, но примерно через год ты начала мне сниться. Мы занимались сексом, который каждый раз заканчивался тем, что я называл тебя Лесси и ты включала свет. Я видел дрожащие губы и наполнившую твои глаза боль, перед тем как проснуться.
Брюнетка повела плечами, пытаясь скинуть руки Мэттью, но он лишь сильнее сжал её.
– Но прежде, занимаясь любовью с тобой эфемерной, я испытывал такой силы оргазм, которого не получал в реальности ни с кем и никогда после той ночи. Ты на протяжении шестнадцати лет всегда была со мной, вернее, в моих снах.
Кэтлин развернулась к Мэтту лицом, оставаясь в кольце плотно сжимающих рук. Она хотела видеть его глаза, желала понять, говорит ли агент правду. Но что бы он ни говорил, Кэт по-прежнему не верила в высокие чувства, проснувшиеся, как утверждал Вуд, ещё шестнадцать лет назад. Если это так, то почему они до сих пор не вместе?.. Нет, это не могло быть правдой, хотя очень хотелось верить, и от желания было до горечи больно… Почему нельзя всё повернуть вспять? Никогда…
– Если был настолько пьян, как смог заниматься сексом? Ведь ты был очень внимательным, ласковым и почти не сделал мне больно.
Мэттью ожидал подобного вопроса и ответил сразу же:
– Я размышлял сегодня над этим. Может быть, провал в памяти – это защита моей совести? Или, наоборот, то, что я смог заняться с тобой сексом в подобном состоянии – заслуга не потаённых желаний, а подсказка интуиции, что именно ты необходима мне в этой жизни?
– Настолько необходима, что ты в ту же ночь лишил девственности Лесси?
Паркер уперлась в грудь агента, пытаясь высвободиться из плена сильных рук. Шок от его слов проходил, самообладание постепенно возвращалось.
– Я не был первым мужчиной Райт. – Мэтт видел, как брюнетка снова пытается натянуть маску безразличия, но с трудом справляется с этим; даже голос дрожал, не подчиняясь её воле.
– Ты говорил, она была девственна до той ночи.
– Да, но первым стал Эйдан.
Жалея, что не может зажать уши, не желая выслушивать нелепые оправдания, Кэтлин закрыла глаза. Меньше всего ей хотелось сейчас говорить о проблемах отношений Вуда с Лесси.
– Меня не интересует ваша очерёдность. Я хочу прекратить этот разговор. – Она повторила попытку высвободиться.
– А я – нет! И ты выслушаешь до конца всё, что я хочу сказать. – Мэттью не разжимал объятий.
– Может, наручниками меня прикуёшь? – усмехнулась сквозь слёзы Кэт.
– Прикую, если надо будет!
Глава 10.3
Она ни на минуту не сомневалась, что агент сделает это: твёрдость в голосе подтверждала решение довести разговор до логического конца. Он прижал Паркер к груди и надавил подбородком на лоб, вынуждая поднять голову.
– Не веди себя как обиженный ребёнок. Смотри на меня. Попытайся поверить в то, что я говорю.
Кэтлин сдула тонкую прядку, упавшую на глаза, и встретилась взглядом с Вудом.
– Мне так же, как и тебе, не доставляет удовольствия ворошить прошлое. Я узнал обо всём только сегодня. Лесси хорошо обыграла произошедшее не с ней, рассеяв возникшие во мне сомнения. Пятна крови на простыне, обнажённая девушка в моих объятиях и дикая, стучащая боль в голове – вот с чем я проснулся утром следующего дня. А потом её уверения, что я помню не запах чужих волос, а клубнику и яблоки – закуску к шампанскому. – Он прикоснулся лицом к локонам пытающейся вырваться брюнетки и потянул носом. – Ты и сейчас так же пахнешь.
Паркер почувствовала, как в живот, прижатый к паху Мэттью, уперлась твердеющая плоть. По напряжённому телу пробежала дрожь, что не осталось незамеченным. В его прищуренных глазах появился хищный блеск котяры, желающего стащить со стола кусок мяса, что представилось Кэт оскорбительным верхом наглости.
– Отпусти меня немедленно.
Она предприняла ещё одну попытку освободиться, ненавидя собственный организм, так реагирующий на зеленоглазого вруна. Что ещё он должен сделать, чтобы вместо чувственного волнения его прикосновения внушали отвращение? Почему её мозг сейчас проигрывает желанию тела? «Только с ним как свеча…»
– Не раньше, чем сделаю это.
Мэтт освободил одну руку и положил на затылок Кэтлин, другой продолжал удерживать за талию. Он наклонился вперёд, вынуждая её откинуть голову, и прижался губами к пухлому рту, так часто снившемуся во снах.
Кэт двумя руками уперлась в его плечи, пытаясь отпихнуть, но с таким же успехом она могла толкать каменную глыбу. Вуд обвёл языком контуры её рта, слегка пососал пухлую нижнюю губу и попытался раздвинуть плотно сжатые зубы.
– Не сопротивляйся. Мы оба хотим этого. Я чувствую, как ты дрожишь. Прошу тебя… – хриплым голосом прошептал он.
Паркер испытывала невероятное желание поддаться искушению, хоть ненадолго опустить «меч войны», вытащенный ею сегодня из «ножен» прошлого. Она позволила разомкнуть свои губы и разжала зубы под мягким напором языка Мэттью.
Вихрь эмоций накрыл Кэтлин с головой. Воспоминания ночи вернулись во всех красках. Жгучие и мягкие губы, любимый запах, вкус… Невероятно приятные ощущения… Ноги стали ватными. Теперь уже она чувствовала бьющую агента дрожь. Они ласкали друг друга сначала яростно, потом нежно.
– Какая сладкая… Всё как во сне, как тогда…
Посасывая, он втянул её язык в рот и ещё плотнее прижал брюнетку к себе, ощущая каждый мягкий изгиб, каждую выпуклость собственным телом.
Она почувствовала теперь уже полностью восставшую плоть Мэтта, требовательно упирающююся в её живот. Ноги подкосились, но агент не дал Кэт упасть: он положил руки на круглые ягодицы и приподнял её вверх. Их лица оказались на одном уровне. Она открыла застланные поволокой страсти глаза и встретилась с полыхающим зеленью взглядом.
– Вот так-то лучше, – довольно улыбнулся Мэттью. – Зачем спорить о прошлом? Давай жить настоящим.
Он опустил дрожащее тело Кэтлин, накрыл ладонью полную грудь и, зарывшись лицом в шелковистые волосы, хрипло прошептал:
– Я хочу тебя, очень хочу… Столько лет мечтал сделать это…
Лучше бы Вуд этого не говорил.
Перед глазами брюнетки промелькнули несколько моментов из того времени, в которое Мэтт, по его словам, мечтал о её теле. Маленькая Лилибет с разбитой в кровь коленкой; соседский мальчик столкнул её с качелей, не поверив, что папа рыжей девочки – герой. Лилибет-школьница вместе с ней на приёме у директора: дочь разбила нос однокласснику, высказавшемуся о полётах пьяных летчиков. Анкеты девочки, лежащие на столе, в которых на месте сведений об отце зажатой в дрожащих пальцах авторучкой она ставит прочерк…
Гнев, обида и боль стиснули грудь, мгновенно подавив все желания плоти.
Твёрдо встав на ноги, Кэт оттолкнула агента, не готового к подобной реакции, и с размаху ударила по лицу. Голова Вуда дёрнулась. И уже вторая рука разъярённой брюнетки влепила пощёчину по другой стороне, оставив бороздки от ногтей.
Мэттью схватил Паркер за предплечья и встряхнул, не понимая, что изменилось за несколько секунд.
– Что с тобой? Какая муха укусила?!
Кривая усмешка перекосила припухшие от поцелуев губы.
– Ты о теле моём мечтал? А я о том, чтобы Лилибет не узнала раньше времени, при каких обстоятельствах мама зачала её, что погибший папа на самом деле жив, здоров и растит детей в счастливой полной семье.
Кэтлин тяжело дышала. Тот самый приступ гнева, которого опасался Мэтт, всё же настиг её. Она выдохнула, согнулась пополам и затем, глубоко втягивая воздух, выпрямилась.
– Разные были у нас с тобой мечты. Ты понимаешь, что значит быть матерью-одиночкой в восемнадцать лет? – задала вопрос брюнетка, не ожидая на него ответа.
Вуд в недоумении потирал расцарапанную щёку.
– Похоже, мы не договорили.
– Думаю, нам вообще говорить не о чем.
Кэт повернулась, направившись в сторону выхода. Перегородив дверь рукой, Мэттью опередил её.
– Ты не выйдешь отсюда, пока не расскажешь всё. Хочу разобраться до конца, в чём ты меня обвиняешь. Узнать, кто помогал растить нашу дочь, чтобы сказать спасибо. А ещё, где и с кем вы живёте в Финиксе. Привычки и увлечения Лилибет. Про любимые ею зелёный цвет и автомобильные гонки знаю.
Понимая, что перечислять можно до бесконечности, он замолчал. На это не хватит одной ночи.
– Мне о многом нужно тебя расспросить. – В глазах Мэтта читалась мольба.
Увидев в ответ на губах Паркер усмешку, он проговорил не терпящим возражения тоном:
– Ждать разговора ещё десять лет я не намерен!
– Ты хочешь знать о дочери? Очень удобно появиться через столько лет и погладить почти взрослую девочку по голове. Купить бриллианты и посчитать, что расплатился за шестнадцатилетнее отсутствие!
– Я отсутствовал не по своей вине! – Агент уперся взглядом в лицо разгневанной фурии и по слогам произнёс: – Ты должна мне эти шестнадцать лет!
– Я ничего не должна ни тебе, ни Лесси, ни Лилибет и никому другому! Никому! – возмутившись до глубины души претензиями Вуда, теперь уже рычала Кэт. А ещё она ревновала дочь, хотя даже себе не хотела признаться в этом.
– Я сполна заплатила свои долги осуждающими мать-одиночку взглядами медсестёр на приёмах у гинеколога и болью тяжёлых родов. Оказалось, в восемнадцать лет мой организм не готов был стать матерью. Бессонными ночами у кроватки ребёнка, горечью от вопросов дочери, пытающейся понять, почему у неё нет папы. Работой в ночные смены в попытке заработать достаточно денег, чтобы самой прокормить и одеть малышку, а не быть обузой на шее родителей! – выплёвывала слова в лицо Мэттью брюнетка. – Боль, осуждение, стыд! Нервотрёпки, усталость, бессилие и снова боль! Вот чем я заплатила за счастье иметь ребёнка! А теперь ты пытаешься отобрать её у меня.
– Никто не забирает Лилибет! Я и моя семья всего лишь хотим принимать участие в её воспитании, желаем быть рядом. Она такая же моя дочь, как и твоя! Достаточно было поговорить со мной – и я разделил бы с тобой все проблемы и бессонные ночи.
– Связаться с тобой? Каким образом? Райт – вечный цербер, охраняющий твой покой!
– Это я уже слышал. Поговорила бы с отцом. Уж он нашёл бы способ избавиться от Лесси на время встречи. Неужели никто не мог тебе этого посоветовать? Хотя ты всегда была слишком самостоятельной, чтобы слушать чужие советы. Не зря тебя полюбила Одри. – Он помолчал несколько секунд и добавил: – И я!
Кэтлин буквально вскинулась от этих слов.
– Ты полюбил?! Да способен ты вообще на это?! Любить не значит соблазнять молоденьких девушек! Бездушный человек, ещё прошлым днём собирающийся жениться на одной, сейчас привёл в дом другую и пытается внушить ей, что любит… – В карих глазах вспыхнула ярость. – Да я уверена, что войди завтра в этот дом другая женщина – и ей ты будешь говорить то же самое! Самовлюблённый до невозможности, напыщенный, самонадеянный индюк!
