Галина Колоскова
Желание на любовь
Она попыталась пнуть Мэтта по лодыжке, надеясь освободить выход. Он с трудом увернулся от удара, но от двери не отошёл; реакция у Вуда была отменная. Он лишь усмехнулся после гневной тирады Кэт, пропустив мимо ушей высказывание о другой женщине, подыскивая слова, способные погасить скандал.
– Да, индюком меня ещё никто не называл…
Искреннее недоумение в глазах и почёсывание рыжеволосой головы человеком, как две капли воды похожим на дочь, обезоруживали.
– Привыкай! – по инерции прошипела Паркер, но злость уже отпускала.
– С удовольствием, если вы с Лилибет будете рядом. Не нужно принижать свои достоинства! Кроме тебя и дочери, мне никто не нужен.
Брюнетка усмехнулась: Мэттью каждый раз умудрялся нарушить высокопарными словами возникающую в её душе оттепель.
– Вот не надо сейчас притворяться белым и пушистым. Весь такой добрый и правильный! Ты не на работе, а я не преступник. Нечего мне лапшу на уши вешать! Я знаю, что скрывается под маской красивого, умного, своего в доску парня!
– Знаешь? Да что ты знаешь обо мне?!
Агент рванул Кэтлин за руку, заставляя смотреть в глаза.
– Что ты можешь знать? Упиваешься сейчас рассказами о страданиях несчастной девочки, матери-одиночки! Не хотела встречаться с Лесси – могла позвонить! Сэм нашёл мой телефон без проблем. Почему этого не сделала ты? – Он хотел услышать ответ, но тщетно. – Говоришь, соблазнитель молоденьких девушек? Я насиловал тебя, принудил заняться со мной сексом?
Ноздри тонкого носа раздувались, глаза метали молнии. Теперь пришла очередь Паркер бояться гнева Мэтта.
– Да ты всю жизнь мне сломала той ночью. Заставила считать себя извращенцем. Засыпая, я каждый раз боялся и желал одновременно увидеть сон, после которого чувствовал себя получившим огромное удовольствие любителем девственниц! Видишь ли, милая моя, с каждым годом я взрослел, а ты в моих грёзах по-прежнему оставалась юной! – Он пытался поймать взгляд брюнетки и снова дёрнул её за руку, принуждая смотреть себе в лицо. – Заниматься сексом с восемнадцатилетней в тридцать пять – это, знаешь ли, слишком!
Вуд говорил вещи, которые намного проще обсуждать с мужчинами, но не высказать этого не мог. Пусть его проблемы на фоне тех, что приходилось решать Кэт, выглядели смешными, но они очень долго и методично отравляли ему жизнь. И у него не было дочери, ради которой можно было всё терпеть. Он существовал, а не жил день за днём.
– А каково ублажать по утрам рассерженную, недовольную твоими снами женщину, с которой делишь постель? Сравнивать тебя с другими, пытаться найти такую же и понимать, что это невозможно! Жить с одной, а желать другую, счастливую в замужестве, воспитывающую детей, и осознавать, что никогда не сможешь сделать её своей, потому что не позволит совесть! – отвечал агент на претензии Кэтлин, обвиняя в ответ. – Утром собирался жениться? Да! Но я не сделал этого в течение шестнадцати лет! Где ты была всё это время?! Почему позволила Лилибет оплакивать мёртвого отца, зная, что он жив?!
Мэттью больно сжал запястье тонкой руки.
– Да, ты страдала, но купалась в любви дочери, а я был лишён этого! Так что прекрати строить из себя невинную жертву!
Паркер вырвалась и вновь попыталась замахнуться, но Мэтт перехватил занесённую для удара ладонь, резко развернул драчунью и прижал спиной к своей груди.
– Вот такой ты мне нравишься больше. – Он сцепил её кисти в замок своих пальцев. – Стой спокойно, не нужно махать руками, страстная моя. Как я завтра всем объясню, откуда за ночь взялись царапины на лице? Ты можешь оставить их, если тебе так хочется, но в другом месте.
– Не дождёшься!
– А вот это мы ещё посмотрим. – Вуд зажал мочку маленького ушка Кэт зубами и почувствовал дрожь, пробежавшую по её телу. – Не настолько ты меня ненавидишь, как пытаешься показать.
Он скрестил руки брюнетки вокруг её талии, заведя ладонями за спину. Желание вновь пробуждалось в Мэттью. Потребовалось немалое усилие, чтобы его подавить.
– Видит бог, как я тебя хочу, – произнёс он охрипшим голосом и, ощутив напряжение в спине пленницы, добавил: – Не бойся, я не возьму силой. Подожду, пока ты сама об этом попросишь, а ты попросишь.
Мэтт не расслышал, что она пробормотала в ответ.
– Не хочу к твоей ненависти добавлять ещё один повод. Я сделаю всё, чтобы ты вспомнила свои чувства ко мне. Мы будем вместе, что бы ты сейчас ни говорила и ни думала. Я это понял, осталось осознать и тебе. – Он развернул Кэтлин к себе лицом. – А сейчас ты прекратишь драться, а я – приставать к тебе.
Она согласно кивнула.
– Мы спокойно вернёмся за стол, и ты всё-таки объяснишь, почему молчала шестнадцать лет. – Агент потянул вяло сопротивлявшуюся Паркер за руку к столу, усадил на стул и устроился напротив. – Мы не враги, у нас есть дочь. Давай помнить об этом.
– Об этом невозможно забыть, – усмехнулась Кэт, но уже без злости; ей было немного стыдно. – Даже если бы очень захотела, достаточно лишь взглянуть на неё.
Мэттью вынул бутылку шампанского из ведёрка с успевшим подтаять льдом, обтёр дно и разлил игристый напиток по фужерам.
– Давай выпьем за Лилибет и за праздник. Рождество всё-таки, время загадывать желания. – На душе Вуда стало немного легче. Впервые высказав то, что мучило долгие годы, он улыбался.
– Хорошо, только не проси сделать это на брудершафт.
– Как ты догадалась? Неужели я так очевиден?
– Я бы сказала, ощутим, – вспомнив прижатую к животу плоть, не зло проворчала брюнетка и пригубила шампанское. – Я не могла рассказать отцу-шерифу, что беременна от тебя. Ни тогда, ни после. Ты же понимаешь, чем могло это закончиться? Он потребовал бы от тебя жениться на мне, а я не хотела навязывать ни себя, ни ребёнка.
– Я был бы рад такому навязыванию. Даже сидя за решёткой был бы счастлив знать, что у меня растёт дочь.
– Это ты сейчас говоришь. Признанием я могла испортить тебе жизнь.
– А в итоге сломала свою. – В голосе Мэтта звучало сожаление. – Что ты ответила Сэм на вопрос об отце ребёнка?
– Что никогда никому не скажу этого. Он не знал о моей беременности до последнего. Лишь находясь в родильном отделении, я разрешила Рите позвонить отцу. – Она долго смотрела на агента, прежде чем сказать следующее: – Ты прости мне истерику. Что бы я ни говорила, Лилибет – огромное счастье, она – то, от чего я никогда бы не отказалась, то, ради чего стоило и стоит жить.
– Я знаю.
Кэтлин зевнула, прикрыв рот ладошкой. Напряжение дня давало о себе знать. Разговор со скандалом тоже внёс свою лепту, отобрав последние силы. Усталость накатывала мягкой волной, делая ноги и руки ватными.
Мэттью заметил, как слипаются глаза предмета его страсти. Разговор мог подождать и до завтра; им некуда торопиться, рождественские праздники только начинаются.
– Вижу, тебе не до расспросов. Завтра нагрянет Одри. Советую хорошенько выспаться перед этим событием. – Он усмехнулся. – Хотя я знаю стопроцентный способ снять напряжение.
– Прибереги его для других. Надеюсь, мне не нужно на ночь класть нож под подушку?
– Не бойся, не трону твою добродетель. – Увидев, как Паркер подняла глаза к потолку, Мэтт рассмеялся и всё же добавил: – Пока не трону.
Она с тоской посмотрела на заставленный посудой стол. На уборку просто не было сил. Вуд заметил этот взгляд.
– Ты в гостях, иди спать. Я сам всё приберу и вымою. Постельное бельё в шкафу.
Кэтлин прошла в отведённую ей комнату, застелила кровать и, немного подумав, на всякий случай подперла ручку двери ванной комнаты стулом. Один из самых трудных за последние десять лет день подошёл к концу. Брюнетка устало вытянулась на постели и улыбнулась, перед тем как загадать желание.
Через минуту она спала, свернувшись, как в детстве, клубочком и положив ладошки под щёку. Кэт вновь увидит сон, преследовавший её уже много лет, но впервые не проснётся в ужасе, с ощущением страха и боли.
Два желания, загаданные этой ночью в квартире Мэттью, полностью совпадали.
Глава 11.1
Муха жужжала навязчиво, противно, проникая методичным скрежетом сквозь мембраны уха в мозг. И не было сил поднять руку, чтобы отогнать назойливое насекомое от лица. Возникший вопрос: «Откуда зимой мухи?» – заставил выйти из состояния тревожного сна.
Мэттью с трудом разлепил веки. Звонили в дверь. Он взглянул на часы – половина восьмого. «Кого могло принести в такую рань?»
Вуд нащупал ногой тапочки, натянул халат на голое тело и отправился в прихожую. Ему не нужно было смотреть в глазок. По нетерпению звонившего можно с лёгкостью догадаться, кто стоит с другой стороны дверного проёма – Одри.
Он открыл замок и широко распахнул дверь.
– Маленькая вредина, я предупреждал тебя, что буду зол с утра?
Мэтт никогда и ни в чём не мог отказать сестре. В голове лишь на секунду возникло желание выставить визжащий комок счастья за порог и упасть назад в мир Морфея. Или попытаться… Он представил соблазнительное тело Кэт в своей постели, потрогал щёку, тяжело вздохнул и раскрыл объятия любимой Занозе.
Одри с писком бросилась Мэттью на шею.
– Я знала, что ты будешь рад! С Рождеством! – Она прижалась губами к покрытой лёгкой щетиной щеке. – Счастья этому дому!
– А где мои новоиспечённые родственники? – оглядевшись вокруг, искренне недоумевала Одри, почему её не встречают те, ради кого она преодолела по гололёду немалое расстояние.
– Нормальные люди в это время выходного утра спят и видят счастливые сны.
– И я тебя люблю, мой ненормальный брат! Так где же все?
Одри скинула пальто, бросила его в руки молчаливо стоявшего сзади Брэндона и, не снимая обуви, отправилась прямиком в спальню агента.
Не проходя внутрь комнаты, она обернулась на пороге. На раскрасневшемся от мороза лице застыло недоумение.
– А где Кэтлин?
Наконец Заноза взглянула в лицо Мэтта. Заметив красноватое пятно и следы царапин на физиономии сердцееда, она сначала нахмурилась, а после звонко расхохоталась.
– Умница подруга! – В зелёных глазах играло веселье. – Что, братец, грандиозные планы на рождественскую ночь рухнули в пропасть под названием гордость?
Одри расстегнула замки сапог, сбросила их прямо в коридоре и прошла к гостевой спальне. Она приложила ухо к деревянной створке. Услышав с той стороны шаги приближающегося человека, миссис Холл потянула ручку на себя, но дверь не поддавалась.
– Кажется, кто-то воспользовался замком. – Заметив недовольное выражение на лице Мэттью, она прыснула. – И этот кто-то кому-то не доверяет!
Дверь отворилась. На пороге стояла бледная, протирающая сонные глаза Кэт. Чёрные волосы разбросаны по плечам, укрытым персикового цвета шёлковым халатом. Сочные розовые губы растянуты в несмелой улыбке. Кожа одной из щёк слегка помята; на ней видны следы от ладошек. Длинные чёрные ресницы обрамляют большие карие глаза.
У Вуда засосало под ложечкой от пронзившего тело желания. «Господи, почему не мне одному адресована её улыбка?»
– Вау! Ты почти не изменилась, такая же красавица! Нет, даже краше прежнего. Вот уж на кого возраст не наложил никакого отпечатка!
Возглас сестры заставил Мэтта вернуться на землю.
– Ты как всегда преувеличиваешь мои внешние достоинства. – Паркер улыбнулась и несмело протянула руку к Одри. – Здравствуй! Вот уж кто совершенно не изменился, так это ты.
Не обращая внимания на протянутую ладонь, Заноза шагнула навстречу и обняла беглянку.
– Мы же не чужие, чтобы руки друг другу пожимать. – Она отстранилась от Кэтлин и заглянула в грустные глаза. – Здравствуй, подруга. Надеюсь, мне можно тебя так называть?
– Что за глупые вопросы?! Конечно же! Да!
– Ну мало ли что произошло за эти годы. В прощальном письме, переданным твоим отцом, ты писала, что не хочешь и не можешь больше видеть никого из нашей семьи.
Бровь Мэттью поползла вверх: он впервые слышал о послании, оставленном Кэт перед исчезновением. Агент решил, что нужно будет поподробнее расспросить об этом сестру, но позже. Он уставился на хорошо просматриваемую дверь ванной комнаты.
Одри проследила за его взглядом и прыснула.
– Да что тут у вас происходило?! Прямо баррикады, – она посмотрела на щёку брата, – и боевые ранения!
– Ничего, что касалось бы тебя, – ответил Вуд, затем поглядел на смутившуюся Кэтлин и указал на стул: – Ты меня явно с кем-то путаешь. Или это защита от собственных желаний?
В зелёных глазах Мэттью заплясали бесенята. Он наклонился к кутающейся в халат кареглазке и чмокнул в аккуратный носик.
– С добрым утром, любимая!
– И тебе того же. – Кэт отшатнулась, но тут же сделала шаг в его сторону и, изобразив искреннюю заботу, дотронулась кончиками пальцев до царапин. – Щека не сильно болит? Может, зелёнкой помазать или йодовую сетку сделать?
Мэтт чуть не заурчал от удовольствия, и брюнетка тут же отдёрнула руку. Размышляя, поддержать пикировку или уйти, он потёр подбородок и посмотрел на искрящиеся смехом глаза сестры. Поняв, что предательница займёт сторону драчуньи, Вуд решил не связываться с превосходящим силой противником.
Он откашлялся и, сославшись на важное дело, которое необходимо срочно обсудить с Брэндоном, оставил женщин одних.
– Извини, на то были причины, – ответила Кэтлин на заданный ранее вопрос и отвернулась, пряча появившиеся в глазах слёзы.
Одри прошла вслед за ней в комнату и плотно закрыла дверь. Она обняла худенькую фигурку Паркер, сотрясаемую беззвучным рыданием, погладила по спине и предложила:
– Ты поплачь. Я никуда не уйду. Можешь выплакаться на плече верной подруги. Я всегда готова вытереть тебе сопли. Ты ведь знаешь это?
– Знаю…
– Почему же тогда удрала? Неужели думала, что я позволила бы брату отказаться от тебя и ребёнка? Если бы ты намекнула тогда, что между вами был секс, я бы…
– Вот поэтому и сбежала, – прервала Занозу на полуслове Кэт. – Не хотела ломать ему жизнь.
– Ты всегда ставишь чужие интересы выше собственных?
– Сейчас намного реже, но что касается Мэттью… – Она слегка отодвинулась от Одри, шмыгнула носом, приняла из её рук платок и громко высморкалась. – Тебе ли объяснять, насколько сильно я любила его?
– Не мне… Но было очень больно узнать, что ты не хочешь иметь дело с нашей семьёй. Обидно от того, что Лесси смогла забрать у меня самое ценное – ту, которую я считала сестрой. – Холл отодвинула протянутую руку с платком. – Оставь себе.
Она рассматривала лицо беглянки. Всё так же красивое, без единого намёка на возраст. По-прежнему гладкая кожа, ни одной морщинки. Только тёмные круги под глазами выдавали степень усталости Кэтлин.
– Тяжело пришлось?
Полный сочувствия голос вызывал желание расплакаться, но Паркер сумела сдержаться. Она молча кивнула, ответив на все невысказанные вопросы подруги разом; им не нужно было их задавать, чтобы получить и так понятные ответы. Много лет назад установившаяся между хулиганкой и самой тихой девочкой школы связь не притупилась. Они прекрасно чувствовали друг друга.
– Когда вы с Мэттом успели переспать?
– В ночь святого Валентина.
Во взгляде Одри сквозила растерянность. Она лихорадочно вспоминала события того вечера и наконец всё поняла.
– Так вот почему ты сбежала среди ночи, объяснив это требованием отца вернуться домой… Какая же я дура!
Растерянность сменилась злостью.
– Боже мой… А я-то рассказывала тебе об утреннем сексе между Лесси и… – Зелёные глаза наполнились гневом. – Ах он подлец!
Холл вскочила с кровати и кинулась к двери, но Кэт успела поймать её за руку.
– Не нужно, прошу тебя! – умоляла она, с трудом удерживая разъярённую подругу, не отдавая себе отчёта, что вновь защищает того, кого хотела бы ненавидеть. – Он совершенно ничего не помнил!
Одри в недоумении уставилась на Кэтлин.
– Как это «не помнил»? И ты веришь в подобную чушь?!
– Поверила! Он не врёт, я вижу. – Брюнетка не хотела втягивать в свои с Мэттью дела ни Вудов, ни кого бы то ещё. Она сжала руку подруги. – Я уже не девочка. Позволь нам самим между собой разобраться.
Заноза вернулась и села рядом с Кэт.
– Так, по-быстрому объясни мне всё, иначе я за себя не отвечаю! – Гнев и недоумение – опасная смесь для того, кто вызвал её в маленькой, но очень сильной женщине.
– Причина проста: он был слишком пьян!
– Я, конечно, многое знаю о скрытых талантах моего братца, но чтобы пьяному в хлам заделать ребёнка… Он превзошёл самого себя… – Одри качала головой. На смену прежним эмоциям пришло недоверие. – И всё-таки я ничего не понимаю. Мэтт не помнил ночь, но о дочери-то должен был позаботиться.
– Он не знал о Лилибет.
– Как это «не знал»?!
Взгляд Холл заставил Кэтлин опустить голову, но она тут же выпрямила спину и встретилась с подругой глазами.
– Я не поняла, в какие игры вы тогда играли? Один не помнит, вторая не говорит… Ты ничего ему не сказала?
– Не сумела. – Во взоре Паркер стояло отчаяние. – Одри, хоть ты не ругай меня. Я сама себя готова порвать на куски. Не делай мне ещё хуже.
– Хорошо, но попытайся объяснить.
Кэт вздохнула. Ей опять нужно всё разъяснять, но делать нечего: подруга должна знать правду.
– Я думала, что Мэттью наплевать на ту ночь. Взял то, в чём не отказали, и пошёл дальше.
Заноза качала головой. Брат был разным, порой его поведение просто бесило желавшую ему счастья сестру, но подлецом он никогда не был. Она не верила, что Мэтт мог так поступить с Кэтлин, вероятнее, и правда ничего не помнил.
– Я пыталась сообщить ему о беременности, но помешала Райт. Она сказала, что тоже ждёт ребёнка и уже назначен день их свадьбы. – Паркер смотрела в лицо Одри. – Что мне оставалось делать? Объявить всем о том, что беременна от парня, которому совершенно не нужна? Дать повод отцу разобраться с Мэттью по-своему или засудить его за изнасилование? Думаешь, Сэм спустил бы ему всё с рук?
– Не знаю, что нужно было сделать с Мэттом, но ты должна была сказать об этом мне!
– И что изменилось бы? У него проснулась бы ко мне любовь? Да он возненавидел бы меня за то, что я поставила его в такую ситуацию, что позволила всему этому произойти, за то, что обязан сделать выбор между мной и Лесси. Беременны обе, но любил Мэттью не ту, на которой вынужден будет жениться, дабы не загреметь в тюрьму!
Холл подскочила с места, сделала несколько шагов по комнате и вернулась, сжимая кисти рук в кулаки.
– Как же я ненавижу эту блонду! Вот кого бы с удовольствием задушила собственными руками! Чувствовала всегда, что она станет источником зла для брата!
– Да при чём тут Райт?! Сама я во всём виновата: приняла желаемое за действительное. Никто не заставлял меня ложиться под него.
В комнате повисла тишина. Продолжать столь неприятный разговор Одри не хотелось; у них впереди немало времени – успеют всё обсудить и разложить по полочкам. Однако она не была бы собой, если смогла бы молча переживать услышанные откровения.
– И что теперь? Что будет с вами? Девочке необходим отец. И ещё она очень нужна всем нам. Мне Бог не дал детей, так хорошо, что хоть Мэтт расстарался.
Сестра агента виновато посмотрела на подругу.
– Прости. Ты же знаешь, у меня что на уме, то и на языке, тем более сейчас, когда мозг переполняет счастье, что у меня есть племянница! – Она толкнула Кэтлин в бок. – И не сивая белобрыска, а как сказал отец, настоящая красавица – вся в меня!
Паркер не смогла сдержать смех.
– Если бы ты не имела чёрные как ночь волосы, а унаследовала рыжие от Бренды, тогда да! Харрис тебе польстил. Лилибет – вылитая папочка.
– Да какая разница! Главное, что наша! – махнула рукой Одри.
Она сложила губы сердечком, как делала это в детстве, когда хотела подбить благоразумную длинноножку на какое-нибудь безумное мероприятие, и заканючила:
– Кэт, я должна немедленно увидеть этого рыжика! Ты не представляешь, с каким трудом я пережила ночь! Ты же не хочешь смерти подруги от нетерпения?
– Хорошо, но дай мне хоть ополоснуться под душем и переодеться. Не хочу предстать перед Брэндоном лохматым пугалом в халате.
– Можно подумать, он тебя в нём не видел.
– Это было давно, и мне уже не семнадцать. Если ты не заметила, то не только объём груди прибавился, но и бёдра стали шире.
– Твоя грудь всегда была предметом зависти, и не только у меня. – Заноза хохотнула. – Я смотрю, братец успел заметить перемены. Очень интересно, чем он объяснит маме царапины на лице. За что это ты его приложила?
Смущённо улыбаясь, Кэтлин ответила:
– Не сошлись во мнении о ценностях воспоминаний.
– Да ладно, не красней! Приставал, наверное?
Одри заметила, как сливочный цвет лица Паркер начал меняться на розовый.
– Неудивительно. Какой нормальный мужик не захотел бы потрогать мать своего ребёнка? – Она окинула подругу оценивающим взглядом. – Тем более такую красивую.
Холл кивнула на кусок ярко-алой ткани, торчащей из щели неплотно прикрытого шкафа:
– Платье пригодилось?
– Да! – Карие глаза наполнились блеском. – Я увидела то, что хотела, и Мэттью тоже. Это как некое удовлетворение для меня. Не была я в ту ночь просто шлюшкой на замену.
Брови ошарашенной Одри взметнулись вверх.
– Это Лесси так сказала?
Кэт кивнула. Заноза стукнула кулаком по изголовью кровати.
– Вот сучка! Ничего, ещё свидимся! – Она погрузилась в мечты о мести ненавистной блондинке, пока Кэтлин отправилась принимать душ.
Глава 11.2
Через двадцать минут обе были готовы к свиданию с гостями.
Нетерпеливо постукивая пяткой, Одри поглядывала на дверь в ожидании, пока Паркер разотрёт каплю духов по нужным местам тела.
– Ты только не обижайся, что я не расспрашиваю, как туго тебе пришлось в эти годы. Это же не последний наш разговор? Мочи нет, как хочется увидеть рыжика, – виновато посмотрев на Кэт, не выдержала и поторопила она и уже с изменившимся выражением во взгляде добавила: – Ты мне должна шестнадцать лет жизни без племяшки!
– Я уже это слышала. От Мэтта.
– Ему ты должна дочь и ещё много чего, а со мной можешь рассчитаться парочкой карапузов, можно и кареглазых. – Холл с нетерпением потеребила Кэт за талию. – Я так хочу нянчиться с малышами.
Кэтлин заметила промелькнувшую во взоре подруги боль.
– Своих нет, так хоть твоих потискаю, – снизив тон, скороговоркой пробормотала Заноза.
Паркер остановилась на пороге и, опустив руку, уже лежавшую на золотистом шаре замка, обернулась.
– Прости, но я не стану ничего обещать…
– Не надо мне сейчас твоих объяснений. Ещё будет время, – не позволила договорить Одри, сама повернула ручку и распахнула дверь.
Выйдя из спальни, она поинтересовалась:
– В какой комнате спит Лилибет?
– Вероятно, уже не спит. Звонком в дверь ты могла мёртвого поднять. Как Мэттью терпит этот звук?
Холл кровожадно ухмыльнулась. От Кэт не скрылось появившееся на лице подруги довольное выражение.
– Так, погоди. Что-то подсказывает мне, что некая маленькая Заноза приложила руку к «мушиной какофонии».
– Я помогла брату с установкой сигнализации и прочей электроникой. Ну, вернее, не я, а мои работники, но мелодию звонка выбирала лично. Это мой подарок на новоселье! – Одри снова усмехнулась. – Зато срабатывает на все сто! Ни разу в доступе в квартиру не отказали. – Она уже смеялась, не сдерживаясь. – Видела бы ты лицо Райт всякий раз, когда она открывала дверь!
Они подошли к комнате Лилибет, и Кэтлин тихонько постучала. Холл отодвинула подругу в сторону и толкнула дверь. На пороге их ожидала уже полностью одетая девочка.
. Я Одри.
– Это я уже поняла. Мне вчера много про вас говорили.
– Надеюсь, не гадости? – Заноза с упрёком посмотрела на Кэт. – От твоих родителей можно ожидать чего угодно. На самом деле я хорошая.
– Именно это мне и объяснили.
С шутливой укоризной покачав головой, сестра Мэттью обернулась к Кэтлин:
– Всё рассказали заранее! И о чём нам тогда говорить, кроме парней?
Она заметила на шее племянницы золотую подвеску в форме «мустанга».
– Отличная вещица. Кто преподнёс?
Лилибет слегка смутилась и, взглянув в удивлённое лицо мамы, оправдалась:
– Это мне друг подарил. Я и не знала, что Чайтон сунул её в мой карман, а ночью позвонил, поздравил с Рождеством и попросил примерить презент. – Девушка потёрла кулон кончиком пальца. – Мне нравится!
– Представляю, что скажет отец, узнав, от кого подарок, – проворчала Кэт.
Дочь поцеловала её в щёку.
– А что он может сказать? Пусть привыкает, если хочет, чтобы мы жили вместе. – Она заметила недовольство матери, но не сумела объяснить для себя причину и проговорила: – Ты же знаешь, я ненавижу любую форму диктата.
– Вот! Я же говорю: ты вся в меня, а твоя мама не верит! Расскажешь про Чайтона? – вмешалась в спор тётушка.
Лилибет кивнула и скосила глаза на Кэтлин. Поняв, что разговаривать о неизвестном парне с племянницей лучше наедине, Одри потянула девочку за кулон и чмокнула в нос.
– Ты когда-нибудь каталась на «порше»? У меня последняя модель – 911 GT3. Синего цвета.
– Не может быть!
Две пары зелёных глаз заблестели азартом при упоминании об автомобиле.
– Ещё как может. Одевайся!Прокатимся! – Холл достала брелок с ключом из кармана широких брюк.
Лилибет подпрыгнула от восторга.
– Мам, можно?
– Но ты ещё не завтракала.
– Перекусим в какой-нибудь кафешке по дороге. – Заноза заметила в глазах подруги недовольство, но она отлично знала, как притушить его. – Ты же можешь отправиться с нами. Заедем в парочку бутиков, обновим гардероб. В центре открылась выставка спортивных машин – там поглазеем и поговорим о гонках.
Одри перевела взгляд на племянницу.
– Любишь «Формулу-1»? Была когда-нибудь на настоящих гонках?
Девушка отрицательно покачала головой и получила в ответ многообещающую улыбку тётушки.
– Я собираюсь в Монте-Карло. Можешь поехать со мной!
Лилибет снова взвизгнула.
Теперь пришла очередь Кэт качать головой, отказываясь от предложенной поездки. Она, конечно, могла стерпеть некие пытки нелюбимым времяпрепровождением, но чтобы вот так, долго и в большом количестве – вряд ли.
Паркер видела, как загорелись глаза дочери. Она знала о слабостях своей девочки, полностью совпадавших с интересами подруги. «Почему Лилибет не увлеклась вязанием или вышиванием?.. – Брюнетка представила её, склонившуюся над пяльцами, и улыбнулась от нелепости возникшего образа. – Ох уж эти гены…»
Одри заскочила на кухню, чтобы поставить мужчин в известность о своём с племянницей исчезновении на пару часов, и, обомлев, замерла на месте.
Мэтт в фартуке, повязанном поверх идеально отглаженных серых брюк, возился у плиты; он готовил омлет. В паре метров от друга Брэндон взбивал тесто для оладий.
– С ума сойти! Мой брат знает, с какой стороны у сковородки ручка! Вот это да! Жаль, не захватила с собой фотоаппарат. Это нужно запечатлеть для потомков! – Она сделала из пальцев рамку и навела на Мэттью. – Вуд и завтрак! Вуд и омлет! Сколько, оказывается, в тебе скрытых талантов!
На шум подтянулись оставленные в спальне Кэт с дочерью. Они со смехом смотрели на покрасневшего Мэтта.
– Ну, Заноза, ты у меня попляшешь! – он погрозил сестре деревянной лопаткой и обернулся к Брэндону: – Чем ты её кормишь? Что-то слишком бодрая она с утра. Прекращай готовить завтраки, пусть занимается этим сама.
– А зачем? Я теперь по утрам буду к вам приходить! – Одри подошла к брату, потянула за передник и с собачьей преданностью заглянула в глаза. – Сегодня я узнала нечто неожиданное: агент ФБР и фартук созданы друг для друга! В нём ты внушаешь полное доверие и даришь душевное тепло.
Мэттью рассмеялся. На сестру невозможно долго злиться.
– Между прочим, мне и оружие хорошо подходит. Выведешь как-нибудь из себя – сделаю вокруг твоей прелестной головки цветочек из прострелов.
Одри схватила пальцами со сковороды кусочек омлета, но тут же бросила назад и заскакала на месте, изо всех сил дуя на обожжённую руку. Облизав пальцы, она взялась за мочку уха.
– Не-а, ты меня любишь, я знаю, и простишь за то, что мы с Лилибет не попробуем твой чудесный омлет и знаменитые оладьи Брэндона, – виновато посмотрела на мужчин Заноза. – Я не могу отказать ребёнку в просьбе прокатить на «порше» и свозить на выставку. К приходу родителей мы обязательно вернёмся. В отличие от меня они пунктуальны и умеют смотреть на часы.
Одри подошла к мужу и, развернув его на стуле, представила племяннице:
– Знакомься. Моя краса и гордость. Самый лучший, умный и любимый супруг на свете – Брэндон Холл собственной персоной!
Девушка протянула руку красивому голубоглазому блондину, с теплом смотрящему в её глаза.
– Лилибет Паркер. – Она запнулась на секунду и к восторгу новых родственников произнесла: – Возможно, скоро стану Вуд.
Заноза подскочила к племяннице и обняла за талию.
– Не «возможно», а станешь, вернее, ты и так Вуд. Дело за формальностями, которые мы быстро уладим. Так ведь, Кэтлин? – Она обернулась и с удивлением уперлась взглядом в лицо нахмурившейся подруги. – Я что-то не то сказала? Ты разве против?
– Не против, только не нужно никуда спешить. Она пока Паркер, Лилибет Паркер. Давайте помнить об этом.
– Как скажешь, – постаралась замять возникшую неловкость сестра Мэтта. – Ну что, племяшка, как тебе мой муж?
– Я умею и сам разговаривать, правда Одри иногда забывает об этом. – Брэндон поднялся со стула.
Он снял фартук, вытер о него ладони, взял руку девочки и поднёс к губам.
– Рад знакомству, юная леди! Наш дом – твой дом!
Лилибет не смогла сдержать восторга от галантности обаятельного родственника:
– Обалдеть! Наша семья состоит из самых красивых мужчин, которых я встречала в своей жизни!
– Ты просто ещё мало кого видела. – Миссис Холл дёрнулась от шлепка мужа по попе и показала ему язык.
Все рассмеялись, вызванная словами Кэт неловкость исчезла.
– Ладно, мальчики и девочки, мы покидаем вас, но к обеду вернёмся, голодные и с подарками! Брэндон, милый, оставь мне пару оладушек. Всем пока! – Заноза подхватила племянницу под руку, послала воздушный поцелуй мужу и направилась к выходу из квартиры.
Мэттью подождал, пока за девушками закроется дверь, и только потом рассмеялся.
– Тайфун по имени Одри благополучно миновал, жертва одна – моя дочь Лилибет. – Он посмотрел на оставшуюся в столовой брюнетку. – А могло быть намного хуже! Рад, что у вас не во всём совпадают интересы. Ты поможешь сервировать стол?
Кэтлин кивнула в ответ, и Вуд обратился к другу:
– Не представляю, как ты выносишь этот вулкан.
– Одри – мой любимый вулкан, способный не только встряхнуть, но и обогреть всё вокруг. Рядом с ней я по-настоящему счастлив! – Брэндон улыбался, переворачивая на сковороде золотистые кругляши.
Мэтт перевёл взгляд на Кэт, немного поразмышлял и сказал:
– Думаю, я тоже буду счастлив. Уже сейчас с ума схожу от эйфории. – Он потрогал царапины. – Но если кто-то сменит гнев на милость, то, наверное, начну кипятком писать.
– Не хочу, чтобы ты обварился, – усмехнулась Паркер.
Она разлила по стаканам апельсиновый сок, поставила их рядом с чашками с кофе, чаем для себя и позвала к столу:
