Денис Булатов
Императрица. Стать самой собой
Дверь открылась, и взору пленников предстал толстый низкорослый человек с добрым на вид лицом. Он, разглядывая лица, внезапно удивился и сказал:
– Бра! Мой сын! Что ты тут делаешь?
– Долго объяснять, отец.
– Пойдем со мной.
Бра Хами вышел из камеры с отцом, оставив своих друзей.
На машине Бра Хами с отцом доехал до родного дома. И отец начал разговор:
– Что ты там делал с отщепенцами? И расскажи, где ты был, когда тебя разыскивали? Зачем ты стрелял в правителя?
– Ты меня не поймешь, ты привык наслаждаться благами и не думать о других, – понуро сказал Бра Хами.
– Правитель захочет убить тебя, но мы поменяем твое тело, и ты будешь жить в моем доме под видом охранника.
– Нет! На этой проклятой планете я жить не хочу.
– А где ты хочешь жить? И где ты был все время?
– Я жил в империи Криф, был владельцем космического корабля и перевозил пассажиров. И хочу жить там же.
– А зачем ты вернулся сюда?
– Мне нужен прибор, перемещающий души, за него мне заплатят огромную сумму. Я ни в чем не буду нуждаться и сумею распорядиться богатством.
– Я тебя никуда не отпущу. Ты должен жить с родителями. Здесь есть все условия для жизни. Со временем я попрошу правителя простить тебя, родного заблуждавшегося племянника. Даже думать не смей о другом, – раздраженно сказал отец и вышел из комнаты.
Бра Хами лежал на кровати и думал. Наконец он встал и выглянул в окно. Светили две луны, красная и желтая. «Я не хочу здесь жить», – подумал Бра Хами, вспоминая ужасные нравы стражей, экспертов и высшего существа. Он стал ходить по комнатам в поисках прибора и нашел его. Ещё он взял пистолет. Незаметно он вышел из дома и направился к тюрьме.
Бра Хами с ловкостью убил двух стражей и освободил пленников. Он обрадовал Марину тем, что показал прибор, перемещающий души. И втроем они направились к своему космическому кораблю. А расставаясь с Микой, Марина сказала ей: «Скоро режим высшего существа падет, будь в этом уверена. Спрячься от подальше стражей и прекрати борьбу».
Космический корабль покидал эту необычную планету. Бра Хами сидел в кресле пилота и думал о награде. А Клайв сказал Марине: «Теперь все вернется назад, ты станешь тем, кем была».
Глава девятнадцатая
Зал был наэлектризован происходящим на сцене действием. Лучшие артисты играли в спектакле про времена легендарного императора Константина Барсукова. Актеры изображали драматические и великие моменты в становлении империи Криф. А в зале сидела почтенная публика, сплошь аристократия, богачи и знаменитости. И в своей ложе сидела Лаура, с интересом наблюдая за действием. А рядом с ней сидел охранник Кен. Он был немного скован и задумчив, а Лаура бросала на него ласковые взгляды. Сюжет и смысл спектакля вызывал необычайный душевный подъем, и когда он закончился, Лаура долго была под впечатлением.
В автомобиле рядом с лжеимператрицей сидел Кен, а лжеимператрица прикоснулась к его ладони своими пальцами. Кен восхищенно смотрел на неё: ухоженную, красивую. Её образ излучал тепло и блаженство. Легкая улыбка и проникновенный взгляд вызывали внутреннюю радость.
Автомобиль остановился перед железными воротами. Лаура вышла из машины, прохладный сладковатый воздух кружил голову. Кен и Лаура прошли в сад перед дворцом. Ветер мягко шелестел листьями, звезды и фонари освящали две фигуры. После страстного поцелуя Лаура бросила взгляд на кусты синих роз. Под ними неподвижно лежало тело садовника. Застывший взгляд трупа смотрел вверх, а седые волосы развевал ветер.
– Он испортил такой прекрасный вечер! Это не к добру. Кен, увидимся завтра. И скажи кому-нибудь, чтоб убрали тело,– сказала Лаура и быстро ушла во дворец.
Было утро. Дул теплый свежий ветер и ярко светило солнце. Ян Вермеер сидел за столиком в саду у дворца и ожидал лжеимператрицу. На столе лежала папка с документами, которые должна подписать Лаура, но Ян увлеченно рассматривал журнал. В последнее время его стало тяготить одиночество, и он обратился в брачное агентство для элиты империи. И ему вручили журнал с фотографиями и анкетами лучших красавиц. Выбор был большой, глаза радовались разнообразию.
– Ян, что вы читаете? – тихо, с улыбкой спросила Лаура, когда незаметно подошла.
– Так. Обычный журнал, – ответил Ян и спрятал журнал во внутренний карман пиджака.
– Как у вас дела? Есть ли какой-то великий план?– спросила Лаура.
– Будет план, но потом. А пока есть дело. Тайная стража провела расследование в Борнао и нашла много коррупционеров. Они повсюду, даже в верховном совете и законодательном собрании. Это очень влиятельные и известные лица. Мне нужна твоя подпись об их аресте, ты должна заявить по телевидению о коррупции и мерах борьбы с ней. А потом мы будем наказывать негодяев, они будут сидеть в тюрьме и имущество их конфискуют.
– Дайте ручку, я поставлю подпись, – сказала Лаура, – я вчера смотрела в театре спектакль о первом императоре Константине Барсукове и вам советую его посмотреть. Очень воодушевляет. Вам понравится, ведь вы словно доблестный рыцарь империи в те времена.
– Посмотрю обязательно, – ответил Ян достал из папки ещё одну бумагу на подпись.
Сзади к Лауре подошел охранник Кен. Он поцеловал её в голову и положил руки на плечи. А затем поприветствовал Яна. Ян, увидел, как Лаура поставила подпись, и взял в руки документ. И наконец, от нетерпения спросил:
– Между вами есть отношения? Я имею в виду любовь, романтику.
– Да,– довольно ответил Кен.
– Мы любим, друг друга, – радостно сказала Лаура, – скоро придет модельер, чтоб сшить свадебное платье. Я очень жду этот праздник.
Ян несколько мгновений молчал, шокированный словами Лауры. Потом со злостью произнес:
– Кен, пожалуйста, оставь нас одних. Мы поговорим о делах.
Кен, молча, подчинился. А Лаура открытым взглядом смотрела на Яна.
– Во-первых, убери эту дурацкую улыбку с лица, – начал Ян, – а во-вторых, свадьбы не будет. Ты в роли главы империи и не можешь связаться с простолюдином.
– Могу. Я императрица и делаю что хочу.
– Ты должна слушать меня. Только я знаю, что тебе делать.
– Я не ребенок, и знаю сама что можно, и что нельзя.
– Если ты ослушаешься, то я приму меры.
– Какие?
– Увидишь сама. А пока меня ждут дела. Увидимся позже.
У зеркала сидела очаровательная молодая девушка. Она причесывала свои шелковистые волосы, красила веки и губы. Брызгала духами. Ей было весело и легко. Это приподнятое настроение заметил брат девушки, зашедший в квартиру. Он с ходу спросил:
– Нашелся жених, и ты идешь на свидание?
– Да, и он очень влиятелен и известен.
– Кто он?
– Это главный министр Ян Вермеер, он скоро будет, и мы поедем на выставку.
– Ты можешь заинтересовать его. А потом будешь пользоваться его богатством и возможностями.
– Я этого и хочу, ведь полюбить его я не смогу.
– Ну, удачи тебе в этом деле, – сказал брат и пошел на кухню.
В просторных с серебристыми стенами залах висели картины модного современного художника. На картинах были нарисованы пестрые птицы и цветы, девушки с оружием и пейзажи различных планет. Художник Чжоу Синь в ослепительно белом костюме радостно приветствовал посетителей. Чжоу Синь был низкорослым, с небольшим брюшком, у него была борода. И у него было довольное выражение лица. Он сразу заметил главного министра со спутницей и подошел поближе. После непродолжительного разговора Ян стал рассматривать картины. «Картины неплохи, – думал Ян, – нарисовано интересно, но я бы такое не купил». Вдруг вдалеке посреди праздной толпы показалась Лаура в нежно-розовом пышном платье. Рядом с ней стоял охранник Кен. Кен широко улыбался и что-то говорил. Ян переменился в лице, выставка потеряла для него интерес, он не спеша подошел к Лауре. Поприветствовал и спросил как дела, а затем отвел Кена в сторонку.
– Послушай, Кен, ты, верно, служил мне когда-то, я знаю тебя с хорошей стороны. И поэтому по-доброму прошу тебя разорвать отношения с Мариной. Вы из разных слоев общества и не можете быть вместе. Это не просто мое личное мнение, здесь есть государственные интересы,– негромко говорил Ян.
– Так вот что я хочу сказать, – с трудом начал Кен, – это не ваше дело. Если императрица счастлива, остальное не имеет значения. Я служу только ей и на других мне плевать, – Кен развернулся и ушел поближе к лжеимператрице.
Главный министр злым взглядом проводил Кена, и прошептал «смерть тебе».
Штатный убийца тайной стражи, молодой нейгоданец Мафу смотрел телевизор с самого утра. Ему было безразлично, что смотреть и поэтому он смотрел деловой канал что бизнес и экономику. Мафу курил сигареты с табаком. Настроение было угнетенным и подавленным, и в пепельнице лежала куча бычков. Долго не было заданий от руководства, и от вынужденного безделья начиналась тоска. Это была особая тоска, потребность убивать. Профессия совместилась со складом психики, и Мафу убивал с упоением. За окном начался дождь, капли звонко стучали по подоконнику. Мафу выглянул в окно и осмотрел почти пустые мокрые улицы. И решил пойти в кафе. Он накинул плащ и одел шляпу. Кафе было недалеко от дома. Оно было пустым, и лишь один старик дремал за столиком в углу. Подошла официантка и Мафу заказал булочки и кофе. Отворилась дверь и в кафе вошел низкорослый дурон, он сложил зонт и пошел к столику. Внезапно он поскользнулся на мокром от следов полу и задел телом Мафу. Чашка кофе упала на пол. Дурон сдержанно извинился. А у нейгоданца возникло острое желание и осознание того что он дальше будет делать. Он подумал: «Ну, всё тебе конец, зря ты сегодня пришел сюда».
Мафу долго ждал, пока дурон попьет свой кофе. Ждал без устали, предвкушая удовольствие. Проследил за дуроном до безлюдного закоулка и напал, сзади тыкая ножом в спину. Дурон закричал от страха, причем кричал так дико, что Мафу рассмеялся. Он повалил жертву на асфальт и стал отрезать хобот. Серая теплая кровь окропила руки. Когда Мафу перерезал горло, у него стало сильнее биться сердце и дыхание стало более глубоким. После вида агонии Мафу пошел прочь. Дождь лил все сильнее, и постепенно приходило чувство ни с чем несравнимого покоя и удовлетворенности.
Раздался звонок телефона. Это был сам Ян Вермеер. Он беспристрастно назвал имя будущей жертвы и послал фото и видео приговоренного. Завершив разговор, Мафу почувствовал себя окрыленным, он был рад послужить государству. Был рад, что кому-то нужно его непростое умение убивать.
Возле телефона в конце коридора под присмотром охранника стоял обозленный нейгоданец. Он набирал номер, ожидая спасения. У него были на пределе нервы от допросов, бессонницы и пыток. Он был в синей робе и мягких тапочках. Его глаза слезились. Ведь ещё недавно он был заместителем председателя верховного совета, жил в роскоши и был на вершине.
– Я звоню вам из тюрьмы, дорогой Ян. Я Коссирам Гралим, ваш преданный друг. Со мной случилось несчастье, меня подозревают в коррупции, но я невиновен. Я честно трудился на государство и прошу защиты. Творится беззаконие, освободите меня! Дайте всего один указ, прошу вас.
– А, ты плачешь, подлец. Поделом тебе. Это по моему указу тайная стража провела расследование. В твою честность нисколько не верю, у меня есть доклад о твоих аферах. Тебя ждет справедливое наказание, – раздраженно ответил Ян Вермеер и завершил разговор.
Нейгоданец сидел перед своим молодым адвокатом, и жаловался на боли от пыток. Но адвокат с сочувствием отвечал:
– Я ничего не могу сделать. Это уголовное дело настолько важно для государства, что меня не слушают.
– Ты должен меня спасти. Я не хочу кончить жизнь в тюрьме.
– Попытаюсь помочь вам, Коссирам, но, по-видимому, вы получите не менее 10 лет тюрьмы.
– Это ужасно много. Представь себе: я радовался жизни, шиковал и заботился о любимых нейгоданках, а теперь лишаюсь всего.
– Сожалею вам…
– Решено. Моя жена спрятала остаток денег. Это все что удалось спрятать от конфискации. Я не пожалею последнего. Ты должен найти киллера для главного министра. Пусть его убьют. Возьми деньги у моей жены, заплати три четверти киллеру, а остальное оставь себе. Я знаю, ты как-то делал такие поручения, и поэтому доверяю тебе. Сделай это ради меня и ради тех замечательных существ, которые пострадали от Яна Вермеера.
– Договорились, – сказал адвокат.
– Только не обмани меня, иначе мои влиятельные друзья достанут тебя, где бы ты ни был.
– Все будет по честному, не беспокойтесь.
– Привет, – сказал молодой адвокат, когда пришел домой.
– Здравствуй, брат,– весело ответила девушка.
– Как прошел день?
– Мы с Яном Вермеером были на выставке замечательного художника, потом поехали в ресторан. Я была у него во дворце, он показал свою коллекцию насекомых. Он очень интересный человек, много знает и много видел. Империей может управлять именно такой выдающийся деятель.
– Смотри, – сказал адвокат, раскрывая чемодан, который доверху был наполнен пачками денег.
– Откуда это? Где ты их взял? – удивилась девушка.
– Это все моё, наше. Надо лишь сделать одно дело, и сделаешь его ты.
– Какое дело? – в недоумении спросила девушка.
– Убей главного министра. Кольни его отравленной иглой. Вот этой, смотри, – сказал адвокат, открывая маленький футляр, – выжди момент и кольни, потом прикрой ему глаза и все подумают, что он спит, а ты тем временем будешь далеко.
– Я не могу убить разумное существо, тем более к которому так расположена, – испуганно ответила девушка.
– Не надейся на брак с главным министром, для него ты одна из многих. А лучше сделай, что я прошу, и мы перестанем жить в долгах и нуждаться. После убийства мы сразу улетим на подходящую планету и заживем тихо и богато.
Девушка задумалась, ей действительно были нужны деньги. Оставалось решить что лучше: чемодан денег сейчас или шанс на удачный брак попозже.
– Давай сюда иглу. Утро вечера мудренее, я скажу свое решение завтра.
В небольшой комнате роскошного дворца девушка сидела с главным министром. Они сидели на маленьком бардовом диване, а рядом на столике стояли фрукты. Ян весело рассказывал истории, а девушка заворожено слушала. Ей захотелось прильнуть к собеседнику и поцеловать его. Но неожиданно у неё закружилась и слегка заболела голова. Она встала и сказала: «Я сейчас приду». В ванной она умыла лицо холодной водой и посмотрелась в зеркало. Стало лучше. Неожиданно она вспомнила про отравленную иглу. Она достала синенький футляр из кармана и держала перед глазами. Приняв решение, она вышла из ванной.
Убийца потихоньку шел вслед за Кеном. Кен не ожидал ничего плохого, не беспокоился и был счастлив. Он шел через небольшой парк, стало безлюдно. Мафу достал пистолет, прицелился в затылок и нажал курок. Но произошла осечка, пистолет не работал. Без сожаления Мафу спрятал пистолет и достал нож, который всегда носил с собой. «Так убивать приятнее, чувства острее» – подумал убийца. Первый удар попал в плечо. Нож вошел глубоко и медленно вышел обратно. За это время Кен развернулся и стал бить кулаками, но Мафу не испугался и очень быстро махал рукой с ножом. В голове у Кена не было никаких мыслей, а лишь страх и желание спастись. Через несколько секунд тело Кена был в многочисленных ранах и порезах. Но Кену удалось вырвать нож и повалить на землю нейгоданца. Кен бил его по лицу мощными ударами и потом, наконец, спросил: «Кто ты? Зачем хотел убить меня?» Но нейгоданец молчал, и лишь часто моргал глазами. Вид его стал жалким и безобидным, он стал хныкать. «Кто тебя послал?»– наконец зло спросил Кен. Он приставил нож к горлу нейгоданца и снова повторил вопрос. Но нейгоданец молчал как немой. У Кена закружилась голова, и поплыло в глазах, одолела внезапная слабость. После некоторой паузы он решительно нанес один удар в горло. Нож остался торчать в ране, и нейгоданец быстро отправился на тот свет. Кен быстро набрал номер скорой помощи. И когда врачи забрали его из парка, он был уже без сознания.
Кен очнулся через несколько часов в больничной палате. Тело болело в разных местах, голова была тяжелой, движенья давались с трудом. Кен увидел медсестру и попросил свой телефон. Потом позвонил лжеимператрице. Она затревожилась и сказала, что скоро будет.
Буквально через несколько минут Лаура вошла в палату, она была вся в траурном черном. По её глазам можно было видеть удивление и сочувствие. Она сказала:
– Я ехала на кладбище когда ты позвонил. Что с тобой случилось?
– Напал нейгоданец с ножом сзади, я еле спасся. И я не смог получить от него объяснений. Мне пришлось убить его потом.
– Ты не предполагаешь, кто это мог быть?
– Нет, сейчас главное выздороветь. Врачи сказали, что все будет хорошо.
– Вдруг это повторится, надо знать, кто это был. У меня плохое предчувствие, я подозреваю Яна Вермеера. Он был против моих отношений с тобой и сказал, что примет меры, если я с тобой не расстанусь.
– О каких мерах он говорил? – озабоченно спросил Кен.
– Не знаю, – сказала Лаура и замолчала.
– Меня он тоже просил расстаться с тобой, так как мы из разных слоев общества, – произнес Кен и задумался.
– Я еду на похороны, Ян Вермеер позвал меня. Умер его отец. Я скажу ему про нападение на тебя, и может, догадаюсь, причастен ли он к покушению.
– Да, езжай. А я пока посплю.
– В общем, поговорим после, выздоравливай,– сказала Лаура, поцеловала Кена в лоб и вышла.
На главном кладбище для высших сословий уже собралось много народу. Все были немногословны и степенны. Влиятельные представители разных рас по очереди произносили речи о покойном. На небе медленно плыли серые облака, и солнце светило неярким светом. Ян Вермеер стоял рядом с гробом, в котором лежал труп маленького старика. Ян был мрачен и серьезен.
– Сожалею вашей потере, я знаю, отец много значил для вас, – негромко сказала Лаура.
– Я гордился отцом. Он поднялся с низов на самый верх социальной пирамиды благодаря своему труду и таланту. Все последние годы он находился в забытьи, не мог говорить и ничего не понимал. А сегодня на рассвете он кричал в палате, распугал соседей. Кричал нейгоданские ругательства. Видимо вспоминал борьбу с эпидемией во время войны. Затем он умер, – говорил Ян, смахивая слезу.
– Он был выдающимся человеком, – сказала Лаура, рассматривая гроб и толпу вокруг.
Наконец все собравшиеся прослушали речи тех, кто знал умершего и слово взял новый глава сикромизма. Пауло Силва выразил сочувствие и стал произносить молитву. Когда прозвучали завершающие слова, Лаура открыла рот желая рассказать Яну о нападении на Кена. Но перед глазами возникли синие и красные кольца, они кружились, высекая искры. Эти переливы цветов зачаровывали, ими можно было бесконечно любоваться, забывая обо всем.
Клайв держал в руках прибор, стоя позади Яна Вермеера. Клайв с Мариной пришли на похороны в черных одеждах под видом близких знакомых покойного. Лицо Марины было скрыто черной вуалью, а Клайв был в черных очках, с накладным носом и усами. На приборе загорелась зеленая лампочка, и лучи исходившие из него исчезли.
Марина несколько секунд после перемещения в свое тело приходила в себя, в глазах затухали красные и синие круги. Стоящий рядом Ян ничего не заметил и был задумчив. Гроб с умершим стариком приподняли и понесли к яме.
– Дамы и господа, извините, что нарушаю ход похорон, но у меня есть приказ! – гневно и громко сказала Марина, – арестуйте главного министра Яна Вермеера! Сейчас же!
Ян удивился и повернул голову. Он искал причину злости, как он думал лжеимператрицы, и путь спасения. В голове он стал прокручивать варианты, когда охрана подошла к нему. Сзади Ян услышал голос:
– Марина, давай застрелим его и её прямо сейчас!
– Нет, Клайв, на этом кладбище похоронены великие существа нашего государства, не будем нарушать их покой. Слушайте мой приказ! Подготовьте костер на площади, чтобы казнить главного министра и служанку Лауру.
Ян видел, как Клайв заломил руки служанки Лауры. Она, оказавшись в своем теле, поняла, что проиграла, и плакала навзрыд.
Почтенные существа на кладбище дождались, когда гроб положат в яму и в недоумении разошлись. А приказ был выполнен, когда не прошло и получаса. Лаура и Ян были привязаны к столбам, а вокруг были выложены сухие поленья. На площади стали собираться проходившие мимо граждане.
К Марине подошел Пауло Силва и вежливо поинтересовался, за что казнят Яна Вермеера и служанку. Марина хотела было рассказать свою историю, но ответила: «Его и служанку казнят за преступления против империи, обман и предательство».
Казнь приехали снимать журналисты. И когда разгоралось пламя, Пауло стал говорить он плохих чертах личности Яна Вермеера, ругать его, а затем начал молиться.
Ян, видя языки пламени и злость на лице Марины, сказал язвительно смеясь:
– А знаешь, кто отравил твоего отца? Я!
– Будь ты проклят! – с гневом сказала Марина.
Пламя разгоралось, и жар становился невыносимым, а глаза Яна увлажнились от слез умиления. Он вспомнил сегодняшнее признание в любви от девушки из брачного агентства, то, как она отказалась от его убийства и показала отравленную иглу. Ян сжал зубы и стал стонать, громкий крик хотел вырваться из груди, но Ян не кричал. Огонь пожрал два тела, оставив черные обуглившиеся кости.
С казни во дворец Марина ехала в машине вместе с Клайвом. Марина была необычайно спокойна. Ее охватило чувство удовлетворения смертью таких подлых людей.
Зайдя во дворец, Марина услышала приветствия слуг. Увидела большие портреты, развешанные по стенам, на них были изображены прежние императоры и императрицы. Она поняла, что размеренное течение жизни возобновилось. Что массы народа вновь стали жить под законной наследственной властью. И почти физически почувствовала бремя ответственности за судьбу империи. Клайв молча, стоял рядом, когда она рассматривала картины.
– Я так рада, – сказала Марина, её глаза блестели.
– И я, – произнес Клайв, любуясь императрицей.
Они некоторое время смотрели друг на друга, и Клайв захотел поцеловать её, но Марина первой прильнула к нему. И нежно целуясь, они были в предвкушении новой радостной жизни.
