Денис Булатов
Императрица. Стать самой собой
Часть вторая
Глава первая
Было пасмурное свежее утро. Возле белой стены родильного дома стояла Марина, держа в руках сверток с младенцем. Её глаза блестели от осознания своего материнства. Это были слезы счастья и умиления. В маленьком свертке спала девочка, её глаза были плотно закрыты. Рядом с императрицей стоял Клайв, на его лице была широкая довольная улыбка. Их фотографировал охранник. После нескольких снимков они сели в машину и умчались во дворец.
Во дворце счастливую пару встречали близкие родственники Марины и сослуживцы Клайва по имперской гвардии. Народу было много и после совместных фотографий и добрых улыбок все сели за стол. Шум разговоров разбудил новорожденную, и она громко заплакала. Марина отнесла её в уютную комнату и положила в люльку. Молодая самка рамтега взяла струнный инструмент и стала тихо петь колыбельную. Слуги подносили угощения, и на радостях все кроме Марины стали пить дорогие вина. Произнеся добрые пожелания и наевшись, гости разошлись. Стало тихо, слуги убирали со стола. Марина открыла окно и стала любоваться видом на сад и дальние здания. Дул прохладный ветер, солнце светило сквозь облака. На душе у Марины было светло, она радовалась рождению новой жизни.
Город Сикром был прекрасен в этот светлый ясный день. В комнате было тепло, желтый солнечный свет лился из окна и открытой двери. Джек Вермеер сидел в позе и медитировал. Затем открыл глаза. Медитация длилась несколько часов. В голове чувствовалась особая ясность мысли и умиротворение. Джек подошел к столу и распечатал пачку сока. Напившись, он снова сел на пол и стал крутить четки. В комнату зашел другой монах.
– Я только что от настоятеля монастыря, совет все-таки решил наградить тебя орденом за твои успехи в познании сикромизма.
– Я польщен, не думал, что во мне есть хоть какие-то способности, – ответил Джек и слегка улыбнулся.
– Твои изречения и комментарии к священным текстам на уровне постаревших мудрецов. И это за такой маленький срок в сикромизме.
– Как называется орден?
– "Орден божественной искры". Он для молодых новичков, многие из которых после достигали большого успеха.
– Я хочу позвонить отцу. Думаю можно прервать мое отречение от мира, чтоб поделиться радостью.
– Сходи к настоятелю, у него есть телефон.
Старый, но крепкий и здоровый настоятель был филдом. На вопрос Джека о звонке настоятель некоторое время молчал. Его синие круглые глаза увлажнились на секунду, а затем он сказал:
– Послушай, Джек, твой отец Ян Вермеер был казнен. Его сожгли по приказу императрицы.
– За что? Он был верным слугой империи!
– Не знаю за что. Но его смерть не должна потревожить тебя, духовные искания дороже родственных привязанностей.
– Да, настоятель, вы правы, – со слезами горечи сказал Джек.
Когда он шел назад в свою комнату, раздражение и злость все усиливались. Ступив на порог, Джек почувствовал, что злоба накалилась до предела. Закричав, Джек перевернул стол, и, взяв стул, разломал его об стену. Повалился на кровать и заплакал. Все ценности сикромизма потеряли для него актуальность в сравнении с желанием отомстить за мучительную смерть отца.
В священном городе Сикроме в храме с высокими потолками под мягким светом, льющимся из окон, стояла Марина, держа на руках ребенка. Это был торжественный момент посвящения в сикромизм. Сам глава сикромизма Томас Сотомайор вел церемонию. Он стоял на коленях перед статуей Лян Кая и говорил:
– Великий бог, озари своим светом и мудростью жизненный путь маленькой Натальи, дочери императрицы Марины. Пусть этот ребенок растет на радость отцу и матери, пусть будет нужным нашей империи, служа идеалам братства, правды и свободы. Под твою защиту мы передаем его.
Томас встал и повернулся к Марине. Подойдя к металлической чаше, Томас положил туда книгу священного писания, а также кору ароматического дерева. Взяв спички, он разжег пламя.
– Дай мне на руки ребенка. Пусть через этот свет, тепло и дым учение проникнет в тело и душу этого нового существа. Пусть на самом раннем этапе этот ребенок доверяется сикромизму. Её путь озарит Лян Кай, и она будет счастлива в этой империи, где живет народ с прекрасными побуждениями и смелыми дерзаниями,– говорил Томас, и ходил вокруг чаши, поднося к дыму и огню младенца.
Три раза обойдя вокруг огня глава сикромизма обратился к Марине и к стоявшему рядом Клайву:
– Родители, помните, что вы обязаны воспитать ребенка в духе сикромизма. Дайте клятву воспитать дочь Наталью верной нашим идеалам, честной и любящей добро.
– Клянемся, – сказали Марина и Клайв.
Томас передал ребенка Марине и сказал:
– А теперь пойдем, покушаем, остальное после.
Всю эту церемонию со стороны наблюдал Джек Вермеер. Он сидел на скамье за колонной и остерегался напасть, так как видел охрану. Он смотрел на Марину как на врага и хотел ей навредить. Не зная как это сделать, он лишь проклинал её и ребенка. Он знал, что выпал шанс отомстить и надо лишь подготовиться.
На обед в закусочной Томас выбрал жареные котлеты с картофелем, салат и булочки с повидлом. С аппетитом он принялся за еду.
– В ссылке на планете Пратом я оказался в те дни, когда приходилось, есть одну овсяную кашу. Без масла и сахара. Поставщики продовольствия разворовали средства. Отношения с заключенными и невларгами были напряжены, мы боялись бунтов от голода. Я молил бога о том, чтоб не остаться там в могиле. Как же я рад служить тебе императрица на своем прежнем посту. И ты правильно сделала, что казнила Яна Вермеера и служанку.
– Я до сих пор зла на этих людей, они заслуживали смерти.
– Надеюсь, огонь очистил их от грехов хоть немного, когда они предстали перед Лян Каем. И все же, как я хотел сам посмотреть на то, как Вермеер поджарился, – с усмешкой сказал Томас.
Телохранитель сидел за столом рядом с Мариной и ел мясо с кости. Боковым зрением он увидел, как монах с подносом с едой остановился за спиной императрицы. В правой руке, которую монах достал из кармана мелькнул нож, а на лице молодого монаха сверкнула хищная улыбка. Через мгновение всех присутствующих ошарашил звон посуды и крик.
Джек, напрягая все силы, хотел вырваться и хотел попасть ножом в телохранителя. Но после особенно сильного удара потерял сознание.
– Так это Джек, сын Яна Вермеера,– с грустью и удивлением сказал Томас.
– Если б не я он убил бы императрицу, – сказал телохранитель.
– Отдай его полиции. А ведь он глубоко приобщился к сикромизму,– сказал Томас.
Небольшая река с темными и холодными водами протекала через город. Искупаться в ней хотел каждый. На берегу реки была лестница в воду для удобного погружения. Марина залезла в воду и с удовольствием поплавала. К ней присоединились Клайв и Томас. После Марина погрузила в воду ребенка, потом обтерла полотенцем и снова завернула в пеленки. Радостные и довольные они пошли дальше. Показался маленький деревянный дом, возле которого было много существ. В этом доме, который берегли и охраняли, жил Лян Кай ещё до того как ему стали открываться божественные истины. Марина увидела обстановку внутри. Внутри было небогато и чисто. Две кровати, на которых спал юный Лян Кай и его мама. Стол, стулья и печь. Зеркальный шкаф с вещами. Компьютер и музыкальная система.
Когда они подходили к киоску, где продавались семена друага, то накрапывал мелкий холодный дождик. Марина пробовала семена друага лишь несколько раз в жизни, и её это не привлекало, но все, же она с трепетом ожидала это таинство. Она не боялась употреблять семена, так как знала что действующее вещество в них не опасней никотина. Когда они подходили к скамье под большим развесистым деревом дождь стал усиливаться и пошел ливень. Тучи почернели и закрыли солнце. Но холод не ощущался, так как уже действовало опьяняющее вещество. В теле было тепло, а в душе разливалась тихая радость и умиротворение. Марина, её муж и Томас сидели, молча предаваясь грезам. Вдруг вдалеке появился приближающийся черный силуэт. По виду это был худой старик, с шаткой и медленной походкой. Он опирался на трость. А когда подошел ближе, было видно, что у него очки с зелеными линзами и белая борода. «Разрешите присесть рядом?» – спросил старик. И получив согласие сел с краю на скамью. Затем достал из кармана семена друага и положил в рот. Через некоторое время достал мешок из серой ткани и стал развязывать узелки.
– Это домашнее печенье с ягодной начинкой. Когда находишься под действием семян друага оно особенно вкусно, – сказал старик.
– Тогда дайте попробовать, – сказал Томас.
– Конечно, возьмите. Хватит всем, – сказал старик.
– Вкусно, – произнесла Марина.
– И пусть охранник попробует, раз мы все едим, – сказал старик.
– А он не ел семена друага, – сказала Марина.
– Все равно, ему понравится, – ответил старик.
Все были довольны и сидели в благодушном настроении. Вскоре дождь прекратился, и стало просвечивать сквозь серое небо. Было слышно, как в небе пищат птицы. Положив руки на колени, старик в зеленых очках ждал своего. Он не ел печенье, а лишь делал вид. Внутри было снотворное. Наконец оно подействовало. И одновременно подействовало. Старик с жадностью и в спешке обыскивал тела и одежду в поисках ценностей. Он удивился и порадовался своей удаче. Оставив спящих жертв, он спокойно пошагал прочь.
Старый синешерстный филд, настоятель монастыря зашел в мрачное здание тюрьмы. Ему разрешили повидаться с арестованным Джеком Вермеером. Джек был уныл и тих, и, увидев настоятеля, просиял от радости.
– Как хорошо, что вы пришли! – сказал Джек.
С сожалением и любовью посмотрел на Джека настоятель и затем сказал:
– Я был опечален, узнав, что ты в беде. Как ты попал сюда? Неужто и вправду напал на императрицу?
– Напал…. Моё сердце призвало отомстить ей за отца.
– Твое сердце светлое и чистое и не могло призвать к этому,– строго сказал настоятель.
– Наверное. Это было наваждение, мое сознание сузилось до одной мысли о мести. Это желание стало истиной для меня.
– Не хватило самоконтроля. Ты же был возвышенным и вдохновленным добром и натворил такое.
– Да,– понуро сказал Джек.
Настоятель встал и подошел к окну, потрогал решетки. А затем сел и тихо сказал:
– Это окно выходит на улицу. Решетки тонкие. Я приду через несколько минут, и брошу тебе пилку для металла. Ты получишь ещё один шанс. Найдешь общину сикромизма на другой планете, и снова будешь изучать религию.
– Почему вы решили помочь мне?
– Я верю в тебя, ты способен на большее, сможешь постараться во имя добра. Ты толковый парень и у тебя все получится.
– Спасибо вам, – признательно сказал Джек.
Тишину тюремной камеры прервал звон стальной пилки упавшей на каменный пол. Джек с воодушевлением и без устали стал пилить железные решетки. Пальцы болели, но Джек не обращал на это внимания. После он пролез в окно и спокойно пошел вдаль от тюрьмы. Идя по дороге, он нащупал в кармане немного денег и решил зайти в закусочную. Но остановился возле камня, на котором сидел старик в черном плаще. Старик, держа в руках блестящее кольцо, любовался им и ничего не замечал вокруг.
– Какая прелесть! Как красиво и замечательно! – тихо говорил старик.
– Это кольцо не твое, где ты взял его? – резко спросил Джек и быстрым движением выхватил кольцо.
– Пожалей бедного старика! Это все моё богатство, и к тому же память о моем трагически погибшем отце, – со слезами стал говорить старик.
– Врешь! Это кольцо Томаса Сотомайора. Ну-ка покажи карманы, – сказал Джек и обыскал испугавшегося старика, и нашел другие драгоценности.
– Не забирай всего, оставь хоть что-нибудь. Пожалей меня, – сказал старик.
– Вот это кольцо будет твоим, если ты скажешь честно, где ты все раздобыл, – предложил Джек, протягивая кольцо Марины.
– Я накормил красивую девушку и трех мужчин печеньем со снотворным. И потом обокрал их.
– Давно? И где это было?
– Двадцать минут назад. Если поёдешь прямо по этой дороге и свернешь влево на первом повороте, то через двадцать шагов будет большое дерево, под ним скамейке они и лежат, – сказал старик и взял кольцо.
– А теперь иди отсюда, – грубо сказал Джек.
Когда Джек подходил к месту, он увидел две машины скорой помощи, в которые врачи погрузили тела спящих. Собравшаяся толпа тихо перешептывалась. Джек присел на скамейку, он был расстроен. Его руки казалось, уже почувствовали горло императрицы. Посидев немного и проводив взглядом машины, он встал и пошел вслед за ними.
Мимо проходили паломники вдохновленные ритуалами и святынями. Виднелись красивые религиозные постройки. Слегка пригревало солнце, а Джек все думал о погибели для императрицы.
– Подай что-нибудь, молодой человек. А я буду за тебя молиться,– сказала девушка с ребенком на руках.
Лицо её было грязным, одежда неопрятная. Возраст юный. Она сидела в компании нищих и казалась, была довольна и жизнью и погодой.
– Вот что я тебе дам, – сказал Джек, доставая дорогое кольцо, – а ты помолись за меня, потому что я собираюсь убить.
– Пусть тебя хранит бог и простит всё, – сказала девушка, смотря лучистым взглядом.
Кольца было не жалко, Джек был рад сделать добро для нуждающихся. Особенно для симпатичной, хоть и бездомной девушки.
Врачи диагностировали у Марины и её спутников отравление, и стали с помощью зонда и воронки стали заливать жидкость в желудки, а затем её откачивать. После промывания желудка их подключили к аппаратам искусственной вентиляции легких, так как их дыхание было слабым и прерывистым. Их жизни ничего не угрожало. Врачи ушли, надеясь, что вскоре пациенты очнутся.
Марине снился сон. В лучах света она стояла в саду рядом с любимым. Вместе они бросали хлебные крошки птицам. Ароматно пахли цветущие деревья. Внезапно появляется служанка Лаура Басси в свадебном платье и пристально сморит на Марину. Ледяным голосом она говорит: «Смирись, а я хочу на твое место, мне нужно твое тело». В глазах Лауры застыли слезы, от неё веет холодом. Она тянет свои тонкие пальцы к шее Марины, у которой в горле застрял ком.
Марина открыла глаза. В глазах все расплывалось и двоилось, но она увидела белые стены и свою постель. Болела голова. В горле пересохло, на лице была маска подающая кислород. В проеме двери показался темный силуэт, неспешно он приблизился. Марина хотела было попросить воды, когда её горло сдавили пальцы в жесткой хватке. Из последних сил Марина начала бороться, пытаясь разжать хватку и закричать.
Тут на счастье Марины открылась дверь, вошла медсестра, а за ней врач. Со словами «бедненькая моя» медсестра подошла к Марине и коснулась ладони. Врач посмотрел на показания приборов. Джек Вермеер успел отойти от кровати, и чуть постояв у окна, вышел в коридор. Марина, наконец, сумела произнести:
– Только что меня хотели задушить.
– Молодой человек, который сейчас вышел? – спросила медсестра.
– Да, вызовите охрану. Я боюсь оставаться тут.
– Конечно, вызовем, осмотрим вас и вызовем.
Когда врач и медсестра ушли, Марина была в тревоге и слабости. Только она прикрыла глаза, как дверь открылась. Отчетливо она увидела злое лицо Джека. Прошипев ругательства, он стал душить. Казалось, настали последние мгновения. Неожиданно сзади на Джека напал муж Марины и повалил на пол. Клайв схватил руки врага и удерживал их. Видя яростную возню на полу, Марина принялась звонко кричать, зовя на помощь. Проявив ловкость, Джек высвободился и, побоявшись крика императрицы, убежал. Пришли охранники и Марина приказала им осмотреть отделение в поисках нападавшего.
Дыхание Марины было ровным, и маска уже не требовалась. Марина поцеловала Клайва и поблагодарила за спасение. Вместе они пошли за своим ребенком, он лежал под присмотром в отдельной палате. Ребенок тихо спал. Марина и Клайв стали дожидаться, когда очнутся остальные. Ждать пришлось час. Врачи сказали, что все хорошо и что лечения не требуется. Попив чай с конфетами в больничной столовой, и порадовавшись, что все кончилось благополучно они пошли к своему космическому кораблю. Их ждал недолгий перелет в Борнао.
В раздумье Джек сидел на своем месте в рейсовом автобусе. Убить императрицу не получилось, и Джек не знал, хочет ли он пробовать снова. К сикромизму его интерес пока охладел. Имея в карманах дорогие украшения,– целое состояние, он намеревался его потратить. Ему хотелось вспомнить веселые пьяные времена. Автобус быстро по скоростной трассе вез его в Борнао на развлечения.
Глава вторая
Два невларга, два закадычных друга летели на маленьком космическом корабле в гостеприимное для них космическое государство. Они везли чертежи и техническую документацию для постройки передовой военной техники. С большим риском агенты собирали эти данные. Государство, принявшее невларгов, состояло из двух населенных планет вращающейся вокруг одной звезды. На них жила раса скуфов. Когда корабль приземлился в городе, его встречали скуфы из правительства этого государства под названием Квефр.
Скуфы выглядели так: кожа цвета чистого снега, худые и длинные тела, тонкие длинные пальцы, удлиненные худые шеи. У каждого было круглое брюшко с жиром, черные белки глаз и красные зрачки, розового цвета зубы. Тепло, поприветствовав, скуфы из правительства взяли документы и поторопили гостей на церемонию, посещение которой для них было обязательно. На машине они вместе доехали до черного здания с тонкими шпилями, которое на фоне красного заката выглядело чарующе. Два невларга, их звали Рер и Рагфи зашли в этот храм и сразу увидели среди скуфов своих сородичей. Они вместе со скуфами сидели на коленях и, воздевая руки вверх, делали поклоны. Молитву мелодично пела скуфка с микрофоном, играла торжественная музыка. Скуфка периодически выкрикивала призывы, которые надо было громко повторять. Затем села за маленький столик и стала, вслух читать книгу. После церемония закончилась и все стали расходиться.
Невларг Рер тихо сказал своему другу:
– Не чувствую я особой радости от молитв скуфов.
– Я тоже, это все скучно, – ответил Рагфи,– но надо старательно делать вид, что мы верим в их религию.
– Да, помощь скуфов решающая в нашей борьбе.
В это время к ним торопливо подошел знакомый невларг Каси, тщедушный и вороватый и сказал:
– Смотри, Рер, что я взял в храме, – на ладони Каси был черный глаз с красным зрачком, сделанный из драгоценных камней и бывший частью интерьера, – я обокрал этих надменных скуфов! – улыбнулся Каси.
– Спрячь, – грозно сказал Рер, видя, как прохожие скуфы оглядываются.
– Не бойся, никто не узнает. Я хочу ещё что-нибудь украсть, – сказал Каси, пряча украденное.
– Ты неблагодарный ублюдок. Скуфы решили помочь нам, рискуют и напрягают всю экономику своей страны ради нас,– зло сказал Рер.
– А почему мы должны принимать их религию? Зачем учить их книги и скучные ритуалы?– спросил Каси.
– Это не главное, важно то, что они против рабства.
– Думаю, когда мы победим, религия скуфов нам будет не нужна?
– Не торопись, рано об этом думать, – сказал Рер.
– Да, рано. Но они мне надоели уже сейчас. До свидания, увидимся завтра.
Когда Рер попрощался с Каси, подошел знакомый скуф и сказал:
– Ты знаешь, я так рад с тех пор как вижу, как множество невларгов искренне принимают нашу религию. Вот тебе пять великих кинофильмов, они помогут тебе понять нашу культуру. Посмотри их дома, когда будет время.
– С радостью посмотрю, спасибо.
– Я зайду к тебе в гости скоро, покажу тебя своей жене.
Весь оставшийся вечер Рер смотрел фильмы. Один из фильмов выражал яростный протест против рабства, которое раньше было у скуфов, но было искоренено в борьбе. Через несколько дней к Реру пришел скуф со своей женой. Немного поговорив, скуф позвал невларга на праздник на природе. Скуфы в эти дни массово отдыхали и жарили мясо. Среди природы были построены дома и беседки. Текли ручьи, шумела листва, и все было прекрасно.
Рер помогал жарить мясо, а затем попробовал его на вкус. Вкус был специфическим, но приемлемым. Среди скуфов были невларги и так же как скуфы они ели мясо, пили спиртное и играли в настольные игры. Все отдыхали до позднего вечера, и Рер зачарованно смотрел на звездное небо. Потом отдыхающие разместились в деревянных домиках на ночь. Реру было дурно ночью, он дремал неспокойно, часто просыпался. Когда за окном стало чуть светать, Рер решил выйти на свежий воздух. Умывшись водой ближайшего ручья и попив Рер сел возле воды. Потом залез на гору и с высоты осматривал природу. Сидел так долго, что дождался проснувшихся скуфов, они по одиночку ходили по делам. Внимание Рера привлек ребенок-скуф, это был особо почитаемый ребенок якобы наделенный святой силой. Он разгуливал возле домов, а затем спустился к ручью. Этого ребенка легко было узнать, ведь он был украшен золотыми цепями, драгоценными камнями и яркими тканями.
Рер подолгу закрывал глаза и мечтал о победе для невларгов. Он был тверд в решении сделать все возможное для этого. Открыв глаза, Рер увидел, как к ребенку подошел невларг Каси и протянул ладонь. Они о чем-то говорили и стали вместе кидать камушки в ручей. Рер закрыл глаза и думал о том, что вся его жизнь с малых лет есть путь к победе над рабовладельцами, ненавистными форгами и их прихвостнями. Рер глубоко вздохнул и открыл глаза, но увидел ужасное. Священный ребенок лежал с открытыми глазами и его белая кожа, и одежда были в крови, исходившей из раны на горле. А невларг Каси быстро обдирал украшения с тела. В ярости Рер закричал:
– Преступник! Подлец! Что ты наделал!
Каси испуганно оглянулся и бросился бежать. Рер подбежал к ребенку и понял что того уже не спасти. Страх и сожаление охватили невларга. В раздумье он пошел к лидеру восстания, старому невларгу Софу. Тот ещё спал, но проснувшись, быстро вник, в чем дело.
– Этого невларга Каси надо изловить самостоятельно. Я знаю, какое значение для скуфов имел этот ребенок. Все наше великое дело под угрозой. Собери отряд и иди за Каси, излови живьем и приведи, а дальше я скажу что делать.
– Будет сделано, я не подведу. Без него не вернусь, – сказал Рер.
– А я пока поговорю со скуфами, постараюсь выпросить прощения и добиться понимания.
Рер собрал невларгов и пошел в лес. И через час они нашли Каси сидевшего прижавшись к дереву. В карманах его лежали золотые цепи и драгоценные камни, которые Рер сразу забрал. Другие невларги стали избивать Каси, но Рер это прекратил, сказав, что его ждет другая участь. Когда вора и убийцу привели к домам отдыха там уже стояли толпы скуфов гневно обсуждавших произошедшее, они были шокированы и ждали кары высших сил.
– Этот невларг теперь не наш сородич, мы все отказываемся от родства с ним, – громко и четко стал говорить лидер восстания, указывая пальцем на Каси,– его ждет страшная казнь. Такой казнью карали нас форги за восстания и бунты. Вот этот кусочек черного минерала я помещу в плоть убийцы. Внутри начнется реакция и распад, по крови и лимфе яд распространится по организму, и будет причинять нестерпимые муки. Такая казнь длится один-два дня. Мучения жутки и продолжительны, и это самое худшее, что мы можем сделать. Ещё раз прошу простить нас за этого негодяя. Мы, невларги, свято верим в нашу с вами дружбу и религиозное братство.
Из толпы раздались одобрительные крики скуфов. А тем временем Каси привязывали к дереву веревками. Он дрожал от страха и просил:
– Великий Софу, не надо это делать, просто убейте меня. Я хоть и порочен, но не заслуживаю такой смерти. Вы не можете уподобляться проклятым форгам, это не правильно.
– Молчи, ты подвел нас. Ради нашего будущего мы предадим тебя этой смерти, и все невларги это одобрят.
– Софу, я люблю вас, всех невларгов. Я всей душой с вами, против рабства, и лишь за это я не заслуживаю такой смерти. Лучше зарежьте меня!
– Я тверд в своем решении, ты никто для нас.
– Ты тупица, просто тупица. Я в тебе разочарован, Софу.
Бедро Каси рассекли ножом и положили кусочек черного вещества в рану, которую потом зашили. Каси чувствовал боль от пореза, она была терпимой. Кровь вскоре перестала течь из раны. Невларги и скуфы некоторое время наблюдали за Каси, но тот не чувствовал боли и закрыл глаза. Наблюдавшие стали расходиться.
Лишь через три часа скуфы и невларги услышали страшные крики Каси. Наблюдатели подолгу смотрели на муки убийцы. Каси дергался, стонал и ругался. Через несколько часов он устал кричать. Но после долгих пауз кричал снова. На некоторое время терял сознание. На бедре образовалась большая припухлость, и кожа из светло-коричневой стала фиолетовой.
Вечерело, чувствовалась прохлада. Невларги и скуфы зашли в дома. И тут Каси в болезненной дреме услышал ангельский голос:
– Тебе очень больно? – тихо спросила юная скуфка.
– Запредельная боль, – простонал Каси.
– Мне жаль тебя.
– Этот подлец Софу уподобился рабовладельцам, это их излюбленная пытка.
– Это твое наказание.
– Смерть лучше во много раз чем это наказание, понимаешь?
– Я знаю, что не должна это делать, но освобожу тебя.
– Ты добра.
– Это не из-за доброты, просто внутри возникло непонятное желание помочь тебе.
– Какая разница? Просто развяжи веревки.
– Как бы ни случилось чего, – с сомнением сказала скуфка, но продолжала развязывать.
Освободившись, Каси сразу расковырял рану и достал кусок минерала. Поблагодарив спасительницу, Каси ушел в лес. За ночь и следующий день он дошел до поселения скуфов. Он был предельно зол и полон мести. Его лечили и кормили несколько дней. Затем он добрался до города и похитил небольшой космический корабль.
Великий вождь форгов встречал во дворце своего нового министра внутренних дел. Впервые эту должность занял представитель расы волтов. Министр был толстым, с зеленой кожей покрытой слизью, у него был огромный рот с толстыми губами, а вместо носа висел короткий плоский хобот с двумя маленькими отверстиями. А также были глубоко посаженные черные глаза, маленькие ушки и руки с тремя толстыми пальцами. На каждом пальце волта было кольцо с большим камнем. Камни были красивого синего, красного и желтого цветов. Волт был довольным и радостным, приветствуя вождя. Они разместились в беседке в саду, для них слуги подали изысканные блюда и напитки.
– Раньше в правительстве были только форги и джезы, а теперь и вы, волт. Думаю это хорошо, так будет лучше для страны, – сказал вождь.
– Я патриот Кразураго, буду стараться ради процветания нашего государства.
– Я слышал организация волтов «Светлый путь» добровольно полностью распустилась? Или это не так?
– Почти. Некоторые глупцы объявили равенство волтов и форгов обманом и иллюзией и не сложили оружие. Мы волты, сами будем с ними бороться, пока не уничтожим их до конца.
– Правильно.
– А что делать с некоторыми джезами и форгами, которые против возвышения волтов. Хоть и большинство не против нас, но случаются нападения на волтов и стычки.
– Думаю это с непривычки. Есть индивидуумы, которые с подозрением относятся ко всему новому.
– Но пострадали даже члены парламента, – спокойно сказал министр, чавкая и запивая еду напитком.
– Сожалею этому, виновных пусть наказывает полиция. Проблема сама пройдет со временем, когда граждане увидят долгожданные мир и согласие.
В беседку зашел старый невларг, раб вождя. Он принес живых восьмилапых земноводных. Поставив корзину на стол, он стал убирать со стола объедки и крошки. В это время министр взял земноводное и откусил его нижнюю половину. Земноводное пискляво прерывисто закричало, что рассмешило министра. И он сразу съел вторую половину и сказал: «Очень вкусно, и сочно».
– А как же невларги? Это одна из многочисленных рас Кразураго, но самая несчастная. Вы бы не хотели улучшить их положение, великий вождь? – спросил министр.
– Иди прочь, – сказал вождь прислушивающемуся пожилому рабу, и продолжил,– Невларги умственно неполноценны, они не страдают сильно от рабства, это их почти добровольная участь.
– Как же не страдают великий вождь? Ведь в прошлом были обширные великие восстания?
– Их организовали немногие умственно полноценные невларги. А остальным было все равно. Невларги могут быть полезны нашей стране лишь как слуги и чернорабочие, среди них нет интеллектуалов и творцов.
– Конечно, это спорно, но я не буду вам перечить. Пока хватает других проблем.
Вождь долго говорил с гостем на серьезные темы, но иногда они шутили и смеялись. Оценивая перемены в государстве, они были рады и полны надежд. Вождь проводил гостя до машины. Когда министр пожимал руку вождю, тот увидел, что одного красного камня нет в кольце. Дочь вождя, которая была рядом пошла, посмотреть камень в беседке. Она посмотрела на столе, под столом и вокруг, но ничего не нашла. Узнав об этом, министр не расстроился и уехал в хорошем настроении.
Пожилой невларг, убирал со стола остатки еды и посуду. Потом мыл эту посуду на кухне. Он почти не боялся за себя. В его кармане лежал красный драгоценный камень и невларг успокаивал себя тем, что эта пропажа для волта несущественна, и он не вспомнит, где его потерял. Обычно в выходные старый раб гулял по городу, и его одолевало желание поиграть на скачках ездовых животных. Он делал очень маленькие ставки и хотел сыграть по крупному. Этот драгоценный камень был нужен для больших ставок.
Помыв посуду, раб сел возле закрытой двери на маленький стул, достал камень и стал на него глядеть. Дочь вождя Гедла резко потянула на себя дверь и сказала:
– Сделай мне массаж, затекла спина.
– Сейчас, – сказал невларг и стал искать камень, который упал на пол.
– Что это? – спросила дочь вождя, когда неларг зажал камень в кулак.
– Просто таблетка, – решил соврать невларг.
– Нет, ты покажи мне, – крикнула дочь вождя.
На раскрытой дрожащей ладони сверкал камень, удивив и разозлив дочь вождя. Она взяла камень и пошла за охраной. Вернувшись с двумя охранниками, она сказала:
– Я тебя накажу за воровство, ты надолго это запомнишь.
– Пощадите меня, я стар для этого.
– Нет, ты получишь сполна.
Пожилого раба привязали к скамейке в саду, и охранник стал бить его плеткой. А дочь вождя приказывала бить все сильней. Раб просил прощения и плакал. Гедла заметила палку на земле и взяла её в руку. С ругательствами она начала избивать жертву. «Будь ты проклята»– прошептал невларг, но его не услышали. После его развязали, и избитый и разозленный невларг пошел в свою комнату. От злобы он стал бить свою подушку и лить слезы.
Вечерело, солнце заходило, но пока было достаточно светло. Старый раб сидел на траве возле беседки и срезал засохшие бородавки на ногах тонким ножом. Запах цветов рядом был восхитителен, было свежо и прохладно. А раб думал о погибели для форгов. Зашуршала обувь и в беседку вошли двое. Раздался голос вождя:
– Ты хотел сказать что-то важное, невларг, так говори доходчиво и быстро.
