полная версия

Дмитрий Николаевич Москалев
Бесполезный человек

Полная версия

Глава 24

Никола проснулся от суеты и суетливого топота ног снаружи хижины, которые его нисколько не взволновали. До поры.

Сонный, он не спеша, прополоскал рот, отплевался, выпил воды и оделся, накинув плащ–невидимку на спину, и прицепил полусонного робота на плечо.

Насколько сильным было его удивление, когда открыв потайной пол, он не обнаружил там своего самого ценного добра – патронов для пистолета и еды. Все что у него осталось – осталось в желудке, когда он набил его прошлым вечером.

Никола со злости захлопнул крышку так сильно, что ветхая лачуга затряслась, обругал самыми скверными словами всех, кого только смог.

– Ах вы, крысы! – закричал он во все горло, – да чтоб вас! – его обворовывали впервые, но он все же взял себя в руки и успокоился, предварительно швырнув попавшуюся под руку книгу в дальний угол, – все забрали, ты смотри-ка! Еду унесли! Что я теперь жрать то буду? Кто мог? Когда? Да вчера, когда я выходил, кто-то шпионил за мной, – Ник через какое-то время успокоился, и взял себя в руки.

Выйдя на улицу, он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться окончательно, и успокоился, но раздражение никуда не исчезло. Когда он заметил суетливо бегающих охранников, высмотрел любопытного соседского мальчугана и спросил у него, в чем же дело, что за шум:

– Эй, малой – обратился он к нему, – что случилось?

– Ночью четверо часовых пропали, с дальнего аванпоста, а меня не пускают посмотреть, говорят – опасно. А я уже большой, чтобы можно было выходить за забор. Тем более утром, а утром там никого нет! Только ночью есть…

– И ни слуху, ни духу? Все четверо? – испугался Никола, вспомнив о часовом, которого он оставил.

– Да, папка ушел на поиски, вместе с остальными, – печально ответил мальчик, – все знают о том, что это место проклятое, но я не боюсь, я все равно пойду посмотреть, – не прекращал возмущаться мальчик, вытирая горевшие испачканные щеки.

– Тебе дело говорят, посиди-ка ты дома, не хватало того, чтобы тебя утащили! Да и вляпаешься во что-нибудь! Сиди-ка ты дома сорванец…

Мальчишка насупился, ещё больше расстроившись. Но Все-таки одобрительно кивнул, быстренько слиняв от взрослого немытого малознакомого дяди.

– Вот чертовщина, лучше не говорить никому о том, что я был последний, кто видел караульного – решил Никола, и о том туннеле лучше пока помолчать, могут подумать на меня. По ночам не спит, ходит куда захочет, знает места, которые никто не знает. Это усугубляло и так ветхое положение, – скорее всего, меня решили подставить, и эта кража, все в голове перемешалось!.

Он снова вошел в хижину, закинул рюкзак на плечи, в который вложил свои некоторые пожитки. И никакой еды. Никакого оружия – ничего того, что могло бы спасти ему жизнь. Ему было тяжело покидать свой дом.

– Неужели это и задумали вождь и чужак? Чужак ли? И кто он Все-таки такой, черт его побрал? Заговор, с целью выманить меня из города, и убить. Или нет? Или просто – чтобы я сгинул на пустошах, без еды, без защиты! – он закусил попавшуюся губу, почувствовал вкус крови, – но лучше мне идти, не то меня здесь сцапают, не отвертишься, спишут на меня всех пропавших, серийный убийца этакий.

– Еды нет, придется покупать! – сказал он роботу, – вот досада! Идем друг, хоть тебя у меня не забрали! Одно радует…

Никола пошел прямиком к вождю, имея огромное желание начистить ему наглую рожу.

– Вождя нет, крикнули ему со ступенек, – ушел рано утром, вместе со всеми, что хотел то? Можешь его найти за стеной, и застать его за поисками пропавших солдат. Если тебе, конечно, хочется. Или подожди его!

– Патроны хотел взять, закончились, – ответил Никола и, поняв все, развернулся обратно, не став дожидаться ответа часового.

– И патронов нет, весь арсенал разобрали добровольцы… Тем более оружие без вождя не выдают. Но можешь купить у кого-нибудь. А ты слышал? Весь караул исчез!

– Слышал, – тихо огрызнулся Никола, добавив едва слышно, – раньше вас узнал, недотёп.

– Такого ещё не бывало… – продолжал тот, ничего не расслышав, а Никола, качнув головой, зашагал к торговой лавке, но та оказалась закрыта. Хозяина не было дома. Как Никола не стучал, никто не открыл.

– Ну, вообще замечательно! – стоило только сунуть нос не в свое дело! И тут началось…

Рассерженный, он вышел через парадный вход из лагеря, не встретив ни кого на своём пути.

– Никого! Ты понимаешь? Хочешь, заходи, хочешь, выходи! Хочешь, бери кого хочешь, и вали куда хочешь! Пришли, ночью перерезали глотки и утащили. Вот и весь разговор, охраны нет, это все не по–настоящему, все показуха (наигранно).

День сразу не заладился, и зачем я только взялся за такую работу? И за сколько? За тридцать? Легких денег захотел, идиот! И это все неспроста! Здесь, несомненно, есть какая-то связь…

Но, как ни странно, он не принял знакомый курс на свалку, а направился к той самой будке, которую посещал ночью.

– Я только взгляну, обещаю, – решил оправдаться он перед роботом, – Все-таки я должен узнать, что за чертовщина тут происходит. Это началось очень давно, но происходило в дали от города, а сейчас же исчезновения подобрались к самим воротам. И тот тоннель… Очень странный… Интересно что в нем… Ну все, все, – робот впился когтями, – только посмотреть.

Предметы занимали свои прежние места. Люк был небрежно завален грудой металлолома и ящиков.

– Неужели это сделал я? – на полу плясало множество следов.

– Это мои, – решил он, проведя пальцем сквозь пыль, сквозняк разгонял её через щели, и она скатывалась в комочки, которые перекатывались из стороны в сторону. Один из таких комочков закатился в угол, прокатившись по чьему-то следу.

– Погоди-ка, но я вчера туда не заходил! Кто-то стоял в самом углу… Никого же не было! Я помню! Я бы увидел! Он же мог зайти сюда после того, как я ушел. Следы не разобрать, он видимо крутился на месте. Вот так, – Никола продемонстрировал, – или она…оно…Пряталось. Откроем же люк, – Никола примялся откидывать в сторону завал, не замечая, как его руки покрылись ржавчиной и грязью.

Нащупав щель отмычкой, он проделал то же, что и ночью. Он открыл подвал. Его донимало любопытство.

Внизу было темно.

– Помнишь, мой фонарь упал вниз? Тут достаточно низко, примерно, ниже чем вытянутые руки вверх. Спустимся? – Никола азартно облизнулся и свалился вниз, шерстя грязное дно в поиске фонаря. Его глаза ещё не привыкли к темноте. Фонаря не было.

– Его нет… – он почувствовал в руках холодную ткань, и остановился. Снял с плеч рюкзак и вытащил самодельную зажигалку, зачиркал. У него не получалось, искра не поджигала фитиль, но вот больной кусок упал смоченную ткань, и она вспыхнула, едва осветив тоннель впереди на пару метров.

– Ничего…– Никола похолодел от ужаса, только что он ощущал в руках холодную мягкую ткань.

Через мгновение, он уже убегал в сторону свалки под названием «Венера», отбросив все сумасшедшие идеи поиграть в детектива.

Никола увидел впереди лишь сужающиеся ряды мусорных груд, которые он с легкостью обошел за несколько минут и вышел на транспортную магистраль Дна.

Впереди лежала пустошь. Несколько километров мертвых прогонов и парапетов, усыпанных пылью и гравием, изрезанных железнодорожными палами, как шрамами.

– Один и без оружия…как смело, совсем голову потерял, слишком много совпадений! Но! Придется завершить начатое, и больше в дальние походы ни ногой! – проговорил Никола, погладив по голове Бота, – ни ногой, ни шага больше в сторону темноты!

– Всё же, что-то здесь не ладное, парни исчезли, мой знакомый исчез вслед за ними, а вождь что-то явно скрывает, – Никола достал конверт и поднес к свету, – но что? Может, ты знаешь? Но молчишь? – робот не ответил, – но мне все же не вериться, что это призраки. Пусть мне померещилось что-то внизу, в тоннеле, но черта с два я поверю в потусторонние силы! Мы с тобой не суеверные…

Никола присмотрелся.

– Не видно, – сказал он и хотел было положить его обратно во внутренний карман, как вдруг из неоткуда на него набросился безумный нищий, который сбил его с ног, и принялся душить, но, очнувшись, то ли от испуга, то ли от неконтролируемого бешенства, увидел перед собой лицо человека из города, отпустил горло и посторонился, косясь исподлобья.

– Какой сильный, – произнес Никола, откашлявшись, поднявшись рывком, он резко ударил кулаком в нос сумасшедшему, мстя, но тот ничуть не покачнулся, только чуть поморщился и фыркнул, из носа хлынула алая кровь.

– Да чтоб тебя! – выругался Никола, – откуда ты такой взялся? Или мне снится? Какой тебя черт принес? Ты кто такой? – заорал на него Никола.

– Откуда, откуда? Оттуда! – запищал сумасшедший, затем присел на корточки и стал грызть камень (грязный камень с земли, или кость?), вытирая ладонями окровавленную морду.

Никола обомлел. Поднял пыльный конверт, аккуратно положил, спрятал.

– Полоумный – подумал он, и зашагал прочь, но сумасшедший кинулся за ним и догнал. Он поплелся сзади.

– Так и будешь за мной идти? Убирайся на… – затем из уст его полились самые отборные словечки лексикона донных жителей.

– Буду, мне некуда идти, некуда! Нет дома, ничего нет. Я оди–и–и–ин, – выдавил сумасшедший из себя.

– Были бы патроны – пристрелил бы – Никола вздохнул и сказал, – будешь мешаться мне, пойдешь ко всем чертям, понял? Ты меня понял? Не слышу тебя? – угрожающе нахмурился Ник.

– Куда пойдешь? Куда пойти? – переспросил сумасшедший, явно не понимая, что от него хотят.

– Никуда, – Никола несильно прикусил язык от досады и замолчал, добавив, – и держись от меня подальше! Вот и все!

Теперь его беспокоили иные мысли. Мысли совсем другого рода.

Глава 25

Его Величество Император покинул небесный город тайным путем, и направился прямиком в религиозный храм, созданный на базе новой религии, ещё не признанной, не окрепшей, но которая рассчитывала в скором времени стать истинной. Для этого её нужен был мощный толчок вперед, и Император знал какой именно – Перерождение. Город, полный греха и порока должен был переродиться, очиститься и трансформироваться в иной вид разумной жизни – синтетику.

Название сего храма – Ристалище Душ, где ранее хранились великие артефакты, и все исторические упоминания о древней расе.

Затем, спустя время, обелиск и скрижаль перенесли недавно построенные помещения новой церкви, в самое сердце шеола, о чем знало всего лишь несколько человек, в том числе и Император, а храм тем временем закрыли на замок.

Для толпы, религиозное празднование должно было иметь лишь беззаботный и счастливый облик, в отличие от высшего руководства Земли, которое готовилось к перерождению и вечной жизни, поэтому осуществление задуманного выглядело куда более серьезным и ответственным для элиты, чем просто праздник – от этого зависело будущее их расы. От этого стыла кровь в жилах верховных особ. Ведь смерть, по их мнению, – это начало новой жизни, но никак, ни её конец.

Как считал Император, все проблемы вели к пьедесталу трона его жены, но какими дорогами он не знал.

Никто не заметил, как человек в мантии вошел в храм через черный вход, зайдя за алтарь, он включил красный фонарь на браслете. Спустился вниз по каменным ступенькам, и открыл старинным ключом тяжелую металлическую дверь.

Его встретил лязг цепей нескольких десятков заключенных в абсолютной тьме людей, почуявших такой знакомый аромат духов высшей особи.

Слышались стоны.

Из арочного входа вышел робот–прислуга, изящно поклонился, и, не издав ни шороха, поманил Императора в дальнюю ветвь темницы.

Со всех сторон доносились стоны и молитвы о спасении, обращенные к неизвестному гостю, его умоляли смилостивиться, кто-то просил о смерти.

Кто они – эти люди, знал лишь Император и Императрица. Никому нельзя было посещать эту часть храма.

Они зашли в тупик, миновав любимую Императором часть тюрьмы – камеру пыток, затем тюремщик отворил плотную тяжелую дверь, откуда послышался зловонный запах разлагающейся плоти. Император тяжело вдохнул запах гнили.

В голове пронеслись воспоминания о сутках, проведенных за выворачиванием суставов.

– А–а–а, – послышался глубокий вздох и стон издали комнаты, – сам король объедков удостоил меня своим божественным вниманием, – обратился к нему скрипучий старушечий голос, – будьте любезны, подойдите ближе, хочется заглянуть в ваши алчные и пустые глаза.

В комнате воцарилась тишина, простоявшая несколько минут.

– Восемь лет одиночества! Темнота сделала меня слепой, а ты пришел за советом? Молчишь? Думаешь, я скажу то, что ты хочешь услышать? Новые слова, новые значения, ты думаешь, мрак сломал меня…

Старуха захихикала.

– Хорошо… Ты узнаешь то, что знаю я. Но как бы ты не старался, ты не сможешь изменить начертанное судьбой. Время, оно не подвластно никакой науке и технике. Оно, как вода, утекает сквозь пальцы, ты не можешь его удержать. И чем ты сильнее стараешься его сжать, тем оно сильнее убегает от тебя. Ты пал… Ты предал свой род. Твое грехопадение было ударом для нас всех, ты не смог остановиться тогда, не сможешь и сейчас…ты не остановишься, пока не убьешь всех, вокруг себя… А пророчество гласит, что наступит новая эра, и во главе толпы не будет короля объедков. Ты сам знаешь, ты помнишь мои слова! Зачем ты пришёл? Надеешься, все изменилось? В твою пользу?

– Узнать правду, – сдержанно ответил Император.

– Правду, – усмехнулась она, – ты считаешь, что правда та, которую ты счел правдой, пусть это будет даже ложь.

Ваши дни сочтены, – улыбнулась старуха пустым от зубов ртом и плюнула в сторону Императора, пара капель упала на белоснежные блестящие сапоги.

– Я подарю тебе свободу, если ты скажешь мне правду! – закричал на все подземелье Император, стремительно впав в волнение.

– Убирайся, лицемер, и ищи правду в другом месте, здесь ты найдешь лишь несчастных своих слуг, – ответила ему старуха.

– Только скажи, виновна ли моя жена? – после отчаянного вопроса, словно все узники затаили дыхание и слушали, воцарилась гробовая тишина.

Старуха, помолчав и подумав, ответила:

– Твоя жена – лицемерка ещё большая, упрятавшая меня в темницу, виновна ли она? – старуха рассмеялась во все хрипящее горло, – вы все по уши в крови и вине. Да! Виновна! Несомненно, виновна!

И после этих слов, железная дверь закрылась за спиной Императора, который, прошептав тюремщику «убейте эту ведьму», удалился в свой роскошный замок, упал на райский золотой диван, стоящий на ножках из слоновьей кости и предпочел забыть о посещение сего места навсегда, а когда-то пытки и допросы доставляли ему массу удовольствий, пока он не встретил в каземате эту ведьму.

Глава 26

Под кронами тех же деревьев в саду "Высшего" города, вновь встретились все те же знакомые фигуры, мужчина и женщина.

Женщина под вуалью выглядела весьма озабочено и словесно карала опоздавшего кавалера, и когда она все же успокоилась, начала высокомерным тоном, как ни в чем не бывало:

– Ты все сделал, что тебе было поручено?

– Да, моя Госпожа! Как Вы и велели, как приказывал мне ваши сочные и сладкие губы, – зацвел собеседник.

Дама улыбнулась и произнесла полушепотом:

– Тогда, вас следовало бы отблагодарить, – она слизнула кончиком языка часть помады с губ.

– И ты подстраховался? Наверняка, крыса попадет в капкан! – довольно умозаключила она, – хочу, чтобы ему свернули шею! Чтобы разорвали на куски, вывернули кишки наизнанку и повесили на них… За любопытство свое, это существо должно быть наказано!

Мужчина вытащил из кармана горсть блестящих цилиндров и высыпал их на траву.

– Обезоружил, – улыбнулась женщина, – как обезоружил меня однажды, – она мило рассмеялась, и, взяв под руку кавалера, поманила его за собой, вглубь парка.

– О, да! Как я люблю грязь и мерзость! – подумала она.

– Блудница – подумал он, и словно песик на поводке, последовал за ней.

А издали, из тени, за ними наблюдала пара любопытных и знакомых глаз.

Глава 27

В комнате было совсем тихо, когда Эр открыл глаза.

Блестел потолок, все размылось и куда-то плыло, и были слышны лишь настенные старинные часы, которые тихо постукивали. Его веки опухли, ломило шею и ужасно разрывало голову изнутри.

Каждое движение доставляло ему тупую боль под висками. Пролежав ещё некоторое время с открытыми глазами, Эр провалился в сон, и очнулся, когда над ним склонился какой-то человек, он показался ему знакомым.

Принц постепенно стал различать голоса и вскоре начал понимать их смысл, к нему постепенно возвращалось сознание, и вскоре он услышал двух спорящих людей.

– Это вы его до такого довели! Что же вы ему такого сказали, что он стал болен паранойей. Целыми днями торчал в лаборатории! Ничего ни ел, ни пил! Грезил о людях на Дне! И что с того, пусть даже они там есть! Нельзя внушать больному важность мелочей, он за них цепляется! – разрывалась Саша.

– Мне кажется, я на него ничем не влиял, кроме таблеток, и знал его совсем немного, чтобы о чем-то с ним говорить. Конечно, на меня можно возложить ответственность за лечение, но Эр безнадежно болен, и неизвестно никому когда с ним случится припадок, – сказал спокойно доктор и заглянул в зрачки Эра, светя фонариком.

– Он приходит в себя, ему нужен покой, и постельный режим. Приступы становятся сильнее, возможно, ещё один–два, и он сыграет в долгий ящик. Ячейки кристалла выгорают, как лампочки гирлянды, и скоро замкнутся совсем, он станет умалишенным, не способным ни думать, ни говорить.

– И ничего нельзя сделать?

– Ничего, – отчеканил доктор.

– Но, вы же врач! Где современная медицина? – возражала Саша.

– Мы способны лечить тело, либо не болеть, но кристаллы мы лечить не умеем. Эр сейчас такой один, но в древности были такие же, обреченные на гибель и вечное забвение.

– Забвение, – повторила Саша, – звучит, как закат.

– Вы можете отсрочить его кончину, создав спокойную атмосферу вокруг, но стоит ли отнимать у него последнюю надежду? У него не будет цели, и в итоге, он умрет ещё и в унынии.

– Он говорил о каком-то культе, с его уст слышались слова о нем, в бреду, он шептал мне, – чтобы это могло означать?

– Кошмары, горячка, его мозг возбужден, нейроны отмирают вместе с кристаллом, – доктор расстроился после своих слов, но не подал вида.

– Саша, – прошептал Эр.

– Что? Он что-то сказал, – живо спросила она у доктора и подошла к Эру.

– Пить, – сказал Эр, – хочу пить.

– Дайте ему воды!

Доктор налил бокал воды, и насыпал в него целительный порошок и поднес к пересохшим губам Эра.

– Компьютер, он в порядке? Мне удалось найти связь. Больше не помню… Где я?

– Все там же, у меня дома, – успокоила его Саша, – в лаборатории все так же, как и было – всё на месте!

– Я бы советовал, никому не сообщать о его занятии, – сказал доктор, собирая чемоданчик, – его это может весьма расстроить, и разбить. Он становится очень хрупкой личностью, – и с этими словами, доктор вышел из комнаты, спустился по лестнице вниз и исчез на улице в неизвестном направлении.

Саша осталась одна, уставившись на очнувшегося от бреда бледного и беспомощного Эра.

Глава 28

Прошло совсем немного времени, и Эр начал поправляться. Ему постоянно снился чистый лист бумаги, который ужасно раздражительно шелестел в его руках, словно намекая ему на то, что он не закончил начатое, еще не начал писать, что поле чистое и дело не завершено.

Как только Саша отлучилась по работе над докладом и ушла, он скинул одеяло, наспех оделся и отправился в лабораторию.

Обстановка там оставалась прежней, только роботы убрали пятна с пола и о приступе ничего более не напоминало. Он спешил, не хотел, что бы к нему в самый неподходящий момент зашла Саша.

– Нужно закончить работу, – твердил он себе, – потом будет отдых! Уеду куда-нибудь, в горы какие-нибудь!

На столе он обнаружил для себя записку и поспешил её прочитать.

Она гласила: «Продолжай поиски, во что бы то не стало. Императрица следит за тобой. Мы нанесем удар первыми, сорвав Перерождение в их день. Узнай, куда перенесли Ристалище. Отключи защиту корабля. На все – три дня. Увидимся после, в три часа дня перед институтом, где возвышается твой отец во всеоружии».

Эр задумался, погладив разболевшуюся голову. Запустил программу. На экране появилась картинка, затем он включил запись, погрузившись в созерцание неизвестного ему доселе мира.

– Восхитительно! – воскликнул он.

Глава 29

Сумасшедший не отставал ни на шаг, держась на почтительном расстоянии, в метрах пяти.

От него ужасно пахло, и слышались постоянные странные причитания и молитвы какому-то неизвестному существу. Ещё он постоянно дергался, иногда лицо его уродски перекашивалось, то ли от отвращения, то ли от испуга. Он болезненно осматривался по сторонам исподлобья, но опасности не представлял для крепкого и атлетического Ника, которому казалось, что он смог бы придушить несчастного одной рукой.

– Ты замолчишь или нет? Тебя на что мне боги послали, такого отсталого? Чтоб на пятки наступал? Ты хоть моешься когда-нибудь? – возмутился Никола, уязвленный появлением пиявки на своем теле, совсем не к месту, и ни ко времени, из-за этого несчастного к нему было привлечено слишком много внимания.

В ответ сумасшедший тупо посмотрел на него, и продолжил бубнить что-то под нос.

– Может, мне расскажешь, о чем ты бормочешь всю дорогу? От тебя спасенья нет, и не убьешь, вроде, как человек! – Никола посмотрел на Солнце сквозь окно – небольшой свободный от небоскребов участок в небе, он, Никола, знал, что никогда бы не убил человека, если бы на то не было веских причин. Но на такого матерого и авторитетного вора, ни у кого не поднялась бы рука, поэтому, от части, он чувствовал себя в безопасности, он не был убийцей, Ник ценил жизнь и восхищался ей.

Никола бросился бежать. Пробежал он достаточно много, но когда устал и остановился, увидел, как рядом идет, не меняя ровного дыхания, его спутник.

– Вот это да! – Никола с удивленным видом отдышался и рухнул на землю от усталости.

Его привал был не долог, и вскоре, освободившись от дум, он снова вступил на тропу, соединяющую два крупных города Дна.

По городским меркам, логово торговца находилось совсем недалеко, но путь от его лачуги к нему лежал совсем не легкий. Маршрут менялся постоянно, менялась и техносфера вместе с кучами хлама и мусора. Приходилось то подниматься по сваям, то опускаться в подвалы, проходя каналы и перекрытия. Иногда Никола чувствовал себя альпинистом, иногда он сожалел, что у него нет нужной экипировки, которой взять было негде, вряд ли на свете остались такие вещи. Ник понимал, что о многих существовавших ранее вещах он и не знал. Иногда он мечтал и представлял себе вещи, которых никогда не видел, но которые могли бы быть.

– Нужно экономить силы. Ты есть хочешь? – спросил он у сумасшедшего, – тебя зовут то как?

Безумный схватил Николу за руку, и сжал, уставившись своими пустыми глазами в упор, тем сильно его напугав.

– Что тебе? Пусти, дурак! – закричал Никола и попытался освободить руку, но мертвая хватка, казалось бы, хрупкого и истощенного человека, сжимала словно тиски.

– Последний атлант упадет, осколки его будут сыпаться на головы, в море крови утонет весь народ, – проговорил безумный и, отпустив руку, отошел в сторону, позорно потупив взор.

– Хрустальный шар! – выпустив Николу, сумасшедший закричал, сопровождая речь взмахами рук, – хрустальный, такой хрупкий, кажется хрупким, но нет! Он тверд как сталь! В нем есть что-то, живое и жуткое… В нем течет сила!

– Какой ещё шар? Бред сумасшедшего! – брезгливо Никола отстранился и ускорил шаг. Вспомнишь о своем сне, который совпал с бреднями сумасшедшего.

– Он что провидец? Или ему сниться такой же сон как и мне? Но почему, это знак, или проклятие? – Ник сильно оробел, чего же ещё ждать от своего спутника?

Никакого проку от него, не дай бог с ним идти обратно, я с ума сойду. Он только пугает меня! – подумал Никола, и посторонился, смотря на сумасшедшего уже иным взглядом.

– Одно радует, ты умеешь говорить! Расскажи мне о себе лучше, чем нести всякий бред!

– О себе?– переспросил больной, словно не расслышав, и начал, – я больной нищий, изгой.

– Изгой? – ужаснулся Никола.

Изгоями называли людей, публично выдворенных за ворота поселений навсегда. Где они сосуществовали вместе, либо сходили с ума в одиночестве, или умирали с голоду. Их клеймили на лбу, но у безумного не было шрама. Но их история начиналась задолго до его рождения. Племя безумцев. Выродков.

– За что тебя изгнали? Ты ведь не мой земляк, и клейма нет… я тебя не помню, – Никола пристально всмотрелся в лицо спутника, – должно быть старше меня. Прошлое поколение.

– Убийца мира, пожиратель плоти. Предсказав смерть его, кошмары одурманили мой разум. Теперь я не сплю, и скитаюсь, как призрак по пустыне свалок в поиске входа.

– Входа куда? – удивился Никола. Выхода из города не было точно, а вот входа куда-то – это был вопрос интересный.

– Главный демон не знает свою судьбу, она под вопросом, земля под ним проваливается. Он тонет в песке, он думал, что всесилен, но у него власти нет над микробами. Мы – микробы. Я – амеба. Хрустальный шар всему виной. Темницы переполнены, и скоро выплеснется их содержимое, вместе с выгребной ямой.

– Вход куда? – переспросил Никола.

– Паучиха оставила кладку яиц в темноте, нужно их разбить, иначе входа не будет.

– Понял, прямого ответа от тебя не получить! – улыбнулся Никола, – Какая паучиха?

Сумасшедший испуганно осмотрелся.

– Она следит за всеми, яд её смертелен. Она отравительница, царица всех мертвых среди живых. Взгляд её подчиняет и сводит с ума. Укус её заразит злом, – безумец помрачнел.

– Ты рассказываешь небылицы, – возразил Никола, – она живет в шаре?

– Нет. В шаре живет нечто особое. Иное. Не понятное. Оно мне снится, манит меня, и сводит с ума. Оно разрывает меня на части, я – то один человек, то другой. Белый свет, ему невозможно противостоять. Шар всему виной. Хозяин шара знает. Он знает обо мне, и о тебе. Мы добыча для него – мясо.

– Ты о чем? – Никола вздрогнул.

– Сезон охоты открыт, мы добыча. Ты – добыча. Тебе нужно бежать. Нам нужно бежать, но, мы в круге, нам некуда бежать. Мы будем стоять и умрем, тогда все умрут вместе с нами, или мы вместе со всеми…

– Оно знает о нас. Его любовь безгранична. Но шар всему виной.

– Виной чему? Оно? Кто? – Никола ничего не понимал, – какой к черту шар?

– Бедам, обрушившимся на нас, слезам нашим горьким. Оно гениально, оно все, что вокруг! Оно – сама жизнь!

– Но никаких бед давно нет, разве что люди пропадают, – Никола задумался.

– Они пропадают, но появляются в другом месте.

– В каком месте?

Безумный затрясся в страхе.

– Ужасном, там много ненависти. Там грязь и вонь, – он заплакал.

– Ты, случаем, не оттуда? – с сарказмом спросил Никола.

– Оттуда никто не возвращается. Падальщики выклевывают глаза пришедшему и уходящему.

– Где оно находится? Это место? – поинтересовался Никола, разговор ему был очень интересен, особенно с неадекватным посторонним человеком.

– Никто не знает туда дороги, кроме червей, пожирающих трупы. Они выползают из тумана, вечного непроглядного тумана Дна.

– Киолских Луж? – Киолские Лужи – область по очистке воды. Там осуществляется её подача городу. Над фабрикой стоит постоянный туман. Её смотритель Киол, давно запечатал станцию вместе со своей сворой роботов. Киол был жестоким андроидом, свято соблюдающим устав. Никто его так-то и не видел воочию, и его существование представляло собой скорее миф, чем реальность. Высшие люди не любили слишком властных роботов, не любили они и андроидов, хотя и создавали их, для управления Техносферой.

Спутник кивнул головой.

– Туда нельзя ходить. Это врата в их логово…

– Ценное в том логове есть? – поинтересовался Никола.

– Есть. Там хранится главное сокровище Дна.

– Сокровище? – глаза Николы загорелись.

– Жизнь – главное сокровище.

– Жизнь? Да она тут везде!

– Где дерево пустило свои корни, – ответил безумный.

– Дерево на Дне? Из разряда фантастики! Я в книгах такое читал.

– Оно священно! – затрепетал он.

– А что-нибудь материальное? Что можно унести? – Никола потер руки в надежде.

– Скорбь, – лицо сумасшедшего помрачнело.

– Это означает, что там делать нечего, – ответил на это расстроенный Никола.

– Там водится только смерть, и жизнь! – возразил спутник.

– Сплетни водятся такие, что те места не чистые, слышал, можешь не волноваться, туда я тебя не поведу. Мне в другое место, ты зачем за мной идешь?

– Иду за своей судьбой, ты моя судьба, мой компас, – и он показал на дорогу.

– Хорошо, но компас твой ведет в логово контрабандиста Филарета. Знаешь такого?

Безумный не ответил.

– Нет, тогда идем, ещё несколько перевалов и пара прогонов под небоскребами. И знаешь, меня не интересуют деревья, мне нужны дорогие вещи…

Глаза Бота загорелись и снова погасли.