Екатерина Вострова
Записки злой ведьмы. Последняя из Алых маков
Когда слуга, получив задание, удалился, Белый Князь поблагодарил всех собравшихся и призвал их к сплочённости во имя процветания Осеннего Леса.
Пламя всё ещё вилось вокруг столба, его языки дожирали хворост и брёвна. Принцесса больше не кричала.
– Пусть Четверо в свой милости не оставят вас. Да будет Земля вашей Твердью, да дарует Вода вам Жизнь, Огонь пусть очистит Разум, а Ветер исполнит Мечты.
Какое-то время они все, и Князь, и его Лучшие люди всё ещё оставались на мансарде. Затем, наконец, Князь поднялся и удалился под радостные и восторженные крики толпы.
Василь поднял Розу за локоть и потянул за собой. Она была благодарна мужу. Её охватило тупое оцепенение, и она с трудом соображала, что, в какой последовательности и зачем надо делать. Несколько лестничных пролётов, длинный коридор, и вот они уже садятся в неприметную чёрную карету. Василь рядом с ней, Белый Князь напротив. Она лишь успела заметить небольшой эскорт из четырех конных стражников. Это напомнило старые времена и то, что дядя Анастасии никогда не выезжал из замка без двух-трёх десятков вооружённых конвоиров. Видимо у Князя и впрямь был недостаток в людях.
Роза безучастно смотрела в окно, стараясь отгонять от себя любые мысли. В конце концов, разве может что-то случиться с её мальчиком за столь короткий срок? Она видела его пару часов назад.
Когда они подъезжали к дому мужа, Роза поняла, что всё это время держала Василя за руку.
Старый слуга, заметивший приближение кареты заранее, встречал их на подъездной дорожке. Она видела, как изменилось его лицо, стоило ему увидеть, кто едет в карете вместе с ними. Простолюдины испытывали перед Князем необычайное суеверное благоговение. Не только простолюдины, если на то пошло. Роза слегка поморщилась, вспоминая восхищённую толпу на площади. Старого Короля никто так не приветствовал, хотя он сделал для страны немало.
Первым делом, выйдя из экипажа, Роза спросила о здоровье сына. Слуга лишь удивлённо поднял седые брови и недоумённо покачал головой. Он полагал, что юный Дор в полном порядке, но она не поверила. Когда речь шла о сыне, Роза не доверяла никому. Она не стала дожидаться позволения мужа и, оставив приехавших с ней мужчин у ворот, устремилась в комнату Мико. Коридор, поворот, лестничный пролёт и снова коридор. Когда из-за приоткрытой двери она услышала детский плач, ей показалось, что мир рухнул.
Роза вошла внутрь и увидела сына, извивающегося на руках у служанки. По его щекам текли крупные слёзы, рубашка промокла и прилипла к животу, а влажные волосы облепили щеки.
Она одним шагом перелетела разделяющее их расстояние и, подхватив сына, прижала к себе.
– Все хорошо, маленький. Мама с тобой, – прошептала она в светлую макушку ребёнка, прижимаясь к нему губами. – Что случилось? – При обращении к служанке тон её мгновенно изменился, стал резким и обвиняющим.
– Раскричался немного, Дора. – Роза не могла понять, как эта женщина могла оставаться такой спокойной, когда жизни сына угрожала опасность. – Приссался просто. Стал плескаться в собственной луже. Я лужу-то затёрла, но маленькому господину не понравилось. Раскричался, переодевать не даёт.
Сзади послышался сдавленный смех. В дверном проёме стояли Василь с Князем, и если лицо мужа не выражало абсолютно никаких эмоций, то Князь был очень близок к тому, чтобы захохотать в голос.
– Нет никого страшнее рассерженной матери. Мы будем вас ждать, Дора. Присоединяйтесь, как только урезоните вашего любителя теплых луж. – Князь намеренно задержался взглядом на намокшем лифе платья.
– Мы будем в моём кабинете, – Василь, заметивший направление взгляда своего господина, поспешил увести его из детской. – Переоденься, – добавил он уже шёпотом.
Мужчины покинули комнату, но Роза даже не пошевелилась – ей было не до них. Горячая волна облегчения прошла по телу, и уголки губ сами собой уползли вверх. С сыном было всё в порядке. Никакого проклятья не существовало. Просто не могло существовать.
Роза не покинула сына до тех пор, пока он не уснул. Хотя даже после того, как она переложила его на мягкие подушки, оторвать взгляд от нежных, плотно прикрытых век было невыносимо сложно.
– Я посижу с ним, Дора. – Служанка опустилась на низенький стул у кровати и достала из тумбочки спутанные клубочки пряжи.
Уходя, Роза тихо закрыла за собой дверь и ещё несколько минут стояла рядом, прислушиваясь. Вдруг сын заплачет во сне?
Платье на ней уже высохло само, но она всё же отправилась переодеться, чтобы не вызвать лишний раз недовольство мужа. Кроме того, ей откровенно не хотелось идти в кабинет Василя.
Она намеренно взяла себе в помощь лишь одну девушку, чтобы процесс переодевания занял больше времени. Можно было бы попробовать самой, но Роза сомневалась, что тогда вообще когда-нибудь снимет жёсткий корсет.
Сколько бы времени ни заняло переодевание, сколько бы Роза ни старалась оттянуть момент, она всё равно очутилась на втором этаже, в конце длинного узкого коридора. Сбивчивый стук в дверь результата не принёс. Не дождавшись ответа, она постучалась ещё раз и вошла.
Первым её взгляд наткнулся на Василя. Он сидел в тёмном кресле и пил из знакомого ей бокала. Острое чувство того, что она уже видела эту сцену, пронзило сознание, и Розу передёрнуло. Вниз по спине сотнями маленьких лапок прошлись копошащиеся насекомые.
– Вот и вы.
Она обернулась на голос и увидела Князя, стоящего возле высоких книжных полок с таким же точно бокалом в руке, как у хозяина дома. Цепкий, пронзительный взгляд заставлял сердце биться быстрей, а наклон головы выдавал задумчивость. Роза от неожиданности даже попыталась сделать книксен, но вышло неудачно и неуклюже.
– Ох, – засмеялся Князь. – Не замечал за вами раньше тяги к манерности, Дора. Подобные жесты приняты в Морской державе. Знаю, Король Георгий пытался прививать их у нас, но не делайте этого при мне. Не понимаю, зачем девушке приседать там, где мужчина стоит? – Он чуть прищурился и добавил уже более серьёзным тоном. – Если этот мужчина не муж, конечно. Ты со мной согласен, Василь?
– Абсолютно. – Тот мгновенно оказался рядом и, взяв под локоть, осторожно усадил Розу на диван. – Вина?
Она автоматически приняла бокал, но пить из него не спешила.
– Мне очень жаль, Дора, – начал меж тем Князь. – Но ваш медовый месяц придётся перенести. Дору Василю выпала честь возглавить одну операцию. Надеюсь, вас это не сильно расстроит?
Роза удивлённо перевела взгляд с мужа на Князя и обратно. Василь лишь кивнул и пригубил содержимое бокала.
– Это из-за вторжения Морской державы?
– Не совсем… – Князь присел напротив и, не разрывая зрительного контакта, сообщил. – Я бы очень хотел вас видеть среди Лучших людей, Дора.
– Но я… – Роза чуть не ляпнула «женщина», но вовремя прикусила себе язык.
Что она будет делать, одна, без поддержки Василя, среди не самых приятных для неё людей? После произошедшего на Народной площади ей было уже сложно думать о Князе как об узурпаторе, но это не отменяло того, что именно по его приказу был убит Михаил.
– Я не думаю, что я справлюсь, – наконец нашла нужные слова Роза.
– Василь, ты не оставишь нас ненадолго? Обещаю, не приближусь к твоей жене ближе, чем есть сейчас.
Василь заметно колебался, но всё же не посмел отказать Князю. Он несколько секунд смотрел жене в глаза, словно пытался передать ей важную мысль.
Роза, сбитая с толку желанием Князя поговорить лично, никаких тайных посланий уловить не смогла. Несколько секунд она не отрывалась от закрывшейся за мужем двери, а потом, наплевав на приличия, сделала крупный глоток вина.
– Роза… – Потянул между тем Князь. – Ты боишься меня?
Вопрос был неожиданным. Бокал дрогнул в руке, и Роза чуть не расплескала вино на бархатную обивку.
– Я вас не совсем поняла, Мой Господин…
– Вряд ли ты считаешь меня своим Господином, не так ли? Я отдал приказ убить твоего бывшего мужа. Этого не забыть. Да и могу ли я просить тебя об этом?
Она молчала, заранее заготовленная улыбка поблёкла. Ожидать подобного разговора было невозможно. Дыхание участилось, а всё стремление быть вежливой мгновенно улетучилось.
– Чего вы хотите? – Она постаралась говорить спокойно, но фраза вырвалась изо рта словно раздражённое шипение.
– Процветания Осеннего Леса? – Легко предложил Князь, откидываясь на спинку кресла. Его длинные волосы на тёмной ткани смотрелись до странности чужеродно.
– Разве я могу хоть чем-то…
Князь нетерпеливо махнул рукой, прерывая её:
– Ты идеалистка, Роза. Твой мир разделён на чёрное и белое. Плохой злодей убил прекрасную принцессу, захватил её замок. Но в жизни всё не так. Принцесса совсем не прекрасная. Да и замок всего лишь дурная развалина. Скажи мне, что было бы, если переворота бы не было?
– Я не могу загадывать, Мой Господин… – Роза сделала ещё одну неуклюжую попытку хоть как-то прервать разговор. Ей совершенно не нравилось, то, что говорил Князь.
– Я запрещаю тебе называть меня Господином, пока ты верна Алым Макам, – холодно произнёс он, чеканя каждое слово.
– Но я не…
– Не советую тебе испытывать моё терпение.
Роза некоторое время молчала, лихорадочно пытаясь придумать хоть что-то. Ей казалось, что любое слово могло сейчас стоить ей жизни.
– Если бы Король Георгий остался на троне, – осторожно произнесла она. – Анастасия бы вышла за принца Ричарда. Она родила бы ребенка, из которого Король воспитал бы достойного наследника. Союз с Державой дал бы стране выход к морю.
Князь задумчиво кивнул, поглаживая указательным пальцем пряди своих волос.
– Благие намерения ведут прямиком в Эфир. То, что нам дали бы возможность украсить своим флагом несколько дырявых посудин, ещё не означает, что у Осеннего Леса появился бы Флот. Зато в столице появился бы постоянный гарнизон, высланный Державой для охраны Принца. Георгий добровольно согласился на военное присутствие.
– Вряд ли такое возможно, – Роза вновь нацепила на себя вежливую улыбку. Она прекрасно понимала, что обсуждаемый брак был весьма спорным решением, но она не считала старого Короля глупцом.
– Я дам тебе ознакомиться с составленными документами. Занимательное чтиво. Разумеется, для этого тебе придется посетить замок.
– Я слышала, как его прозвали Белым.
– У тебя удивительно красивая улыбка, Роза. Жаль только, что в ней нет искренности. – Князь вздохнул и достал из кармана маленький шерстяной мешочек, обвитый чёрной верёвкой. – Можешь считать меня излишне суеверным, но я всегда с собой ношу четыре округлых камня. Эти, – он аккуратно положил мешочек на стеклянный столик с графином, – были со мной долгое время. Наверняка проклятий в мой адрес было немало, так что их силу можно считать проверенной, – Князь вновь засмеялся, открывая ровные белые зубы. Роза даже невольно загляделась. Ей пришла в голову мысль, что подобный цвет зубов она видела лишь у сына. У взрослого человека не могли быть настолько идеальные зубы.
– Вы отдаёте их мне? – Роза слегка прокашлялась. Она окончательно перестала понимать поведение сидящего перед ней мужчины.
– Пусть мешочек будет у твоего сына. Не хочу, чтобы из-за меня с ним что-нибудь случилось. Всё-таки это я настоял на твоём присутствии на казни.
– Спасибо. – Роза тяжело сглотнула подступивший ком. Перед глазами возник образ беснующейся Анастасии, выкрикивающей проклятья в адрес её ребёнка. Она взяла мешочек и, крепко сжав его в руке, пообещала себе, что выкинет эту вещь куда подальше.
– Надеюсь, вы меня услышали. – Князь поднялся, жестом прося её не вставать. – Я буду ждать вас завтра вместе с мужем.
Он направился к двери, но перед тем, как покинуть комнату, обернулся в её сторону и задумчиво произнёс:
– Всё-таки у вас удивительно красивая улыбка, Дора…
Все, что захочешь
Народная площадь опустела только к вечеру. Зоркий взял несколько надёжных людей и приказал им собрать всё то, что осталось от большого костра. Зола, перемешанная с пеплом и прахом, была ссыпана в большую деревянную бочку.
Простолюдины стали узнавать его. Кто-то боязливо косился, кто-то пытался изобразить неловкий поклон. Это было неожиданно приятно. Жаль только, что послезавтра он будет вынужден уехать из Лады.
Когда телега, везущая останки сожжённой девушки, поравнялась с воротами замка, им навстречу вышли четыре стражника.
– Что везёте? – Громко спросил один из них. Он с показной самоуверенностью поигрывал заряженным арбалетом, пытаясь придать себе грозный вид.
– Не твоё дело. – Зоркий, сидевший до этого в телеге, спрыгнул с неё и уверенным шагом прошёл к воротам. – Открывайте!
Стражник разом побледнел, словно перед ним вырос сам Белый Князь. Наблюдая за его суетливыми движениями, мужчина невольно усмехнулся. Ему определённо нравилось то, какое действие оказывала на людей его близость к повелителю.
Телега проехала во внутренний двор. Оттуда бочка была доставлена сначала на нижний этаж замка, а затем в подземелья.
Сегодня утром Зоркий лично осматривал казематы, пытаясь найти там достаточно уединённое помещение, находящееся подальше от камер, занятых сторонниками бывшего Короля. О месте заточения самого Макового Короля не известно было даже ему. Доры вовсе считали Георгия из дома Алых Маков мёртвым.
Выбранное помещение было большим, если сравнивать с остальными размещёнными в подземельях замка каморками. Оно даже имело два окна под самым потолком, было около сорока шагов в ширину, а каменные выступы по краям могли служить хорошей скамьёй.
До приезда Князя оставалось ещё уйма времени, и Зоркий решил выполнить одно из последних указаний – разыскать женщину, что окликнула его позавчера и назвала чужим именем. Занятие оказалось не из лёгких, в конце-концов на казнь принцессы прибыло множество людей со всех окрестных сёл и деревень. Он несколько раз обошёл улицу, где состоялась встреча, расспросил лавочников и случайных прохожих. Уже собираясь возвращаться ни с чем, Зоркий услышал детские крики. Он прошёл несколько метров в сторону шума и завернул в тупиковый проулок. У одного из домов шайка из трёх чумазых мальчишек задирала третьего.
– А ну верни! – Самый высокий из оборванцев, по виду вожак этой стаи, взял мелкого за грудки и с силой тряхнул. – Ребята, выверните карманы.
– У меня ничего нет. Отстаньте! – Тонкий голос был резким и очень писклявым.
Тому, однако, никто не поверил. Пока высокий удерживал свою жертву, двое других принялись ощупывать его одежду.
– Пустите! – Закричал паренёк, изо всех сил отпинываясь от нападавших, но тех это только разозлило. Они повалили его на землю, стали колотить и пинать в ответ.
Зоркий осмотрелся по сторонам: разнимать дерущихся детей никто не спешил. Вздохнув, он приблизился к дерущимся.
– Трое на одного? – Строго обратился он к обидчикам.
– Шёл бы ты, дядя, мимо, – нагло ответил предводитель хулиганов.
Зоркий хмыкнул и, подцепив хама за шкирку, лёгко откинул в сторону. Двое других тут же приняли защитную стойку, но вместо того, чтобы напасть, истошно заголосили. Откуда-то вынырнуло двое солдат из городской стражи. В связи с наплывом желающих посетить казнь ведьмы на охрану и патрулирование улиц было послано вчетверо больше людей, чем обычно.
– Что тут происходит?
Детишки принялись сочинять слезливую историю. Главарь хулиганов заботливо поднял ещё недавно избиваемого им парнишку и в красках описал нападение Зоркого. Его подручные профессионально поддакивали, мальчика упрямо молчал.
Один из патрульных зашептал что-то другому на ухо.
– Они вам досаждают, господин? – Зоркий ухмыльнулся, видя изумление на лицах оборванцев.
Он лично проверял каждого из тех, кто сегодня вышел на улицы. На нём не было дорогой одежды или каких-либо знаков отличия, но почти все знали его лицо, а также то, какое место он занимал при Князе.
– Не обращайте внимания, ребята. У детей разыгралось воображение.
На лицах задиристых оборванцев отразилось непонимание, смешанное со страхом.
– Мы пойдем, пожалуй… – Неуверенно пробормотал главарь шайки, но один из стражников проворно схватил его за плечо, силой удерживая на месте.
– Мы их проводим, – ухмыльнулся патрульный, толкнув хулигана в сторону.
Зоркий хотел было и сам отправляться обратно в замок, но внезапно лицо спасённого им мальчишки показалось ему странно знакомым.
– Этого оставьте. – Он кивнул в его сторону, беря ребёнка за рукав.
– Долгих лет жизни Белому Князю! – Крикнули на прощанье патрульные, вскинув руки с растопыренными четырьмя пальцами.
– Долгих, – задумчиво пробормотал в ответ Зоркий.
После казни принцессы и пламенной речи на Народной площади образ его господина был крепко связан с волей Четырёх и защитой от любой нечисти. Неудивительно, что священный знак из четырёх пальцев теперь использовался людьми каждый раз, когда они упоминали имя Белого Князя.
– Отпустите. – Писклявый голосок ребёнка вывел его из раздумий.
– А где спасибо? Я тебя спас, между прочим.
– Спасибо. А теперь отпустите, – хмуро ответил ребенок, косясь в сторону выхода из тупика.
– Как тебя зовут, парень? – Зоркий внимательно рассматривал худые опущенные плечи, тонкую шею и большие карие глаза. На вид лет восемь, не больше. Он никак не мог понять, откуда мог знать мальчишку.
– Я не парень, – всё также сердито ответил ребёнок. – Меня зовут Майя, и я – девочка.
Зоркий чуть было не рассмеялся. Ну конечно! Ребёнок был очень похож на свою мать, а её-то он и искал.
– Прошу прощения, Майя. Любопытно, что же нужно было сделать такого, чтобы шайка попрошаек напала на девочку?
В ответ Майя хитро улыбнулась и наигранным жестом вытащила из складок одежды золотой.
– Красть краденое не считается, – она залихватски подмигнула Зоркому.
Не ожидая подобной наглости, он на несколько мгновений замер, не зная, то ли восхититься, то ли отвесить подзатыльник. У него не было опыта общения с детьми, но что-то подсказывало ему, что воспитание у девочки явно хромает.
Она резко рванула в сторону. Зоркий опомниться не успел, как та завернула за угол и скрылась из виду.
Его охватил небывалый азарт и веселость. Неужели эта малышка считает, что может убежать? Он огляделся по сторонам и, убеждаясь, что никого вокруг нет, сделал глубокий вдох. Вряд ли бы Князь одобрил подобное безрассудство.
Почувствовав лёгкое дуновение ветра на лице, Зоркий подался ему навстречу, чувствуя, как меняется каждая клеточка его тела. Воздух подхватил его, и он поднялся вверх, взмывая над городом. Беглянку он увидел почти сразу, она петляла между улиц, очевидно, опасаясь погони. Наблюдать за ней сверху было забавно.
Спустя час девочка была недалеко от окраины города, совсем близко к крепостной стене. Она зашла в ветхое, полуразвалившееся трёхэтажное строение, назвать которое домом не поворачивался язык. Зоркий принялся заглядывать в окна. Почти все они были закрыты ставнями. На последнем этаже ему повезло, и в открытом окне он увидел Майю, радостно обнимавшую свою мать.
– Смотри, что у меня есть! – Девочка достала золотой и вручила его матери.
– Откуда это у тебя? – Женщина испуганно заглядывала в глаза дочери, пытаясь увидеть в них правду.
– Я пела на площади. Там сегодня было много народу. Какой-то толстый господин кинул мне монету. – Девочка врала с таким невинным выражением лица, что Зоркий сам бы поверил, если бы не знал правды.
– Я же говорила тебе не ходить на площадь. – Мать сердито поджала губы, но строгости в голосе не было, лишь усталость.
– Да ладно… Всё хорошо, мам?
– Хорошо. – Женщина фальшиво улыбнулась. – Просто встретила кое-кого. А теперь думаю, не показалось ли…
Дальше слушать Зоркому было неинтересно. Он лёгко взмыл воздух и направился в сторону Белого Замка. Вечером, а может быть, завтра утром, он пришлёт кого-нибудь к этой женщине с предложением поработать в замке. Если уж ребёнок отдаёт добычу матери, а не тратит на развлечения, значит, с деньгами в семье туго, и от хорошего места она не откажется.
Нужно было подготовить всё к ритуалу. Две дюжины свечей и несколько вёдер воды в помещение, где уже стояла бочка с золой и пеплом. Последней в ту комнату он привёл Холеру, рыжую суку, визгливо облаивавшую попадавшихся навстречу людей. Ох, и намучается он с ней в походе по Озёрным Долинам.
Свечи были зажжены и расставлены по периметру. Вода вылита на холодный пол подземелья. Разлившись по тёмным камням, она превратилась в зеркальную плёнку, в которой отражалось неровное пламя свечей. Собаку пришлось привязать к тяжелой деревянной бочке, надеясь, что она не свернёт её.
Усевшись на один из каменных выступов у стены, Зоркий принялся ждать господина. Он сам не заметил, как задремал.
Проснулся от того, что в помещении стало душно. Не открывая глаз, он попытался принять более удобную позу, но, покачнувшись, потерял равновесие и чуть не свалился с выступа.
Он смачно зевнул и огляделся. Белый Князь стоял в центре. Его руки были распростёрты в разные стороны, а голова запрокинута вверх. Залитый водой пол охватило ярко-оранжевое свечение. Зоркий сдавленно сглотнул и замер. Он подобрал ноги на выступ. Касаться потустороннего света казалось небезопасно.
Господин не обращал на него абсолютно никакого внимания. Очевидно, в деле проведения ритуала помощь не требовалась.
Стараясь не издавать лишних звуков, он неотрывно следил за движениями повелителя. Бочка, ранее стоявшая посреди комнаты, исчезла. Собаки тоже не было видно, хотя Зоркому казалось, что он всё ещё слышит жалобное скуление рыжей суки.
Свечение усиливалось. Оно, будто пар, поднималось от каменных плит вверх, заполняя собой всю комнату. От этого пара становилось трудно дышать, но Зоркий не смел сойти с места.
Повелитель преобразился. Его волосы стали длиннее, черты лица вытянулись, словно он разом похудел, руки стали костлявыми и тонкими. Зоркому было не по себе, ему хотелось защитить господина, помочь ему, но он лишь безмолвно наблюдал за происходящим.
В ушах начал нарастать звенящий гул, поглотивший окружающие шумы. Спустя пару секунд нельзя было различить собственный шумный выдох. Повелитель, закрыв глаза, что-то говорил, окружающие отсветы танцевали вокруг него. В оранжевых клубах начали появляться чёрные вкрапления. Они становились всё больше, сливаясь между собой. Когда поверх монотонного гула раздался пронзительный собачий лай, Зоркому показалось, что он и сам вскрикнул от неожиданности. Его голос по-прежнему не был слышен.
Холера появилась перед Князем так же неожиданно, как несколько секунд до этого её голос. Теперь она полностью оправдывала свою кличку. Горящий от страха и бешенства взгляд, оскаленная пасть, шерсть, вставшая дыбом. Животное чувствовало опасность и не хотело сдаваться.
Но участь суки была уже решена. Князь сделал несколько пасов руками, и чёрно-рыжие отсветы окружили животное. Собака пронзительно завизжала, когда неясная тёмная масса, отделившаяся от волшебного пара, пронзила её тело. Шкура Холеры начала покрываться буграми, её распирало изнутри. Тело принялось деформироваться, будто было не более, чем куском глины. Фигура животного вытянулась, истончилась. Прошло совсем немного времени, как она приняла человеческий облик.
Повелитель снова заговорил, направляя оранжевый свет на получившееся существо. Гул стал почти нестерпимым, но Зоркий лишь сильнее сжал кулаки и прикусил язык, пытаясь отвлечь себя болью. Он не посмеет сейчас мешать господину.
Всё закончилось внезапно. Князь развёл руки в стороны, а затем резко свёл их вместе. Раздавшийся хлопок оборвал неестественный звон. Оранжевый пар рассеялся, словно его и не было. В комнате сразу стало темнее, освещали только последние догоравшие свечи, всё ещё стоявшие по периметру.
Перед повелителем стояла Анна. Обнажённое тело девушки было будто выточено из камня. Идеальные изгибы и пропорции, молочно белая кожа заставили Зоркого невольно сглотнуть подступившую слюну. Волосы девушки стали ярче. Теперь они были точно такого цвета, как шерсть у дворовой суки, из которой было вылеплено её тело.
– Белый Князь всегда держит свои обещания, – повелитель говорил тихо и спокойно. – Я ведь обещал тебе, что, когда ты исполнишь своё предназначение, я освобожу тебя. И исполню любое желание.
Зоркий почти не помнил свою жизнь до того, как стал служить господину. Он знал лишь, что если бы не Князь, то и жизни бы никакой у него уже не было. Он хорошо помнил, как впервые поклялся в верности, как в едином порыве тела и души он осознал свою принадлежность, свою зависимость от господина. Если сейчас господин предложил ему исполнение любого желания, что бы он выбрал? И посмел ли он выбирать?
– Мой повелитель… – Тихо прошептала девушка, падая на колени и не смея поднять глаза. Она абсолютно не смущалась своей наготы, не замечая её. – Я не желаю свободы.
– Но ты заслужила. Я прикажу наградить тебя, и ты вольна идти куда угодно. У тебя есть брат. Ты можешь идти к нему.
– Брат? – Она нахмурилась, словно пытаясь понять, почему должна оставить господина ради какого-то брата. С таким же успехом можно было бы сейчас сказать, что у неё есть кролик или дома ждут куры. – Вы сказали, что исполните любое моё желание?
Девица закусила губу и подняла голову вверх. Зоркий невольно повторил жест, неотрывно следя за происходящим. Неужели она решится попросить чего-то у Князя после того, как он вернул её из небытия? И что она загадает? Во рту пересохло от нетерпеливого ожидания.
– Белый Князь всегда держит свои обещания. Говори.
– Я… Я… – Девушка зажмурилась, пытаясь собраться с силами. – Не прогоняйте меня. Позвольте мне служить вам. Позвольте исполнять ваши желания.
– А что, если моим первым же желанием будет отправить тебя прочь из замка? – Князь говорил равнодушным, небрежным тоном, от которого бросало в дрожь.
– Если таково ваше желание…
– А как же твоё желание того, чтобы я не прогонял тебя?
Зоркий заметил, как девушка начала мелко дрожать то ли от холода, то ли от переполняющих эмоций. Князь наклонился к ней и, взяв за подбородок, заглянул прямо в глаза.
– Я позволю тебе служить мне. Если ты хочешь именно этого.
Девушка залепетала сбивчивые слова согласия. Господин достал небольшой кинжал и разрезал свою ладонь, затем он поднёс кинжал к горлу девицы и слегка надавил. Когда по шее вниз потекла яркая алая кровь, повелитель приложил свою руку к кровоточащему горлу:
– Сегодня и всегда твои помыслы должны быть чисты передо мной. Сегодня и всегда твои силы и воля принадлежат мне. Сегодня и всегда ты будешь исполнять лишь мою волю.
– Клянусь, – тихо, на выдохе произнесла она.
– Отныне я буду звать тебя Холера. Ты сама выбрала это имя, оно твоё по праву.
Холера коротко вскрикнула и закашлялась.
Князь отошёл от неё. Он тряхнул рукой, и кровь словно песок слетела с ладони. Вытерев кинжал носовым платком, он убрал его в складки мундира.
– Ты останешься здесь в зверином облике. Зоркий позаботится о тебе. Будешь слушаться его так, как слушалась бы меня, тебе ясно? – Дождавшись кивка, Князь продолжил. – В скором времени вы с ним отправитесь в путешествие, где ты всячески будешь ему помогать. Перед отправкой я навещу тебя. До тех пор не хочу тебя видеть. Это понятно? Вот и славно.
Князь повернул голову, в первый раз за время всего ритуала посмотрел на своего слугу. Зоркому показалось, что похожее уже случалось, и при этом также присутствовала Холера. В душе неожиданно вспыхнула злость на девицу, смешанная с нестерпимой жаждой того, чтобы Князь его непременно выделил.
– Устрой её, а потом зайди ко мне. – Князь поднял вверх указательный палец и очертил им круг. Уже направляясь в сторону выхода, он добавил, – коврик ей постели, что ли.
Прежде чем господин вышел, Зоркий услышал весёлый смех повелителя, и невольно улыбнулся сам. Тяжелая дверь захлопнулась.
– Ты так и будешь сидеть? – Холера поднялась с пола и, покачивая округлыми бёдрами, пошла в его сторону.
Рот Зоркого вновь наполнился слюной, он неуверенно поёрзал на каменном выступе, сидеть стало неловко. Его организм вполне однозначно реагировал на присутствие рядом с ним красивой обнажённой девицы.
– Может, перестанешь пялиться на меня и принесёшь одежду? – Холера скрестила руки под грудью, от чего её поза стала ещё более соблазнительной.
– Да. Точно. Одежда. – Зоркий нехотя поднялся и пошёл в сторону выхода, чтобы принести ей каких-нибудь тряпок.
– Принеси побольше. Чтобы было из чего выбрать. И ещё я хочу есть.
– Конечно. Всё что пожелаешь, – он хмыкнул, размышляя, чтобы такое принести, чтобы указать девице её место.
– Надеюсь, ты принесёшь мяса. Просто умираю с голоду! Кажется, ещё чуть-чуть, и я съела бы даже дохлую кошку.
Зоркий скривился. Всё-таки зря Князь не выбрал какое-нибудь более благородное животное для перерождения.
– Кстати о кошках. Ты можешь обратиться? Вряд ли сюда кто-то сунется, но предосторожность не помешает.
– Обратиться? – Холера непонимающе посмотрела на него, затем закрыла глаза, словно прислушиваясь к себе. Лицо её дёрнулось от напряжения, она резко согнулась пополам, встала на четвереньки, ссутулилась. Несколько секунд спустя перед Зорким была уже рыжая собака, весело виляющая хвостом.
– Отлично. Такой ты мне больше нравишься. – Собака принялась усердно чесать себя за ухо задней лапой, и ему неожиданно подумалось, что у девицы вполне могут быть блохи. – Вместо платья, пожалуй, захвачу ошейник.
Животное вскочило и, злобно оскалившись, зарычало на него. Зоркий живо представил себе взбешённое лицо девицы и улыбнулся самой душевной из своих улыбок.
– Точно. Намордник тоже забывать не стоит.
Холера несколько раз крутанулась на месте, продолжая лаять и скалиться, но Зоркого это не волновало. Судя по её поведению, обратное превращение не давалось.
– Сиди тихо. Господину не понравится, если тебя услышат.
Лай моментально прекратился.
Закрыв дверь на подвесной замок, Зоркий отправился на кухню. Шутки шутками, а морить девицу голодом в его планы не входило. Да и в образе собаки она почти не раздражала. Взяв с собой миску жареного мяса, несколько сырных лепёшек и кувшин молока, он зашёл в комнату принцессы.
Анастасия уже давно тут не обитала, но он продолжал считать про себя, что комната принадлежит ей. Хотя на самом деле всё в замке уже давно принадлежало Князю. При мыслях о господине стало тоскливо. Уезжать куда-либо без него не хотелось.
Зоркий открыл высокий шкаф и критически осмотрел его содержимое. Судя по всему, пока пленница обитала в этих комнатах, она успела примерить и переворошить практически все вещи принцессы. Он не глядя вытащил пару платьев и закинул их себе на плечо.
Когда он спустился обратно в подземелья, Холера всё ещё была в зверином обличье. Она свернулась калачиком в самом тёмном углу комнаты и спала. Даже громыхания замков не смогли вырвать её из сонного оцепенения. Всё-таки не каждый день тебя сжигают на костре, а затем перерождают заново.
