Борис Ярне
Синтез
Глава VI
Подул ветер. Облака понеслись над водной гладью, не давая ни луне, ни звездам сосредоточиться, рассматривая свои отражения. Да и сами отражения потерялись, растворились в воде, покрывшейся мелкой рябью. Гладь престала быть гладью. Ветер усиливался, рябь превратилась в волны, волны росли, волны бежали к берегу, передавая свою силу вперед несущимся волнам, волны разбивались о скалы, разбрасывая свою силу брызгами, но не сдавались и продолжали атаковать берег.
– Жизнь не может возникнуть из ничего и не может исчезнуть в никуда.
– Жизнь вечна? Человеческая. Каждый человек живет вечно?
– Вы хотите жить вечно?
– Но вы же живете вечно.
– Я живу вечно, потому что хочу жить вечно. Вы хотите?
– Я не думал об этом. Наверное, хочу.
– Зачем? Вы думаете, жизнь ценна своей продолжительностью?
– А чем она ценна?
– Хотя бы своим разнообразием. Вы хотите жить вечно и однообразно или свой срок, но на полный разгон, так, чтоб грядущим поколениям было завидно. Вы хотите жить для настоящего или для будущего, прошлым или настоящим? Вы хотите жить для себя или для других?.. Вы хотите жить?
– Я вас не понял?
– Прежде, чем размышлять о том, как вы хотите жить, нужно определиться, хотите ли вы, вообще, жить. А что уже говорить о жизни вечной? Как часто и что нового вы сможете наблюдать, чувствовать, живя вечно? Вечность! Вы когда-нибудь пытались себе представить, что это? Нечто, не имеющее ни начала и ни конца. Нечто, что, возможно, сообщило миру импульс, который передается от камня к камню, от горы к горе, от волны к волне, от моря к морю, от птицы к птице, от человека к человеку, от века к веку, от жизни к жизни, сливаясь в одну единую вечную жизнь, что составляет единый вечный мир, какое бы количество миров он из себя не представлял. Вечная жизнь вечного мира.
– Это… прекрасно.
– Это всего лишь одна из теорий, мой каприз. Мой сюрприз. Мой подарок. Как вы определяете истину?
– Я доверяюсь…
– Существующему мнению? Закону, порядку, чему-то, установленному кем-то другим? Каким образом этот другой нашел истину? Уж не выдумал ли он её по одной простой причине – она была ему выгодна?
– А как вы определяете истину?
– Не торопитесь. Нужно определиться, нужна ли вам истина. Вам нужна истина?
– Да, конечно, нужна.
– Зачем? Зачем вам истина?
– Как зачем? Я же должен…
– Что? Попробуйте проследить за самим собой. Посчитайте, сколько раз за день вы скажете правду, а сколько раз солжете. Даже по мелочам, даже отвечая на не столь принципиальные вопросы. Лжи будет столько же, сколько и правды, а то и гораздо больше. Но для вас это всё будет правдой. И это будет ваша правда. Человек говорит только ту правду, которая выгодна ему. Ту истину, которую он сам определил истиной. Так вам нужна истина?
За окном поднялся шторм.
– 1 –
Когда Максим остался, наконец, один, он достал лист бумаги и сел с карандашом в руках за стол.
«Итак, какой у нас алгоритм событий, произошедших за последний месяц? Так, это я, это Рита. Начнем с меня… Нет, начнем с Риты. Первый день: Рита и Сандра, Рита, Сандра и Рик, и Ренат – бал. Следующий день – те же и театр. Как Рита познакомилась с Сандрой? Она не рассказывала. Просто познакомилась и всё. Стоит ли заострять на этом внимание? Стоит. Возьмем на заметку. После бала они все идут гулять и знакомятся ещё с кем-то. Из этих «кто-то» оседают Сара и Кальман. Так, дальше… стоп, кто-то там ещё был? Кто, кто… какой-то военный, который потом искал Белоснежку. Имеет он отношение к Рите? Скорее нет, если бы не Сара с предложением использовать его в поисках, он бы и не всплыл. Так идём… Стоп. Наши первые знакомые: Матвей Кузьмич и Варвары Ильинична. У них же тоже есть своя роль. Рита и медицинский институт, Рита и работа в больнице. Подготовка к институту. Это всё? Поразительно! Мой послужной список значительно больше. Поехали. Первый день: писатель-философ Антонио Маркес и историк Роберт Полански, семейство Фогелей и Акира с подругой, Жанна Роллан и банда политиков и бизнесменов. Томас Шнайдер отдельной строкой. Цыганка на улице. Ага, Яна я встретил тогда же… Яна и пожилого негра. День второй: участковый и начальник отделения Гунько. Кстати, паспорт! Кстати! А Рита мне не рассказывала, была ли она на таком же допросе. День третий. Театр! Замечательное времяпрепровождение. Я и коротко Сандра, Рик и Ренат. Ну, и, конечно, Маргарита. Вообще, интересно. Никогда бы не подумал, что Сандра и Рик могут быть театралами. Да ещё оперетта! Да ещё с участием примы! Дорого… как они могут себе это позволить?.. Почему мне все эти вопросы раньше в голову не приходили? И это на заметку. Вторая заметка с участием Сандры. Далее. Встреча с хорошим человеком на улице. Незнакомец и погоня… «Бум». День четвертый. Снова цыганка, аудио – Леонардо. День пятый – Леонардо. Дальше дни слились. Джон Купер и «Бомба». Белоснежка в «Бомбе». О Джоне я знаю меньше всего, несмотря на то, что с ним я пил больше, чем с кем бы то ни было. Джессика. Толпа рокеров. Чёрт возьми. Этот период окутан туманом. Там я мог завести знакомство с кем угодно. Но, ведь это, пожалуй, всё. Белоснежка пропала, незнакомец с сигаретой пропал после «Бомбы». Если допустить, что Риту увёз он, то не пропал. В чём я замешан? Ни в чем. Враги? Шнайдер. Ревность. Жанна Роллан. Но какое это имеет отношение к Рите? Схема Гашека? Человек из МГБ, плюс незнакомец, плюс Змей… Я, если и играю тут что-то, то посредственно и случайно. Причем тут Рита? Ничего не сходится. Письма! Триумфальная площадь. Опять площадь. Единственная зацепка, никоим образом не входящая в рамки моего алгоритма. Алгоритма-то тут и нет. А если произошедшее с Ритой вообще меня не касается? То копать нужно… Нет, нет, нет. Не может быть! Не может быть! Письма, письма, написанные «до». Вот с чего всё же я начну. Если первое письмо было написано до нашего появления здесь, по нашему времени там, то очевидно нас ждали. Вопрос только один. Кто нас ждал? Так, так, так, сначала: здесь начинается бал, на котором мы присутствуем, Риту кто-то видит и пишет ей письмо. Параллельно с этим мы вместе с ней едем в моей машине сутки назад. Мы два раза прожили один день! Зачем? Как, я спрашивать не буду. Стоп, но ведь это не закономерность! Это случайность, подвигнувшая… Чёрт, возьми! Пингвину я не говорил про второе письмо, я ему вообще не говорил о связи получения писем со смещением времени, он подтвердил лишь смещение. И не смещение, как таковое, а саму причину возможного смещения или совмещения… да, это скорее, называется, совмещением. Ну да. Может быть, второе письмо и пришло совершенно случайно через месяц после первого. Ведь не точно через месяц! Чёрт с ним пока. Итак, нас кто-то ждал, или уже знал о том, что мы сюда приедем… он знал, что мы едем и ждал. Для чего?! И ждал он нас обоих или только кого-то одного? Сейчас это не важно. Этот кто-то ждал Риту, и с какой-то целью написал ей письмо с признанием в любви и в надежде на то, что он её встретит когда-нибудь, именно, когда-нибудь. У него нет конкретной цели, не было? Или же это письмо имело своей целью не последующие действия писавшего его, а что-то ещё? Да, именно так. Месяц ждать, потом написать письмо аналогичного содержания и ничего не предпринять. Или предпринять то, что было. Какой смысл в этих письмах? Просто дать понять нам, бестолковым, что произошло смещение? Если Пингвин так легко всё разъяснил, то не означает ли это, что он что-то знает? Ну, разумеется, знает! Он-то, пожалуй, единственный, кто попал сюда оттуда. Откуда «оттуда»? Да из… коридора, так это назовем. Нет, этот персонаж иного характера. Не в ту сторону я смотрю.
Письма. Вернемся к письмам. К балу. Ночь. Мы с Ритой едем в ночь с пятницы на субботу. В ночь с пятницы на субботу идет бал. Но. Его нет. А нет его, потому что, на нём нет нас! Или, войдя в коридор, мы обозначили свое присутствие здесь, а именно на балу, обозначили, находясь как раз в коридоре, и тут же об этом кто-то узнал. И только тут этот кто-то начал нас ждать. Да и не ждать вовсе, а просто-напросто он узнал, что мы близко. И так это делается всегда для того, чтобы подготовится к приходу гостей? Вот я анализатор, аналитик! Надо закурить…
– Браво! – на балконе, куда вышел Максим, стоял Брат. – И это, кстати, ни в коем случае не насмешка. Я с тобой полностью согласен.
– А как ты это можешь знать? Откуда? – спросил Максим, как и в большинстве случаев, нисколько не удивившись присутствию Брата.
– С Пингвином поболтал, – спокойно ответил тот.
– Как? – искренне удивился Максим, – ты можешь, он тебя видит? Как?..
– Правильнее было спросить, когда и где?
– Когда и…
– В коридоре. Да, именно тогда. А чтобы тебе это дало? – Брат последовательно отвечал на вопросы Максима, которые тот не успевал задавать.
– А он тебя видит здесь?
– Он меня и там не видел. – Брат выпустил тонкую стройку дыма.
– Мне долго терпеть эту фантасмагорию?
– Никто же не виноват в том, что ты всё время возвращаешься к вопросу о том, как ты сюда попал. Ты второй месяц топчешься на месте.
– Но письма?
– Что письма? Ты определись, что ты сейчас хочешь выяснить.
– Я хочу связать письма с коридором и смещением времени.
Брат выдержал паузу, смерив Максима взглядом полным сожаления.
– В принципе связать можно всё, что угодно. Искусственно. Допустим, коридор со смещением ты связал. Что тебе дались эти письма?
– Как что? Ведь…
– Ведь к мысли о коридоре ты пришёл, заострив внимание на письмах. И не более. Письма тебя подвигли задуматься об этом, но ведь совсем не обязательно, что письма являются следствием этого, или, тем более, причиной. Они причина того, что ты задумался. Всё! Если ты вышел на улицу без зонта и попал под дождь, то промок ты по какой причине? Потому, что пошёл дождь или потому, что ты не взял зонт? Или даже так, пойдем глубже: у тебя нет зонта, а нет его, потому что ты его не купил, не купил ты его, потому что у тебя нет денег, денег у тебя нет, потому что ты их не заработал, не заработал ты их, потому что у тебя нет работы, а работы у тебя нет потому что ты лентяй и олух. Вывод: промок ты, потому что ты лентяй и олух. И это только в том случае, если рассматривать наличие или отсутствие зонта. Но ведь, даже будучи без зонта, ты мог не промокнуть, если бы дождь не пошёл. Но, он, гад такой, пошел, и ты промок. То есть, получается, что и дождь пошёл из-за того, что ты лентяй и олух. В общем-то, в этом есть свой смысл, но прямая связь отсутствует, не так ли? А связать письма с коридором можно лишь искусственно.
– То есть, письма кто-то писал просто потому, что ему понравилась Рита? – растерянно произнес Максим.
– Ну откуда же я знаю, – искренне рассмеялся Брат. – Может быть, а может…
– Не я от дождя с зонтом пришёл к тому, что я олух, а кто-то подсказал?
– Это сейчас имеет значение? – серьезно спросил Брат.
– Сейчас для меня всё имеет значение.
– Как знаешь. – Брат не стал спорить. – Только позволь дать тебе совет. Ты уже начни что-нибудь делать…
Максима обожгло. Он вгляделся в темноту.
– Начну.
Птица нырнула мимо балкона вниз. Максиму вдруг стало не по себе. Он вспомнил, как при подъезде к городу перед его автомобилем пронеслась большая черная птица.
«Проклятье! Ну не птица же следила за мной с самого моего выезда из Москвы? Начинается бред? К чёрту мистику! Видно, в коридоре мне понравилось больше. Может, потому что там я плыл, как щепка, и наблюдал за собой же, то есть делал то же, что и всегда, а именно, ничего не делал, а просто наблюдал, да думал, думал… О чём я всё думал? Да какая разница! Чёрт, чёрт, чёрт! Уход – возврат! Вызов – ответ!»
Вызов – ответ! Уход – возврат! Уход – возврат! Вызов – ответ!..
Сон. Сон. Сон…
Окутанный нежной тьмой, замок спал.
Иногда она поднималась с постели так рано, что огонь в факелах с трудом разгорался, лениво выплескивая сонные языки пламени. Приняв благоухающую цветочным ароматом ванную, после чего нанеся на белоснежную кожу чародейственный крем, она принималась расчесывать свои длинные густые черные волосы, предоставляя зеркалам ванной комнаты восторженно наслаждаться её неземной красотой.
Выйдя на балкон с чашкой мятного чая, она обратила свой взор на восток. Где-то внизу мягко шелестели волны, видимо обеспокоенные штилем, кромешной тьмой и тишиной, предвещающей скорое наступление утра.
На какое-то время она замерла, облокотившись на перила. Подул ласковый ветерок, чуть всколыхнув её легкое облачение. Она глубоко вздохнула и улыбнулась. Сделав последний глоток чая, она отставила чашку в сторону и вытянула перед собой руки. В тот же миг на едва видимом горизонте, там, где, суша сливается с морем, забрезжил свет, и чёрное небо, на глазах занявшись синевой, принялось окрашиваться багровыми тенями.
– Доброе утро, милый! У тебя уже давно утро. Лучи, коснувшиеся тебя, донесли мне твое дыхание. Ты ещё спишь, я знаю. Но, всё равно, доброе утро… пусть оно будет хоть на мгновение добрым, хотя бы от того, что я думаю о тебе, и жду. Ты устал и очень взволнован, я это чувствую. Тебе тяжело собраться и собрать себя. Не бойся, всё будет хорошо. Ты всё сможешь и со всем справишься. Ты должен победить. Милый, помни: разрешить можно любую, самую неразрешимую задачу. Нужно только верить в это, всего лишь верить и стремиться, стремиться и решать.
Птица нырнула мимо балкона вниз. Она улыбнулась.
– 2 –
Почему в таком огромном и торжественном зале так пусто? Почему так тихо и темно? И как я сюда попала? Я сплю? Ах, я сплю. Как тут красиво! Я никогда не была в Версале. Хотя, почему я решила, что так красиво может быть только в Версале? Столько золота! Алмазный фонд! Я и там не была. Какая красота! А почему так темно? Почему сны так редко бывают яркими и красочными? Ой…
Маргарита летала. Иногда у неё так захватывало дух, что она не могла дышать, и ей становилось страшно от того, что она может умереть без воздуха. Умереть от восторга или от страха? А зачем мне воздух? Она попробовала не дышать дольше обычного и не умерла. Я вечная! Я вечная и всемогущая! Я сильная! А могу я управлять полетом или узнать где я? А где тот красивый зал? Хочу вернуться в предыдущий сон и узнать, что это было.
Маргарита плыла. Иногда она оказывалась под водой на такое длительное время, увлекаясь красотами подводного мира, что ей становилось страшно от того, что она может умереть без воздуха. Умереть от восторга или от страха? А зачем мне воздух? Она попробовала не дышать и дольше обычного пробыла под водой и не умерла. Я вечная! Я вечная и всемогущая! Я сильная! А могу я управлять плаванием или узнать где я? А где тот красивый зал? Хочу вернуться в предыдущий сон и узнать, что это было.
Маргарита шла по широкой дороге среди раскинувшихся вокруг неё полей, лесов и гор. Шумели водопады, журчали реки, звенели ручьи. Зелень полей и лесов сменялась белизной песков пустынь. «Как это всё грандиозно, много и красиво. Как величественно. И как я одинока». Иногда ей становилось так грустно, что ей становилось страшно от того, что она могла умереть от одиночества. Умереть от?.. А зачем мне? Она попробовала и не умерла. Я вечная! Я вечная и всемогущая! Я сильная! А могу я управлять или узнать где я? А где тот красивый зал? Хочу вернуться в предыдущий сон и узнать, что это было.
Но, все же, где я?
Вдруг посреди дороги она обнаружила невысокий круглый стол, вылитый из золота.
Это ведь золото? Какие чудеса в моих вечных и всемогущих снах. На столе она заметила какой-то сосуд и тут же ощутила жажду. Жажда была настолько сильной, что Маргарита, не задумываясь, бросилась к столу в надежде на то, что в сосуде будет вода. К её удивлению стол оказался достаточно далеко. Или она бежала на одном месте, или дорога уходила от неё в противоположном направлении. Тем не менее, она приложила все усилия, побежала быстрее, и заметила через какое-то время, что стол стал приближаться. Или она приближалась к столу.
Наконец она прикоснулась к его сверкающей золотом поверхности. Дышать было очень тяжело. Она с опаской взглянула на сосуд, представлявший собой небольшой кубок из какого-то странного чёрного материала. Рите стало не по себе. Ей почудилось, что цвет кубка был не просто чёрный, а настолько чёрный, настолько глубоко чёрный, что нельзя было придумать названия этому цвету. Этому чёрному цвету нельзя было придумать названия! Маргарита потянулась к кубку. Прикоснувшись, она тут же одёрнула руку. Кубок был ледяным. Какой странный чёрный ледяной камень! Рита набралась храбрости и схватила кубок обеими руками. Тот не сдвинулся с места, казалось, он со столом были одним целым. Рита решила не сдаваться и напряглась изо всех сил. Я вечная! Я вечная и всемогущая! Я сильная! Кубок поддался. Держа кубок в руках, Рита к своему огорчению поняла, что он пуст.
Вместе с этим она к своему изумлению заметила, что… нет, это ей показалось. Нет, этого не может быть!
Почему не может? Я же сплю!
К своему удивлению она заметила, что цвет кубка в её руках начал превращаться из необычно глубокого чёрного в другие необычные цвета. Постепенно будто из мрака, из чёрной глубины на свет его ледяной поверхности выплескивалась вся палитра, все цвета и оттенки. Кубок на глазах принимал всё более яркие и светлые краски и, наконец, засиял мягким бирюзовым цветом.
Рита была заворожена волшебным зрелищем и никак не могла выпустить кубок из рук. Она боялась, что верни она его на место, и произойдет что-то ужасное. Напротив, держа его в руках, она испытывала какое-то неведомое доселе чувство, выразить которое она могла лишь эмоциями, переполнявшими её совсем недавно: Я вечная! Я вечная и всемогущая! Я сильная! И я могу управлять и узнать где я!
Где я?
Рита вспомнила о зале и о том, что никак не может вернуться ко сну, в котором его видела. Она поставила кубок обратно, после чего тот мгновенно принял свой первоначальный цвет.
Страх. Тут Рита почувствовала вернувшийся неведомо откуда страх. Она стояла посреди пустыни. Боже мой! Это же уже где-то было! Чёрный туман начал заволакивать всё вокруг. Люди в чёрных плащах, воронка. Ужас, смерть, тайна и… свобода!
Где ты рыцарь, который сможет меня защитить? Где ты? Где я?
И снова зал, но уже другой. Это зал в отеле. Это бал. Бал…
Нет, этот тот же торжественный зал в потемках. Грандиозно, тихо и пусто. А вот золотой стол… а вот кубок…
За окном мелькали деревья. Лес, лес, всё ещё лес. Вот он поредел. Поле, поле, поля… Маргарита снова закрыла глаза. На этот раз она провалилась в пустоту.
Возвышенность, холмы, горы. Пейзаж сменился. Сколько прошло времени? Остановка. Это заправка. Маргарита снова закрыла глаза. И на этот раз она провалилась в пустоту.
– Вам не плохо бы перекусить. Ваш обед, – услышала Рита женский голос, когда на стол поставили поднос с чем-то очень вкусно пахнущим.
Тут только Рита осознала, что сидит к довольно-таки приличной, просторной и со вкусом убранной комнате.
– А вы… – хотела обратиться Рита к кому-то, закрывающему за собой дверь.
– Я горничная, – услышала она в ответ, – приятного аппетита, – и издали: – Что-нибудь будет нужно – телефон на тумбочке у кровати.
Дверь заперли снаружи на ключ, успела заметить Рита.
«Итак, что происходит? – наконец подумала Рита. – Где я, как сюда попала, и… очень хочется есть».
Эта мысль оказалась наиболее актуальной на данный момент, в результате чего Маргарита быстро подсела к столу и, не переводя дыхания, съела всё до последней крошки, несмотря на то, что этого всего было довольно-таки много, во всяком случае, значительно больше того, к чему Рита привыкла. Из этого она сделала вывод, что не ела она, ну, очень давно.
«Очень давно – крайне относительное понятие, – подумала Рита, наливая вторую чашку горячего шоколада. – Это же горячий шоколад! А в этом чайнике чай. Умеют всё же здесь принимать гостей. Я заговорила, как Максим. Итак, где я?»
В это мгновение раздался телефонный звонок. Рита вздрогнула. Взяла телефон.
– Простите за возможные неудобства, – раздался в трубке приятный мужской голос, отдающий подобострастием, – пока, к сожалению, мы вам ничего не можем объяснить, так что не пытайтесь что-то выяснить самостоятельно – у вас не получится, поскольку, всё равно выяснить вам будет негде, да и не у кого. Вы находитесь в полной безопасности. Обслуживающий персонал гостиницы, – а вы в обычной гостинице, хотя и очень неплохого класса, – всего лишь персонал, которому даны указания, ни в чем вам не отказывать, за исключением, разве что, выхода за её пределы. Да вы и не пытайтесь. У себя в номере и в здании вы полностью свободны от наблюдения. А на территории отеля, извините, дано указание: глаз с вас не спускать. Поверьте, наблюдение ведется круглосуточное и строгое. Так что, лучше наберитесь терпения, и подождите, пока вам всё объяснят. Мне не задавайте вопросов, а то я чувствую, вы уже намерены это сделать, я всего лишь передаю поручение. Я такой же сотрудник отеля и не имею ни малейшего понятия даже о том, кто вы. Приятного времяпровождения. Да, и ещё, вам нужно поспать. Всего хорошего.
Рита поднялась и подошла к окну. Первое, что бросилось ей в глаза, был высокий забор, расположенный, впрочем, достаточно далеко от здания, в котором она находилась – судя по всему, отель имел большую территорию. Большую и красивую. Пространств между зданием и забором занял парк, казавшийся очень пустынным – Рита заметила только одну единственную пару, прогуливающуюся по одной из аллей.
«Ах, вот оно что – сосны!» Рита только сейчас обнаружила, что в её номере есть балкон. Выйдя на него, она тут же почувствовала эту, ни с чем несравнимую, хвойную свежесть. Отель располагался в сосновом бору, редкие высокие, стройные представители которого, располагались и на территории самого отеля. Сосны плотной стеной окружали отель за его забором. И за этой природной стеной вырисовывались очертания гор.
Ночные страхи постепенно проходили, тем не менее, оставив неприятный осадок.
Из семидесяти номеров отеля лишь десять были заселены. Постояльцы лишь трех номеров находились в этот момент в отеле. Другие были в горах.
– Вы же понимаете, наш отель предназначен для зимы. Альпинисты в основном живут скромнее, да и совсем не здесь. Мертвый сезон, дамочка, – на следующий день объяснял Рите управляющий отеля, тот самый, чей голос она слышала по телефону. – Но пять звезд – это пять звезд. Я работаю тут шестой сезон, шестой год. Отелю уже десять лет, дважды проводился капитальный ремонт – последний раз в том году, так что можно, сказать вы живете в идеальных условиях. Жаль вот только не сезон. Вы увлекаетесь зимними видами спорта?
– Да, нет, наверное, – нерешительно ответила Рита.
– Сами вы откуда? – полюбопытствовал управляющий.
– С юга, – ответила Рита.
– Угу, вижу вам всё здесь в новинку. И дико?
– Да нет, что вы, всё очень мило, – ответила Маргарита. – Меня занимает только вот какой вопрос…
– Нет, дамочка, нет, если вы хотите узнать то, что хотите узнать, то я ничего не знаю, – поспешил отбиться управляющий. – Смотрите, какая тут природа, какой воздух, какая свежесть. Разве на вашем потном, простите за грубость, юге бывает так?
Весь следующий, после прибытия, день Рита пребывала в состоянии, до такой степени расслабленном, что, если ей сразу же не отвечали на вопрос, то выяснять что-либо дальше ей совсем и не хотелось. Она решила занять выжидательную позицию и выбрать наблюдательный пункт. В качестве «наблюдательных пунктов» ей виделось знакомство с постояльцами отеля. Хотя, что она от них могла получить, она пока не представляла.
«Очевидно, – думала она, – что тот, кто за мной наблюдает, это либо кто-то из персонала, либо кто-то из гостей. Гости для меня скоро станут именем нарицательным. Пора давно отвыкнуть. Другого, ясное дело, не дано. Не посажен же сюда кто-то специально и не спрятан где-нибудь в дупле. Итак, что мы имеем? Во-первых, сегодня четверг, 6-е сентября, а это значит, что плакал мой институт, да и работа тоже. Последнее, что я помню это танец с… Как же его звали? Ладно, не важно. После танца села за столик к Максиму. Дальше не помню. Что произошло, как я сюда попала и где я была пять суток, я не знаю. Кто меня сюда привез, зачем и… одним словом, ничего я не знаю. Как и с чем это всё связано, я не знаю… Интересно, это имеет отношение к нашим исследованиям, в частности, к письмам? Пять суток! Я же врач. Как можно отключить на пять суток, и так, чтобы не осталось последствий. Ведь чувствую я себя замечательно, даже очень замечательно. Следов от уколов нигде нет. Чувство голода, но это легко объяснимо. А с другой стороны – всего пять суток. Но, что они со мной сделали? И мне не настолько страшно. Видимо, приключения наши до такой степени нереальны для моей той жизни, что смешно их бояться».
Но нужно было что-то делать.
И Маргарита начала «охоту» на постояльцев отеля. Вечером она встретилась с парой, прогуливающейся по парку, ту самую, что она уже видела, и попыталась завязать с ними знакомство. Новых знакомых звали Бэй и Лан. К удивлению Риты, пара оказалась настолько разговорчива, что сразу, как завязалась беседа, Рите не давали рта раскрыть. Как ей показалось, их совершенно не интересовало, что она тут делает и почему она одна. Они же выложили ей всё, с момента своего знакомства до приезда в отель. Причем выложили, опуская подробности, которые пообещали раскрыть в следующий раз. Только она пыталась что-то рассказать о себе, как разговор уходил куда-то в сторону.
– А я вот тут оказалось совершенно случайно, – начинала Рита.
– Да, да, да, – тут же подхватывал Бэй, – все мы когда-нибудь где-нибудь оказываемся, и, как правило, оказываемся случайно. Мы совсем не собирались сюда приезжать. Мы даже в отпуск не собирались. Но как-то Лан увидела фото в туристическом журнале и тут же «Ах!» И мы, хотя, я уже говорил, с чего мы решили поехать именно сюда…
– Не то чтобы именно сюда, – продолжала Лан, – а куда-то ближе к горам и…
– Да, да. Мы ведь, даже не альпинисты, не лыжники. Но спортсмены. Да?
– Да, утро у нас начинается с гимнастики, – подтвердила Лан, – хотите, присоединяйтесь.
– Хорошо, я подумаю, – сказала Рита, – а я вот совсем не собиралась сюда. А меня взяли и привезли.
Лан с Бэем переглянулись и тут же заулыбались.
– Кто-то, – добавила Рита.
– Этот кто-то – очень замечательный, – вставила Лан, – сделать такой сюрприз – доставить такое удовольствие. Ведь тут так чудесно! Ах, который час? Нам пора на процедуры, побежали, милый. Простите, Рита, мы проходим целый оздоровительный комплекс. Побежали.
И они убежали.
«Да они ненормальные, – резюмировала Рита, – попытаюсь найти еще кого-нибудь. А что, если, передать с ними послание. Нужно узнать, когда они уезжают. Слишком просто. Это же слишком просто».
К услугам Риты были бассейн, тренажерный зал, сауна, массаж, салон красоты, кинотеатр, библиотека и ещё много чего, что скрашивало её досуг.
«Как легко они за меня платят, – думала Рита, – зачем?»
На следующий день Рита нашла ещё одну пару. Правда это была не совсем пара, а больной с сиделкой. Причем больной был всего лишь глухонемым в возрасте, а сиделка просто хорошо его понимала и исполняла любые его прихоти. «Непростой глухонемой», – решила Рита.
Эта «не пара» знакомыми не стали. Сиделка категорически отказалась от общения, сославшись на какие-то глупости, связанные с уходом за её пациентом, которые Рита даже не поняла. Глухонемой же, лишь подмигивал и похотливо улыбался Рите, что также лишило её всякого желания заводить с ними знакомство.
Больше никого в отеле в этот день не было. С Бэем и Лан Рита поговорила за ужином, и разочарованная отправилась к себе в номер.
«Почему я не могу позвонить по межгороду, или как это у них называется, за пределы отеля? – подумала вдруг Рита. – Потому что мне не позволят. Телефон из номера, допустим, точно не подключен. Но ведь отель имеет связь с внешним миром – это же отель, «пять звезд». Могу же я как-нибудь…»
«Белая гора», так назывался отель из-за высокого белого купола, возвышающегося над его крышей, был довольно-таки популярен в городе. Это Маргарита поняла, перечитав все глянцевые рекламные журналы в гостинице. Находился он в полутора днях езды от центра на север.
«То есть, если в среду вечером я была тут, то из города меня увезли во вторник утром. Или увезли меня сразу же после бала, и все это время я находилась тут без сознания. Хотя, какое это сейчас имеет значение? Прошло уже пять дней. Что же сейчас делают ребята? Как там Макс и все? Они же ищут меня. А я тут, на горнолыжном курорте».
Через два дня Рита встретила еще одну пару туристов. То были два пенсионера – Коли и Нора. Познакомившись с ними, она поняла, что в отличие от Бэя и Лан, они не помешают поделиться с ними своим проблемами и беспрепятственно изложить их суть. Более того, эта пара была крайне неразговорчива и, судя по всему, ещё и недовольна всем окружающим, окружающими и самими собой.
Маргарита рассказала им всё, начиная с того момента, как потеряла сознание на балу. В целом, рассказывать-то было нечего, она констатировала сам факт необычного попадания сюда. Закончив, она ожидала какой-то реакции. Реакции не последовало.
– Что вы об этом всём думаете? – напрямую спросила она пенсионеров.
– Милочка, – «раскошелилась» на ответ Нора, – у всех свои тараканы в голове и скелеты в шкафу. Всякое бывает. Мы пойдем.
– Наслаждайтесь природой, милое создание, – причмокнув, выдавил Коли. Рита усомнилась в том, что он, вообще, слушал её рассказ.
– Эх, завтра наш последний день в этом чудесном месте, – объявил Бэй Рите за ужином.
– Вы уезжаете? – с надеждой спросила Рита.
– Да, завтра, вечерним поездом.
– Отсюда далеко до вокзала? – поинтересовалась Рита.
– Да полчаса на автобусе, – ответила Лан, – а вы сюда как добирались?
«Надо же, – удивилась Рита, – заинтересовалась».
– Не помню, – в надежде на чудо ответила Рита.
– Вот как завораживает здешняя природа! Напрочь лишает памяти и рассудка! – затараторил Бэй, Лан его поддержала, и Рита вновь потеряла надежду на них.
– А вы не могли бы передать письмо моим друзьям? – с новой надеждой обратилась Маргарита.
– А где живут ваши друзья? – поинтересовался Бэй.
– В Городе, – запнулась Рита, – в Центре…
– В самом Центре, – сокрушенно проговорил Бэй, – боюсь, нам совсем не по пути. Мы живем на востоке отсюда, в…
И Бэй начал рассказ о том, где они живут, хотя Рита это уже слышала. На этот раз он делал акцент на расстояниях между административными округами Города, уточнив, что его северо-восточный округ располагается еще дальше от Центрального, чем отель, в котором они сейчас находятся.
