Екатерина Береславцева
Что было, что будет, чем сердце успокоится
Глава 29
После столь стремительного побега в комнате повисла неловкая тишина, во время которой наш гость, боясь встретиться со мной взглядом и, в то же время, явно желая это сделать, рассматривал томик Цветаевой, бездумно переворачивая страницы одна за другой.
– Скажите, Юрий Николаевич, – первой не выдержала я, – вы ведь наверняка обдумывали эту ситуацию, прежде чем прийти сюда – как вы полагаете, хоть какая-то надежда у меня имеется? Я сейчас даже не столько о признании собственных прав говорю, сколько о… наказании преступного сговора. Мне очень важно, понимаете, чтобы эти люди поняли, чтобы до них дошло, что… что они со мной сделали!
– Таня… – охрипшим голосом откликнулся гость и, осторожно положив книгу на стол, откашлялся. – Если говорить о законной части этого вопроса, то могу вас уверить, что доказать их причастность к преступлению будет хоть и весьма трудно, но возможно. Обещаю вам, что приложу к этому все свои знания и возможности! Но вы, кажется, имели в виду сейчас больше моральную сторону проблемы? Осознание вины и, возможно, раскаяние, так? Вижу по вашему лицу, что именно это беспокоит вас больше всего. Что я могу на это сказать… Мой опыт, а также некоторое знание психологии уверяют меня, что люди такого положения, как господин Пирамидов, редко склонны к признанию своих ошибок, а, тем более, к покаянию. Я понимаю, вам неприятно это слышать, ведь за это время вы, скорее всего, прониклись к своим похитителям некими чувствами…
– Я презираю и ненавижу их! – процедила я сквозь зубы.
– Да, вот об этом я и говорю, – вздохнул он. – Вы наверняка слышали о так называемом Стокгольмском синдроме. Конечно, к вашей ситуации его можно применить с большой натяжкой, но всё же некоторые общие линии прослеживаются. Таня, скажите мне честно: самое главное, что вы сейчас чувствуете – не презрение, и даже не ненависть, а уязвление своих чувств? Вам кажется, что люди, которым вы прежде доверяли, предали вас? Ведь именно это вас гложет, правда же? Как будто вы узнали, что ваш любимый человек вам изменяет…
– Юрий Николаевич! – у меня перехватило дыхание.
– Не знаю, успокоят ли вас мои слова, если я скажу, что ваши чувства мне вполне понятны, а главное – объяснимы и логичны. Любой здравомыслящий человек на вашем месте испытывал бы точно такие же эмоции! Так что мой вам совет – выкиньте из головы все свои сомнения, а также, прошу вас, не нужно чувствовать себя виноватой и стыдиться того, чего стыдиться вовсе не следует!
– Почему вы решили, что я…
– Ваше лицо, Таня, отображает всё, что происходит у вас в душе! – он помолчал, а потом выдохнул решительно. – У вас самое прекрасное лицо, какое я когда-либо видел!
– Я тоже, – горько усмехнулась я.
– Не понял вас…
– Я тоже никогда раньше не видела лица прекраснее, будь оно проклято! Но это не моё лицо, вы понимаете это?! – излишне резко воскликнула я, но тут же раскаялась в своей грубости. – Извините меня, Юрий Николаевич. Я только хотела вам объяснить, что не нужно смотреть на меня таким восхищённым взглядом; всё, что вы перед собой видите – не я, не Татьяна Ларцева! И лицо это, и изнеженное комфортом тело, и синтетическая душа – всё это мираж, иллюзия, фата моргана! А за этим миражом – лишь пустота и могильный холод. Там нет ничего больше! И никогда не будет!!
– Таня! – он рывком схватил меня за плечи и настойчиво всмотрелся в мои глаза. – Вы говорите сейчас полнейшую чушь, страшную, отчаянную и не имеющую под собой реальные основания! Да, вы подавлены, разочарованы, испуганы – но ведь это всего лишь эмоции, которые имеют свойство проходить, и они пройдут, уверяю вас! Останетесь вы, девушка с искренней и трепетной душой, тонкая, ранимая, но ещё и очень сильная – ведь только сильным по плечу вынести такие потрясения, что выпали на вашу долю! Поверьте мне, нужно только подождать. Может быть даже не так долго, как вы думаете! И знаете что… – он глубоко вздохнул. – Я предлагаю вам свою поддержку, Таня. Пусть вы сейчас думаете, что я купился на красивое лицо и кажущуюся беззащитность… Пусть вы сейчас так думаете, Танечка, но вот что я вам скажу: я предлагаю вам свою верную дружбу, свою помощь, своё мужское плечо. То, что я мог бы ещё вам предложить, – знаете, об этом я сейчас говорить не буду, об этом говорить я пока не имею права. А потом… Потом поглядим. Таня, вы согласны принять мой искренний и безусловный дар?
– Юрий Николаевич… Юра… – я помолчала, борясь с подступившими к глазам слезами. – Вы очень хороший человек. Вы чудесный человек, и я была бы полной идиоткой, если бы отказалась принять вашу… вашу дружбу. Вы знаете, у меня никогда не было друзей-мужчин. Был, как мне казалось, один человек, но… нет-нет, об этом я сейчас не буду думать. Спасибо вам, Юра!
Я порывисто поцеловала его в щёку, ощутив мимолётный и очень лёгкий аромат чего-то знакомого. Кажется… Да-да, именно так благоухал любимый одеколон Роберта…
– Что с вами, Таня? Вы вдруг так побледнели!
– Здесь немного душно, вы не находите? – я обернула лицо к окну, стараясь спрятать, скрыть своё смятение. – Ну конечно, форточка захлопнулась. От ветра, наверное…
– Форточка? Да тут даже если всё окно нараспашку раскрыть, ничего не изменится!
Тем не менее он тут же бросился открывать маленькую форточку, а, справившись с этим, внимательно и очень придирчиво оглядел мою нынешнюю обитель.
– Эта каморка – неподобающее место для вас, Таня! – вынес он наконец безапелляционный вердикт. – В таком мрачном помещении и мысли могут рождаться только мрачные, безысходные!
– В моём присутствии здесь есть огромный плюс, Юра, – улыбнулась я. – Моим… То есть тем людям, которые идут по моему следу, вряд ли придёт в голову искать сбежавшую пленницу именно здесь. К тому же всё равно мне некуда идти, Юра. Ведь моя квартира, даже будь она самым безопасным местом в городе, больше мне не принадлежит. Я не числюсь в списках Арбузова, и вы сами это прекрасно знаете!
– Я сейчас знаю только одно, Танечка, – оставить вас тут я решительно не могу и не желаю! Сегодня же вы переезжаете ко мне!
– Юрий Николаевич!
– Моё решение обжалованию не подлежит! – отрезал он. Но потом, увидев моё изменившееся лицо, смягчился. – Дорогой друг, я вовсе не собираюсь пользоваться вашим положением в корыстных целях! В моей квартире четыре комнаты, и уж уверяю вас, что если вы не захотите и вовсе лицезреть моё постное лицо, то я найду возможность, чтобы наши дороги не пересекались. Кстати, санузлов у меня два, так что автономность вашего существования я вам точно гарантирую. Если хотите, я вообще могу переехать куда-нибудь, но знайте, что тут я вам оставаться больше не позволю. Довольно с вас, хватит, слышите?
– Ругаетесь, молодые люди?
На пороге показалась Петровна, из-за спины которой выглядывала потешная мордашка моей подруги.
– Ваш ученик, Агафья Петровна, уговаривает меня отсюда переехать…
– Я не уговариваю, я категорически настаиваю! Мне кажется, каждый нормальный человек, увидев эти апартаменты, тотчас же со мной согласится – такой девушке, как Татьяна, здесь не место!
– Только не говорите об этом в присутствии моего мужа, – хмыкнула Ленка. – Слышали бы вы, как Валерка защищал эту халупу! Он тут целый год прожил! Но послушайте, куда же вы планируете перевезти нашу Таню? В свою квартиру ей нельзя, к нам тоже опасно.... В гостиницу? Кстати, а чем не вариант? Таточка, соглашайся! А деньги мы найдём, у меня как раз отложено на…
– Никаких гостиниц! – отрезала Петровна. – Татьяну я заберу к себе!
– Ну да, Агафья Петровна, как будто Пирамидов не в курсе ваших с Татой отношений! Да это первое место, куда он бросится на поиски!
– Положим, не первое…
– Ну, второе! Так что в данном случае гостиницу я считаю самым приемлемым вариантом! Да, подружка?
– Татьяна едет ко мне, и больше мы этот вопрос не обсуждаем, – спокойно возвестил Юрий, оглядывая поочерёдно каждую из нас. – Это всем понятно?
– Но как же… – ахнула Ленка.
Петровна же лишь улыбнулась, даже словечка в мою защиту не произнесла.
– Вот так! Таня, собирайтесь, а я пока кое-какие дела улажу. Даю вам пятнадцать минут.
Дверь за решительным гостем захлопнулась, и мы посмотрели друг на друга.
– А что, очень даже неплохой вариант, – пробормотала Ленка. – Да, Агафья Петровна?
– Я же говорила, наш Юра слов на ветер не бросает…
– Признайтесь, Агафья Петровна, вы с самого начала знали, чем дело может кончиться? – я с подозрением посмотрела на расплывшееся в улыбке довольное лицо.
– Ну что ты, девочка, как можно! Я же не ясновидящая какая-нибудь! Это ты у нас судьбами играла, а я даже рядом не проходила…
– Ох, не нравится мне ваше лицо, Агафья Петровна!
– Не любо – не смотри, – хмыкнула она в ответ. – Ну что, девоньки, давайте собираться? Думаю, что мы и в десять минут уложимся, вещей-то – кот наплакал!
– Боже мой! – внезапно спохватилась я. – А где моя Манька? Я совсем про неё забыла!
– Как – где? – Ленка покрутила головой, как будто и так не видно было, что в этой комнатушке кошке спрятаться негде. – А правда, куда же Манька делась? Тань, ты когда её в последний раз видела?
– Так утром! Помнишь, мы её молоком поили, а потом… Потом наши гости пожаловали, и больше я о Маньке не вспоминала. Вот ведь история!
– Да куда ваша котяра денется! – махнула рукой Петровна. – Небось, пропитание побежала добывать. Кошки – они ведь такие. Самодостаточные. Помню, жил у меня один кот…
– Агафья Петровна! – я чуть не плакала, так расстроилась.
– Ладно, что же я, не понимаю, что ли? Значит, так: ты собирайся, голуба моя, а мы с Еленой на поиски махнём. Да не переживай ты так, найдётся твоя животинка, вот увидишь!
Поиски оказались тщетными, Манька как в воду канула, и уезжала я с разрывающимся от тоски сердцем и влажными глазами. Долго-долго я всматривалась в заднее стекло автомобиля, всё надеясь заметить рыжую шкурку, но так никого и не высмотрела. Юра с тревогой посматривал на меня в зеркальце, но тактично молчал, лишь вздыхал иногда еле слышно.
Чужой порог я переступала в подавленном настроении, кляня себя за то, что уехала, бросила верную подругу на произвол судьбы, обманула. Даже Ленкины уверения в том, что работники автомастерской обязательно нам позвонят, лишь увидят пропавшую кошку, не успокаивали меня. Я чувствовала себя предательницей, и это ощущение ещё больше омрачало моё и так не праздничное настроение.
– Танечка, уж если ваша питомица нашла вас в доме Пирамидова, то неужели вы думаете, что ваше новое место обитание не станет ей вскоре явным?
– Вы правы, Юра, – вздохнула я. – Но всё же я чувствую себя подлой обманщицей…
– А вот это зря! Вы забываете об одной важной вещи, Таня: кошка – это не собака!
– С вашей логикой не поспоришь, но разве это что-то меняет? – грустно улыбнулась я.
– Кардинально! Знаете, есть такая истина: если хозяин относится к своему питомцу хорошо, то собака в этом видит проявление дружбы, а кошка лишний раз убеждается, что она главная в доме!
– Я не понимаю…
– Поскольку ваша Маня считает себя хозяйкой, то и все её поступки основываются на этом самосознании. Понимаете теперь? Я убеждён, что у вашей кошки оказались очень важные дела, которые необходимо было срочно решить, и разрешения на это у вас, естественно, спрашивать не стали. Так что ждите, Таня, вскоре мы вашу питомицу обязательно увидим!
Глава 30
Юра, к моему удивлению и бесспорной радости, оказался прав. Не прошло и суток, как моя Манечка, взъерошенная, но донельзя довольная, показалась на пороге нашей квартиры. Она влетела в дверь вместе с Юрой, возвращавшимся вечером с работы.
– Что и требовалось доказать! Как говорила наша дорогая Агафья Петровна: этот человек, то есть я, Танечка, зря на ветер слов не бросает!
– Манечка, девочка моя! – схватив кошку в охапку, я зарылась лицом в рыжую шерсть. – Где же ты пропадала, бедняжка? И как ты вообще нас нашла??
– Мя-я-уу!
– Что она вам ответила, Таня? – улыбнулся Юра.
– Точно не знаю, но одно я поняла наверняка – наша рыжая хозяйка очень голодна! – рассмеялась я радостно. – Юра, а я как раз рыбы нажарила полную сковородку!
– Рыбы! – он потёр руки. – Обожаю рыбу! Вот если бы к ней ещё варёной картошечки со свежим лучком… Не суетитесь, Танечка, с картошкой я справлюсь сам!
– Не сомневаюсь, Юрий Николаевич! Тем более если учесть, что картошку я тоже приготовила…
– Я явно не прогадал, позвав вас к себе в гости! – расплылся он в блаженной улыбке. – Тогда быстро мою руки и за стол?
– А это как наша хозяйка скажет, – усмехнулась я. – А, Мань?
Ответом нам послужило громкое фырканье и бодрое топанье в сторону кухни рыжих лапок.
– Вот ведь умница какая! – восхитился Юрий. – Такое ощущение, что она вас поняла!
– Вы знаете, меня это ощущение преследует уже очень давно. С самого первого дня, как она у меня появилась. Странная вообще-то история… – я задумчиво направилась за Маней, хозяин квартиры последовал за мной.
– Чем же странная, Таня? Вы расскажете мне? Ведь всякие странные и запутанные истории – мой конёк!
– Расскажу. Мне вообще хочется вам всё рассказать, Юрий Николаич. Какое-то безграничное доверие вы у меня вызываете, даже удивительно. Кстати, я сегодня небольшую перестановку у вас сделала, вы не рассердитесь на меня? Мне показалось, что стол не очень удобно стоит и вот эта тумбочка тоже… У вас ведь, наверное, совсем нет времени на создание домашнего уюта, а мне это самое время сейчас девать некуда… – я вздохнула.
– Слушайте… – он замер на пороге, – да это же…
– Вам не нравится? – расстроилась я, истолковав его молчание как недовольство.
– Это великолепно, Таня! Вот что значит – женская рука. К столу теперь нормально подойти можно, а эти разноцветные салфетки достойны отдельной похвалы. Откуда вы их взяли?
– А вот тут в ящичке нашла. Я тарелки искала, и вот… Там у вас ещё много всякой всячины было, я разобралась и совсем старое даже выбросила. Ничего? Вы не будете меня ругать?
– Таня, ну зачем вы всё время оправдываетесь? Ведь вы совсем не такая…
– Я не знаю, какая я! – вспылила вдруг я, перебив его на полуфразе. – Я забыла об этом, а может и вовсе никогда этого не знала!
– Таня… – он растерялся.
– Ох, простите, Юрий Николаевич. Что-то я и правда… не в себе, то плачу, то смеюсь… Простите меня великодушно! И давайте лучше ужинать!
Ужин прошёл спокойно, тихо, как, быть может, проходит у семейной пары, давно и привычно живущей вместе. О чём беседовать, если за столько лет все темы уже обговорены и все слова сказаны? Впрочем, это было лишь моё умозрительное представление, ведь в действительности опыта такого я не имела.
– Таня, вы обещали мне рассказать вашу историю… Не передумали?
Юрий устроился с горячей чашкой чая на диване, а я забралась с ногами на подоконник. Чая мне не хотелось, хотя о своей неистовой любви к этому напитку я ещё помнила. Но – не хотелось, и что с этим делать?
– Нет, не передумала. С чего же начать? – я задумалась, повернув голову к темноте за окном. На улице стеной валил снег. – Знаете, а начну я, пожалуй, с того момента, когда судьба подкинула мне под ноги весьма странный сюрприз… В тот момент я даже предположить не могла, чем он для меня обернётся!
– А если бы могли, Таня… если бы могли – отказались бы от него?
Я помолчала, прислушиваясь к себе.
– Нет, Юра, не отказалась бы. Несмотря ни на что – прошла бы через это ещё раз!
– Я почему-то так и думал…
– Так вот, – выдохнула я. – Они выпали мне прямо под ноги из водосточной трубы. Карты, Юра. Полная колода карт. Чуть потрёпанные, но вполне пригодные для игры… людскими судьбами. Я, честно говоря, вовсе не собиралась их подбирать, зачем они мне? Ну, выпали и выпали, прошла бы мимо. Если бы не один человек – странный, между прочим, дядечка, – который сначала решил, что это я их потеряла, а потом… Мне сейчас кажется, что подняла я эти карты только из духа противоречия, но, впрочем, какая теперь разница, из-за чего, правда? В общем, с этого приобретения всё и началось. Все мои беды и все мои радости, обернувшиеся тоже бедами…
Я запнулась, вздохнула глубоко и помолчала немного. Юра меня не торопил.
– А потом в моём доме появилась Маня. Нужно вам сказать, Юрий Николаич, что я с детства питала стойкое отвращение к кошкам. Сейчас даже представить это сложно, а тогда это было для меня нормальным ощущением. Поэтому появление в моей квартирке представительницы ненавистного племени оказалось для меня шоком, и конечно же я постаралась от этого обстоятельства тут же избавиться…
– А каким образом она у вас появилась, Таня? Кто-то принёс?
– Разве Маню может кто-то принести? – улыбнулась я. – Она пришла сама. Утром. Нет, утром я её обнаружила, а как она оказалась в моей квартире, мне понять так и не удалось.
– Запрыгнула в окно, может быть?
– В окно пятого этажа это сделать не так-то просто!
– Согласен. Значит, остаётся единственный вариант – через дверь.
– Я в тот момент так и решила. Скорее всего, я случайно, даже не заметив этого, впустила её вечером – у нас на площадке темень ужасная. На ночь гостья затаилась в квартире, а утром и объявилась.
– Представляю ваше негодование…
– Не представляете! Но самое ужасное было в том, что никакими силами выгнать из дома мне её не удалось. Полчаса я гоняла беднягу по квартире, но выбилась из сил прежде, чем эта рыжая плутовка.
– Сильный характер!
– Упрямый, я бы сказала. Ну а когда я сжалилась и даже поставила перед ней миску с едой, в тот момент и решила – раз уж судьба преподнесла мне ещё один подарок, использую его с умом. Карты и кошка – неплохой реквизит для начала карьеры…
– Вы решили зарабатывать гаданием?
– Именно. И моя подруга Ленка поддержала меня в этом. Вообще-то я оканчивала кулинарный колледж, но ни дня по профессии не проработала. Кстати, в тот день, о котором я начала рассказ, подарочек я получила именно после прохождения собеседования в одном из ресторанов папаши Гройса. Злющая была, даже не представляете…
– Значит, вас туда не взяли? Почему?
– Теперь-то я могу понять, почему… Если бы вы могли меня видеть в той, прежней жизни… В общем, были причины. Так вот, мы с подругой решили сразу же брать быка за рога. Подходящие предметы для создания таинственной атмосферы у нас имелись, намерения было – хоть отбавляй, так что через пару дней мою скромную квартирку, которую к тому моменту уже никто не осмелился бы, конечно, назвать скромной, настолько она преобразилась, посетила первая клиентка. Она же и единственная, собственно, если не считать главного виновника всех моих последующих преобразований, Пирамидова… Он пришёл ко мне пару дней спустя, и это, конечно, уже отдельная история…
– А что с клиенткой, Таня? Судя по тому, что за ней последовал Савва Львович…
– Да, всё удалось. Не сразу, но погрузиться в прошлое этой женщины у меня получилось с лихвой…
– С помощью, разумеется, карт…
– Совершенно верно. Кофейная гуща, в которую я всматривалась изо всех своих колдовских сил, тайну мне не открыла.
– Чем вы объясняете, что карты, которыми вы прежде никогда не увлекались, вдруг таким невероятным образом вам помогли? Или дело вовсе не в них, а в ваших личных качествах? Например, сильно развитой интуиции?
– Да никогда она у меня не была развита, Юра! – досадливо отмахнулась я. – Всю жизнь одни глупости совершала, лезла туда, куда вовсе не следовало лезть. Не зря отец меня ограничивал, не дурак был – видел, как меня из стороны в сторону бросает. Так что ни о какой интуиции или даже простой логике речь не идёт. Нет, всё дело в них, в картах этих. Это и Савва Львович понял, когда в работе меня увидел. Не понять этого невозможно было! Потому и захотел меня волшебных штучек лишить, а следом и саму хозяйку – я ведь опасна для него стала, понимаете, Юра?
– Танечка, то, что ваши объяснения сейчас в мистику потянуло, мне очень даже понятно. В последнее время слишком многое на вас навалилось, вы запутались, стали сверхъестественные причины давать обычным, в принципе, вещам. Давайте разберёмся: ведь что такое по сути гадание? Интуиция, умноженная на знание человеческой психологии плюс нерушимая логика. Есть ещё фактор удачи, везения, который сбрасывать со счетов я, конечно же, не спешу. Вот, собственно, и всё. Каждый разумный человек согласится с тем, что увидеть прошлое человека, которого ты встретил впервые в жизни, а тем более предсказать его будущее – это нонсенс, абсурд, противоречащий всяким земным законам. На чём срабатывает расчёт гадалки? На слабости человеческой. Людям свойственно желание узнать о своём будущем, за эти струны и тянет опытная жрица. А чем умнее и образованнее она, тем больший эффект её слова могут приобрести. Психология чистой воды, как я и сказал. Да вы и сами это понимаете, Таня!
– Да, Юрий Николаевич, вы словно мысли мои читаете. Именно так я и думала – тогда, когда затевала всю эту историю с гаданием. Я ведь в тот день тоже посмеивалась про себя – над излишней легковерностью своей клиентки, которую обвести вокруг пальца ровно ничего не стоило. Она сама была готова обманываться! Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад… Если бы вы слышали, какой бред я несла, разглядывая её чашку, если бы вы только слышали! И ничего, скушала Ольга, как миленькая! Надо было бы мне остановиться на этом, но – ведь у меня под, извините, попой грелась заманчивая колода карт, как я могла её не задействовать? Видите, если бы хоть капля интуиции во мне была, я бы хоть что-то почувствовала, предугадала. Возможно, и не стала бы ввязываться. Но… Не почувствовала. Даже предположить не могла, чем, каким ужасом это для меня обернётся!
– Но что случилось, Таня? Вам посчастливилось угадать что-то из её прошлого?
– Я не угадывала, Юра, я знала!! Будто кадры, один за другим, передо мной плыли, кадры, на которых вся жизнь моей клиентки отпечаталась. С мельчайшими подробностями! Испугалась я тогда – словами не передать. Но остановить этот процесс было уже невозможно. Всё ей выдала, Юра. Все её грехи на свет вытащила. Ну и не только грехи, конечно, женщина-то она всё же хорошая, добрая очень, светлая.
– Допустим… допустим, что вы на самом деле что-то такое увидели, хотя поверить в это я всё же не могу. Но как отреагировала на ваши слова Ольга? Что, совпадали картинки с реальными событиями?
– Досконально. Теперь вы понимаете, что я чувствовала тогда? Да я готова была разорвать, уничтожить злополучные карты, лишь бы только вновь в этот кошмар не возвращаться! Влезать в чужую душу не входило в мои планы! Так я тогда Ленке и сказала, из-за чего мы с ней, кстати, поссорились. Несколько дней не разговаривали. Пока мне Пирамидов не позвонил и на посещение не напросился.
– Откуда он узнал… Впрочем, я понял – ему ваша Ольга рассказала?
– Да. Она оказалась его хорошей знакомой. Вот как получилось, что мой… то есть Савва Львович со мной познакомился. Ну и… я с ним.
– Вам тяжело об этом вспоминать, Танечка… – мой собеседник выглядел встревоженным. – Если так, то не нужно…
– Мне всё равно придётся, Юра… – я помолчала. – А с ним вышла похожая история. Карты вновь открыли передо мной кое-какие пазлы из его прошлого – совсем немного, чуть-чуть, но и этого хватило, чтобы он испугался. Очень испугался, я это заметила, Юра! Вот тогда он и решил, что такая свидетельница для него весьма опасна. И для начала у меня выкрали карты, когда я, раззява, спустилась в магазин. Ну а потом… потом этим людям неслыханно повезло. Когда я выбежала на улицу, чтобы поймать вора – старшего сына Пирамидова, – случилось страшное. Неизвестно откуда взялся этот автомобиль, нёсшийся с огромной скоростью. Я до сих пор помню страшный скрежет колёс, когда он пытался тормозить. Помню ещё страшную, разрывающую боль в голове – и всё, потом наступила темнота, беспросветная и невероятно долгая. Очнулась я в чужом доме, с чужими людьми, с чужим лицом и без собственной памяти…
– Вы совсем-совсем ничего не могли вспомнить, Таня?
– Абсолютно! Только видела позади себя непроницаемый мрак. Ни одного проблеска, понимаете? Хотя, конечно, кое-какие вещи я помнила и знала, но касались они только обычных бытовых и социальных сторон. Вот капельницу, например, я сразу же узнала. Сейчас я понимаю, почему – в детстве я в больнице лежала, где с этими капельницами и столкнулась. А самое главное – кто я, как меня зовут, где я жила раньше – нет, это было для меня закрыто на самую плотную дверь, а ключ утерян надолго. Этим обстоятельством и воспользовались мои похитители…
– Но если бы не случилось потери памяти, Таня, какое бы тогда они придумали объяснение вашему нахождению в чужом доме?
– Да неважно, какое, Юра! Напугали бы, сказав, что лицо у меня теперь чужое, сама Татьяна Ларцева мертва, документов нет – куда бы я от них делась? Как бы я доказала свою правоту? Кто я и кто Пирамидов, что я против него смогла бы сделать? У него же весь город паутиной опутан!
– Тут вы преувеличиваете, Танечка! – улыбнулся Юра. – И на такого человека найдётся управа. Этим я сейчас как раз и занимаюсь…
– Вы мне расскажете, Юрий Николаевич?
– Не сегодня. Когда хоть какая-то ясность проглянет, обязательно вам о ней поведаю. Но что происходило дальше в вашей истории?
– А дальше Золушка превратилась в принцессу… – я невольно стиснула кулаки. – На свет появилась Ангелина Пирамидова, любимая дочь своего отца, младшая сестрёнка дорогого братца и счастливая невеста заботливого доктора. Чудесная картинка, не правда ли? Дворец тоже имелся, да ещё какой! Когда я смогла ходить и папа показывал дом – в общем, словами этого не описать. Роскошь, великолепие, торжество презренного металла. Хотя при всей этой пышности мне было очень уютно там жить. Я полюбила их, понимаете? Отца, брата, всех, кто находился в этом доме. Даже к доктору, жениху своему, чувствовала нежность. И благодарность, конечно, – за спасение своей жизни.
– Он спас вашу жизнь? – удивился Юра.
– Конечно. Ведь это он вытаскивал меня после аварии, он делал операцию на головном мозге…
– Впервые слышу, чтобы пластический хирург мог проводить операцию на мозге.
– Почему пластический хирург? – помотала я головой. – У Юлиана своя клиника…
– Ну правильно! Клиника пластической хирургии! Странно, что вы об этом не знали. Хотя – вас и тут обманули, и теперь я понимаю, зачем. От благодарности до любви – один шаг…
– Значит… значит… – мне стало трудно дышать.
– Значит, вас использовали, Таня, со всех сторон. Ох, простите, мне кажется, я что-то не то сказал… Боже мой, простите меня! Как пошло и гадко прозвучали мои слова…
Подскочив с дивана, он бросился ко мне.
– Вы зря заволновались, – холодным тоном сказала я, останавливая его порыв. – Между мной и Юлианом ничего не было. Эта сторона, к счастью, осталась для них закрыта.
– Таня…
– Сядьте, пожалуйста, Юрий Николаевич. Прошу вас. Не нужно… – я отвернулась к окну.
– Да, конечно. Извините меня…
Он вновь вернулся на место, и на несколько минут комната погрузилась в молчание. Я смотрела на падающие белые хлопья, Юра тихо вздыхал со своего дивана.
– Ладно, что уж теперь… – наконец, вымолвила я. – А рассказывать больше нечего. Жизнь счастливой принцессы закончилась, король оказался жалок и гол. Дворец я покинула сразу же, как только ко мне вернулась память. Мне помогла моя подруга, её муж и ещё один человек, у которого проснулась совесть – наша повариха Лидушка. Так что не всё так печально, Юрий Николаевич. И вот теперь я здесь, среди своих, по-настоящему своих людей и… как жить дальше, пока не знаю. Мне кажется, будто я вновь переживаю то ощущение потери себя… Я никак не могу понять, какая я. И где я – настоящая?
– Я уже говорил вам, Таня, – встрепенулся он, – что…
Его слова прервал телефонный звонок, от звука которого мы оба вздрогнули.
– Наверное, с работы, – пробормотал он, нехотя беря мобильник. – А, это ваша подруга Елена! Слушаю вас, Леночка… Да, конечно. Что вы говорите? Слежка? Вы уверены? Вот как… Да, понимаю. Конечно, я передам, а вы, пожалуйста, будьте предельно осторожны! Нет, за Татьяну волноваться не нужно, из дома я её не выпущу. И вот что я вас попрошу – постарайтесь в ближайшие дни на этот номер не звонить, только в случае крайней необходимости. Я завтра вам с другого телефона наберу, там мы и решим, как лучше связь держать. Хорошо. Мне нравится ваш настрой. Всего доброго, Леночка!
– Слежка? – выпалила я, когда он отключился. – Это правда?
– Мы же предполагали такой исход, Танечка! Это логично: сначала ваши бывшие родственники метались в панике, прочёсывая ближайшие окрестности, потом, поняв бессмысленность этой затеи, принялись за ваших близких. Одно вытекает из другого, и на их месте я бы так и поступил.
– Скажите, Юра, а моим друзьям ничего не угрожает? – признаться, раньше об этом я не думала, а сейчас забеспокоилась. – Если слежка перерастёт в допрос…
– Вы думаете, что от Пирамидова и компании может исходить опасность? Я имею в виду, не только психологического характера?
– Мне очень не хочется так думать! – в отчаянии вскричала я. – И я надеюсь, до этого дело не дойдёт. Но если… если… Знаете, что, Юрий Николаевич, я поеду к ним!
– Да вы что, Таня! Вы же слышали, что я пообещал вашей подруге. Я не собираюсь выпускать вас из своей квартиры!
– Вы не понимаете, Юра!! Юлиан – он ни перед чем не остановится! Он очень опасный человек!
– А остальные, Танечка?
– Ах, я не знаю, Юра! Прошу вас, позвольте мне туда поехать, я буду очень осторожна!
– Значит, так, Татьяна! – голос у Юры изменился. – Вы сейчас же прекратите паниковать и успокоитесь, доверившись профессионалам. Дом вашей подруги под наблюдением – под наблюдением моего человека! – точно так же, как и эта квартира. Подобную опасность мы ожидали, поэтому успели приготовиться. Если что-то пойдёт не так, я узнаю об этом в ту же секунду, и тогда уже будем действовать по другому плану. Но и в этом случае переживать и мчаться на выручку своим друзьям не стоит! Хотя ваша самоотверженность, Танечка, не может не вызывать восхищение… Знаете что… – он посмотрел на меня долгим взглядом, – налейте мне, пожалуйста, ещё чаю! И покрепче.
– Мяу! – поддакнула и Манька.
– Кажется, и наша кошка тоже не против горло промочить, – улыбнулся Юра.
– Ох, Юрий Николаевич!
Пока вскипала вода в чайнике, у меня оказалось немного времени на размышление. Грозит ли опасность моим друзьям? – вот вокруг чего крутились мои неспокойные мысли. Я прикидывала и так, и эдак, пыталась представить себе поведение Пирамидовых, вспоминала мельчайшие детали их прошлых поступков – и никак не могла заставить себя увериться в том, что они способны на подлость. Даже при том, что сделали со мной – нет, удовольствие от издевательства над людьми не входит в список их качеств. Другое дело Юлиан… Мне не забылся ещё тот разговор между нами, его ледяные пальцы на моей шее и глаза – глаза человека, который пойдёт на всё в угоду своим прихотям.
