Есения Маас
Горизонтальная война. Снимая маски
– Наймите профессионала, – простонал врач, с сожалением смотря на бледную пациентку.
– Невозможно. Врачебная этика не позволит ему рассказать о том, что она вспомнит, да и допускать лишних людей не хочу. Вы здесь только потому что были врачом нашей семьи, я вам верю. Всем остальным – нет.
– Тогда действуйте деликатнее! – не выдержал врач. – Вы же знаете, что с ней произошло, неужели, совсем не жаль?
– Для жалости, Богдан Игоревич нет места. У нас каждая минута на счету. Что показало последнее обследование?
– Физически она почти здорова, но из-за проблем вот здесь, – доктор постучал указательным пальцем себе по лбу, – девочка совсем себя истощила. Мы даём витамины и глюкозу, но нормальная пища просто необходима. Если она не начнёт есть, то начнётся анорексия. Никогда не понимал, как женщины справляются с этим… – добавил он тихо и вздохнул.
В глазах Богдана Игоревича была тоска. В любой молоденькой женщине он видел своих дорогих внучек, и каждый раз, имея дело с подобными случаями, сломя голову нёсся домой, чтобы обнять и прижать к себе девочек. И будь его воля, он бы лично лишал этих тварей возможности причинять подобную боль.
– Последствия… – Роман Владимирович помолчал, подбирая слова, – заточения и аварии будут?
– В аварии она почти не пострадала, в том числе, благодаря вам. – Богдан Игоревич многозначительно посмотрел на грудь Романа и укрыл Меланию лёгким одеялом. – А вот то что было перед этим… Тело восстанавливается, родить ещё она сможет. Но вот захочет ли… это уже вопрос психиатрии.
– Ясно. Что ж, в таком случае, выписывайте. Я заберу её завтра. Когда приедет сестра, пусть зайдёт ко мне.
– Хорошо.
Глава 13
– Мелания Сергеевна. Мелания Сергеевна, просыпайтесь, пожалуйста. – Медсестра дождалась пока я окончательно не проснусь и помогла одеться. – Мелания Сергеевна, сегодня вас выписывают, вам надо поесть. – На кровати появился столик с кашей, чаем, фруктами, и водой. Кофе здесь не давали, ибо не положено.
– Выписывают.
– Да. Вы уж покушайте, пожалуйста, а то Богдан Игоревич расстроится, очень уж он переживает за ваше состояние.
Выписывают. Я молча отхлебнула воды и отодвинула поднос. Куда мне теперь идти? Вчерашний сеанс оставил мерзостное впечатление. Перед глазами всё ещё стоял горящий дом, а в ушах звенели крики горящих заживо людей. Я там была, но почему забыла? До сих пор в моей памяти был лишь кусочек со дня рождения, и как я ни старалась, но имя дарителя щенка оставалось за пределами моего восприятия. Оно вроде и было, витало в воздухе, но сложить буквы воедино я не могла.
Но Саша, в глазах снова защипало, и я отвернулась от любопытной медсестры, которая никак не желала уходить, следя за тем, чтобы я поела. Зачерпнув кашу, я машинально сунула ложку в рот и подавилась. Не могу. Не лезет. С тех пор, как стал сниться Глеб, я не могла есть. Моё тело протестовало.
– Мелания Сергеевна, вам не нравится? – Медсестра взяла поднос и вздохнула. – Возьмите хотя бы фруктов. Вам надо кушать, иначе вы себя в гроб загоните, и все наши усилия пропадут.
– Я не хочу есть, – ответила отрешённо, и бросила взгляд в окно.
Какой сегодня день? А месяц… всё ещё апрель? Куда мне идти, где искать помощь?
– Мелания Сергеевна. – Медсестра застыла в дверях и обернулась. – Вам нужно поторопиться. За вами уже приехали.
– Кто? – уставилась я.
– Роман Владимирович. Вчера он отдал распоряжение о вашей выписке после консультации с лечащим врачом.
– Роман Владимирович… распоряжение… погоди, – голос от неожиданности сел. – А он кто?
– Хозяин клиники. Он взял на себя все расходы по вашему содержанию. Вы же с его сестрой постоянно общались.
– С сестрой? – Сунув ноги в больничные тапочки, я накинула больничный же халат и пошла к двери. – Какой сестрой?
– Возможно, вас ещё рано выписывать, – пробормотала она и распахнула дверь, показывая пальцем. – С ней.
Марина?
У меня галлюцинации не иначе. Высокий мужчина в чёрном костюме стоял ко мне спиной, но ярко рыжие волосы, отливающие на солнце красным я запомнила. Значит, он соврал, и совсем не психотерапевт, а хозяин клиники. Чего он хотел этим добиться? Видимо, ничего нового не узнал и решил избавиться от меня, чтобы не тратить лишних денег. А вот стоящая рядом Марина выглядела несколько иначе, чем раньше. Сейчас на ней был строгий брючный костюм зелёного цвета и туфли на умопомрачительных каблуках. Чёрный продолговатый клатч, который она придерживала локтем и небрежно наброшенное на плечи пальто чёрного цвета. Она и не она.
Роман Владимирович обернулся и махнул рукой.
– Ты готова? Мы выезжаем, все бумаги я уже подписал.
– Мелания. – Марина подняла с пола внушительных объёмов бумажный пакет и пошла ко мне. – Я вещи привезла. Помочь одеться?
– Что происходит? – выдавила я сквозь зубы, когда она подошла вплотную.
Обернувшись на «брата», она прижала кулачок к голове, и пробормотала:
– Не здесь. Давай поговорим в машине, здесь не время и не место подобным темам.
– Ты мне расскажешь как Ник? Он точно твой брат?
– Точно, – вздохнула она. – Нам надо торопиться.
– Мы… – Я нервно покусала губу и опустила глаза. – Мы сможем с ним встретиться? Я хочу знать, почему он отдал Лизу моей матери.
Возможно, у неё два брата, и Никита просто не счёл нужным рассказывать о своей семье. Если так подумать, я ничего не знаю о Никите Лебедеве. Абсолютно ничего. И только моя вина в том, что я ему доверилась.
Снова украдкой посмотрев на Романа Владимировича, она задумалась на несколько секунд и кивнула.
– Ладно. И я не откажусь от помощи. – Развернувшись, я побрела обратно в палату, спиной чувствуя на себе пристальный взгляд моего благодетеля.
Ничего не бывает просто так и бесплатно. За всё надо платить. Просто кому-то нужны твои воспоминания, а кому-то тело. Здесь нет места сочувствию, только бартер.
Пока я натягивала джинсы и рубашку, Марина стояла у окна, нервно сжимая пальцы. От меня не ускользнули ни её настороженность, ни мандраж, ни беспокойство. Что-то терзало Марину Лебедеву, что-то явно связанное с младшим братом, и мне это не нравилось.
– Большие, – со вздохом резюмировала она, повернувшись. – Я взяла самый маленький размер, но даже он висит на тебе мешком. И ремня нет.
– Нормально всё. – Я вытащила из халата пояс и продела в петли джинсов, туго затягивая. – Так сойдёт.
– И где же та Мелания Звягинцева, что одним взглядом сводила мужчин с ума?
– Сдохла где-то по дороге. Мы идём?
– Как всегда острая на язык. И снова ничего не ела?
– Не хочу.
– Тебе надо есть, Мел. Чтобы вернуть дочь ты должна быть полна сил, а сейчас в тебе и сотой доли их нет. Ты больше похожа на ходячий труп.
– Странно, что это волнует именно тебя. – Пройдя мимо, я открыла дверь и вышла в коридор. – Разве правая рука Глеба имеет право на сочувствие?
– Ты опять об этом? – поморщилась она. – Моя работа – это просто работа, она не имеет никакого отношения к чувствам. Ты же работала в «Мерисе» мозгами, а не сердцем, не так ли?
– Так, – кивнула я, подходя к Роману Владимировичу. – Но мой начальник не был чудовищем, в отличие от твоего.
– Поехали. – Ещё один брат отложил в сторону бумаги и двинулся к выходу.
Моя палата располагалась на третьем этаже, так что сперва мы воспользовались лифтом и лестницей, и лишь потом оказались на улице. Смотря на широкую спину «психиатра» я размышляла о том, что он хочет от меня получить, и каким образом связан с тем пожаром.
А ведь точно. Я замерла в дверях. Марина спрашивала о семье Белоярцевых, и в моём воспоминании мать упоминала младшего сына этой семьи. И Саша… она носила эту фамилию? Чёрт… не помню.
– Ну чего ты? – подтолкнула Марина, вынуждая ступить на холодную плитку.
– Холодно. – Я растёрла руками плечи и поёжилась.
– Машина в двух шагах, – бросил Роман и нажал кнопку брелока.
Ничем не примечательный внедорожник, коих на дорогах Москвы и Питера больше тысячи. Чёрные окна, чёрные диски, обычные номера, такая проедет и не запомнишь, где и при каких обстоятельствах видел.
– Куда вы меня везёте? – Обернулась я к севшей рядом Марине. – Если обратно к Глебу, то можете просто выкинуть из машины, я лучше сдохну, чем вернусь, – предупредила я на всякий случай.
– Мелания. – Марина потёрла устало лоб и повернулась. – Ты больше не вернёшься туда, не бойся. Я понимаю твою настороженность, но поверь ничего плохого мы не задумали. Тебе всё равно некуда возвращаться, ты даже еды не сможешь купить, поэтому мы отвезём тебя к нам домой.
Сунув руки между коленей, я кивнула и отвернулась к окну. Никогда в жизни я ещё не была столь бесполезной как сейчас. Бесит просто. И всё из-за Домогарова. Вспомнив его похотливый взгляд и руки, я вздрогнула и скрипнула зубами.
Погоди, сволочь. Ты мне за всё ответишь. За всё.
Роман Владимирович сделал погромче музыку, и мягко тронувшись, выехал за пределы территории, которая раскинулась на нескольких гектарах леса. Оказавшись на трассе, мужчина прибавил скорости и приоткрыл окна, в которые тут же ворвался свежий весенний ветер. Солнце светило прямо в глаза, так что я прикрыла их, и задремала.
Мне снова снилась мама. Не такая, как обычно: злая, вечно раздражённая моим присутствием, а добрая. МАМА. Именно такая, какой я хотела стать для Лизы, но не смогла. Пока что не смогла, но обязательно стану и подарю моей девочке настоящую семью, ту, что она заслуживает.
Сквозь дрёму я услышала разговор Марины и Романа.
– Что ты намерен делать? – тихо спросила она, думая, что я ещё сплю.
– Мы уже говорили об этом, – отрезал он недовольно. – Мне нужны её воспоминания.
– И всё, только это?
– Не лезь не в своё дело, сестрёнка, – с усмешкой посоветовал он, но мне показалось, что это было сказано нарочито весело. На самом деле, Роман злился.
– Я не так тебя воспитывала, – шикнула Марина. – Собираешься выкинуть её из своей жизни, как только получишь желаемое?!
– Я с самого начала собирался сделать именно это. – Он резко затормозил, так что мне пришлось приложить усилия, чтобы не выдать себя. – Всё, что я делаю направлено только на поиск виновных и месть. Всё. После того, как я закончу все дела, мы вернёмся в Лондон. Ненавижу Россию и всё, что с ней связано.
– Но Рома…
– Заткнись. Не хочу больше ничего слышать. В конце концов она тоже часть этой семьи и прекрасно жила после нашего исчезновения. Даже ребёнка умудрилась родить.
– А как же Домогаров? – Марина прикрыла меня чем-то, окутав слабым запахом своих духов. – Тебе плевать, что он с ней сделал?
– Меня это не касается.
– Ты становишься злобным засранцем, когда речь идёт о Мел. Девочка не заслужила подобного отношения, да и потом, что ты будешь делать, когда поймёшь, что исправить ничего уже нельзя? Кстати, она спрашивала о Нике, хотела с ним встретиться.
– Зато Ник её не хочет, – громыхнул Роман и заглушил двигатель. – Когда она это поймёт, всё вернется к тому, что было до их знакомства.
– Иногда, я ненавижу то, что ты мой брат. Не будь ты им – прибила бы и не поморщилась, – процедила Марина и легонько меня потрясла. – Мелания… Мел, просыпайся, мы приехали.
Посидев ещё несколько секунд с закрытыми глазами, я потянулась и спросила:
– Уже?
– Ты долго спала. – Марина печально улыбнулась и помогла мне выйти. – Пойдём, твоя комната уже готова.
Мы оказались во дворе, окружённом трёхметровым забором. Он был совершенно непроницаем для чужого глаза. На территории располагались разные постройки, просторное поле и пустой бассейн. Дом был меньше родительского, но явно не дешевле, судя по отделке фасада. Он был в стиле модерн: плоская крыша, разные уровни и кубические формы. На первом этаже свет не горел, но в пристройке рядом с воротами раздался голос.
– С возвращением.
На улицу вышел молодой мужчина смутно знакомой наружности. Где же я могла его видеть? Высокий, с тёмными волосами и бородой…
– Ты. – Я уставилась на него, не веря своим глазам. – Ты тот новый охранник… Я была права насчёт шпионов! Как тебя только Меркулов пропустил?
– Мадам, простите. – Мужчина улыбнулся и посмотрел на Романа с Мариной.
– Тебя хоть Абдаллах зовут? – процедила я.
– Да, – он улыбнулся. – Вы запомнили.
– Так вы шпионили в «Мерисе». – Я повернулась к Роману и нахмурилась. – Кто ещё из персонала работает на вас?
– Только он, – откликнулась Марина, и махнула охраннику. – Аба, ты свободен, следи за периметром. Пошли, Мелания. – Она взяла меня под локоть и потянула за собой.
– Не трогай меня. – Я выдернула руку и медленно побрела к двери.
Если бы не эта встреча… за время нахождения в больнице я привыкла к Марине и нашему общению. Честно говоря, я надеялась, что сестра Ника несмотря на её работу, окажется хорошим человеком. Но все чаяния и надежды канули в Лету, как только я ступила на порог чужого дома.
На первом этаже была маленькая кухня с проходным залом и туалет. На втором, куда меня повели было три спальни, кабинет и ванная с туалетом.
Моя комната находилась между кабинетом и спальней Марины. Комната Романа Владимировича была после кабинета и последней на этаже. И пока мы шли я не встретила больше ни одной живой души. Распахнув дверь, Марина подождала пока я зайду и прикрыла за собой.
– Сядь, пожалуйста, – попросила она, указав на узкую кровать.
– Никита здесь? – Я присела на краешек, осматриваясь.
– Да забудь ты сейчас о нём! – неожиданно взорвалась она и зашагала нервно по комнате. – Ты просто не понимаешь!
– Так объясни.
– Не могу. – Она резко остановилась и уронила голову. – Сейчас не могу. Нам многое нужно будет обсудить, так что ты пока переоденься или прими ванну, если хочешь, а потом спускайся. Я приготовлю обед.
– Здесь нет повара? – удивилась я.
– Мы живём вдвоём, – ответила Марина и вернулась к двери, не поднимая головы.
– Марина. – Я схватилась за покрывало, в поисках опоры. – Что происходит? Ты говорила, что Никита твой брат, но он никогда не упоминал Романа, и о том, что ты его сестра я узнала только накануне похорон отца. А теперь ты говоришь, что вы с Романом живёте здесь вдвоём… – неожиданно стало очень страшно, дыхание спёрло, и целая комната сузилась до одной Марины, замершей в нерешительности перед кроватью.
– Почему ты так хочешь с ним встретиться? – вдруг спросила она. – Он же не навещал тебя после аварии, не звонил и даже смс не сбросил. Так почему ты упорно ищешь с ним встречи?
– Потому что он живой, – ответила я, смотря ей прямо в глаза. – Мы встречались год, из которого полгода жили вместе. Он был настоящим и тёплым, он создал для меня и Лизы дом. Не в буквальном смысле, конечно. Именно поэтому я хочу знать, какого чёрта он просто бросил меня на произвол судьбы, и отказывается помогать в возвращении Лизы, он же к ней как к родной относился всё это время! А теперь исчез, без объяснений. Хочу знать причину. Имею право, в конце концов.
– Понятно. – Марина открыла дверь и вышла, оставив меня одну.
Он не придёт. Роман сказал, что Ник не хочет меня видеть. Упав на кровать, я растянулась на покрывале и выдохнула. Когда всё стало так сложно и изменилось? Когда мой мир успел так пострадать от алчности нескольких человек?
– К чёрту всё. Ненавижу, – прошептала я тихо в потолок. – Я ненавижу тебя Глеб, я уничтожу всё, что тебе дорого, и сотру довольную улыбку с твоей рожи. Ты будешь проклинать тот день, когда решил, что я должна принадлежать тебе. Терять мне больше нечего. Достоинства и того не осталось. Так что…
Поставив ноги на пол, я сползла с кровати и подошла к зеркалу, встроенному в шкаф. Глаза запали и утонули в черных пятнах, кожа высохла и натянулась, даже морщины появились около губ и под глазами.
– Паршиво, Мелания. – Я подцепила пальцами прядь волос и поднесла к глазам. – Отрезать всё надо.
Стянув рубашку, ужаснулась впалому животу и торчащим рёбрам, а уж когда на пол упали джинсы, я только и смогла, что уставиться на своё отражение не веря глазам. Кости на бёдрах торчали, попа почти исчезла, да и весила я сейчас меньше, чем в подростковом возрасте.
– Хуже наркоманки, – обречённый шёпот повис в тишине комнаты. А привычка разговаривать сама с собой тоже не предвещала ничего хорошего, так и крышей поехать недолго.
– Мел, я тут… – Марина ворвалась в комнату и застыла. – Вещи принесла на смену. Слушай. – Она подошла сзади. – Не переживай, всё образуется и красота твоя вернётся. Вот увидишь, всё будет хорошо.
– Мне всё равно. – Я отвернулась от зеркала, смотря ей прямо в глаза. – С некоторых пор мне нет дела до своей внешности, но вот перед дочкой я в таком виде показаться не могу. Испугается.
– Спортивный костюм. – Марина протянула стопку бордового цвета. – Штаны на завязках, так что должны держаться. Я дам тебе мои вещи на первое время, а когда ты поправишься, съездим и купим новые.
– Зачем?
– Потому что ты не сможешь всё время ходить в моих старых вещах, – терпеливо объяснила она.
– Зачем ты всё это делаешь, Марин? – глухо спросила я, попутно одеваясь. – Тебя гложет чувство вины за брата, или вам с Романом от меня так много нужно, что вы готовы даже приютить оборванку на время? Зачем эта показная доброта?
– Показная? – поражённо переспросила она.
– Фух. – Устав от простых действий, я оперлась рукой о подоконник. – Я слышала ваш разговор в машине, можешь не притворяться. Передай Роману, что я согласна вам помочь, в обмен на услугу.
– Какую? – Марина выглядела ошеломлённой, даже расстроенной, что в общем-то было странно.
– Я хочу, чтобы он помог вернуть мне дочь, тогда я сделаю всё, что потребуется. И условия сделки я хочу обговорить без свидетелей.
– То есть без меня, – прищурившись, протянула она.
– Ты всё правильно поняла, – кивнула я, затягивая шнурок. – Я до сих пор не знаю в каких ты отношениях с Глебом, поэтому доверять тебе свой замысел не стану.
– А Роме, значит, станешь… – прошипела она, поджав губы.
– Да. Это просто сделка, и как я понимаю, именно от меня зависит исход его замысла.
– Ясненько. – Марина резко развернулась, едва не хлестанув меня по лицу волосами. – Как будешь готова, спускайся вниз, я покажу тебе Никиту.
Ник. Сердце глухо стукнуло и замолчало. Всё правильно, я научилась отпускать людей быстрее, чем привязываться. И всё благодаря Домогарову, который получал невероятное удовольствие, портя мои отношения и наблюдая за страданиями либо меня, либо моего мужчины. Но я всегда знала причину расставания, и неизвестность в случае с Ником тяготила душу. Чтобы отпустить, я должна была знать «почему».
Попытавшись пригладить волосы перед зеркалом, я плюнула и стянула остатки некогда роскошной гривы простой резинкой. Мумию ничем не украсить. Только взявшись за дверную ручку, поняла, что мне страшно услышать ответ, потому что наверняка будет больно. Сколько бы я ни гнала от себя его образ, но Лебедев продолжал мне видится в мечтах о будущем.
Непростительная бесхребетность.
Мягкий ковёр в коридоре первого этажа скрывал неуклюжие шаги. Держась рукой за стену, я тихо ползла вперёд, придумывая вопросы и прогнозируя заранее известные ответы.
– Ты покажешь ей, – тихо рявкнула Марина из-за угла.
– Нет. – Роман был непреклонен.
– Бессовестный засранец! Сколько ты собрался морочить ей голову?! Мне с самого начала не нравилась эта идея, но разве ты когда-нибудь меня слушал?! Мелания сейчас спустится. Возьми свои яйца в кулак и скажи правду, наконец!
– Тебя это не касается, – угрожающе рыкнул Роман, и это заставило меня остановиться.
– Нет, касается. Ты мой брат, Рома, и меня волнует всё, что с тобой связано. В конце концов, кроме тебя у меня никого нет.
– Как и у меня, – неожиданно ласково ответил он.
– Неправда, – шикнула Марина, но уже не так зло. – У тебя есть Мелания, ты же любишь её!
– Нет. Не люблю.
– И ты что же, так всё и оставишь? И что мне ей сказать? Я обещала, что покажу Никиту…
– Скажи ей, что он уехал из города и не намерен с ней встречаться.
Сделать вид, что ничего не слышала? – вялая усмешка скользнула по губам. Но это глупо, потому что я здесь и собственно всё слышала. Почему Марина говорит, что Рома меня любит? Кто он такой? Вообще не помню таких людей в своей жизни. Уж не тот ли это Рома, про которого она спрашивала с упорством барана? Рома, которого я забыла…
– Так нельзя, – Марина вздохнула. – Неужели ты надеешься просто забыть её после возвращения в Лондон? Но ведь за все эти годы так и не…
– Если ты не закроешь рот, – прошипел он, – я тебе врежу. Последний раз повторяю – это не твоё дело. Всё, о чём ты должна думать – как найти доказательства виновности Звягинцевых.
Вина? Я вжалась в стену, чтобы не дай бог не выдать своего присутствия. О чём они говорят?
– Знаю, – ответила Марина. – Всё, что я нашла в компьютере Глеба на твоей флешке. Торговля оружием и финансовые махинации. Это всё. По убийству родителей ничего нет.
– Вот поэтому мне нужна Мелания. Она была там, понимаешь? Я видел, как она заходила в дом перед взрывом, но почему-то осталась жива. Значит её спасли, и это мог сделать только тот, кто был в ней заинтересован.
– Может, Глеб?
– Нет. Близнецов не было в городе, я проверял. Они вернулись из Швеции только через неделю. Пока я не выясню, что именно знает Мелания, она отсюда никуда не выйдет. Твоё дело за ней смотреть.
– Слушай, вот что ты будешь с ней делать после того, как всё закончишь? Не боишься, что она расскажет?
– Нет, – усмехнулся Роман. – У меня есть нечто, чего всем сердцем желает Мелания, ради этого она даже убьёт, я уверен.
– И что это?
Мне вот тоже интересно. Я сделала шажок, чтобы быть ближе и не пропустить ни единого слова.
– Способ вернуть себе дочь раз и навсегда, – победно ответил он. – Поверь мне, зная это, Мелания как миленькая сделает всё, что я ей скажу.
– Ты пугаешь меня, – сказала Марина так тихо, что я едва смогла расслышать. – Ты же не хочешь толкнуть её на преступление?
– Нет, – раздражённо бросил он. – За кого ты меня принимаешь? Мария Звягинцева в прошлом уже совершала преступления, за которые полагается немалый срок. Если Мелания сможет найти этому доказательства и предоставить их суду, то вместе с нашими обвинениями её посадят пожизненно без права на досрочное освобождение.
Мама? Из-за голода сознание начало уплывать. Вцепившись в выступ на стене, я заскользила по полу, чтобы не упасть и не выдать себя, но промахнулась. Выступом оказалась картина, которая сорвалась сразу, как только я на ней повисла. Грохот скрасил пушистый ковёр, но даже такой шум привлёк внимание заговорщиков. Чертыхнувшись, я попыталась подняться.
– И давно ты подслушиваешь? – надменно спросил Роман, сложив на груди руки.
– Сколько надо, – с вызовом ответила я, всё ещё собирая ноги с пола.
– Совсем бесстрашная, да? – он оперся плечом на стенку, и продолжил смотреть, как я поднимаюсь.
– Да я в жизни столько дерьма видела, что тебе и не снилось. Куда тебе до Домогарова с его… – выдохнула я и замолчала.
Кро-о-ошка…моя девочка…
Зажмурившись, я помотала головой, чтобы избавиться от наваждения.
– Мелания? – Марина вышла из-за спины брата и протянула руки. – Мел, прости, мне жаль…
– Хватит. – Я отбросила её руку и поднялась, держась за стену. – Я хочу знать правду. Всю правду. – Я смотрела то на одного, то на другого и не понимала, что меня так беспокоит в их внешности? Словно что-то ускользало от моего внимания, но было таким явным, что раздражало.
– Какую? – снова выступил Роман.
– Например, почему вы о Никите говорите, как о ком-то несуществующем. Или, в чём именно вы подозреваете мою семью. А ещё, что за пожар, который вас так волнует? И Белоярцевы. – Я нахмурилась заметив, как побледнела Марина и напрягся Роман. – Я вспомнила, что говорила мне мама на дне рождении десять лет назад.
– Мел, не надо, а? – Марина встала между мной и хмурым братом. Её глаза странно блестели. – Пойдём, надо поесть и отдохнуть, эти месяцы нам всем дались тяжело.
– Да что ты говоришь, – рассмеялась я. – Серьёзно? Вам было тяжело? Да ты хоть знаешь, что это такое – знать, что твоего ребёнка могут убить в любой момент или покалечить, и платой за его жизнь являются твои свобода и тело? И что человек, которому ты доверила самое драгоценное, может умереть, если ты попытаешься сопротивляться?! Знаешь? – сорвалась я. – Да нихрена ты не знаешь! Так что не строй из себя сочувствующую, мне не нужны ни ваша доброта, ни жалость. Мне нужна только дочь, и если для её возвращения мне снова надо будет продать себя или душу вывернуть наизнанку – я это сделаю, понятно тебе? – Я с ненавистью посмотрела на неё и не дождавшись ответа – отвернулась.
Какого лешего я здесь распинаюсь? Ведь давала себе зарок никому ничего не рассказывать.
– О чём ты говоришь? – Рома уронил руки и качнулся вперёд.
– О том, что я не сама пошла к Глебу. – Мне было мучительно стыдно говорить об этом, но держать в себе всё это больше не было никаких сил. – Меня похитили, когда я ехала домой, и держали в клетке. И то, что я тогда сказала Никите…
– Что? – Рома встряхнул меня за плечи, и поднял голову за подбородок.
– Неважно. – Я прикрыла глаза, смаргивая слезу. – Он всё равно не хочет меня видеть, так какой толк распинаться здесь перед вами?
– Эм… думаю, нам всем надо успокоиться, – Марина попыталась оторвать руку Романа от моей головы, но у неё ничего не вышло.
Взгляд, которым он меня прожигал, был наполнен злостью, я бы даже сказала яростью. И в этот момент мне очень захотелось спрятаться в какую-нибудь нору, где никто не сможет меня достать и тронуть. Прикосновение его рук обжигало кожу, вызывая дрожь и тошноту.
– Что ты хотела сказать? – он повторил свой вопрос сквозь зубы, заставляя меня снова сжаться от страха. – Говори!
Не могу. Противно от самой себя. Я же никогда не была трусихой, так почему позволяю так с собой разговаривать? Кажется, что часть меня просто рассыпалась на сотни осколков, которые разрывают меня изнутри.
– Рома, ты перегибаешь палку. – Марина выступила вперёд и тронула брата за плечо. – Так нельзя, она только что с больницы. Ей нужно время, чтобы прийти в себя и адаптироваться. Отпусти.
Замедлившись на несколько мгновений, он нехотя разжал пальцы и отпустил мою голову. После этого Роман просто развернулся и ушёл. Из дома. Хлопнула входная дверь, и мне показалось, что где-то даже осыпалась штукатурка, а может быть и лопнула дверная коробка. С такой силой он приложил.
– Марина… – Я захлебнулась от страха и сжалась в комок. – Марин, мне страшно, он… я… я боюсь его, пожалуйста, отпустите меня.
– Девочка моя, – дрожащим голосом сказала она, гладя меня по голове. – Бедная. Прости, он не со зла. Он сейчас просто на взводе и… поверь, он не злой. Пойдём, я что-нибудь приготовлю, тебе нужно перекусить, да и мне в общем-то тоже – я с самого утра ничего не ела.
Подставив плечо, чтобы я поднялась, она буквально взвалила меня на себя и привела на кухню, усаживая за стол. И если бы не высокая спинка стула, то я возможно бы упала, потому что та аура, что витала вокруг Романа Владимировича, подавляла любое желание сопротивляться и убивала все ростки моей самозначимости.
