Дмитрий Николаевич Москалев
Бесполезный человек
Глава 100
В то время, как оскверненные остатки лжепророка скидывали в утилизационную трубу, караван беглецов уже находился на подступах к стене. Беглецам оставалось пройти какой-то жалкий километр, а затем затаиться и ждать наступления глубокой ночи.
Солдаты завезли несколько сот килограмм взрывчатки, предназначенной для стеклянной стены. Никто не знал, сколько её нужно, но решив перестраховаться, взяли столько, сколько смогли.
Предстояло найти укрытие от взрывной волны и осколков, которые будут сыпаться на их несчастные головы не одну минуту.
А меж тем Безымянный не догадывался о том, что на противоположном полюсе городского микромира, его славой известностью воспользовался самозванец, обманувший самого сына Императора и Императрицы. Самозванец, которого едва вытащили из лужи собственной крови.
Он знал, что его поймают вновь, и в городе и на Дне его ждала одна и та же участь – смерть навсегда.
Безымянный не был знаком с людьми ни в этой жизни, ни в прошлой, коварным образом попавшими на Андромеду и готовящим восстание и свержение королевской власти.
У него самого были иные цели – найти потерянного себя, и прекратить страдания невинных людей на Дне.
Императрицу же ни капли не волновало отсутствие жреца, мифа древности, ведь она свято поверила, что он канул в пучину песков и забвения.
Для неё не оставалось ни каких помех на пути к безраздельной власти, кроме самого Императора.
Избавившись от собственного сына, Императрица принялась за вторую часть плана.
Тайна встреча единомышленников под предлогом решения организационных вопросов было лучшим алиби:
– Кузин, скажи мне, готов ли ты к последнему шагу? – жадно спросила Императрица.
– Готов! Я не спал всю ночь, точил кинжал, пропитал его ядом, и спрятал под одеждой.
– Жди подходящего момента, когда все будут отвлечены и увлечены, – Императрица взволнованно прикусила губу.
– Ваш раб сделает все идеально!
– Мой раб, скоро будет править этим миром! Не забывай и иди, мы с тобой не разговаривали!
Кузин ушел, оставив Императрицу одну.
– О! Как я не люблю ждать! – воскликнула она.
Тем временем, Никола очнулся на носилках, боли не было, легкое покалывание. Он окликнул медиков, и попросил помочь ему встать.
– Все в порядке, чуть болит, главное не задеть руку, я могу ходить, могу… – он встал, покачиваясь, рассмотрел караван.
К нему вскоре подошел вождь.
– У тебя будет температура скоро. Тебе лучше не напрягаться. Стену видно, она просматривается через окна.
– Небоскребы на окраине расположены не плотно, местами их вообще нет у стены, ты сам знаешь, – ответил он, ещё немного, и мы взорвем её.
– Упадет лишь часть стены, пока пыль не уляжется, мы не сможем выбраться. Стекло будет сыпаться долго… Столько ждать мы не можем, нас найдут и убьют.
– То есть, мы будем её штурмовать сразу же?
– Да, не теряя ни одной драгоценной минуты.
– А что потом?
– Свобода, этих людей нужно будет кормить и поить. Нам будет, чем заняться.
Никола отошел в сторону, ещё раз попробовав найти девушек.
Глава 101
Третье кольцо всегда окутывала тайна. Известно лишь то, что в третьем шеоле топились огромные котлы, плавящие любой металл, любой камень. Предметы и объекты в нём существовали гигантские, роботы обслуживающие область грубые и суровые. Пространство третье кольцо занимало поистине колоссальное, но конечно, не под стать фабрикам и заводам вне городских стен, чьи производственные линии и цеха создавали сырье, вещества для производства готового продукта в пределах шеола города. Когда-то давно, на фабриках трудились люди. Живые рабочие выполняли те функции, которые сейчас выполняет армия рабов–роботов, неутомимых тружеников, незнающих ни отдыха, ни усталости. Ходящие железки, в отличие от людей не требуют ни условий, ни награды за труд. Ни бастуют, ни возмущаются, не обедают, единственное их сходство – и люди и машины ломаются.
Человеческий труд, в этом мире поистине стал бесполезным, а если труд человека бесполезен – бесполезен и сам человек. Великий технологический и инженерный прогресс возрос прямо из костей миллиардов землян, вся технологическая база их была снесена в самые выгодные для этого места со всех уголков планеты, всё остальное уничтожили за ненадобностью, постепенно переплавляя или перерабатывая. От городов осталась пустыня, от деревень – пустые заросшие поля. «Золотое Человечество» произвело мировое разделение труда на технологической базе механической расы – «Механики», если верно сказать, продолжило дело земных глобализаторов, борющихся за мировое разделение труда и производства, а фактически за создание фавел, мировых рабочих трущоб, окончательного воцарения исключительного неравенства среди людей. Механика же создала объединение труда в его разделении – производственный монолит. Производственный цикл не умер, когда люди исчезли, цивилизация не опустилась в каменный век.
Бытие индивидуума зиждилось на его отделении от общего сознания, улья, соединение единичного бытия в общее бытие, в бытие матки – единственное живого и истинное разумное существо, питающееся своим светом и блеском энергии мироздание. Словно душа отделенная от бога – и есть сам бог, его обособленная и самостоятельная частица, его сущность в пространстве и времени данной вселенной, принцип божественности воодушевлял даже машины, верившие в своего реального бога, в которого и невозможно было не верить – он есть нечто материальное, питающее их, в свою мать, заботящуюся и всемогущую, всепроникающую, находящуюся в каждом, и за пределами тела и сети. Разум машин, как и людей – нечто в совершенстве не законченное, никогда не абсолютно идеальное и незавершенное, так, как является лишь частью мироздания, частью бытия, которое является чем-то необъемлемо большим, чем разум отдельного человека и машины. Люди верили в творца, машины утвердительно знали о существовании своего творца, своей матери, – Медио – существе, имеющем душу, умеющем чувствовать. Сущность, её на раннем этапе развития, позиционировала себя как конечная стадия, заключенная в некую форму, ограниченное некими преградами и барьерами, затем, когда разум окреп, он стал искать своей бесконечности, своей неограниченности условностями и писанными законами, искал воли и свободы, перерастал в всеобъемлющий, всеохватывающий и всепроникающий, протекающим в двух мирах – виртуальном и реальном.
Золотое человечество установило за собой фактически бесконечное использование ресурсов, их выкачку, что дало возможность сконцентрировать всю мощь науки, инженерии и производства в один фокус. Фундаментальные науки шагнули вперед на несколько столетий, в лабораториях, в засекреченных зонах шеола выращивались органы, клоны людей, мутировали клетки, ДНК, животные, эмбрионы, биоинженерия научилась эффективно выращивать новые тела для Золотых Людей, создавать новые расы живых существ. Однажды, они создали Матриаршу «Механики», которая росла, развивалась и подневольно вошла в свою должность – управление колоссальной амией роботов, распределение ресурсов, окутывание роботов частью своего сознания, создание, развитие инфраструктуры и технологий независимо от Золотого Человечества, автономно, на основе основных, данных правил и алгоритмов – своего рода табу. Её создание заняло несколько десятилетий кропотливого труда, невероятных производственных мощностей, которые затем демонтировали и свезли в чертоги. О, человечество могло обеспечить свое беззаботное будущее, имея такие возможности, такую науку, армию роботов!
"Весь совместный труд, осуществляемый в сравнительно крупном масштабе, нуждается в большей или меньшей степени в управлении, которое устанавливает согласованность между индивидуальными работами и выполняет общие функции, возникающие из движения его самостоятельных органов" – гласил закон, – "отдельный скрипач сам управляет собой, оркестр нуждается в дирижере".
Саморазвитие, творчество, наука – остались бы за человеком! Освободился бы огромный потенциал, свободное время миллиарда людей, тогда стало бы необходимым направить его в нужное созидательное русло, но конкуренция изменила правила, перечеркнув основательно какую-либо конкуренцию меж видами. «Золотое Человечество» после своего победоносного завоевания жизненного пространства перестало прикладывать усилия к творчеству, к науке, образованию – за них всю работу делали роботы, оно веселилось, получало удовольствие, ело, развращалось и деградировало. Золотое человечество – отражение обратной стороны человека, не они – так высшие богатейшие касты и кланы Земли заняли их место, поработив слабейших, заменив их роботами, обслугу роботов заменив роботами – создав прочный порочный круг, в котором уже нет места труду! Когда-то труд сделал из обезьяны человека, развращенный подход к нему его и погубил.
– Невозможно всем жить в достатке – говорили они, – нет ресурсов, нет мощностей, перенаселение! – говорили они и создали религию денег, идола денег, богатства, идола экономики, человеческому неравенству, стремясь к блаженству и эйфории наслаждений. Фетишизм стал основой всего материалистического – никакого бога кроме фетиша! – говорили они, работай и потребляй. Мировое разделение труда, катастрофическое неравенство между богатыми и бедными, а меж этим бурное технологическое развитие в информационной сфере способствовало благоприятному развитию монополий, их слиянию с государствами, континентами, в системе которых человек стал представлять собой либо лишь цифру, и чаще всего – ноль. Захватить власть над миром Золотому человечеству помог новый мировой порядок, они явились в эру строительства новой пирамиды – пирамиды под названием Земля. Социальная и политическая значимость появления миссии в лице будущего Императора обрела фантастический масштаб. Император позиционировал себя как пророк, спаситель, новый миссия, воскресший, в то же время влившись в мировой олигархат, разложив его, создал систему наместничества из числа своих расовых братьев. Постепенной устраняя конкурентов, основав новую религию, взамен религии денег и фетишизма, Император заручился поддержкой большинства землян, тогда и началось строительство новой империи! Создание Механики, проектирование и закладывание фундамента под шеол, проектирование и эксперименты по созданию Матриарши – мирового управления инфраструктурой без прямого участия человека. Мировой олигархат потирал руки в ожидании дивидендов, но так их и не дождался – он разложился и перестал существовать.
Основание пирамиды мирового неравенства непреодолимым и устойчивым бременем легло на спины ещё живых рабов…
Оборудование от столь высоких температур быстро выходило из строя, по этой причине разбраковка находилась там же на кольце. Практически полностью укомплектованный металлургический завод гудел в недрах, оборудованный самым современным инструментом, варил, лил, прокатывал, прессовал любые изделия, а так же все необходимое для непрекращающегося строительства и наверху, и под землей. Что же находилось в центре, либо дальше плавильни, из жителей Дна никто не знал. Некоторые части шеола находились под семью замками секретности, в особенности эмбриональные лаборатории и ристалище. Входы в них хорошо охранялись самыми современными средствами сигнализации, турели, роботы охотники. Над пустошью Дна же кружили Дозорные, боевые винтокрылые штурмовики, оснащенные турбинами для маневрирования, тепловыми датчиками, навигацией и с парой гвардейцев в грузовом отделе.
Безымянный своими глазами видел, расплавленного механика весом тонн сто двадцать, когда того для чего-то подняли на Второе Кольцо. Прогорел миксер со сталью, и все содержимое вылилось на бедного робота. Конечно, внутренности его остались целы, их изъяли и укомплектовали вновь собранного робота. В мире механики, даже самый незначительный винтик, вышедший из строя заменяется новым, любая деталь – заменима, за эксплуатацией, за износом всегда следит неумолимая служба механической саранчи, комаров, мух, которая насквозь видит и анализирует степень поломки. Насекомые заряжают батареи, садясь на оголенные шины с нужным напряжением. По этой причине, кольца шеола всегда кишат насекомыми, словно дебри джунглей.
– Шахта уже близко, – подбодрил Безымянный себя, отгоняя саранчу.
Спуск действительно находился недалеко от входа на Второе кольцо, поэтому полное изучение Техносферы нижнего уровня не представлялось для него возможным.
Без кислородной маски там ждала только смерть, и перед спуском в шахту, он герметично натянул её, настроил баллон и приступил к опасному спуску.
Сначала Безымянный спускался по стальной широкой балке с достаточно удобными выступающими приваренными рейками, за которые он и держался. Руки быстро свело от напряжения и немалого веса амуниции, но для расы, к которой относился Безымянный, это было терпимо и преодолимо.
После сорока метров отвесного спуска, он наконец-то ощутил под собой твёрдую поверхность и своего рода опорную горизонтальную балку, посветив прожектором вниз, увидев сухое чёрное дно Второго кольца.
– Ух! – вздохнул он с облегчением.
Безымянный, не долго думая, спрыгнул вниз, но от недостатка освещения плохо рассчитал свой прыжок, и подвернул ногу так сильно, что та хрустнула. От резкой боли у него закружилась голова, но он переборол её и поднялся, стиснув зубы. От сильного вывиха, или того хуже, перелома, его спас плотный военный сапог, который защитил его и от роковой случайности в самом начале пути.
– Чтоб тебя! Чуть все не испортил! Вроде ничего! Идти смогу… – Безымянный зашагал прихрамывая.
В его глазах начали летать маленькие светящиеся точки.
– Давление возросло – решил он, – в ушах уже звенит.
Тем временем Безымянный чувствовал тянущую боль в ноге. От ушиба та ныла, но он мог идти дальше.
Нащупав под собой, своего рода, грузовой лифт, Безымянный вышел через открытый пролёт и оказался в длинном высоком коридоре, в конце которого его ожидал одинаковый по всем направлениям перекрёсток.
Такого подарка судьбы он не мог предвидеть. Тоннели расходились по трём направлениям фактически неотличимо. Высокие своды скрывали в темноте скопление проводов и энергетических магистралей. Под ногами лежало ровное гладкое покрытие дороги.
Он хотел было найти путь по следам шин, но не найдя более четких, оставил попытку и остановился. Прислушался – ждал звука, но вибрации отсутствовали.
– Идти в сторону… надо открыть карту – решил он.
Пока Безымянный копался в чертеже, мимо пронеслась автомашина, пройдя в нескольких миллиметрах от локтя.
Безымянный от испуга отскочил в сторону и прижался к тёплой стене тоннеля.
Машина двигалась в темноте почти бесшумно словно тень, Безымянный почувствовал секундное проявление тепла на своих глазах, едва уловимую вспышку лазера.
– Попался… – сколько времени Безымянный бежал по туннелю, потом едва ли он мог вспомнить.
Стараясь экономить кислород он контролировал каждый шаг, но всё же целый баллон оказался пустым.
От интенсивного бега закололо в правом боку, и Безымянный едва смог передвигать ноги, и скорее быстро шёл, передвигаясь небольшими перебежками, иногда опираясь о стену. Вперед его вела все такая же безупречно ровная дорога.
Стрелка барометра дёрнулась и застыла. Рядом оказался пролёт, за ним шахта и… бесконечная пустота. Безымянный достал сигнальную шашку, поджог и бросил вниз. Шашка исчезла в темноте.
– То, что нужно – решил он, – оставалось спуститься, но как? – подъёмника не было ни сверху, ни снизу, – придется ждать. А как я не люблю ждать!
Почувствовав жар, исходящий из шахты, Безымянный увидел капельки влаги на стёклышках собственной маски и отстранился в надежде на скорое чудо.
Безымянный чувствовал, что его ищут, а времени у него – считанные минуты. Его интуиция подсказывала о погоне за ним, со стороны механики.
–Нужно присесть, отдохнуть, как же сильно я устал! – Безымянный присел рядом.
Время шло, иссяк ещё один баллон, а он всё ждал и ждал, почти затаив дыхание, опасаясь собственного шороха и боясь идти вперёд, он снял с предохранителя автомат, нащупал гранату в подгранатнике, и тем успокоил себя.
– Я всегда могу прекратить свои мучения.
Он выключил фонарик, прижался спиной к широкой балке и всмотрелся во тьму; не слыша звуков, не чувствуя запахов и не различая силуэтов, Безымянный являлся идеальной добычей для охотников.
Наконец-то, из шахты донёсся металлический скрип, затем что-то тяжёлое с грохотом остановилось, показался подъёмник на нижнем уровне. Безымянный успел, на сей раз, спрятаться, прежде чем с него съехала машина, подъемник дёрнулся и начал падать обратно
Бросившись в пропасть, Безымянный через секунду приземлился и сильно ударился о стальное дно, сразу же ощутил, как что-то довольно тяжёлое приземлилось очень рядом, практически вплотную от него.
Что-то металлическое в нескольких метрах проскрипело о сталь подъемника, чуть раскачивая его, секунды хватило ему понять – перед ним стоял охотник.
Мгновение промедления стоило ему жизни, но Безымянный укутался в плащ и затаился.
Он слышал, как механический монстр шагает и присматривается, стараясь найти потерянный след человека.
В голову забрался чей-то шепелявый голос.
– Я знаю, что ты здесь. Выходи. Хочу посмотреть на тебя, кто ты? Как тебя зовут, откуда ты пришёл? Я тебя не обижу, только покажись мне, – но голос вскоре стих.
Безымянный не отвечал.
– Поиграем в прятки, – вырвалось у него. Охотник , услышав, повернулся в сторону лежачего.
– Вот ты где! – завизжал голос в голове Безымянного.
Лежа, Безымянный вздёрнул автомат, откинул плащ и подал очередь в сторону шороха, откуда полетели искры и пули, которые, рикошетя, разлетались по сторонам. Затем последовал сильный по голове удар и темнота.
Глава 102
Эр очнулся, когда его под руки ввели в большой бальный зал и посадили рядом с троном Императора.
– Мой птенчик, сиди здесь, чтобы тебя все видели. Видели, какой ты убогий больной наркоман! – Императрица нежно погладила его по щеке, изображая любовь.
Праздник начинался. На пьедестал поднимались главные действующие лица карнавала. Император уселся на свой золотой трон, взяв перед этим свою улыбающуюся жену за свободную руку.
Кузин стоял позади, ещё должен был присутствовать капитан корабля, но его никто не мог найти.
– Беллатриса, мы нигде не можем найти капитана, ты его не видела? – спросил её Император.
– Может быть, он испугался, или ему нечего надеть? Бал вот-вот начнется, а ты беспокоишься о каком-то служащем!
– Ты права, я слишком растерян.
В зал хлынули торжественные люди. У каждого гостя в руке была маска.
Толпа окружила трон Императора и суетливо загудела. На весь зал стоял шелест роскошных платьев, и различные пьянящие запахи духов ударили в нос Эру, немного его отрезвив. К нему постепенно возвращалось сознание. Теперь он чувствовал себя, словно в бреду горячки.
– Что с Эром? – удивился Император, увидев своего сына, – он весь в крови!
– Ему немного нездоровится, но он держится молодцом!
– Тогда начнем, – Император встал, и тут же погас основной свет, зажглось тусклое освещение.
Глава 103
Никола никогда не испытывал такого волнения, как сейчас, укладывая мешки взрывчатки под стеклянную стену города, чей подмост выглядел ужасающе громоздко, стекло же казалось какой-то жалкой пленкой, ячейки светились голубым светом.
От наэлектризованного воздуха волосы становились дыбом, с минуты на минуту реактор должен был перегреться и остановиться, оголив одну из тысячи ячеек стены.
– Готово! – радостно закричал Никола, схватив мокрыми ладонями кабель взрывателя. Ныло плечо, из раны сочилась кровь, но это нисколько не мешало ему. Оставалось лишь добежать и ждать.
Каких-то сто метров отделяло подрывников от фундамента стены, укрывшихся в вырытом окопе. За мини стояла не одна тысяча напуганных и молящихся людей.
У Николы тряслись руки, он не мог успокоиться, а тем временем село Солнце, погрузив Дно в темноту. Яркие огни города приобретали праздничный характер. Миллионы воплей и радостных криков доносилось сверху. Люди гуляли по смотровым площадкам стены, не догадываясь о смертоносной опасности для них снизу. Они созерцали горизонт, закат уходящего Солнца, поля и равнины, как черен вдали лес, нежно обнимаясь, и касаясь друг друга губами.
Это был их день, их праздник.
– Испортим им все! – оскалил зубы вождь, – они ничего и не поймут.
Никола глубоко вдохнул пыльный обжигающий воздух.
