Екатерина Вострова
Не играй с огнем девочка, или Ведро воды тебе на голову!
Глава 1
– В моем доме ребенок продажной девки жить не будет!
Когда констебли привели малышку, отчим был на работе. У меня при виде нее буквально сжималось сердце, а в горле вставал тугой ком. Один в один моя старшая сестра, которую отчим несколько лет назад увез в город, и глаза ярко-зеленые, как у меня. Худая и напуганная девочка лет трех на вид сжимала в руке тряпичную куклу. И на все вопросы молчала, глядя куда-то в пол. Теперь отчим вернулся и ребенку явно не обрадовался. Рассвирепев, схватил малышку за руку и поволок ее из дома.
Видя бездействие матери, я кинулась ему наперерез. Пусть слепая богиня поможет мне!
– А ну прочь! – он толкнул меня, и я, упав, ударилась спиной об угол косяка, на мгновение лишившись возможности дышать. – Не понимаю, почему ее к нам прислали? В борделях полный дом женщин, что, некому за ней присмотреть, что ли, там?
Он громко возмущался, таща малышку к воротам.
– Куда ты ее, Ирвин? – испуганно подала голос мама, но попытки его остановить так и не сделала.
Я наконец смогла подняться и, порывисто смахнув выступившие слезы, снова бросилась за отчимом. Мне уже почти девятнадцать, но я, как и семь лет назад, когда этот человек впервые появился в нашей жизни, чувствую себя бессильной против него.
– Отведу к старосте! – гаркнул мужчина. – Он вечером в город едет, пусть обратно везут.
– Подожди! – забежав вперед, встала перед ним, загораживая дорогу. – Позволь девочке остаться, я сама за ней буду смотреть.
Как я буду все успевать, выполняя и свои обязанности по дому, продолжая работать в поле и в коровниках нашего кера-землевладельца, я в этот момент даже не думала. Но видя, что отчим остановился, приободрилась и продолжила:
– Буду отдавать еду из своей порции…
Не успела договорить, как мужчина с размаху отвесил мне тяжелую пощечину. Глова безвольно мотнулась, в глазах на мгновение потемнело.
– Что тут происходит? – чужие слова раздались глухо, словно я в этот момент была под водой.
Обернулась и посмотрела мутным взглядом – сразу за огородом на породистом черном жеребце возвышался мужчина. Аристократичные черты лица, черные, как смоль, волосы.
– Домашних учу уму разуму, кер Арквил, – проблеял отчим, подобострастно кланяясь.
Неужели это и есть тот самый Арквил?! Младший сын главного королевского мага! Негодяй, убийца и отравитель, по слухам, приехавший в наш край ради каких-то черных бесчеловечных экспериментов.
– В таком случае, делай это тише, – поморщился аристократ, поудобнее перехватывая поводья жеребца.
В этот момент малышка, улучив мгновение, вцепилась в руку отчима зубами. Он протяжно взвыл от боли, пытаясь стряхнуть ребенка, но тщетно. Арквил поджал губы, глядя на эту картину, и взмахнул рукой. Зеленые всполохи прошли от его предплечья к кончикам пальцев, и из его руки вырвалась магическая волна, понесшаяся в нашу сторону.
Отчим инстинктивно выставил перед собой ребенка, и я, видя, как прямо к девочке летит магическая волна, шагнула в сторону, закрывая ее собой. Магия ударила куда-то в область солнечного сплетения, рассыпалась зелеными искрами… и ничего не произошло.
Арквил выглядел явно озадаченным. Отточенным движением спрыгнул с лошади и подошел ближе. Растерявшийся испуганный отчим наконец выпустил девочку, и я сразу перехватила малышку, задвигая себе за спину. Сердце колотилось как после быстрого бега, а голова раскалывалась от полученной оплеухи.
– Как тебя зовут? – хмурясь, спросил Арквил.
– Это моя падчерица, кер. Айна ее звать, – подобострастно кланяясь, ответил отчим вместо меня.
– Вижу, она доставляет тебе много хлопот, – обратился к отчиму кер. – Как насчет пятидесяти серебрушек? И я ее заберу?
Заберет? Куда заберёт? Как заберёт?
Смысл сказанного дошел до меня не сразу.
– Я не оставлю ребенка! – я не сразу сообразила, что сказала это вслух.
Маг склонил голову и посмотрел на малышку за моей спиной:
– Твоя?
Прежде чем отчим успел вставить хоть слово, я твердо выпалила:
– Моя!
Осмотрев меня с головы до ног, Арквил еле слышно заключил:
– Брачных браслетов нет. Хм… – Арквил повернулся к отчиму и, высокомерно глядя на того сверху вниз, произнес. – Тогда сорок за обеих?
Глаза отчима жадно заблестели. Я же в панике обернулась, пытаясь найти поддержку у матери, но та лишь смотрела на происходящее испуганными глазами, так и стоя на пороге дома.
– Кер, да ведь она мне как дочь… а ребенок вообще отрада старости…
– Тридцать – последнее предложение. Нет? Ну что ж… – с этими словами он развернулся на каблуках и направился к своему жеребцу.
– Стойте, стойте… меня вполне устроит! – поспешно согласился отчим и, схватив меня за руку, вытолкнул вперед.
Мной овладел ступор, руки и ноги онемели, отказываясь слушаться. Что сейчас произошло? О чем они говорят? Меня что – продали? Меньше чем за полсотни серебрушек? Да коза стоит дороже!
Я чувствовала, как малышка за мной больно вцепилась в мою ладонь. Не знаю, понимала ли она, что происходит, но, видимо, мои страх и нерешительность передались и ей.
Арквил замедлил шаг, подходя к своему породистому жеребцу. Он любовно погладил его по роскошной гриве:
– Ребенка, так и быть, посажу вместе с собой на лошадь, а ты пойдешь пешком, – не оборачиваясь, бросил мне. А затем, достав из седельной сумки мешочек с монетами, не считая, кинул их отчиму. – Нужно время попрощаться или собрать вещи?
– Не нужно, нет у нее вещей. Так забирайте, – отчим довольно подкинул деньги в руке, наверняка уже представляя, куда их потратит.
– Мама… – позвала я, но она уже скрылась в доме.
Я могла ожидать все что угодно от отчима, но видя, что и мать тоже отвернулась, меня захлестнуло настоящее отчаяние. Безысходность тяжелой ношей ложилась на плечи. Почему она ничего не скажет? Почему не вступилась за Елену, когда отчим отвозил ее в город? Почему молчала, когда он выволакивал из дома малышку? Почему молчит сейчас?
Слепая богиня, услышь меня! За что мне все это? Я же не скотина! Людей нельзя продавать!
Отчим, тем временем, толкнул малышку к воротам, от чего та чуть не упала носом в грязь.
– Не трогай ребенка! – вдруг непререкаемым голосом отчеканил Арквил, и от того металла, который послышался в нем, отчим мгновенно побледнел. – Она тебе больше не принадлежит.
От вида того, как человек, мучивший меня годами, трясется от страха, внутри вспыхнуло ликование. И я сама вдруг перестала бояться. По крайней мере, кер не даст в обиду дочку сестры, а со всем остальным я справлюсь. Выпрямив спину и упрямо поджав губы, я взяла малышку за руку и вышла с ней к дороге, больше не оглядываясь.
Внутри же все сжималось от мыслей о грядущем. Может быть, кер забирает нас, чтобы скормить души нечистому немому? Или принести в жертву силам стихий? Человеческие жертвоприношения глухой бог не одобряет, но кто ж этих магов знает. Зачем-то же этот холеный аристократ приехал в нашу глушь. И вообще, куда смотрит наш землевладелец, кер Бальтазар? Он же обязан нас защищать!
Ох, помоги мне, слепая богиня!
Глава 2
Мы шли по широкой дороге в город Лигор, расположенный на севере. Я боялась, что малышка будет капризничать, но Арквил посадил ее перед собой, и за весь путь она не издала ни звука.
До Черного озера, на берегу которого расположился замок кера, идти пришлось минут сорок. Два этажа и башня, сиротливо возвышавшаяся над водной гладью.
Почти весь путь я проделала, погруженная в мысли о сестре. Когда кер подъехал к воротам и спешился, я удивилась:
– Вас никто не встречает? – и тут же прикусила язык.
Это же кер! Сын главного мага, а не сельского пекаря!
Отчим в свое время не раз меня колачивал за бестактность и неумение держать язык за зубами.
Так что и тут лучше молчать и не привлекать лишний раз внимание. Еще снова кинет в меня каким-нибудь заклинанием!
При мысли о заклинаниях я вспомнила то, которым в меня ударило около дома. Интересно, что же это было и стоит ли мне беспокоиться за последствия? Превращусь в какую-нибудь лягушку еще… Не зря в деревне про него сплетни ходят. Вдруг я не первая, кого он привел к себе в замок?
Холодок внутри заставил поежиться.
Ох, а я, дура, еще и ребенка за собой утащила! Теперь обеих погубит.
– Я живу здесь один, – холодно ответил кер, явно не желая вдаваться в подробности.
Угу, одному легче следы преступлений заметать…
Нужно было хоть как-то успокоиться.
И вообще, может, ему служанка нужна! К любой работе я была привычна и не боялась трудностей.
Но вообще очень странно, конечно, что Арквил не притащил с собой из столицы поваров, экономок и дворовых. Приехал он сюда, по слухам, недели две назад. Как же он обходился один все это время? Он же мужчина, да еще и из благородных…
Очень странно и очень подозрительно.
Кер, тем временем, осторожно спустил с лошади мою племянницу, мимолетно потрепав малышку по голове. Та сразу же вжала голову в плечи, будто ожидала удара.
Арквил вывел несколько пассов рукой, и, как и в прошлый раз, в воздух взметнулись зеленые искры… и тут он вдруг резко остановился, словно вспомнил о чем-то важном.
– Айна, – позвал он, – а попробуй-ка открыть дверь.
Не понимая, зачем ему это, я нахмурилась, но все же подошла ближе. Дверь была высокая, с массивными коваными петлями и огромным металлическим кольцом. Так как ручки не было, я взялась за это самое кольцо и потянула что было сил.
– Так я и зна… – задумчиво прошептал кер, но вдруг запнулся на полуслове, когда дверь со скрипом поддалась и медленно начала открываться.
– Вам бы ее смазать, что ли, такая тяжелая, да еще и все петли проржавели… озеро рядом, влажность… – я остановилась перевести дух и снова отвесила себе мысленный подзатыльник.
Ну вот куда я со своими советами? Ох, мало мне от отчима прилетало! Я чуть сжалась, ожидая отповеди, но мужчина на удивление молчал.
Он, не двигаясь, смотрел на меня так, будто у меня, как минимум, вторая голова выросла. Глаза его расширились, брови взлетели вверх. Казалось, он даже дышать перестал.
– Кер?.. – тихонько повторила я, не понимая, что происходит. – Все в порядке?
Кто знает этих магов. Может, он в транс впал, или прямо сейчас его душу глухой бог призвал? Я осторожно помахала перед его лицом раскрытой ладонью и вздрогнула, когда он вдруг перехватил ее:
– Ты что это себе позволяешь? – по голосу слышалось, что он больше растерян, чем рассержен.
– Я… – краска прилила к лицу, и я отвернулась. – А где малышка?
Сердце упало в пятки, когда я поняла, что не вижу ее на дорожке перед замком.
– Где же она? – бросилась прочь от ворот, вытягивая шею и пытаясь заметить ее.
С одной стороны – озеро, с другой – лес. И то, и другое – не место трехлетнему ребенку гулять одному. Куда же она могла пойти?!
Кер быстрым шагом направился вокруг замка. Решив, что, возможно, он применил какую-то магию и знает, где искать пропажу, побежала за ним. Стоило зайти за угол, я увидела сколоченный из досок причал для лодок. Племянница стояла на нем. Никогда прежде я не испытывала радость пополам со страхом: она быстро нашлась, но озеро наверняка глубокое, а девочка стояла в опасной близости от края. Не успела я додумать страшную мысль, как девочка, потянувшись за чем-то, покачнулась, сорвалась с края и ушла под воду.
– Нет! – завопила я, кидаясь к ней.
В голове набатом билась отчаянная мысль нырнуть следом, пусть я и не умела плавать. Но броситься в воду не успела – Арквил опередил меня: вытянув вперед руки, черной тенью он нырнул с края помоста. Несколько секунд спустя я уже стояла на том месте, где только что был он. По воде расходились широкие круги.
«Слепая богиня, услышь мой зов! Пожалуйста, помоги ему спасти ее, помоги ему…» – я закрыла ладонями глаза, как было принято во время молитвы, чувствуя, что дрожу всем телом.
Послышался всплеск. Я с трудом отвела ладони от лица. На руках у кера была моя племянница! Он осторожно поднял ее, я помогла положить малышку на помост.
– Не мешай! – Арквил отодвинул меня в сторону и принялся надавливать на грудь ребенку. Буквально через несколько секунд из ее рта полилась вода, и девочка приоткрыла глаза.
Мое горло сжалось, и без того трясущиеся руки перестали слушаться, а по щекам покатились крупные слезы. Я рухнула перед малышкой на колени, прижимая ее к себе, поглаживая жиденькие волосы. Какая же я бестолковая! За трехлетней девочкой уследить не смогла! Правильно отчим меня лупил, так мне и надо. Ни на что не годна! Только все порчу!
– А где Лисси? – вдруг хрипло спросила племянница. Это были первые ее слова, что я услышала сегодня. – Лисси в воду упала.
От удивления у меня даже слезы высохли. Я чуть отодвинулась, бросив взгляд на кера. Мокрые волосы прилипли ко лбу, рубашка намокла, вырисовывая рельеф мышц.
Я вдруг поймала себя на мысли, что не так уж сильно этот аристократ отличается от обычных людей. Разве что красив как глухой бог…
– Позже чем-нибудь выловим… – попыталась я успокоить ребенка, но меня перебил мужчина.
– Тебя как зовут, мелочь? – хмыкнул он.
Я была уверена, что она не ответит, как не ответила утром нам с матерью, но девочка тихо прошептала:
– Мила. И я не мелочь. Я ребенок. Мелочь маме керы дают, когда к ней приходят.
Первой мыслью было восхищение тем, как чисто говорит девочка. Смысл услышанного дошел, только когда Арквил бросил на меня полный упрека взгляд. Кровь ударила в голову, а внутри все сжалось. Захотелось броситься в воду, убежать в лес. Да что угодно, только не думать о том, что кер отнес все сказанное на мой счет! Я же сказала ему, что Мила моя дочка!
Пока я боролась со стыдом, мужчина лениво поднял руку, вызывая волну магии. Буквально секунду спустя из воды вылетела знакомая тряпичная кукла и плюхнулась на помост перед племянницей.
– Лисси! – она схватила ее, будто игрушку могли отнять, и крепко-крепко прижала к себе.
Ох! Ничего себе! Но почему он тогда Милу из воды магией не вытащил? Зачем нырял сам?
– Что надо сказать? – строго спросил мужчина, но строгость эта была явно напускная.
– Что? – малышка округлила глаза, не понимая, чего от нее хотят.
– Спасибо, – я поспешила поблагодарить, и тут же пожалела о том, что вообще подала голос.
Арквил посмотрел на меня так, словно перед ним был нечистый немой.
– Буду ждать вас в замке, – холодно сказал он, поднимаясь на ноги.
***
Малышка, тем временем, потеряла ко мне всякий интерес, переключившись на свою куклу.
– Плохая Лисси, плохая! – шепотом повторяла она. – Лисси надо наказать.
С этими словами она ударила куклой о доски помоста.
– Будешь знать, как от меня убегать!
– Подожди, подожди… – я попыталась забрать у нее игрушку, но Мила ловко встала, продолжая колотить куклой о доски.
– Золотце мое, но нельзя же так обижать Лисси, – попыталась урезонить ее я.
– Я не золотце, я Мила, – насупилась девочка. – Вы что, тупая?
Сказано это было с такой детской непосредственностью, что я сразу поняла, что ребенок сейчас лишь повторяет слова взрослых, которые слышала до этого много и много раз.
Елена, моя сестра, старше меня на пять лет. Я помнила, что она всегда отдавала мне все самое вкусное и защищала от гнева отчима, зачастую получая от него побои за нас двоих. Помню ее открытый взгляд и добрую улыбку, задорный смех. Но когда ей исполнилось восемнадцать, ее отправили в город. Я не знала, почему она должна была уехать, ведь в нашей деревне за ней бегали трое женихов. Хотя сейчас я понимаю, что без приданого ее все равно никто бы не взял.
Помню, как я долго плакала, обнимая ее, просила остаться. Мать сказала, что Елена утроится в городе прачкой и будет иногда приезжать. И хоть я была еще не слишком взрослой, но уже тогда я знала, что это ложь. За пять лет Елена так ни разу нас и не посетила.
Отчим, когда выгонял Милу из дома, кричал, что ее привезли из борделя. И памятуя, с какой легкостью он избавился и от меня, я начинала понимать весь ужас произошедшего с сестрой. Жива ли она? Все ли с ней хорошо? Почему решилась отправить домой ребенка только сейчас? И почему вообще решилась на это? Вопросов было больше, чем ответов.
Во всех этих переживаниях был один несомненный плюс – о своей судьбе горевать было некогда. Я даже больше о маме думала, не в силах представить, как она теперь одна справится со всем объемом домашней работы и уходом за скотиной.
– Мила, а расскажи, что случилось с мамой? Почему тебя к нам отправили? – осторожно спросила я, боясь расстроить девочку.
– Заболела, ее доктор забрал.
– Я сестра твоей мамы, Мила, – сдавленно объяснила я девочке, – я буду заботиться о тебе.
– У хромой Ирмы тоже была сестра, – меланхолично отозвалась племянница.
– А кто это – хромая Ирма?
– Наша соседка. Ей сестра ногу сломала, а хромая Ирма ее за это с лестницы столкнула.
– За что?! – ужаснулась я, и вопрос вырвался сам собой.
– Мама говорила, из-за любви.
– А кто тебя к нам отправил? Хромая Ирма? – продолжала я выяснять у малышки, потому что пока картинка не складывалась.
– Нет, это тетушка Кларисси посадила меня на телегу. Она сказала, чтобы меня отвезли к родст..родс… – старалась выговорить трудное слово Мила.
– Родственникам, – подсказала я. – А почему тебя не оставили там, пока мама болеет?
– Тетушка Кларисси сказала, что у нее не бо-го-дель-ня, – по слогам медленно выговорила девочка и спросила. – А кто такие эти родств?..
– Родственники, – рассеянно помогла я, ужасаясь от рассказа племянницы. – Это я.
Девочка смерила меня недоверчивым взглядом.
– Мы с твоей мамой дружили и никогда друг друга не обижали, и тебя я обижать не буду. Только… Мила, я сказала керу Арквилу, что ты моя дочка. Пусть он и дальше думает, что это так, хорошо? Пусть это будет наша с тобой маленькая девчачья тайна? – негромко попросила я.
Не хотелось, чтобы маг, как и мой отчим, решил выставить девочку из своего замка, поняв, что она не имеет ко мне отношения.
– Мне вас мамой называть? – безразлично спросила Мила, словно ее мое предложение ничуть не удивило. – Вы на нее не похожи. У вас волосы рыжие, а у мамы светлые были.
Рыжими свои волосы я никогда не считала, скорее они были русыми, выгоревшими на солнце.
– Зато у нас с твоей мамой глаза одинаковым цветом. – улыбнулась я, вспоминая эту деталь. – Зеленые, как травка. И у тебя такие же.
Мила задумалась, а затем наклонилась к озеру, очевидно пытаясь разглядеть цвет глаз у отражения. Пришлось резко одернуть ее, и строго покачать головой. Не хватало, что бы она еще раз упала!
– Аккуратней!.. А звать можешь и по имени, – чуть поколебавшись, разрешила я, хотя не была уверена, что это не покажется Арквилу странным. – Я Айна.
– Соседа снизу тоже Айной звали, – вдруг кивнула девочка. – Тетушка Кларисси заставляла его надевать женское платье и говорила, что он ее золотой мальчик.
Я опешила от такой откровенности:
– Все, что ты рассказываешь, очень интересно… Но давай договоримся не рассказывать такие истории при кере? Хорошо? Только мне. Ладно?
Видимо, все же я ошиблась, и ей было больше, чем три года. По крайней мере, говорила она очень хорошо. Впрочем, сравнивать мне было ее успехи не с кем. До этого мне не приходилось водиться с детьми.
Девочка опять пожала плечами и переключилась на куклу. Я поднялась и подала ей руку.
– Ну что, пойдем? – и как я ни пыталась держать улыбку, на сердце скребли кошки.
***
Стоило нам с Милой войти в замок, как в ноздри ударил странный резкий запах. Должно быть, так пахли колдовские зелья, которые кер варил здесь для своих ритуалов. От нехватки свежего воздуха закружилась голова.
– Пойдем, сразу покажу, где можно переодеть ребенка, – Арквил стоял в конце длинного узкого коридора, и падающая на него тень делала его еще более зловещим. Нестерпимо захотелось оказаться снаружи и бежать от этого места без оглядки. – Живее! Тут холодно, а она вся вымокла!
В его голосе слышались упрек и раздражение.
Понимая, что он прав, я быстрым шагом последовала вглубь замка, ведя за собой Милу. Далеко идти не пришлось. За одной из дверей расположилась большая комната с двумя кроватями и умывальником у стены. На одной из кроватей ворохом лежали самые разнообразные платья и рубашки.
Слепая богиня, да тут приданого не на одну невесту хватит! А какая вышивка, какая богатая ткань!..
– Здесь когда-то моя матушка жила, это от нее осталось. Посмотри, может, если подрезать, что-то подойдет для ребенка. Вот тут в сундуке, – он махнул рукой в сторону небольшого ларца, стоявшего на столике у окна, – есть швейные принадлежности. Жить вы обе будете в этой комнате, так что располагайтесь.
От такого поворота я окончательно впала в ступор. Он отдает нам одежду своей матери? Аристократки из приближенной к монарху семьи? Да тут одна сорочка стоит больше, чем те тридцать серебрушек, что он отдал за меня отчиму!
– Кер… может быть, вам чем-то надо помочь? – сдавленно спросила я.
От того, что я не понимала мотивов кера, было не по себе. Неизвестность пугала. Вспомнились старые байки и легенды, в которых людоеды заманивают девушек и юношей в свои замки, моют их, наряжают, укладывают спать на мягкие перины, а наутро никого уже нет в живых. Я даже вытянула шею, пытаясь получше разглядеть лежавшую на кровати одежду – нет ли на ней кровавых пятен?
– Лучшая помощь – не мешать. Я буду в лаборатории, в ваших же интересах туда не соваться.
Впервые за сегодня я услышал в его голосе столько угрозы. По спине пробежали мурашки. Я понятия не имела, что такое эта «лаборатория», но выяснять не хотелось. И если секунду назад я еще думала о том, чтобы спросить его, зачем же я ему понадобилась, то сейчас уже не была уверена в том, что момент подходящий.
Арквил оставил нас одних. Я подошла к двери и повела носом – кажется, местоположение этой самой загадочной комнаты можно определить по запаху.
– Какое красивое платье! Даже у тетушки Кларисси такого нет! – восхитилась за моей спиной девочка.
– У тебя же руки грязные! – ужаснулась я, подбегая к ней.
После «купания» в озере к её ладошкам чего только ни налипло.
В итоге, первым делом пришлось раздеть Милу и вытереть ее покрывалом с одной из кроватей – полотенец я не обнаружила. В умывальнике воды не оказалось, поэтому, взяв стоявшее тут же ведро для слива – благо, оно было пустым – снова сбегала на озеро, пригрозив перед этим девочке, чтобы сидела на месте.
Тревожных мыслей с каждой минутой становилось все больше. Причем не только за свою судьбу или судьбу Милы. Не давали покоя слова племянницы о том, что случилось с Еленой. Жива ли она еще? Увижу ли я ее когда-нибудь снова?
Возвращаясь обратно, я нарочно неторопливо прошла по коридору, принюхиваясь к странным запахам. Дверь, за которой располагалась лаборатория, удалось определить безошибочно – несло из-за нее особенно сильно. На мгновение я остановилась, прислушиваясь, опасаясь в любой момент услышать стоны предыдущих жертв. Но было тихо. Взяв себя в руки, стараясь не шуметь, вернулась в комнату. Ни к чему напрашиваться на неприятности.
Когда Мила наконец была чистой и сухой, я выбрала для нее одну из рубашек попроще и повязала пояс. Вышло красиво.
Поискала сундук, чтобы сложить в него оставшиеся вещи, но так и не нашла.
– Надо бы нам просушить Лисси на солнышке, – предложила я Миле. – Давай ты побудешь здесь, а я пока сбегаю…
Но не успела я закончить, раздался немыслимый грохот. Словно гроза разразилась прямо в замке. В коридоре появились клубы дыма. Мила шмыгнула под кровать, закрывая голову руками, я же похолодела при мысли о том, что дым может означать только одно – пожар.
Как-то раз в дом соседей попала молния, и я до сих пор помнила липкий ужас от того, как быстро он загорелся, и пламя грозило перекинуться и на другие строения.
Метнувшись к ведру с водой, схватив его, выбежала в коридор – дым валил как раз из-под той двери, где была лаборатория.
– Кер? – хрипло позвала я, голос отказывался слушаться. Никто не ответил.
Сорвавшись с места, кинулась вперед – белые густые клубы абсолютно лишали видимости, но сквозь них все равно были видны ярко-красные языки пламени. Кровь кипела в жилах от близкой опасности, и это придало силы – шагнув в комнату и размахнувшись, выплеснула воду прямиком туда, где был виден огонь.
Дым вдруг рассеялся, словно его и не было.
Вдоль комнаты стояли странные столы с многочисленными колбочками и пробирками. В них бурлили и искрились жидкости всевозможных цветов. Странные приборы, металлические штырьки, несколько песочных часов…
Но все это я отметила лишь мельком, потому что прямо передо мной стоял абсолютно мокрый кер Арквил, с его волос капала вода. Мы смотрели друг на друга несколько секунд. Он выглядел потерянным, но меня больше всего поразило не это. Правая половина его лица была обезображена огнем, но это был явно не тот огонь, который разгорелся сейчас – кожу у глаза стягивал жуткий шрам от ожога, он тянулся вниз по правой щеке, под рубашку. Старый, давно заживший шрам. Откуда он мог взяться?
Арквил вдруг отмер, отворачивая от меня травмированную часть тела и прикрывая лицо ладонью.
– Я, кажется, сказал не заходить сюда…. – глаза его вдруг сузились, полыхая яростью.
От его вкрадчивого тона спина моментально взмокла, а на лбу выступила испарина. Я покачнулась и отступила, ощущая реальную угрозу от человека напротив. Медленно он убрал руку от своего лица и выпрямился, шагнув ко мне. Я охнула, он выглядел хищником, а старые раны делали его только опытнее и опаснее. И пусть в этой опасности была своя красота, держаться от такого лучше подальше.
Он приблизился почти вплотную, а я так и стояла, боясь, что если пошевелюсь или сделаю неверное движение, он попросту убьёт меня прямо на месте за то, что ослушалась. Несколько бесконечно долгих мгновений он рассматривал нечто в моих глазах.
– Боишься, – мрачно усмехнулся.
Конечно, я его испугалась и не видела даже смысла скрывать это. Он вдруг резко схватил меня за плечи, буквально приподнимая над полом, и сделав пару шагов – поставил обратно на ноги уже в коридоре.
– Если узнаю, что ты кому-нибудь рассказала о том, что видела… – голос его был наполнен угрозой.
– Кому мне рассказывать? – слабо пискнула, вжимая голову в плечи, пытаясь воззвать к его благоразумию.
– Просто забудь, – с этими словами он захлопнул дверь у меня перед носом.
Пустое ведро выпало из ослабевших рук и, звякая, покатилось по каменному полу. Я тяжело сглотнула. Надо было пойти проверить Милу, но все тело буквально парализовало от ужаса.
Слепая богиня, к какому чудовищу мы попали?!
Когда я вернулась в комнату, Мила все еще сидела под кроватью. Я осторожно присела на корточки рядом.
– Все хорошо, можно вылезти, – голос у меня был не слишком радостный. Но малышка лишь упрямо замотала головой. – Так и будешь тут сидеть?
Она не ответила. Вздохнув, я закрыла глаза и уперлась лбом в край кровати, ощущая полную опустошенность.
– Она не видит, что люди творят, – еле слышно потянула я слова церковной песни. В детстве Елена часто мне ее пела, и сейчас это напоминало мне о ней. – А он – всегда глух к молитвам.
Когда-то давно свершился обряд,
И сын их объявлен нечистым…
Я почувствовала, как меня обхватили детские ладошки, и, открыв глаза, увидела племянницу. В горле встал тугой комок, но я все же продолжила следующий куплет:
– …Одни говорят: он людям нес зло За что и наказан, гласа лишен. Другие считают, что правда – его Кому злато дороже, тот возвышен…
Мы так и сидели на полу, даже когда песня закончилась. Я осторожно гладила Милу по волосам, впервые задумавшись не о своих чувствах и отношении к происходящему, а о том, что, должно быть, чувствовала она. Елена была для нее самым близким человеком на свете, и вот ее забрали, а малышку отправили неизвестно куда, неизвестно насколько. Как должно быть страшно ребенку…
В какой-то момент поняла, что девочка просто-напросто заснула на моих руках. Осторожно поднявшись вместе с ней, уложила ее на кровать.
Присела рядом со спящей девочкой, задумалась о своей дальнейшей судьбе – что теперь будет? До этого редко задумывалась вообще, только отчим пилил, что лучше бы я вышла замуж, да кто такую, как я, возьмёт?
Я не была ни худой, ни толстой и считала себя самой обычной, ничем не примечательной. Но еще полгода-год – и я бы считалась старой девой.
Замуж не брали не потому, что во внешности были какие-то изъяны, а просто никому не нужна бесприданница.
Отчим всегда попрекал меня куском хлеба, говоря, что от меня одни растраты, и иногда мне казалось, что так и было, что я делала недостаточно. По крайней мере, он легко избавился от меня, когда ему предложили за это деньги.
Как легко он избавился и от Елены несколько лет назад.
Вся земля в королевстве принадлежала керам, и крестьяне, жившие на ней, считались арендаторами и были обязаны отрабатывать на господских полях и фермах и платить повинности. В городах жили ремесленники, купцы и представители разных гильдий. Они часто платили родителям за детей, принимая их в работники.
Возможно, если бы не кер, то и меня бы в скором времени отчим отправил в город вслед за сестрой.
Вздохнув, подошла к умывальнику и плеснула себе в лицо водой. Нужно было бы сходить за ведром, которое продолжало валяться где-то в коридоре, но выходить из комнаты было боязно.
В животе заурчало, впрочем, к голоду я была привычная. Вот только теперь со мной была Мила. Вряд ли тетушка Кларисси дала ей с собой в дорогу еды, а в доме отчима она так и не успела поесть. Нужно было сходить поискать кухню, вот только кер указаний готовить не давал, а брать еду без спроса – это воровство.
Мысли об Арквиле вызвали очередной прилив ужаса. Никогда до этого я не имела дела с магией, а после увиденного сегодня – поняла, что и дальше иметь не хочу. Вот только кто меня спрашивает?
Чтобы хоть как-то отвлечь себя, решила перебрать одежду, принесенную хозяином замка. Может, еще что попроще найдется для Милы – аристократки все худышки.
Впрочем, прикинув несколько вещей на себя, с удивлением обнаружила, что они мне впору. Особенно понравилось одно – оранжевое, со светлым кружевом и оборками на рукавах. Приложив его к плечам, покружилась, представляя, как бы оно смотрелось на мне… И тут же застыла как вкопанная, поймав на себе взгляд кера, стоявшего в дверном проеме. Первой эмоцией был шок – кожа на его лице вновь была идеальной, никаких следов старых ожогов. Еле удержалась, чтобы не начать чертить в воздухе круги, ограждающие от нечистого немого.
Пришлось напомнить себе, что это все магия, а волшебство может и не такое. Так что следом пришло смущение.
Устыдившись, я выдавила вежливую улыбку и откинула платье, которое все еще держала, на кровать, но промахнулась, и оно упало на пол. Пришлось наклониться, чтобы поднять, я покачнулась, схватилась за покрывало, и только что сложенные вещи тоже полетели на пол.
