Борис Ярне
Синтез
– Хорошо, – проговорила Рита.
– И простите мне мою шалость с короной королевы острова. Мой человек отвезёт вас обратно на маскарад. Надеюсь, я не отнял у вас много весёлого времени. Желаю вам удачи. Прощайте, королева.
– Прощайте, – сказала Маргарита, поднялась с дивана и направилась к выходу.
Ивер провожал её взглядом. Уже выходя из комнаты, Маргарита развернулась и произнесла:
– Вы не зря меня ждали.
Незнакомец в маске привез Маргариту обратно во дворец и проводил до того самого места, откуда он её забрал. Рита вошла в примерочную, встала перед зеркалом и улыбнулась своему отражению, выражающему полную решимость. Он бросила взгляд на висевший маскарадный костюм. Часы в зале пробили полночь.
Бой часов оказался неожиданным для большинства гостей. Музыка прекратилась, а ведущий, вышедший на сцену, объявил о начале шоу фейерверков. Крыша над головами зрителей начала раздвигаться, и вскоре была убрана. Взору открылось ночное небо.
– Желающие могут выйти наружу, – говорил ведущий, – но, оставшиеся в зале смогут ощутить себя в самом сердце вулкана. Внимание! Пли!
В этот же момент раздались сотни выстрелов и над головами взмыли сверкающие стрелы, заплясали огненные искры, ночное небо покрылось цветными рисунками, которые, сменяя друг друга, очаровывали оригинальностью и многообразием. Зрелище было неописуемо красиво. Фейерверк был виден всему острову. Тем, кто остался в зале, действительно, казалось, будто они находятся в эпицентре огненной бури. Гости были в восторге. Шоу продолжалось пятнадцать минут. После этого, под бурные аплодисменты зрителей, крыша вернулась на свое место, свет восстановил должный уют, и оркестр возобновил игру, призывая гостей вернуться к танцам.
На время фейерверка Максим, оказавшись среди толпы восхищенных зрителей, потерял из виду Терезу. Когда же представление закончилось, он, прежде чем вернуться к столику, обошёл зал в поисках Маргариты, но, вглядываясь в разные маски, узнать, или, как говорила Тереза, почувствовать, ничего не мог. Вернувшись к столику, он обнаружил, что тот пуст. Максим, усевшись, наполнил свой бокал ромом, добавил льда и стал медленно его потягивать, глядя по сторонам. Даже с максимальным запасом времени, по подсчетам Максима, Маргарита давно должна была быть на балу. Не иначе, как попала к Нептуну! «Или её тут нет, как предположила Тереза. Но как? И где?» Максим ощутил тревогу. За сцену, туда, где предположительно должны были находиться подсобные помещения, в том числе, костюмерные, никого не пускали. На вопрос Максима, охранник ответил, что все конкурсантки давно вышли в зал, за исключением, возможно, победительницы. Максим попробовал обратиться к ведущему, но тот лишь отшутился. Было очевидно – никто всерьез тревогу Максима не воспримет. Стрелки часов убегали за полночь.
Джокер неподвижно стоял посреди зала. Вокруг кружились маски, но он их не замечал. Джокер опустил голову, позволив копне зеленых волос, торчащих из-под шляпы, пасть ему на глаза. Он медленно вытащил из кармана колоду карт и принялся её тасовать. Вдруг он почувствовал легкое дуновение. Теплая струя воздуха окатила его бледное лицо и ошпарила уши. Микроскопические уколы покрыли всё тело и выбежали через кисти рук, заставив их опуститься. Джокер осторожно поднял голову и устремил взгляд в сторону сцены. Оркестр завершал композицию, музыка затихала. Маски постепенно останавливали танец и собирались покинуть площадку, уступая место другим парам. Свет софитов слепил глаза. Словно из этого света, прямо из его лучей излился изящный женский силуэт. Кровавая насмешка, разрезающая лицо Джокера преобразилась в обаятельную улыбку. Женщина была облачена в узкое облегающее платье, сочетавшее черные и красные цвета, с длинным шлейфом, достающим до пола, с множеством оборок и воланов. Шаль, закрученная вокруг стана, подчеркивала её стройную фигуру. Волосы были убраны в пучок и украшены ярким красным бантом, лицо было скрыто за черной маской, усыпанной стразами. Роскошная байлаора, играя пышным веером, подошла вплотную к Джокеру. Через прорези в маске он без труда сумел разглядеть большие голубые глаза.
– А теперь, дамы и господа, по просьбе представительниц прекрасного пола, пожелавших внести разнообразие, отчасти, да простят мне эти представительницы, пропитанное, что греха таить, феминизмом, объявляется белый танец! Пока прекрасные представительницы собираются с мыслями, сообщаю, что с этой минуты принимаются заявки на танцы. Итак, белый танец! И, первая заявка, фламенко!
– Сударь, вы не будете столь злы и коварны, что откажете даме? – спросила байлаора Джокера.
– Сударыня, я ваш навек. Моё коварство лишь обман! Но как вы могли так коварно поступить с тем, кто намерен посвятить вам жизнь?
– Я вас не понимаю, сударь?
– Сударыня, фламенко, это что?
Маргарита, не выдержав, прыснула.
– Доверься мне, мой милый, – прошептала Маргарита.
Максим улыбнулся и нечаянно бросил взгляд в сторону. На него смотрела Тереза, она подняла обе руки и, сжав кулаки, показывала большими пальцами вверх.
Оркестр оглушил зал первыми нотами испанского танца. Кроме Максима с Ритой, в зале остались ещё несколько пар.
– Не мы одни такие самоуверенные, – проговорил Максим.
– Мы справимся, – шепнула Маргарита на ухо и в такт следующего музыкального шквала отпрянула назад. Развернув веер, она, слегка наклонившись, изящным движением пустила его на пол, после, распрямившись, подняла обе руки над головой и в такт следующему удару музыки хлопнула в ладоши, одновременно топнув ногой.
Максим, поначалу растерявшийся, вдруг словно ожил и, следуя примеру своей невесты, в три движения, соответствующие последовательным инструментальным всплескам, швырнул колоду вверх, рассыпав карты за спиной, сбросил шляпу и сорвал сковывающий его пиджак.
Аккорды взорвались! Гитары взлетели! Весь зал охватил восторг и трепет. Зажглось! Завелось! Понеслось!
Буквально через минуту все пары сдались и на площадке остались только злодей Джокер с красавицей испанкой. Они поразили всех присутствующих. Максим поразил сам себя, так и не поняв, откуда он умеет танцевать, да ещё танцевать фламенко, да ещё танцевать так зажигательно. Гости заворожено, не проронив ни слова, смотрели танец до конца. Последний аккорд и зал разразился аплодисментами.
– Я тебя люблю, мой суженый, – прошептала Маргарита.
– Я тебя люблю, моя невеста, – прошептал Максим.
– 12 –
– Давно не держал в руках газету, – говорил за завтраком Мануш, рассматривая первую полосу газеты «Время». – Аж от пятого ноября! Как думаете, за неделю много чего могло измениться?
– А вы телевизор тоже не смотрите? – поинтересовалась Рита.
– Нет, мы ходим в ресторан не за этим, – смеясь, сказала Фераха.
– Эта сила когда-нибудь родится? – пробормотал Мануш, читая заголовки.
– О чём ты, милый? – спросила Фераха.
– Да тут всё про королевскую кровь пишут, о том, как сила должна зародиться, проявиться и спасти нас всех от всего, и будет нам счастье и место в раю. – Максим с Маргаритой переглянулись. Мануш продолжал: – Ладно, что там ещё у нас? Ага, перестановки в правительстве. «С момента назначения Фридриха Шнайдера премьер-министром Города были осуществлены следующие изменения в правительстве: новым министром труда и социальной защиты назначен…» Меня не перестаёт веселить наше правительство. До выборов осталось меньше месяца, а они рокируются. Ладно. Что ещё тут. Красивый замок. Вот чёрт, да это тюрьма! Вот, слушайте, свободные граждане! «Досрочно была сдана в эксплуатацию старейшая тюрьма Города, в народе именуемая «Колодец». Напомним вам, что в здании тюрьмы, расположенной в непосредственной близости от зеленой зоны Центрального административного округа, на протяжении последних шестидесяти лет располагался музей. У горожан музей популярностью не пользовался и в последние пять лет он и вовсе был закрыт на реконструкцию, которой как таковой не проводилось. Причиной являлась нецелесообразность устройства самого музея. Деньги, выделяемые из бюджета на его содержание, можно сказать, вылетали в трубу. Предложения о сносе здания были отвергнуты. Несмотря на то, что «Колодец» является неким символом бесправия и насилия, напоминая о тех далеких и темных временах, когда понятие демократии отсутствовало, тюрьма, возраст которой составляет более четырехсот лет, остается историческим памятником. В связи с этим Департаментом строительства Центрального административного округа совместно с Городским управлением исполнения наказаний было принято решение о проведении капитального ремонта здания тюрьмы для дальнейшего её использования по своему прямому назначению. Проект был одобрен президентом и в августе текущего года указанные работы начались. Завершив реконструкцию в сжатые сроки (сдача объекта была назначена на 1 декабря, будучи приуроченной к президентским выборам), тюрьма была передана ГУИН. Пресс-секретарь управления сообщил о том, что использование «Колодца» позволит значительно разгрузить тюрьмы и СИЗО Центрального округа. Возможно, вам будет интересно, как тюрьма получила свое название. Камера смертников, расположенная в башне под самой её крышей, имеет форму круга. Освещение в камере не предусмотрено, от входа вниз ведет длинный ряд ступенек. Разглядеть что-либо внизу камеры, находясь у входа, невозможно. «Действительно, – говорит журналист нашей газеты, побывавший на открытии тюрьмы, – смотришь, словно в колодец». Функционировать тюрьма начнет с 25 ноября». – Мануш не выдержал и рассмеялся. – Они, надо полагать, ещё и день открытых дверей устроили!
– Или у нас так эффективно с преступностью борются, что всех ловят, а им места не хватает, или мест не хватает, потому, что преступность растет, – заметила Фераха.
– Двадцать пятое ноября! Отличный день. Тюрьма начнет функционировать в день моего рождения, – сказал Максим.
– У тебя день рождения будет! – воскликнула Фераха.
– Нас тут уже не будет, – успокоил её Мануш.
– Что там ещё пишут? – Максим не хотел заострять внимание на своём дне рождении. Новость о вводе тюрьмы в эксплуатацию вызвала у него необъяснимые дискомфорт и тревогу. Он вспомнил, как в своих видениях он часто оказывался в тюремной камере. Кроме того, он очень хорошо помнил, как в самый первый день его пребывания в Городе он увлекся созерцанием этой самой тюрьмы, чем, между прочим, привлек внимание Яна Гашека. Известие о назначения Фридриха Шнайдера на пост премьер-министра, заставило Максима вспомнить о Жанне Роллан и Томасе Шнайдере и об их контракте.
– Так, так, биржа, новинки техники, так, спорт. Всё, похоже, ничего интересного. В Центральном округе дожди. Вам это интересно? На севере уже мороз. А на Пиратском острове рай.
Мануш положил газету на край стола и приступил к завтраку.
Солнце, море, пляж!
Маргарита, всё также не выпускающая руку Максима из своей руки, чувствовала, что обманывает своего возлюбленного, скрывая всё, что с ней произошло, и в заливе Грез, и, тем более, во время бала. Свое длительное отсутствие на маскараде она объяснила тем, что никак не могла отделаться от репортеров и поклонников.
Максим сиял, но остро чувствовал напряжение, исходящее от Маргариты. Он, как и обещал, ни разу не спросил её о том, что произошло в заливе Грез. Он был уверен в том, что очень скоро она всё расскажет сама. Он верил ей.
Она верила ему. И ей еще больнее становилось от того, что она что-то от него скрывала. Более того, она начала действовать у него за спиной. Не было никакого сомнения в том, что те инструкции, что она получила от Ивера, предполагают попадание её в то состояние, в котором она оказалась, будучи на берегу залива. И всё, что она слышала от своего привидения, незнакомца в плаще, было именно тем, о чём говорил Ивер. Она не стала гадать, как Ивер обо всём узнал, что это за человек, о котором он не хотел говорить, и при чём тут Академик. И сокровища, и принцы, и принцессы, и Дракон… И как это всё между собой связать, ей совершенно не представлялось. Ясно ей было одно – самой ей в этом не разобраться. Она хотела делиться всем с Максимом. Чуть ли не каждый день они вместе разглядывали копии рисунков Бахрамова, но ответов не находили. Да, Рита могла пролить немного света и рассказать о том, что она видела и слышала, что это всё можно разглядеть на рисунках, но… Этого делать было нельзя! Тупик, шлагбаум. Оставалось только одно – действовать пока в одиночку. Она уже выяснила, что до островов, о которых ей говорил незнакомец в плаще в её видении, можно было добраться на катере менее чем за полчаса. Она изучила все фотографии этих островов. Один из них, средний, был покрыт кустарником с красными листьями. Не было сомнений в том, что это именно тот остров, который незнакомец назвал Красным. Оставалось только придумать, как туда попасть незаметно для Максима. С катером она уже договорилась. Её готовы были отвезти и показать острова в любое удобное время. Острова были крохотные. Обойти каждый из них можно было часа за полтора. Красный остров был самым большим из них. Но именно там, как ей сказали, смотреть было абсолютно нечего, почти весь остров покрывали скалы. Меж скал текла река. Было там ещё горное озеро, но добраться до него можно было лишь с помощью альпинистского снаряжения, а поскольку для альпинистов гора высотой метров в двести не представляет никакого интереса, то там, вообще, никто не бывал. Скалы и река, обычные скалы и обычная горная река, вытекающая из этого самого озера, точнее ниспадающая. «Полчаса туда, полчаса обратно, – думала Рита, – и пройти вдоль реки… Горная река! Как мне кровью прикоснуться ко дну? В каком месте реки мне нужно это сделать? И что значит кровью? И что будет дальше? Гадать не имеет смысла. Нужно осмотреть всё на месте. Боже мой, и я это делаю? Я в это верю, и я это собралась сделать?»
На последнем занятии Феликс неожиданно сообщил Максиму о том, что у него на днях будет день рождения. Максим был искренне удивлен. Он не представлял, что Феликс, этот железный Феликс, способен на такую сентиментальность, как сообщение такого рода сведений. Более того, Феликс сказал, что был бы не прочь отметить это событие.
– Мне стукнет полвека, – говорил Феликс. – Я не отмечал дни рождения с двадцати пяти лет, если мне не изменяет память. Нет, я не намерен заказывать столик в ресторане. Просто, я бы хотел отметить этот день за парой кружек пива. Ты не прочь выпить пива в полдень? Сразу после тренировки.
– Сразу после тренировки ведь не рекомендуется, – весело заметил Максим.
– Брось ты, – сказал Феликс. – Ничего с тобой не случится. Сразу за комплексом есть бар в тени пальм, он в это время почти всегда пустует. Идёт?
– Идёт, – согласился Максим. – Я приведу свою девушку?
– Это обязательно? – нехотя спросил Феликс. – Она обидится, если ты опоздаешь с тренировки на час? Или тебе нельзя пить пиво днем?
Максим рассмеялся.
– Я улажу этот вопрос, – сказал он.
День рождения у Феликса был 15 ноября. Максим сообщил Рите о своём намерении задержаться после тренировки ради краткого возлияния в честь своего пятидесятилетия тренера. Рита, мгновенно запланировав посещение Красного острова на 15 ноября, предложила Максиму не торопиться, мол, она готова пережить его плановое отсутствие ради такого события.
Накануне они простились с семьей геологов, как и полагается, обменявшись контактными данными. Мануш и Фераха оставили свой домашний адрес, название компании, в которой они работают, и телефоны. Максим оставил телефон клуба «Бомба» и, сославшись на то, что в ближайший месяц они будут снимать новую квартиру, пообещал сообщить им адрес и телефон по факту новоселья.
– Это подарок, – сказал Максим, когда они с Феликсом устроились за столиком того самого бара, о котором говорил Феликс. Максим вручил охотничий нож ручной работы, купленный в сувенирной лавке. Феликс искренне, но как можно сдержаннее, улыбнулся и поблагодарил Максима за столь щедрый презент.
– Ну, расскажи что-нибудь о себе, – предложил Феликс, как только им принесли пиво, и они отзвонили кружками первый тост.
– Обо мне? – удивился Максим. – День рождения у тебя.
– Вот и сделай мне подарок, – улыбнувшись, сказал Феликс. – Я не прошу тебя рассказать мне свою биографию. Расскажи что-нибудь интересное, запомнившееся, что-то произошедшее совсем недавно. Было же что-то, чего нельзя забыть. Например, думаю, нельзя забыть, как у тебя появился пистолет.
– Это уж точно, – проговорил Максим.
– Давай, начинай. А я тебе помогу. Вот тебе первый вопрос: зачем тебе нужно уметь драться и стрелять?
Максим опешил.
– Очень неожиданный поворот разговора. Я ещё ничего не сказал, а тут на тебе, допрос. Так мне рассказывать или отвечать?
– Попробуй объединить, – предложил Феликс и сделал большой глоток.
– Ответ лежит на поверхности, – начал Максим, – и он очень прост. Ответ такой: ты мне сам предложил!
– Молодец, выкрутился. А теперь, давай, продолжим. Почему ты согласился?
– Потому, что с детства мечтал научиться драться и стрелять. Вот.
– А почему же не учился?
– Возможности не было, да и желания, да и необходимости особенной тоже не было. Я вырос в тепличных условиях, в результате чего мой мозг в совокупности с волей обмякли настолько, что, как мне кажется, я стал просто-напросто не приспособлен к жизни. Как тебе?
– Из всего сказанного, достойно внимания только одно: не было желания. Всё остальное – чушь собачья. Ты не похож на скованного комплексами червяка, который только и делает, что ноет о своих неудачах.
– Согласен, остановимся на отсутствии желания.
– Один вопрос закрыли, – улыбаясь, сказал Феликс. – Ты уже месяц, как под моим чутким наблюдением, и все забываешь о моих профессиональных навыках, одним из которых является и наблюдение за людьми. В общем, не было у тебя желания. – Феликс приложился к кружке, выдохнул и продолжил. – Время, конечно, уже не то. Не нужно добывать пищу, охотясь на мамонтов, не нужно завоевывать даму, сражаясь на рыцарских турнирах, не нужно сражаться за право жить на этом свете, работая кулаками. Ценится нынче другое, другие качеств позволяют мужчине называться мужчиной. Но, инстинкт есть инстинкт. Поэтому, рано или поздно, но это желание в той или иной форме должно возникнуть у любого мужчины. И дело не в умении технично нанести удар, а в проявлении бойцовских качеств. Это способствует росту уверенности в себе.
– Что касается инстинктов, то тут я бы остановился. Есть у меня скелет в сундуке.
– Не сомневаюсь. Нечасто встретишь туриста с пушкой, на которую нет разрешения. Все забывал тебя спросить, когда ты сдавал ствол на КПП, ты не думал о том, что у тебя его попросят. Или решат пробить сам ствол. Наверняка, ты его купил с рук, или ещё что нелепое.
– Не думал, – сказал Максим, хотя знал, что Карл бы его предупредил. А раз он ничего не сказал, то ничего не должно было произойти.
– Легко согласился, – ухмыльнувшись, сказал Карл. – Ладно, ты не обязан передо мной отчитываться. Колоть я тебя не намерен, хотя, уверен, тебе есть что рассказать. Знаешь, что мне неясно? Ты сам. Я никак не могу тебя разгадать. С одной стороны, всё элементарно, с другой, особенно, если копнуть глубже, всё покрыто таким глубоким мраком, что тебя совсем не видно. Я сейчас не говорю о каких-то конкретных вопросах, о том, что ты скрываешь, я имею в виду твою сущность. Ты для меня загадка. Не скрою, за свою практику не часто я с таким сталкивался. Был бы ты сейчас моим объектом, я бы присвоил тебе категорию «особо опасен».
Максим рассмеялся, допивая пиво. Он подозвал официанта и заказал ещё.
– Так что ты там говорил об инстинктах? – продолжил Феликс.
– Я сейчас кое-что расскажу о себе, но ты обещай, что не будешь вдаваться в подробности. Договорились?
– Договорились. Давай.
– Я коротко. За последние три месяца, меня дважды прессовал один и тот же тип, прессовал конкретно и не без сторонней помощи, он даже обещал меня грохнуть. Я был бессилен и лишь огрызался. Но, выглядело порой комично, поэтому я держался. Как-то в ночном клубе я решил подкатить к незнакомой девице, но передумал, потому что был предупрежден мощным субъектом о его аналогичных намерениях в её отношении – я тупо сдался и отказался, мгновенно. Кроме того, меня конкретно хотели убить, это уже из другого фильма. Мне приставили к горлу нож, но не успели его повернуть – моя полиция меня сберегла, над моей головой свистели пули. Я так испугался и самой ситуации, и ножа, и пуль, что после, истерически смеясь, ползал в собственной моче, блевотине и слезах. Вот тут я почувствовал, что оказался на пределе. Может, потому что всё описанное произошло практически одновременно, может, ещё почему, не знаю, но я вспомнил всю свою жизнь, все случаи, связанные с тем, как меня избивали, унижали, оскорбляли и тому подобное. И в первую очередь, все случаи, связанные с физическим насилием и невозможностью противостояния обстоятельствам силой. Меня так понесло, что я для комплекта вспомнил всё, связанное с унижением и оскорблением всех и везде. И я задумался, задумался относительно связи противостояния с физическими возможностями. Я подумал, а в физической ли силе всё дело? Вот, к примеру, меня никогда нельзя было назвать физически слабым, я, сколько себя помню, всегда занимался каким-нибудь спортом, но никогда не мог дать должного отпора. Почему? Я не был уверен в своей силе? Я не был уверен в своей правоте? Нет! Я так и не смог ответить на этот вопрос. И сейчас не могу. Но, что я сделал? Я напился, выбрал компанию полных отморозков в количестве четырех человек, каждый из которых мог прихлопнуть меня особенно не напрягаясь, напоил их и избил всех четверых до полусмерти. – Максим подробно рассказал Феликсу о том, что произошло в придорожном баре. – Я до сих пор не могу осознать того факта, что я это сделал. Или они были настолько пьяны, или я был настолько взбешен, или это было колдовство, или… не знаю.
– Может, это был не ты, – подумав, сказал Феликс.
– Не понял?
– Ладно, не бери в голову. И это как раз то, благодаря чему я не могу тебя разглядеть. Твоя скрытность граничит с абсурдом. Из тебя получился бы шпион. – Феликс рассмеялся. – Порой бывают обстоятельства, доводящие человека до такого бешенства, что он способен на совершенно несвойственные ему поступки в такой амплитуде действий, что выглядит всё крайне неправдоподобно, как твоя история, но, тем не менее, это так.
– Бешенство, – повторил Максим. – Я думал об этом. Это и есть животный инстинкт? Тот самый?
– Не уверен. Животный инстинкт, он потому и животный, что стремится сохранить своему хозяину жизнь. А это дикая агрессия, и вызвана совсем не инстинктом самосохранения.
– А чем же?
– Жаждой мести… И чем-то ещё.
– Чем?
Феликс, не ответив, поднял только что принесенную свежую кружку пива.
– За моего загадочного ученика. К сожалению, я не психолог. Не принимай близко к сердцу то, что я тебе говорю. Это лишь субъективное мнение человека, который судит о произошедшем, основываясь на субъективном восприятии и описании другого человека. Ты находился в том состоянии, когда трезво воспринимать обстановку ты не мог ни по одной из возможных причин.
– Хорошо, – согласился Максим. – На этом и остановимся. Хочу напомнить всем присутствующим за этим столом, что собрались мы нынче по случаю дня рождения, и совсем не моего. Так что давайте лучше поговорим об имениннике. Что он умеет? Он умеет драться, владея всеми видами боевых искусств, используя все виды холодного оружия и подручные материалы, может стрелять из всех видов оружия, может кидать гири, толкать штанги, бить по груше, и так далее. Умеет разгадывать людей, если, конечно, ему не попадутся люди загадочные, умеет руководить отрядом головорезов, умеет… Что он еще умеет? Умеет ездить верхом?
– Умеет, – улыбаясь, сказал Феликс.
– Умеет управлять самолетом?
– Чем?
– Не то говорю. Умеет управлять пароходом?
– Нет, не доводилось. Яхтой парусной могу.
– Вот так новость! – воскликнул Максим. – А почему ты меня не учишь этому ремеслу? Месяц молчал. Я с детства мечтал ходить на яхте.
– Это уже за дополнительную плату, – смеясь, сказал Феликс.
– Вот чёрт. Ладно, значит, яхтой ты можешь управлять. Что там еще? Трактор, комбайн, паровоз, велосипед, мотоцикл… Ну и так далее.
– Умею сидеть в тюрьме, – грустно произнес Феликс и разом осушил кружку пива.
Максим, немного помедлив, спросил:
– Не расскажешь, как ты так попался?
Феликс подозвал официанта и попросил его принести бутылку рома.
Повисла пауза, нарушать которую Максим не стал, ожидая, что Феликс сделает первый шаг к откровенности, на которую, как ему показалось, тот нацелился. Принесли ром и ведерко со льдом. Максим отказался. Феликс, дав понять официанту, что обслужит себя сам, наполнил бокал и поднял его, стараясь рассмотреть сквозь него небо. Он сделал большой глоток и поставил бокал на стол.
– Работая в «спецназе» МГБ, я дослужился до подполковника, когда вдруг оказался не удел. Моего босса перевели в Центр, и я попал под начало его зама, с которым у меня были настолько прекрасные отношения, что я сломал ему нос прямо в его новом кабинете через неделю, после того, как он его занял, в присутствии личного состава.
– Класс! А что ты с новым боссом не поделил?
– Это не так важно, – отрезал Феликс. – Хотя, что тут, собственно? Всё предельно просто. С самого начала нашей совместной службы, мы были с ним на ножах. Причина? Гнилой он был какой-то, сложно объяснить. Никто его не любил. Зато наверху у него всё было замазано. Иначе никогда он бы не занял этот пост. Генерал! И мы его не просто не любили, но и не забывали выказывать ему свое презрение. А он взял и обошёл нас. И, судя по всему, решил отыграться. Вот тебе элементарный пример мести. И начал почему-то с меня. Случайность. На самом первом совещании, проходившем в его кабинете, он приказал нам стоять по стойке смирно всё то время, пока он раздавал распоряжения. Все, от майоров до полковников, по большей части старших его по возрасту, стояли по стойке смирно. Я, кстати, подполковником стал незадолго до этого, и начал больше с бумагами возиться, ещё за год до повышения я работал в поле. Вот, стоим мы, значит, слушаем, скрипим зубами. А он сидит за столом, вещает и курит. Докурил, затушил окурок в пепельнице, высыпал всё, что в пепельнице скопилось, в мусорное ведро, и вдогонку хотел плюнуть туда. Хотел, да промахнулся. Замолчал и глядит на пол, на свою «харкотину». Налюбовался, поднял голову и смотрит на нас. Обвёл нас всех взглядом и называет моё имя. Я вышел из строя, как бы это смешно не выглядело в кабинете. А он, как ни в чем не бывало, приказывает мне вытереть пол и вынести мусорное ведро. Собственно, и всё. Возможно, если бы я сдержался тогда… никогда бы не узнал о существовании этого острова. – Феликс ухмыльнулся. – Ничего, кроме того, что я бы потерял своё достоинство, и по сей день чувствовал бы себя «шавкой» и рабом. Вот цена свободы… Трибунал и последующее увольнение без пенсии и прочих чудесных атрибутов сотрудника силового ведомства. Меня, вообще, могли посадить. Выручил мой бывший босс, который случайным образом узнал о случившемся. Классный мужик был, в центре ненадолго задержался, ушёл в отставку. Может, помогли, конечно, но, слышал я, что не все у него благополучно было, толи с семьей, толи со здоровьем. Но, с дочкой ему повезло… Так, что-то увлекся. Это всё не имеет ко мне никакого отношения. Я к тому моменту уже оказался там, где сейчас прибываю.
Максим несколько смутился, подумав о своём.
– Что значит, с дочкой повезло? – спросил он Феликса.
– С дочкой? Шефа моего бывшего зовут Филипп Роллан. Дочь его примадонна нынче, звезда сцены, Жанна Роллан, слышал наверняка. Кстати, в президенты генерал что-то решил пойти. Удивительный мир.
– Да, – протянул Максим, – мир и вправду, удивительный. А почему ты не хочешь сейчас обратиться к Роллан? Может, он поможет? Я, правда, не знаю, за что ты должен сесть в тюрьму. И за что тебе посадили тогда…
Феликс, сделав ещё глоток рома, улыбнулся и загадочным тоном произнес:
– Ты не поверишь, но я боюсь.
– Боишься обращаться? – уточнил Максим.
– Нет, боюсь последствий.
– Извини, не понимаю.
– Мой первый срок я получил уже через год после увольнения, по глупости. Я считал себя опытным волком, столько лет в структуре, столько повидал, столько испытал. Мне шёл пятый десяток. Двадцать с лишним лет под ружьем, пятнадцать в руководителях разного калибра. А, оказалось, учиться у этой жизни и учиться… И всё равно дураком помрёшь. Это дело прошлое, не буду тебя грузить о том, как можно свернуть не в ту сторону. Скажу только об острове. Те, с кем я завязался, когда запахло жаренным, пообещали уладить все вопросы с полицией, я не один попался, и мне предложили, чтобы не оказаться на нарах раньше времени, исчезнуть на пару месяцев, и порекомендовали Пиратский остров. Погрел я тут кости, ни с кем не выходил на связь по их просьбе, а когда вернулся, их и след простыл, а меня одного прижали. Пока я тут загорал, дело обставили так, что ни кто иной, как я и есть главный и единственный злодей. И на год… Дело не сильно важное было. Вот такой мой первый опыт.
– Без деталей сложно понять, о чем ты сейчас рассказал, – сказал Максим.
Феликс тихо рассмеялся. Он уже изрядно захмелел.
– Потом я стал действовать осторожно и вскоре стал подниматься. Я, как бы это так сказать, работал архитектором. – «Еще один архитектор, – подумал Максим, вспомнив Манчини, – это прямо любимое хобби в криминальной среде». – Я разрабатывал нужные схемы для нужных элементов общества и организовывал их исполнение, сам не принимая участия. Конечная цель меня не интересовала.
– Какие схемы? – не понимая, спросил Максим.
– Меньше будешь знать, лучше выспишься, – проговорил Феликс.
– Ты так интересно рассказываешь! Как в сериалах, ограничивающихся первой серией. Или ничего уж не говори, – смеясь, сказал Максим.
– Последние пару лет был спад, мои услуги оказались невостребованными, – не слушая, продолжал Феликс. – Я пустился в финансовые махинации и прогорел так, что оказался на мели. – Феликс приложился к рому и примолк.
– Тебя сейчас прижали с махинациями? – Максим нарушил молчание.
– Нет, махинации не носили незаконного характера, просто из меня биржевой игрок, как из… Как из Филиппа Роллана президент. – Феликс рассмеялся.
– А что же такое произошло? И чего ты испугался?
Феликс пристально посмотрел на Максима, после налил в опустевший бокал рому, сделал глоток и тихо сказал:
– Если бы я знал, не боялся бы. Меня взяли за хранение наркотиков, всего-то. Три года грозит. Ну, как взяли? Я не знаю, как это произошло и кому это понадобилось, могу только догадываться. Видимо, по чьей-то наводке в квартире обнаружили героин. Я это после пробил в полиции. Так и было: наводка, ордер на обыск, героин, ориентировка на меня. Узнал, что меня объявили в розыск, узнал, что светит не менее трех лет, и так далее. Я бежать. Ну, и тут в итоге приютился.
